Текст книги "Плоть и сталь (СИ)"

Автор книги: Михаэль Драу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

3 Глава

Микки было двенадцать лет, когда его выгнали из интерната. Всего-то потому, что мальчик пришёл на урок накрашенным и заявил, что его зовут Мила.

Другому мальчишке это сошло бы с рук, но только не Микки, геном которого гарантировал, что в будущем этот тонкий хрупкий ребёнок вырастет в роскошного самца с отличной репродуктивной функцией, что в свою очередь откроет ему множество путей к успешно карьере и счастливой жизни.

Микки решил всем этим пожертвовать, ещё и дискредитировав своего биологического отца, занимавшего неплохую должность. Редко когда кто-либо мог похвастаться, что знает собственных родителей, этой информацией обладали только отпрыски элиты. И вдруг один из таких отпрысков разом перечеркивает своё прекрасное будущее и бросает нелицеприятную тень на репутацию своего высокопоставленного отца.

Просто потому, что один из старших воспитанников интерната швырял Микки в жар и в холод одним своим мимолётным взглядом. Но он никогда не шёл на провокации смазливых мальчишек, предпочитая заводить связи только с сучками. С настоящими сучками, максимально приблизившими своё тело и поведение к эталону женственности. В будущем этот красавец имел полное право приобрести женщину и завести детей, как и Микки, а пока что просто баловался, давая несчастным транссексуалам надежду и разбивая одно сердце за другим. Ведь мужчина с такими репродуктивными данными никогда не женится на фальшивой женщине.

Микки не следил за амурными похождениями своего недоступного возлюбленного и не знал, чего тот стоит на самом деле. Но зато постоянно видел с ним сучек разной степени похожести на женщин – от накрашенных мальчишек в юбках до прооперированных красоток, бывший пол которых мог выдать разве что кадык. И Микки считал, что единственный способ заполучить своего «принца» – стать тем существом, которое могло бы его заинтересовать.

Молоденькому мальчику не стоило большого труда перевоплотиться в худенькую девчушку с тонкими длинными ножками и остренькими плечиками. Микки даже веселило это маленькое волшебство – парик, кило косметики, синяя мини-юбка, лакированные туфельки, белые гольфики и, самое главное, набитый поролоном лифчик, аппетитно обтянутый белоснежной блузкой – и он исчезал, а на его месте появлялась шаловливая девчонка Мила. Ненастоящая девчонка. Сучка.

Но, как Микки и рассчитывал, его сероглазый красавец обратил на него внимание. Они даже успели пару раз переспать в пыльной кандейке, прежде чем выходки Микки были пресечены директоратом.

Мальчика исключили тихо и очень быстро, мгновенно замяв инцидент, дабы не порочить имени его отца. Микки просил своего первого мужчину, свою любовь приютить его на первое время, пока не подыщет работу. Но его легонько оттолкнули прочь.

Был сырой холодный вечер, только что прошёл дождь, и Микки упал в лужу. Он сидел в грязи в своих беленьких гольфиках и рыдал совсем как девчонка, судорожно всхлипывая и размазывая по щекам растёкшуюся тушь для ресниц. Его обходили стороной и презрительно фыркали.

Оказавшись на улице, любой юноша имел два пути: выпустить когти, показать зубы и бороться за существование в жестоких каменных джунглях мегаполиса, либо же принять женскую роль и жить лишь как рыбка-прилипала при каком-нибудь мужчине. Это никого не шокировало, хотя у некоторых людей всё же вызывало брезгливость. Однако в условиях, когда биологических женщин на всех не хватало, многие мужчины находили выход в своеобразном суррогате – в сучках.

И Микки выбрал второй путь.

Маленькую смазливую псевдо-девочку принимали на работу разве что официанткой в неавтоматизированных кафе, да и то с большим скрипом. Но рано или поздно Мила выясняла, что все эти заведения являются замаскированными борделями. Первое время она увольнялась сразу же, как только нелицеприятная правда становилась очевидна. Но потом гордость размякла и растворилась в кислоте нищеты. Да и многие клиенты были щедры и добры. Один даже обещал жениться. Но он обещал это всем «девочкам».

Мила рыдала ночами, мечтала о настоящей любви и в то же время черствела.

