Текст книги "Семейная хроника (СИ)"

Автор книги: Михаил Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Курсант Михаил Антонов в январе 1942 окончил учебу в Харьковском пехотном училище. Ему присвоили звание лейтенанта и направили в город Чирчик, где он стал слушателем курсов «Выстрел» для офицерского состава Красной Армии.

По окончании этих курсов его направляют в действующую армию в 299-й стрелковый полк 29-й стрелковой дивизии. Дивизия дислоцировалась и формировалась в городе Акмолинске Казахской ССР.

В первых числах апреля 29-ю стрелковую дивизию погрузили в вагоны и повезли в Тульскую область. Видимо, советские военачальники ожидали повторный натиск немцев на Москву.

До начала мая бои под Харьковом были в основном местного значения. Противники накапливали силы. 12 мая началась Харьковская операция Красной Армии.

27-я железнодорожная бригада, в которой служил красноармеец Алексей Антонов, находилась во втором эшелоне и ждала, когда наши войска продвинутся вперед и освободят новые города и железнодорожные станции, где можно было бы приступить к починке освобожденных путей, мостов и прочей дорожной инфраструктуры.

За пять дней наши войска добились некоторых успехов, но 17-го мая немцы начали свое контрнаступление.

В тот день красноармейцу Алексею Антонову старшина роты предложил, как опытному солдату и шустрому парню, сходить в ближайшую деревню с целью разжиться продуктами у местного населения. Дабы разнообразить их скудный армейский рацион. Алексей с еще двумя сослуживцами покинули расположение части и тем самым неожиданно спасли свои жизни. Не успели они пройти и половины пути, как над заросшей леском лощиной, где располагался среди прочих советских частей и их путейский батальон, появились самолеты "Люфтваффе" и устроили там погром. Какие уж тут продукты, когда не знаешь, куда и кому их нести. Но и сразу возвращаться туда, куда десятки вражеских самолетов сыпали свой смертоносный груз, они тоже не спешили, затаились в кустах, ожидая конца авианалета. А вскоре из леска, который бомбили немцы, показались бегущие бойцы нашей армии. Сначала одиночки, а потом группы по два-три и более человек. На все вопросы они кричали, что-то о немецких танках, прорыве и окружении...

В общем-то, беглецы не сильно преувеличивали. Были и прорывы немецких танков и окружения. Контрнаступление гитлеровцев было стремительным и успешным, только в плен по итогам Харьковской операции попало около 600 000 советских солдат и офицеров.

У красноармейца Антонова Алексея тоже была возможность разделить их судьбу. Видимо, именно в то лето он тоже однажды чуть не попал к немцам в плен. Об этой истории он рассказывал не уточняя дат, но теперь я склонен считать, что относится она, скорее всего, к лету 1942 году, когда пленных у немцев было так много, что они иногда даже не считали их нужным брать.

Со слов отца история эта развивалась следующим образом: несколько воинов-железнодорожников мужественно отступали по пыльным шляхам Украины. Было их человек семь, и они тогда выходили из очередного окружения. Вдруг на своем пути они увидели двух немецких солдат, что-то делавших на дороге. Дружно подняли красноармейцы свои винтовки и, направив на врагов, даже предложили им сдаться посредством «Хенде хох!» Но немцы вместо того, чтобы испугаться, заулыбались и что-то залепетали по-своему. Кто-то из красноармейцев даже передернул затвор и собрался прицелиться…

И тут за спинами наших бойцов раздались аплодисменты. В ладоши хлопал немецкий офицер, появившийся из придорожных кустов, высокий, красивый в новенькой, отлично подогнанной форме. Наши бойцы и его бы взяли в плен, да вот незадача, за его спиной веером появилось еще полтора десятка здоровенных фрицев с автоматами наизготовку.

