Текст книги "Битва за Донбасс. Миус-фронт. 1941–1943"

Автор книги: Михаил Жирохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Участие гражданского населения Донбасса в оборонных мероприятиях

Основной формой помощи фронту в 1941 году стало активное участие жителей Донбасса в оборонных мероприятиях. В условиях войны гражданские лица активно привлекались к строительству оборонительных сооружений на дальних и ближних подступах к Донбассу, эвакуации рабочей силы и оборудования в глубокий тыл СССР.

26 августа 1941 года ГКО принял постановление о строительстве оборонительных сооружений в полосе обороны Юго-Западного и Южного фронтов. При этом размах строительства был колоссальный. Например, линия оборонительного строительства в полосе Южного фронта имела протяженность до 300 км.

На строительство прежде всего привлекались рабочие и инженерно-технические работники (ИТР) угольных предприятий, имевшие опыт проходческих работ и навыки эксплуатации отбойных молотков и другой горнодобывающей техники и механизмов. Привлечение специалистов было массовым: так, трест «Артемуголь» командировал на спецработы 6 тыс. человек, «Красноармейскуголь», «Дзержинскуголь», «Калининуголь», «Орджоникидзеуголь», «Сталинуголь» – по 5 тыс.; тресты «Буденновуголь», «Советскуголь» – по 4 тыс.; по 3 тыс. шахтеров выделили «Снежнянскуголь», «Чистяковуголь», «Сталинжилстрой» [22]22
  Донбасский отпор. 1941. 19 сентября.


[Закрыть].

Как свидетельствуют документы и воспоминания очевидцев, жители региона в значительном большинстве осознавали важность оборонного щита, поэтому на эти работы люди шли добровольно, зачастую целыми семьями, бригадами, сменами, цехами и даже шахтами во главе с руководителями. Не раз случалось, что на строительство людей прибывало гораздо больше, чем предполагалось разнарядкой.

Вместе с опытными рабочими к строительству были привлечены молодежь и женщины, профессорско-преподавательский состав и студенты высших учебных заведений, учащиеся старших классов и техникумов. По документам уже в августе – октябре 1941 года на строительстве фортификаций работало 1500 студентов Сталинского индустриального института во главе с ректором Г. Б. Пронченко, секретарем парткома Н. С. Барановским, главным инженером дистанций П. С. Кучеровым. Позже Н. С. Барановский вспоминал: «Несмотря на неудовлетворительное обеспечение продуктами питания, норма выработки составляла 4–5 м. Не было ни единого парня или девушки, которые бы ее не выполняли». Как утверждает академик П. Т. Тронько, «десятки тысяч молодых патриотов с Донбасса вместе со своими старшими товарищами на строительстве рвов, окопов, траншей, эскарпов вырыли 17 млн куб. м земли, возвели 20 тыс. военно-инженерных объектов» [23]23
  Донетчина в годы Великой Отечественной войны. С. 39.


[Закрыть].

8 сентября 1941 года областное руководство обязало предприятия городов Сталино, Макеевка, Краматорск, Мариуполь, Никитовка и других изготовить и доставить для строительства оборонительных укреплений железобетонные и металлические детали в необходимой номенклатуре. Был спущен и план – так, комбинату «Сталинуголь» нужно было изготовить 180 комплектов, а тресту «Донбассшахтострой» – 160. Ответственными были назначены А. Ф. Засядько и Игнатов [24]24
  ГАДО (Государственный архив Донецкой области). Ф. 326. On. 1. Д. 1892. Л. 83.


[Закрыть].

Однако ухудшавшаяся ситуация на фронте требовала скорейшего завершения, строительства оборонительных сооружений и, таким образом, привлечения еще большего количества человеческих сил и материальных средств.

В этих непростых условиях Сталинский обком КП(б)У в середине сентября 1941 года принял специальное постановление «О привлечении населения Сталинской области на спецработы Южного фронта», в соответствии с которым 21 сентября в район Павлограда (Днепропетровская область) было направлено 160 тыс. человек, 4 тыс. подвод и 180 тракторов с плугами. Формирование команды шло по географическому принципу – так, из Горловки было направлено 6 тыс. человек, Дзержинска – 3,5 тыс., Доброполья – 3 тыс., Макеевки – 9 тыс., Орджоникидзе – 3 тыс., Селидова – 4 тыс., Снежного – 1,5 тыс., Сталина – 19 тыс., Чистякова – 3 тыс.

