Текст книги "Лжедмитрий. Игра за престол (СИ)"

Автор книги: Михаил Ланцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 5

4 мая 1604 года, Москва

Взъерошенный Дмитрий прибыл в Кремль и, в весьма подавленном настроении, отправился к себе. Кто-то уже пустил слух о том, что его убили, поэтому пришлось лично разгонять толпу, устремившуюся к Кремлю. Там уже ворота закрыли и готовились то ли к осаде, то ли черт знает к чему. Он даже слегка охрип, когда кричал, уверяя людей, что убийцы и пустили слух, чтобы честных христиан на богопротивное дело подбить, а самим под шумок зло какое сотворить. Ну и так далее, и тому подобное.

Послушали.

Разошлись.

Поговаривают, что еще и зачинщиков побили. Но Дмитрия это мало волновало. Те знали, на что шли. В таких делах и убить могут.

Царь лично встретил царевича, будучи сильно взволнованным.

– Бунтовщики пошли обедать, – буркнул Дима и направился к себе. Это нападение выбило парня из колеи. Требовалось отдохнуть. Побыть в тишине. Подумать. Ну и напиться в хлам, хотя для него такие методы самолечения были обычно не характерны. Нет, конечно, очень удобно. Взял несколько бутылок водки, и ты уже заядлый психотерапевт. Одна беда – не от всего и не всегда помогает. Да и водку он не любил….

В тот день больше ни царь, ни прочие его дергали, как тот и просил. Однако на утро пришел патриарх. С первыми петухами. Ну а что? Формально-то просьба выполнена. Да и поговорить стоило. Больше тянуть и откладывать он попросту не мог. Боялся. Особенно на фоне того, что ему рассказали про то покушение. Да и слухи по Москве ходили один чудней другого.

– Иди к черту! – Буркнул Дмитрий, увидев на пороге комнаты Иова. – Никого не хочу видеть!

– Нам нужно поговорить.

– Я пьян, – нахмурился царевич, вставая. – О чем можно говорить с пьяным?

– Не так ты и пьян, – возразил патриарх.

– Ну, так получилось… – виновато пожал плечами Дима. – Пил я всю ночь. Не берет. Только до ветра бегаю.

– Царевич, это очень важно!

– Что, опять бунт? Как вы меня уже достали…. Ничего не хочу. Ни терцию, ни книгу.

– Борис Федорович предлагает назначить тебя наследником, если ты возьмешь Ксению в жены.

– Да что ты говоришь!

– Да, – торжественно кивнул патриарх, пропустив мимо ушей ерничество.

– Поверь, ты не знаешь, что желаешь, – с нервным смехом произнес Дмитрий.

– Почему? – Удивился Иов.

– Ты хоть понимаешь, что происходит? Старый пень! Вы с Борисом только дырки затыкаете в рассохшихся досках! А корабль державы хлебает воду то одним бортом, то другим. Эх!

Он развернулся и два шага достиг полки и взял лютню. В интернате его заставляли заниматься музыкой, считая, что это развивает умственные способности. Вот он гитару и мучил почти десять лет к ряду…. Лютня, конечно, не гитара, но развлечений в эти времена немного. Вот и осваивал потихоньку, стараясь порадовать себя «островками» старой жизни. Заодно и лютню правил, стараясь придать ей более подходящее звучание.

– Садись старик, – бросил он патриарху. – А то упадешь!

Тот послушно сел.

Дмитрий же глотнул еще вина и, сходу, без подготовки начал играть. Благо, что инструмент был настроен.

– Спит монастырь, дремлет село. Мошки бьются о стекло. Звёзды светят и луна. А в округе тишина. Мёртвые с косами вдоль дорог стоят! Дело рук красных дьяволят! Мёртвые с косами сбросили царя! Занималась алая, занималась алая! Занималась алая, эх! Заря, заря, заря, алая заря! Заря, заря, заря, алая заря!

Потом отбросил лютню так, что та ударилась о стенку, дринькнув, чуть не разбилась.

– Все сгнило к чертям! – Закричал на патриарха Дмитрий. – Понимаешь? Сгнило! Вам покой нужен?! Хотите этим браком успокоить людей? Да им всем насрать! Простому люду жрать нечего! А у бояр жиром уже рассудок затек! На что вы надеетесь?! Вся соль! Весь фундамент державы сгнил к чертовой матери! Хотите дать мне венец царский? Ха! Да я половину бояр на кол посажу! Ибо голову рубить этой мерзости – только руки марать! Ненавижу! Понимаешь? НЕНАВИЖУ! Или вам с Борисом этого хочется? Да… наверное этого и хочется… – как-то резко остыл царевич и осунулся.

