Текст книги "Подмосковье"

Автор книги: Михаил Ильин

Михаил Андреевич Ильин
Подмосковье

Художественные памятники XVI – начала XIX века

М., «Искусство», 1965

Редактор Ю. А. Молок Младший редактор Е. А. Скиба

Оформление И. И. Фоминой

Художественные редакторы Н. И. Калинин, И. Г. Румянцева, Д. В. Белоус

Корректор Н. Я. Корнеева

Книга-спутник по древним подмосковным городам, селам и старым усадьбам (XIV-XIX вв.)

Фото А. Александрова

LES ENVIRONS DE MOSCOU par М. Iljine

Editions «Iskoustvo» Moscou 1965

Guide a travers les vieilles cites des environs de Moscou et les proprietes des XIV-е-XIX-е siecles

Photos A. Alexandrov

Путь на Ростов Великий и Ярославль. По Владимирской дороге. По Рязанской дороге. По Каширской и Калужской дорогам. По Серпуховской дороге. Вверх по Москве-реке. Окрестности Вереи и Можайска. По Волоколамской дороге. По Дмитровской дороге

Памяти моего отца – Андрея Николаевича Ильина – одного из зачинателей изучения Подкосковья

Подмосковье славится своими памятниками архитектуры. Среди них мы найдем древние белокаменные соборы XIV-XV вв., мощные крепости, нарядные гражданские постройки, затейливые сельские и усадебные храмы XVI-XVII столетий. За ними следуют прославленные усадьбы XVI-XIX вв., то скромные, как Глинки, то удивляющие своим размахом и великолепием, как Архангельское. Не менее интересны и отдельные монастыри. Все эти произведения архитектуры поражают силой художественного гения ряда поколений русских художников и зодчих, умевших им найти место среди природы.

Более того, они так органически сочетаются то с пологим холмом, то с крутым берегом реки, то с лесами и перелесками, которые образуют столь характерный пейзаж Подмосковья.

Среди памятников архитектуры Подмосковья имеется большая группа церквей. Однако мы не вправе обойти ее лишь из-за отрицательного отношения к религии. Несмотря на то, что эти здания стали достоянием истории, – все они сохранили живые отголоски тех больших, волнующих идей, которыми жил русский народ в далекое от нас время. Зодчие воплощали в них тот идеал прекрасного, который, меняясь от века к веку, был взлелеян веками художественной деятельностью народа.

Поэтому древние храмы и монастыри, как и гражданские постройки, предстают перед нами не как отражение богословских представлений, а как своего рода каменная летопись – книга чувств, мыслей и переживаний народа на всем его длинном жизненном пути. К этим произведениям вполне приложимы слова Пушкина: «Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие».

Со многими из памятников Подмосковья связаны имена крупнейших мастеров как древнерусского искусства, так и русского искусства нового времени, начиная с XVIII столетия. Творенияживописцев Андрея Рублева и Дионисия, мастера-резчика Амвросия и керамистов Степана Полубеса, Петра Заборского и Игнатия Максимова, зодчих Павла Потехина, Игнатия Трофимова и Якова Бухвостова стоят рядом с произведениями Виктора Васнецова и Врубеля, скульпторов Шубина и Мартоса, архитекторов Баженова, Старова, Воронихина, Бове и других.»