Всего же из Сталинской области на протяжении августа – октября 1941 года на строительство оборонительных сооружений в Запорожскую, Днепропетровскую и Харьковскую области было отправлено 370 тыс. человек [25]25
  Комсомолец Донбасса. 1990. 4 мая.


[Закрыть]. Туда же было отправлено и 100 тыс. жителей Ворошиловградской области. Таким образом, на строительстве оборонительных сооружений на подступах к Донбассу работало около 500 тыс. его жителей, из которых в октябре 1941 года была создана целая Трудовая армия. Для них выходила даже специальная газета «Донбасский отпор», которую выпускала группа журналистов областной газеты «Социалистический Донбасс».

Энтузиазм на строительстве был достаточно высоким. Овладевая новым делом, коллективы трудящихся выполняли нормы выработки на 150–200 %. Благодаря шахтерской находчивости земляные работы механизировались подручными средствами (деревянными волокушами, велись взрывные работы, производились заготовки для укрепления окопов и блиндажей).

Следует отметить, что, получив в первые дни работы на строительстве оборонительных рубежей указания и чертежную документацию от саперного отделения Южного фронта, в дальнейшем строители работали самостоятельно, поскольку командование фронта не имело возможности выделить необходимое количество инженеров.

Работа по строительству оборонительных сооружений на подступах к Донбассу трудящимися региона проводилась огромная. Хотя не обходилось и без эксцессов. Например, в начале сентября в Горловке на шахтах «Комсомолец» и № 5 имени Ленина были случаи выступлений группы женщин, которые не отпускали своих мужей на строительство оборонительных сооружений. Как отмечалось в постановлении бюро Сталинского обкома партии, они были спровоцированы «вражескими элементами» [26]26
  ГАДО. Ф. 326. On. 1. Д. 1892. Л. 2.


[Закрыть].

Тем не менее такие случаи не были характерными. В целом же боевой дух и энтузиазм жителей Донбасса на строительстве оборонительных сооружений оставался высоким. К сожалению, по назначению эти сооружения полностью не были использованы: в связи с резкой сменой военно-стратегической обстановки на юго-востоке Украины не в пользу Красной армии хорошо укрепленные рубежи были использованы только частично (Мелитополь, Павлоград, Сталино). Это также не помогло действующим частям более организованно отойти на запасные позиции, но дало возможность силами жителей края, а также Ростовской, Воронежской областей построить новые укрепления, которые позволили стабилизировать ситуацию на Южном фронте до лета 1942 года.

Глава 2
Донбасс в годы оккупации

Террор оккупантов

Территория Сталинской области, большая часть которой была оккупирована осенью 1941 года частями 17-й полевой и 1-й танковой армий вермахта, входила в так называемую «зону военного управления». По мере удаления от линии фронта она состояла из района боевых действий, оперативного тылового района армий и тылового района группы армий. Управление осуществлялось полевыми и местными комендатурами, находившимися в подчинении командиров дивизий, корпусов, командующих тыловыми районами армий и групп армий. Границы зон ответственности комендатур менялись, сами комендатуры переводились по мере изменения места дислокации частей и соединений, удаления либо приближения линии фронта. Так, например, летом 1943 года территория бывшей Сталинской области находилась под юрисдикцией органов военного управления 1-й танковой и 6-й армий вермахта.

Для регулирования общественной жизни, претворения в жизнь приказов и предписаний оккупационных властей создавались органы местного самоуправления – городские и районные, сельские управы.

Безусловно, осуществление контроля немецкими властями за населением на оккупированной территории было бы невозможным без широкого привлечения представителей местного населения в органы местного самоуправления, на промышленные, торговые предприятия, в полицейские формирования. Для большинства из них сотрудничество с врагом стало проявлением личной стратегии выживания, приспособления к сложившимся условиям. В то же время часть населения пошла на сотрудничество с врагом добровольно и осознанно, стремясь таким образом отомстить за многочисленные обиды, нанесенные советской властью.

