Текст книги "Там, где цветёт огнецвет (СИ)"

Автор книги: Михаил Клыков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Ага, может ещё и бантики мне повяжешь? – обиделся Павлик.

Павлик и Алина, как командир и помощник получили комплект подробных электронных карт Медалона, и напоследок, к великой гордости Павлика, ребятам выдали настоящее оружие: электромагнитные парализаторы и пневматические пистолеты, стреляющие дротиками, со странным названием "катакант".

Хотя ничего странного в слове "катакант" не было, просто дети, видимо недостаточно знакомые с историей этого оружия, не слышали о биологе Катарине Кант, участнице нескольких экспедиций на Землю-2 и Эвлану. Это она придумала пистолет, снаряжавшийся пневмопатронами на основе углекислоты и стрелявший небольшими дротиками-иглами с транквилизатором для обездвиживания опасных животных. Правда после того, как Катарина трижды едва не стала десертом к столу хищников Эвланы, она, наплевав на свои гуманистические идеалы, сделала к своему пистолету и боевые заряды с сильнодействующим ядом, способным и убить даже очень крупного и агрессивного хищника.

Вот от имени этого биолога, пережившего немало приключений (и увлекательно описавшего их в "Путешествиях во Внеземелье"), и сложилось название этого оружия: КАТА(рина )КАНТ. Разумеется, "катаканты" ребят имели только снотворные заряды (что бы с перепугу кого-нибудь не укокошили). Но на случай серьёзных неприятностей Луанне (как уже имевшей опыт опасных приключений на этой планете) и Павлику (как, хотя и очень юному, но всё же мужчине) выдали и оружие посерьёзнее – парализующие бластеры, которые могли остановить и зорнага, если бы в его маленький мозг, спрятанный глубоко под толстыми костями черепа, забрела неожиданная мысль выбраться из гор Лабиринта и прогуляться по равнинам Медалона.

А перед самым отъездом Зуи раздала ребятам небольшие шарики из авантюрина.

– Что это? – удивился Павлик.

– Тарги считают, что каждый фаргон должен иметь такой шарик, с помощью него они и напускают чары на форгаров, чтобы они им служили, – с хитрой улыбкой ответила Зуйка.

– Ты в эту чушь веришь?!

– Я нет, а тарги верят. К тому же камень для них очень ценный и редкий, – девочка несколько раз подкинула блестящий шарик на ладони.

– Тоже мне редкость, у нас в любой школьной лаборатории этот авантюрин сварить можно, – хмыкнул Павлик.

– Угу, у нас тоже, было бы хрустальное стекло и медные опилки... Всё равно держи, Солла сказала, что может пригодиться.

Глава 9. Степь Медалона

Наконец кар был загружен, форгары навьючены, снаряжение проверено. Павлик, высунувшись из люка весело крикнул форгарам:

– Ну что, ребята, вперёд к таргам?

Мулька и Майка в ответ нетерпеливо крякнули, а Мулька, обернувшись к мальчику и хитро сощурив лиловые глаза, кивнул головой – командуй, командир.

– Ладно, пошли, вперёд! – скомандовал Павлик, но форгары и ухом не повели. – Вперёд, давай, Мулька!

Мулька по-прежнему стоял, не шелохнувшись и косил на мальчишку озорной лиловый глаз.

– Но! Ну пошёл же! Тьфу! Ну и что это такое?! – в сердцах сплюнул Павлик и сел на место. – И что делать? – обернулся он к спутницам.

– Может им бутерброд дать? – совершенно серьёзно спросила Яся.

– Балаболка белобрысая! – беззлобно огрызнулся Павлик.

Павлик снова вылез из люка и, укоризненно взглянул на ухмыляющихся форгаров.

– А я думал вы и правда нам помогать будете... Всей своей мохнатой форгарской душой... А вы...

Мулька обиженно фыркнул, но продолжил озорно глядеть на мальчика.

– Эх вы, фаргоны! Смотрите, как надо! – Юлька вылезла рядом с Павликом и резко, "с коленцем", свистнула. Форгары одобрительно фыркнули – правильно делаешь! – и неспешно потрусили впереди кара.

– Ну ты даёшь Юлька! А сразу нельзя было? – спросил её Павлик, включая двигатель и трогаясь.

– Так ведь команды не было! – невозмутимо ответила Юлька.

