Текст книги "Барабан Будды"

Автор книги: Михаэль Кречмер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Осознание себя отвергнутым вселенной вдруг окрылило Итая. От грустных мыслей разыгрался аппетит– он включил чайник, разбил куриное яйцо на поставленную на огонь сковородку и отправился дальше размышлять о бренности всего сущего. В ванной комнате он улыбнулся своему отражению в зеркале грустной, но мудрой улыбкой тяжелобольного. “Быть сложной натурой в мире, где все упрощается– не это ли привело к ранней смерти Джима Моррисона, Курта Кобейна или Джимми Хендрикса?”– размышлял он. А ведь и ему -Итаю– совсем недавно исполнилось двадцать восемь…Кто сказал, что гении умирают только в двадцать семь? Вот он напишет гениальные песни и… Эту мысль Итай так и не додумал, так как из кухни послышался неприятный запах сгоревшей яичницы. Горестно осмотрев почерневшую сковородку, Итай аккуратно упаковал ее в полиэтиленовый пакет дабы выбросить в мусорный ящик. Фиаско с приготовлением завтрака окончательно убедило его в высоком предназначении непризнанного гения (“Кто-бы стал осуждать, к примеру, Джона Леннона если бы тот не сумел поджарить омлет?”). Окрыленный этими мыслями Итай отправился завтракать в кафе.

К слову, оставшиеся до поездки три дня он провел, ночуя на все том же диване в гостиной. Керен, казалось, не замечала его присутствия, а предпринятые пару раз робкие попытки начать непринужденный разговор пресекались ее одним только ледяным взглядом. В день, перед полетом, Итай погрузил свои вещи, прежде всего любимую гитару, в машину и отправился в сторону родительского дома в твердой уверенности, что сюда он больше не вернется.

Глава 3.

Госпожа Шуламит Равив приближалась к седьмому десятку, что абсолютно не сказывалось на количестве тех, для кого первая леди телевидения была объектом обожания, если не сказать поклонения. Долгое время ее имя было известно разве что читателям глянцевых журналов и колонок светской хроники. Но после получения приглашения на главный коммерческий телеканал ее стали узнавать на улице, а вскоре ее авторская программа уверенно переместилась в прайм-тайм. Объектом журналистских изысканий госпожи Равив были женщины, они же составляли львиную долю гостей на ее ток-шоу. Причем женщины самые разные– от депутатов Кнессета и министров до простых домохозяек, от студенческих активисток до почтенных жен авторитетных раввинов. О чем бы не шла речь– о перипетиях мировой политики, об успехе в бизнесе, диетах или подготовке пасхального стола– разговор был неизменно захватывающим, причем, казалось, что ведущая может говорить со знанием дела, о чем угодно– хоть о дырах в космосе. Были две категории телезрителей, которые терпеть не могли госпожу Равив и ее ток-шоу. Первые были радикальные феминистки, которые заявляли, что госпожа Равив своей передачей всего лишь создает иллюзию разрушения привычных гендерных стереотипов, нимало не способствуя радикальным переменам в сознании порабощенных женщин. Другие– а именно некоторая часть телезрителей-мужчин– недолюбливали госпожу Равив по весьма уважительной причине: дело в том, что женское шоу начиналось как раз в то самое время, когда на другой кнопке шли футбольные баталии Высшей лиги, что явно не способствовало миру и согласию в семьях.

Саму Шуламит Равив наличие недоброжелателей не смущало.

– Как горько сознавать, что в нашем насквозь патриархальном обществе вид сильной и независимой женщины вызывает столь очевидное непонимание и даже агрессию– любила повторять она с заметным удовольствием, для пущего драматизма слегка закатив глаза… Большинство же, как женщин так и мужчин, отдавали должное журналистскому таланту госпожи Равив, а телевизионное начальство ценила ее за неизменно высокие рейтинги программы.