Уже один этот беглый перечень имен русских художников как далекого прошлого, так и более близкого времени говорит о разнообразии применявшихся ими стилистических форм и приемов. Действительно, благородная простота и проникновенность искусства XVв. сменяется торжественной величавостью московского искусства XVI столетия. Семнадцатый век поражает пристрастием к изобилию мелких декоративных форм, породивших в свое время образный термин – «дивное узорочье». В недрах этого художественного направления, бурно охватившего все виды искусства, в конце XVII в. формируется стиль московское барокко. Он известен сочностью своих архитектурно-декоративных форм, словно кружева обрамляющих отдельные объемы, окна, двери. Резной в камне или"дереве крупный растительный орнамент становится характерной особенностью как внешнего, так и внутреннего убранства. В первой половине следующего, XVIII столетия, когда русское искусство вступило на путь европейской художественной культуры, мы встречаемся со стилем барокко. Прихотливые орнаментальные формы сочетаются здесь, как правило, с колонными ордерами, среди которых обычно главенствует коринфский ордер. Динамика и усложненность декоративного построения равно охватывает все виды искусства. Особенно это заметно в архитектуре, а также в скульптуре с ее изощренно «развернутыми» в пространстве статуями. На смену барокко приходит классицизм. Он возник в 60-х годах XVIII в., продержавшись в провинции вплоть до 40-х годов XIX столетия. Благородство пропорций, ясность композиционного построения,«воздушность» и простота ордерных форм с неизменными портиками, напоминающие античные прообразы, любовь к тонкой пластике рельефов или антикизирующих статуй, умело сопоставленных с архитектурой, – все это надолго приковало внимание русских мастеров к этому стилю, в котором с такой полнотой нашел свое выражение гуманизм того времени.

Естественно, что составить маршруты, руководствуясь хронологической последовательностью развития русской художественной культуры, невозможно .Читателю придется примириться с повторами, переходами от более поздних памятников к ранним, чтобы затем вновь вернуться к уже знакомой эпохе.

Конечно, дать систематический свод всех памятников Подмосковья нет возможности в небольшой книге, которая должна лишь сопутствовать любознательному путешественнику по основным дорогам вокруг столицы. Среди них он найдет и те, которые широко известны, и те, которые незаслуженно обойдены или забыты.

Подмосковью и его памятникам посвящена значительная литература – специальные исследования, справочники и т. д. В настоящей же книге основное внимание сосредоточено на художественных качествах произведений, на тех их свойствах, которые определили их место в истории русского искусства.

Желая более полно представить художественную жизнь Подмосковья той или иной эпохи, автор счел нужным остановиться и на тех произведениях живописи и скульптуры, которые, покинув свое первоначальное место, в настоящее время находятся в столичных или местных музеях.

Разрастающаяся Москва включила в свои границы ряд прославленных подмосковных, как, например, Коломенское, Царицыно, Измайлово, Кусково и другие. Поэтому эти усадьбы, отсутствуя здесь, помещены в моей же книге-спутнике «Москва» (1963), где читатель может познакомиться с ними.

Памятники Подмосковья расположены в книге по маршрутам, связанным с сетью железных и шоссейных дорог, как правило, проложенных по древним путям на Ростов Великий, Владимир, Рязань, Калугу.

М. Ильин

1. Путь на Ростов Великий и Ярославль

Любая современная карта ориентирована на север. Начнем и мы наше путешествие с пути, идущего от Москвы на север – на Загорск и далее на Александров, Ростов Великий, Ярославль.

Северные окрестности Москвы на редкость живописны. Бескрайние дали, открывающиеся с высоких холмов, быстрые, вьющиеся по долинам речки, глубокие овраги, приветливые светлые леса – вот что отмечает эту часть Подмосковья, запечатленную в холстах многих художников. Нет ничего удивительного, что тут часто встречаются старые усадьбы, древние села и монастыри, сохранившие интереснейшие произведения русского искусства, начиная с XV в. и кончая нашим столетием.

Одной из причин такого обилия разнообразных памятников было основание Троице-Сергиевского монастыря, положившего начало современному городу Загорску. Он был основан на ведшей на север дороге, связывавшей бурно росшую Москву с верхней Волгой и всем русским севером. Героическая оборона монастыря в начале XVII в. широко прославила его среди народа. Естественно, что по дороге от Москвы по селам стали исстари строиться храмы, служившие как бы вехами на этом пути.

