Текст книги "Семейная хроника (СИ)"

Автор книги: Михаил Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

За активную работу по подготовке сержантского состава, отвечающего требованиям современной войны и в порядке директивы Военного совета Западного фронта №09/69 от 19 июля 1943 года достоин правительственной награды ордена – «Красной звезды»…

К этому времени в ходе операции «Багратион» 3-й Белорусский фронт, в рядах которого находился 208-й запасный полк, успел освободить Витебск, Минск и выгнал немцев из Литвы и Вильнюса.

Про свою битву на Белорусской земле мой отец вспоминал не часто. Больше всего запомнилось ему, что там кругом были болота и сырость. Каждый шаг был в воду. Высушиться было невозможно, сухого места было не найти. Вода проступала через траву и мох с каждым шагом, невозможно было ни лечь, ни сесть. Поэтому есть им приходилось с мертвяков. Когда наступало время обеда, наши бойцы брали трупы убитых немцев и клали их крестом друг на друга. На верхнего садились и ему же на спину ставили котелок.

Возможно, с той стороны точно также поступали и немецкие солдаты, кладя крестом русских мертвых бойцов.

Кошмар этот закончился, когда они вышли на исходную позицию и приготовились к атаке.

О своем возвращение из штрафной роты отец тоже рассказывал не слишком подробно. Дескать, пошли они в атаку, матерясь на немцев и на белорусскую грязь. Немцы их обстреляли из минометов и пулеметов, а болотная грязь приняла в свое лоно убитых и раненных. Солдат-штрафник Алексей Антонов получил несколько осколков от разорвавшейся рядом мины, и на этом его пехотная эпопея закончилась.

Часть осколков вынули из него в госпитале, а парочка мелких так и осталась в его теле. Нам с братом он иногда позволял пощупать их в районе левой лопатки.

Как с искупившего кровью свое преступление с него сняли судимость и, после выздоровления, должны были направить в обычную воинскую часть.

Еще находясь на госпитальной койке, раненый боец Алексей Антонов задумался о своей дальнейшей судьбе. Можно было вернуться опять в железнодорожные войска, но это могло означать, что он снова станет сапером. А каждодневная игра со смертью ему нравилось все меньше и меньше, и тогда он решил сменить воинскую специальность. Как ему удалось это сделать, он не рассказывал. Вроде бы помог какой-то знакомый, возможно, обретенный в этом же госпитале. Одним словом, красноармеец Антонов А.В. становится артиллеристом.

К сожалению, все это только моя версия событий, происходивших с отцом, основанная на эпизодах из его рассказов и не подтвержденных никакими документами.

Я даже не знаю точно, в какой именно из артиллерийских частей он продолжил свою службу. По его словам, он был корректировщиком огня, и в его обязанности входило присутствовать в передовых наших частях и из их окопов корректировать обстрелы немецких позиций нашей дальнобойной артиллерией.

Поэтому дальнейшее описание военной жизни красноармейца Антонова Алексея Васильевича будет основано пока только на его рассказах.

Но пора рассказать о том, какие изменения произошли в судьбе его брата Михаила. Приказом по 3-му Белорусскому фронту № 0819 от 20.10.1944 г. лейтенанту Антонову Михаилу Васильевичу было присвоено очередное воинское звание: старший лейтенант. А кроме того он получил и новую должность. Теперь он стал командиром роты разведки 208-го запасного стрелкового полка 3-го Белорусского фронта.

Со своей артиллерийской частью красноармеец Антонов Алексей вступил на территорию Польши.

Как известно, Красная Армия достаточно стремительно осенью1944 года вышла к Висле и даже захватила пару плацдармов на ее западном берегу. Якобы целы были даже мосты, по которым можно было с разбегу захватить и Варшаву. Но вот незадача, именно в этот момент в польской столице подняла восстание буржуазная Армия Крайова. И советские войска штурмовать город не стали, дали возможность полякам самим освободить Варшаву.

