Текст книги "Хмурый Император (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Прежде всего, он предложит исключить само понятие «политических» преступлений, сделав единый перечень для всех видов правонарушений. Но при этом, выделив параграфы для преступлений против Государя и Империи, сделав наказания за них гораздо весомее. Для преступлений легкой тяжести он предложил установить наказание либо штрафом, либо общественными работами их заменяющими. Сортиры там чистить публичные, свалки разбирать или еще чего делать по месту жительства. За средние и повторные «залеты» ввести уже исправительные работы в специальных исправительных лагерях на разный срок. Для тяжелых – к работам присовокупить еще и конфискацию имущества как личного, так и всей семьи в особо тяжких случаях.

А эти самые исправительные лагеря уже использовать для каких-нибудь общественно значимых тяжелых работ. Каналы там копать, железные дороги строить. Самым простым способом. Без оплаты. Просто за прокорм. И главное – формировать стройотряды без всякой самоорганизации, то есть, под началом полицейского чина. Ну и сортировать осужденных их по тяжести и срокам. Например, новичков в исправительных лагерях, попавшихся впервые и по не очень тяжелым статьям, выделять в отдельные подразделения и ставить на наиболее легкие и простые работы. Самых же неисправимых, а равно и «князей» преступного мира – «Иванов», наоборот – на самые тяжелые и унизительные. Само собой, между этими полюсами имелась масса градаций, нацеленных на то, чтобы опытные уголовники не делились своим опытом и «понятиями» с новичками.

Остальные виды наказаний предлагалось упразднить, а имеющиеся приговоры пересмотреть под новые форматы наказаний, дабы привести все к единому образцу. Более того, никого больше за Урал не ссылать. Эти земли нужно осваивать, а мрачная слава каторжных мест во многом подобному мешает.

– Но это же русские люди! – Воскликнул кто-то из зала, потрясенный суровостью новой «исправительной» системы.

– Русские? – Удивился Император. – Русским является только тот, кто служит интересам Империи. Тот же, кто как паразит, грызет Империю изнутри русским быть не может. Это вошь! Глист! Паразит!

– Ваше… Ваше Императорское Величество! – Воскликнул пораженный собеседник в полной тишине. – Но как же это?

– А что вам не нравится? Вы не знаете этимологию этого слова «русский»? Вижу, что не знаете. Слово «русский» происходит от русь, что, в свою очередь, идет от руотси – финской вариации старого скандинавского слова, обозначающего гребцов. То есть, команду драккара. Это был своего рода кеннинг, метафорический образ, сохраненный в современном языке через термин «команда» или оборот «свои люди». Иными словами, русич-русский – это тот, кто в команде своего ярла… князя… царя… Императора, наконец. Это тот, благодаря кому корабль Империи бежит по волнам вперед, в будущее. И верует ли он в православие, говорит ли по-русски – не важно. Цвет кожи, разрез глаз и происхождения также не имеет ровным счетом никакого значения. Главное, что он в команде Империи…

Как несложно догадаться – уже вечером вся столица обсуждала слова Императора. И не столько в отношении новой системы наказаний, сколько трактовку слова «русский». Она вызвала как бы не больший резонанс и общественную реакцию.

Николай Александрович выдал эту теорию спонтанно. По совету брата во время долгих поездок в поезде или самолете смотрел и научно-популярные ролики. Вот и набирался разных идей. Например, про «Гнездовские курганы», про «Норманнский вопрос», про «Ладогу» и так далее. Поэтому выдал спонтанно мысль, которая засела у него в голове достаточно давно. Тем более, что она прекрасно сочеталась с интересами Имперского строительства. Национальный вопрос там уже стоял остро, и чем дальше, тем будет хуже. Требовалось срочно вводить новую точку сборки, в полном отрыве от этноса, религии и этноса.

Так что, узнав о том, что народ этот вопрос зацепил и взбудоражил, он уже девятого июня опубликовал две небольшие статьи за подписью некоего «Суза-Муза из Лаперуза». В одной он развернуто освещал вопрос системы наказания, а в другой – говорил о «первородной Руси». Само-собой в довольно саркастическом и циничном ключе, сводя все к материальным и прикладным аспектам.