***

Кар, поднимая желтовато-бурую пыль, двинулся по направлению к видневшейся чуть справа по курсу холмистой гряде. Форгары шли рядом, иногда перекликаясь друг с другом. Солнце ещё только начало подниматься, и на равнинах Медалона царило прозрачное, свежее утро.

Равнина постепенно поднималась, иногда пересекаемая небольшими промоинами и оврагами. Впрочем, препятствием они не были: форгары овраги перескакивали, а Павлик опускал закреплённый на каре складной мост.

Расстилавшийся вокруг кара пейзаж представлял собой степь, поросшую высокой и колючей травой и цветами, среди которых были и вполне земные растения. Лютики, маки, васильки и другие привычные для взора землянина или эртянина растения соседствовали с совершенно незнакомыми. Чаще всего встречались колючие стебельки ежовника (прозванного на Земле "ежовыми кочками"), душистые зеленовато-жёлтые цветы нурды (прекрасно прижившейся на Земле и Эрте) и длинные стебли синеголовника – высокого растения, напоминающего тростник, "дудки" которого увенчивали ярко-голубые головки цветов. Хотя, конечно, лютики, маки и другие "знакомые" ребятам растения, вовсе ими не были. Просто эволюция на планете шла путём, схожим с земным или эртянским, а потому и породила похожих на земные растения "близнецов".

– Они в темноте светятся, – сказала, указывая на синеголовник, Зуйка. – Синеголовник растёт и на Эрте, мама его у нас в саду на даче выращивает.

Иногда невдалеке от дороги виднелись странные бело-голубые столбы с полукруглыми розовыми навершиями. Когда кар в первый раз проехал мимо такого столба, Юля, сидевшая на крыше кара возле люка, поморщившись, зажала нос.

– Фу, воняет как от старой помойки! Зуйка, а что это за столбы?

– Это не столбы, а грибы. Они и пахнут. Их на базе так и называют: гриб-помойка, – ответила за Зуи Луанна.

– А мухи? – Юля показала на роящихся вокруг столбов блестящих красно-рубиновых мух.

– А это – грибные мухи. У них с грибами взаимовыгодное сотрудничество.

– Жить они друг без друга не могут! – добавила Зуйка. – Грибы позволяют мухам есть выделяющийся из-под шляпок сок (он и воняет), а мухи переносят споры.

Ближе к полудню, впереди по курсу, среди однообразно тянущейся степи (сменившая Юлю в качестве вперёдсмотрящей Зуйка даже начала подрёмывать) показалась небольшая рощица высоких раскидистых деревьев с широкими сине-зелёными листьями. Верхняя глянцевая поверхность листьев в ярком солнечном свете казалась ядовито-синей, и из-за этого рощица выглядела не зеленоватой, как на Земле, а синевато-сизой.

– А это – синелист, – объяснила Луанна. – Когда будете входить в такую рощицу, смотрите под ноги, большинство видов синелиста растёт на болотах. И ещё одна опасность – у них очень сильный запах, можно отравиться, особенно если он смешивается с болотными испарениями, а они здесь в основном не метановые, как на Земле или Эрте, а аммиачные.

– У нас на Земле тоже есть такие растения, – сказала Валя, спустившись в кабину и просматривая отснятые фотографии синелистовой рощи.

– Багульник? – отозвался из рубки Павлик.

– Не только. Например, когда цветёт миндаль, лучше в крону не лезть, особенно в жаркий полдень.

– Хм... Нашли, чем удивить! Багульник и миндаль и на Эрте растут! – хмыкнула Зуйка.

– На Венере, ах, на Венере у деревьев синие листья! – продекларировала Юля, оглядываясь на рощицу.

– Венера – это вторая планета вашей системы, да? – спросила Зуйка.

– Ага, Зуйка. Вот только деревья там не растут, ни с синими листьями, ни с серо-буро-малиновыми, – ответила Юля.

– А что там растёт?

– Ничего! – отозвался Павлик. – Там только раскалённая щебнистая пустыня да горы, углекислотная атмосфера и оранжевое, вечно пасмурное небо с кислотными облаками. Поэтому находится на поверхности можно только в тяжёлом скафандре.

– Здорово! – ответила Зуи, снова приникнув к биноклю и так и не пояснив, что было здорово на раскалённой Венере.

