Текст книги "Битва за Донбасс. Миус-фронт. 1941–1943"

Автор книги: Михаил Жирохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

Рассказывая о боях на этом направлении, стоит вспомнить и смерть героя Сталинграда командира 79-й гвардейской дивизии генерал-майора Николая Филипповича Батюка. 29 июля в половине первого ночи комдив почувствовал жгучую боль за грудиной. Врачи констатировали разрыв сердца. Хоронили Николая Батюка на следующий день на высоком берегу Северского Донца возле памятника Артему.

На вспомогательном направлении частям 3-й гвардейской армии, наступавшим в общем направлении на Артемовск, также было приказано прекратить атаки и удерживать занимаемый рубеж.

За десять дней ожесточенных боев войска фронта форсировали Северский Донец в районе Изюма и расширили плацдарм на правом берегу реки по фронту на 36 км и в глубину на 3–5 км.

Ограниченный успех войск Юго-Западного фронта объясняется прежде всего тем, что им пришлось наступать в исключительно трудных условиях. Нужно было форсировать реку, ширина которой в полосе действий фронта местами доходила до 125 м и глубиной до 9 м, к тому же прорывать заблаговременно подготовленную и сильно укрепленную оборону, первые траншеи которой проходили по высокому (господствующему) и преимущественно обрывистому правому берегу реки. Наличие траншей, тянувшихся вдоль берега и связанных с опорными пунктами и узлами сопротивления, расположенными частью за траншеями, а частью непосредственно у реки, облегчало наблюдение за пойменным левым берегом.

Оказывая ожесточенное сопротивление, противник ежедневно предпринимал против наших частей до 13, а на некоторых участках до 18 контратак. Нередко в контратаки бросалось одновременно до трех полков пехоты и танки. Усиленно действовала немецкая авиация: группами от 5 до 90 самолетов она непрерывно бомбила боевые порядки советских войск и переправы. Так, за десять дней боев было отмечено 2600 самолето-пролетов.

Большие трудности пришлось преодолевать нашим командирам и штабам при организации управления войсками. Из-за того что правый берег Северского Донца господствует над левым, они не могли наблюдать и просматривать оборону противника со своих наблюдательных пунктов. Ни с одного НП нельзя было просмотреть и русло реки. Большие массивы леса на левом берегу закрывали ближние подступы к переднему краю противника. Поэтому сеть наших наблюдательных пунктов была развернута в лесу на деревьях и в населенных пунктах на чердаках и крышах домов, а также непосредственно в боевых порядках пехоты.

Преодолевая все эти трудности, войска Юго-Западного фронта самоотверженно сражались с врагом и наносили ему крупные потери. Они вынудили его не только ввести в бой имевшиеся резервы, но и снять часть сил, рвавшихся в это время к Курску. Своими действиями Юго-Западный фронт оказал большую помощь войскам Воронежского фронта, героически сдерживавшим мощный танковый удар на южном фасе Курской дуги.

Одновременно с Юго-Западным фронтом наступал и Южный фронт – командующий генерал-полковник Ф. И. Толбухин, член Военного совета генерал-лейтенант К. А. Гуров, начальник штаба генерал-лейтенант С. С. Бирюзов. В составе 51-й, 5-й ударной, 2-й гвардейской, 28-й и 44-й армий. С воздуха наступавшие войска поддерживались 8-й воздушной армией.

События развивались тут следующим образом. Перед фронтом стояла задача – последовательно разгромить противостоящие силы 6-й армии и отвлечь на себя резервы противника с курского направления. Для этого они должны были нанести удар в центре с рубежа Дмитриевка – Куйбышево – Ясиновский (протяженностью 30 км) и прорвать оборону противника. После этого им предстояло наступать на юго-запад через Анастасиевку, Федоровку, разгромить таганрогскую группировку и овладеть Таганрогом. Выполнив эту задачу, войскам фронта нужно было выйти на рубеж реки Еланчик и с него нанести удар в северо-западном направлении на Сталино. В соответствии с этим замыслом операции армии фронта получили следующие задачи:

– 51-я армия (семь стрелковых дивизий и танковая бригада), действовавшая на правом крыле фронта, должна была прочно удерживать занимаемый рубеж и одновременно силами 54-го стрелкового корпуса (тремя дивизиями) нанести вспомогательный удар на Петрово-Красноселье, с тем чтобы сковать тактические резервы противника и не дать ему возможности перебрасывать свои силы на направление главного удара фронта;