Более того он не стал делать никакого секрета из того, кто стоит за этим карикатурным псевдонимом. Даже специально подогрел интерес предварительно пущенными слухами. Из-за чего тираж смели подчистую в самые сжатые сроки. Еще бы – сам монарх снизошел до объяснений. Да не в тяжеловесной и малопонятной форме манифестов, а по-человечески, с юморком и здоровым цинизмом.

И надо сказать, что «Чудо-Юдо Болотное», как сходу окрестили злые языки «Сузу-Музу из Лаперуза», имел успех. И не только из-за того, что это был Император, но и из-за содержания и формы подачи. Так что уже через несколько дней Император договорился о гонорарах за свои статьи и включился в общественную дискуссию, разгоревшуюся на страницах газет с его подачи. Деньги хоть и небольшие, но совершенно не лишние. Даже несмотря на то, что его участие в этих диспутах оказалось крайне выгодным политически само по себе.

К дискуссии охотно подключились самые разные деятели. Например, знаменитый археолог Лев Константинович Ивановский, в 1870-1880-е годы проводивший раскопки в округе Санкт-Петербурга. И его находки не только не противоречили словам монарха, но и подтверждали их.

Николай Александрович, конечно, вел дискуссию на уровне любителя, но и остальные казались не лучше. Ведь история как серьезная наука делала только первые шаги. А та же археология только зарождалась. О том же, что летописи – это нарративные источники, то есть, байки, и их нельзя читать «в лоб» никто и не думал. А зря. И про скрытые цитаты в текстах многие не знали, когда целые куски из Святого Писания или другой летописи вставлялись в текст без всякого обозначения и с небольшими искажениями, тоже не знали. Так что наш герой имел очень большой бонус. Он ведь в XXI веке прослушал ни одну лекцию по этому вопросу и имел взгляды куда более целостные и глубокие, чем аборигены эпохи, делавшие только первые шаги в этом направлении, да и те – на ощупь.

Поэтому он, нечаянно вляпавшись, начал ковать концепцию Национальной идеи «Империи превыше всего», даже не пытаясь говорить о всякого рода «духовных скрепах». Этот бред его не интересовал. Налегая больше на естественнонаучные нюансы, логистику, экономику и здравый смысл, что было ново и необычно в те годы. Да чего и говорить – Император своими статьями совершенно переворачивал «теплые ламповые апокрифические» представления «о старине далекой» просто с ног на голову. А чего стоила его статья «о принятии христианства», где он опровергал житийную легенду, выводя очень приземленную и практичную концепцию, типичную для язычника тех лет. Упоминая, также о том, что это была далеко не первой попыткой крещения Руси. В общем – газеты стало читать интересно и простым обывателям. Что ни день – то какая-нибудь любопытная и увлекательная статья. Конечно, Император выдавал свои тезисы не часто, но их ждали, разогреваясь поистине ожесточенными спорами на страницах газет…

Долго раскачиваться, как это было принято в те годы, Николай не дал никому. И уже спустя три недели после знаменитого «юридического совещания», передал в Государственный совет черновик нового Уголовного уложения с правками и дополнениями.

Это оказалось возможным благодаря тому, что Анатолий Федорович Кони самым буквальным образом поселился в Зимнем и ежедневно по три-четыре часа работал в паре с Императором над его проработкой. А все остальное время – сам, выправляя формулировки и выискивая подвохи. Разумеется, не в одиночестве, а с помощниками. Но все равно. Темпы получились самые чудовищные по тем годам.

Но едва в Государственный совет попал черновик нового уложения, как Император уже поручил уважаемым людям подготовить «дорожную карту» претворения его в жизнь. Включая пересмотр многих десятков тысяч дел и обширные транспортные мероприятия. А главное – организация новых исправительных лагерей, оным надлежит кочевать вслед за рабочими участками.

Понимая, что держать в одном месте такое количество заключенных очень опасно, Император утвердил три строительные армии: Северную, Южную и Восточную. Поначалу он не хотел их распылять, сосредоточив в одном месте. Но, поразмыслив, пришел к выводу, что нет никакого смысла в такой концентрации крайне дешевых, но в той же степени неквалифицированных и слабо мотивированных рабочих рук. Им ведь никакие ответственные участки не доверишь. Да и нужны они больше не для того, чтобы строить, а для взыскания с преступников как можно большей пользы и вывода системы наказаний из того страшного минуса по балансу. То есть, как минимум, перевода на самоокупаемость, убрав совершенно лишнюю нагрузку с бюджета. Хотя бы в некоторой перспективе.