Через пару часов, когда солнце уже подошло к зениту, "глазастая" Зуйка разглядела справа по курсу куртину ярко-жёлтых цветов.

– Смотрите, золотоцвет!

– Смотри с кара не свались, мелюзга! – крикнул ей Павлик (к Зуйке, как самой младшей, все, особенно Павлик, относились покровительственно, как к малышу, впрочем, Зуйку это отношение не беспокоила, она и была ещё сущим ребёнком).

– Сам ты мелюзга! От горшка – два вершка, а уже думает, что взрослый! – весело парировала Зуйка.

Павлик остановил кар и, крикнув форгарам (Юля и Зуи уже немного научили его по дороге командовать их мохнатыми спутниками), вылез из машины. За ним высыпали остальные ребята.

– Золотоцвет, да не тот... – разочаровано протянула Луанна.

– Угу, это солнечный солнцецвет, он у нас уже есть, – поддакнул Пашка. – Алька и Яся его у базы целый контейнер собрали.

– Так откуда здесь другому взяться? Тарги живут в предгорье, мы ещё не доехали, – возразила Алька.

Юля попятилась, рассматривая солнцецвет и, запнувшись о камень, чуть не упала.

– Гранит, как и на Земле, – Юля подняла с обочины тёмно-красный зернистый камень.

– Юль, ты плохо астрономию учишь, – усмехнулась Яся. – Большинство твёрдых планет состоят из гранита и базальта.

– А есть и не из них? – изобразил удивление Павлик.

– Есть изо льда и даже из алмазов, – съязвила Луанна.

– Ну это ты, Лу, по космосу болтаешься, а мы субстанции приземлённые, – Павлик дождавшись, когда подруги заберутся в кар, запустил двигатель.

– На дорогу смотри, приземлённая субстанция, – пошутила Валя. – А то в кошколапа врежешься. Забыл, что на инструктаже говорили? Кошколапы любят греться на солнце.

– Кошколапы – существа осторожные и, наверняка, услышав, как вы смеётесь на весь Медалон, давно уже убежали! А вот на форгаров наскочить вполне можно, – объяснила Алька и показала на видневшуюся на горизонте небольшую стаю Мулькиных сородичей.

– У... – разочарованно протянула Зуйка. – Это же короткохвостый форгар... Глупый, как пенёк в лесу. Ему бы только лопать. Траву, грибы, мышей, точнее мышевидок, в общем всё что поймает.

Мулька в ответ коротко и довольно крякнул: мол, права подруга, эти нам не пара! А Майка только посмеивалась, растягивая губы и косила на кар насмешливыми лиловыми глазами.

– А какие ещё форгары в степи живут? И кого ещё мы здесь можем встретить? – поинтересовалась Алька у Зуи (дорога стала каменистой, кар иногда раскачивало на ухабах и Павлик, опасаясь, что любопытная и непоседливая Зуйка всё-таки свалится с машины, велел ей спуститься вниз, а её место заняла Лу).

– Пятнистые. Но они гордые! Ни подойдут близко, будут только коситься, а сами мимо пройдут, задрав нос, как Нойка, – объяснила Зуйка.

– Ну, Зуи, зря ты на Ноно наговариваешь. Нормальный пацан, – пожал плечами Павлик.

– Может и исправился, не спорю, – скептически пожала плечами девочка. – А ещё здесь обыкновенные форгары живут. Но вы их видели. Ещё кошколапы, но они сейчас спят. Мышевидки... Это тоже самое, что и полевые мыши, различить могут только генетики. Степной лев. Этот опасный, но мы в каре, он близко не подойдёт. Тейянский слон, его ещё называют "хоботень" – так переводится местное название. Он такого же размера, как и земные или эртянские, только хобот тоньше и длиннее. И шерсть рыжая. А ещё есть и опасная тварь... Не зорнаг, Лу, не трясись! Зорнаг в степи не спускается. Чернокрылый орёл или черноспинник. Он здоровый, силы хватит и нас кого-нибудь утащить и заклевать до смерти.

– Зуйка, какие ты ужасы рассказываешь! – Алька испуганно посмотрела на небо.

– Чтобы вы знали кого бояться, а кого шугануть! Кстати, вон тот орёл, добычу высматривает, – Зуи показала на парившую вдалеке огромную чёрную птицу. – Если кто-нибудь увидите, как он к нам летит – кричите. А ты, Павлик, жми на инфразвуковой свисток.

