Текст книги "Тяжёлый танк КВ в бою"

Автор книги: Михаил Барятинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

БОЕВОЕ ПРИМЕНЕНИЕ ТАНКОВ KB

Когда война стояла у порога

Первым бронетанковым соединением Красной Армии, получившим танки KB, стала 20-я Краснознамённая танковая бригада. В этом соединении опытные образцы новых машин проходили проверку боем при штурме Линии Маннергейма. К июлю 1940 года в составе бригады имелось уже 10 танков установочной партии, вооружённых как 76-мм пушками, так и 152-мм гаубицами, что позволяло начать обучение экипажей. Эта задача облегчалась и наличием в бригаде танкистов, уже имевших опыт боевых действий на новых машинах, и дислокацией бригады в Ленинградском военном округе. Неподалёку находился Ленинград и Кировский завод, специалисты которого оказывали танкистам помощь в решении возникавших эксплуатационных проблем. Однако налаживавшийся ритм боевой учёбы вскоре был нарушен масштабным формированием танковых войск.

Первая волна реформирования совпала с испытаниями опытных образцов КВ и началом серийного производства. Ещё 21 ноября 1939 года, после детального изучения опыта действий танковых войск во время «освободительного похода» в Западную Белоруссию и Западную Украину, Главный Военный Совет принял решение об их реорганизации. Было признано целесообразным иметь однотипную организацию отдельных танковых соединений (бригад), вооружённых танками БТ и Т-26, с дальнейшим перевооружением их средними танками Т-34. Состав бригад предусматривался четырёхбатальонный, с общим количеством 258 машин. Бригады средних (Т-28) и тяжёлых (Т-35) танков намечалось в последующем перевооружить тяжёлыми танками KB, по 156 машин в каждой. Существовавшие четыре управления танковых корпусов подлежали расформированию. Этим же решением Главного Военного Совета в организацию сухопутных войск вводился новый тип соединения – моторизованная дивизия. По штату она состояла из двух мотострелковых, танкового и артиллерийского полков, а также подразделений боевого и материально-технического обеспечения. Дивизии полагалось иметь 257 танков и 73 бронемашины.

Тяжёлый танк КВ-1 на боевой позиции. Ленинградский фронт, осень 1941 года.

К маю 1940 года процесс реорганизации в основном был завершён. Теперь советские танковые войска состояли из четырёх моторизованных дивизий и 39 отдельных танковых бригад (32 легкотанковых, вооружённых Т-26 или БТ; три тяжёлых, оснащённых Т-28, одна тяжёлая с Т-28 и Т-35 и три химических). Они представляли собой полностью сформированные моторизованные и танковые соединения, обеспеченные материальной частью и подготовленными кадрами. Следует отметить, что советские моторизованные дивизии и танковые бригады 1940 года по числу боевых машин были примерно равны немецкой танковой дивизии того же периода. При этом танковые бригады существенно уступали немецкой танковой дивизии по количеству мотопехоты, противотанковой и полевой артиллерии. Тем не менее, новая структура автобронетанковых войск и их боевой состав полностью соответствовали наличию бронетанковой техники, командных и технических кадров, а также сложившимся взглядам и накопленному опыту в области применения этого рода войск. К сожалению, данная структура просуществовала недолго.

Колонна танков КВ-1 на дальних подступах к Ленинграду. 1941 год.

В июне 1940 года в НКО СССР был рассмотрен опыт применения танков на Халхин-Голе и действий немецких танковых войск в Европе. Новое руководство НКО во главе с С. К. Тимошенко решило в сжатые сроки догнать и перегнать Вермахт по количеству и качеству бронетанковых войск. Основной ударной силой их должны были стать танковые дивизии, объединённые в механизированные корпуса.

Танк КВ-1 в атаке. Ленинградский фронт, 1941 год.

