Текст книги "Близнецы (СИ)"

Автор книги: Михаил Арэки

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 5: Сверху вниз, снизу вверх

Очнулся я в полевом госпитале с парочкой таких же бедолаг, как и я. Вся грудь и руки были замотаны бинтами с лежащими под ними кристаллами непонятного вида. На улице светило солнышко, пели птички, по полю танки грохотали. Идиллия в общем...

Обход состоялся через несколько часов, пока остальные врачи придирчиво осматривали раненых "фасок", медсестра в военной форме и с приятной наружностью осторожно снимала с меня бинты и кристаллы, после чего меня отпустили на все четыре стороны.

Мне вернули изрядно пожёванную тварью одежду, оружие и снаряжение, после чего я медленно пошёл к нашей палатке, слушая перепевы птиц и грохот военной техники на земле и в воздухе. Остальные штрафбатовцы, судя по грязной одежде и уставшим лицам, только недавно пришли из разлома. Вики среди них не было.

– Здорово, аннигилятор. Сестра твоя в порядке, на допросе у Ласки. Тебя, кстати, тоже попросили привести.

– Ну ладно, – вздохнул я и снова натянул на голову капюшон.

Не люблю когда на меня смотрят, притом так пристально. Я всегда незримой тенью сестры был, тронешь её – и тебе не жить. Вот такой вот я в мирной жизни – стеснительный, зажатый, робкий. Когда же злость одолевает – мне вообще любые тормоза срывает. Двое полицейских, забитых мною трубой пять лет назад не дадут соврать.

Ярик не обратил на мои загоны никакого внимания и просто молча отвёл меня в бытовку Ласки, куда я немедленно вошёл и сел на стул рядом с сестрой.

Ещё лёжа на раскладушке в госпитале я посмотрел в свои новые часы, на которые почему-то забил в последнее время. На вид это были самые обычные электронные часы с кучей полезных функций, тогда же меня привлёк архив изученных знаков. Их несколько видов – атакующие, защитные, восстанавливающие, поддерживающие, поисковые и смешанные. Были ещё конечно и неопределённые типа "светлячка" или "толкуши", но чистильщики ими практически не пользуются, так что заострять внимания на них смысла не было. Больше меня интересовала последняя ветвь атакующих знаков – "Падшие близнецы Чёрного пламени". При этом для открытия требовалось выполнение только одного условия – "породниться с другим близнецом". Казалось бы – мы и так близнецы, куда роднее уж может быть? Оказывается может, и теперь приходится думать о том, как это осуществить.

– Ну что, енотики, как идёт наследование родительских способностей? – спросила у нас Ласка, хитро улыбнувшись.

Блять, как же она заебала со своими енотиками. У нас имена есть, наши родители зря их что ли придумывали?

– Ладно, шутки в сторону, – строго сказала Ласка, – отец у вас был стихийником тьмы пути небытия, и его силы обязательно должны были перейти к вам. И судя по тому, что мне докладывали, его силы перешли к вам обоим. Кому-то в большей, кому-то в меньшей степени. Сегодня я увидела, что как минимум Николай пробудил тьму, а у Виктории пока что только чистый огонь.

– Не тьма, – возразил я.

– А что? – повернулась ко мне сестра.

– Чёрное пламя. Производная стихия. В тебе тоже наверняка есть частица стихии тьмы, но она пока спит. Советую не пробуждать её.

– Почему?

– Способ ты недавно лицезрела. Познаешь близость дыхания смерти – пробудишь тьму в себе, потому что терять нечего. Меня же чуть живьём не сожрали, неприятные ощущения. Руки до сих пор жжёт.

– Путь? – спросила Ласка.

Я решил немного схитрить, потому что я больше гранате без чеки доверюсь, чем этой женщине.

– Уничтожение.

– Отлично. Знаешь Коль, пока ты валялся остальные продолжали зачистку и уже вплотную подошли к камере королевы. Времени на развитие твоей стихии у нас нет, штурм нужно заканчивать уже завтра. Оба яруса зачищены и выпотрошены научниками до голых стен, так что делать здесь больше нечего. Завтра штурмуем камеру.