Скорострельность немецкого "МР-40" значительно выше, чем у винтовки Мосина, и советские бойцы поняли у кого здесь реальное преимущество. Немцы были и спереди, и сзади, их было больше, они были лучше вооружены. Разоружив противника, гитлеровцы построили наших солдат и заставили их раздеться до исподнего. Видимо, это был отряд диверсантов, нуждавшихся в советской военной форме, но в тоже время, не желавших связываться с обременительными для них пленными, требующими присмотра. Хорошо, что они не расстреляли наших бойцов, считая, видимо, что деморализованные, полуголые советские солдаты не пойдут искать свою часть, а разбредутся по домам.

Алексею Антонову опять повезло больше других. При его невысоком росте, отцовское галифе никому из рослых немецких десантников не подошло, и они отбросили брюки отцу, отобрали у него только гимнастерку. Другие советские солдаты продолжили свой путь в исподнем.

В отцовском военном билете есть запись, что с мая по сентябрь 1942 года он был стрелком 42-го стрелкового полка. Я думаю, что эта запись была сделана в послевоенное время в военкомате с его же слов. Вряд ли он пытался кого-то обмануть или ошибся. Но согласно интернет сведениям, выясняется, что 42-й стрелковый полк как боевая единица существовал до 2 июня 1942 года. А потом был отправлен на переформирование. Я думаю, что пока бойцы растерзанного под Харьковом 42-й стрелкового полка отступали на восток, вместе с ними отступал и красноармеец– железнодорожник Антонов Алексей, (возможно с той же бесштанной командой).

2 июня 1942 года стрелковый полк вышел на сборный пункт для отступающих частей к Замуловке и был отправлен на переформирование. А красноармеец-железнодорожник Антонов А.В., согласно соответствующей записи в военном билете, направлен в свою железнодорожную часть.

Последние отметки о произведенных взрывах на отцовской карте находятся у городков Шевченково Харьковской области и у города Изюм. Дальше красноармеец Антонов уже ничего не взрывал.

Согласно же сведениям, найденным мной в интернете, «… с мая 1942 года по июль месяц отступающая 27-я отдельная железнодорожная бригада ведет заградительные работы в районе Купянска, Валуек, Алексеевки, Лисок, Старого Оскола».

Кое-что подтверждается настоящими документами военной поры. На сайте «Память народа», где публикуются сведения в основном о погибших и пленных наших бойцах, я вдруг обнаружил удивительный документ. В нем говориться:

«28.07 1942 г. при отходе с ж.д. участка Валуйки– Штормово после произведства заградительных работ пропал без вести Антонов Алексей Васильевич 1921 г.р. призванный Орским ГВК, красноармеец 27-й ж-д бр. бригады.»

«Однако!»– подумал я, отец никогда не рассказывал, что он пропадал без вести.

Продолжая изучать документ, еще раз удивился. Извещение это, о пропавшем без вести солдате должны были отправить в Орск на Мелькомбинат отцу Антонову Василию Степановичу, человеку, который не только никогда не жившему в Орске, но еще и умершему в далеком 1936 году.

Видимо, отец решил своей возможной гибелью на войне никого не расстраивать.

Продолжая изучать документ далее, я удивился, насколько он велик. В списке почти 650 человек, это же целый батальон солдат. И это только в одной бригаде. Как такое может быть? Я нахожу только одно объяснение: пока штаб бригады располагался в Валуйках Белгородской области, 84-й путейский батальон был в районе станции Штормово Ворошиловградской области. Между ними десятки километров. Когда немцы в очередной раз прорывают нашу оборону, стремясь на Кавказ и к Сталинграду, бригада потеряла связь со своим батальоном, и весь личный состав теперь считается пропавшими без вести. Бригадные писари составляют соответствующие списки.

Вот так и получается, что одним махом пропадали без вести целыми подразделениями наши бойцы.

После истории под Штормово, где красноармейца Антонова потеряла бригада, он отступал к Миллерово, где снова он и его сослуживцы попали в окружение, причем, настолько серьезное, что уже и батальонные начальники куда-то исчезли. Так что, рядовым солдатам пришлось выходить из котла самостоятельно.