– Я помню, – кивнул Павлик.

– Если бы заранее знать, что Тейна это и есть таинственная Кинава! – воскликнула Юля. – Не пришлось бы столько дней в космосе болтаться.

– Да уж, с Земли на Тейну лететь столько же, сколько и до Эрты, то есть всего ничего, – поддакнула ей Яся.

– Пашка! – внезапно завопила Луанна, вторя предупреждающему рёву Мульки.

Пашка нажал на кнопку свистка и глянул в люк.

– Где он?! – крикнул он, стараясь разглядеть в синем небе страшную птицу.

– Пашка!!! Не туда смотришь, за дорогой следи!!! – крикнула Алька, пытаясь перегнуться вперёд и схватиться за рычаг.

Павлик успел дёрнуть рычаг управления и увернуться от столкновения с выскочившим из-за валуна крупным (со здоровенную собаку) голубовато-серым зверем, напоминающим зайца с короткими ушами.

– Кстати, вот ещё один обитатель степи, – невозмутимо прокомментировала Зуи.

– Чуть зайкана не сбили, а рядом, между прочим яма, её за камнем не видно, – констатировала свалившаяся в кабину Лу, потирая шишку на лбу.

– Да он так внезапно выскочил, что я его даже и не заметил, – попытался оправдаться Павлик. – А где этот, чернокрылый?

– Да я тебе про зайкана кричала! Его степной лев сюда гнал. А когда зайкан несётся, то на дороге не стой – собьёт к лесной бабушке! Ты разве льва не видел и пыль на дороге?

– Нет... – растерянно пожал плечами Павлик.

– Ага, ты же в это время на Валю глядел, – хитро улыбнулась Юля.

– Ну и что? А почему бы мне на неё не посмотреть? Может она мне нравится... – запальчиво произнёс в ответ Павлик и, оглянувшись на подруг (кар он на этот раз предусмотрительно остановил) неожиданно осёкся, смутившись. Взгляд покрасневшего мальчишки красноречиво вопрошал: "А не сболтнул ли я чего лишнего?"

– Ну, Павлик... Спасибо за комплимент... Я от тебя такого не ожидала... – запинаясь и пытаясь скрыть своё смущение, пробормотала Валя. – Мне... это... очень приятно...

– Ну наконец-то признался! – с притворным удовлетворением произнесла Юля, подмигнув улыбающимся подругам. – А то всё намёками, намёками: то за косичку дёрнет, то на перемене толкнёт... вместо того, чтобы прямо признаться.

– У меня нет косичек... – не поняла Валя.

– Это она фигурально. Мог бы и сразу честно признаться! – улыбнулась Алька.

– В чём это я признался?!

– В любви! – назидательно-смешливым тоном произнесла Зуйка.

– Ой, то же мне, мелочь! – Павлик насмешливо посмотрел на Зуйку. – Подрасти сначала! Между прочим, балаболки, я ни в чём не признавался! – Павлик гордо вскинул курносый в веснушках нос, запустив кар в след нетерпеливо фыркавшим форгарам.

– Ну уж прям... придумаете тоже... в любви... – продолжал ворчал Павлик, пытаясь скрыть ещё большее смущение.

– Павлик, только честно, Валя тебе и правда нравится? – Алька хитро глянула на мальчика

– Да ну тебя! Одни глупости у вас, девчонок, на уме! – возмущённо ответил Павлик и выждав паузу, показал улыбающимся девочкам язык в зеркало заднего вида.

– А всё-таки? – не унималась Алька.

– Ну, допустим нравится. Полегчало?

– Ага, Пашка! Значит Валя тебе всё-таки нравится! Всё слышали? – воскликнула Яся.

– Я сказал – допустим. Это только предположение! – попытался отступить Павлик. Но не тут-то было.

– Нет уж, Пашенька, ты признался! – со смехом констатировала Яся.

– Мы – свидетели! – Лу оглянулась на подруг – все согласно кивнули.

– Балаболки! – беззлобно выругался Павлик и рассмеялся.

Оставшаяся часть дня прошла без происшествий. Ни зайканы, ни другие представители местного зверья под колёса больше не бросались, форгары, всё так же изредка перекликаясь, неспешно трусили перед каром.

Ребята немного отдохнули, сделав привал на берегу небольшого озерца, из которого вытекала чистая неширокая речка, текущая по направлению к видневшейся впереди горной гряде, и видимо, пересекала её через небольшую, расположенную левее по курсу, долину.