Первым среди них должен быть назван храм села Т а й н и н с к о г о. Он построен в 1675-1677 гг. Уже издали бросается в глаза его стройный силуэт, увенчанный пятиглавием. Эта форма завершения сделалась во второй половине XVII в. почти что обязательной. Сильно обветшавший теперь храм обращает на себя внимание изощренными цепочками «штучного набора», т. е. декоративно-формованными кирпичными деталями, обрамляющими сильно вытянутые окна, главы, карнизы, кокошники. Но несравненно декоративнее и затейливее уникальный фасад примыкающей к нему трапезной (с запада) ( илл. 1). Расходящиеся в стороны крытые «ползучими» сводами и арками парные лестницы чередуются с лестничными площадками-рундуками, увенчанными шатрами на столбах. В центре расположена полая, представленная как бы в разрезе, «бочка». Эта бочка, хотя и выполненная в кирпиче на железном каркасе, имеет прямое отношение к декоративной форме, часто применявшейся в те годы в деревянной архитектуре. Именно здесь, в Тайнинском, в фасаде трапезной мы с особой яркостью ощущаем взаимовлияние каменных и деревянных форм, сказавшихся столь ярко в древнем русском зодчестве. Каждый побывавший в Тайнинском надолго запомнит это редчайшее произведение русского архитектурного искусства.

1. Крыльцо церкви в селе Тайнинском. 1675-1677

В 8 км от ст. Пушкино (где сохранился пятиглавый храм 1694 г. с оригинальными наличниками) находится село Комягино. Оно известно своим храмом, построенным в 1678 г. (илл. 2). Этот памятник отличается не только стройностью пропорций, но и редким совершенством форм. Особенно привлекает внимание завершение храма в виде двухъярусной пирамиды кокошников, на которой водружено хорошо прорисованное и ладно скомпонованное пятиглавие. Его главы имеют в основании аналогичные же кокошники. Может показаться, что неизвестному нам мастеру потребовалось много труда, чтобы согласовать столь затейливый и красивый верх с конструкцией свода. Однако на самом деле все обстоит значительно проще. Основной четверик здания перекрыт сомкнутым сводом, так распространенным в XVII в. На него и поставлены все декоративные формы верха. Таким образом, последние, по существу, живут самостоятельной жизнью, вне всякой связи с конструктивной стороной сооружения. Этот разрыв между декоративными и конструктивными формами – характерное явление в русской архитектуре XVII в.

Церковь Комягина отличают и другие приемы. Так, основной четверик вытянут по оси север-юг, что стояло в зависимости от желания увеличить ширину храма для лучшего обозрения церковных церемоний. Г лавы сохранили черепицу своего первоначального покрытия, что намного увеличивает декоративность здания. Обильны и кирпичные декоративные детали, украшающие как стены храма, так и колокольню, шатер которой имеет три ряда декоративных слухов.

Воспользуемся близостью от Комягина двух интересных памятников усадебного искусства начала XIX в. В современном подмосковном городе Ивантеевка сохранилась церковь, построенная в 1808 г. архитектором А. Бакаревым, учеником известного зодчего Москвы М. Казакова, украсившего ее во второй половине XVIII в. рядом красивейших зданий. Казаков предложил собственное истолкование древнерусских форм, применявшихся при постройке усадеб того времени. Они вошли в историю русского искусства под именем псевдоготического стиля. Этот стиль существовал параллельно с классицизмом начиная с 60-х гг. XVIII в. Казаков считал, что классическая основа композиции архитектурного сооружения должна оставаться незыблемой с тем, чтобы за псевдоготическим убранством не утерялась ясность и взаимосвязанность построения объемов. В этом духе и построена церковь в Ивантеевке (илл. 3) .Ее основные объемы, как и формы колокольни, по существу, весьма просты. Они лишь прикрыты оригинальными деталями то в виде замысловатых люкарн на куполе, то колонок с перехватами, то окон с нарочито сложным стрельчатым завершением. Все это убранство придает памятнику нарядный вид.