– Боль уйдет, – тихо произнес патриарх. – И ты успокоишься. Что решил так переждать и перетерпеть, молодец. Не нужно сгоряча глупостей делать, да резкие слова говорить.

– Глупостей? О да! Одну глупость я уже сделал. Надо было сразу же уезжать, как понял, что залез в чужие проблемы. Но ведь нет! Остался. А, – махнул он обреченно рукой.

– Это не чужие проблемы, – очень терпеливо произнес Иов.

– Теперь-то да, – буркнул Дима и отвернулся от собеседника, уставившись на низкий потолок, по которому осторожно полз паук. Очень символично так….

– Так ты согласен взять Ксению в жены?

– Ты меня не понял? – Повел бровью Дмитрий. – Если вы наденете на меня венец, то я утоплю Русь в крови! Возможно. Я буду пытаться сдерживаться. Но… не уверен. Я слаб. Я не готов. И не думаю, что смогу когда-то подготовиться к этому. Ты ведь знаешь, что я ремесленников и торговых гостей время от времени избиваю нещадно? Знаешь. Конечно, знаешь. Твои люди за мной по пятам ходят. Не кривись. Их только слепой баран сможет пропустить. Бездельники! Но да не о том. Ты представляешь, заказал сапоги для солдат нового полка. А торговый гость не только затянул поставку, так еще и сшил у кого-то их черти как! Руками разорвать можно! Только вдумайся! Солдаты его мошну и жизнь защищать станут, а он, дерьмо собачье, им даже сапоги сшить по-человечески не может.

– Слышал о том, – кивнул патриарх. – Говорят, ты заставил того торгового гостя сожрать пару.

– Наветы, – отмахнулся Дмитрий. – Две пары. А потом меня едва уговорили не запихивать ему в зад весь оставшийся брак. Боюсь, что он и первую дюжину не выдержал бы. Ты понимаешь, что будет, если я стану царем? Да они все взвоют от меня! Года не пройдет, как взбунтуются и убьют. И станет только хуже. Ибо все толковое, что я постараюсь внедрить, обрекут на забвение. Как там? А! Назло бабушке уши отморожу. Ну, или как-то так.

– Так может они только того и ждут, чтобы кто-то прижал бояр?

– Ха! Ждут. Люди всегда ждут, чтобы кто-то решил их проблемы. Желательно без их участия. Чтобы манна небесная просыпалась. Никто не хочет сам трудиться. Никто не хочет сам к порядку призываться. Когда других гоняют – многим приятно. Но я же не только бояр стану гонять. Тут дел столько, что за триста лет тяжелого каторжного труда не управиться. Ни дорог нет, ни мостов, ни производств, ни учебных заведений. Ничего. Дикое поле с домиками.

– Ты бы осторожнее с учебой, сын мой. Она полезна. Но вместе с ней приходит и ересь.

– Отче, ересь – не беда.

– Что?! – Взвился патриарх.

– Если духовный наставник годный, то, как родится эта скверна, так и помрет. А вот то, что Русское царство решительно отстало от развитых стран Западной Европы – это да. Это беда. Страшная беда. Отсюда кого вы видите? Только ясновельможный балаган! Но даже паны, кои промеж собой даже корюшку протухшую поделить не могут, и те сильнее нас. У них годная кавалерия – те самые крылатые гусары. Да и с промышленностью ситуация всяко лучше.

– Но мы их били в бою!

– И еще не раз разобьем! Ибо скоморохи припадочные! Нет в них порядка промеж собой. С того и сгинут рано или поздно. Но речь о том, что, слава Богу, мы отделены этими ляхами от основных театров военных действий в Европе. Да и османы далеко. Столкнись наши воинства с французскими или испанскими войсками – раскатали бы в тонкий блин! Даже не сильно вспотев! Еще так промедлим с образованием – вообще потеряем лицо перед соседями. Или ты не знаешь, отче, что англичане отрекомендовали Елизавете нас как одно из княжеств Индии. Дикие, непонятные, чужие. Чуть ли не по елкам прыгаем, да звериным обычаем живем. Мы отстали! Мы серьезно отстали! И Ливонская война это прекрасно показала. Но, в одном ты прав, отче. Чем больше знаешь, тем сильнее плодятся тревожные думы. Если же твой разум чист и пуст, как у лягушки, то тебя и лопушек радует. Счастье – удел дураков. Вот он смертный грех во всей красе. Отрыжка яблока познанья.