А потом её выкинули на улицу и даже пригрозили переломать ноги – одна из товарок подставила её, подстроив крупную кражу.

У Милы остался только старенький матерчатый рюкзачок, набор косметики, кое-какие сбережения, коротенькое салатовое платьице и белые гольфики. Да пара отлично усвоенных жизненных уроков – мужчины любят маленьких глупеньких девочек. И ходить надо, ставя ноги как бы по одной линии, точно идёшь по канату.

Миле казалось, что уличная проституция мало чем отличается от того, что ей приходилось делать в закутках грязных забегаловок с обрюзгшими клиентами. Но она ошиблась. В забегаловках, как это ни странно, за неё могли вступиться хозяева, да и размолвки между «девочками» решались быстро и бескровно.

Улица же встретила её хромировано-стеклянным оскалом безучастных махин домов и жестокостью, жестокостью, жестокостью.

Первого же клиента, которого ей удалось найти, отбила – в прямом смысле этого слова – какая-то великовозрастная сучка, расквасив Миле нос и выдрав прядь волос. Второй клиент избил Милу сам, да ещё и не заплатил ни единицы. Был мерзкий старикашка в каких-то язвах, которых, впрочем, неплохо заплатил за оральные ласки. Был какой-то тощий псих, который едва не снял опасной бритвой скальп с Милы прямо во время секса. Были двое киборгов, которые особенно не издевались и даже заплатили хорошо, но при этом оттрахали так, что бедная «девочка» несколько часов кряду провалялась на грязном мокром асфальте, скорчившись и неровно дыша. Была небольшая компания байкеров, которые просто погоняли «девочку» по узким улочкам, улюлюкая, взрёвывая моторами своих громадных мотоциклов, отвешивая подзатыльники, а в довершении вырвали сумочку с последней кредиткой и укатили восвояси.

Сейчас чумазая, голодная, дрожащая и зареванная Мила сидела на корточках у стены, исписанной граффити, и тихо плакала. Мимо безучастно проходили те, кто мог бы стать клиентом, если бы Мила выглядела более «товарно». Но она выглядела как обыкновенный уличный мальчишка в драном зелёном платье.

– Привет, – раздался приятный голос откуда-то сверху. Мила сперва не пошевелилась – она решила, что ей показалось. Но голос прозвучал снова:

– Кто обидел такую лапушку?

И напротив всхлипывающей юной сучки опустился на корточки какой-то парень. Мила прижалась спиной к стене – её напугал уродливый ожоговый шрам на его щеке. Но улыбка была очень располагающей.

– Не плачь, нос будет красным, – ласково проговорил парень и прикоснулся указательным пальцем к носу Милы. Та неуверенно улыбнулась.

– Есть хочешь? – подмигнул парень. Мила сначала горячо кивнула, а потом замерла. Улица научила её осторожности. С чего бы вдруг такая доброта у столь подозрительно выглядящего человека? Хотя… Может быть, он как никто другой может понять маленькую сучку, почти раздавленную городом и безучастностью его обитателей. В душе всколыхнулась полузабытая мечта о волшебной встрече с человеком, который полюбит, защитит, обнимет и никому-никому больше не даст в обиду…

– Пошли, тут недалеко, – очень дружелюбно предложил парень, взяв Милу за руку. Ладони у него были шершавые, неприятные. Мила медленно отклонилась от него.

– Ну, чего ты боишься? – фыркнул парень. – Не строй из себя принцессу. По тебе прекрасно видно, кто ты такая. Денег у меня нет пока что, но хотя бы за еду поработаешь. Да и отмоешься заодно, а то от тебя воняет на всю улицу.

Мила почувствовала одновременно острое разочарование – многократно разбитая и склеенная мечта оцарапала душу осколками; и облегчение – теперь ясно, что на самом деле нужно этому парню. Обыкновенный клиент, не лучше и не хуже всех прочих.

Мила подала ему руку. Парень улыбнулся. Неприятно и хищно, но Мила не предала этому значения.

Они шли довольно долго, и шершавая ладонь, похожая на сухонькую лапку какого-нибудь падальщика, то и дело с силой сжимала руку Милы, как будто «девочка» вырывалась. Парень со шрамом частенько воровато оглядывался по сторонам и задирал голову – не плывёт ли в воздухе полицейский патрульный аэрокар.