Предложенная система выходила – просто загляденье. Строгая армейская иерархия. Суровая дисциплина с серьезными взысканиями за ее нарушение, вплоть до расстрела на месте при попытке к бегству, например. Полное устранение заключенных от любого самоуправления через руководство даже самым малым отрядом исключительно сотрудником полиции. Завершалось же это принципом изоляции, когда новичок, попавший первый раз на исправительные работы, распределялся только и исключительно к таким же новичкам. А рецидивисты же к себе подобным. И если новичков, совершивших преступления средней тяжести, ставили на самые легкие участки, то закоренелых рецидивистов и уголовных авторитетов загоняли в наиболее тяжелые, мерзкие, неприятные и раздражающие места. Между ними же шла градация, которая старательно изолировала менее опытных уголовников от их более умудренных коллег по опасному бизнесу. Дабы всецело затруднить социализацию и формирование уголовной культуры.

Северной строительной армии надлежало по плану заняться в первую очередь строительством железной дороги от столицы до Кольского залива через Петрозаводск, село Сорока и Кемь. Сразу двухпутной на мощной, широкой насыпи с большими габаритными допусками. Во вторую очередь ей назначались работы по сооружению железной дороги от Сороки до Архангельска и далее – к устью Печоры. А в третью уже строительство Беломор-Балтийского канала от Невы до Сороки. Проектирование же этого канала и подготовительные работы надлежало начать немедленно.

Южной армии надлежало в первую очередь заняться строительством железной дороги от Петровска до Баку через Дербент. Также – сразу с мощной насыпью, двупутную и большими габаритными допусками. Прямо вдоль Каспийского моря. Вторая очередь работ этой армии подразумевала продление этой дороги от Петровска до Царицына через Кизляр и Астрахань. Третья же очередь требовала провести дорогу от Батума до Тамани через Поти, Сухум и Новороссийск. Что позволило бы в изрядной степени насытить железными дорогами регион.

Менее масштабная, но очень важная цель ставилась и перед Восточной армией – самой малочисленной. Дело в том, что у России на Дальнем Востоке не имелось незамерзающих портов. Да и вообще – регион был развит крайне плохо. Настолько, что зимняя стоянка русских судов осуществлялась в Японии, как правило, в городе Нагасаки. Там же и ремонтировались. Поэтому Император решил попытаться разыграть хоть одну имеющуюся карту в раскладе, а именно пост Корсаков, ставший в будущем портом Корсаковым – незамерзающим портом на Сахалине и единственным у России на Тихом океане.

Перед Восточной армией ставилась задача в первую очередь проложить железную дорогу от поста Корсакова до пролива Невельского. То есть, практически через весь остров, вводя его в товарный оборот в будущем. Вторая очередь работ требовала сооружения железной дороги от западного берега пролива Невельского до Николаевска, что стоял в устье Амура. А третья – тянуть «железку» до Хабаровска вдоль правого берега Амура.

Через пролив же Император надеялся перебросить мост. Да, протяженность водной преграды довольно существенная – почти восемь километров. Однако глубины небольшие. Что позволяет большую часть моста заменить дамбой, которую в довольно сжатые сроки отсыплют драги. Заодно и фарватер углубят. Небольшой ширины. Всего метров двести.

Сам же мост предлагалось отдать на откуп американским специалистам, что трудились на постройке знаменитого Бруклинского моста. Благо, что пролет предполагался вдвое меньше, а опоры нужно было устанавливать не в жиже с помощью кессонов, а обычными лопатами в грунтовом массиве мощной насыпи. Благо, что для пары мощных драг возведение такой не составляло никакого труда уже за два-три года летних работ. В остальном же мост должен получится такой же, только короче, выше и с увеличением запаса прочности с шести до десяти раз. Да, довольно дорогое удовольствие[1]1
  Бруклинский мост имеет общую длину 1825 м, основной пролет 486 м, ширину 26 м и клиренс в 41 м. Строился с 1870 по 1883 года. Обошелся в $15,1 млн. или 19,63 млн. рублей. Много. Но задуманный мост был кардинально проще и легче в исполнении как по размерам, так и по условиям проведения строительных работ. Поэтому Император оценивал его стоимость в районе 15–20 млн. рублей с учетом удаленности объекта и доставки строительных материалов из США. При бюджете России в 1889 году порядка 800–850 миллионов – это легко подъемная сумма, особенно растянутая на сколько-то лет.