– Я подумаю над твоими словами, – очень серьезно произнес Иов. – Но что передать Борису? Он ждет и надеется. Я согласен, что это все временные меры. Но сейчас и год продержаться – уже неплохо.

– Что передать мой король? – Постарался спародировать известную сценку из кинофильма «Иван Васильевич меняет профессию». – Мой пламенный привет! Нет? Ну хорошо. Я соглашусь. Но при выполнении двух условий.

– Слушаю.

– Первое. Ты, отче, даешь согласие на открытие в Москве Академии, где обучались бы охочие люди языкам, богословию, литературе, философии, истории, медицине и точным наукам. Да отче. Не хмурься. То, что ты от меня просишь, будет мне поперек… хм… в общем, не хочу я этого. И мне нужна хоть какая-то причина, чтобы держаться своих обязательств. Второе. Борис отправляет Шуйских в посольства. Пусть сам решает кого, куда и как, но до тех пор, пока посольства в Мадрид и Париж не отчалят от причала балтийских портов, я не хочу ничего даже слышать о помолвке и венчании. А лучше еще в Венецию кого отправить, в Швецию и еще куда. Сбыть всех Шуйских с глаз долой. Желательно с женами и детьми. Чтобы духу их мерзопакостного не осталось. Ты понял мои условия, отче?

– Понял, – мрачно произнес патриарх. – Ты жаден до запросов.

– Поверь – я очень скромен. С тем купцом, что сожрал поставленные им дрянные сапоги, вы даже рядом не стояли. Я уважаю вас и не прошу слишком многого.

Глава 6

7 мая 1604 года, Москва

– Не потревожим? – Поинтересовался Борис Федорович, входя в комнату к царевичу. Тот разобрал свой рейтпистоль и, обложившись листами бумаги, чем-то занимался.

После того инцидента у Кремля, когда царевич мог одним словом обратить бунтующую толпу на штурм, Борис стал относиться к нему крайне хорошо. Ведь тот мог просто протянуть руку и взять царский венец. Вместо этого он приложил немало усилий для подавления бунта и успокоения толпы. Да резковат и грубоват. Да его слова часто язвят более клинков. Но он делом доказал свою верность.

– Вы что-то хотели? – Не отрываясь, спросил царевич.

– Чем это ты так занят? Пистоль разобрал. Малюешь чего-то. – Произнес патриарх, приблизившись к столу.

– Это греховные последствия того самого ученья, за которое ты так ратовал, отче.

– Я? – Удивился Иов, и тут же усмехнулся, поняв, что Дмитрий шутит. – А, ну да, ну да. И все же.

– Пищали наши с фитильными запалами никуда не годятся. Да, по всей Европе они в почете. Но лишь потому, что ключной запал, именуемый также колесцовым замком, безнадежно дорог. Его дороговизна связана с тем, что делается он мастерами самой высокой пробы, ценящих свой труд весьма на должном уровне. Таких мастеров немного и заказами они всегда завалены на годы вперед… – сказал Дмитрий и немного отвлекся, промеряя деталь.

– И что с того? – Поинтересовался Борис.

– А? Да ничего. Нам не нужны те мастера. Их мало, они дороги и заняты. Я хочу сделать так, чтобы запалы ключные нам делали подмастерья, коих много и труд их дешев.

– Но как? – Воскликнули патриарх с царем чуть ли не хором.

– Очень просто. Каждая отдельная деталь в этом запале никакой особой сложности не имеет. Ее спокойно выполнит и подмастерье невысокой искусности. Вот я и решил – каждому отдельному такому работнику доверить выполнение одной детали. По чертежу.

– Чертеж? Что это?

– Вот, – продемонстрировал Дмитрий лист бумаги, где в классических трех проекция красовалась зарисовка с размерами и легендой. Для измерения я приложу вот эту палочку с насечками. А принимать работу станем со всем радением по лекалу и обмеру. Если же где прочность изучить нужно, то и ее. Такой мастеровой быстро набьет руку на одной и той же детали. И вскоре сможет ее делать не хуже знатного мастера. Нам же останется только собрать из этих отдельных деталей запал. Что тоже не великая сложность. Мало того, в случае поломки, у нас будут запасные части, прекрасно подходящие для замены. То есть, вышедший из строя запал можно будет в поле приводить в порядок.