Их группа долго ходили там по кругу, надеясь найти «дырку» в немецких позициях, через которую можно было бы выйти к своим. Пытались идти то к Вешенской, то к Калачу. Уйти незаметно для врага получилось на юг.

Сколько на их пути попалось опустевших городков и поселков. Ни советских войск там уже не было, ни советской власти. Люди либо ушли, либо таились по домам в ожидании прихода немцев. Пусто. Где магазины и склады были разграблены, где ничего не было тронуто. В одном из городков солдаты обнаружили и вскрыли магазин спортивных товаров, забрав себе несколько велосипедов. Естественно, после этого немцы, пытавшиеся их догнать, заметно отстали.

Как раз тем летом 1942 встал вопрос о судьбе железнодорожных войск, поскольку в связи с летними неудачами наших войск высокопоставленные командиры отступающих фронтов часто пытались использовать их как обычные стрелковые подразделения. Но командующий железнодорожных частей сумел убедить самого Сталина, что нельзя разбрасываться ценными кадрами, которых никто не сможет заменить при наступлении. В результате совещания решением ставки железнодорожные войска были сохраны.

Окончательно оторвавшись от немцев, но не найдя и своего начальства, воины-железнодорожники в своем солдатско-сержантском коллективе стали решать, куда им податься. Дороги было две: на юг и на восток. Красноармеец Лешка Антонов сказал, что на востоке, в Сталинграде, куда все больше откатывались советские войска, и в мирное-то время было голодновато, а на юге, на Кавказе, прокормиться всегда было проще. К его мнению, человека бывалого, прислушались. И пошла их группа на юг. Вот в результате этого гастрономического решения судьба и развела товарищей отца с их 84-м отдельным путейским батальоном, который в составе 27-й отдельной железнодорожной бригады тем временем отходил именно к Сталинграду, где потом принимал активное участие в его героической обороне.

Пока красноармеец Алексей Антонов совершал свой анабазис от Харькова до северного Кавказа, его старший брат лейтенант Михаил Антонов находился в рядах 29-й стрелковой дивизии.

6 июня 1942 г. дивизия стояла в Можайском районе Московской области. Но в виду ухудшения положения наших войск после неудач под Харьковом и прорыва немцев на южном направлении, дивизию снова погрузили в вагоны и повезли на юг.

К 20 июля 1942 составы остановились и выгрузились на станции Джутово в Сталинградской области. 299-й стрелковый полк начал готовить себе позиции у станицы Верхне-Курмоярская. В сводке по дивизии начальника штаба написано, что артиллерии не хватает снарядов всех калибров.

Уже 21 июля дивизия вступила в первые бои с немцами. Оборонительные бои продолжались до 3-го августа, а потом дивизия начала отход на восток. 9 августа она возле хутора Верхне-Кумский, 12 августа у хутора Громославка. Затем ее полки отводят в резерв. Но в резерве были недолго, уже 18 августа дивизию отправили затыкать очередной прорыв немцев у совхоза имени Юркина. Однако отбросить немцев не удалось. В боевой сводке дивизии за 20 августа так и написано: «299-й сп вел ожесточенные оборонительные бои». В сводке за 23 число после информации об уничтожении «до 800 солдат и офицеров противника» честно написано: «В результате больших потерь 1-й стр. батальон расформирован, а личный состав влит во 2-й батальон». В сводке за 24-е августа говорится, что впервые окопы 299-го полка были обстреляны зажигательными минами с белым фосфором. По отчету о потерях к 28 августа дивизия недосчитывала убитыми, ранеными, пропавшими без вести около 2800 солдат и командиров.

После нескольких дней затишья, когда бойцы 299-го стр. полка упорно окапывались, 29 августа произошло событие, о котором, возможно, не подозревал и сам лейтенант Михаил Антонов.