– 5-й ударной армии (семь стрелковых дивизий, танковая бригада и танковый полк) предстояло прорвать оборону противника в районе Дмитриевки, затем наступать в северо-западном направлении. Главный удар войска 5-й ударной армии наносили в центре своей полосы на фронте протяженностью 7 км силами шести стрелковых дивизий, из которых четыре наступали в первом эшелоне, а две – во втором. Одна дивизия находилась в обороне;

– 28-я армия в составе шести стрелковых дивизий, танковой бригады и танкового полка также наступала на направлении главного удара. Она должна была прорвать оборону южнее Куйбышева и развивать успех в юго-западном направлении с целью уничтожения противника в районе Таганрога. Главный удар армия наносила, так же как и ее правый сосед – 5-я ударная армия, в центре своей полосы на участке шириной 6 км силами двух стрелковых дивизий, танковой бригады и танкового полка. Две другие дивизии первого эшелона наступали на флангах. Во втором эшелоне на направлении главного удара находились остальные две дивизии;

– 44-я армия (три стрелковые дивизии) действовала на левом крыле фронта. Она получила задачу тремя дивизиями удерживать рубеж Ясиновский – Приморка протяженностью 60 км, а активными действиями на правом фланге силами одной дивизии содействовать наступлению своего правого соседа – 28-й армии;

– 2-я гвардейская армия в составе шести стрелковых дивизий и двух механизированных корпусов составляла второй эшелон фронта. Она должна была войти в прорыв в полосах 5-й ударной и 28-й армий после того, как они преодолеют тактическую глубину обороны противника, а затем развить успех в западном направлении на Кутейниково.

В частях и соединениях развернулась ускоренная подготовка к наступлению. За очень ограниченный промежуток времени (7–8 суток) необходимо было произвести крупные перегруппировки войск внутри армий и фронта. Одновременно в движении оказались десятки тысяч людей, тысячи орудий, сотни танков. И все это нужно было осуществить скрытно от противника, под покровом ночи. А июльские ночи очень короткие, поэтому от войск требовалось строжайше соблюдать требования маскировки.

Командующий фронтом, учитывая общую обстановку, разрешил совершать марши и днем. В светлое время суток вынужден был не прекращать свою работу и автотранспорт. Ведь на машинах нужно было за короткое время подвезти для предстоящей операции большое количество боеприпасов и других средств материального обеспечения. Огромные колонны машин двигались по фронтовым дорогам круглые сутки.

К исходу 14 июля все перегруппировки войск в основном были закончены. В последующие два дня дивизии находились в исходных районах. В ночь перед наступлением ночные легкие бомбардировщики (46 самолетов По-2) приступили к бомбежке переднего края обороны и отдельных наиболее важных узлов сопротивления противника. Летчики работали преимущественно в полосе наступления 5-й ударной армии и очень напряженно. В течение ночи экипажи совершили в среднем по шесть вылетов и сбросили на позиции врага сотни бомб.

В 6 часов 17 июля после артиллерийской подготовки началась атака. Однако практически сразу первая атака захлебнулась под артиллерийским огнем противника и атаками с воздуха.

Телефонист в роте связи 1273-го полка 387-й стрелковой дивизии Александр Брехов вспоминал: «Мы прорвали их фронт и сумели продвинуться вперед на несколько километров, но понесли большие потери. Немцы напустили на нас столько авиации, что буквально разнесли наш передний край. Их пикирующие бомбардировщики атаковали непрерывно, одну группу в воздухе сразу сменяла другая, а в таких группах было по 18, по 36 самолетов».

Войска 5-й ударной армии под командованием генерала В. Д. Цветаева к исходу первого дня наступления продвинулись на глубину от 2 до 6 км и заняли несколько населенных пунктов. После тяжелого боя они вышли на рубеж Степановка – Мариновка. Противник стал подтягивать к участку прорыва свои тактические резервы.

