Текст книги "Ветер перемен (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Да – два простейших планетарных редукторов он сделал. Бронзовые. С запасом шестеренок. А вот с валами привода колес возиться не стал. Не успевал или не хотел царевич так и не понял.

Готлиб остановился на цепи. Массивной такой, похожей на велосипедную, только куда крепче. Из чугунных и бронзовых деталей. Они то и приводили в действие оба гребных колеса, расположенных сзади. Обычно они работали синхронно. Но, при необходимости, достаточно хитрая система позволяла включать одно колесо в одну сторону, а другое – в другую. Что позволяло пароходу разворачиваться чуть ли не на месте и активно маневрировать.

При этом оба гребных колеса не увеличивали габариты парохода по ширине. А техническая площадка между ними открывала возможность для достаточно удобной буксировки всякого.

То, что силовой агрегат и привод был сосредоточен в кормовой части было не лучшим решением для баланса корабля. Однако открывало возможности для модульной его конструкции. Чтобы, в остальной части размещать различные хозяйственные блоки. Будь то пассажирский салон или площадка для контейнеров. Или еще что.

Впрочем, паровая машина и котлы не были слишком тяжелыми, равно как и мощными. Поэтому слишком уж заметного дифферента не наблюдалось даже порожняком. Тем более, что для при необходимости на нос можно было взять простой балласт из воды.

Алексею, разумеется, это не требовалось. Пароход был загружен достаточно грамотно. Поэтому, осмотрев его, он вполне довольный поднялся на борт и дал отмашку. Сразу после которой трап подняли. И, оттолкнувшись шестом от причала, дали ход. Одним колесом. В несколько оборотов. Чтобы посильнее отвалить. И только отойдя метра на три подали полный пар в цилиндр, запуская на полную гребные колеса…

Петр провожал сына с каким-то странным взглядом.

Это был не первый опыт с колесным пароходом. Первый поплавал в опытовом бассейне. Да и конкретно этот корабль уже несколько раз выходил в испытания. Но… выглядело все это так или иначе волнительно.

Нигде больше в мире не было ничего подобного.

Корабль, движимый паром, дал ход и, набирая скорость побежал по реке. Довольно бодро. Во всяком случае на веслах он вряд ли бы также хорошо двигался бы.

Разве что дым из труб смущал.

Но что поделать? Издержки конструкции…

В общем и в целом весь пароход представлял собой этакий «Колхоз Entertainment», собранный на живую нитку с массой ситуативных решений. Дорогих. Таже трансмиссия была изготовлена преимущественно из бронзы. Что само по себе весьма дорого. А уж запас прочности за счет массивности изделий только подливал масла в огонь.

Однако он шел.

Уверенно.

Что вдохновляло.

Вместе с Петром много народа пришло на берег Москвы-реки проводить царевича в инспекторскую поездку. И местные, и иноземцы. Так что это отбытие стало своего рода символическим. Потому что не далее, чем завтра-послезавтра во все столицы Европы и не только полетят письма с подробным описанием того, что любопытные глазки увидели в русской столице.

Алексей же зашел в свою каюту.

Усел поудобнее.

И занялся делами. Он планировал потратить большую часть дороги на работу с бумагами. Не самыми важными, но накопившимися. Где-то просто отложенными, а где-то из-за наконец миновавшей его болезни.

Так или иначе – этих самых бумаг имелось изрядное количество. Их все требовалось прочесть и обдумать. И это речное турне отлично подходило для таких задач.

Первым делом царевич занялся изучением наработок по разного рода исследованиями. Так, например, коснулся фотографии. Именно с нее он снял всех сотрудников, бросив их на аспирин. А работы там шли. Даже какие-то примитивные дагерротипы уже стали получать. Кстати, йод был «открыт» именно этой группой и совершенно не для медицинских целей.

В целом здесь еще конь не валялся.

Алексей имел представления о фотографии очень приблизительные. Что-то где-то слышал. В юности той жизни проявлял пленку, как и многие сверстники. Но в целом от этой темы он был весьма далек. Поэтому приходилось идти буквально на ощупь.