Исследуя в очередной раз интернет, я вдруг обнаружил интереснейший документ:

https://pamyat-naroda.ru/heroes/memorial-chelovek_donesenie3517126/ согласно которому:

«Антонов Михаил Васильевич, лейтенант, командир роты, кандидат в члены ВКП(б), дом. адрес Воронежская обл., г. Грязи, ул. Советская, д.27, 1912 г.р. Пропал без вести, в Ворошиловском районе Волгоградской области, Абганеровский сс, в районе ст. Абганерово».

Самое интересное, что согласно журналу боевых действий 29 августа 1942 года 299-й стр. полк в боевых действиях активного участия не принимал, а упорно окапывался. И даже 30 и 31 августа никаких сведений о боях в журнале нет. А вот после 31 августа ведение журнала боевых действий полка неожиданно прекращается и возобновляется только 1 октября 1942г. Полковому писарю было явно не до ведения боевой летописи части.

Скорее всего, главные события произошли немного в стороне от позиций 29-й стрелковой дивизии. Согласно боевым картам от 29-31 августа 1942 года катастрофа произошла у соседей слева.

Немецкие моторизованные части смяли оборону 126-й стрелковой дивизии и оказались в глубоком тылу 208-й и 29-й советских дивизий. Буквально у них за спиной. Согласно официальным источникам существует менее радужная картина конца августа:

«Особенно тяжёлый бой дивизия приняла 30.08.1942 года, будучи рассечённой, потерявшей связь с командованием, частично окружённой».

Становится понятно, что командование опять потеряло свои полки и всех, о ком не было сведений, тут же записывало в «пропавшие без вести». Так, видимо, и произошло с лейтенантом Михаилом Антоновым. Один ли он потерялся, или вместе со всей своей ротой, сейчас рассказать некому.

«Разрозненные подразделения дивизии к 31.08.1942 года вышли на южную окраину Сталинграда».

Начались тяжелейшие оборонительные бои. В одном из них в сентябре 1942 года впервые на этой войне был серьезно ранен лейтенант Антонов М.В. Характер ранения мне пока не известен, а выдумывать я ничего не буду.

Месяца полтора– два он пролежал сначала в дивизионном медсанбате, затем в военном госпитале №1268 в городе Саратове. После лечения он вернулся в тот же 299-й стрелковый полк на ту же должность – командира стрелковой роты.

Судя по всему, он успел попасть как раз к самым важным событиям битвы за город на Волге.

«20.11.1942 года в 14 часов 20 минут 29-я стрелковая дивизия пошла в наступление, участвуя в окружении немецкой группировки под Сталинградом».

Александр Дубровский, уже будучи танкистом, осенью 1942 года тоже наверняка участвовал в битвах на юге нашей страны, может, под Сталинградом, может, на Северном Кавказе. Достоверными сведениями я пока не владею. Но со слов его сестры Веры Васильевны Рашевой (Антоновой), танкистом он воевал недолго. Вскоре он был серьезно ранен и длительное время находился на излечении.

Тем временем младший из братьев – красноармеец Алексей Антонов– с группой сослуживцев шел на юг. Шли солдаты-железнодорожники степными дорогами до города Пролетарска. И уже оттуда их путь строго совпадает с железнодорожными путями на Сальск и Тихорецк. Видимо, где-то на этих перегонах они попали на очередной сборный пункт Красной Армии, и их, согласно записям в военных билетах, отправили в ближайшую железнодорожную воинскую часть. Теперь это была доблестная 1-я гвардейская ж-д бригада. И уже в ее рядах они продолжили отступление на Армавир, Минводы, Беслан и Орджоникидзе.

В боестолкновениях воины-железнодорожники участвовали уже реже, но под Грозным Алексей Антонов чуть не попал в очередную переделку. Его поставили охранять нефтебазу. А тут, как специально, прилетели немецкие самолеты и начали бомбить. Алексей представил, что с ним будет, если хотя бы одна немецкая бомба упадет на охраняемую им территорию. Он уж было собрался «отступить» от взрывоопасного объекта в ближайший населенный пункт, как вдруг заметил, что немцы бросают бомбы именно на все вокруг нефтебазы, но стараются не попасть в цистерны с горючим. С точностью, надо заметить, у немецких летчиков все было в порядке. Алексей сообразил, что запасы горючего немцы явно берегут для себя, надеясь их захватить, а уничтожают именно охрану. Так что выгоднее было не покидать свой пост и оставаться возле цистерн, в относительной безопасности пережидая бомбежку.