Даже Джо –девушка из Нигерии в обязанности которой входило обеспечивать быт госпожи Равив и ее спутника жизни– всегда восхищалась своей хозяйкой хотя и побаивалась капризной, стареющей телезвезды. И сейчас, когда госпожа Равив на хорошем английском отчитывала Джо, она не могла отвести глаз от идеальной прически, отлично наложенного макияжа и неброского, но элегантного костюма хозяйки. Дело было в общем-то пустяковым– делая покупки для дома Джо потеряла магазинный чек. Как назло, покупок было много, и сумма чека была довольно значительной. В итоге – обвинение в том, что шустрая домработница из иностранцев поправляет свои финансовые дела за счет доверчивой, по горло занятой творчеством хозяйки. За те несколько лет, что Джо провела в Израиле, она привыкла ко всему– откровенной грубости работодателей, обманам в расчетах, вздорным обвинениям и чувству полного бессилия, когда тебя просто никто не хочет слушать просто потому, что ты– иностранка с непонятным статусом. Когда-то Джо приехала в Израиль, выложив все свои сбережения на билет и оплату посредника, который обещал непыльную работу сиделкой. Контракт кончился, а Джо осталась… и присоединилась к миллионам женщин и мужчин со всего света которые тянулись в богатые страны, где брались за те занятия, которыми местные не соблазнялись. Довольные работодатели частенько платили иностранцам меньше, чем своим согражданам и не озадачивались такими излишествами как оплаченный отпуск или медицинская страховка. Зато каждый месяц крупная сумма исчезала в окошечке кассы Western Union и превращалась в солидную пачку нигерийских найр, которые мама получала в почтовом отделении небольшого поселка в одном из Западных штатов Нигерии. Благодаря работе Джо, мама могла безбедно жить, а самое главное– заработанные дочерью деньги должны пойти на учебу в университете и приданое малютке Фибикеме. О том, что Фибикеме станет известным врачом– хирургом или преуспевающим адвокатом было решено в тот самый день, когда, придя в себя после родов Джо увидела малышку. Наверное, все мамы одинаковы– даже в далеком африканском поселке.

Но сейчас было особенно обидно…Ведь г-жа Равив была так не похожа на ее предыдущих работодателей… Джо была девушкой словоохотливой и довольно быстро научилась болтать на иврите почти без акцента. И сейчас она пыталась все объяснить на иврите и на английском, но хозяйка продолжала возмущаться и, казалось, не слышала слов Джо.

–Нет…нет…В этой стране невозможно найти нормальную прислугу! Невозможно! Read my lips11
  (англ.)-Буквально-Читай по моим губам! Значение– слушай внимательно


[Закрыть]. Невозможно! – причитала госпожа Равив– Какое счастье что я вечером улетаю в Нью Йорк!

–И я обязана! Read my lips– обязана обратиться в полицию!

При слове полиция Джо похолодела, но быстро поняла, что привлечение стражей порядка создаст крупные неприятности самой телезвезде, поскольку Джо работала без разрешения властей и Шуламит Равив это было прекрасно известно.

Однако так или иначе, госпожа Равив не желала больше видеть Джо в своей residence22
  (англ.) резиденция, дом, место проживания


[Закрыть]. Было грустно, и не только из за беспочвенных обвинений– Джо нравилось два раза в неделю по утрам садится в маршрутное такси (про себя Джо называла их danfo33
  Распостраненный вид общественного транспорта в Нигерии


[Закрыть], ибо они напоминали ей выкрашенные в канареечные цвета пузатые микроавтобусы, перевозящие пассажиров по дорогам Нигерии) и, продираясь сквозь пробки, ехать до неприметной остановки на приморском шоссе и топать минут двадцать на своих двоих в район роскошных вилл, где обитала госпожа Равив. Нравилось неторопливо выполнять несложную домашнюю работу, делать покупки и даже заботится о небольшом садике– Джо как заправский садовник управлялась с цветами, а раз в две недели подстригала лужайку для пикников залихватски орудуя фирменной газонокосилкой.

Джо давно уже привыкла к ударам судьбы. К тому, что планы имеют обыкновение рушиться, а то, что казалось более или менее стабильным в ее жизни вдруг оборачивалось очередной гримасой фортуны.