Не так, как в оригинальной истории, конечно. Царевич точно знал – можно. И плюс-минус представлял себе общую логику процесса. Так что на ощупь то на ощупь, только идя по довольно узкому коридору, а не блуждая по полям да степям. Поэтому прогресс шел, пусть и медленно.

Более того – вопросом даже царь заинтересовался.

Увидел первые поделки. Оценил идею. И вдохновился. Отчего регулярно захаживал в лабораторию и беседовал с сотрудниками, отвлекая их от работы. И он сильно расстроился, когда сын бросил всех этих людей на лекарства…

Алексей еще полистал эти бумаги и тяжело вздохнул. Фотография требовалась просто «кровь из носу» хотя бы для качественного улучшения вопросов безопасности. Но все эти эксперименты нужно как-то упорядочить. Перед тем как начинать вновь. Слишком уж они много времени и сил тратили впустую.

Тут нужно было крепко подумать.

Поэтому царевич отложил папку в сторонку и взялся за следующую. Более пухлую, но простую что ли.

Во всей Европе очень крепко взялись за приведение своего стрелкового вооружение в порядок. И почти везде копировали тот образец, который поставили на вооружение России. Слишком уж он отличился. Да, не всем по душе пришелся 70-ый калибр. Маловат. Но в остальном что во Франции, что в Австрии, что в еще где по Европе ставился на вооружение или клон русского оружия, или его модификация. А местами поступали так и вообще – в лоб, то есть, ставили оригинал. Так как закупки этого самого мушкета делали все, кто не мог быстро организовать собственный выпуск. В основном небольшие государства, которым требовалась партия в двадцать-тридцать тысяч стволов. Им-то Россия и поставляла вооружения. В порядке живой очереди. Благо, что их производство внутри державы уже превысило сто тысяч «стволов» в год. И теперь эти товары конвертировались в деньги с политическим влиянием.

Но было очевидно – к следующей серьезной войне преимущество в стрелковом вооружении у России уйдет. А это плохо. Очень плохо. Поэтому Алексей продолжал свои изыскания в плане новых стрелковых систем. Чтобы в случае чего можно было достать козырь из рукава.

Первым шагом были разработаны капсюли. В тайне от мирового сообщества. Давно. Еще во времена Великого посольства.

Поначалу царевич делал стандартные медные колпачки для них, которые видел и в музеях, и в фильмах. Но достаточно быстро опыты показали – это не лучшая идея. Ведь при быстром выпуске новых стрелковых систем потребуется максимальная унификация с предыдущей. Чтобы и переделывать проще, и предельно упростить выпуск новых.

После небольшого поиска остановились на варианте небольшой медной трубочки, заклепанной с концов. С применением в слегка доведенных кремневых батарейных замках. Им крышку-кресало меняли на специальную крышку с ударником. Ну и в курок вместо кремня зажимался боек.

Вся переделка – минут пять на коленке. А сам капсюль привязывался ниткой к бумажному патрону, чтобы не лазить в отдельный подсумок за ними.

Достали патрон. Закидывали капсюль на полку – прямо в углубление для затравочного пороха. Закрывали крышку с ударником, обрывая нитку. Заряжали оружие. Взводили курок. Ну и стреляли.

Просто и сердито[1].

А если капсюли кончились ничто не мешало быстро переделать систему в кремневую. Во всяком случае в ремонтном комплекте к оружию по задумке должна была идти крышка-кресало и кремень для этой переделке. Да и на продажу можно продолжать делать разное. Сам по себе мушкет то неплохой.

Но капсюли сами по себе ничего давали существенного. Просто устраняли осечки и убирали проблему разной навески пороха в каморе. При массовой стрельбе это все не так уж и важно. Чтобы новое оружие по-настоящему «выстрелило» его требовалось делать казнозарядным. Хотя бы гладкоствольным, но обязательно заряжаемым готовым бумажным патроном с казны. Дабы при необходимости можно было развивать высокую плотность огня даже на позиции – с колена или лежа. Куда более высокую, чем с привычным всем заряжанием с дула.