Грозный немцы так и не взяли и до охранявшихся красноармейцем Антоновым цистерн так и не добрались.

На Кавказе немцы уперлись в горные хребты, через которые никак не могли вырваться на оперативный простор. Фронт стабилизировался, и 1-ю гвардейскую железнодорожную бригаду отправили в Закавказье. То ли на переформирование, то ли собирали силы, предупреждая возможное выступление Турции на стороне фашистской Германии. Бригада переехала в дагестанский Буйнакс и через Баку, Тбилиси, Ереван прибыл в Джульфу, на границе с Ираном. Однако, Турция, увидев бравых гвардейцев-железнодорожников на сопредельной стороне, на СССР нападать не решилась.

Под Сталинградом забурлил «котел», и 1-я ж/д бригада была переправлена в Орджоникидзе, откуда и начался ее освободительный поход на запад.

В сражении за Сталинград лейтенант Михаил Антонов поучаствовал еще около месяца – полутора. В декабре 1942 года его снова ранили. На этот раз, видимо, серьезно, поскольку лечили его уже не в Саратове, а далеко от всех фронтов в госпитале №26042, в подмосковном городе Люберцы. Да и лечиться ему пришлось уже четыре месяца до апреля 1943 года.

Вот такова была доля пехотинца на этой войне. Месяц, другой боев на фронте и– в госпиталь. Это если повезло, что не убили.

1943

После ранения старший из братьев Александр Дубровский, видимо, оказался негоден для службы в полевых войсках армии. А, может, еще была какая-то для этого причина. Но внезапно он продолжил свою службу уже в рядах СМЕРШа– организации, предназначенной для борьбы с диверсантами, шпионами и прочими противниками советской власти. Войсковой СМЕРШ как раз и создали в апреле 1943 года. И ведь что интересно, в 1938 году Александр сам некоторое время был под подозрением у карательных органов СССР, а тут вдруг такое доверие со стороны тех же органов. Не только не преследуют, а еще и взяли в свои ряды. Не удивлюсь, если вдруг выяснится, что дядюшка мой был еще и членом ВКП(б) в то время.

Еще один из нюансов его карьеры я никак не могу пока выяснить: когда и как он успел получить офицерское звание. Но есть основание считать, что в 1943 году он был уже как минимум лейтенантом.

Так что новый 1943 год на боевом посту встречал из всех братьев только красноармеец Алексей Антонов. И встречал он его, вытаскивая сапоги из северо-кавказских суглинков и жирных кубанских черноземов, в попытке догнать убегающих немцев.

После того, как кольцо вокруг немецкой 6-й армии под Сталинградом захлопнулось, и даже хваленый Манштейн не смог пробиться к ней на помощь, выяснилось, что вся немецкая группировка на северном Кавказе тоже находится под угрозой окружения. И тогда немцы сами решили отступать к Дону, чтобы там построить новую линию обороны и дождаться весны.

Зима 1943-го года запомнилась отцу еще и сбитыми самолетами. Поля Кубани были усеяны десятками или даже сотнями искореженных фюзеляжей. Именно в это время в небе над северным Кавказом произошли крупнейшие воздушные сражения. Сталинские соколы заклевали германских орлов. С этого времени превосходство в воздухе было уже на стороне Красной Армии.

Освобождение северного Кавказа происходило быстро. 5.01.1943 года освободили Прохладный, 11-го января– Пятигорск, 21-го числа – Невинномысск, 23-го января Армавир. Неделю потоптались перед станцией Тихорецк, освобожденной 30 января. А 11 февраля 1943 года наши войска вошли в Ростов-на-Дону. А вот дальше немцы уперлись изо всех сил, и бои с ними приняли позиционный характер.