Летом 1940 года началось формирование восьми механизированных корпусов и двух танковых дивизий. В октябре – ноябре 1940 года сверх всяких планов в Киевском Особом военном округе развернули девятый мехкорпус. Для формирования этих соединений были использованы личный состав и материальная часть 19 танковых бригад, двух танковых полков и всех танковых батальонов стрелковых дивизий (за исключением 15 дивизий Дальневосточного фронта). В механизированный корпус входили две танковых и одна моторизованная дивизии, мотоциклетный полк и другие части и подразделения. В танковой дивизии полагалось иметь 375 танков (из них – 63 KB) и 91 бронемашину, в моторизованной – 275 лёгких танков. А всего в корпусе – 1 031 танк. Автобронетанковые войска должны были состоять из девяти механизированных корпусов, двух отдельных танковых дивизий, 28 отдельных бригад, а также других подразделений и частей. Для их укомплектования требовалось свыше 18 тыс. танков различных типов, в том числе 6 354 тяжёлых и средних – KB и Т-34.

Застрявший в болоте и подорванный экипажем КВ-2 с башней МТ-1. 2-я танковая дивизия, Прибалтика, июль 1941 года.

Итогом изучения немецкого опыта, к сожалению, стал лишь курс на формирование механизированных корпусов, по своей структуре соответствовавших советским танковым армиям конца Великой Отечественной войны, а по числу танков превосходивших их.

Главной же особенностью германских танковых войск, оставшейся без внимания, было наличие в их составе большого количества мотопехоты и артиллерии. Так, в танковой дивизии на два танковых батальона приходилось четыре мотострелковых и один – мотоциклетно-стрелковый. В масштабах корпуса это соотношение возрастало ещё больше: на четыре танковых батальона приходилось восемь мотострелковых, шесть мотопехотных и три мотоциклетно-стрелковых батальона. Если учесть, что все последние были разновидностью пехотного батальона и незначительно различались между собой организацией и способом транспортировки личного состава, то можно считать, что в среднем на четыре танковых батальона в моторизованном корпусе Вермахта приходилось 17 пехотных.

Танк КВ-2, захваченный немцами прямо на железнодорожной платформе. Июнь 1941 года.

Советская танковая дивизия имела шесть танковых и три мотострелковых батальона. Она в два раза превосходила немецкую по штатному количеству танков, уступая в численности личного состава (11 тыс. против 16 тыс. человек). С одной стороны, ударные возможности немецкой танковой дивизии были вдвое ниже: а с другой, устойчивость соединения на поле боя – выше. Если, конечно, отойти от достаточно распространённого представления о танковом соединении как о безудержно несущейся вперёд армаде танков.

Ещё хуже обстояло дело с артиллерией. В советской танковой дивизии имелось 28 полевых и 12 зенитных орудий, в моторизованной – 44 полевых, 30 противотанковых и 12 зенитных. Немецкой же танковой дивизии по штату полагалось 36 полевых и 24 пехотных орудия, 51 противотанковая пушка и 10 самоходных зенитных орудий, моторизованной – 36 полевых и 52 пехотных орудия, 111 противотанковых пушек и 12 самоходных зенитных орудий.

Немецкие солдаты осматривают оставленный экипажем тяжёлый танк КВ-2 с башней МТ-2. Восточный фронт, 1941 год.

Реорганизация 1940 года привела к существенному снижению боеспособности автобронетанковых войск. Одни части и соединения были расформированы, другие создавались вновь. Шла ротация личного состава, передислокация частей. В августе того же года все KB из состава 20-й тяжёлой танковой бригады были отправлены в г. Львов и включены в состав только что сформированной 8-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса. В это же время в состав 2-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса, расквартированного в районе Вильно, вошли 13 вновь изготовленных KB (из них 10 – КВ-2). Несколько танков направили в учебные заведения – Военную академию механизации и моторизации в Москве, Ленинградские курсы усовершенствования комсостава танковых войск и Саратовское танкотехническое училище. Последнее в спешном порядке было перепрофилировано и с августа 1940 года стало заниматься подготовкой офицерских кадров для КВ.

Подбитый танк КВ-1 ранних выпусков с пушкой Л-11 и без курсового пулемёта. Скорее всего, эта машина входила в состав 34-и танковой дивизии 8-го механизированного корпуса. Окрестности г. Грудек-Ягеллонский, июнь 1941 года.