Несколько недель Красная Армия вела оборонительные бои и со своих позиций наблюдала, как немцы сначала взорвали мосты через Вислу, а потом методично и пунктуально сносили целые кварталы в польской столице.

Красноармеец Алексей Антонов видел и то, как разрушали город немцы, и то, как американские "летающие крепости" пытались помогать восставшим полякам. Со своих огромных бомбардировщиков заокеанские союзники сбрасывали повстанцам контейнеры с разными припасами и с оружием. Впрочем, чаще всего неудачно. Американские пилоты были не чета немецким летчикам, и очень часто промахивались, сбрасывая свои грузы куда попало. Некоторые из контейнеров попали даже на позиции советских войск. Американское оружие нашим бойцам было не нужно, а вот консервы пользовались большой популярностью.

Эсэсовцы, как известно, подавили восстание варшавян и буржуазных националистов. Ситуация изменилась, можно было штурмовать город.

Именно под Варшавой красноармеец Антонов впервые увидел маршала Жукова. Произошло это так: перед самым наступлением в их полку вдруг появился сам Георгий Константинович. Перед строем солдат он сказал на редкость краткую, но весьма эффектную речь:

– Ну что, богатыри, еб..м Варшаву?

Солдаты дружно заржали и громко ответили на разные голоса:

"Е...м!"

Сказано – сделано. Варшаву взяли. В феврале 1945 года.

1945

Старший брат Александр Дубровский продолжал бороться с врагами Родины в рядах СМЕРШа.

Старший лейтенант Михаил Антонов вступил со своей учебной частью на территорию восточной Пруссии и готовил бойцов к штурму Кенигсберга, города, превращенного немцами в крепость.

А красноармеец Алексей Антонов освобождал от немцев Польшу. Он, с его слов, служил тогда в полку, где были самые могучие на тот момент подвижные советские орудия: 280 мм гаубицы марки Бр-5. Действительно, в то время и в Польше, и при штурме Берлина участвовал в боях 32-й отдельный артиллерийский дивизион особой мощности резерва Главного Командования. Может, действительно он служил в этом дивизионе, по крайней мере, он достаточно точно и подробно описывал порядок заряжания подобного орудия и его технические характеристики. В те времена интернета не было, и ознакомиться с такими подробностями мог только настоящий очевидец.

На последнем этапе войны отец, с его слов, был наблюдателем-корректировщиком огня. Сидел на наблюдательном пункте и по телефону корректировал стрельбу орудий. А бои были жестокие. В той стрелковой роте, к которой он был прикомандирован, за два месяца наступательных боев остался цел только ее старшина. Да и того вскоре ранили. Стопроцентная смена личного состава.

К этому же времени относится и история про убитого отцом немца. В отличие от старших братьев, Алексей Антонов в атаки ходил крайне редко и в рукопашных никогда не участвовал. Сколько немцев он застрелил из винтовки, когда сидел в окопах в 41-42 годах, тоже не знал. Кто знает, в кого он действительно тогда попал. Про убитых из его тяжелой пушки и говорить нечего. Он даже в бинокль не мог никого разглядеть на таком расстоянии, в кого она стреляла.

Поэтому он и считал, что своими руками он убил только одного немца.

В каком-то городе, уже занятом нашими войсками, красноармеец Алексей Антонов в одном из жилых домов обследовал помещение. И вдруг столкнулся лицом к лицу с немецким солдатом. Тот, видимо, пытался спрятаться в этой квартире, но нервы у фрица не выдержали, и он выскочил в ту же комнату, где уже находился отец. Алексей Антонов от неожиданности схватился за большой охотничий нож, который носил вместо штыка, и ткнул им в немца в живот... Тот осел, и вскоре умер.

Со слов отца, его даже вырвало. Впервые он так реально убил человека.

В военном билете Антонова Алексея Васильевича написано, что он дважды был ранен и еще один раз контужен. И контузию он, согласно тем же записям, получил 30 апреля 1945 года, как раз во время боев за Берлин, когда орудия 32 отдельного артиллерийского дивизиона особой мощности обстреливали Рейхстаг.