Изменился в связи с наступлением и характер обязанностей гвардии красноармейца Антонова Алексея. Если раньше ему приходилось много взрывать и крушить железнодорожную инфраструктуру страны, чтобы она не досталась врагу, то теперь он с сослуживцами наоборот должен был ее восстанавливать после того, как ее разрушили отступающие немцы. Ему с товарищами приходилось все чаще чинить пути, мосты, стрелки, семафоры. Постепенно он освоил саперные премудрости специализировавшись на обнаружение и снятие вражеских мин.

В апреле 1943 года лейтенант Михаил Антонов, наконец, выписался из подмосковного госпиталя и снова был отправлен в действующую армию. Теперь волею судьбы и решением кадровиков он был направлен в 216-й стрелковый полк 76-й стрелковой дивизии, где занял привычную для себя должность командира стрелковой роты. Дивизия была новенькая, формировалась на основе стрелковой бригады из Туркмении. Сначала она числилась за Резервным фронтом, но вскоре была передана в состав Западного фронта и в конце мая была переброшена в Юхновский район Смоленской области.

А тем временем в судьбе младшего из брата Алексея Антонова произошло важное событие.

«Антонов Алексей Васильевич, гвардии красноармеец, путеец 13 эксплоатационной жел. дор. роты 1 гвардейской железнодорожной бригады представляется к правительственной награде: «Медали за боевые заслуги».

И краткое описание подвига:

«Находясь на дежурстве, в должности путеобходчика, на 708 км участке Синявская– Морская, гвардии красноармеец Антонов А.В. в ночь с 14 по 15 июня, несмотря на интенсивный артиллерийский огонь и минометный обстрел ж.д. линии, обнаружил уширение пути и три лопнувших рельса. Зная, что со станции Синявская на переднюю линию фронта следует наш бронемотовоз, красноармеец Антонов принял энергичные меры к задержанию боевой единицы, чем предотвратил неминуемую аварию и срыв боевого задания. Авария бронепоезда не произошла, вследствие бдительности, находчивости, мужеству и отваге красноармейца Антонова А.В.»

Вроде бы здорово, вполне заслуженная награда. Но есть еще один документ, согласно которому приблизительно в те же майские дни 1943 года гвардии красноармейцу Антонову А.В. была вручена медаль за номером № 326386. Но, вот только называлась она «За отвагу». Такая неожиданная путаница. То ли что-то не так с записями в архивах, либо в течение недели отца успели наградить дважды разными медалями. Что мне кажется маловероятным. Но точно известно, что медаль «За отвагу» он получил и носил на груди. Есть даже фотография, где на груди у него видна эта медаль.

Отец рассказывал, что его медаль была первой в роте. Колодка у нее была еще старого образца – в виде маленького прямоугольника, а не в виде пятиугольника, как у современных медалей.

Командир роты сильно обрадовался награде своего бойца и вместе с ним и еще двумя «завесками» «отметил» это событие. А ротный политрук велел для каких-то своих отчетов срочно принять гвардии– красноармейца Антонова А.В. в комсомол. Как это, первый награжденный в роте и вдруг беспартийный. Нехорошо!

Вскоре вполне заслуженную награду получил и лейтенант Михаил Антонов. 4-го августа 1943 года ему была вручена «Медаль за оборону Сталинграда». Сведения об этой награде я тоже обнаружил на сайте «Подвиг народа».

Тем временем в июле 1943 начались кровопролитная битва на Курской дуге. А после ее удачного окончания и на других фронтах наша армия перешла в наступление.

«Утром 28 августа части 76 стрелковой дивизии после мощной 85-минутной артиллерийской и авиационной подготовки перешли в наступление. Сломив упорное сопротивление противника и отражая его яростные контратаки, к исходу дня они продвинулись на 9 км в глубь его обороны и вышли на рубеж дер. Обуховка. Здесь бои носили кровопролитный характер.