2. Церковь в селе Комягине. 1578

3. Церковь в Ивантеевке. 1808

Аналогичными свойствами отличается и церковь Никольского-Царева (илл. 4), выстроенная в 1812-1815 гг. в том же псевдоготическом стиле. Она отличается сложностью композиции плана: ее центральная ротонда (цилиндрическая часть) соединяется с парными овальными в плане приделами и округлым алтарем. Во внешней обработке стен главенствуют оригинальные стволы вытянутых парных колонн, многочисленные декоративные пирамидки-пинакли и стрельчатые окна простого рисунка.

На краснокирпичном фоне стен хорошо рисуется пояс из небольших стрельчатых арочек, над которым расположен скульптурный фриз превосходного рисунка, выполненный скульптором Г. Замараевым.

Оба памятника – в Ивантеевке и Никольском-Цареве – создают достаточно полное представление о русской псевдоготике начала XIX в., когда формы этого стиля еще не утратили оригинальных черт, которыми они были наделены в XVI11 в. в хорошо нам известном Царицыне.

4. Церковь в Никольском– Цареве. 1812-1815

5. Храм в Сафарине. 1691

После осмотра названных выше памятников, расположенных в районе села Пушкино, следует ознакомиться со старой усадьбой села Сафарина (от ст. Софрино около 3 км). Здесь сохранился один из красивейших подмосковных храмов, выстроенный в 1691 г. «ближним боярином» Салтыковым (илл. 5). В свое время он составлял органическую часть усадебного каменного дома, сооруженного одновременно с ним. Это было редкое для того времени каменное усадебное здание. Однако в 1893 г. дом был разобран, а его место заняли кирпичная трапезная и колокольня, выполненные в формах входившего в моду «русского» стиля. Сохранившаяся древняя часть – собственно храм, построен в так называемом «нарышкинском» стиле или стиле московского барокко. Он завоевал себе признание эффектными композициями друг на друга поставленных восьмериков, что давало возможность восстановить традицию башнеобразных построек. Помимо того, мастера этого направления в архитектуре широко применяли белокаменные декоративные формы, обильно украшавшие порталы дверей, наличники окон или подымавшиеся декоративными гребнями над карнизами основных частей здания. Храм села Сафарина (или Софрина) особенно богат ими. Здесь налицо не только замысловатые наличники окон, но и дополнительно введенный восьмигранный ярус, не менее богато украшенный подобными же декоративными деталями. Под венчающим барабаном с главой располагался в свое время восьмерик звона, что было весьма распространенным приемом в архитектуре московского барокко. В целом храм Сафарина принадлежал к группе наиболее выдающихся произведений конца XVII в. Рядом с ним остатки небольшого парка XVIII в.

Окрестности этого старинного села привлекают к себе скромной поэтичностью своего мягкого пейзажа.

 
Я помню ясный, чистый пруд;
Под сению берез ветвистых,
Средь мирных вод его три острова цветут;
Светлея нивами меж рощ своих волнистых.
За ним встает гора, пред ним в кустах шумит
И брызжет мельница. Деревня, луг широкой,
А там счастливый дом.. . туда душа летит,
Там не хладел бы я и в старости глубокой!
 

6. Усадебный дом в Муранове. 1841

Так писал поэт Баратынский о Муранове, расположенном в 3 км по левую сторону от станции Ашукинской. Здесь, в Муранове, поего чертежам в 1841 г. был построен дом (илл. 6). К этому времени пора построек усадебных домов, украшенных портиками, миновала. На смену обширным усадьбам, столь частым в русской архитектуре исхода XVIII века, пришли небольшие и скромные усадебные домики с их семейными праздниками и неторопливой обыденной жизнью.

Архитектура дома мурановской усадьбы необычайно проста. Двухэтажное здание с восьмигранным, некогда стеклянным куполом и трехгранными выступами на южном и северном фасадах лишено каких-либо декоративных деталей. Лишь небольшая двухэтажная башня у одноэтажной пристройки несколько оживляет общий вид здания, приветливо выглядывающего из зелени парка.