Ещё бы блять знать, как это делается... Ладно, у Паши спрошу.

***

– Сначала в камеру посылается боец, который бросает пару гранат. Из камеры начинает лезть всякая мелкая шушера первого-второго ранга, её выкашивают пулемётами, но парочка сильных тварей второго и более ранга остаётся с королевой. В первой волне идёт десять человек, смертники, и, как мне рассказывала Ласка, лично она не помнит ни раза, чтобы эти бойцы переживали двух и более штурмов. В первой волне идём мы – сами понимаете. Ну что, теперь будем жребий тянуть – кто первым пойдёт тварюшек кормить.

Жребий был простой – семь бумажек разной длины, которые тянул каждый. Короткая досталась мне, Вика сразу же попыталась свою бумажку поменять на мою, но я отказался. Кое как смог её убедить в том, что я справлюсь со всем и вернусь к ней.

– Кстати, ребят, нам Ласка же за успешный штурм отпускные обещала! – Ярик вдруг хлопнул себя по лбу.

Мы лишь грустно переглянулись. Никаких отпускных мне с сестрой не светит, так как я опасный преступник, а она – рождённый стихийник, которого наши родители не сдали в АФАП. Согласно закону, все рождённые стихийники должны быть зарегистрированы соответствующим образом и по достижении возраста в 14 лет отправлены на обучение в Абаканскую федеральную академию псионики, сокращённо АФАП.

И, как вы видите, Вика никуда не уехала. За это полагается наказание – смертная казнь родителей, потому что они тоже стихийники. Да, дети-стихийники рождаются только если оба родителя – стихийники, и никак иначе. А так как после Вторжения стихийников появилось просто ахереть не встать как много, то и детей у них тоже стало дохуя и больше.

И вот снова новый день – день финального штурма разлома. После убийства королевы у учёных будет буквально несколько часов, чтобы выпотрошить остатки разлома, после чего всё исчезнет в никуда, кроме первого яруса. Почему именно так происходит – непонятно до сих пор.

Все остальные штрафбатовцы стояли чуть позади меня и смотрели будто подбадривая, только сестра смотрела так, будто в последний путь провожала. Я показал ей большой палец, после чего перехватил автомат поудобнее и спустился прямо ко входу в камеру.

Для выманивания тварей мне вручили РПО "Шмель", который я немедленно спустил с плеча, вскинул, прицелился в толпу тварей внутри камеры и выстрелил. Реактивный огнемёт грохнул в тесноте как гаубица, а последующий взрыв термобарического боеприпаса внутри небольшого помещения королевской камеры сотряс стены и подарил мне лёгкую контузию.

Я не стал дожидаться тварей – немедленно развернулся и побежал наверх, а мне в спину полетели всевозможные знаки, выпускаемые пришедшими.

Уже на половине пути до своих, сверху начали работать по тварям два крупнокалиберных "Корда", грохочушие как автоматические зенитки и выкашивающие лавину тварей из королевской камеры. Крупняки не затыкались где-то минуту, пока поток мелких тварей не прекратился.

– Ну что, ребята – с Богом! – крикнул Паша, на что я лишь покачал головой.

Легкомысленный идиот – такие долго не живут. Хотя иногда везёт и таким...

Вика похлопала меня по плечу, поторапливая, и мы вместе ворвались в камеру. Как только я перешагнул порог в камеру, по ней прокатилась мощнейшая ментальная атака. У меня в глазах сразу же потемнело, ноги подкосились, а все звуки как будто разом вырубили невидимым рубильником. Я кое как нащупал рукой стену и сполз по ней на пол, вырубившись буквально на секунду.

В сознание меня вернул ворвавшийся в уши невообразимый грохот автоматов и знаков. Глаза разом раскрылись и начали неистово вращаться, поглощая любую информацию из всех источников. В камере помимо нас и Королевы, лежащей у стены безмолвной тушей, было ещё пять тварей – четыре третьего ранга и одна четвёртого, что для такого мелкого разлома – невообразимое значение.