Получив расчет от госпожи Равив, Джо отправилась в подвальный этаж, переоборудованный в комнату безопасности. Там Джо разрешалось хранить некоторые свои вещи, а также недолго отдохнуть во время работы и приготовить себе растворимый кофе– для этой цели там был старый электрочайник и большая красная банка с надписью “Нескафе”. Джо чувствовала, что обида и отчаянье вот-вот придут… пока же была звенящая пустота… Чтобы заполнить пустоту она лихорадочно думала, чем бы занять образовавшееся свободное время– нужно снести скопившееся белье в прачечную, вымыть комнату и… послать маме сообщение, чтоб пришла вместе с Фибикеме в местный “shopping center44
  Торговый центр


[Закрыть]’’– там было заведение с несколькими полудохлыми компьютерами, гордо именуемое “интернет-кафе” откуда мама и Фибикеме могли пообщаться с Джо через Skype. А то как то совсем грустно…Джо старалась отогнать от себя мысли о том, что каждый раз разговаривая с Фибикеме по скайпу, она понимала что малышка все меньше все менее видит в ней маму и если и уверяет что очень скучает, то только потому, что так велела сказать бабушка.

Нет… Она не имеет право раскисать…Пусть закрылась эта страница– очень быстро откроется новая. И ничего страшного не случилась. А вечером они обсудят все с соседками по квартире– филиппинками Марией и Терезой. Они обязательно найдут правильные слова, поддержат, расскажут что-нибудь смешное, наконец можно просто прижаться к пышной груди Марии и вдоволь поплакать. А завтра …Завтра Джо обязательно пойдет в кафе и закажет большое шоколадное пирожное, украшенное ягодами клубники и с большой шапкой сливочного крема. Ну и что, что придется расстаться с сорока шекелями!

И еще -Итай… Так, кажется, зовут сына хозяйки– милого и обходительного молодого человека. С ним Джо удалось встретиться всего несколько раз, и каждый раз ее хватало лишь на то, чтобы улыбаться и односложно отвечать на его вопросы. Больше она его не увидит. Ну и ладно! Не больно то и хотелось!

Джо собрала немногие свои вещи в большой полиэтиленовый пакет и поднялась наверх. Сквозь огромные окна Джо увидела, что небо почернело, а деревья пригибались от поднявшегося сильного ветра. Перед тем, как выйти из дома она посильнее завернулась в плащ. Предстоял еще неблизкий путь до автобусной остановки. О том, чтобы переждать непогоду не могло быть и речи.

Джо уже стояла на пороге дома, когда возле нее остановилась белая тойота Итая. Через несколько мгновений оттуда показался сам Итай. Раскрыв задние двери машины, он стал доставать огромные коробки с вещами, даже не заметив присутствия Джо. Даже ни на минуту не задумываясь о том, что совершенно не обязана этого делать, Джо бросилась ему помогать затаскивать тяжелые коробки в дом.

–Привет…– удивленно сказал Итай, мучительно пытаясь вспомнить имя чернокожей девушки работавшей в доме матери. Ему категорически не нравилось то, что мама и Натан имеют прислугу из нелегальных иммигрантов. Итаю это казалось отвратительной формой эксплуатации. Ведь у нелегальных рабочих не было выбора, кроме как идти на те работы, от которых местные воротили нос. Однажды, когда Джо только начала работать в доме семьи Равив, Итай попытался посвятить ее в эти мысли, на что Джо недоуменно отвечала, пожав плечами:

–А куда бы я тогда пошла работать?

В тот раз Итай так и не нашел, что ответить…

–А ты домой? Подожди меня в машине, я подброшу тебя до остановки. – не дожидаясь ответа Джо, Итай скрылся в доме. Джо пожала плечами, и аккуратно пристроилась на заднем сидении. В машине было тепло и играло радио и Джо сама не заметила, как ее глаза начали слипаться. Она проспала почти двадцать минут, пока Итай, закончив разговор с матерью, наконец вернулся в машину. Он шлепнул на свободное место большой черный рюкзак и, повернувшись к моментально проснувшейся Джо, сказал:

–Мама сказала, что она тебя уволила. Это правда?

–Да– выдавила из себя Джо и шмыгнула носом. Небо наконец разродилось мелким противным дождем и на душе вдруг стало невероятно тоскливо.