Самым простым вариантом для массового оружия оказался затвор в духе винтовки Фергюсона. Только бронзовый, а не стальной. Вот перед Алексеем и располагалась пухлая папка по этому вопросу. В том числе и отчетов по испытаниям. Это был старый добрый мушкет 70-ого калибра. Гладкоствольный. Но капсюльный и заряжаемый с казны. Из-за чего пули можно было отливать с минимальными допусками. Что и дальность увеличивало, и точность, и кучность даже на простых свинцовых «шариках».

Ну и старые мушкеты при необходимости переделывать.

А потом? А потом будет потом. Главное, что с таким оружием даже средней руки стрелок мог достаточно легко выдавать по дюжине выстрелов в минуту. Что обеспечивало критическое огневое превосходство.

Полистав эту папку, царевич и ее отложил.

Он вернется к ней позже.

Сейчас было слишком скучно. Надо внимательно вчитываться в бумаги в поисках нюансов и мелких ошибок. Да и не хотелось ему заниматься вооружениями прямо вот сейчас. Этим он займется позже. Когда выспится хорошенько. Так что вслед за новым мушкетом он отложил и иные «военные» папки, которых хватало. И взял то, что позволяло ему немного помечтать. Папку по опытам с электричеством, которые он проводил уже почти что десять лет.

Не профильный для него пласт знаний, мягко говоря. Но как человек начитанный много всякого интересного знал. Понаслышке. Вот и проверял. И что удивительно – были результаты, в отличие от фотографии. Хорошие и интересные.

Развитие этой темы упиралось в генерацию мощностей. В разумные сроки этого не добиться. Даже если плотин понаделать толку с них немного. Там ведь генераторы требовалось «родить». Большие. Мощные. А он в этом деле не в зуб ногой. Только всякие «колхозики» городить мог и импровизировать.

Так что в промышленность вводить электричество вряд ли получится. А хочется. Очень хочется.

Освещение?

Может быть. Но вакуумную лампу он пока не сделал и Бог весть когда слепит. Во всяком случае с хоть сколь-либо адекватным ресурсом. А так называемая свеча Яблочкова хоть и была предельно проста, но имела совсем смехотворный ресурс и потребляла целую прорву электричества. Так что… в общем – Алексей пока не видел реальной перспективы в разумные сроки применять где-то на регулярной основе такое освещение.

Что еще?

Связь.

Первым в голову ему пришел телеграф. В связи с предельно простой конструкцией. Но он требовал целую прорву остродефицитных медных проводов, которые совершенно точно срежут и утащат. Так что… увы…

Телефон?

Возможно. Пусть даже в пределах какого-то жилого комплекса, чтобы постоянно не бегать. Но как он работал Алексей знал очень приблизительно и пока даже не начинал им заниматься.

Радио?

Хорошая штука. Даже простейшие искровые передатчики открывали большие перспективы. Тем более, что их устройство царевич себе плюс-минус представлял. И там не имелось ничего сильно сложного. И в музеях видел, и во всяких научно-популярных роликах, и статейки в свое время читал.

Оставалось понять – а на кой оно ляд? То есть, где применять.

Заменой оптико-световым телеграфам дальней связи радио еще очень долго не станет. В первую очередь из-за того, что обеспечить надежными источниками электричества сотни и сотни узлов связи было просто нельзя в ближайшие десятилетия. Да и потом…

А вот как вспомогательный инструмент… может быть. Например, в качестве корабельной или армейской связи. Главное придумать относительно компактные установки и генераторы. Чтобы умещалось все это хозяйство на одном, край – двух фургонах.

Дальность… ну на десять-двадцать километров будет бить – уже хорошо. Во всяком случае – для начала…

Алексей за этими мыслями раздухарился.

И начал чиркать, пытаясь припомнить логическую схему, а потом «придумать» устройство самих деталей.