Показательно, что костяк органов местного самоуправления составляли прежде всего бывшие коммунисты, а также люди, занимавшие до войны ответственные должности. Так, в частности, председатель городской управы Юзовки A. A. Эйхман, член КП(б)У, до войны работал председателем колхоза в Запорожской области, а его сестра была замужем за секретарем Куйбышевского райкома партии.

Многие стали сотрудничать с оккупантами, находясь в состоянии глубокого душевного кризиса, разочарования, вызванного неудачами Красной армии, действиями власти, уничтожавшей промышленные предприятия, запасы продовольствия, зачастую бросавшей людей один на один с их проблемами. Не стоит отметать и такой фактор, как хорошо поставленная пропаганда. Так, шокирующее впечатление на многих жителей Юзовки оказали обнаруженные немцами во дворе тюрьмы трупы более двухсот заключенных, расстрелянных органами НКВД при отступлении.

Естественно, что органы местного управления действовали в условиях полной подконтрольности и зависимости от немецких административных и полицейских органов. Структуры городских и районных управ не были полностью идентичными, однако в большинстве них существовали отделы общего управления, полицейский, школ и культурных учреждений, здравоохранения, финансовый, торговый, промышленный, ветеринарный и коммунальный.

В период оккупации ряд населенных пунктов был переименован, при этом, как свидетельствуют немецкие документы, предложение переименовать Сталино в Юзовку высказала группа местных жителей.

К главным функциям полицейских формирований из числа местных жителей относилась «охрана спокойствия и порядка». В первую очередь это предполагало борьбу с уголовными элементами, во множестве появившимися на этот момент. А вот «умиротворением» оккупированной территории, борьбой с политическими противниками Третьего рейха, всеми «неблагонадежными элементами» занимались чисто немецкие структуры – прежде всего гестапо и зондеркоманды. На территории Донбасса расстрелами еврейского населения печально прославились зондеркоманда 10a (входила в состав айнзатцгруппы D [27]27
  Айнзатцгруппы (Einsatzgruppen, оперативные карательные отряды) были специальными подразделениями СС и полиции. Айнзатцгруппы управлялись офицерами полиции безопасности (зипо) и службы безопасности (СД). В их задачи, среди прочего, входило убийство расовых и политических врагов рейха, обнаруженных за линией фронта, на оккупированной территории Советского Союза.
  В список лиц, подлежавших уничтожению, были включены евреи, цыгане, а также советские государственные и партийные работники. Многие историки считают, что методичное уничтожение евреев на оккупированных территориях Советского Союза айнзатцгруппами и батальонами германской полиции порядка (Ordnungspolizei) было первым шагом к так называемому «окончательному решению еврейского вопроса» – нацистской программе убийства всех европейских евреев.,
  Во время вторжения в Советский Союз в июне 1941 года айнзатцгруппы следовали за немецкой армией по мере ее продвижения в глубь советской территории. Айнзатцгруппы проводили операции по массовому уничтожению, опираясь, как правило, на помощь местных коллаборационистов. В отличие от практики депортации евреев из городов или гетто в лагеря смерти айнзатцгруппы прибывали непосредственно в еврейские общины и устраивали там бойню.


[Закрыть]), а также зондеркоманда 4b и айнзатцкоманда 6, которые входили в состав айнзатцгруппы С.

В отличие от областей Украины, входивших в зоны с гражданской администрацией, на территории Донецкой области борьбой с подпольщиками, партизанами, диверсантами, отчасти уголовными преступниками, обеспечением в целом спокойствия в тылу немецких войск также занимались команды фельдполиции и фельджандармерии, абверкоманды, находившиеся в непосредственном (либо оперативно-тактическом) подчинении групп армий, армий, органов военной администрации.

С целью обеспечения безопасности в тылу немецких войск, минимизации возможной угрозы оккупационные власти практически сразу осуществили масштабные мероприятия по выявлению и учету партийного, комсомольского и хозяйственного актива. При помощи местного населения значительное количество активистов было арестовано, заключено в тюрьмы и лагеря либо казнено.