Миле было всё равно, какие проблемы у её клиента, лишь бы выполнил свои обещания. Свои обязательства она выполнит. Не впервой.

Кварталы кругом тянулись самые мрачные и неблагополучные. Личности здесь шатались такие, что Мила невольно втягивала голову в плечи, слабо надеясь на то, что её провожатый защитит её. Хотя бы из чувства собственности.

Когда они шли по узенькому проулку, забитому разным маргинальным сбродом, рядом вдруг притормозила раздолбанная и усиленно маскирующаяся под приличную машина. Клиент Милы даже немного вздрогнул. Стекло чуть опустилось, и низкий, хриплый голос манерно протянул:

– Приветик, дорогуша. Никак, новая добыча?

Мила вытянула шею, силясь разглядеть обладателя этого голоса, но в тени потрёпанного салона успела заметить лишь массивный силуэт и поблескивание страз или чего-то подобного.

– Иди ты на хер, – злобно огрызнулся парень со шрамом, рванув Милу за руку. – Не лезь лучше, а то ещё что-нибудь вырежу!

Машина мягко тронулась следом. Низкий голос насмешливо продолжал:

– Дорогуша, ты прекрасно знаешь, что если бы я не хотел, чтобы вы у меня что-то вырезали, то вы до сих пор ползали бы по полу своего Притона, собирая выбитые зубы сломанными пальцами. Просто мне кажется, что неплохо было бы объяснить девочке, что ты намереваешься с ней сделать.

– Уже объяснил, – криво осклабился парень. – Не лезь не в своё дело, Папаша!

Мила ровным счётом ничего не понимала, но начинала уже смутно волноваться, и её клиент это чувствовал. И ускорял шаг.

– Вот именно. Папаша, – усмехнулся силуэт в машине. – Проснулись отцовские чувства к этому милому созданию, знаешь ли. И мне кажется, что тебе стоит отпустить ребёнка.

Клиент, сжимающий ладошку маленькой сучки уже до боли, и старая машина остановились у какого-то полузаброшенного дома, у железной двери. Вдруг парень резко выхватил из-под куртки портативный пулемёт нелегальной сборки и направил на водителя.

– На хер, я сказал. А то обижу…

– Я уже обиделся, – голос стал жёстче. – Гляди, не пришлось бы извиняться, дорогуша… А ты, детка, лучше беги, пока не поздно.

Парень нервно постучал рукоятью оружия по обшарпанной двери. Ему открыли почти мгновенно.

– Быстрее шагай, шалава… – поцедил парень, волоча за собой Милу по узкому коридору, заставленному какими-то пластиковыми контейнерами. От ласки не осталось и следа. А торопливость, напор и какие-то жуткие тёмные личности, мелькавшие тут и там в неровном тусклом свете люминесцентных ламп, заставили Милу испугаться уже по-настоящему.

– Эй, кажется, мы не совсем об этом договаривались, – начала было «девочка», но сразу же прикусила язычок, когда её клиент зыркнул на неё с совершенно зверским выражением лица.

Лязгнула очередная дверь, и Мила оказалась в тесном помещении, выложенном неопределённого цвета кафелем. У стен располагались стеллажи с какими-то банкам и колбами. А в центре комнатушки стоял видавший виды прозекторский стол. У него крутился какой-то сутулый пренеприятнейший тип в замызганном прорезиненном комбинезоне. Мила широко раскрыла глаза, принялась упираться что было сил.

– Что… что вы собираетесь со мной делать? – пролепетала она, но её швырнули, как котёнка, на стол и проворно зафиксировали эластичными ремнями. В затылок кольнула игла, считавшая информацию с био-карты. Мила пискнула и почувствовала, как колотится в висках сердце.

– Неплохой улов, – проскрипел сутулый. – Ты где такое хорошее мясо нашёл? Слушай, целое состояние. Отличная генетика, отличная печень, сердце, почки неплохие. Так, височные доли мозга тоже хорошие…

Звякнула жестяная коробочка, и в свете тусклых ламп блеснули жуткие хирургические приборы.

Мила, наконец, всё поняла и истошно, отчаянно, во всю глотку завизжала.

Удар в челюсть, от которого, казалось, искры посыпались из глаз, заставил сучку умолкнуть.