Глазки загорелись. Пальцы все в чернилах перепачкались буквально за четверть часа. А спина натурально отвалилась уже через два-три часа…

Впереди же его ждали несколько недель путешествия. Возможно даже несколько месяцев – тут как пойдет…

* * *

Тем временем в Москве послы Парижа и Вены медленно шли по музею. Недавно открытому историческому музею.

Пока его залы были пустым в основном. Коллекции еще не удалось сформировать. Да и посетителей особо не наблюдалось – среди местных этой традиции не имелось, даже у иноземцев. Разве что у голландцев с их страстью к кунсткамерам, но этот музей являл собой совершенно иное дело. А потому даже голландцев он не привлекал. Из-за чего пустынные его залы навещали люди редко. Чем послы и воспользовались для приватной беседы…

– Не понимаю я его, – покачал головой посол Франции.

– Вам не нравится эта кунсткамера?

– Почему он ее сделал публичной? Почему он открыл театр для всеобщего посещения? Библиотеку и даже, прости господи, оперу, куда по приглашению приехали певцы из Италии.

– Среди которых мне постоянно мерещатся иезуиты, – заметил представитель Габсбургов.

– Вы тоже заметили?

– Никаких доказательств. Мне просто кажется, но да…

И тут они вошли в зал воинской славы.

Длинный.

Организованный как серия композиций, составленных из манекенов, одетых в воинское снаряжение разных эпох. Насколько это удалось восстановить.

Царевич просто собрал небольшую рабочую группу из тех, кому это было интересно. И она за три года смогла что-то изобразить.

С археологией была беда. Если быть точным, то археологических материалов не имелось вовсе за неимением таковой. Поэтому приходилось опираться на различные источники другого характера. В том числе из смежных территорий. Брать элементы снаряжения, сохранившиеся где-то. На иконы старые глядеть. И так далее.

Получился кадавр.

Но для непосвященного наблюдателя – весьма целостный и гармоничный. Во всяком случае – послам не хватило уровня образования его опознать. И они воспринимали все в этом зале за чистую монету…

Первой группой стояли пешие дружинники. По виду классические викинги или что-то в этом духе. У лидера группы шлем «сова» и ламеллярный доспех «из Бирки», срисованный с какого-то изобразительного источника. Алексей просто видел его в музее и тупо ткнул – делаем это.

Во второй группе вокруг всадника на чахлой степной лошадке, располагались пешие бойцы. Тоже со шпорами. В принципе снаряжение их было схоже с первой, только щиты каплевидные и все покрепче, добротнее что ли.

Третья группа аналогичная второй, только доспехи интереснее со знаменитыми «княжескими шлемами».

В следующей группе был продемонстрирован пик развития средневековой Руси – середина XV века. По ней прям доспехов нашлось весьма прилично. В основном по всяким личным коллекциям боярским. Отчего выглядели ребята прям совсем «кучеряво» и эффектно.

Потом располагалось поместное войско начала середины XVI века с парой стрельцов. Далее большая группа из поместного, рейтара, драгуна, а также пикинеров с мушкетерами и стрельцами 30-х годов XVII века. Потом пик 60-х годов XVII века с крылатыми гусаром – прямо идеализированная апогея вооруженных сил Алексея Михайловича. Ну и последний островок – «наши дни» на момент повествования. Современная петровская армия, созданная при живом участии Алексея.

– Интересно… – задумчиво произнес посол Франции и развернувшись, посмотрел на вторую от начала композицию. Он как-то краем глаза видел старинный гобелен в соборе Байе. Случайно. И вон те ребята на них изрядно походили.

– Да, занятно, – кивнул Габсбург, который также задумчиво рассматривал эти ряженные манекены.

– Вы знаете, что дочь русского правителя была королевой Франции?

– Серьезно? Не знал. А когда?

– Шесть веков назад.

– О… удивительно.

– У нас даже стоит ей памятник в одном аббатстве, основанном ей же.