– Хм… – задумчиво потер подборок царь. – А получится?

– Безусловно. Причем часть деталей можно у наших мастеровых заказать. Часть где-нибудь в Дании и Померании разместить. Что-то у шведов. Что-то у испанцев с французами. И так далее. Возни в таком случае больше, но когда речь идет о десятках тысячах ключных запалах, это все более чем оправдано. По моим самым скромным прикидкам, при таком подходе они станут нам раз в пять дешевле обычного. Лучше бы, конечно, все заказывать у наших ремесленников, но, боюсь, добрые пружины да огнива они не сделают. А мне с этим всем возиться нет времени.

– А ты можешь? – Прищурившись, поинтересовался царь.

– Кто знает? – Пожал плечами Дмитрий, откидываясь на спинку неудобного резного кресла и потирая виски. – Освещение жуткое. Последнее зрение оставить можно. Мда. Что же до пружин и прочего, то да. Я лекции слушал. Много читал по этим делам. Знаю, как выплавлять персидский уклад и прочее. Но только на словах. Сам своими руками никогда не делал. А значит – требуется проверять. Ибо знание без практики пустые словеса. А это время. Возможно, много времени. Потому что практически всего, что потребно для опытов у нас нет. Как прикажете мерить температуру раскаленного металла? К примеру. Пальцем тыкать? Можно по цвету каления, но там очень большие шаги. Впрочем, это все вздор. Нам явно не до того. Пока, полагаю, вот этим приемом обойдемся.

– Да, – нехотя кивнул царь, соглашаясь. – Но мы к тебе по другому делу.

– Из-за посольств?

– Уже знаешь?

– Я как протрезвел, сразу понял, что хватил лишку. Казна у нас на ладан дышит. Ей столько посольств не потянуть. Да и бояре не позволят всех Шуйских из страны выслать.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – улыбнувшись, произнес патриарх.

– Думаю, нужно, чтобы ты, отче, выступил на собрании Думы, ратуя за открытие Академии. Дабы еретикам католическим ничем не уступать. Да-да, отче. Именно ты. Иначе не поверят. Так вот. А под это дело и организовать одно Большое посольство, которое должно возглавить самым уважаемым и знатным боярином. Уверен, что Василий Иванович Шуйский не откажется. Не посмеет. Ведь тогда получается, что он не самый уважаемый и знатный. Перед людьми признать этого он не решится, даже если поймет, что его попросту высылают из страны под благовидным предлогом.

– Пожалуй, что это твое предложение можно претворить в жизнь, – отметил Борис.

– Правда, останется мой тезка – Дмитрий Иванович. Он весьма деятелен и горделив. Может многое.

– Он не посмеет, – отмахнулся царь. – Без брата не рискнет.

– Как знаешь, – пожал плечами Дмитрий. – По задачам, что посольству надлежит решить, уже все прояснилось?

– Там ничего особенно хитрого нет. Нанять наставников в Академию да предложить Испанской короне торговлю лесом, пенькой и варом напрямую. Чтобы сами вывозили. Или ты что надумал?

– Есть мысли, – согласился Дмитрий. – При перевозке леса в Испанию мороки намного больше, чем при строительстве кораблей на местах. Мы можем выделить испанцам землю, например, на берегу Ладоги под Орешком или возле крепости Ладога. Там они поставят верфь, да, завезя инструменты и мастеров, развернут дело. Простые рабочие руки в Испании намного дороже, чем у нас. День труда на распилке бревна – втрое дешевле. Посему корабли, построенные у нас, станут выгоднее для Испанской короны. Ну и нам польза великая – современное судостроение на нашей земле. Это первое. Второе. Для литья пушек надобно много угля. Лесов в Испании немного, а в наших северных краях – изрядно. Сам уголь везти мало выгоды. Поэтому, мы можем предложить поставить испанцам в Новгороде литейную мастерскую и для своих новых кораблей там пушки лить. Уголь наш. Рабочие наши. Бронза и мастера их. В итоге все в выгоде. Наши люди денег заработать могут и дельному мастерству научиться. А они получают дешевые корабли.

– Ну, не знаю… – медленно и как-то нараспев произнес царь. – Ты говорил, что они богаты. Зачем им такая морока?