– Давай наркоз быстрее, – клокотнул сутулый, выбирая из коробочки один предмет страшнее другого.

– Надо пошустрее этот кусок разделать, а то тут Папаша крутится. Чёрт его принёс. И как он только тут оказался? – прорычал парень со шрамом, возвращаясь к столу с ампулой. – Видать, под крыло хотел сучку забрать. Да нам-то она полезней…

– Не надо, не надо… – слабеньким голоском пролепетала Мила, глотая слёзы.

Торговцы органами.

Как же ужасно, несправедливо обошлась с ней судьба. Её разделают и продадут по кускам.

В вену на сгибе локтя не аккуратно воткнулась толстая полая игла. Мила слабо заскулила, с силой зажмурившись.

До её слуха доносилось бурчание хирурга-мясника и его подельника. И какой-то шум снаружи. В следующее мгновение дверь с грохотом распахнулась и накренилась, повиснув на петле.

На пороге стоял здоровенный мужчина, разодетый, впрочем, как сучка: в длинную виниловую юбку, сапоги на массивной платформе с высоченным каблуком, и в короткую косматую шубку. Одну руку мужчина держал в кармане, а другую вызывающе упёр в бедро. Он отбросил от лица прядь чёрных волос, уложенных на женский манер. Повязка на левом глазу сверкнула вышивкой из аляповатых страз.

– Знаете, всё-таки решил заскочить на минутку, – заявил мужчина. – У меня к вам рациональное предложение. Вы отпускаете девочку со мной, я плачу вам за неё хорошие деньги и мы расстаёмся друзьями. И, пожалуйста, не надо травить на меня своих бульдогов. А то маникюр весь попорчу.

Мила судорожно втянула воздух, заметив, как за спиной незнакомца возник один из местных громил, размахивающийся жуткой битой, утыканной гвоздями. Но мужчина-сучка, не оглянувшись и не вынимая левую руку из кармана, ударил локтем правой руки громилу в ухо с такой силой, что тот врезался в стену и сполз по ней.

После этого незнакомец в наряде сучки, но при этом называющий себя в мужском роде – что для сучек совсем нехарактерно – напористо прошагал прямо к столу. Парень со шрамом вскинул пулемёт.

– Давно ли ты тут валялся под наркозом? Ещё будешь нам что-то предлагать?! Вали лучше отсюда, сучка!

Незнакомец поджал жирно накрашенные бордовой помадой губы, кокетливо дрогнул бровью и, нежно улыбнувшись, врезал торговцу органами кулаком по зубам так резко и неожиданно, что тот только крякнул и рухнул на пол, выронив оружие.

Мужчина в шубке поправил причёску, немного наклонился и мило произнёс:

– Никто не смеет называть Блисаргона Баркью сучкой, дорогуша.

Мила таращилась на всё происходящее, не моргая. Когда её стали отвязывать, она уж и не знала, радоваться этому или ожидать ещё больших неприятностей.

– Кто вы? Что вам нужно? – пролепетала Мила заплетающимся языком – наркоз начинал действовать.

– Зови меня Папой. Не бойся, я не страшнее этих торгашей. Ну, конечно, если меня не огорчать.

Мила безропотно позволила отвязать себя и поставить на пол. Ноги, впрочем, подогнулись.

– Ох уж, горе ты моё! – проговорил тот, кто назвался Папой и Блисаргоном Баркью, поддержав Милу и прислонив её к стенке.

В комнату вломилось несколько громил, но Блисаргон подхватил с пола пулемёт, оброненный парнем со шрамом, и процедил, чуть прищурив свой единственный глаз и всё так же вызывающе держа левую руку в кармане шубки:

– Мальчики, Папочка слегка сердит. Не злите его ещё больше…

Громилы медленно отступили, неуверенно переминаясь с ноги на ногу, а потом и вовсе ретировались. Блисаргон улыбнулся, затем обхватил Милу правой рукой за талию и помог покинуть жуткое место.

– Вы меня не бейте, пожалуйста, – бубнила сонная Мила. – Я и так всё сделаю. Я всё умею.

– Верю, верю, – Блисаргон ловко открыл дверцу своей машины и свалил аморфное тело на переднее сидение, сам плюхнулся за руль, а пулемёт швырнул назад. К паре-тройке других единиц огнестрельного оружия.