– И вы хотите, чтобы дочь французского правителя теперь стала королевой России? Ох, простите, царицей.

Французский посол улыбнулся, ничего не ответил. И медленно пошел по залу обратно, рассматривая большие карты, которые висели на стене напротив каждой композиции манекенов. Тоже достаточно условные. Показывающие рост державы на разных этапах.

Остановился возле той группы с каплевидными щитами.

Подошел австрийский посол.

– Что вас заинтересовало? Вы так смотрите…

– Львов оказывается старый русский город. Кто бы мог подумать? – покачал француз головой. – Вам не кажется, что это плохая новость для поляков?..

[1] У Алексея и Демидова получилась система очень похожая на австрийский мушкет Августина 1840-х годов. Например, Austrian Model 1842 Kadettengewehre.

Часть 1

Глава 4

1708, май, 3. Москва – Рига – Казань

– Молдавия жаждет сбросит оковы осман!

– Тогда почему же вы до сих пор не восстали?

– Это очень непросто. Османы очень сильны. Мы только и ждем помощи для восстания, – произнес Дмитрий Кантемир.

– Ой ли? – усмехнулся Василий Голицын. – Когда недавно мы разбили османские полевые армии под Керчью и Белгородом сложилась благоприятная обстановка для восстания. Им нечем с вами было воевать. Вообще нечем. Ведь на востоке они вели войну с Сефевидами. Отчего же вы медлили?

– Так предатели… – развел руками Кантемир.

– Да, с ними всегда беда. А они, кстати, куда-то делись?

– Если Россия придет нам на помощь, то мы поднимем большие силы. Но на это нужно время.

– В это у меня нет никакой веры, – устало улыбнулся Голицын. – Но пусть так. Чудеса иногда случаются. Однако ты не сказал зачем это нужно России.

– Вы же освободите православную страну!

– Это, конечно, будет греть нашу душу. Но… война это очень дорого. Война с османами – это крайне дорого. Ведь вы хотите, чтобы мы не защищались на своей территории с комфортом, а нападали. Такие компании выльются нам в огромные, просто чудовищные траты. И все для того, чтобы потешить свое самолюбие?

– Понимаю… – кивнул Кантемир. – Вы хотите, чтобы Молдавия признала сюзеренитет России?

– Нет, – покачал головой Петр.

– Чтобы она вошла в состав России?

– Молдавия – это земля, которая лежит от нас очень далеко и неудобно. Но на нее облизываются ляхи и османы в равной степени. Нам она не нужна вовсе. Что гарантирует нам постоянные проблемы с ней.

– Как не нужна?

– А вот так, – развел руками Голицын. – Нам же там придется постоянно армию держать. Полноценную. И денег вкладывать, чтобы отбивать ее и от турок, и от ляхов. А зачем? Какая с этого отдача нам будет? Разве налоговые поступления покроют затраты на ее защиту?

– Но вера…

– Вера – это очень важно. – серьезно произнес Петр. – Но сейчас влезать в эту войну нам нет никакого резона.

– Если Молдавия сбросит оковы османского гнета, то все северные Балканы могут упасть вам в руки. А может и центральные. Во всяком случае Молдавия, Валахия и Болгария. Это благодатные земли. И они полностью покроют все ваши расходы.

– А ты уверен, что они упадут к нам в руки? – устало потерев лицо, спросил Голицын. – Насколько мне известно у местной элиты таких целей нет. Среди них вообще сотрудничество с Россией не является значимым направлением. Вот Габсбурги – да, они им интересны.

– И, кстати, наше вторжение на Балканы поставит нас в условия вражды с Габсбургами. – заметил Петр. – Даже занятие Молдавии.

– Разве вы не тяготитесь тем, что православных людей угнетают магометане?

– Тяготимся.

– И не хотите им помочь?

– Не хотим.

– Но почему?

– Потому что, как говорят англичане, мы таким образом вытащим каштаны из огня для других. – произнес Василий Голицын. – Мы вас освободим, а все сливки от этого получат другие. За наш счет. Да и освобождение… Что вы, что болгары, что валахи ведь хотите не под нашу руку идти, а самостийно жить. Не так ли?