Войска 3-го Белорусского фронта к тому времени взяли Кенигсберг.

А подразделения 1 Украинского фронта, в составе которого, как я полагаю, служил Александр Дубровский, готовились идти на освобождение Праги.

Когда бои закончились, самым главным чувством, охватившим фронтовиков, по рассказу отца, было чувство удивления. А удивлялись они тому, что остались живы. За почти четыре года войны они уже настолько привыкли к смерти, к гибели товарищей и к тому, что и их самих ожидает такая же участь. А тут вдруг победа, никто не стреляет, а они живы!

В итоге трое братьев: Александр, Михаил и Алексей одолели – таки фашистскую нечисть. Получили они на троих не меньше десятка ран и контузий, но победили врага. И, в немалой степени, помогли им в этом младшие Антоновы: брат Владимир и сестра Вера, упорно трудившиеся в тылу.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Судьбы послевоенные

I

В Германии красноармейца Антонова Алексея ждало еще много интересных событий.

Как-то в мае месяце, уже после капитуляции немецких войск и излечения от контузии, поехал он с друзьями поохотиться. А что? Трофейный мотоцикл они раздобыли, трофейные "золлингенами" тоже обзавелись. Дома-то Алексей Антонов тоже иногда охотился в окрестностях Грязей на уток и зайцев с дедовской «тулкой», а тут, на германской земле, почему бы и не попробовать с такой-то техникой.

Стрельнули оленя. Алексей взялся его разделывать, а приятели готовили костерок. И тут из леса на них вышло не меньше взвода гитлеровцев с оружием, да еще и с офицером во главе. Настроение у охотников упало, что им можно было противопоставить, если в руках один нож и коробок со спичками. Ружья разряжены, да и те лежат в коляске мотоцикла. Но, оказалось, что этим немцам надоело скрываться в лесу, и они хотели просто сдаться кому-либо из русских солдат. Пришлось охоту отложить и конвоировать немцев до ближайшей комендатуры.

32-й отдельный артиллерийский дивизион особой мощности резерва Главного Командования вскоре был переброшен на Дальний Восток. Намечалась война с Японией. Но красноармеец Алексей Антонов остался в Потсдаме. Возможно, именно тогда он оказался согласно записи в военном билете в 1-м пушечно-артиллерийском полку. Но из орудий он уже никогда не стрелял. Пушки замолчали, и зазвучала музыка. Отец опять стал играть на духовых инструментах в военных оркестрах.

Красноармеец Алексей Антонов участвовал в официальной встрече с американскими солдатами на Эльбе и, сидя за праздничным столом, учил одного из «джи-ай» правильно пить русскую водку. В Берлине он расписался на стене Рейхстага. Участвовал как музыкант на многих официальных мероприятиях и видел живьем Монтгомери, Эйзенхауэра и нашего Жукова. Видел даже немца Кейтеля.

Служил он до мая 1946 года, после чего был демобилизован.

После демобилизации он вернулся было на родину, но, видимо, его там никто не ждал. Девушка, что ему нравилась, его не дождалась, и тогда фронтовик Антонов поехал искать свое место на этой Земле. Где-то в дороге у него украли все документы, что по тем временам было большой неприятностью, и, согласно одной из версий, он направился на Северный Кавказ к знакомому по службе в армии цыгану, который пообещал ему изготовить новые бумаги. Так отец попал в Кизляр.

Денег у него не было, документов тоже, да и медали он бросил в военкомате в лицо тыловому чинуше, который заявил ему, что если нет наградных книжек, так и медалями бренчать не надо. Оставшись в одной гимнастерке, Алексей Антонов погулял по пыльным кизлярским улочкам, а ближе к вечеру потянулся вслед за народом к городскому парку. Там, по обычаям того времени, играл духовой оркестр, причем трубач-баритон страшно фальшивил. Отец послушал горе-музыканта, да предложил свои услуги.

Оркестранты доброжелательно отнеслись к фронтовику и одновременно хорошему трубачу. Так что первые деньги в незнакомом городе Алексей Антонов заработал музыкой.