Трагедией европейского масштаба стало тотальное уничтожение еврейского населения. Первый, зафиксированный в документах, расстрел евреев на территории Донбасса имел место в Мариуполе 20–21 октября 1941 года, когда зондеркоманда 10а расстреляла более 8 тыс. евреев за городом на так называемой Агробазе.

Вот воспоминания чудом уцелевшей жительницы Мариуполя Сарры Глейх:

«20 октября.

Всю ночь шел дождь. Утро хмурое, сырое, но не холодное.

Община в полном составе выехала в 7 час. утра, затем потянулись машины со стариками и женщинами с детьми. Идти нужно 9–10 километров, дорога ужасная, судя по тому, как немцы обращаются с пришедшими прощаться и принесшими передачи, дорога не сулит ничего хорошего. Немцы избивают всех приходящих дубинками и отгоняют от здания полка на квартал…

Нам велели раздеться до сорочки, потом искали деньги и документы и отбирали, гнали по краю траншеи, но края уже не было, на расстоянии в полкилометра траншеи были наполнены трупами, умирающими от ран и просящими еще об одной пуле, если одной было мало для смерти. Мы шли по трупам.

В каждой седой женщине мне казалось, что я вижу маму. Я бросалась к трупу, за мной Вася, но удары дубинок возвращали нас на место. Один раз мне показалось, что старик с обнаженным мозгом – это папа, но подойти ближе не удалось. Мы начали прощаться, успели все поцеловаться. Вспомнили Дору. Фаня не верила, что это конец. „Неужели я уже никогда не увижу солнца и света“, – говорила она, лицо у нее сине-серое, а Владя все спрашивал: „Мы будем купаться? Зачем мы разделись? Идем домой, мама, здесь нехорошо“. Фаня взяла его на руки, ему было трудно идти по скользкой глине. Вася не переставал ломать руки и шептать: „Владя, Владя, тебя-то за что?“ „Никто даже не узнает, что с нами сделали“. Фаня обернулась и ответила: „С ним я умираю спокойно, знаю, что не оставляю сироту“. Это были последние слова Фани. Больше я не могла выдержать, схватилась за голову и начала кричать каким-то диким криком, мне кажется, что Фаня еще успела обернуться и сказать: „Тише, Сарра, тише“, – и на этом все обрывается.

Когда я пришла в себя, были уже сумерки, трупы, лежавшие на мне, вздрагивали: это немцы, уходя, стреляли на всякий случай, чтобы раненые ночью не смогли уйти, так я поняла из разговора немцев. Они опасались, что осталось много недобитых. Они не ошиблись – таких было очень много. Они были заживо погребены, потому что помощь никто им не мог оказать, а они кричали и молили о помощи. Где-то под трупами плакали дети, большинство из них, особенно малыши, которых матери несли на руках (а стреляли нам в спину), падали из рук пораженной матери невредимыми и были засыпаны и погребены под трупами заживо» [28]28
  Из собрания Ильи Эренбурга. Архив Яд Вашем, Р. 21.1/97.


[Закрыть].

В конце ноября 1941 года «айнзатцкоманда 6» осуществила первые расстрелы евреев в Юзовке, во время которых было уничтожено 226 человек. В декабре 1941 года было расстреляно более 400 евреев в Славянске, 240 – в Константиновке, около 500 – в Макеевке. Одним из наиболее масштабных преступлений в отношении еврейского населения стало уничтожение в середине января 1942 года евреев в Артемовске (Бахмуте). В соответствии с приказом коменданта города Цобеля и объявлением городского головы Главни, написанным под диктовку офицеров СД, все евреи города должны были явиться 9 января 1942 года к помещению бывшего отдела НКВД по железной дороге. После трехдневного пребывания там без пищи и воды людей вывели из подвала помещения и погнали к месту казни – шахте алебастрового комбината. По мере того как выбранная для места казни штольня № 46 заполнялась людьми, они расстреливались стоя либо на коленях. В соответствии с подсчетами чрезвычайной Государственной комиссии, работавшей после освобождения города, число жертв составило около 3 тыс. человек, хотя немецкие данные свидетельствуют о казни в Артемовске 1224 евреев.