7. Зал дома в Муранове

Очарование Муранова во многом определяется необычайной душевностью его обстановки. Небольшие комнаты первого этажа, сопутствующие центральному залу, как и он сам, также почти лишены каких-либо видных архитектурных деталей. Лишь изысканная мебель, расставленная с редким уютом, семейные портреты, гравюры, литографии и акварели на стенах, русский фарфор и бронзовые изделия составляют основу их убранства (илл. 7). Тикают часы, в вазах на столах цветы, на окнах комнатные растения – посетителя усадьбы не покидает ощущение, что владельцы только что вышли, оставив его наедине с тем миром, который был создан здесь усилиями не только Е. Баратынского, но и Ф. Тютчева, сделавшегося впоследствии владельцем Муранова.

Если мы проследим замысел, лежащий в основе планировки дома, то мы поразимся продуманности каждой части, каждой детали. Так, окна средней комнаты верхнего этажа, служившие классной для детей Баратынского, помещены под крышей купола с целью не отвлекать их во время уроков. Под домом идет подземный ход, по которому в зимнее время слуги проносили в дом дрова, минуя жилые комнаты.

8. Церковь в селе Воздвиженском. 1837-1848

Мураново, превращенное с 1920 г. в музей имени Ф. Тютчева, сохранило в своих стенах множество художественных и литературных реликвий, связанных с ее владельцами, в первую очередь с Тютчевым. Не раз издававшиеся путеводители и очерки знакомят с музеем-усадьбой, с бытом и культурой среднепоместного дворянства середины XIX в.

Не менее характерен и мурановский парк, тесно примыкающий к дому. Здесь мы не найдем ни звездчатых в плане аллей, ни стриженых лип, ни искусно посаженных кустов, обрамляющих, словно кулисы, лужайки с их далекими видами на окрестности. Здесь все настолько просто и незатейливо, что кажется, рука человека не прикасалась к этому уголку старого русского леса с его вековыми березами, зарослями кустарников и чуть видными дорожками-тропинками. Красота и задушевность Муранова заставит почти любого посетителя не раз побывать тут, чтобы еще раз испытать очарование этой усадьбы, полнее познакомиться со всеми ее художественными сокровищами.

В 8 км справа от платформы Калистово, на шоссе Москва – Ярославль, стоит село Воздвиженское. Некогда здесь стоял один из путевых дворцов, построенных русскими царями на дороге к Троице– Сергиеву монастырю, чему немало способствовали живописные берега небольшой петляющей речки Паши. Однако время не сохранило здесь ни одного древнего памятника. До нас дошла лишь церковь, построенная в 1837-1848 гг. (илл. 8), когда формы архитектуры русского классицизма заметно клонились к упадку.

9. «Теремок» в Абрамцеве. 1873

10. Усадебный дом в Абрамцеве. Печь по рисунку М. Врубеля. Конец XIX в.

11. Усадебный дом в Абрамцеве. Первая пол. XIX в.

Однако воздвиженский храм скорее свидетельствует об обратном. Его простые, но вместе с тем не лишенные красоты формы говорят об изобретательности зодчего. На массивный куб, украшенный еще недавно со всех четырех сторон небольшими четырехколонными портиками, поставлена глава, служившая одновременно помещением для колоколов, – звоном. Так был возрожден древний тип храма «иже под колоколы». Известный историк русского искусства И. Грабарь считал, что церковь села Воздвиженского была выстроена московским архитектором Ф. Шестаковым. Внутри своды храма опираются на четыре широко расставленных столба. Несмотря на простоту своих^форм, эта церковь принадлежит к кругу интереснейших произведений московского классицизма.