Ещё в глаза бросилось лежащее раскуроченное тело Ярика и то, что меня плотно окружили щитами, пока остальные держали натиск тварей, уже оставшихся в количестве трёх единиц.

Вика с Пашей крутились вокруг наиболее быстрой твари – скорпиона на шести ногах, обвешанного "зеркалами" и постоянно бьющего плетьми сгущённого воздуха. Соня с Семёном атаковали оставшихся тварей, нанося некоторый урон, а Даша накладывала на всех лечилки и прочие знаки поддержки. Никто не пользовался автоматом, били только знаками и редко – копьями.

Я же, хоть и обладаю стихией, не знаю ни одного знака, так что остаётся надеяться только на пулю-дуру и остроту штыка-молодца. Я немедленно вскинул автомат и выпустил длинную очередь в весь магазин по тварям, сдерживаемых Семёном и Соней.

Летающая тварь наподобие подушки с крыльями летучей мыши прервала атаку из-за ударивших по ней пуль, что дало Семёну окно для атаки, чем он немедленно воспользовался, разрубив тварь пополам. Вика с Пашей смогли добить своего противника, после чего присоединились к избиению оставшихся. На этом в принципе штурм и закончился.

Когда последний пришедший распался на куски и после стремительно сгнил, все мы дружно сели на пол и так просидели где-то два часа, отдыхая, поминая погибшего Ярика и разговаривая ни о чём. Так и снова не заметили, как к нам Ласка причапала.

– Чтож, поздравляю всех с первым успешным штурмом. Один убитый в первом же штурме камеры – невероятный успех, другие штрафбаты до вас иногда полностью выкашивали, причём в подобных этому разломах. Думаю, пару дней отдыха вы заслужили, а дальше снова подготовка и штурм. У вас их ещё четыре перед амнистией, так что старайтесь.

– Ага-ага, – хмыкнул я, стащив с головы грязный шлем 6Б47 с очками на нём.

Вика лишь грустно вздохнула и положила голову мне на плечо.

– Близнецы – не грустить, эта награда и для вас тоже, – улыбнулась Ласка, – я ведь так и не озвучила Николаю условия вашего нахождения здесь. Прилетим на базу, расскажу.

После этого Ласка ушла к толпе спецназовцев, что-то осматривающих и бурно это обсуждающих. Остальные посмотрели вслед Ласке, после чего повернулись ко мне:

– Слушай, забыл спросить – вы вообще здесь какими судьбами? – спросил у меня Семён.

– Давайте по дороге наверх расскажу, – сказал я, кинув взгляд на группу "фасок", – не хочу при остальных.

– Ладно, – согласилась Даша, поднявшись и повесив свой АК-74 на ремень.

Я тоже поднялся и положил себе на спину уставшую сестру, которая сразу обхватила руками мою шею и положила голову на плечо, закрыв глаза. Да уж, интенсивные бои её очень сильно выматывают из-за того, что модуль у неё небольшого объёма, так как она его практически не использовала и он не развивался.

Остальные одолжили носилки у местных медиков, уложили на них тело Ярика и такой вот процессией мы пошли на верх. Тварей можно уже не бояться – всех вычистили, даже в дальних тоннелях, чтобы учёные могли без опаски ковыряться в местной флоре и фауне.

– Колян, ну так за что вас на бутылку уголовного кодекса?

– Да как обычно. Убийства, сокрытие стихийника, незаконное хранение и использование огнестрельного оружия, убийство сотрудников силовых ведомств при исполнении с отягощающими обстоятельствами и много ещё каких статей. Ах да, ещё и отец стихийник тьмы пути небытия.

– То есть сокрытие стихийника?

– Сестра у меня стихийник, за ней вот пришли однажды, как бы родители не скрывались. Убили мать с отцом, я забил насмерть трубой двух патрульных, забрал стволы, сестру – и был таков. Меня не тронули, потому что я тогда ещё стихийником не был. Так вот и скрывались пять с лишним лет, я работал постоянно, защищал сестру и отбивал её иногда от бандюков и тех же фасок. Пока Ласка не пришла по наши души, – вздохнул я, выходя на свежий воздух и прищуривая глаза от яркого солнца.