– Может по долине проедем? – спросил Павлик.

– А чем тебе Странный хребет не нравится? – поинтересовалась Юля, дожёвывая бутерброд.

– Странный он какой-то, – усмехнулся мальчишка.

– Не, не пойдёт, – Луанна просматривала карту. – Это не долина, это каньон, довольно узкий. Скалы выходят прямо из воды.

– Так что странного путешествия по Странному хребту нам не избежать, – добавила дремавшая Валя. Зуйка, утомившаяся путешествием, в беседе участия не принимала, положив голову на колени Вале и мирно посапывая.

– И нам на базе сказали, до рассвета туда не соваться! – Яся заглянула в карту.

– А что, там действительно настолько опасно ночью? – поинтересовалась Алька.

– Не знаю, но раз говорят – нельзя, значит – нельзя, – сделала вывод Яся.

– Поедем вдоль речки, доедем до небольшой луговины в предгорье, там, где речка поворачивает к каньону. На луговине и заночуем, а утром перевалим через хребет. Кстати, Странным хребет называют космонавты, а хребет на местном наречии просто Серый, а перевал называется перевалом Духов. До хребта останется всего час езды и ещё час или полтора, чтобы подняться на перевал, – Лу захлопнула планшет.

– Ладно, боевые подруги, отдохнули? Теперь по машинам! Мулька, Майка вперёд! – Павлик уже неплохо освоился с ролью командира.

Юля пронзительно свистнула форгарам. Зуи, спросонья протирая глаза, полезла в кар, чуть не налетев на люк.

– Алька, твоя очередь вперёд смотреть, – крикнул девочке Павлик.

– Знаю! – потянулась Алька, и взялась за поручни лесенки.

Кар, покачиваясь, вновь неспешно покатил по просторам Медалона. Невдалеке от него показалась наезженная дорога, тянувшаяся вдоль реки, которая постепенно становилась шире. Здесь же ребята увидели и первых аборигенов. Несколько похожих на арбы повозок под тряпичными или сделанными из грубой кожи тентами, запряжёнными косматыми, похожими на медведей с плоскими мордами зверьми катились, поднимая пыль по дороге.

– Это оллины, – пояснила Лу. – Возвращаются с торжища в свою деревню, точнее примитивный город – тот, что мы видели с платформы.

– А что это за звери? – спросила Алька, указав на "медведей". – А эти аборигены такие странные, смотрят на нас, будто чудовищ увидели! – рассмеялась девочка, глядя на туземцев.

– Силлунги, копытные, вроде овец. Их здесь используют как на когда-то на Земле быков, – пояснила Лу.

– Милые овечки, – фыркнула Яся.

– Они тоже идут к перевалу? – поинтересовалась Зуйка.

– Да. И ночевать мы будем в одном и том же месте.

– Ребята, а дорога из базальта, между прочим, – Юля заглянула в нижний люк. – Из квадратных глыб... И старая уж очень.

– Надо, когда вернёмся, в информаторий заглянуть, может это тоже сирианская планета, – Лу с интересом посмотрела на дорогу.

Аборигены между тем смотрели на странную повозку со смесью тревоги и удивления, тем более, что рядом с повозкой мерно шагали навьюченные священные форгары. Да и вид странно одетого низкорослого существа со светлыми, почти белыми волосами, из которых торчали маленькие чёрные рожки, сидящего сверху и смотрящего на них большими сине-голубыми глазами, и разевавшего рот, полный крупных белых зубов, видимо не внушал оллинам ничего хорошего. Во всяком случае аборигены предпочли ехать далеко сзади.

Глава 10. Пляска духов

До лужайки, про которую говорила Луанна, добрались с началом вечерних сумерек.

Кар остановили на широкой лужайке, примерно в километре от склонов Странного хребта. Палатку разбивать не стали, расположившись в каре, благо места в экспедиционной машине было достаточно. Помня об инструкциях Соллы, Павлик на всякий случай обвёл лагерь периметром. Аборигены, остановившиеся на противоположном конце лужайки, с подозрением косились на ребят. Наверное, вид Павлика, ходящего кругами вокруг лагеря и периодически кланявшегося над кустами и пучками травы, вызывала у них мысли о каком-то странном колдовском ритуале, который проводят звёздные люди. Мальчишка на всякий случай злобно зыркнул в сторону дикарей, что-то проворчав сквозь зубы. Аборигены почти тут же попрятались в свои шатры. Только тощая рыжая собачонка продолжала крутится возле периметра, и только когда Майка грозно гаркнула на неё, убралась восвояси. Уставшие ребята наскоро поужинали и вскоре улеглись спать в кабине.