Почувствовать атмосферу тех дней позволяют воспоминания связиста одной из частей 5-й ударной армии А. Берзина:

«17 июля 1943 г. в ясную погоду началась мощная артиллерийская подготовка. Разрывы снарядов дымом и пылью заволокли небо, так что потемнело, как при грозе. Длительная четырехчасовая артподготовка позволила форсировать реку и прорвать оборону противника. Несмотря на сопротивление немцев, бойцы нашего полка продвигались вперед. К исходу дня достигли населенного пункта Мариновка. Жестокий бой велся и днем и ночью, каждый метр земли освобождался с боем. Наутро перед Мариновкой лежали трупы людей и лошадей, немцев и наших. Раненых ночью отвели к переправе и отвезли в тыл. В одном из домов развернули радиостанцию, наладили связь со штабом дивизии, который находился, кажется, в деревне Степановка, и связь с временным пунктом управления армии. Все последующие дни Мариновку нещадно бомбили „юнкерсы“, каруселью заходя на бомбометание. Небольшие бомбы с частотой пулеметной очереди рвались на улицах и во дворах деревни. Мы спасались в узких окопчиках-щелях, вырытых рядом с домом, где был штаб одного из батальонов. Во дворах маскировались наши танки.

Противник подтянул резервы и, как оказалось, перебросил к Миусскому фронту отборные подразделения, в том числе танковый корпус СС „Мертвая голова“, много авиации и перешел в контрнаступление. Наше наступление захлебнулось. Утешением было то, что мы оттягивали на себя силы немцев от Орловско-Курского сражения, о котором знали по сводкам Совинформбюро.

Ночью за углом дома в Мариновке мы услышали немецкую речь. В этот момент нас чудом разыскал заместитель начальника связи дивизии и приказал свернуть радиостанцию и, пользуясь темнотой, уходить с ней в направлении Саур-Могилы, где были штабы многих подразделений.

Саур-Могилу, так же как и Мариновку, днем непрерывно бомбили. Поэтому траншеи там все время углубляли. В одну из них в темноте мы и провалились. Когда рассвело, оказавшийся тут майор армейской медслужбы попросил связаться со штабом армии и передать шифровку о наших потерях. Передавал я, но, к несчастью, не обратил внимания, что в адресе шифровки было не зашифровано „5 у. а.“, что обозначало „5-я ударная армия“. Сразу же из штаба армии запросили, кто из какого подразделения передавал шифровку. Я назвал себя, не предполагая, какой это грозило неприятностью.

Здесь со штабом нашей дивизии по радио связаться мы не смогли. Капитан направил туда Кондырева с донесением, а сам остался со мной. По нашему приемнику я слышал, что, вопреки запрету, командир полка соседней дивизии открытым текстом докладывал начальству, что справа и слева от него бегут его люди: „Мы отступаем“. Контрнаступление немцев продолжалось. В гуще боя вряд ли немцы могли использовать эти сведения, но приказ этим комполка был нарушен. Не знаю, обратили ли внимание на это в штабе армии, но открытый адрес нашей шифровки был замечен.

В какой-то момент, услышав свист бомбы, мы с капитаном спрятались в глубокой траншее. Бомба разорвалась совсем близко и разбила нашу радиостанцию.

Постепенно Саур-Могила как-то опустела, слышались автоматные очереди атакующих немцев. Мы с капитаном побежали в направлении реки Миус. По пути нас накрыли разрывы мин „ванюши“ (многоствольного немецкого миномета). Мы залегли. Просвистели осколки. Капитан Сигаловский был ранен в ногу. Я взвалил его на спину и, держа его руки на своей груди, пытался бежать. Отталкиваясь от земли здоровой ногой, капитан стремился мне помогать. Где-то сзади строчили немецкие автоматчики. Впереди бежали наши бойцы и среди них санитарка. Оглянувшись на нас, она бросила пакет с перевязочным материалом. Мы остановились. Сапог с раненой ноги был полон крови. Я разрезал штанину и увидел, что рана была в задней части бедра. Большой осколок вошел в тело и, скользнув по кости, прошел почти до ягодицы. Наскоро забинтовав ногу, я с капитаном на спине побежал дальше. Наших бойцов уже не было видно. Силы оставляли меня, но пробежки до дивизионной кухни и тренировки с гирями сыграли свою роль. Шесть километров от Саур-Могилы до реки Миус протащил я капитана на спине».

К исходу 18 июля на правом берегу Миуса образовался небольшой плацдарм – примерно 10 км в ширину и столько же в глубину.

К этому же времени противник ввел в бой из оперативного резерва части 16-й моторизованной дивизии, которая готовилась к отправке в район Харькова.