Дальнейшая его судьба описана мною в другом произведении. Поэтому здесь я ее опускаю. Сообщу только, что большую часть жизни он прожил в Челябинске, где и умер в 1992 году. У него было четыре сына: Юрий, Владимир, Алексей и Михаил.

II

Старший лейтенант Михаил Антонов войну закончил под Кенигсбергом. Он демобилизовался в апреле 1946 года и, согласно рассказу его сестры Веры Васильевны, до 1948 года строил военно-морскую базу в Балаклаве, в Крыму. Некоторое время жил в Молдавии в городке Леово. Вроде как он дважды был женат. В 1954 году ему было присвоено звание капитана.

Вторая жена – Вера убедила его переехать к ней на родину в Брянскую область. (Хутор Михайловский – ныне г. Дружба Сумская область Украины.) Оттуда они переехали в с. Журиничи на Брянщине.

У него родились две девочки: Наталья в 1950-м году и в 1955-м – Анна.

Умер дядя Миша в феврале 1997г.

Существует и другая версия его судьбы, рассказанная его старшей дочерью Натальей. Как выяснилось, после войны он оказался в Молдавии (Леово), где работал в совхозе. Там и родилась в его втором браке дочь Наталья. Потом дядюшку позвал в Крым, в Севастополь, его фронтовой товарищ. (Как видим, работа в Балаклаве с 1948 года плавно переехала в начало 50-х.) Поскольку он был уже военнослужащий, (повторно, после демобилизации?) то его перевели в Феодосию, где семье предоставили квартиру. Но в 1954 году по распоряжению Хрущева армию сильно сократили, и дядя Миша попал под сокращение. Однако квартира оставалась за его семьей. Но его жену Веру "потянуло" на родину, и они уехали из Крыма.

Наталья считает это ошибкой родителей.

Потом они много раз меняли жилье.

В защиту такого решения своего дяди Михаила Васильевич могу привести только свое мнение о городе Феодосии. Я там бывал в 1987 году, на излете советской власти. Это была жутко провинциальная дыра. Там не было ни-че-го, кроме моря в летний сезон. Там не было высокооплачиваемой работы, если не считать за таковую летнее обирание туристов и курортников. Там негде было учиться, там не на что было смотреть, кроме домика Айвазовского. Оттуда трудно было без пересадок куда-то съездить и вернуться. И вряд ли условия жизни в городе в 1950-е, было лучше, чем в 80-е.

В 1955 году у Михаила Васильевича родилась вторая дочь Анна.

III

Самый старший из братьев – Александр Васильевич Дубровский задержался на службе, похоже, дольше всех. Он гонял бандеровцев даже после войны. И, согласно рассказам сестры Веры Васильевны, демобилизовался в звании майора. Наверное, он мог бы рассказать немало историй про борьбу советской власти с бандеровским подпольем, точно бы хватило материалов на пару детективов. Но, к сожалению, мне не только поговорить– поспрашивать с ним не удалось, а даже увидеться не довелось ни разу.

Вернулся в Грязи Александр Дубровский в 50-е годы. А потом вслед за сыном уехал на целину и жил в Кокчетавской области, работая в совхозе бухгалтером. Его сын Юрий Александрович Дубровский уехал из Казахстана на Украину, где, возможно, и проживает поныне. Умер дядя Саша в июле 1978 года.

IV

Антонов Владимир Васильевич в 1946-м жил в Безымянке. О чем свидетельствует эта фотография. Со временем он обзавелся семьей. Жену звали Верой. Потом переехал в Грязи, где и работал на заводе литейщиком. У него родилось двое детей: Константин и Татьяна.

По слабости здоровья, он скончался еще в 1981-м году.

V

Единственная их сестренка Верочка Антонова окончание войны встретила в эвакуации. Было ей в ту пору 19 лет. Даже когда стало можно, она не стала возвращаться ни в Грязи, ни в Воронеж, а так и осталась на Урале, в Свердловске. И с завода «Уралмаш» она никуда не ушла.