По состоянию на 1 декабря 1940 года в Красной Армии имелось 130 танков KB, разбросанных по шести военным округам. При этом ни одна воинская часть, получившая эти танки, не была укомплектована до штата.

Немецкой солдат позирует на танке КВ-1. Надпись на броне указывает, что эта машина подбита усилиями 5-го мотоциклетно-стрелкового батальона. Восточный фронт, лето 1941 года.

Согласно постановлению СНК СССР «О мобилизационном плане на 1941 год», 12 февраля 1941 года началось формирование ещё 21 механизированного корпуса. По этому плану Красная Армия должна была иметь 61 танковую дивизию (в том числе три отдельные) и 31 моторизованную (в том числе две отдельные). Для обеспечения новых формирований требовалось уже около 32 тыс. танков, среди них – 16,6 тыс. Т-34 и КВ. Чтобы выпустить необходимое количество боевых машин при существовавшей в 1940 – 1941 годах мощности танковой промышленности, даже с учётом привлечения новых предприятий, таких, как Сталинградский и Челябинский тракторные заводы, требовалось не менее четырёх-пяти лет. Трудно понять логику принятия такого решения, когда война буквально стояла у порога. Ещё труднее понять, чем руководствовался главный инициатор этих преобразований – начальник Генерального штаба Красной Армии Г. К. Жуков. Впоследствии в своих мемуарах маршал напишет: «Мы не рассчитали объективных возможностей нашей танковой промышленности. Такого количества машин в течение одного года взять было неоткуда, недоставало и технических, командных кадров». Хотелось бы понять, а тогда, в 1941 году это было неизвестно?

Накануне войны, а точнее на 1 июня 1941 года, в войсках насчитывалось 504 танка KB Большая их часть находилась в Киевском Особом военном округе – 278 машин. Западный Особый военный округ имел 116 танков КВ. Прибалтийский Особый – 59, Одесский – 10; Ленинградский военный округ – 6, Московский – 4, Приволжский –19, Орловский – 8, Харьковский – 4. В эксплуатации же находилось только 75 КВ-1 и 9 КВ-2 (из них 2 и 1, соответственно, уже требовали среднего ремонта). С 1 по 21 июня в войска с завода был отправлен ещё 41 танк КВ.

Как правило, подготовка экипажей для новых тяжёлых танков велась (если вообще велась) на машинах любого типа. Например, 3 декабря 1940 года директивой начальника Генерального штаба Красной Армии № 5/4/370 предписывалось «для обучения личного состава и сбережения материальной части боевых машин отпустить, исключительно как учебные, на каждый батальон тяжёлых танков по 10 танкеток Т-27». Трудно представить, как, осваивая танкетку Т-27, можно было научиться вождению и обслуживанию тяжёлого КВ.

При освоении танков КВ-2 возникали проблемы и другого рода. Так, по воспоминаниям командира роты KB 2-й танковой дивизии 3-го механизированного корпуса Д. Осадчего, танкисты боялись стрелять из этих танков. На огневом рубеже экипаж заряжал 152-мм танковую гаубицу, а затем покидал машину и производил выстрел с помощью длинной верёвки, привязанной к спусковому механизму орудия. Только после того, как командир дивизии генерал-майор Е. Н. Солянкин лично произвёл из КВ-2 несколько выстрелов, танкисты стали вести огонь, не покидая своих машин.

А калибр у них одинаковый! 150-мм самоходное пехотное орудие на шасси танка Pz.I объезжает оставленный экипажем тяжёлый танк КВ-2, вооружённый 152-мм гаубицей. Прибалтика, июнь 1941 года.

Как следствие, к июню 1941 года число подготовленных экипажей для этих машин не превышало 150.