[Закрыть]. Особенно если рельсы также заказывать в США. Но получение незамерзающего порта на Дальнем Востоке того стоило…

Глава 3

1889 год, 26 июня. Санкт-Петербург

Заварив кашу с новым уголовным законодательством и строительными армиями, и сдав черновики уложения и проектов на проработку подчиненным, Император занялся другим направлением. Но близким и не менее важным. Наконец в столицу начали подъезжать приглашенные им разного рода персоны, в которых он очень остро нуждался. И с ними можно было обсудить давно наболевшие вопросы.

Так, например, 26 июня утром он встретился с Джоном Мозесом Браунингом. Тем самым мормоном, который подарил миру столько всяких интересных конструкций оружия…

– Понимаете, Джон, мне ужасно понравились ваши магазинные карабины. Да, у них есть определенные проблемы, но, несмотря на все это – они дешевы. Новая магазинная винтовка братьев Маузеров, например, стоит наполовину дороже, чем ваша, привезенная из-за океана. Про французскую школу с их любовью к обширными фрезеровальным работам и речи нет. Это прекрасная рекомендация.

– Я рад это слышать, Ваше Императорское Величество, – осторожно произнес Браунинг. – Но вы бы не стали меня приглашать просто для того, чтобы похвалить?

– Как знать, – улыбнувшись, ответил Николай Александрович. – Но вы правы. Я хотел бы заказать вам доработку карабина с последующим большим заказом.

– Вы не будете проводить конкурс?

– А какой в этом смысл? Я уверен – вы справитесь. А если нет, то я буду вынужден обратиться к другому опытному конструктору. В любом случае, я хочу попробовать.

– Я весь во внимании.

– Новый карабин должен соответствовать трем основным тезисам. Во-первых, иметь возможность быстрой и простой неполной разборки – сборки в полевых условиях. Без инструментов. Чтобы его можно было легко чистить. Во-вторых, в изготовлении карабина нужно свести как можно больше деталей к горячей и холодной штамповке с последующей доводкой напильником по лекалу. А там, где надо, то и сварке.

– Сварке? Вы думаете это имеет смысл?

– Почему нет? Во всяком случае – нужно попробовать. Ну и, в третьем, карабин должен иметь отъемный срединный магазин на десять патронов, уложенных в шахматном порядке. Что-нибудь современное и не очень мощное. Например, какую-нибудь вариацию в духе 6х50 – 6,5х54. Только гильза без ранта, а пуля остроконечная. И, если честно, я подумываю о том, чтобы сделать основной пулей штамповку из самой поганой стали в оболочке. Это серьезно снизит стоимость выстрела.

– Да, но действенность пули окажется не такой большой.

– Согласен. Поэтому можно будет выпускать и другие патроны. Но главная задача, которую я вижу, заключается в создании максимально дешевого оружия. Этакой «рабочей лошадки», которую можно было бы активно экспортировать всюду. Поэтому и остановился на вашем карабине. Если довести его конструкцию и запустить в производство большой серией, то это позволит продавать его с такими низкими отпускными ценами, что никто из конкурентов не сможет с ним сравнится. Боеприпасы должны быть под стать. Да, можно будет отдельно выпускать и пули со свинцовым сердечником. Но, главное, чтобы основной вал ходовых боеприпасов был дешев… очень дешев. И их можно было бы сделать много.

– Все быстро упрется в латунную гильзу, – чуть подумав, произнес Джон. – Она и так составляет львиную долю цены выстрела.

– Так и есть. Поэтому я хотел бы и гильзы изготавливать из стали. Штамповкой. С последующим покрытием их лаком.

– Но это невозможно!

– То, что так никто не делает – не говорит о невозможности. Я проконсультировался у ученых, и они подтвердили принципиальную возможность столь глубокой стальной штамповки. Но только из мягкой, низкоуглеродистой стали с очень низким содержанием фосфора и серы.