Так что весь свой трудовой стаж в сорок два с лишним года, (с 13 марта 1942-года по 14 сентября 1984 года), проработала она на одном месте – в 55-м транспортном цехе знаменитого завода.

Там же, на заводе, она познакомилось с молодым рабочим Ефимом Рашевым, за которого в 1948-м году и вышла замуж.

История жизни ее мужа Ефима Григорьевича тоже весьма занимательна и вполне достойна того, чтобы ее пересказать. Родился он 1924г. в деревне Шешуны Викуловского района Омской области. Отец его – Рашев Григорий Дмитриевич и мать – Рашева Ульяна Павловна по неясным ныне причинам отказались от своего младшего сына Ефима, поскольку якобы был он слабым ребенком и часто болел. Ювенальной юстиции тогда еще не было, и мальчика по праву крови взял на воспитание брат Григория – Никандр. Своих детей у Никандра не было, вот и принял он к себе «отказного» племянника Ефима на воспитание. Так и рос Ефим Рашев в семье родного дяди.

У Никандра и Григория Рашевых были еще один брат и сестра, но имена и судьбы их нам не известны, да и в истории про Ефима они никак не участвуют. Потому я больше про них не упоминаю.

В 1929 году Рашевы Никандр и его жена Татьяна с пятилетним Ефимом покинули прежнее местожительство в Сибири. Уехали они не по собственной воле, а от произвола и перегибов местного начальства, проводившего тогда компании по раскулачиванию и коллективизации. Сами-то Рашевы не были кулаками, батраков не нанимали, вкалывали на земле сами, от рассвета и до заката, но отношения с колхозным начальством тем не менее не сложились.

В общем, землю пришлось им бросить и перебираться на одну из индустриальных строек социализма. По приезду в Свердловск родители Ефима устроились на строительство Уралмаша простыми разнорабочими.

В 1938 году четырнадцатилетним пареньком и сам Ефим Рашев пришел на завод. Быстро освоил профессию станочника и со временем стал признанным мастером. Специализацию он получил редкую – нарезчик артиллерийских стволов – рабочая элита. По этой причине он и в армию не попал, хотя его ровесников уже в 1942 на фронт отправляли. А у Ефима была бронь. Трижды его пытались призвать в действующую армию, но руководство завода его трижды отстояло, как особо ценного специалиста.

После войны возмужавший Ефим Григорьевич продолжал работать на «мир во всем мире», участвуя в создании уже ракетного щита Родины. (Он с «Уралмаша» перешел на «ЗиК» («Завод им. Калинина»).

Работа была связана с частыми командировками на полигоны, на испытание военной техника. Где он только не бывал. Например, есть мнение, что 24 октября 1960 г. он был на Байкануре, где готовился первый пуск межконтинентальной баллистической ракеты Р-16.

«За 30 минут до запланированного запуска произошёл несанкционированный пуск двигателя второй ступени Р-16. Произошло разрушение баков первой ступени и взрывообразное возгорание компонентов ракетного топлива. В пожаре, по официальным данным, погибло 74 человека. Позже от ожогов и ран скончалось ещё четыре человека (по другим данным погибло от 92 до 126 человек). Среди погибших был и главнокомандующий РВСН Главный маршал артиллерии М. И. Неделин.

Катастрофа, повлекшая большое количество жертв, была вызвана грубыми нарушениями правил техники безопасности при подготовке к пуску и желанием успеть осуществить запуск не до конца подготовленной ракеты к приближавшемуся празднику – годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. Данные о катастрофе были засекречены, и первые упоминания о ней в советских средствах массовой информации появились только в 1989 году».

Ефиму Григорьевичу повезло, он пролежал после этих событий в госпитале несколько месяцев, жене, Вере Васильевне, сообщили, что ему просто продлили командировку. Правду она узнала только тогда, когда он вернулся после выписки из госпиталя домой. Дети же об этом событии в жизни отца узнали вместе с остальными советскими гражданами в эпоху гласности и перестройки.