– Всё-то вы умеете, всё знаете, а в истории вляпываетесь одна другой занимательнее. Вот что бы вы делали без дядюшки Блиса? – тон Папочки был самым что ни на есть поучительным. – Тебе повезло, дорогуша, что я как раз Топливо там покупал неподалёку. А то всё, распотрошили бы тебя. На благо здоровья нации.

Мила всхлипнула.

– Ну не реви, дурёха. Сейчас приедем, отмоешься, отоспишься, отъешься, будем думать, куда тебя применить, – деловито проговорил Папочка. – Не бойся. Заниматься тебе придётся тем же самым, что и на улице, только в тепле и довольствии. Будешь слушаться Папочку, всё будет хорошо. Папочка тебя не даст в обиду всяким невоспитанным мальчишкам. А если решишь уйти – ну что ж… Каждый сам решает, что ему выгоднее. Вот те же торговцы, идиоты, и тебя потеряли, и деньги, которые я совершенно честно мог бы за тебя заплатить. Лично я бы на их месте посчитал более выгодным моё предложение, чем размахивание пушкой…

Мила ткнулась лбом в приборную панель, балансируя на грани сна и бодрствования.

Сколько они ехали и куда, «девочка» не знала. Потом машина остановилась, Милу снова куда-то поволокли, придерживая за талию.

Какой-то старинный полутемный дом, давно нуждающийся в капитальном ремонте. Ступеньки под ногами кажутся бесконечными, а полоски ламп на стенах как будто прогибаются…

Блисаргон Баркью тащил Милу вверх по лестнице, когда дверь в каморку хозяина дома приоткрылась, и в узкую щель выглянула небритая физиономия с вытаращенным и дёргающимся покрасневшим глазом.

– Очередную шлюху привёл? – прокаркал сиплый голос. – Какого чёрта? Развёл тут бордель, понимаешь!

– Господин Тригз, – лучезарно улыбнулся Блисаргон, не задерживаясь, – кажется, я исправно плачу вам за квартиру. Пожаров и потопов мы не устраиваем, наоборот, отремонтировали дом частично. Что Вам не нравится? Может быть, Вам предоставить абонемент на посещение моего гнёздышка райских птичек?

– Иди ты на хрен! – пролаял хозяин.

– Ооо, непременно! Приду да сяду – рад не будешь, дорогуша! – усмехнулся Блисаргон, поднимаясь всё выше и от души веселясь.

Хозяин прорычал какие-то нецензурные ругательства и захлопнул дверь, всё ещё продолжая рычать за нею.

Мила едва тащилась, не понимая уже, где находится и что происходит вокруг.

– Вот мы и дома, – сообщил Блисаргон, открывая перед Милой дверь. «Девочка» медленно хлопнула мутными глазами и молча рухнула на пороге.

4 Глава

Дэл вскинул руку и несколько раз нажал курок. Мишень разнесло в клочья за пару секунд. Электронный счётчик скрупулёзно зафиксировал все выстрелы и степень их точности. Процент центровых попаданий, или «десяток», составил восемьдесят восемь процентов. На небольшом табло на перегородке кабинки загорелась цифра, достаточная для того, чтобы можно было внеси её в журнал учёта результатов, и преспокойно отправиться в казарму. Но Дэла результат не вполне устраивал. Он решил потренироваться ещё немного.

Всего неделю назад его приняли на службу в армию Мастера Шакса, и молодой киборг, как и прочие новобранцы, изо всех сил старался показать себя с самой лучшей стороны: усердно тренировался и просиживал часы в информационном терминале, вливая в мнемо-карту новые и новые сведения, пока не начинало тошнить от головной боли.

Молодые киборги должны были обитать при головной башне Мастера, на нижних её уровнях, в казармах. Особенного режима не существовало, но имелись некоторые правила, например, каждый новобранец обязан был сдавать определённые нормативы, самым важным из которых являлся процент центровых попаданий. Киборг Мастера должен уметь, прежде всего, метко стрелять. К концу недели записи в специальных журналах изучались инструкторами, и наиболее меткий новобранец имел все шансы сначала составить опытному ликвидатору компанию во время выполнения очередного задания, а там, глядишь, и получать задания индивидуально. Мастер платил своим солдатам небольшое жалование, достаточное для того, чтобы удовлетворить минимальные жизненные потребности. А каждое успешно выполненное задание приносило свой процент. Многие взрослые киборги могли себе позволить даже отдельное жильё в одном из зданий, сообщающихся с башней Мастера, чтобы при первом же признаке тревоги немедленно оказаться в рядах защитников.