Спускались мы очень рано утром, глаза отвыкли от солнца и сейчас их буквально выжигало светом. Прибывшие медики придирчиво нас осмотрели, забрали мёртвого Ярика, после чего отправили собирать свои вещи. Заняло это совсем немного времени, палатка осталась здесь и вскоре всех первым рейсом штатного транспортного вертолёта Ми-8МТВ-7 отправили обратно на базу.

Летели несколько часов до ближайшего аэродрома, откуда уже перекидались в военный Урал-4320 и уже на нём же поехали прямо на базу, где наконец-то получится нормально пожрать и вытянуть ноги в мягкой постели, чем нас в последнее время жизнь обделила.

Да, несмотря на наличие у меня какого-никакого заработка, жили мы с сестрой где придётся, ещё при этом часто мотаясь по городам. В последнее время перед арестом меня всё чаще посещали мысли о том, чтобы уйти уехать с концами куда-нибудь в Крым или на Кубань, поселиться в горах на побережье моря – и пусть нас фаски там ищут до конца жизни.

Последнее наше убежище было в Судаке, где нас Ласка и взяла. Там же в схроне осталось несколько десятков тысяч рублей, оружие, боеприпасы и другие нужные в побеге вещи.

Вот так вот порой в жизни и бывает. Только соберёшься рвать когти окончательно – тебя берут. Фатум, мать его за ногу...

Глава 6: Жизнь похожа на мелкие клетки, больше на чёрные, на белые – редко

Оказывается про выходные для всех штрафбатовцев Ласка не шутила. Я лично до последнего думал, что максимум куда мы денемся с базы или разлома – это только в гости к расстрельной команде, а не на свободную прогулку.

Каково же было моё удивление, когда Ласка заставила меня отвлечься от утренней зарядки и вместе с остальными пройти к обычному военному "Уралу", в который нас немедленно усадили, после чего отвезли в Судак и выпустили в город – типа развеяться. Сказали правда, чтобы в 22:00 были здесь же как штыки, после чего грузовик укатил восвояси.

Все остальные разошлись и только я с Викой стоял и тупил некоторое время на том же самом месте, а вместе с этим из кармана пальто сестры торчал белый конверт с 30 тысячами рублей наличными. В голове всё чётче оформлялась мысль о побеге куда-нибудь далеко, только пока непонятно, куда именно.

– Ну что, Коль – пошли? – спросила сестра, потянув меня за рукав куда-то вперёд по улице.

– Подожди, Вик... Куда хотя бы?

– Да хоть на набережную. На море посмотрим, шашлыков поедим. Или ты место получше знаешь?

– Не знаю, просто может ну нахер эту Ласку и штрафбат? Сбежим прямо сейчас – никто не найдёт, гарантирую.

– Ох, – вздохнула сестра, закрыв лицо рукой, – ты неисправим. Я уже сказала, что никуда отсюда не пойду, ты можешь идти на все четыре стороны. Ласка нас всё равно достанет, её часы снять с руки без фатальных последствий для организма нельзя, а по ним она легко нас найдёт, и никакого второго шанса нам уже не дадут. Тогда уж точно тебя пристрелят на месте как бешеного пса, а меня закроют в лаборатории до конца дней, где будут измываться всеми возможными способами. Ты этого хочешь?

– Я этого не хочу. Но я и не хочу, чтобы ты лезла в разломы и рисковала своей головой! – сказал я, схватив сестру за плечи.

– О себе бы хоть раз побеспокоился – долбаёб конченый! Сам сколько раз чуть без бестолковки своей не остался!? Хоть раз думал о том, что я чувствую, когда ты целыми днями пропадаешь где-то, пока я сижу дома!? Я старше, это моя обязанность – заботиться о тебе, а не наоборот! Мы теперь одинаково головой рискуем, так что не строй из себя сильного и не лезь на рожон, думай о том, что будет со мной, когда ты не дай бог умрёшь. А теперь пошли на набережную, сегодня слушаешь только меня, – зло договорила она, сбросив мои руки со своих плеч.