– Всё-таки хорошо... – тихо сказала Алька.

– Что хорошо? – спавшая рядом с ей Юля приподнялась на локте.

– Что Павлик наконец-то Вале признался, – Алька улыбнулась. – Он же ей нравиться. А Пашка на неё никакого внимания не обращает. Хотя, Павлику ведь она тоже нравится... Не понимаю я этих мальчишек.

– Ты тоже заметила?

– Конечно. Трудно не заметить. Валя же моя соседка по парте.

– Нет, я про то, что Павлику Валя нравится. Ведь все в классе думали, что Павлик к тебе неравнодушен.

– Ну и зря думали. Павлик просто хотел мне помочь подружиться с вами. Он просто добрый, видел, что мне одиноко. Вот и всё... Он от чистого сердца, а я... Только огрызалась, – вздохнула Алька.

– Ой, да брось ты, Алинка. Никто на тебя не обижается. Ты вон Ясе помогла с математикой. И за Валю переживаешь. Если бы ты действительно была злая, как Матвейкина... А ты только притворяешься, только не пойму зачем? Неужели тебе эта маска злючки не надоела?

– Надоела... Только я... Я просто боялась...

– Чего? – удивилась Юля.

– Ну... Понимаешь... Это долго рассказывать.

– Тебя в прежнем классе обижали, да?

Алька молча кивнула, грустно вздохнув.

– Теперь тебя никто не будет обижать! А будет – в глаз получит! – послышался горячий шёпот Яси. – И, вообще Алька, хватит тебе притворяться снежной королевой. Ты же добрая! Я-то знаю!

– Ладно, не буду... – улыбнулась Алина.

– Тебе теперь это будет не нужно. Ребята в классе уже давно поняли, что ты на самом деле совсем другая, – заверила её Юля. – А теперь спи и не переживай ни о чём.

– Спасибо!

Ночью Павлика разбудили странные мелодичные звуки, похожие на мурлыканье. Он осторожно, чтобы не разбудить спутниц, выбрался из кара. Открывшаяся картина заставила мальчика замереть от удивления и восхищения.

Луговина, на которой расположился лагерь, была заполнена густым туманом, поднимавшимся от реки. Ноги утопали выше колен в белой кисее. Лишь редкие стебли синеголовника, выступавшие из неё, поднимали над туманом голубые светящиеся цветы. Полной темноты не было, выкатившаяся на небо луна заливала всё вокруг мягким голубоватым светом. За рекой виднелась цепь невысоких гор, подкрашенная желтоватым светом всходящего второго спутника. В противоположной стороне затих лагерь аборигенов, возвращавшихся в свою деревню за Странным перевалом, хорошо видном отсюда в виде широкой седловины между двумя вершинами: слева – плоской и закруглённой, справа – высокой острой, с языком каменной осыпи. А у самой воды, метрах в пятнадцати от кара, темнели силуэты форгаров. Они-то и вызвали у Павлика, совсем не чуждому романтическим чувствам, удивление и очарование. Майка лежала в траве, поводя украшенными кисточками ушами, а Мулька, выпрямившись и подняв к небу голову, пел. Именно он и издавал услышанные мальчиком мурлыкающие звуки, выводя для подруги мелодичные рулады.

– Павлик, это что за звуки? – из кара высунулась заспанная Валя.

– Это Мулька серенады Майке поёт, – улыбнулся мальчишка.

– Поёт?!

– Тихо ты, – Павлик приложил палец к губам. – У них романтическое свидание. Валь, выходи, смотри как здорово. Может тоже погуляем?

– Я спать хочу, – зевнула Валя. – Так что, Паш, извини.

– Нет, Валька, ты не романтик, – вздохнул Павлик.

– Когда я хочу спать, я совсем не романтик, – виновато улыбнулась Валя.

– Ну вы там, романтики! Если сами не спите, то другим не мешайте, – раздалось из недр кара недовольное ворчание Юльки.