Дэл не намеревался жить всё время в казарме. Конечно, соседи попались неплохие, но всё же казармы успели осточертеть молодому киборгу ещё во времена обучения в Академии. Поэтому он решил всеми силами доказывать, что ему вполне можно уже выходить на улицы города с индивидуальными заданиями.

Когда Дэл, горделиво улыбаясь, подошёл к ящику с учебными обоймами, там толкалось несколько новоявленных приятелей – Акс и болтливый Тран Крит, служивший у Мастера уже пять лет, но выглядящий и ведущий себя, как ровесник Дэла. Презанятнейший тип с татуировкой в виде саламандры на шее и с волосами, выкрашенными в зелёный цвет, он умел мгновенно находить друзей, располагать к себе, или же ссориться так, что ему угрожали физической расправой, а то и пытались угрозу осуществить. Но Трану везло, и он раз за разом выходил сухим из воды. Он знал всё обо всех, любил сплетничать и собирать информацию.

– Молодец, хороший результат, – похлопал Дэла по плечу какой-то незнакомый киборг примерно одного возраста с Траном, который потом вернулся в свою кабинку, даже не дождавшись ответа.

– Спасибо, стараюсь, – всё-таки бросил ему вслед Дэл.

– О-о-о! – протянул Тран Крит, прыснув со смеху. – Кто тебя соблаговолил почтить своим вниманием!

– А кто? – безразлично спросил Дэл, меняя обойму.

– Сам Габриэль Кэлтон. Хе-хе. Именно так – Габриэль Кэлтон и никак иначе. Никаких «Габ», «Ри», «Эль», «Кэл» и «Тон». Он говорит, что прозвища, состоящие из одного слога, а то и вовсе одной буквы, как сейчас модно – это всё клички для животных, а не имена. И терпеть не может, когда его имя сокращают. Ты имей в виду, а то он, ежели обидится, то затаит надолго… Хе-хе-хе. Ну, такой весь из себя! Тоже мне! Ты ж посмотри, что у него на башке! Все киборги как киборги, нормальные короткие стрижки носят, а этот косу отрастил едва ли не до жопы. И ещё говорит, что знает своего отца и даже общается с ним. Ну-ну. А чего ж тогда не в правительственные «Шершни» подался, раз такой аристократ? Надрать бы ему задницу, или косу отчекрыжить, да он, гад, стреляет – будь здоров!

– Ха! – фыркнул Дэл.

– Не расслабляйся, – подмигнул ему Тран, выбирая очередную обойму из ящика. – Сейчас как заявится Вик Стальной, так мигом результаты аннулируются. Любит он такие шуточки.

– Вик Стальной? – приподнял бровь Дэл, не глядя, впрочем, на собеседника, а деловито выбирая запасной магазин. Логической связи между этим «Стальным», его шуточками и аннулирующимися результатами он не уловил.

– А, ты ж новенький, – понимающе протянул Тран, покачав головой и медленно растягивая губы в улыбке. – Ты ещё не удостоился чести близко познакомиться с господином вторым инструктором? Странно-странно… Парень ты симпатичный, крепенький, как раз в его вкусе.

Дэл недоумённо нахмурился.

– Хе-хе-хе, скоро познакомишься. Стальной – он тип тот ещё! Бегает за новобранцами, пристаёт во время отработки процента попаданий, а потом ещё и пересдачу курирует… Чтоб молодые пацаны вокруг него крутились чаще и дольше!

Акс протяжно вздохнул, направляясь к своей кабинке.

Вдруг двери тира с характерным механическим гудением разъехались в стороны.

– О-о-о… Лёгок на помине! Хех, ну всё, братцы, держитесь, пожаловала тяжёлая артиллерия! – хихикнул Тран, опуская очки со лба обратно на переносицу и отворачиваясь. Прочие парни тоже вернулись в свои кабинки и продолжили палить по мишеням. Дэл с интересом вытянул шею, повернувшись в сторону вошедшего.