– Совсем не хотите? – с нескрываемым отчаянием в голосе спросил Кантемир.

– Почему же совсем? Просто этот прожект выглядит сущей сказкой. До ваших земель у нас нет удобного транспортного пути. Все вести придется долго и дорого. Прежде всего военные припасы и продовольствие. Вы нас снабдить всем этим не сможете.

– Сможем! Продовольствием сможем!

– Вериться слабо. – фыркнул Петр, все-таки сказывалась разъяснительная работа, проведенная сына. Со скандалами, но удалось многое донести до отца.

– Мы будем исходить из того посыла, что нам придется оперировать собственными ресурсами. – вкрадчиво произнес Голицын. – Поможете – хорошо. Нет – не страшно. А надеется на то, что вы окажите помощь слишком наивно. Вдруг вы не справитесь? И тогда вся кампания коту под хвост. Вон – отличный момент для восстания упустили. Из-за предателей, безусловно. Отчего же эти предатели не помешают вам снабжать нас провиантом и фуражом?

Кантемир промолчал.

– Так вот – вопрос обеспечения армии стоит настолько остро, что начинать кампанию сейчас – пустое дело. Для начала нам нужно создать базу снабжения где-нибудь в устье Днепра. Накопить там припасы. Создать каботажный флот для перевозки всего этого. И только после начинать думать о военной кампании. Да и то… думать, а не действовать.

– Но вы же хотели брать Константинополь! – воскликнул Кантемир.

– Одно дело рывком пройти к столице и взять ее. И совсем другое – вести большую войну, освобождать обширные территории. Одних только гарнизонов сколько потребуется, чтобы не дать предателям устраивать пакости в тылу? Ты не считал?

– А вы считали?

– Мы провели двадцать семь командно-штабных игр, моделируя эту кампанию. И сделали определенные выводы, – произнес Петр. – Во всяком случае мой сын сумел убедить меня в глупости этой затеи, если с наскока воевать идти.

– А если не с наскока? – потрясенно переспросил Кантемир. Его удивило то, как основательно к этому вопросу подошли русские. Еще до того, как они прибыл к ним с предложением…

– То, как уже заметили, нужно создавать главную базу снабжения и каботажный флот. Это время. Год-два, возможно больше. Вместе с тем мы должны понимать куда и зачем идем. Ты прибыл один. И ты нас убеждаешь, что люди ждут нас. А мы вот не знаем – ждут ли. И люди – ладно. А аристократы? У кого какой настрой? У кого какие интересы? Сейчас, насколько мы знаем, османы держат Молдавию крепко за глотку. И аристократы ваши во многом им прислуживают.

– Они не решатся выйти против вас!

– Они должны решится выйти за нас! – воскликнул царь. – Нам самим воевать за эти земли сейчас резона нет. У нас вон – обширные черноземы пустыми лежат. Нам сейчас лишняя земля без надобности.

– Но на ней живут люди! Православные люди. И они готовы признать тебя своим монархом!

– Мне приятно это слышать, – фыркнул Петр. – Но я хочу в этом удостоверится. Кто конкретно хочет? Вот поименно. Соберешь письма? Я должен понимать, что меня там ждут. Иначе эта война лишена смысла. Уразумел ли?

– Уразумел, – кивнул Дмитрий Кантемир мрачно.

– Да не кисни ты. Денег я дам. Чай с пустыми руками не уедешь. Вернешься. Подумаешь над тем, как лучше все обставить. Поговоришь с верными людьми. А то быть может только ты один и жаждешь нашей помощи. Для остальных же мы будем врагами.

– Петр Алексеевич, ну какие враги?

– Что молдавская, что болгарская аристократия видит свои земли независимыми. И стоит за то, чтобы мы пришли, их освободили за «спасибо» и ушли. Но там в этом какой резон? А если плата будет больше, чем «спасибо», то вряд ли все так обрадуются нашему приходу. Не так ли? – грустно улыбнулся Василий Голицын.