Накипело у неё... Я конечно понимаю о чём она говорит, но всё равно внутри отказываюсь в это верить. Ладно... Может мир и не такое уж гнилое местечко, которым я его считал до поры до времени, раз Вике в нём нравится?

Я засунул руки в карманы своего распахнутого пальто и пошёл вслед за сестрой. Высадили нас у кафе-гостиницы "Ho. Re. Ca", в которую мы не стали заходить, так как оба являемся весьма скромными личностями, и такие большие заведения с большим количеством людей очень сильно давят на душу, поэтому и решили пойти на набережную в небольшие шашлычные местных крымских татар.

Судак – небольшой город, как и все в Крыму, кроме Симферополя и Севастополя, пожалуй. Единственные заметные места здесь – мыс Меганом, бухта Судакская и стоящая рядом с городом старинная Генуэзская крепость, очень любимая местными жителями. Настолько, что даже в августе ежегодно там проводится реконструкторский фестиваль "Генуэзский шлем", куда съезжаются поклонники средневековой истории со всего СНГ.

Вот так вот мы и шли по грунтовым дорогам между кучками гостевых домов, наконец-то разговаривая ни о чём. Времени у нас было навалом, так что никуда мы не торопились – шли спокойно.

В итоге до ближайших кафешек на набережной мы не дошли – сестра остановилась у одного из небольших магазинов с одеждой и сувенирами, которых на побережье было пруд пруди. В итоге она осталась там примерять футболки, чтобы хоть чем-нибудь от меня отличаться. Я не стал ей мешать и отошёл к ограде, на кромке которой грелась в лучах солнца рыжая кошка. В Крыму их вообще много, людей они не боятся и спокойно дают себя гладить.

Я стянул с руки перчатку и пощекотал кошку под подбородком, на что она закрыла глаза и довольно замурлыкала.

– Коль, хватит уже котеек окрестных собирать – пошли есть уже!

Я повернулся к сестре и увидел её в новой футболе, такой же жёлтой как и подложка пальто. Где-то в районе груди же была напечатана белая надпись "Siblings", что в переводе на русский означает "близнецы" или "родственники".

Старая и уже давно сношенная футболка Вики (бывшая моей когда-то давно) отправилась в мусорку, и по-хорошему нам бы обоим стоило полностью обновить гардероб, только вот времени на это не было. Да и смысла особого тоже – форму нам на зачистки не выдают, только оружие и броню, поэтому одежда очень быстро пачкается, изнашивается, обливается кровью нас и пришедших и ещё много других ситуаций, которые новой одежде не сильно понравятся. Так что вперёд – за шашлыками!

Шашлыки в Крыму бесподобны, особенно когда ты видишь, что его готовят на мангале прямо при тебе, а потом дают на тарелке шкворчащий соком во все стороны шампур в большими кусками свежего мяса.

Не знаю насчёт вас, но мы с сестрой просто обожаем шашлыки из индейки, и если бы у нас была возможность – только ими и питались. Отчасти именно недостаточным количеством мяса в рационе и объясняется наша с сестрой худоба, хотя прямо задохликами мы не являемся.

Да, у меня нет рельефного пресса и кучи мышц на руках, но при этом сил и выносливости мне достаточно для того, чтобы тягать на себе десятки килограмм экипировки несколько часов подряд в боевых условиях. С сестрой такая же ситуация, только к этому добавляется ещё и то, что она чистокровный стихийник, а они по определению несколько сильнее обычных людей во всех показателях.

– А, я тебе же рассказать хотела, – вдруг вспомнила Вика, дожёвывая очередной кусок мяса и запивая его "Крым-колой".

– Прожуй сначала, потом говори, – улыбнулся я, отложив в сторону уже второй голый шампур.

– В общем. Когда я с Лаской уехала она объяснила, что от нас требуется. Нам же мама про АФАП рассказывала?