Окрестности железной дороги после Калистова становятся заметно живописнее. Вот засверкала серебром под высокой насыпью небольшая речка Воря и слева, за дачным поселком, на миг мелькнул разросшийся парк известнейшей подмосковной – Абрамцева. Абрамцево вошло в историю русской художественной культуры второй половины XIX в. как крупнейший центр, вернее, как колыбель русского искусства той эпохи. При С. Аксакове, владевшем усадьбой с 1843 по 1859 г., здесь часто гостили писатели Тургенев, Тютчев, Гоголь, известный актер Щепкин, историк Грановский и другие деятели художественной культуры того времени. После 1870 г., уже при С. Мамонтове, Абрамцево привлекает виднейших русских художников и представителей театрального мира. Здесь подолгу живут Репин и молодой Серов, Суриков и Левитан, братья Коровины и Остроухов, Нестеров, Поленов и Врубель, не говоря о Викторе Васнецове, скульпторе Антокольском, Шаляпине, Станиславском, Ермоловой, Федотовой и других. Именно здесь, в Абрамцеве, была написана «Девочка с персиками» Серова, задуманы «Видение отроку Варфоломею» Нестерова и серия сказочных картин Виктора Васнецова. Уже этот один беглый и далеко не полный перечень говорит о значении Абрамцева для истории русского искусства.

Естественно, что нет возможности дать исчерпывающую характеристику всех художественных сокровищ, так или иначе связанных с Абрамцевом, – это задача специальных изданий. Поэтому остановим внимание лишь на тех основных произведениях, которые составляют неотъемлемую часть этой усадьбы второй половины XIX в.

Усадебный дом Абрамцева (илл. 11) не имеет точной даты. Одноэтажный с небольшим мезонином и балконом, обращенный в сторону пруда, он выстроен из дерева и обшит тесом скорее всего в 20-30-х гг. XIX в., когда классические формы архитектуры заметно упростились и декоративные лепные или резные детали постепенно исчезли. Хотя расположение комнат еще сохраняет свою привычную планировку, но мы не найдем^уже здесь ни росписи потолков, ни «фигурных» печей, ни лепных карнизов – все просто, даже бедно. Обстановка комнат, не занятых музейной экспозицией, относится ко времени С. Мамонтова, когда в усадьбе появился ряд новых зданий.

Уже в 1872 г. архитектор В. Гартман возводит дом– студию. Год спустя по проекту И. Петрова (известного под псевдонимом Ропет) строится баня, получившая затем название «Теремок» (илл. 9). Оба здания поражают необычайными формами своих крылец, крыши, в особенности же пропильной резьбой, получившей в те годы большое распространение, поскольку она неоправданно считалась тогда выражением подлинно народной, национальной архитектуры. Благодаря мелкому, дробному узору, часто воспроизводившему вышивку в виде петушков и других мотивов, подобный стиль стал называться «ропетовщиной» или даже «петушиным» стилем.

В 1881-1882 гг. по проекту В. Васнецова и при участии художника В. Поленова строится небольшая церковь, формы которой были навеяны как древним псковско-новгородским, так и владимиро-суздальским зодчеством. В ее внутреннем убранстве участвовали виднейшие русские художники, бывавшие в Абрамцеве. По проекту того же В. Васнецова в парке была построена «избушка на курьих ножках», напоминающая формы русской северной деревянной архитектуры.

Говоря об Абрамцеве, об «абрамцевском художественном кружке», нельзя обойти организацию с 1882 г. Е. Поленовой – сестрой художника – художественностолярной мастерской, положившей начало широко известной абрамцево-кудринской резьбы по дереву. Здесь по эскизам художников и по старым народным образцам стали изготовлять мебель и различные бытовые предметы, украшенные резьбой. Деятельность мастерской нашла широкий отклик у художественной общественности. Однако элементы стилизаторства и стиля модерн, к сожалению, нередко находили себе место в произведениях абрамцевской мастерской. Плодотворная для своего времени деятельность Е. Поленовой привела к организации в соседних деревнях – Ахтырке и Кудрине – художественного промысла резьбы по дереву (ныне в соседнем с Абрамцевом – Хотькове). Г устой орнамент из изгибающихся ветвей и побегов определил его основную художественную особенность, усовершенствованную советским мастером резьбы Василием Варносковым.