Левее 5-й ударной армии действовали войска 28-й армии под командованием генерал-лейтенанта В. Ф. Герасименко. После ожесточенных боев они продвинулись вперед и вышли на гребни высот на правом берегу Миуса. Захваченные здесь пленные показали, что сохранить подготовку к наступлению в тайне не удалось, немецкое командование знало о готовящемся наступлении Красной армии и приняло необходимые меры, в частности подтянуло дополнительные силы к участкам прорыва.

Два дня шли ожесточенные бои. Несколько раз части бросались в атаку, но успех их был незначителен. Командующий войсками фронта приказал основные силы армии перегруппировать к правому флангу, чтобы использовать первоначальный успех правого соседа. Ей была поставлена задача создать ударную группировку из четырех стрелковых дивизий северо-западнее Куйбышева и оттуда нанести удар на юго-запад. В течение 19 июля перегруппировка была закончена. К этому времени немецкое командование, понимая всю опасность прорыва наших войск на этом участке, срочно перебросило с белгородско-харьковского направления в Донбасс значительные силы авиации.

Во второй половине дня 18 июля начала активные боевые действия 2-я гвардейская армия под командованием генерал-лейтенанта Я. Г. Крейзера. По плану операции ей предстояло вступить в сражение после того, как 5-я ударная и 28-я армии прорвут тактическую глубину обороны противника. Части армии должны были развить их успех, выйти своими механизированными корпусами на рубеж реки Крынки в районе Артемовка – Кол паковка – Успенская, а затем наступать в общем направлении на Кутейниково. Но в связи с тем, что наступление 28-й армии развивалось крайне медленно, а успех обозначился на участке 5-й ударной армии, командующий фронтом, учитывая изменившуюся обстановку, решил ввести все силы 2-й гвардейской армии для развития прорыва в полосе наступления 5-й ударной армии.

Взаимодействуя с частями 5-й ударной и 28-й армий, войска 2-й гвардейской армии продвинулись вперед и овладели несколькими укрепленными населенными пунктами. Немецкое командование бросило к району прорыва обороны свои оперативные резервы: помимо уже упоминавшейся 16-й моторизованной дивизии, сюда стали подходить части 23-й танковой дивизии, которая была возвращена с полпути на Харьков, а также 336-я пехотная дивизия и некоторые части. Еще более усилила активность авиация.

В этих условиях войска фронта были вынуждены произвести перегруппировку для того, чтобы силами 2-й гвардейской и 28-й армий перейти 31 июля в наступление с общим направлением на Успенскую. Однако такое наступление провести не удалось. 29 июля немецкое командование перебросило из-под Харькова в район плацдарма на правом берегу Миуса танковый корпус СС в составе трех танковых дивизий: «Мертвая голова», «Рейх» и 3-я. Танковые контрудары наносились противником с нарастающей силой. В этих условиях существенно возросла роль советских полков противотанковой артиллерии. Вот как описывает действия 1255-го истребительного противотанкового полка под командованием полковника А. Г. Байнова участник этих боев бывший командующий артиллерией 2-й гвардейской армии генерал И. С. Стрельбицкий:

«В двух километрах от нас, на взгорье, словно на параде, выстроилось около 50 вражеских танков. Развернутым строем они двигались к оврагу… В этот момент где-то впереди раздались выстрелы… И вот уже по склону оврага, точно муравьи, поползли „виллисы“ с „сорокапятками“. Байнов выскочил на своей машине вперед, и перед ним, как на ладони, раскрылась картина боя.

Полк развернулся на пологом склоне оврага. И как только танки стали приближаться к батареям, их встретил сильный артиллерийский огонь. В первые же минуты загорелось девять танков и одна самоходка. Такой удар сразу сбил спесь с гитлеровцев. В рядах противника началось замешательство. Некоторые машины стали отходить, отстреливаясь из орудий и пулеметов; другие остановились, превратившись в прекрасную мишень для артиллеристов…

Пламя над полем боя разрасталось. Артиллеристы наносили меткие удары. Один за другим выходили из строя танки противника» [88]88
  Стрельбицкий И. С.Штурм. М., 1962. С. 38–40.


[Закрыть].

Однако 30 июля немцы смогли нанести мощный контрудар, в котором участвовало до 100 танков. На другой день контрудар повторился. В танковых атаках, по советским данным, в общей сложности участвовало 400–500 бронированных машин. Их активно поддерживала авиация. Группами по 100–200 самолетов она только в течение 30 июля произвела около 1800 самолето-пролетов.