Вот за подобные мирные будни и за такую работу в апреле 1971 г. Ефима Григорьевича Рашева наградили орденом Трудового Красного знамени.

У Ефима Григорьевича и Веры Васильевны Рашевых родилось двое детей: в 1949-м – сын Анатолий, а в 1951-м– дочь Ольга.

Другая родня

Про Дарью Васильевну Ежову сестру Анисьи Алексеевой и Василия Ежова известно только, что век ее был долог, и в 1955 она жила еще в семье племянницы своей Глафиры Деулиной (Алексеевой).

Как уже было упомянуто, у бабушки моей Анны Ивановны Антоновой (Алексеевой) было много братьев и одна сестра. О братьях Алексеевых известно не слишком много. Самый младший Михаил Иванович Алексеев учился в каком-то железнодорожном учебном заведении, по распределению переехал в Сибирь, жил в Иркутске, где дорос до должности начальника финансового управления Восточно-Сибирской железной дороги.

Дмитрий Иванович Алексеев работал машинистом.

Тихон Иванович Деулин умер рано, относительно молодым.

Иван Деулин тоже был машинистом. Именно он был направлен на Алтай в город Барнаул, там он и пустил корни. У него были три дочери: Вера, Римма и Руффа.

В Грязях жил один из младших братьев Анны Ивановны Антоновой Алексей Алексеев (в семье его почему-то звали Леней). (1893-1976г.) К сожалению, кроме того, что он работал портным мы мало что о нем знаем. На всех фото он всегда элегантно и модно одет. Известно, что у Лёни Алексеева был сын Евгений (1937-1978) .

Есть фото Алексея Ивановича Алексеева снятое в мае 1921г.

Пока чуть больше мне известны лишь родственники от единственной сестры Анны Ивановны– Глафиры Ивановны. (1893-1975) Она вышла замуж за Александра Федоровича Деулина (1890– 1950).

В браке они обзавелись весьма многочисленным потомством. У них было шестеро ребятишек: Валентина, Нина в замужестве Смирнова, Соня в замужестве Лопаткина, Василий, Алексей и Владимир.

Про Валентину мы знаем, год рождения 1914, и что была она учительницей начальных классов. Уехала учительствовать в деревню, вышла замуж и родила двоих сыновей: Станислава и Анатолия.

Рано овдовев, (муж ее скоропостижно умер от менингита еще до войны), она вернулась из деревни в Грязи, где и прожила до конца дней своих.

Станислав – старший ее сын стал военным летчиком, летал на МиГ 15, и в 1968г служил в Грузии, в Гудауте. Однажды во время полета у него отказал двигатель и точь в точь, как в известной песне поется, неисправный самолет нужно было либо оставить, тогда он бы упал на жилой район, либо самому погибнуть, но спасти от смерти людей на земле. Станислав выбрал второе. Он похоронен там же, где служил, и Валентина Александровна ездила к нему на могилу каждый год, пока могла. Погиб Станислав в возрасте 30 лет.

Анатолий закончил ВУЗ в Воронеже и, вернувшись в Грязи, со временем стал директором местного культиваторного завода.

Нине Деулиной (1923 г.р.) получить образование помешала война. Ей как старшей пришлось бросить учебу и устроиться работать в депо станции Грязи. Была она единственной кормилицей в семье, получая рабочую карточку. Старшие братья Алексей и Василий служили в армии, а отец уже тогда был инвалидом. В депо она отработала 38 лет. У нее есть два сына Виктор 1961 г.р., работающий в Грязях на заводе «Гидроагрегат», и Сергей, ныне живущий где-то под Уфой в деревне.

У Сони Деулиной, родившейся в 1926 г., один сын – Алексей. Сама Софья рано уехал из Грязей в Мурманск, где работала на рыбоперерабатывающих судах.

Алексей родился у нее от второго гражданского мужа, но носил по матери фамилию первого. Закончил он Тамбовское летное училище и был летчиком на стратегическом бомбардировщике ТУ-95.