В 1889 г. в Абрамцеве была организована керамическая мастерская. Хотя она просуществовала недолго, но созданные здесь произведения, в особенности вещи, выполненные по эскизам М. Врубеля, составили целую эпоху в развитии русской многоцветной майолики. Его скульптура, мелкие бытовые изделия, вазы, вплоть до изразцовой печи-лежанки (илл. 10) и дивана с сиренами, являются ценнейшими произведениями музея в Абрамцеве.

В настоящее время музей перерос свой прежний местный характер. Посетитель сможет здесь познакомиться с разнообразными, часто устраиваемыми выставками русского искусства второй половины XIX -• начала XX в., с той художественной культурой, представители которой находили в Абрамцеве неизменное гостеприимство.

Широкую известность быстро растущего советского подмосковного города Загорска определил Троице-Сергиев монастырь (илл. 12), подлинная жемчужина древнерусского искусства. Путешественник XVII в., приехавший из Сирии, Павел Алеппский, следующим образом охарактеризовал его: «Этот монастырь, – писал он, – не имеет себе подобного не только в стране Московской, но и во всем мире».

Монастырь основан в середине XIV в. иноком Сергием недалеко от городка Радонежа, стоявшего на притоке реки Клязьмы – Воре. Это было время, когда распри удельных князей терзали родную землю, когда «черный выход» – татарская дань – лежал тяжелым бременем на плечах народа. От этих невзгод русские люди бежали в непроходимые или малодоступные места. В лесной глуши основывались монастыри, вскоре превращавшиеся в своего рода оборонительные форты, сыгравшие большую роль в объединении Руси, в освобождения от ненавистного татарского многовекового ига.

12. Панорама Троице-Сергиева монастыря. XV -XVIII вв.

Основанный Сергием в безлюдных тогда лесах монастырь уже вскоре сделался поборником Московского дела и ревностным организатором новых монастырей как вокруг Москвы, так и на дальних окраинах вплоть до берегов Белого моря. Москва считала его своим духовным, хозяйственным и военным оплотом. Ведь за монахами шли воеводы московского великого князя, служилые люди и гости-купцы, осваивавшие богатые земли. Сергий сыграл большую роль в годы княжения Дмитрия Донского. Он внес свою долю в великую победу на Куликовом поле, выступая с высокопатриотическими проповедями.

В эти годы монастырь уже был велик. В его центре стояли деревянный храм и трапезная, вокруг которых располагались кельи, окруженные с четырех сторон тыном. Обильные денежные и земельные вклады князей и бояр, а также пожертвования простых людей скоро сделали монастырь одним из самых богатых. Нет ничего удивительного, что после набега татар в 1408 г., когда монастырь погиб в огне пожара, он быстро отстроился заново. В 1423 г. в нем заканчивается постройка белокаменного Троицкого собора (илл. 16) на средства, большая часть которых была пожертвована князем Юрием Звенигородским. Как и его старший собрат Звенигородский собор «на городке», монастырский храм опоясан тройной лентой резного в камне орнамента. Над килевидными закомарами, венчающими его стены, поднялись декоративные кокошники (ныне скрыты под поздней четырехскатной крышей). Им, как и внутренним ступенчатым аркам свода, суждено было стать на ряд столетий образцами для московских зодчих.

Никон – преемник Сергия – поручил роспись собора Андрею Рублеву, великому русскому художнику, известному своими работами в Москве и Владимире. Созданные им произведения для Троице – Сергиева монастыря прославили древнюю обитель и его Троицкий собор.