В огне 1941-го

Очевидные достоинства и недостатки новых тяжёлых танков, равно как и все недочёты в боевой подготовке и организационной структуре советских танковых войск, в полной мере проявились в первые же дни Великой Отечественной войны. Так, например, в докладе о боевых действиях 8-го механизированного корпуса с 22 по 26 июня 1941 года (к началу войны в его составе имелись 71 KB, 49 Т-35, 100 Т-34. 277 БТ, 344 Т-26, 17 Т-27) сообщалось: «Водительский состав боевых машин KB и Т-34 в своём большинстве имел стаж практического вождения от 3 до 5 ч. За весь период существования корпуса боевая материальная часть и личный состав полностью на тактические учения не выводились и не были практически проверены как по вопросам маршевой подготовки, так и по действиям в основных видах боя. Тактическая сколоченность проводилась не выше масштаба роты, батальона и частично полка».

Танки КВ-1 из состава 104-й танковой дивизии совершают марш по лесной дороге. Западный фронт, июль 1941 года.

Танк КВ-1 первых выпусков движется навстречу противнику. Сводный полк 1-й танковой дивизии 1-го механизированного корпуса. Северо-Западный фронт, июль 1941 года.

Из доклада командира 41-и танковой дивизии 22-го механизированного корпуса от 25 июля 1941 года о боевых действиях дивизии (к началу войны здесь насчитывалось 312 танков Т-26 и 31 КВ-2) следует, что к 152-мм орудиям КВ-2 не имелось ни одного снаряда. Механики-водители танков KB были совершенно не подготовлены, так как танки поступили за 7 – 8 дней до нападения Германии. 15 танков KB, прибывших перед началом войны, имели много технических дефектов, в частности, плохо работали бортовые фрикционы и воздухоочистители. Кроме того, в докладе говорилось: «Материальная часть дивизии… в период с 26.6 по 7.7.41 г. прошла 900 – 1 000 км , не имея запасных частей и моторов, что в основном и вывело её из строя… Во время марша вышло из строя 23 КВ. Отсутствие тракторов усугубляло проблему восстановления неисправных машин. Разность скоростей движения (KB – 3 – 4 км/ч , Т-26 – 12 – 15 км/ч ) и несоответствие района действий для тяжёлых танков (р. Стоход) подорвали их работу, так как во всех районах севернее и северо-восточнее Ковеля нет ни одного моста, способного выдержать 60 тонн, а отыскание обходов и бродов увеличило не менее как на 30 – 40% их общий пройденный путь». На потери в ходе выдвижения к линии фронта указывает и командир 32-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса: «Большие потери боевой материальной части (особенно танков KB) объясняются главным образом тем, что скоростные марши совершались без всяких технических осмотров и профилактических ремонтов до 75 – 100 км в сутки. Кроме того, водительский состав не имел достаточного опыта и навыков по эксплуатации машин на марше…»

Башни танка КВ-1 с пушками Ф-32 были установлены на бронепоезде «Балтиец». Ленинградский фронт, 1942 год.

По воспоминаниям Д. Осадчего, «23 – 24 июня, ещё до вступления в бой, многие танки KB, особенно КВ-2, вышли из строя в ходе маршей. Особенно большие проблемы были с коробкой передач и воздушными фильтрами. Июнь был жаркий, на дорогах Прибалтики пыли было огромное количество и фильтры приходилось менять через час-полтора работы двигателя. Перед вступлением в бой танки моей роты сумели их заменить, а в соседних нет. В результате, к середине дня большинство машин в этих ротах поломалось».

Колонна отремонтированных танков КВ-1 по пути на фронт. Ленинград, весна 1942 года.