– Богаты не значит, не испытывают нехватки денег. Испанский королевский двор утопает в роскоши. Эта безудержная роскошь, воровство чиновников да английское пиратство наносят им чудовищный ущерб. Я уверен, что правительство Филиппа III Габсбурга может заинтересоваться возможностью сильно сэкономить на флоте, не потеряв в числе кораблей и их качестве.

– Ну… хорошо, – кивнул Борис. – Мы попробуем. Это все?

– Еще, я полагаю, мы могли бы предложить им меха. В Мадриде не холодно, но мех неизменное украшение благородных людей. Что во Франции, что в Испании его ценят и любят. Это должно бы повысить наши доходы от продажи мехов. Кроме того, полагаю, что кроме найма наставников, было бы недурно закупить книг по наукам. Богословие, понятно, нас католическое мало волнует, – поспешно добавил Дмитрий, видя, что патриарх пытается что-то сказать. – А вот все остальное – вполне. Московский печатный двор надобно расширять и совершенствовать. Конечно, главными книгами, мы, как честные христиане, станем печатать евангелие, молитвословы и жития. Но и учебные пособия с научными трудами не забывать. Также увлекательные романы не дурно было бы к ним добавить. Привлечение к чтению – важнейшее дело в повышение грамотности народа. Не считая того, что на этих книгах мы сможем еще и заработать. Но главное – посольству не должно болтать обо всем голландцам. Они вряд ли обрадуются торговым делам с Испанией. Это ведь бьет по их карману. Пусть для всех вокруг станет нашей главной целью – набрать наставников для Академии и книг купить. А все остальное – тайно. Тем более что открытых поставок леса, пеньки и вара можно и вовсе избежать при строительстве кораблей у нас. Что, в свою очередь, убережет важный для нас торговый путь от пиратов. Какой им резон нападать на военные галеоны?

– Ну и запросы у тебя, – покачал головой царь. – Ну и размах…

– Я, как всегда, скромен без меры, – смиренно произнес Дмитрий.

Борис Федорович усмехнулся. И вновь переключился к тому, чем в настоящий момент занимался Дмитрий. Эта затея с ключным запалом его весьма увлекла. Он взял первую попавшуюся деталь запала и стал внимательно изучать, пытаясь понять – что же в ней может быть сложного? И чем больше смотрел, тем больше понимал – ничего. Любому кузнецу поручить можно. Ну, кроме совсем безруких. Взял другую. Аналогично. Листы же бумаги с рисунками, что он посмотрел, были сделаны так толково, что даже он все прекрасно и исчерпывающе понимал…

– Ты еще долго будешь их обмерять да малевать?

– День – два. Света мало. Быстро устаю.

– А эти, описанные, уже можно начинать выделывать?

– Разумеется.

– Хорошо, – многозначительно кивнул Борис и, пожелав успехов в благом труде, покинул Дмитрия. Следом за ним ушел и патриарх, не желая отвлекать царевича. Тем более что в его крутились мысли о включение в посольства нескольких священников. Чтобы присматривали за делами. Да и намек, брошенный Дмитрием, он уловил очень хорошо. Как раз труды католического богословия закупить требовалось в обязательном порядке. Нужно было понимать, что у них там происходит.

Глава 7

19 августа 1604 года, Москва

Терция потихоньку обретала внятный вид.

Сам Дмитрий никогда не служил в армии. Но несколько лет, проведенный в коллективе, где бывших военных было с избытком, наполнили его голову отрывочными знаниями. Поэтому с горем пополам, курс молодого бойца, которого в те годы не существовало даже в проекте, он им организовать смог. Ну и постоянные консультации с местными командирами, водившими войска ни одну кампанию, тоже сильно помогли делу.

Стрелки с пищалями фитильными да копейщики с пиками длинными. Даже егеря были, хоть и совсем чуть-чуть, зато натурально со штуцерами. Их Дмитрий решил применять взамен мушкетеров – бить тяжелых всадников в добрых доспехах. Плюс вредить прицельным огнем. Плюс таки соорудил гренадерскую роту, которую вооружил мушкетонами картечными, ручными мортирами да гранатами чугунными, малыми. У всех, помимо всего прочего, еще и сабли. Хотел шпаги, но их тупо не было, и изготовить не успевали. Да и кому учить? Дмитрий лично занимался с десятком охочих из мелкопоместных дворян, чтобы в будущем сделать их инструкторами. Но они пока были довольно слабы. Шпага была слишком сложна для тех, кто долго работал саблей, хоть и давала радикальное преимущество в ближнем бою при должном навыке.