– Да, рассказывала.

– Наказание типичное – пять штурмов и свободен, но это для остальных, нас Ласка на таких условиях отпустить не имеет права. Поэтому нас отправят в АФАП, там недавно начали формирование очередного отряда чистильщиков разломов из выпускников академии, и им нужна группа прикрытия на первых штурмах. Обычно придают спецназовцев ФСКА, но сейчас ради эксперимента решили использовать штрафников, так как спецназёров порой не хватает, а штрафников в достатке и их не жалко. Когда наше наказание будет закрыто, мы сразу же уедем в Абакан – знакомиться с нашими новыми подопечными.

– М-да, пиздец в нашей жизни набирает обороты... Кажется выпускников они собираются обучать в "Абаканской Преисподней", а там без опытных оперов ФСКА нам делать нечего, даже с нашими пятью штурмами, если мы не сдохнем раньше, конечно.

– Да ладно тебе, живы будем. Всё-таки в Абакане намного лучше, чем здесь, с Лаской...

– Лучше, не спорю. Только вспомни о то, что мама нам про АФАП рассказывала. Во-первых – там не любят стихийников, которые скрывались, и во-вторых – они не любят потомков стихийников тьмы пути небытия, особенно если их предки каким-либо образом пересекались с сектами. А теперь вспомни, где раньше наш отец состоял.

– В "Обелиске"... Но он ведь ничего плохого не сделал, даже отрёкся от них и ушёл из секты!

– Да не ори ты так, на нас уже люди косо смотрят, – успокоил я сестру, – да, он ушёл из секты. И остановило ли это фасок?

– Нет...

– Вот. А теперь представь, какое к нам будет отношение, ведь мы оба тьму от отца переняли.

– Ты уверен?

– Тогда почему у меня чёрное пламя, а не просто тьма?

– Действительно... Наверное, где-то во мне тоже спит частичка стихии тьмы и мой огонь вполне может перейти в чёрное пламя. И мне немного страшно, если честно...

– Всё нормально, успокойся, – сказал я, приобняв Вику за плечи, – давай доедать и гулять пойдём, у нас всего шесть часов осталось.

– Ага...

В итоге про этот разговор мы забыли и больше не вспоминали. Прошлись по берегу несколько раз, ходили по городу, в крепость, снова вернулись на набережную за очередной порцией шашлыков и "Крым-колы", после чего случайно встретились с остальными, поминающих Ярика у какой-то кафешки.

– О, нашлись наконец, – вздохнула Даша.

Перед остальными стояла вскрытая бутылка водки, шесть рюмок и нехитрая закуска в виде картошки фри, шашлыков и нескольких жестянок "Крым-колы". Паша со вздохом подтянулся к бутылке, налил все шесть рюмок и пододвинул две нам.

– Ну что, за тех, кого с нами теперь нет, – сказал он, подняв рюмку и залпом опрокинув её в себя.

Все повторили за ним, я с сестрой тоже. Крепкий напиток ударил по мозгам, однако вскоре эффект закончился и очень захотелось пить. Я бесцеремонно взял чью-то жестянку и осушил её полностью, после чего смял и выбросил в урну. Так мы и просидели остаток времени, неспешно разговаривая обо всём и ни о чём одновременно.

Вскоре время начало подходить впритык и мы спокойно пошли обратно к грузовику. Там нас как раз ждали, мы загрузились и покатили обратно – впереди ещё две недели подготовки перед очередным штурмом. Скоро будет второй в нашей жизни штурм, и ещё три останется. Сколько за это время погибнет и сколько выживет – не знает никто. Я точно знаю только одно – я выживу. И Вика выживет обязательно. У неё этот приоритет даже выше, чем у меня. Просто потому что она всё ещё может радоваться жизни и верить в людей, а я эти способности очень давно потерял.

***

Кинжал чёрного пламени.

Над моей раскрытой ладонью появился длинный кинжал, сотканный из чёрного огня с серыми бликами. Я его немного покрутил во все стороны, а потом мнимым броском отправил прямо в центр мишени.