Безусловно, и руководство боевыми действиями мехкорпусов оставляло желать лучшего. Приказы командиров разного уровня часто противоречили один другому. Это чётко прослеживается на примере уже упоминавшегося 8-го мехкорпуса. Вот выдержка из краткого обзора действий механизированных соединений фронтов за период с 22 июня по 1 августа; «22 июня 1941 года, не дав корпусу выполнить приказ 26-й армии, командующий фронтом назначает новый район сосредоточения и подчиняет корпус 6-й армии. Командующий 6-й армией, не учитывая, что корпус совершает марш, выполняя приказ командующего Юго-Западным фронтом, даёт новый район сосредоточения. В силу этого приказа, командир должен был поворачивать совершающие марш части в новом направлении. 24 июня командующий 6-й армией перебрасывает корпус в новый район, 26 июня приказом командующего фронтом корпус перебрасывается в новый район. Таким образом, не участвуя в боевых действиях, а совершая «сверхфорсированные» марши по замкнутому кругу, выполняя последовательно приказы командующих 26-й, 6-й армиями и фронтом, корпус прошёл в среднем 495 км , оставив на дорогах за время маршей 50% имевшейся в наличии боевой материальной части, изнуряя оставшуюся материальную часть и водительский состав. 26 июня, выполняя приказы фронта, командир мехкорпуса, не сосредоточив все части, вводит в бой свой корпус по частям без разведки противника, не выяснив его расположения и силы. В результате этого части нарываются на сильную противотанковую оборону и болота и несут немалые потери, не выполнив поставленной задачи. Действия корпуса с воздуха не прикрывались, взаимодействие в масштабе фронта организовано не было. Нервозность высших штабов в управлении и постановке задач, обилие приказов, не связанных один с другим, несоблюдение элементарных уставных норм в организации и проведении маршей явились главной причиной потери боеспособности корпуса и потери материальной части».

Ремонт танков КВ-1 е цехах завода «Серп и молот». Москва, зима 1942 года.

Что касается больших потерь, то этому способствовало почти полное отсутствие в танковых соединениях эвакуационных средств, а также плохое знание ремонтно-техническим составом конструкции танка KB. Вот что, например, по этому поводу сообщается в докладе командира 32-й танковой дивизии 4-го механизированного корпуса о боевых действиях с 22 июня по 14 июля 1941 года (к началу войны дивизия имела 49 KB, 173 Т-34, 31 БТ-7, 70 Т-26, 38 Т-27): «Отсутствовали ремонтные и эвакуационные средства для танков КВ. Наличие тракторов «Ворошиловец» не обеспечило эвакуацию, тракторы для буксировки KB выходили из строя от перегрузки. Очень часто проходила буксировка танка танком, и через 10 – 15 км буксирующий танк тоже выходил из строя (отказывало сцепление, не включались скорости, портились бортовые фрикционы). Танки KB (из этого опыта) можно буксировать трактором «Ворошиловец» только по дорогам. На пашне, на торфянике или болотистой местности танк KB можно буксировать только двумя тракторами…»

Командир танка старший лейтенант В. Г. Бондуревский и старшина М. Е. Голенко за чтением газеты «Правда». Западный фронт, 116-я танковая бригада, апрель 1942 года.

Встречается подтверждение этому и в политдонесении управления пропаганды Юго-Западного фронта от 8 июля 1941 года: «В 22-м мехкорпусе за это же время (22.06 – 6.07.1941 г.) потеряно 46 автомашин, 119 танков, из них 58 подорвано нашими частями во время отхода из-за невозможности отремонтировать в пути.

Переправа танков КВ-1 по льду через Волгу. Калинин (ныне Тверь), февраль 1942 года.

Исключительно велики потери танков KB в 41-й танковой дивизии Из 31 танка, имевшегося в дивизии, на 6 июня осталось 9. Выведено из строя противником – 5, подорвано экипажами – 12, отправлено в ремонт – 5… Большие потери танков KB объясняются в первую очередь слабой технической подготовкой экипажей, низким знанием ими матчасти танков, а также отсутствием запасных частей. Были случаи, когда экипажи не могли устранить неисправности остановившихся танков KB и подрывали их».

Экипаж танка КВ-1 младшего лейтенанта Ф.Морозова у своей боевой машины. Ленинградский фронт, 1942 год.

Хорошо же подготовленные экипажи творили на танках KB чудеса. 18 августа 1941 года пять танков КВ-1 роты старшего лейтенанта 3. Г . Колобанова заняли оборону на подступах к г. Красногвардейску (Гатчине). К вечеру танки были по башни укрыты в капонирах. Для своего KB Колобанов выбрал позицию на наиболее угрожаемом участке – северной окраине г. Красногвардейска. Наступавшие здесь части 1-й немецкой танковой дивизии могли ударить в тыл советским войскам, занимавшим оборону на рубежах Красногвардейского укрепрайона, а затем, выйдя по старинным гатчинским паркам к Киевскому шоссе, почти беспрепятственно продвигаться к Ленинграду.