– Да ладно тебе, – тихо ответила ей Алька.

Внезапно Павлик и девочки почувствовали что-то непонятное, какую-то иррациональную тревогу. Мулька тоже замолк, нюхая воздух, но не как обычно, а как-то по-особому. В следующие мгновения смолкло всё: и стрекот насекомых, и голоса ночных птиц...

Ребятам почудился (не послышался, а именно почудился) странный шорох. Как будто какой-то невидимый зверь шуршал в траве, но не рядом, а где-то в отдалении... Вскоре звук стал явным. Будто совсем рядом внезапно поднялась стая птиц, при этом невозможно было определить источник звука, он был повсюду, буквально пронизывая луговину. Форгары, глухо заворчав, уставились в сторону Странного перевала. Павлик поморгал и протёр глаза. Что это? Спросонья почудилось или на самом деле по равнине, реке пошли цветные сполохи?

– Смотрите, ребята! – Яся показала пальцем на хребет. – Вот, наверное, почему хребет назвали Странным!

Над хребтом, а особенно над перевалом медленно разгоралось, переливаясь цветными волнами, сияние. Оно напоминало полярное сияние на Земле, но не опускалось с неба, а наоборот поднималось с поверхности планеты. Хребет переливался разноцветными (среди которых преобладали разные оттенки синего и зелёного) волнами, сполохами, расходившимися веером от его гребня. Внезапно среди шуршащих и звенящих звуков, наполнивших предгорную равнину раздался далёкий треск и глухие, раскатистые удары. С гребня хребта в небо стали бить всё более яркие молнии: голубые, зелёные, розовые...

– Вот почему Тан не велел нам до утра подниматься на перевал, – сказала Лу, оторвавшись от видеокамеры.

Юля и Павлик обернулись к лагерю туземцев. Лагерь был оживлён, люди вылезали из шатров и кибиток, и с воплями, кто страха, кто радости, молились, выкрикивали что-то, простирая руки к хребту или распластавшись ниц.

– Они, наверное, думают, что на хребте обитают злые духи, – пояснила Зуйка.

– Мы догадались, – Павлик достал из кара вторую камеру, заряженную химической киноплёнкой и стал снимать хребет и аборигенов.

– Пашка, ты потом ещё и с плёнкой возиться собираешься? Такими камерами больше ста лет назад снимали, – удивилась Лу.

– Так ведь такие молнии... – Зуйка с удивлением посмотрела на Лу.

– Помех сколько! – заметила Алька.

– Лу, я, конечно, не хочу тебя обидеть, но ты – балда, – усмехнувшись, констатировал Павлик, запуская кинокамеру.

– Ну, спасибо, приласкал! – усмехнулась девочка. – Это почему я балда, интересно?

– Зуйка и то, хоть и мелочь, а тебя догадливее.

– Спасибо за комплимент, только я не такая уж и мелочь, – ответила на замечание Павлика Зуи.

– Зуйка, не обижайся, просто ты из нас самая младшая, и у тебя ещё мало жизненного опыта. А ты, Лу, то же могла бы догадаться, что при такой электромагнитной буре электронная камера может и не сработать. Поэтому в экспедиции всегда есть плёночная кинокамера для таких случаев, – пояснила Алька.

– Да, я и правда балда, признаю поражение и посыпаю голову пеплом, – рассмеялась Лу.

А "представление" на перевале между тем вступило в следующие действие: между молниями и из самой земли стали вылетать яркие, рассыпающие искры разноцветные шары. А на гребне хребта появились полупрозрачные голубые и розовые облачка, которые то принимали форму конуса, взлетая в небо, то начинали клубиться, растекаясь по перевалу. При этом иногда казалось, что на хребте пляшут гигантские призрачные фигуры.

– Вот вам и пляски духов! – прокомментировала увиденное Юля.