Уничтожение евреев на территории области осуществлялось преимущественно путем расстрелов, хотя с марта 1942 года для этого, по крайней мере в Юзовке, стали использоваться душегубки – специально оборудованные фургоны, выхлопные газы из которых отводились в герметично закрытый кузов, где находились обреченные на смерть люди. Последняя акция по уничтожению еврейского населения на территории области обычно датируется осенью 1942 года.

В соответствии с данными чрезвычайной комиссии по установлению и расследованию преступлений оккупантов на территории области было уничтожено более 25 тыс. евреев. В то же время подсчеты, сделанные на основе немецких источников, в основном текущих отчетов айнзатцгрупп, советских материалов, военнопленных, позволяют говорить о 15–16 тыс. жертв геноцида из числа гражданского населения, а также минимум о 2 тыс. уничтоженных евреев-военнопленных.

К сожалению, мы вынуждены констатировать и тот факт, что выявление и учет евреев были бы невозможны без активной помощи со стороны местных полицаев, стремившихся выслужиться перед оккупантами, либо жителей, которые из корыстных мотивов или из желания отомстить за какие-то еще довоенные, как правило бытовые, конфликты предавали евреев.

В то же время нельзя не отметить и того, что имели место многочисленные случаи проявления солидарности по отношению к евреям, спасения их местными жителями. В целом геноцид еврейского населения на Донетчине стал настоящей трагедией для всего многонационального населения региона.

Кроме того, постоянно проводились расстрелы местных жителей, заподозренных в тех или иных преступлениях. Особенно массовый характер они приобрели летом 1943 года – перед самым приходом советских войск. Приведем только некоторые документы советской стороны.

Вот, например, акт о зверствах в Донецке:

«7 сентября 1943 г., в 10–11 часов вечера, когда части Красной армии приближались к городу, к дому [29]29
  Дом профессуры Донецкого индустриального института.


[Закрыть]подошла группа немцев с требованием оставить дом, так как они будут его сейчас поджигать. Жильцам было предложено спрятаться в сарай, расположенный около дома…

Люди, жившие в доме профессуры и прилегающих к нему двух домах, спустились в подвал, их загоняли туда 4 человека с винтовками…

После того как весь подвал был заполнен людьми, находящиеся снаружи военные завалили вход, так что никто не смог выйти, и подожгли входные двери…»

А вот акт о расстрелах в городе Краматорске:

«Помимо 6000 жертв массовых расстрелов, многие сотни граждан города были убиты на квартирах и на улице. Священник прихода Петровка Вонтсход свидетельствует: „Такие зверства, какие творили гитлеровцы, не слыханы и не виданы были в России. Мне известно, что в феврале 1943 г. группа немецких солдат во главе с офицерами безнаказанно занималась убийствами мирных жителей, в частности стариков и старух. Одна из групп, проходя по Славянской улице, вызывала из квартир жильцов и тут же расстреливала их в упор…

Всего в поселке таким способом было убито за несколько дней не менее 50 человек. Трупы убитых запрещали убирать в течение 15 дней. Только после этого срока мне пришлось их хоронить и отпевать“».

Приведенный документ кончается нижеследующим абзацем:

«Все эти убийства и разбой… имели целью поголовное истребление мирных советских граждан Краматорска путем расстрелов, создания нетерпимых условий существования, путем насильственного угона девушек и юношей на каторгу в Германию. О чем и составлен настоящий акт».

В другом акте, составленном также в городе Краматорске, было рассказано о процедуре расстрела мирных жителей. Все показания были даны людьми, чудом уцелевшими после подобных «экзекуций».

«28 января 1943 г. его [30]30
  Ворочека Василия Дмитриевича.