Владимир Деулин 1929 г.р. начинал работать еще кочегаром на паровозе, потом стал машинистом. Водил грузовые поезда. Возле депо г. Грязи стоит паровоз, на котором он когда-то начинал свой трудовой путь.

В войне Владимир Деулин не участвовал по возрасту, но срочную служил на Тихоокеанском флоте в Порт-Артуре. У него было двое детей Александр и Ольга.

Алексей Деулин (1921– 1968) был по специальности художником-оформителем в Управлении Юго-Восточной ж.д. и народил трех парней: Владимира, Александра и Николая.

Но больше всего известно про Василия Александровича Деулина 1919 г.р.

Старшина Василий Деулин1942г

Имеется копия его письма в районную газету «Искру» от 1978 года, где он сам пишет о себе. Вот текст:

«Москва, 27 июля 1978г.

Уважаемый Павел Михайлович!

Пишет вам бывший десантник, ныне дипломат, старший лейтенант в отставке Деулин Василий Александрович.

Прошло 36 лет после знаменитой десантной операции 4 ВДК. В сентябре 1941 года я совершил первый в своей жизни парашютный прыжок с самолета, а в феврале 1942 года в составе 4-й ВДК десантировался в тыл врага.

В самолете нас было 20 человек: командир второго батальона капитан Смирнов, врач батальона Д. Алексеев, военный фельдшер Борис Ижболин, командир разведвзвода Федор Абелинский, санитар Чернышов, я и другие.

Линию фронта мы прошли под фейерверком разрывов снарядов и трассирующих пуль.

Приземлились недалеко от деревни Большая Еленка, сходу вступили в бой, а через несколько часов были уже на сборном пункте в деревне Свинцово. Потом пошли жаркие бои за населенные пункты Бородино, Куракино, Песочня, Ключи, где я был тяжело ранен во время штурма этого опорного пункта. За участие в этих боях был награжден медалью «За отвагу». Эту награду мне вручил 18 сентября 1942 года в Кремле М.И. Калинин.

Родился я 1919 году в городе Москве, в рабочей семье. В 1937 году поступил в Московский государственный педагогический институт им. В.И. Ленина на исторический факультет. Однако окончил его лишь через 10 лет в 1947году.

С ноября 1940 года по октябрь 1945 года находился в рядах Советской Армии. По путевке ЦК ВЛКСМ добровольцем ушел на фронт и с января по март 1940 года воевал под Выборгом. Великую Отечественную встретил в городе Риге.

В марте 1942 года в деревне Ключи во время бомбежки очередью с фашистского самолета был тяжело ранен разрывными пулями в правый бок. Местные жители доставили меня в деревню Бородино на медпункт 214 бригады, где мне была оказана медицинская помощь врачом Н.Д. Шиклаковым.

16 марта 1942 года из села Желанья был эвакуирован самолетом на Большую Землю. В госпитале сделали две сложные операции. Несмотря на тяжелое ранение, снова остался в строю ВДВ. В составе 3-й гвардейской воздушно-десантной бригады в сентябре 1943 года вновь десантировался в тыл врага на правый берег Днепра. В апреле 1944 года по возвращению из тыла, уже будучи в 5-й гвардейской ВД бригаде, был принят в члены партии. После демобилизации из армии, наконец, окончил пединститут. В 1947 году работал преподавателем истории в одной из московских средних школ, а в 1948 году по путевке райкома комсомола города Москвы был направлен на учебу в Высшую дипломатическую школу при МИД СССР, которую окончил в 1951 году.»

Из письма можно почерпнуть немало любопытного. Интересно, например, почему он местом рождения называет Москву? Его родители в 19-м жили в Москве? И только потом вернулись в Грязи?

Оказывается он участник-доброволец Финской компании, но в тоже время он пишет, что в армии с ноября 40 года. И судя по всему, десантником он стал не сразу, ведь вступив в армию в ноябре 40-го, он первый раз прыгнул с самолета только в сентябре 41-го.

В списках заброшенных 9-й ВДБр 4-ого ВДК он идет под номером 14, с припиской «санинструктор».