Он чем-то напоминал снежного барса – грациозного хищника, но без тяжеловесности тигра или развязности льва, да и общая «цветовая гамма» вызывала ассоциации именно со снежным барсом: бледная кожа, прозрачные серо-голубые глаза, волосы, покрытые серебряным лаком, поначалу они показались Дэлу седыми. Одежда тоже была выдержана в серо-серебристой гамме, даже форменные камуфляжные брюки, которым, вообще-то, полагалось быть буро-зелёными.

Дэл слегка приподнял уголок губ в усмешке. Вот уж и вправду – Стальной! Хотя, сперва по рассказу Трана представился какой-то сорокалетний старикашка, за выслугу лет оставленный при Мастере инструктором для молодого поколения солдат. Таковы были большинство увиденных Дэлом инструкторов. Виктор Шталь или, как его прозвали новобранцы, Вик Стальной, категорически не вписывался в этот образ.

Дэл очнулся тогда, когда сообразил, что инструктор уже секунды две смотрит прямо ему в глаза, так как сам парень забыл отвести взгляд. Спохватившись, Дэл юркнул в свою кабинку, стараясь выглядеть не слишком растерянным.

Виктор Шталь усмехнулся, заложил руки за спину и медленно прошёлся за спинами тренировавшихся в стрельбе новобранцев.

– Продолжайте, продолжайте, – разнёсся в обширном помещении звучный, приятно-хриплый голос инструктора. – Тем более, гляжу, результаты неплохие.

Юные киборги один за другим вернулись к своим мишеням, и тир снова наполнился писком дикрайзеров или грохотом выстрелов из иных видов оружия.

Вик Стальной плавно вышагивал вдоль стены, то и дело приостанавливаясь за спиной какого-нибудь парня. И тот почему-то начинал мазать. Счётчик попаданий бесстрастно падал, так как низкие результаты аннулировали высокие. Парни тихонько шипели ругательства, краснели и тщетно продолжали поднимать процент центровых попаданий. Но дальше «восьмёрок» и «девяток» не могли продвинуться. Вик Стальной лукаво улыбался и продолжал свой обход.

– Хм. Ты слишком наряжён, не вцепляйся ты так в рукоять! – проговорил он, прижавшись к спине очередной «жертвы», приобнимая вздрогнувшего новобранца за плечи и, словно бы направляя его руки. – Вот так, мягче, мягче. У тебя и так вся власть над оружием, что ты его так тискаешь… Ну, раз, два, три, четыре…

Ни одной «девятки», все центровые. Бедный парень попунцовел и раздул ноздри. Вик убрал с его ладоней свои горячие сухие руки и отошёл на шаг.

– А теперь сам.

Новобранец переступил с ноги на ногу, состроив чрезвычайно серьёзное лицо, и попал в стену слева от мишени. Счетчик с противным кряком обнулился. Парень мотнул головой.

– Чёрт!

– Всё в порядке, – Вик похлопал его по плечу и улыбнулся чуть шире. – Просто задержишься сегодня. Пока не выполнишь норматив.

В кабинке слева хихикнули. Дэл, находившийся справа, фыркнул.

Вик Стальной поглядел в его сторону. Обошёл пластиковую перегородку, мельком глянул на чёрное табло с довольно приличным счётом.

– Хммм… – протянул инструктор, прикрыв глаза и приподняв бровь, а потом усмехнулся и встал за спиной Дэла.

– Неплохой результат, – кивнул Вик. – Новая вшивка? Не рановато ли, мальчик?

– Никак нет, сэр, – ответил Дэл, чуть оглянувшись и снова принявшись палить по мишени. Три «девятки» подряд. – Я не вшивался, просто трачу много времени на тренировки.

– Похвально, – кивнул Вик, шагнув к юному киборгу и почти прижавшись вплотную. – Гляжу, и центровые попадания есть. Нужно полагать, это случайность?

– Нет, почему же? – Дэл почувствовал себя оскорблённым и попытался выбить «десятку». Счётчик упорно высвечивал баллы, которые давались за «девятку».

– Чёрт… – полушёпотом шипел Дэл и выбивал «девятку» за «девяткой». Один раз и вправду случайно получилась «десятка». Вик стоял за спиной и улыбался.