При создавшейся обстановке войска Южного фронта не смогли прорвать сильно укрепленную оборону противника и пробиться в центр Донбасса и получили приказ отойти на левый берег Миуса.

Июльское наступление Юго-Западного и Южного фронтов на Северском Донце и на Миусе имело большое стратегическое значение. Советские войска не только лишили противника возможности перебросить дивизии из Донбасса на Курскую дугу, но и заставили его снять с белгородско-харьковского направления до пяти танковых дивизий, а также крупные силы авиации и бросить все это для удержания своих позиций в Донбассе. Тем самым в ответственный момент немецкое командование вынуждено было ослабить важнейшее на тот момент на Восточном фронте белгородско-харьковское направление. А это создало еще более благоприятные условия для войск Воронежского и Степного фронтов, готовившихся для перехода в контрнаступление. Следовательно, основная цель, поставленная перед войсками обоих фронтов, была достигнута – они притянули на себя значительные силы противника с других участков советско-германского фронта, и прежде всего с Курской дуги.

На северном направлении

5 августа в ходе начавшегося контрнаступления Красная армия освободила Орел и Белгород. По плану Верховного главнокомандования войска Воронежского и Степного фронтов должны были рассечь стратегический фронт противника, выйти во фланг и тыл группы армий «Юг», а затем во взаимодействии с войсками Юго-Западного и Южного фронтов разгромить все южное крыло советско-германского фронта. Планировалось, что в ходе наступления должна быть освобождена Левобережная Украина и Донбасс.

Освободив Белгород, Красная армия успешно продвигалась к Харькову. Над немецкой донбасской группировкой нависла угроза флангового удара с севера.

Еще 4 августа, то есть спустя двое суток после того, как Южный фронт прекратил начатое им в июле наступление на Миусе, представитель Ставки Маршал Советского Союза A. M. Василевский направил Верховному главнокомандующему свои соображения об организации удара войск Южного фронта с целью овладения районом Сталина. Он считал, что наиболее приемлемым в оперативном отношении направлением для такого удара является по-прежнему направление через Донецко-Амвросиевку, Старобешево в обход Сталина с юга. Причем этот удар, по его мнению, должен быть увязан с ударом из района Славянска на Сталино войск Юго-Западного фронта, с тем чтобы с выходом к Сталину изолировать, а в дальнейшем пленить или уничтожить войска противника в дебальцевско-артемовском районе. Конкретные предложения маршала А. М. Василевского о действиях войск Южного фронта в такой операции легли потом в основу плана, разработанного командованием и штабом фронта по разгрому противника на миусских укреплениях.

Одновременно маршал А. М. Василевский, учитывая огромные трудности, которые предстояло преодолеть нашим войскам, перешедшим в контрнаступление на белгородско-харьковском направлении, предложил командующему Юго-Западным фронтом генералу армии Р. Я. Малиновскому подготовить свои соображения об оказании содействия войскам Воронежского и Степного фронтов в освобождении Харьковского промышленного района. Такие соображения командующий Юго-Западным фронтом подготовил и 6 августа 1943 года направил их в Ставку. Генерал армии Р. Я. Малиновский писал: «…Согласно указаниям т. Александрова [89]89
  Условная фамилия А. М. Василевского.


[Закрыть], Юго-Западный фронт готовит операцию с целью не допустить рокировки войск противника с юга на харьковское направление перехватом шоссейных и железнодорожных магистралей в районе Тарановка, Мерефа и содействовать войскам Воронежского и Степного фронтов в овладении Харьковским районом».

Для достижения этой цели предлагалось нанести удар войсками правого крыла фронта южнее города Змиев в общем направлении на Тарановку и в дальнейшем на Мерефу. Там же командующий фронтом считал необходимым сосредоточить и основные усилия своих войск, создав таким образом угрозу тылу донбасской группировки врага. Однако это предложение Ставка не утвердила и в тот же день, 6 августа, издала директиву, в которой приказала передать с 8 августа 57-ю армию из Юго-Западного фронта в состав Степного фронта «с задачей ударом в обход Харькова с юга содействовать главной группировке Степного фронта в овладении Харьковом». В качестве же основной задачи Юго-Западному фронту предлагалось «нанести главный удар на юг, в общем направлении Голая Долина, Красноармейское и, во взаимодействии с Южным фронтом, разгромить донбасскую группировку противника и овладеть районом Горловка, Сталино.