13. Шитый покров с изображением Сергия Радонежского. Начало XV в. Загорск, музей

Однако не все созданное Рублевым дошло до нас. Его творчеству и творчеству работавших под его руководством мастеров принадлежат так называемые деисусный, праздничный и пророческий чины (ряды икон) иконостаса.

Среди икон, относимых к кисти Рублева, первое место занимает написанная великим художником прославленная икона «Троица» (илл. 15) – величайшее создание его гения (ныне подлинник– в Третьяковской галерее, а поздняя копия – в иконостасе собора). Глубоким, умиротворенным спокойствием веет от задумчивых ликов трех ангелов, то ли погруженных в раздумье, то ли ведущих задушевную беседу. Рублев передал в этом произведении высший идеал красоты, веры и чаяний человека Руси того времени.

15. Андрей Рублев. Икона «Троица». 1422-1427. Третьяковская галерея

14. Золотые цаты оклада иконы «Троица». XVI в Загорск, музей

16. Вид на Троицкий собор Троице-Сергиева монастыря 1423

Тонкая ритмическая композиция иконы, как и нежнейшая красочная гамма, ставит «Троицу» в ряд лучших произведений мировой живописи.

Нельзя не обратить внимание и на икону «Апостол Павел» из деисусного чина. Апостол написан в рост и облачен в вишневый гиматий (плащ). Какое мудрое, проникновенное лицо, лицо мыслителя-философа! А икона «Жены у гроба Господня» из праздничного чина! С каким совершенством противопоставлены фигуры трех жен, как бы слившиеся в единую группу, фигуре сидящего ангела с его высоко взметнувшимися крыльями! Можно долго и неоднократно любоваться отточенностью рисунка, декоративностью форм, гармонией красок,глубиной содержания этих произведений, как и других, возникших под присмотром великого мастера.

17. Духовская церковь Троице– Сергиева монастыря. 1476

18. Утичья башня Троице-Сергиева монастыря. XVII в.

Рублев не только создал иконостас собора совместно с другом Даниилом Черным, но и расписал его стены (существующая роспись относится к XVII в.). Он основал здесь, по-видимому, и целую мастерскую, где писались иконы для многих русских храмов и отдельных заказчиков, любивших и ценивших это высокое искусство. Эта мастерская, надо думать, закрепила дело, начатое еще при жизни Сергия.

Художественные богатства монастыря были умножены Никоном; позднее каждая эпоха вносила сюда лучшие творения древнерусской живописи. По одному лишь собранию икон Троицкого собора, как и монастыря в целом, можно составить себе представление о развитии русской иконописи с XIV в. и вплоть до произведений известного художника середины XVII столетия Симона Ушакова. Тот же Павел Алеппский отмечал, что русские иконописцы «не имеют себе подобных на лице земли по своему искусству, тонкости и навыку в мастерстве … Ум человеческий не в силах постигнуть их сущность (созданных ими икон. – М. И.) и оценить их превосходное выполнение».

19. 1 Колокольня Троице-Сергиева монастыря. Середина XVIII в.

При игумне Никоне была основана знаменитая монастырская ризница, быстро наполнившаяся великолепными произведениями древнерусского прикладного искусства. Здесь наряду с произведениями русского художественного ремесла хранились и иноземные изделия, привезенные с Востока, из Византии и Западной Европы. Ценность многих из них усугублялась датой и именем мастера, украшавшими иногда в виде сложной плетеной «вязи» надписи края блюд, чаш и других предметов. Естественно, что основные изделия были выполнены из благородных металлов и украшены драгоценными камнями. Поражает многообразие тончайших приемов ювелирной техники, художественной обработки металла. Он то блистает гладью полированной поверхности, подчеркивая орнамент гравированной дарственной надписи, то тончайший узор матовой скани ложится на полированный золотой фон, то розовато-лунный цвет жемчуга оттеняет красочность драгоценных камней – изумрудов, яхонтов и лалов, то многоцветная финифть или чернь покрывает поверхность изделий орнаментом из сказочных трав и цветов.