[Закрыть]с группой в 26 человек немцы вывели к оврагу у Ясногорки и приказали выстроиться в один ряд. Немецкий офицер дал короткую очередь по правофланговому, после чего два немецких солдата стали стрелять в спины и, когда люди падали, вторично произвели выстрелы разрывными пулями в головы. Ворочек был облит кровью соседей, и на шапке его лежали мозги убитого соседа, что дало основание немцам считать Ворочека мертвым. Расстрелы производились и во дворе гестапо, расположенного в центре города…»

Акт о злодеяниях фашистов в Мариуполе:

«…B феврале месяце 1943 г., в период панического бегства немцев с Кубани и Дона и ликвидации сталинградской группировки, особенно усилились в городе массовые облавы и расстрелы. Население массами забирали в гестапо. Многих граждан… замучили и расстреляли именно в эти дни…

Только за одну ночь 23 февраля 1943 г. в отделении гестапо было расстреляно 120 человек, а всего за время оккупации было расстреляно, замучено и истреблено несколько десятков тысяч советских граждан.

Основным местом, где совершались массовые расстрелы гестаповцами, были противотанковый ров и окопы в районе Агробазы…»

В том же акте говорилось: «В феврале 1943 г. больные и раненые военнопленные в одном белье были вывезены в 18 товарных вагонах в Старо-Крымский тупик и там заморожены. Чтобы население не могло оказать им помощь, на вагонах был нарисован знак черепа и написано: „Не подходить, заразно“».

Партизанское движение в крае
(1941–1943)

После оккупации края здесь началось организованное сопротивление захватчикам. Хотя стоит отметить еще раз, что местность никак не подходила для развертывания полноценной партизанской борьбы, как было это, например, в Белоруссии.

В первые месяцы войны в области, прежде всего на базе промышленных предприятий, были созданы 33 истребительных батальона, в составе которых насчитывалось 6570 человек, в том числе 2439 коммунистов и 2 тыс. комсомольцев (то есть примерно 70 % личного состава). Были также созданы группы содействия истребительным батальонам, в которые вступило более 8 тыс. человек [31]31
  История городов и сел Украинской ССР. К., 1976. С. 53–54.


[Закрыть]. Бойцы этих формирований прошли только частичную военную подготовку и реально в боевых действиях не участвовали.

В связи с быстрым наступлением войск противника областные, городские и районные комитеты ВКП(б) провели только часть работ по созданию партийного подполья, партизанских отрядов и антифашистских патриотических групп для действий в тылу противника (так как до возникновения реальной угрозы захвата Донбасса такие действия расценивались однозначно как паникерство). Только 20 августа 1941 года Государственным Комитетом Обороны издается директива № 001304 для секретарей горкомов и райкомов партии под грифом «совершенно секретно» [32]32
  Партизаны Донецка. 1941–1943 гг. Донецк, 2006. С. 120.


[Закрыть], в которой впервые давалось указание о массовом создании партизанских отрядов, диверсионных групп и боевых дружин для подрывной работы в тылу противника.

Речь шла именно о массовом создании, так как НКВД готовил резидентуру в области уже давно. Так, в донесении в Киев начальника управления НКГБ по Сталинской области капитана Илясова № 6/1463 от 3 января 1941 года докладывалось о создании 60 резидентов с общим количеством прикрепленной сети из 129 человек. Донесение заканчивается уверениями в том, что «отбор контингента для комплектования отрядов и групп в основном заканчивается».

Таким образом, формально ко времени отступления частей Красной армии на территории только Донецкой области были созданы подпольный обком партии, 6 горкомов, 10 городских райкомов, 15 райкомов партии и 98 партийных ячеек, в которых насчитывалось 550 коммунистов. Проводилась работа и по линии комсомола. Так, был сформирован областной подпольный комитет ЛКСМУ, 6 горкомов, 23 райкома, 89 комсомольских ячеек (всего около 550 комсомольцев). Кроме того, 700 коммунистов и комсомольцев были оставлены для выполнения специальных заданий.

Таким образом, если суммировать данные разных источников, то можно утверждать, что в Сталинской области перед приходом немецких войск было сформировано от 167 до 180 партизанских отрядов и групп, в которые входили до 4200 человек, в том числе 2800 коммунистов.