Основная задача Южного фронта – нанести главный удар в общем направлении Куйбышево, Сталино, где сомкнуться с ударной группой Юго-Западного фронта…». Ставка предложила маршалу А. М. Василевскому представить 10 августа на ее утверждение план действий войск Юго-Западного и Южного фронтов. Такой план был 8 августа представлен в Ставку и 10 августа утвержден.

Спустя два дня, в связи с успешным развитием наступления войск Воронежского и Степного фронтов на харьковском направлении, Ставка уточнила задачи Юго-Западного фронта. В своей директиве от 12 августа 1943 года она указала: «Главными силами нанести удар с фронта Изюм, Богородичное в общем направлении Барвенково, Павлоград. Правым крылом фронта немедля приступить к форсированию р. Северский Донец южнее Чугуев и ударом на Замостье, Тарановка и далее на юг во взаимодействии с 57-й армией Степного фронта свертывать оборону противника по зап. берегу р. Северский Донец. К 24–25 августа выйти главными силами фронта на линию Лиговка, Лозовая, Барвенково. В дальнейшем развивать наступление в общем направлении Павлоград, Орехов с целью выйти на фронт Запорожье, Пологи и отрезать пути отхода на запад донбасской группировке противника».

Направления этих ударов выводили наши войска в тыл вражеской группировки, создавая условия для ее окружения, а также давали возможность избежать ведения боевых действий в крупных населенных пунктах центральной части Донбасса.

Координировать действия войск Южного и Юго-Западного фронтов Ставка поручила А. М. Василевскому.

Немецкое командование по-прежнему придавало исключительно важное значение удержанию Донбасса. Оперативно строились дополнительные оборонительные рубежи, прежде всего по рекам Кальмиус, Самара. Учитывая опыт июльских боев, немецкое командование решило за счет создания резервов в частях и соединениях более глубоко эшелонировать боевые порядки в обороне. Наряду с этим была произведена некоторая перегруппировка. Переход советских войск в контрнаступление на белгородско-харьковском плацдарме вынудил немецкое командование начать переброску своих дивизий из Донбасса в район Харькова. В период с 3 по 10 августа 1943 года туда были направлены из состава 6-й армии 3-я танковая дивизия, танковые дивизии СС «Рейх» и «Мертвая голова», а из 1-й танковой армии – танковая дивизия СС «Викинг». Почти одновременно с рубежа реки Миус на изюмско-барвенковское направление, ближе к северному флангу донбасской группировки, были переброшены 23-я танковая и 16-я моторизованная дивизии. К середине августа 1-я танковая и 6-я армии, оборонявшиеся в Донбассе, насчитывали 27 дивизий.

Наше командование отчетливо представляло себе, что разгромить противостоящего врага будет нелегко. Войскам предстояло наступать в чрезвычайно трудных условиях – они должны были преодолеть многочисленные водные рубежи, действовать на местности, очень выгодной для обороняющегося, прорвать сильно укрепленные позиции с огромным количеством огневых средств.

Кроме индивидуальной подготовки личного состава, особое внимание было уделено вопросам обеспечения прорыва. Планировалось артиллерийское и авиационное наступление. Командующий Юго-Западным фронтом, например, решил артиллерийскую подготовку осуществить так: в первые пять минут сделать огневой налет на передний край, затем в течение 60 минут вести методический огонь на разрушение (уничтожение), непосредственно перед атакой пехоты и танков – 10-минутный огневой удар из всех средств вновь по переднему краю. После этого артиллерия переносила огонь в глубину обороны.

Авиационное обеспечение операции на Юго-Западном фронте осуществляла 17-я воздушная армия, а на Южном фронте – 8-я. В период подготовки операции наша авиация большой активности не проявляла. Летчики непрерывно вели разведку фотографированием системы обороны противника и наблюдением за передвижениями его войск, не допускали пролетов разведывательных самолетов противника и производили отдельные налеты, главным образом на аэродромы. В ночь перед наступлением авиация должна была непрерывно воздействовать на противника, изматывая его живую силу и подавляя систему огня в главной полосе обороны. С этой целью, например, по плану боевого использования авиации Южного фронта предусматривалось произвести в течение ночи около 300 самолето-вылетов. Перед атакой, в период артиллерийской подготовки, авиации фронта предстояло небольшими группами самолетов нанести удары по опорным пунктам на переднем крае, а с началом атаки штурмовики должны были 20 минут подавлять опорные пункты врага за передним краем. В период действий наших войск в глубине обороны противника на авиацию возлагалась задача поддержать наступление подвижных соединений при вводе их в прорыв, не допуская подхода резервов, нарушать планомерный отход вражеских войск из Донбасса.