– А это дорого!

– Дорого. Но существенно дешевле латуни. Использование которой, к слову, делает гильзу на десять процентов тяжелее. Да и хорошей стали на наши нужды потребуется не так уж и много. На каждый миллиард патронов не более двадцати тысяч тонн. Этот объем можно и закупать. А можно и самим производить.

– Ваше Императорское Величество… вы не понимаете… это очень сложная задача!

– Джон, а что там сложного? – Удивленно произнес Николай Александрович и выдал «на-гора» кучу фундаментальной информации о электродуговой плавке. Она была к тому времени вполне известна и кое где даже потихоньку осваивалась. В той же Германии. Однако на пути ее внедрения стоял острый дефицит электрической энергии. – Но и это не проблема. – Продолжал Николай Александрович. – Смотрите – вот тут река Волхов, – ткнул он на карту. – Если ее перегородить плотиной ближе к устью, то мы не только затопим ее пороги, облегчив судоходство, но и позволим запитать электрогенераторы. Река небольшая и мощность выйдет умеренная, мегаватт в пятьдесят. Но и, например, маленькая печь на двадцать пять тонн потребляет всего около семисот-восьмисот киловатт. То есть, для наших целей хватит за глаза и на плавки, и на всякие станки, и еще на сторону электроэнергию будем продавать. Вот. Что еще? Не выйдет ничего с электросталью? Не беда. Займемся переделом чугуна. Да, сейчас новые веяния – мартеновские печи. Однако есть способ и поинтересней. Сидни Томас разработал свой передельный конверторный процесс, но упустил в нем важную деталь – продувку. Если продувать не воздухом, а кислородом, то…

Николай продолжал распинаться еще пару часов, рассказывая всякие нюансы и прикидывая «на коленке» бизнес-план. Нужен кислород для продувки? Не проблема. Электролиз воды решит этот вопрос. Благо, что профессор Лачинов еще в 1888 году разработал промышленный метод такого разложения воды. Электроэнергия имелась прямо под боком. Причем предельно дешевая. Как и чистая, пресная вода. А побочным продуктом получался водород, который можно продавать на сторону. Очень дешевый по себестоимости водород, существенно дешевле основной массы рыночных предложений.

И так далее. И тому подобное. В общем – там – у будущей ГЭС на Волхове Николай Александрович предлагал Браунингу поставить комплекс производственных объектов по производству не только прекрасной стали, но и собственно оружия с патронами.

Что Браунингу с этого? Титул барона, тридцать процентов этого предприятия и пожизненная должность главного конструктора. Причем совсем не фиктивная. Потому что Императору много чего хочется получить из стрелкового вооружения. И когда он перечислил свои «хотелки» Джон аж воротник расстегнул и нервно попил водички, отчаянно долбя стеклянным стаканом по зубам…

– Ваше Императорское Величество, – после долгого обсуждения пронес конструктор, – но ведь вы уже все продумали. Зачем вам я?

– Я продумал общую логику. Но я – не конструктор.

– Судя по вот этим наброскам, – кивнул он на листы с набросками всяких узлов и механизмов, включая, например, вполне современного вида магазин, – я бы с вами не согласился.

– Техническая грамотность не делает меня конструктором. К тому же я не смогу заниматься этим вопросом в полной мере. У меня просто не будет на это времени. А вы – толковый человек. Вам это можно доверить. Ну и главное – если вы останетесь и займетесь этим вопросом, то создадите целую оружейную школу. Школу Браунинга, – продолжал увещевать Император, давя то на финансовый интерес, то на тщеславие, то на возможность заниматься любимой работой…

Джон Мозес Браунинг ушел, переполняемый чувствами и бурными, скачущими мыслями. Да, он согласился. А кто бы на его месте отказался? ТАКОЙ шанс бывает не у каждого в жизни. Император же отправился обедать и готовиться к вечерним переговорам с куда более зубастым персонажем. С Джоном Рокфеллером – нефтяным королем США, который все же откликнулся на письмо и решил посетить Николая Александровича. А утром следующего дня было назначено судостроителю Крампу, во второй раз. После первой аудиенции он отправился осматривать Балтийский завод, «под ручку» с Михаилом Ильичом Кази. И теперь должен был явиться к Императору уже поговорить предметно…