К сожалению, на сегодняшний день обобщенных данных о боевой деятельности партизанских отрядов и подпольных групп в области за 1941–1943 годы нет. Есть ряд документов, преимущественно отчеты руководителей и командиров о партизанско-подпольной деятельности в адрес вышестоящих партийных инстанций, которые хранятся в Государственном архиве Донецкой области (ГАДО), а также частично опубликованы в различных сборниках документов [33]33
  Например, в сборнике «Донецкая область в годы Великой Отечественной войны (1941–1945 гг.)». Донецк, 1982.


[Закрыть].

Специфика партизанской борьбы в Донбассе была следующей. Все партизанские отряды при подходе противника отступили вместе с войсками Красной армии и к началу ноября в той или иной форме были приданы или вошли в состав регулярных частей. Так, по данным политуправления Южного фронта [34]34
  УССР в Великой Отечественной войне советского народа. Т. 1. Киев, 1975. С. 333.


[Закрыть], в полосе 18-й армии действовало 8 отрядов (493 человека), 12-й армии – 14 (716 человек), 6-й армии – 8 (900 человек), 9-й армии – 14 (495 человек) – всего 44 из 167 отрядов и 2604 человек из 4200 человек первоначального состава. Отметим также, что реально на территории области могли действовать только отряды в полосе 12-й, частично 6-й армии, организованные в Артемовском, Константиновском, Ямском районах и городе Дзержинске.

Во всех остальных случаях боевые действия отряды вели не в тылу противника, для чего они и предназначались, а на переднем крае, во взаимодействии с регулярными частями Красной армии. Нередки были случаи, когда партизанам ставились задачи на участие в наступательных боях наравне с обычными стрелковыми подразделениями. Учитывая слабую военную подготовку, достаточно солидный возраст партизан, слабое вооружение (винтовки и небольшое количество пулеметов), шансов на выживание в открытом бою с немецкими подразделениями у партизан было мало. В связи с этим армейское командование, как правило, старалось использовать партизан в роли проводников или для обеспечения боевой деятельности на вспомогательных участках.

К февралю 1942 года с «Большой земли» поддерживалась связь только с 19 партизанскими отрядами [35]35
  Партизаны Донецка. 1941–1943 гг. Донецк, 2006. С. 145.


[Закрыть], причем все они располагались на неоккупированной территории. Неудовлетворительное состояние партизанского движения неоднократно рассматривалось областным и республиканским руководством на различных совещаниях.

Характерна, например, резолюция наркома НКВД УССР комиссара госбезопасности 3-го ранга Сергиенко на отчете (№ 169075 от 11.02.1942) начальника УНКВД по Сталинской области капитана госбезопасности Зачепы: «Неважно выглядят партизанские отряды Сталинской области. Бездеятельность, трусость, распад – характерные черты безобразного отношения к отбору, организации и руководству. Видимо, лучшую часть отрядов перехватили политотделы. 14.02.1942». Хотя такая характеристика была дана на зиму, до лета 1942 года исправить ситуацию не удалось.

После оккупации Донбасса положение партизанских отрядов резко ухудшилось. Фактически они были окружены немцами на небольшом островке лесной местности в Краснолиманском районе, что и привело в конечном счете, а также в силу ряда объективных и субъективных обстоятельств (потеря связи с руководством, отсутствие продовольствия и т. д.) к гибели партизан Артемовского и других отрядов. Уцелевшие партизаны отступили с войсками на восток, хотя им было категорически это запрещено разнообразными инструкциями.

Для того чтобы проиллюстрировать сухие выкладки, приведем историю партизанского движения в Горловке. С началом войны здесь было создано два партизанских отряда. Одним, названным Горловским, командовал начальник местного аэроклуба Д. Е. Шевелев. В него влились преимущественно бойцы из расформированного истребительного батальона.

Второй состоял из никитовских и краснолиманских железнодорожников, и его командиром был назначен капитан госбезопасности Борис Семенович Смолянов. Благодаря недавно найденным его мемуарам (написаны в 1975 году) можно проследить боевой путь отряда никитовских железнодорожников.