По плану Ставки Верховного главнокомандования первым готовился перейти в наступление Юго-Западный фронт, имевший в своем составе шесть общевойсковых армий, из них четыре в первом эшелоне и две – во втором, воздушную армию, танковый и механизированный корпуса. Его войска до этого занимали оборону по левому берегу реки Северский Донец, удерживая плацдармы в районе Изюма.

Командующий фронтом генерал армии Р. Я. Малиновский, руководствуясь директивой Ставки, решил основные усилия своих войск сосредоточить в центре, на изюмско-барвенковском направлении. Здесь после перегруппировки сил фронта заняли исходное положение для наступления войска 6-й и 12-й армии. Они должны были действовать на направлении главного удара, прорвать оборону противника на участке Изюм – Богородичное шириной 32 км и, наступая в направлении Барвенково – Павлоград – Орехов, отрезать пути отхода ему на запад.

На правом крыле фронта готовилась к наступлению 1-я гвардейская армия. Она должна была форсировать Северский Донец южнее Чугуева и ударом на юг во взаимодействии с 57-й армией Степного фронта свертывать оборону противника по правому берегу реки Северский Донец. Ее наступление должно было содействовать войскам Степного фронта в разгроме харьковской группировки противника. На левом крыле фронта действовала 3-я гвардейская армия. Ей предстояло с соединениями правого крыла Южного фронта (соседа слева) овладеть Лисичанском и в дальнейшем развивать наступление на Славянск и Краматорск.

Войска второго эшелона фронта получили такие задачи:

– 8-й гвардейской армии с рубежа железной дороги Барвенково – Славянск (второй армейский оборонительный рубеж противника) развить успех 6-й и 12-й армий в общем направлении на Павлоград;

– 46-й армии действовать в зависимости от обстановки – или на правом крыле, или в центре фронта;

– 23-й танковый и 1-й гвардейский механизированный корпуса должны были войти в сражение в полосах наступления 6-й и 12-й армий и развить их успех в оперативной глубине.

Наступление армий фронта началось не одновременно. Обстановка, сложившаяся для войск соседнего Степного фронта в районе Харькова, потребовала ускорить начало наступления соединений правого крыла Юго-Западного фронта. В связи с этим 12 августа командующий фронтом на основе указаний Ставки Верховного главнокомандования приказал 1-й гвардейской армии, которой командовал генерал В. И. Кузнецов, перейти в наступление с утра 13 августа. Ей была поставлена задача силами правофлангового 34-го стрелкового корпуса форсировать Северский Донец, сломить сопротивление противника и к исходу 14 августа овладеть городом Змиев. В последующем войска армии должны были развивать наступление на юг и юго-запад.

После артиллерийского налета на передний край обороны противника первыми стали форсировать реку на правом фланге армии части 152-й стрелковой дивизии 34-го корпуса. Несмотря на сильное огневое сопротивление врага, они успешно переправились на противоположный берег и к исходу дня при поддержке артиллерии захватили первую линию вражеских траншей. В тот же день южнее 152-й стрелковой дивизии Северский Донец форсировала частью своих сил 6-я стрелковая дивизия. Бои здесь сразу же приняли ожесточенный характер. Противник понимал, что выход частей 1-й гвардейской армии южнее Харькова создаст угрозу его тылу, и поэтому принимал все меры, чтобы удержать свои позиции. Командующий фронтом приказал усилить наступавшие войска армейской артиллерией и передать им из 3-й гвардейской армии один танковый полк прорыва, срочно переправив его по железной дороге. Преодолевая упорное сопротивление противника, части этих дивизий в течение последующих дней овладели несколькими населенными пунктами, а затем ворвались в Змиев. 18 августа город был освобожден [90]90
  ЦАМО. Ф. 292. Оп. 9817. Д. 1. Л. 707–711.


[Закрыть].

Продолжая наступление, соединения армии к 20 августа продвинулись вглубь до 20 км. К этому времени войска Степного фронта приближались с севера и востока к Харькову. Немецкое командование, опасаясь удара по харьковской группировке с юга, срочно перебросило в район действий 1-й гвардейской армии дополнительные части.