В строю танки КВ-1 116-й танковой бригады. Западный фронт, апрель 1942года. У танка «Щорс» башня литая, а у танка «Багратион» – сварная.

Утром 19 августа на левом фланге один из танков роты вступил в бой с противником. Во втором часу дня немецкие танки появились и перед позицией танка Колобанова. 22 вражеских танка шли по дороге колонной на сокращённых дистанциях, подставляя свои левые борта почти строго под прямым углом к орудию КВ. Люки были открыты, многие немцы сидели на броне. Наши танкисты даже различали их лица, так как дистанция до вражеской колонны была невелика – всего около 150 м . Когда до ориентира № 1 (две берёзы на перекрёстке дорог), намеченного танкистами накануне, осталось несколько метров, Колобанов приказал командиру орудия старшему сержанту Усову открыть огонь. Несколькими выстрелами Усов поджёг два головных и два концевых танка противника. Колонна оказалась в мешке. Манёвр для немцев был ограничен заболоченной местностью по обеим сторонам дороги. Противник не сразу определил, откуда ведётся огонь, но затем обрушил на позицию Колобанова ливень снарядов. Танкисты задыхались от пороховых газов, от ударов вражеских снарядов по броне танка, все были контужены. Усов, не отрываясь от прицела, продолжал расстреливать танк за танком. Наконец, последний, 22-й танк был уничтожен. За время боя, длившегося больше часа, Усов выпустил по противнику 98 снарядов. За этот бой старший лейтенант Колобанов был награждён орденом Красного Знамени, а старший сержант Усов – орденом Ленина.

Тяжёлый танк КВ-1 во время испытаний на полигоне в Бовингтоне, Великобритания, 1942 год.

Отличились в том же бою и другие экипажи KB из роты Колобанова. На лужской дороге экипаж лейтенанта Ф. Сергеева подбил восемь немецких танков, экипажи лейтенанта Ласточкина и младшего лейтенанта Дегтяря – по четыре, а экипаж младшего лейтенанта М. Евдокименко – пять. В этом бою Евдокименко погиб, трое членов его экипажа были ранены. Последний, пятый, танк механик-водитель этого экипажа Сидиков уничтожил таранным ударом. Всего за 19 августа 1941 года рота Колобанова вывела из строя 43 немецких танка!

Производственная «летучка» в комсомольской бригаде Катыкина. Челябинский Кировский завод, 1942 год.

Если вспомнить о случаях тарана на КВ, описания которых довольно часто приводятся в тех или иных изданиях, то летом 1941 года они действительно были частым явлением, однако порой, как говорится, не от хорошей жизни. Вот что сообщалось в докладе командира 43-й танковой дивизии 19-го механизированного корпуса о боях с 22 июня по 10 августа 1941 года: «Преследуя пехоту противника, наши танки были встречены огнём танков противника из засад с места, но (засада) была атакована вырвавшимися вперёд танками KB и Т-34, а вслед за ними и танками Т-26 . Танки KB и Т-34, не имея в достаточном количестве бронебойных снарядов, вели огонь осколочными снарядами и своей массой давили и уничтожали танки противника и противотанковые орудия, переходя от одного рубежа к другому».

Экипажи танковой колонны «Московский ОСОавиахимовец» перед отправкой на фронт. Москва, май 1942 года.

Появление на фронте в первые дни войны новых советских тяжёлых танков стало полной неожиданностью для немцев. Одними из первых это неприятное открытие сделали танкисты 6-й танковой дивизии Вермахта. Одна из боевых групп этого соединения «Зекендорф» 24 июня 1941 года была атакована частями 2-й танковой дивизии 3-го советского механизированного корпуса. Целью атаки наших войск стала задача захватить Расейняи, а затем и выбить 6-ю танковую дивизию с плацдарма. В результате полковник фон Зекендорф и его солдаты оказались в крайне опасном положении.