– Надо просто немного расслабить запястье, тем более, ты стараешься приучиться к стрельбе одной рукой, – проговорил он и прижался к Дэлу, приобняв одной рукой его за грудь, а другой – поддержав его локоть. – Перенеси основное напряжение мышц вот в эту точку.

В тире постепенно становилось тише – новобранцы высовывались из своих кабинок, чтобы понаблюдать за тем, как Вик уделает новенького.

Дэл почувствовал, как сердце его немного подскочило, подперев кадык, но с усилием заставил себя успокоиться и непринуждённо отклонил голову немного назад, переспрашивая:

– Вот так? В районе локтя?

– Да, в районе локтя, – Вик едва ли не прикасался губами к мочке уха Дэла. – Дыши свободнее, не зажимайся…

Рука погладила широкую грудь Дэла.

– Понял, – ответил тот совершенно ровным тоном.

– Не упирайся так сильно ногами в пол, – продолжал Вик, а рука его скользнула с груди Дэла, к его бедру, погладила. – Расслабь эти мышцы и не закрепощай колени.

– Угу, – кивнул Дэл с видом прилежного ученика.

– А теперь нажимай на спусковой крючок.

Центровое попадание.

– Вот, отлично, – улыбнулся Вик, отпуская Дэла. Тот почувствовал, что спине стало холодно. Замаскированные объятия инструктора приносили странное подобие уюта.

– Давай теперь сам, – кивнул Вик, отступив и заложив руки за спину. Прочие новобранцы затаили дыхание, приготовившись стать свидетелями падения выскочки Дэла с его пьедестала.

Пискнул выстрел дикрайзера. «Десятка». Виктор Шталь хлопнул глазами. Дэл осклабился в ухмылке, выстрелил ещё раз. Ещё одно центровое.

– Да, господин инструктор, вы правы, мне следовало расслаблять… бёдра, – сказал Дэл таким тоном, будто слыхом не слыхивал о шуточках Вика над учениками и не стал совсем недавно свидетелем этих самых шуточек.

В тире постепенно воцарилась тишина – парни таращились на то, как Дэл невозмутимо выбивал «десятку» за «десяткой», а за спиной его стоял застывший, как статуя, Вик Стальной.

Наконец, инструктор кашлянул, оглядевшись по сторонам.

– Что это вы все перерыв вдруг устроили?

Новобранцы немедленно исчезли в своих кабинках, и в тире поднялся привычный шум: выстрелы, пиканье счётчиков, отрывистые фразы.

– А ты можешь идти, – похлопал Вик Дэла по плечу. – Ты на несколько дней вперёд нормативы перевыполнил.

– Благодарю, – кивнул Дэл. – Но я хотел бы закрепить то, чему вы меня научили.

Словно в подтверждение своих слов он выбил две «десятки» подряд. Вик усмехнулся, развернулся и вышел из тира.

Через некоторое время к Дэлу подошёл Тран и хихикнул:

– Всё, братец, Стальной тебя в покое не оставит! Обещаешь рассказать, где у него сколько родинок, а?

– Иди ты! – Дэл пихнул его в бок. – Если так интересуешься, сам проверь!

Он принялся немного раздражённо разбирать своё оружие, чтобы произвести обязательную чистку перед сдачей.

– Да ладно тебе, ясно же, что шучу! В общем, пойду уж, увидимся в казарме.

Тран исчез из поля зрения. Постепенно тир пустел. Дэл скрупулёзно чистил дикрайзер, стараясь выкинуть из головы размышления о поведении второго инструктора и о своих ощущениях.

* * *

– Наркоманка, что ли?

– Наверное. Папа постоянно как подберёт что на улице, так то наркоманка, то алкоголичка…

– Ой, тоже мне, эстетки нашлись! Давно ли сами бомжам отсасывали?

– Тихо, кажется, очнулась… Эй, эй, как тебя там, ты в порядке?

Мила похлопала глазами и разглядела склонившиеся над ней лица. Несколько довольно качественно сработанных сучек, пара мальчиков вроде неё самой – но они жались у стенки, с интересом вытягивая тонкие шейки. Все они были одеты в весьма приличные виниловые и латексные костюмчики.