–Я сегодня улетаю за границу… в Индию на три недели. Мама тоже улетает в Нью Йорк. Когда она вернется, я тебе обещаю, что она примет тебя обратно. То, что они живут на вилле, совсем не значит, что они могут поступать с тобой как им вздумается! А сейчас… А сейчас я отвезу тебя домой! Не хватало еще, чтобы ты ждала автобуса на таком дожде.

–А как же Индия? -только и спросила Джо.

–Успею. До самолета еще целых четыре часа.

Джо для порядка запротестовала, но не особенно усердно– мокнуть на остановке ей решительно не улыбалось.

Ехали молча. Итай был явно погружен в свои мысли, и Джо даже заподозрила, что Итай попросту забыл о ее присутствии. Она деликатно кашлянула и дабы напомнить о себе спросила:

–А как же Керен? – Джо вдруг вспомнила как звали подругу Итая, с которой они как-то появились в доме госпожи Равив. – Она тоже едет с тобой?

–Керен никуда не едет. Мы с ней расстались. Но это не имеет никакого значения. – нарочито ровным голосом произнес Итай, явно давая понять, что дальнейшие расспросы на эту тему были бы не желательны. Почему это не имеет значения, Джо так и не поняла, но задавать вопросы больше не решалась.

Тем временем началось то, что обычно происходит, когда к неподдельному удивлению городских властей в Израиле наступает зима, и дожди вдруг начинают лить, не испросив на то разрешения соответствующего бюрократического ведомства. А именно– транспортный коллапс. Навигатор приказывал Итаю ехать по каким-то непонятным переулкам Гуш-Дана, спасаясь, как от чумы, от гигантской пробки, сковавшей шоссе Аялон и большинство транспортных артерий Тель Авива. От долго сидения в водительском кресле у Итая разболелась спина, фары встречных автомобилей слепили глаза, а голова раскалывалась от бесконечно гудевших машин. Казалось, водители в неравной борьбе со стихией отчаянно давили на клаксон, призывая небеса прекратить дождь, а еще лучше– послать немного ума ответственным за городскую инфраструктуру чиновникам. “Зато в Индии тепло и светит солнце”– мечтательно подумал Итай, бросив нежный взгляд на черный походный рюкзак, в котором был спрятан заветный паспорт, билеты и изрядная сумма в американских долларах.

Неожиданно, несмотря на разразившийся природный катаклизм, напряжение, существовавшее всю дорогу между Джо и Итаем вдруг заметно уменьшилось. Джо взахлеб рассказывала о сезоне дождей в Западной Африке, когда проливные дожди шли неделями, великая река Нигер выходила из берегов, а дороги превращались в абсолютно непригодное для передвижения месиво. Итай отвечал односложно, посматривал на часы, но в общем разговор с Джо довольно сносно скрашивал изнуряющую езду.

Вскоре машина выехала из центральных районов города и помчалась по промышленным окраинам. Движение здесь было не в пример слабее, и машина быстро ехала по слабоосвещенным улицам абсолютно безлюдным в этот час. Наконец, на выезде из города Итай заметил заправочную станцию. Станция была пустынна, но крошечный магазинчик, торгующий всем, что может понадобится в дороге: от сэндвичей и напитков до различных автомобильных приспособлений, светился призывным желтым цветом, вызвав у Итая мысли не только о горячем кофе, но и о туалете куда он последний час стремился всей душой.

Он остановил машину прямо напротив магазинчика. Внутри не было никого, кроме молоденького продавца, всецело погруженного в рассматривание чего-то очень интересного на экране сотового телефона. Зато снаружи, c неосвещенной стороны Итай заметил высокого человека в черной кожаной куртке. В руках он держал мотоциклетный шлем, а во рту тускло светилась зажжённая сигарета. Человек кинул едва заметный взгляд на Итая, как только тот поравнялся с ним.