Во втором эшелоне. Танка КВ-1 в лесу перед боем. Западный фронт, 116-я танковая бригада, апрель 1942 года.

Тяжёлые танки КВ-1 атаковали позиции 6-го мотоциклетного батальона и прорвали их. Батальон был вынужден отойти под прикрытие главных сил боевой группы. Фон Зекендорф ещё надеялся удержать западный берег р. Дубисса, но огромные машины без труда пересекли реку и начали карабкаться на откос. Даже сосредоточенный огонь немецкой артиллерии и всего тяжёлого пехотного оружия, как вспоминает командир 6-й танковой дивизии Эрхард Раус, не мог остановить стальные чудовища. Окутанные огнём и дымом, KB неотвратимо двигались вперёд, всё сокрушая на своём пути. Снаряды тяжёлых гаубиц не причиняли им никакого вреда. Русские танки вышли на перекрёсток, где их обстреляли с фланга немецкие противотанковые пушки, укрытые в лесу. Тогда KB развернулись, разгромили эту позицию а потом снова двинулись к месту расположения немецкой артиллерии.

«За Родину! За Сталина!» Командир батальона капитан В. Л.Труханов ставит боевые задачи экипажам. Западный фронт, 116-я танковая бригада, апрель 1942 года.

Члены экипажа танка «Багратион»: старший лейтенант В. Г. Бондуревскии, старший сержант П. В. Костенко и младший сержант И. С. Поляков за чисткой пулемётов ДТ. Западный фронт, 116-я танковая бригада, апрель 1942 года.

Примерно 100 танков 11-го танкового полка полковника Рихарда Колля, треть которых составляли Pz. IV, а остальные – лёгкие Pz. 35(t), двинулись в контратаку. Некоторые из них столкнулись с советскими танками лоб в лоб, но основная масса атаковала с флангов. Немецкие снаряды с трёх сторон били по стальным гигантам, но безрезультатно. Зато немецкие танки вскоре начали нести потери. После долгой и бесплодной борьбы против тяжёлых KB танки полковника Колля начали отходить, укрываясь в складках местности. Стало ясно, что никакое оружие, имевшееся у боевой группы «Зекендорф»; не способно сражаться с русскими тяжёлыми машинами. Ещё немного – и началась общая паника. Командиру 2-го батальона 114-го моторизованного полка, занимавшего позиции к западу от Дубиссы, капитану Квентину ничего не оставалось, как начать отвод своих дрогнувших солдат. Вместе с командирами рот и старшими унтер-офицерами он прикрывал отход своих подчинённых и с помощью пулемётов сдержал натиск советских пехотинцев. Тем временем с востока подошла и вступила в бой новая группа русских танков. Основная масса сверхтяжёлых машин продолжала неудержимо двигаться вперёд под непрерывным огнём немецких танков и артиллерии. Единственное решение, которое мог принять капитан Квентин, – это пропустить вторую волну русских танков через свою линию обороны. Скорчившись в наспех отрытых окопчиках, под мостами и в кюветах либо вообще посреди поля, немецкие солдаты ждали приближения второй волны танков. Ожидание превратилось в настоящую пытку, так как немецкая дальнобойная артиллерия обстреливала советские танки, не подозревая, что одновременно накрыла огнём и собственных пехотинцев. Повезло тем, кто сумел укрыться под мостами и в других убежищах.

Танк КВ-1, подбитый во время боёв в Воронеже, Лето 1942 года.

Они могли наблюдать за происходящим, не замеченные противником. Гигантские танки с грохотом приближались, стремительно вырастая в размерах. Один из KB натолкнулся на небольшое болотце, в котором увяз Pz.35(t), и не колеблясь ни секунды переехал немецкую машину. Та же участь постигла 150-мм гаубицу, которая не успела вовремя сменить позицию. Когда КВ-1 приближались, гаубица стреляла по ним в упор, не причиняя вреда. Один из танков пошёл прямо на неё, и снаряд попал ему в лобовую броню. Танк замер, словно в него ударила молния. Артиллеристы облегчённо вздохнули, кто-то сказал: «Ему конец». «Да, этот получил своё», – согласился командир расчёта. Но тут танк ожил и, громко лязгая гусеницами, снова двинулся вперёд. Он смял тяжёлое орудие, словно детскую игрушку, вдавил его в землю и исковеркал.