Отряд был организован летом 1941 года на базе транспортного управления НКВД на Северо-Донецкой железной дороге. Смолянов писал, что лично получил от своего начальника Арзамасцева указание по возможности избегать боевых контактов с оккупантами и выполнить главную задачу – разведку. В октябре группа прибыла на станцию Красный Лиман. Тут состоялось знакомство Смолянова с тогдашним командиром 34-й кавалерийской дивизии – А. А. Гречко. Основной задачей отряда на тот момент была разведка в интересах 6-й армии.

В ходе многочисленных рейдов был локализован и главный узел обороны противника на этом участке фронта, расположенный в селе Маяки, на берегу Северского Донца. Поэтому партизанам была поставлена задача устраивать засады в ближнем тылу немцев. На рассвете одного из октябрьских дней отряд, переправившись через реку, углубился в лес. Вскоре на лесной дороге показалась немецкая колонна. В результате стремительного боестолкновения немцы потеряли только убитыми более 50 человек (так в отчете, реальные цифры, возможно, ниже). Кроме того, группа захвата на дороге пленила двух офицеров связи и солдата, которые везли документы, очень важные для нашего командования.

Такие удачные рейдовые операции позволили партизанам поверить в свои силы и начать планирование еще более масштабных акций. Так, командованием партизанского отряда было решено атаковать небольшой немецкий гарнизон в селе Татьяновка. По согласованию с командованием армии (а своих сил для удара у партизан было явно недостаточно) 5 ноября было принято решение переправиться через Донец и нанести удар. Из состава 34-й кавдивизии были приданы 20 бойцов. О ходе самой операции в советских источниках указывается глухо, однако есть данные, что в результате погибли около 70 немцев. Кроме того, горловский краевед П. И. Жеребецкий указывает, что восемь партизан за эту операцию получили ордена и медали.

Летом 1942 года после отхода 6-й армии на восток отряду железнодорожников пришлось разделиться на три группы. Одну из них возглавил опытный в военном отношении комиссар Ф. Т. Покидько (за ликвидацию гарнизона в Татьяновке он был награжден орденом Красного Знамени), до войны работавший осмотрщиком вагонов на станции Никитовка. Известен и примерный состав группы: кроме него туда вошли бывший дежурный по станции Трудовая И. Л. Высоцкий, начальник отдела кадров паровозного депо станции Никитовка Ф. М. Гура (оба за «дело» в Татьяновке получили орден Красной Звезды), стрелок железнодорожной охраны Ф. Н. Кулагин и составитель поездов Т. М. Цыбенко.

Единственной «акцией» группы стал подрыв немецкого эшелона. Видимо, на этом взрывчатка и боеприпасы были исчерпаны и участники группы решили пробираться в родную Никитовку. Однако на околице села Скелеватого железнодорожников окружили и забросали гранатами. Осколками убило Покидько и Высоцкого. Раненых Кулагина и Гуру взяли в плен, и только Цыбенко удалось уйти. Федор Кулагин практически сразу умер, а вот 35-летнего Федора Гуру привезли в родной город, где начались варварские допросы. По имеющимся сведениям, перед расстрелом ему выкололи глаза и вырвали язык. Место его захоронения предположительно находится в карьерах Батмановки.

В 1943 году его погибших товарищей перезахоронили на привокзальной площади станции Никитовка. В 1952 году на этом месте был установлен памятник, а 25 мая 1963 года в этой же могиле упокоились останки еще четырех красноармейцев. Сам командир группы Т. М. Цыбенко умер в июне 1978 года.

Рассматривая вопрос партизанского движения в Донбассе, необходимо отметить, что в ходе боевой деятельности различных формирований практически полностью был упущен такой важнейший элемент партизанской деятельности, как массовые диверсии на дорогах, особенно железных. А ведь через территорию области проходят по крайней мере две важные железнодорожные магистрали: Днепропетровск – Красноармейск – Ясиноватая – Иловайск– Ростов-на-Дону и Запорожье – Волноваха – Иловайск – Ростов-на-Дону. Именно по ним происходил подвоз необходимых припасов для немецких частей, действовавших на южном направлении. Особенно важна была Днепропетровская ветка, так как крупный мост в Запорожье через Днепр был взорван, и немцам приходилось производить перегрузку грузов и пропуск через Днепр. Не приносила должных результатов и разведка, как партизанская, так и оставленная в тылу.