Преследуя противника, части 76-й дивизии двигались к г. Ельня и к исходу дня 29 августа вышли к реке Угра. В эти сутки они прошли с боями до 15 км. 30 августа части 76-й стрелковой дивизии окончательно сломили сопротивление врага и к исходу дня овладели г. Ельня.

В ознаменование этой победы приказом Верховного Главнокомандующего от 31 августа 1943 г. 76-й стрелковой дивизии вместе с другими соединениями было присвоено почетное наименование «Ельненская». После овладения г. Ельня дивизия встретила заранее подготовленную оборону противника на рубеже Бол. Тишово, Мал. Тишово.

Пополнив личный состав, материальную часть и пройдя соответствующую подготовку, части дивизии 14 сентября 1943 г. перешли в наступление и, прорвав передний край обороны, успешно продвинулись вперед».

Далее свой славный боевой путь 76-я дивизия продолжила уже без лейтенанта Михаила Антонова, поскольку он снова был ранен и снова оказался на излечении. На этот раз в госпитале №4602 в старинном русском городе Гжатске. Вот такой была судьба пехотных офицеров: два месяца боев до ранения в обороне и не более одного месяца жизни при наступательных операциях.

Пролежал в госпитале мой дядя Михаил до января 1944 года.

Тем временем его брат Алексей принимал участие в разминирование немецких минных полей в районе Таганрога. Город был освобожден 30 августа 1943. Саперам 1-й гвардейской ж/д бригады пришлось изрядно потрудиться, прежде чем они могли двинуться дальше.

«… в конце лета 1943 года железнодорожные батальоны встретились с массовыми минными заграждениями. Так, например, было в районе р. Северский Донец, по рекам Миус и Самбек, где железнодорожные участки раньше пересекались передним краем обороны. Мины устанавливались немецкими саперами ранней весной и к лету заросли травой и бурьяном, что усложняло поиск мин. Вот в таких сложных условиях пришлось действовать минерам 1-й гвардейской, 15, 23, 29 и 46-й железнодорожных бригад.

Особенно сжатые сроки были установлены для ликвидации минных полей у моста через р. Самбек. Его восстановление задерживало движение поездов на всем участке. Поэтому для его разминирования были выделены миноподрывные взводы сразу четырех батальонов 1-й железнодорожной бригады...

Саперы вели поиск мин, продвигаясь ползком или на коленях, ножами и ножницами вырезая высокую траву, и затем щупали, проверяли каждый квадратный дециметр площади. Попытка выжечь растительность не удалась. Неэффективными оказались и приемы массового обезвреживания минного поля – боронование, прокатывание катками. Применению миноискателей тоже мешала все та же высокая и густая растительность. Организация работ была несложной. Каждый взвод для разминирования получал свой район, а во взводах каждой паре минеров нарезались полосы в 2–3 м. Таким способом в течение 6 дней у моста было снято 4 тыс. мин. Уже в ходе разминирования начались восстановительные работы на мосту. Но в этот период минеры 1-й гвардейской бригады потеряли 18 саперов».

Отец рассказывал мне об этом разминировании задолго до того, как я обнаружил этот текст в интернете, еще в конце 80-х. Следовательно, он был очевидцем этих событий и даже участником.

Освобождая Украину, саперы 1-й гвардейской ж/д бригады разминировали городок Пологи, а в октябре приступили к отчистке от мин города Запорожье.

Добравшись до реки Днепр, наши войска на юге Украины перешли к обороне. Основное сражение должно было состояться севернее. Планировалось наступление на Киев, которое успешно было проведено в ноябре 1943 года.

Так что Новый 1944 Год гвардии красноармеец Антонов А.В. встречал у города Запорожье, на Украине.