Командир танка КВ-1 И.И. Дубов. Район станицы Цымлянской, 1942 год.

Загрузка боеприпасов в танк КВ-1 лейтенанта С. Копченского. Действующая армия, лето 1942 года.

3 июля 1941 года с тяжёлыми танками KB столкнулись танкисты 18-й немецкой танковой дивизии генерала Неринга из состава группы армий «Центр». В 10 км от Борисова, около деревни Липки она была атакована 1-й Московской мотострелковой дивизией генерал-майора Я. Г. Крейзера. Вот как описан этот эпизод в книге немецкого историка Пауля Кареля «Восточный фронт Гитлер идёт на восток»: «Когда советские колонны только показались, сердца танкистов и артиллеристов тревожно забились при виде Т-34. Но по пятам за ним, на дистанции 100 м , шёл ещё больший монстр – 52-тонный КВ-2. Двигавшиеся между мощными машинами лёгкие Т-26 и БТ скоро стали загораться один за другим от снарядов Pz.III. Однако 50-мм пушки немецких танков не причиняли никакого вреда двум бронированным гигантам. Первый Pz.III вспыхнул в результате прямого попадания. Остальные немецкие танки обратились в бегство. Два советских чудовища продолжали наступать. Немецкие снаряды входили в броню русского танка не далее ведущих поясков и не причиняли KB никакого вреда. Но тут русские внезапно покинули танк – вероятно, из-за неполадок в двигателе.

Вышеприведённый случай демонстрирует ошибку русских. Они применяли Т-34 и тяжёлые KB не целыми формированиями, а пуская их поодиночке вместе с лёгкими и средними танками и для поддержки пехоты. Это была устаревшая тактика. В результате гораздо более современные и мощные советские танки уничтожались по одному танковыми ротами немцев, несмотря на страх последних перед мощью KB и Т-34. В итоге контратака генерала Крейзера у деревни Липки захлебнулась.

Танковый десант ведёт бой. Район Цымлянской, 1942 год. Массивная башня танка КВ-1 обеспечивала пехотинцам надёжную защиту от вражеского ружейно-пулемётного огня.

С открытыми ртами танкисты Неринга изучали советские бронированные гиганты. Сам генерал, задумчиво стоя перед KB, считал следы попаданий, оставленные на броне чудовища немецкими снарядами, – 11, и никакого толка».

Следует с горечью признать, что несмотря на мощную броню, вооружение и героизм отдельных экипажей, танки KB существенной роли в летних боях 1941 года не сыграли. Основная часть этих машин вышла из строя по техническим причинам, из-за неграмотной эксплуатации, отсутствия запасных частей, средств эвакуации и ремонта. Кроме того, немцы, выяснив, что бороться обычными противотанковыми средствами с KB невозможно, с успехом использовали против этих танков 88-мм зенитные орудия Flak 36 и 105-мм (по немецкой системе обозначений – 10-см) корпусные полевые пушки К18. Бронебойный снаряд этого орудия массой 15,56 кг покидал ствол с начальной скоростью до 827 м/с. Вплоть до конца войны он мог поразить любой советский танк, включая ИС-2.

Десантники спешиваются с танка КВ-1. Северный Кавказ, район Прохладного, 1942 год.

Чтобы улучшить подготовку экипажей танков KB, в конце июля 1941 года на Кировском заводе был создан учебный танковый центр. Занятия проходили непосредственно в цехах с привлечением обучаемых танкистов к сборке боевых машин. Руководителем центра был назначен старший военпред А. Шпитанов, его заместителем – военпред Н. Карлашев. Уже 6 августа из прошедших курс обучения сформировали первую танковую роту (10 машин), передав её в 86-й отдельный танковый батальон.