Чёрный кинжал смазанным пятном пробил мишень насквозь, оставляя вдоль своей траектории расходящийся в стороны шлейф чёрного огня. Знаки я учил вместе с сестрой, так как стихии и пути у нас сходные, а также я по секрету ей поведал, что следую неизвестному мне пути апокалипсиса.

Вообще помимо самого цвета пламени, мои знаки были чуть более разрушительными, чем у сестры. Ещё одной фишкой было то, что мой огонь практически не освещал пространство вокруг. Нет, видеть его в темноте видно, только вот не светит он нихера в отличие от обычного огня сестры.

А ещё я заметил, что создаваемые мной даже простейшие знаки жрут энергию из модуля шо глухонемые. Итого меня хватает на пять, максимум семь-восемь знаков. Неплохо, но все остальные могут выжать из себя минимум десять-пятнадцать. Хотя даже с такими показателями преимущество у меня в другом – я и так стрелял лучше всех в отряде, а когда открыл в себе стихийника скакнул просто на недосягаемую для остальных высоту.

Вкупе с подросшими рефлексами и физической силой я стал универсальной боевой единицей, способной и летящего пришедшего из автомата срезать, и копьём рубануть, и знаков насовать как огурцов в одно место.

Простыми словами – стандартный набиватель ебальников в любом отряде, при этом ещё не слишком сильно зависящий от размеров собственного модуля. Достаточно на меня щитов навешать, хилить и прикрывать знаками периодически, а с остальным я сам разберусь.

Шучу конечно, не буду я один в пасть твари лезть – не долбаёб всё-таки. Однако во всей этой истории со штурмами меня смущает та часть, где именно меня и Сенко выбирают для прикрытия выпускников, что явно наводит на мысли о том, что у Ласки возможно есть свои расчёты и на нас, и на выпускников. В любом случае на крючок меня с сестрой посадили крепко, просто так не соскочить – придётся следовать условиям Ласки.

Сама Абаканская зона разлома – совершенно гиблое место. Размером этот сплошной участок разломов разной степени неприступности где-то с половину республики Хакасия, а с одной стороны он подходит практически к её столице – городу Абакану, за что эта зона и получила своё название.

На территории зоны расположен и самый древний разлом на планете, оставшийся там ещё со времён Вторжения. Вообще разломы и пришедшие появились на Земле лет двадцать назад, и первые пять лет такого "соседства" все называют вторжением, хотя ни о какой военной кампании речи не шло, просто тогда потери при штурмах были очень большими и на это ещё накладывалась необходимость держать всё в секрете, что очень сильно мешало в работе.

Самой главной проблемой тех лет был тотальный хаос во всех управлениях, когда отряды чистильщиков подчинялись ФСБ, разведчики разломов числились вообще в СВР, а научная братия состояла в РАН, и весь этот кадровый хаос с разными допусками, тайнами и прочим практически парализовал процесс зачисток разломов в России.

В конце концов был заново создан новый силовой блок – Служба быстрого реагирования, которая объединила в себе и чистильщиков, и учёных, и разведку, что позволило нашей стране в деле штурмов разломов уйти далеко вперёд. Наконец-то был зачищен Таймырский разлом, это был первый десятияруник на всей планете, взятый штурмом. Дальше всё просто – была сформирована коалиция для штурма тогда ещё старейшего и глубочайшего разлома "Амазонское Пекло", после взятия которого темпы появления разломов на Земле по неизвестным причинам снизились в разы.

СБР была переформирована в ФСКА, и её задачами стали зачистка разломов, их изучение, а также поиск и обучение новых стихийников, для чего рядом с "Абаканской Преисподней" построили единственную в стране академию псионики, уже известную вам АФАП, куда нам и предстоит вскоре отправиться.

А в будущем гляди можно будет дойти до края и из пешек Ласки стать ферзями всей её шахматной партии, с чем уже можно будет вдвоём перевернуть нахуй всю игровую доску. В любом случае поживём – увидим, доживём – узнаем, а если выживем – учтём.