1944

1944 год смершевец Александр Дубровский наверняка тоже встречал на Украине. Судя по рассказам его сестры Веры, именно там он занимался борьбой с фашистскими недобитками, бывшими полицаями и прочим бандеровским сбродом.

Его брат лейтенант Михаил Антонов в январе 1944 года выписался из госпиталя и уже 15 числа был назначен на должность командира учебного взвода автоматчиков в запасном полку 3-го Белорусского фронта. Похоже, что даже после излечения состояние здоровья молодого (всего-то 25 лет!) лейтенанта Антонова не позволяло ему участвовать в боях. Зато он вполне мог передавать свой богатый боевой опыт будущим сержантам – пехотинцам.

А младший из воюющих братьев гвардеец Алексей Антонов продолжил освобождать Украину. В феврале 1944 года он снимал мины в городе Апостол, а в конце марта наши войска освободили Николаев, и 1-я гвардейская железнодорожная бригада принялась за ремонтные работы в этом городе. Отец там снова искал и снимал немецкие мины. В апреле 1944 года наши войска освободили от немцев и румын красавицу Одессу. И этот город был густо усеян взрывоопасными «подарками» врага. Рассказывая об этом городе, Алексей Васильевич говорил, что одесситы были особенно благодарны и радушны к саперам, извлекавшим взрывоопасные предметы в их домах.

Но похоже, что на этом моменте железнодорожная эпопея гвардии красноармейца Алексея Антонова заканчивается. Дальше на его карте нет отметок о разминированных железнодорожных станциях, и его боевой путь уже не всегда совпадал со стальными магистралями нашей страны.

Возможно, это связанно с тем, что именно в это время он оказался в штрафной роте. Попал он туда по пьяному делу, по глупости. Сидел он как-то в теплушке своего ремонтного поезда и мирно выпивал со своими боевыми товарищами. Отмечали какое-то хорошее событие. А тут, как назло, нарисовался молоденький малознакомый младший лейтенантик и стал приставать к отдыхающим путейцам. Стал чего-то от них требовать и придираться. И по всему было видно, что и сам-то летеха был выпивши. Красноармеец Антонов Алексей, воевавший уже третий год, с ним поругался сначала словесно, а когда тот стал угрожать, не выдержал и звезданул младшего лейтенанта по голове котелком с остатками спиртом.

Делу дали ход. Красноармейца Антонова А.В. признали виновным в нарушении воинской дисциплины и в драке, но вместо тюрьмы отправили в штрафную роту.

Так что, возможно, уже в ее составе отец попал в Белоруссию. Конечно, он мог там оказаться и со своей ж/д бригадой, но бригада переезжала с места на место по железной дороге, а вот про это свое перемещение в Белоруссию отец рассказывал, как о многодневной поездке на грузовиках.

Потому я и делаю вывод, что с ж/д войсками он уже расстался.

Везли их практически без остановок. Солдаты и ели, и спали сидя в кузовах полуторок. За эти несколько дней они проехали всю Украину с юга на север и в конце пути оказались уже в западно– белорусском городке Кобрин.

Городок был освобожден советскими войсками 20 июля 1944. Из Кобрина они направились на запад к Бресту.

А тем временем в судьбе лейтенанта Михаила Антонова произошло важное событие. В июне 1944 он удостоился очередной награды. Информацию об ордене я тоже обнаружил на сайте «Подвиг народа».

Из наградного листа:

«Тов. Антонов Михаил Васильевич за время работы в Учебном батальоне в должности командира взвода показал себя волевым, энергичным и инициативным офицером. С работой справляется хорошо и относится к ней честно и добросовестно. По боевой и политической подготовке взвод подготовлен хорошо и занимает одно из первых мест в батальоне. Накопленный в боях опыт умело передает своим подчиненным– будущим сержантам Красной Армии, дисциплинирован, требователен к себе и подчиненным. Все порученные задания выполняет четко, аккуратно и в срок. Участник боев Отечественной войны против немецко– фашистских захватчиков, имеет четыре ранения. Награжден медалью «За оборону Сталинграда».