Что было потом Итай точно не помнил. А то, что помнил предпочитал бы забыть…Впрочем, то, что осталось в памяти, были какие-то фрагменты, разрозненные кусочки какой-то мозаики, никак не желавшие складываться во что-то единое. Большая белая машина промелькнувшая где-то вдалеке, мощный удар сбивший его с ног, так что Итай припечатался носом и подбородком в мокрый и грязный асфальт и что-то тяжелое вдавившее его в пол. Итаю потребовалось несколько мгновений понять, что человек, ожидавший чего-то у стены магазина придавил его всей массой своего тела. Но еще до этого были звуки автоматной очереди… Впрочем нет… Как потом вспоминал Итай, никаких выстрелов он не слышал. Слышал только оглушительный звон разбитой витрины, чувствовал больно впившиеся в кожу крошки штукатурки и прекрасно помнил едкий кисловатый запах пороховых газов. И еще он помнил, как человек, лежавший на нем сверху, хрипло и отрывисто прошептал:

–Не вздумай шевелиться…Убью!

Через пару мгновений послышались торопливые шаги и чей-то голос:

–Твою мать!! Двое!! Дикобраз и еще какой-то фраер…

–Ты куда смотрел, урод?!! – послышался другой голос. – Тебе Прыщ яйца оторвет…Вот его сумка. Сматываемся! Сейчас тут легавые будут!

Перед тем как убраться восвояси, кто-то из говоривших стукнул Итая в бок ногой. От удара в животе Итая что-то булькнуло, и он едва сдержался чтобы не закричать от боли. На мгновение он открыл глаза и увидел, что над ними склонились две какие-то фигуры.

–Кажется, фраер еще живой…– сказал один.

–Пофиг! Уходим! – прохрипел другой.

Через пару секунд они бежали со всех ног в сторону стоявшего метрах в двадцати автомобиля. В руках одного из них болтался черный рюкзак Итая. У автомобиля их ожидали еще двое– один был полный и невысокий, а второй тоже полный, но только высокий и представительный. Больше Итай ничего заметить не успел, так как человек снова прошептал:

–Не шевелись, я сказал…

Как только послышались звуки отъезжающего автомобиля, человек рывком поднялся на ноги:

–В машину! Быстро! – прорычал он, схватив левой рукой за ворот куртки Итая. Поднявшись на ноги, совершенно обалдевший Итай с ужасом заметил кровь на своих руках. В тот же момент он увидел, что высокий человек с перекошенным лицом держится за правое плечо, а по его руке струилась кровь.

–Ну! Быстрее!!– рявкнул человек и почти силой затолкнул его в машину, где сидела до смерти перепуганная Джо. Раненый человек сел возле нее на заднее сидение и тяжело дыша, прохрипел:

–Гони от сюда на хрен, пока полиция не приехала!

Итай нажал на педаль газа и только в этот момент осознал, что его рюкзак с документами и деньгами бесследно исчез. Последнее что увидел Итай в зеркало заднего обзора, была мотоциклетная каска раненого человека, сиротливо валявшаяся на земле.

Глава 4.

Читателю наверняка интересно узнать, кто же были эти странные люди на заправочной станции, встреча с которыми, как мы вскоре убедимся, заставила Итая несколько скорректировать планы на ближайший вечер. Так вот-стрелявшие в Итая и в еще некого странного человека, по кличке Дикобраз были бандиты, представители одного из известных криминальных кланов.

–Да ну! Быть такого не может! А мы думали это были студенты-филологи! – цинично рассмеются читатели.

Но чтобы картина происходящего немного прояснилась вернемся на несколько часов назад, к нашему старому знакомому генеральному директору “Эшет– инвестиции и недвижимость”, которого мы оставили стоять в пробке на шоссе Аялон по пути к офису Рафи Сабана.

Прошло не менее получаса пока Авнер Эшет, непрестанно чертыхаясь, въехал на закрытую стоянку. Свободных парковочных мест как водится не было. Эшет с ненавистью осмотрел длинный ряд мелкотравчатых Сузуки и Даятсу заполнивших все свободное место паркинга.

– На автобусах ездить надо, козлы тупые! Накупили жестянок с моторчиком, а паркуются как деловые! – процедил он сквозь зубы.

Он сделал еще один круг и, смачно выругавшись, заехал на стоянку, предназначенную для инвалидов.