Следовательно, он не столько стрелял по врагам, сколько помогал раненным сослуживцам, вынося их из под огня противника.

3 августа 1941 г. нарком обороны издал приказ №281 «О порядке представления к правительственной награде военных санитаров и носильщиков за хорошую боевую работу». Работа санитаров и носильщиков приравнивалась к боевому подвигу. В указанном приказе говорилось: «За вынос с поля боя 15 раненых с их винтовками или ручными пулеметами представлять к правительственной награде медалью “За боевые заслуги” или “За отвагу” каждого санитара и носильщика». За вынос с поля боя 25 раненых с их оружием представлять к ордену Красной Звезды, за вынос 40 раненых – к ордену Красного Знамени, за вынос 80 раненых – к ордену Ленина.

Позднее мне в руки попал наградной лист на Василия Деулина.

«Наградной лист на санинструктора 9вд бригады старшину Василия Александровича Деулина.

Тов. Деулин во время боя за сильно укрепленный рубеж противника дер. Ключи под сильным минометно – пулеметным огнем противника перевязал 27 чел. раненных бойцов и командиров и вынес с поля боя 17 раненных бойцов и командиров.

Командир 9 ВДБ полковник Курышев

Военком ст. бат. комиссар Щербина.»

Говорят есть фото, где у него видны и медаль за отвагу и орден Красного знамени. Значит он спас как минимум 40 человек.

Есть и другое его письмо с фронта, судя по пафосу, с которым оно написано, предназначенное для газеты или для использования на митинге. Вот его текст:

«Я простой русский парень, сын рабочего кузнеца депо Грязи. Родился и вырос на свободной русской земле. С ранних лет я полюбил свое Отечество, свою Родину. Родина дала мне возможность учиться в высшем учебном заведении Москвы. Мы пользовались всеми благами жизни, которые нам завоевали наши отцы и братья в осенние октябрьские дни 17 года, и которые завещали нам беречь Родину и любить и защищать ее. Кому же не люба обширная и красивая земля, земля наших отцов и дедов. Но вот 22 июня 1941 года на нашу мирную жизнь, на нашу мирную страну напал злобный, коварный, хищный немецкий зверь. Напал вероломно, по-бандитски. Весь советский народ, от мало до велика, поднялся с оружием в руках на защиту своего Отечества, на защиту своей любимой матери-Родины. Сменил и я студенческое перо на автомат и с тысячами москвичей, комсомольцев, студентов ушел на фронт, чтобы с оружием в руках, на полях кровопролитных сражений отстаивать честь и независимость своей Родины, своего народа. Уходя, мы клялись отомстить немецким извергам, мы сдержали эту клятву. Я избрал самую сложную и опасную и в то же время самую почетную профессию десантника– парашютиста. Сейчас мы идем в Берлин. Все ближе и ближе подходит наша Красная Армия к центру фашистского логова Берлину. Это слово звучит по всем фронтам, оно на устах всех воинов Красной Армии, рвущихся вперед. Туда, куда отползает, огрызаясь, раненный фашистский зверь. Туда же в столицу германского зверинца иду и я ваш земляк, гвардии старшина воздушно-десантных войск. Мы идем в Берлин, чтобы последним сокрушительным ударом раз и навсегда уничтожить коричневую чуму, появившуюся в 20-м столетии.

Велика и ответственна задача, стоящая сейчас перед тружениками тыла и особенно перед вами железнодорожниками. Я уверен, что вы не пожалеете ни сил, ни энергии, чтобы еще крепче помогать своей армии, своевременно доставлять фронту вооружения, боеприпасы и продовольствие. И мы общими усилиями разгромим ненавистного врага.

После войны Василий Александрович заканчивает прерванную учебу в пединституте. Некоторое время работает в школе, а затем поступает в Высшую дипломатическую школу. Говорят, при некотором содействие своего тестя. Там он учится на дипломата, с отличием оканчивает это учебное заведение и потом долгое время работает за границей. Сначала в Голландии, потом в Карачи, в Пакистане, затем в Индии, в должности генерального консула Советского Союза в Калькутте.