Дмитрий Кантемир пожал плечом.

Недовольно.

Впрочем, этот его очередной заход провалился. Но ему хотя бы пообещали денег, что уже неплохо.

– Сколько?

– Пятьдесят тысяч.

– Ого!

– Ты подумай – как вести будешь, чтобы не ограбили. Да и шляхта с османами явно на твою голову облизываются.

– Унесу, – улыбнулся повеселивший Кантемир.

– Если союзников верных найдешь – еще денег пришлем. Но проверять станем. Так что пустыми письмами кормить нас не выйдет. – буркнул Петр.

– У нас свои люди в Константинополе, – дополнил царя Голицын. – И мы сможем проверять многое…

* * *

От Риги отошло девять кораблей. Достаточно больших. Голландской постройки. Россия вообще, пока еще не развернула своего судостроения, активно закупала и заказывала крупные корабли в Голландии.

Вот и сейчас.

Понятно, немного их доводила и переоснащала. Например, устанавливая свое вооружение. Благо, что с ним мал-мало все было хорошо. А стандартизированное вооружение Алексей проталкивал, где мог и как мог. Но в целом это оставались все те же голландские крупные корабли рубежа XVII-XVIII веков со всеми их характерными признаками.

На этой эскадре уплывало посольство в Тенкодого.

Казалось бы.

Кому какое дело до такой экспедиции? Однако их ждали. Десятка два пиратских кораблей болтались на горизонте.

Почему они не приближались? Бог весть.

Может их ввели в заблуждение, когда нанимали? И нападать на крепко сбитую эскадру артиллерийских кораблей они не рвались.

А может узнали, что в Риге на борт этих галеонов поднялся пехотный полк. Опытный, матерый пехотный полк, способный в абордажных стычках заставить их умыться кровью. Без всяких, впрочем, гарантий на успех. Еще не известно, кто кого на абордаж возьмет в случае начала свалки. Как показали события десанта в Кафе – русская пехота может многое. Даже в море…

Чуть мористее бежал галеас. Тот самый, который по сути – Балтиморский клипер. Он опасно приближался к пиратам. Но те не спешили его атаковать. Даже стрелять в него. Хотя и он огня не открывал.

Так – маневрировал.

Танцы скорее.

Опасные.

На грани фола, но… танцы.

Галеас то отходил к эскадре. И пираты чуть приближались. То он к ним начинает прижиматься – они сразу же отходили. Ввязаться в бой выглядело очень рисковой забавой. Еще не дай Бог ход потеряешь – и все. Эскадра галеонов просто пройдет мимо и расстреляет в упор. Пираты знали, что на нее поставили шестидюймовые орудия. Да, карронады. Но так и что? Шестидюймовые же. Калибр пугал. И пиратские корабли были не готовы испытывать их действие на себе.

Адмирал же, что командовал всей этой морской процессией со стороны России, напряженно вглядывался в пиратов. И пытался понять – кто и зачем их прислал. Ведь видно же – много. Слишком много для случайности. И слишком мало для того, чтобы совладать с эскадрой. Значит этот кто-то владел не всей полнотой информации и не ведал, что для экспедиции закупали корабли по трем независимым контрактам. Специально чтобы запутать наблюдателей. С разными целями, указанными в бумагах. И все «переиграли» по сути в последний момент. Он и сам еще две недели назад не знал всех подробностей…

* * *

Алексей, наконец, добрался до Казани.

Он уже изрядно устать за минувшие дни путешествия от бумажной работы в мерно покачивающейся каюте. Тускло освещенной керосиновыми лампами. Лучше, конечно, нежели свечами. Кардинально лучше. Но глазки все равно уставали и быстро. Яркого электрического света очень не хватало.