–Хорош причитать! Сейчас приду! – грубо заявил он начавшему было возмущаться старичку– смотрителю паркинга.

–Суки! Довели город…Серьезному человеку негде джип поставить! Хрен у меня мэр получит, а не пожертвование на выборы! – продолжал злиться Эшет. В голове промелькнула мысль о том, что неплохо было бы самому выдвинутся в мэры, но Эшет ее мгновенно откинул как заведомо вздорную. По его мнению, в политику идут только неспособные ни на что кроме как молоть языком. Настоящий серьезный человек, желающий делать деньги идет в большой бизнес, а потом уже из-за кулис влияет на принимаемые болтунами и бездельниками решения. Различные деятели, погоревшие на топорно сработанных комбинациях и щупанье секретарш, не вызывали у него ничего, кроме презрения. Конечно, должность мэра открывала невиданные возможности для личного обогащения, но и опасность была соответственная. Нет! Эшет умело использовал политиков, но сам столь же умело оставался в тени.

Выйдя из машины, застройщик поискал глазами Рафи Сабана, который обещал встретить его в паркинге. Адвокат появился очень быстро, едва Авнер Эшет произнес:

– Где этот козел?!!

Заискивающе улыбаясь Сабан долго тряс руку бизнесмена и сразу же предложил проследовать в офис. На настойчивые вопросы Эшета он умоляющим тоном просил подождать. Обуреваемый мрачным предчувствием Авнер Эшет замолчал и проследовал за адвокатом.

В офисе Рафи Сабана к неудовольствию Эшета было еще трое человек. Все трое держали в руках банки с пивом и о чем-то эмоционально спорили для пущей убедительности сопровождая каждый свой довод сочным арабским ругательством. Один из них был немного постарше. Он высказывал явное неудовольствие двумя другими, не стесняясь в выражениях и не жалея слов на угрозы. Остальные же были явными дилетантами в области ведения аргументированного спора поскольку в ответ только громко отбрехивались, пытаясь свалить друг на друга вину за неведомые прегрешения.

–Вы, уроды, Дикобраза из-под земли достанете! Можете ему яйца прокрутить через мясорубку, но, чтобы портфель с деньгами был здесь!

–Да что ты, Прыщ, наезжаешь! Да я его, суку, расшлепаю, как только поймаю!

–Портфель сначала, кретин! И если опять назовешь меня Прыщ я тебя сам закопаю!!!

–Да ладно тебе, Лиор! – вмешался третий собеседник– Он же просто пошутил!

Как только Авнер Эшет и адвокат Сабан вошли в офис, тот кого назвали Лиор– невысокий, черноволосый крепыш с заметной залысиной на голове– вскочил со своего места и широко улыбаясь двинулся по направлению к Эшету. На вид ему было слегка за сорок. Несмотря на прохладную погоду, он был одет в узорчатую шелковую рубашку. Две верхних пуговицы были расстегнуты и обнажали волосатую грудь, на которой покоилась массивная цепь желтого золота.

“Дешевка!”– только и успел подумать Эшет, – “Это еще кто такие?”

–Авнер! Брат! Добро пожаловать к нашему шалашу! – Лиор демонстративно потряс руку бизнесмена, не выпуская из рук банку с пивом и с размаху хлопнул его по плечу. Лиор улыбался, обнажив крепкие желтые зубы, однако маленькие холодные глаза буравили собеседника. Не терпящий фамильярности Эшет холодным кивком поприветствовал присутствующих и пристально посмотрел на адвоката.

– Вот, прошу любить и жаловать! Лиор Аланкаве– племянник и доверенное лицо нашего дорогого друга Нехемии! Со своими коллегами, так сказать…-продолжая приветливо улыбаться, адвокат широким жестом указал на присутствующих.

Авнер внимательно посмотрел на трех мужчин, которые прекратив разговор наблюдали за происходящим. Если с начала и были какие-то сомнения по поводу этих людей, то они отпали, как только Авнер услышал фамилию Аланкаве.