Доспехов в должном количестве царевичу взять было не откуда. Посему он и не стал с тем морочиться, ограничившись удобным единообразным обмундированием. Летняя форма была проста и незамысловата. Укороченные красные кафтаны с накладными карманами были перетянуты ремнем. Простые шаровары из беленой ткани на кушаке. Очень толковые и крепкие полусапожки вполне современного типа, что было непросто. Ну и, в завершение образа, обычная треуголка из кожи без каких либо украшений. Разумеется, к сапогам шли портянки, а к шароварам и полукафтану – исподнее. Имелась еще и зимняя форма, а также плащ-палатки на ненастье, но только в проекте – их пока шили.

И вот эти ребята упражнялись – маршируя по плацу.

Сложное построение терции – то еще испытание для дисциплины и выучки. Но оно ничто по сравнению с регулярными марш-бросками, что каждую неделю устраивал своим новобранцам Дмитрий. А ведь кроме них была еще полоса препятствий, упражнения с оружием, строевые приемы и ежедневная серьезная работа на турниках и брусьях.

По весне же, как только начались серьезные тренировке, люди взвыли. Они были не готовы. Но хорошее, регулярное питание и методичное насилие сделали свое грязное дело. Солдаты привыкли. Двадцать верст пешком и стремительное построение для отражения атаки стало обычным делом. Как и несение постовой службы. Днем и ночью. В любую погоду. Даже на марше. Даже среди своих. Никто не должен застать полк «со спущенными штанами».

Но, несмотря на все успехи, Дмитрий, сидя на своем гольштинце, морщился.

Чертов перфекционизм не ему давал покоя. Разумом царевич понимал – все хорошо, все намного лучше, чем могло быть. И все вокруг очень одобрительно отзывались, видя его дела. Но внутри у парня ворочался вредный старикашка и ворчал, ворчал, ворчал, время от времени переходя на откровенное брюзжание. То не так, это не этак. Дмитрия раздражали фитильные мушкеты, казавшиеся чертовым атавизмом. Жгло отсутствия шпаг и доспехов. Бесило отсутствие адекватных пилорам, что исключало возможность выделки массовой длинной пехотной клееной пики. И так далее. И тому подобное. Да и вообще – все вокруг ворочалось так медленно, что заставляло его регулярно взрываться. Люди еле ползали по меркам Дмитрия. Словно издевались!

– Дмитрий Иванович! – Обратился к нему подлетевший верховой гонец.

– Что-то случилось?

– Голубь прилетел из Ивангорода. Посольство отбыло на кораблях. Государь велел тебе срочно это передать.

– Ясно, – кивнул Дмитрий, стараясь сохранить невозмутимость. – Ступай.

Гонец убыл, а царевич задумался. Новость недвусмысленно намекала на то, что завтра объявят о помолвке его с Ксенией. И Федор, сидящий на своем коне рядом, отлично об этом знал. Нахмурился. Надулся. Отец с ним уже разговаривал. Но парень был не в том возрасте, чтобы спокойно все понимать и принимать. Пубертатный период набирал свои обороты.

– Ты же знаешь, я отказывался, – тихо бросил ему царевич.

– Знаю.

– Но тебе от этого не легче?

– Нет, – покачал он головой.

– Обещаю – если так сложится, что я надену венец, то тебя сделаю соправителем, – серьезно произнес Дмитрий.

– Как знаешь, – ответил, пожав плечами Федор, отведя взгляд.

Очевидно, он не желал довольствоваться столь малым. Собственно Дмитрий не сделал ему ничего плохого. Но Федор все последние годы уже предвкушал свое восшествие на престол. А тут такой облом. Его выкручивало от глухой, тяжелой обиды. Хотелось отмстить. Только кому? Отец был прав. Федор видел эти безумные толпы бунтовщиков с кремлевской стены, натерпевшись страха. Растерзали бы, в том он не сомневался. И видел, как Дмитрий въехал на коне в это живое озеро и разогнал их всех по домам. Он понимал – отец прав. Понимал, но не принимал. Разум с обидой не мог договориться. На Дмитрия он тоже не мог обижаться. Знал – тот не желает венца. Но обстоятельства так складывались…. Ему было больно, обидно, стыдно и неловко. Каждый раз, когда об этой ситуации думал, щемило в груди. И он запутался, не понимая, что делать дальше…