И тут берег…

В Казани он в прошлой жизни бывал. Много раз. И сейчас, разглядывая ее с парохода, едва ли мог узнать не то, что город, а даже местность. Казалось, изменилось все. Впрочем, в Москве он испытывал такое же ощущение. Все-таки трудовая деятельность людей если горы и не сворачивает, но ландшафты меняет. Отчасти даже вручную, как говаривал один персонаж фильма «ДМБ».

Царевич смотрел на понтонную переправу. Ее тут уже пару лет как организовали. Но на берегу уже начали накапливать строительные материалы и появились первые работники, которые станут возводить мост. По уже отработанной технологии. Там – под Пермью. А к Перми этот тип мостов отрабатывался на державных дорогах – тех самых макадамах, которые начали строить перед подготовкой к войне со шведами. В общем – лет десять эти мосты мал-мало «вылизывали», построив во множестве и улучшая конструкцию.

Каменный насыпной бык переходил в массивную кирпичную стойку опоры, между которыми пробрасывали деревянные фермы из лиственницы. Поверх которых уже дорога и шла.

Эти фермы то и совершенствовались по сути.

Так или иначе, но в ближайшее время должны были начаться работы по укреплению косы и отсыпке каменных быков. С тем, чтобы в будущем году уже по опорам собрать деревянные фермы. Не самые живучие, да. Но лиственница плохо гниет. А применение дерева позволяло возводить такие мосты быстро и просто.

Когда руки дойдут и появится возможность, деревянные фермы нужно будет заменить на металлические. Но это потом. Сейчас ни Алексей, ни Россия к этому была ни морально, ни технически не готова…

Чугунная дорога уже тянулась от Перми к Казани. И в будущем году должна была достигнуть этого года. Еще через год она должна была «добежать» до Нижнего Новгорода. А еще через год – до Москвы. Соединив таким образом ориентировочно в 1711 году Нижний Тагил и столицу круглогодичным сообщением.

Да – это не Транссиб. Совсем не Транссиб.

Чугунная узкоколейка могла скорее конкурировать с декавилькой. А точнее с ее производной – военно-полевыми железными дорогами, которые с 1870-х годов строились временно для перевозки грузов в военно-полевых условиях.

Тут сказывался и материал – чугун, который не позволял создавать на колесную пару высокую нагрузку. Да и динамические нагрузки переносил плохо из-за чего в плане скоростей такая дорога не могла ничем особым похвастаться. Ну и колея – она была узкой. Отчего и вагоны, и паровозы были небольшими. И перевозилось в целом не очень много грузов. По аналогии с нормальными железными дорогами, особенно XXI века, в котором они творили настоящие чудеса.

Но даже такая ветка открывала возможность проводить составы с сотни тонн груза за от Москвы до Нижнего Тагила часов за сто непосредственного пути. Ориентировочно. Что кардинально повышало не только связанность основной территории России с Уралом, но и с Сибирью. Ведь из Нижнего Тагила открывался речной путь до самого Байкала и китайской торговли у его берегов…

Примирившиеся раскольники под руководством Демидова строили еще одну чугунную дорогу от Москвы в Тулу. С тем, чтобы создать из этого города южный узловой логистический центр. Одна ветка пойдет потом на Иван-озеро и далее на Воронеж, а может и даже Азов. Вторая в сторону Орла и Курска.

Аристократы же строили на свои деньги дорогу от Москвы к Смоленску. У них были свои резоны – они вдохновились недавней войной с Речью Посполитой. И готовили тылы для ее продолжения, рассчитывая поживиться в будущую кампанию, в которой они не сомневались. Дальше эта ветка должна была уйти на Полоцк и далее Ригу. Чтобы ввести Ригу и западную Ливонию в торговый и хозяйственный оборот. Ну и на Пруссию кое-кто в высших эшелонах власти России уже облизывался…

По мнению Алексей, не хватало пока всего нескольких стратегических проектов. Прежде всего на Новгород и далее Павлоград-Выборг. Ну и на Ярославль к Вологде, дабы выйти к верховьям Северной Двины. И тут царевич надеялся на купцов – на их кумпанство. Но те медлили, рядились, считали и не особенно рвались…