Аборигены между тем, увидев Павлика с непонятной стрекочущей штукой в руке, направленной прямо на них, стали прятаться в шатрах или за близлежащими камнями. Некоторые пали ниц перед ребятами. Юля включила переводчик в режим, позволяющий чувствовать эмоции собеседника. И хотя помехи не позволяли точно оценить эмоции аборигенов, девочка поняла, что аборигены в ужасе (впрочем, об этом можно было догадаться и не прибегая к помощи лингвиста). И вызвала этот ужас не "пляска духов", к которой аборигены были привычны, а то, что они стали свидетелями "беседы" детей звёзд с пославшими их на планету духами неба. И поэтому туземцы были уверены, что теперь их ждёт неминуемая и страшная кара за то, что их недостойные глаза посмели лицезреть этот тайный ритуал. Ведь всем известно, какими мстительными бывают духи. Конечно киберлингвист не читал мысли туземцев, но у Юли была богатая фантазия и поэтому девочка живо представила себе чувства и мысли, которые испытывали аборигены, глядя на направлявшегося в их сторону Павлика с кинокамерой. Но к чести мальчишки, он и сам догадался об этом, поэтому отвернулся от лагеря и стал снимать хребет.

– Смотрите, что это с ними!? – Зуи показала на нескольких оллинов, которые странно пошатываясь, направились, не разбирая дороги, прямиком к склонам хребта.

– У нас на Земле это называют "шаманский насыл", – объяснила Валя. – Такое бывает у северных народов, когда они видят очень яркие полярные сияния. Они начинают идти к северу.

– А они идут к хребту, потому что им кажется, что их зовут духи, – догадалась Зуйка.

Валя, глядя на "пляшущие" на хребте молнии внезапно почувствовала нарастающий в душе ужас, неожиданно захотелось куда-нибудь убежать и спрятаться, чтобы не видеть этих сияющих огней.

– Кажется у меня тоже мерячка начинается, – испуганно пробормотала она.

– Что, духи зовут? – усмехнулся Павлик. – Лингвист выключи!

– А вообще, мне тоже как-то неуютно стало, – поёжилась Яся. – Пойдём в кар.

В каре Алька и Юля включили аппаратуру и посмотрели на пульт.

– Магнитометр зашкаливает! Странно...

– Что странного? Его и должно зашкаливать, – удивился Павлик.

– Да я не про магнитометр. Я про звук. Помните, мы слышали шелест, звон, шорохи? – Юля оглянулась на друзей. Лицо девочки, освещённое зеленоватой подсветкой пульта, было встревоженным.

– Ну да, слышали, – ответила за всех Лу.

– А их нет! Микрофон только шум от молний записал! – сообщила Алька.

– И чего удивительного! Это радиозвук, – пояснил Павлик. – Я читал про такое. Его слышат не ушами, а мозгами. И записать обычным микрофоном его нельзя.

Тем временем Странный хребет ещё с полчаса поплевав шаровыми молниями и угрюмо проворчав (так, что у ребят под ногами задрожала земля), затих. Вскоре кар наполнился сонным ребячьим сопением, только Луанна и Алька долго не могли уснуть: землетрясение на базе, начавшийся куриться вулкан и сегодняшнее световое представление на перевале складывались в тревожные предвестники.

Глава 11. Тарги

Рано утром, когда солнце залило предгорную равнину первыми лучами, кар двинулся в сторону хребта. Лагерь аборигенов ещё спал. Даже несколько «часовых», сидевших у тлеющего костра, дремали, склонив голову и оперевшись на копья.

– Тоже мне часовые – спят, как сурки! – усмехнулся Павлик.

– А ты бы не спал?

– Я бы не спал! И нечего ухмыляться, Лу!

– А может они притворяются, – заметила Юля.

Часа через полтора-два кар и форгары поднялись на Странный перевал.

– Как будто здесь мамонты в футбол играли! – заметила Юля.

– Или ковровая бомбардировка, – добавил Павлик.

Почва на перевале была местами оплавлена или обуглена, местами раздроблена в мелкий щебень и покрыта россыпями разноцветных неправильной формы шариков, похожих на застывшие капли стекла. Кругом зияли воронки разного размера, покрытые серо-чёрной пылью.

– Если мы бы поднялись сюда ночью... – огляделась вокруг Валя.

– Да уж, ребята, обратно мы бы не спустились... – Алька вылезла по пояс из верхнего люка и осмотрелась. Павлик остановил кар на небольшой площадке у противоположного склона. Сверху открывался вид на широкую холмистую долину, раскинувшуюся между Странным хребтом и видневшейся на горизонте горной грядой, первой из виденных с платформы-разведчика. Дорога уходила вправо к "городу" оллинов, скрытому небольшим кряжем, поросшим деревьями, похожими на земные сосны. Слева, далеко впереди, открывался вид на большое озеро, окружённое пологими, спускающимися к воде холмами.