–Какого черта ты их сюда позвал?! Я тебя предупреждал, что меня не колышет, как ты ведешь дела с Аланкаве! Ты за это получаешь деньги! -зашипел он, обращаясь к адвокату Сабану, непроизвольно сжав кулаки и даже сделал шаг в его сторону. Рафи Сабан, в отличие от представительного Эшета, был человеком тщедушным, невысокого роста и к тому же близоруким. Правда по части проворачивания комбинаций адвокат Сабан мог легко обставить самого Эшета, но предпочитал, чтобы Эшет об этом не догадывался. Однако сейчас, увидев разъяренного застройщика, адвокат попятился и попытался закрыть лицо руками.

Начавшийся было мордобой остановил Лиор внезапно появившись между ними.

–Все! Брэк! – рявкнул он. -Ты что? Собираешься строить из себя доктора философии? Даже не пытайся– рожей не вышел. Сядь и прекрати размахивать руками. У тебя, приятель, большие проблемы!

–У меня проблемы? Что ты несешь? Советую не забывать, что, когда у меня начнутся проблемы, для вас это будет означать конец карьеры! И я вам плачу, чтобы у меня не было никаких проблем! – раскрасневшись от гнева, заорал Эшет.

–О, Боже! Авнер! Ну как же так можно? Мы же партнеры, не отморозки какие-нибудь, упаси. Господи…Когда у тебя проблемы, то мы здесь для того чтобы протянуть тебе руку помощи…-в голосе Лиора Аланкаве вновь появились елейные нотки.

–Рафи, ты можешь мне наконец, что здесь происходит? Почему здесь этот тип? Я привык иметь дело только с Нехемией Аланкаве…– Авнер Эшет еле сдерживался. – К твоему сведенью, я занимаюсь серьезными делами, а не крышую торговцев фалафелем.

–Увы! Дядя Нехемия очень плох. Проклятая болезнь сокрушила этого сильного и мужественного человека.– Лиор, казалось, нимало не обидевшись на Эшета, сделал скорбное лицо и сокрушенно поцокал языком.– Так что я, как его ближайший родственник был вынужден принять на себя дела семейной фирмы.

–И все-таки я не понимаю, почему я здесь. Вы не могли, как всегда, решить все вопросы с Рафи? Вы должны были передать ему деньги, которые у вас хранились.

–Видите ли, дорогой мой Авнер, деньги находятся у одного из наших людей, но проблема в том, что он не выходит с вами на связь…– на лице Лиора можно было прочитать легкую досаду, как будто некое пустяшное недоразумение заставило чуть изменить первоначальные планы.

–То есть, какой-то ваш остолоп вас кинул, я так понимаю? Но с чего ты решил, что это мои проблемы и меня это хоть сколько-то интересует? Мне насрать вообще-то, кто у вас что украл…– с презрительной гримасой на лице произнес Эшет, отвернувшись от собеседника.

–Помилуйте… Авнер! Ну это же ваши деньги! Конечно, нашего человека мы строго отчитаем…

–Аа… Понимаю! Ты решил, что имеешь дело с фраером, которому можно на голубом глазу вешать лапшу на уши. Тебе не кажется, что ты зарвался? Вся ваша говенная команда существует только потому, что в этой стране законы пишут идиоты ничего не понимающие в бизнесе! Поэтому вы и нужны мне, поставщику строительного песка Ицхаки, подрядчику Овадии… Или ты думаешь, я не знаю с кем вы работаете? Но только вы попробуете кото-то из нас надуть, и вякнуть не успеете– будете драить унитазы в Маасияху55
  Одна из тюрем в Израиле.


[Закрыть]! Лет этак двадцать! – разгневанный Эшет, покрасневший до цвета перезрелого граната и брызгающий слюной, сделал два шага в сторону Лиора, на что тот попятился назад. Глумливая гримаса на его лице сменилась вдруг почти что испугом. Но через мгновение Лиор взял себя в руки и осклабившись сказал:

–Не забывай, мой друг, что в Маасияху мы можем пойти только все вместе. Или ты рассчитываешь оставаться чистеньким? Как пользоваться нашми услугами там ты и твои приятели в очереди толпятся, а если что, мы ни с какого бока не причастные? И не забывай о Боазе Кляйне…

Пунцовое лицо подрядчика ничего не выражало, только желваки заходили под толстой кожей лба.

Внезапно послышался телефонный звонок. Один из громил, до этого наблюдавших за происходящим с выражением туповатого безразличия что-то гаркнул, нажав на кнопку ответа, после чего почтительно– удивленно произнес, обращаясь к Лиору:

–Босс! Это Дикобраз!

Разговор Лиора Аланкаве с кем-то по кличке “Дикобраз” представлял собой поток отборных ругательств, обвинений невидимого собеседника в самых изощренных сексуальных извращениях и обещаний быть умерщвленным всевозможными экзотическими способами, самым гуманным из которых был отрезание внешних половых органов с запихивание оных в ротовую полость. Авнер Эшет быстро сообразил, что сей содержательный разговор имеет самое прямое отношение к причине его вынужденного визита в офис Рафи Сабана, поэтому слушал внимательно, скрестив тяжелые руки на груди.

–Он назначил нам встречу. Сказал, что хочет поговорить. – Лиор выглядел так словно только что пробежал марафонский забег. – Через час на заправке на выезде из старой промзоны Бат-Яма. Сказал, что все принесет в черном рюкзаке.

– Это тот самый человек, который украл наши деньги? – пристально посмотрев на Лиора спросил Эшет и получив положительный ответ добавил нетерпящим возражения тоном:

–Поедем вместе. – и увидев, что Лиор пытается возражать, пояснил:

–Ну ты же сам говорил, что поскольку это мои деньги то это и мои проблемы тоже.

–Тогда тебе, Авнер, нужно знать кое-что еще… Дикобраз украл не только деньги, но и всю их документацию. Весь архив– что, сколько и кому. Старый Нехемия обладал маниакальной аккуратностью и записывал буквально все– номера счетов, банковских переводов, квитанций. Если все это попадет в руки полиции, будет землетрясения. Поверь мне– в живых они Дикобраза не оставят…– щуплый адвокат Сабан шептал в ухо Эшета, почти повиснув на его плече, пока вся компания спускалась в подземный паркинг.

Сам Рафи, конечно же, никуда не поехал. Как представитель закона он вернулся в офис дабы испить последний в этот день черный кофе. Чем закончится разборка на бат-ямской заправке его не интересовало. Гораздо больше его волновало, как бы дорогой друг Авнер Эшет не узнал бы до поры до времени, что сумма, которую он затребовал для дальнейшей передачи мэру Баркану была на двести тысяч шекелей меньше той, что бандиты должны были приготовить для него при его-Рафи– посредничестве.

Глава 5.

Итай изо всех сил давил на газ с ужасом пытаясь разглядеть дорогу из-за стены дождя и бешено работающих дворников. Машину то и дело заносило в месиве уличной грязи и машинного масла, несомых потоками дождевой воды. Он не узнавал местность, по которой ехал и просто повиновался указам человека на заднем сидение, пока обезумевшая от страха Джо на заднем сидении пыталась перевязать кровоточащую рану на его руке.

–Давай быстрее!!!– прорычал незнакомец, то и дело оглядываясь на заднее стекло – Подгузники потом поменяешь!!

“При чем тут подгузники? “–отрешенно подумал Итай, но посчитал за благо не задавать ненужных вопросов. Казалось, события последних от силы двадцати минут произошли не с ним, а с кем-то другим. Криминальная разборка которой они с Джо случайно помешали, жуткие физиономии убийц которые Итай отлично запомнил, однако в свою очередь нельзя было исключить, что они запомнили физиономию самого Итая… И конечно же рюкзак со всеми документами и деньгами, который оказался в руках того страшного человека с пистолетом, перед тем как он бросился к белому ауди стоявшему за кустами. И этот истекающий кровью человек на заднем сидении– Итай позвоночником ощущал исходящую от него опасность и невольно старался дышать в такт его тяжелому прерывистому дыханию. Может быть, он смотрит очередной бездарно сделанный фильм в жанре экшн? В последний момент увидев красный свет светофора Итай ударил по тормозам.