Текст книги "Алые сполохи"
Автор книги: Мидзуна Кувабара
Жанры:
Альтернативная история
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)
“!”
Тут Такая и вовсе перестал дышать.
Сами? Он сказал, они все обрушились сами?
– Чтоб мне с места не сойти! Мы ничего не делали!
Умоляющий голос парня куда-то отступал.
Раненые накануне члены бейсбольной команды. Осыпавшиеся стекла. Стойки, которые вдруг упали сами по себе. Белые одежды, запачканные кровью…
– !
Такая дернулся, ему за шиворот будто ведро ледяной воды вылили.
Он застыл.
В холле метались люди, а перед ними в молчаливом созерцании стояли призраки в белых погребальных одеждах. Их было около двенадцати – неясных, как дым, но это не скрывало искаженных лиц, изорванных ранами тел, спутанных растрепанных волос… и взглядов, полных ненависти.
По спине побежали мурашки, Такая задрожал.
“Они…”
Он впервые ощущал настоящую неприкрытую злобу. Его словно бросили в глубокую холодную пропасть, полную грязи: черную бездонную пропасть ненависти и отчаяния.
Это было отвратительно.
Омерзение… все его тело вопило об этом, и он инстинктивно обхватил себя за плечи. Он слышал низкий гул… рев толпы. Гул рос и рос, больно врезаясь в уши.
Нитогошоооо…
Нитогошоооо…
Ненависть сомкнулась вокруг Такаи, он невольно зажал уши. Он нажимал сильнее в попытке не слышать голоса, а те громом отдавались в мозгу.
Нитогошоооо…
Нитогошоооо…
Он отчаянно тряс головой. Голоса онре. Обиженные гневные голоса. Как заглушить их?!
” Прекратите!”
Ледяная тишина. Призраки вдруг напряглись, затем оборотились туманом и растаяли. Но исчезновение их не могло вернуть нормальную жизнь.
” Тада Каске…”
Одно лишь имя продолжало звучать в мыслях. Такая, наконец, поднял лицо. Попавших в ловушку учеников уже вытаскивали.
Пятна крови. Обувь в дырах. Многие без сознания.
Он закусил губу, сжал кулаки.
” Это… из-за меня?”
Он мучительно прикрыл глаза.
” Это по моей вине?”
Приближались сирены скорой помощи.
Такая неподвижно стоял посреди бурлящей людской толпы.
*
Шел дождь.
Наоэ предлагал подвезти Такаю, но тот отказался и пошел пешком. Дождь крепчал, Такая, без зонтика, сгорбившись, медленно шагал по вымокшим улицам.
“Что мне делать?” – душа ныла, капли барабанили по куртке. Его заверяли в том, что он не желал признавать, и в результате опасность лишь нарастала. Опасность… Везде опасность…
Он не мог убедить себя.
Сколько бы Наоэ, да и остальные, не твердили о Кагеторе, Такая был не в силах признать это. Он не обладал ни памятью, ни силами… Он никогда не хотел иметь какого-либо отношения к Ями Сенгоку.
” Почему подобное случилось?”
Он смотрел в асфальт.
” Что мне делать?”
С волос струилась вода.
Он не был Уэсуги Кагеторой. Может, тень этого незнакомца, Кагеторы, сама пристала к нему, и то, что видят Наоэ и другие, не человек с именем Оги Такая, а эта тень? Что бы Наоэ не говорил, он хотел, чтобы Такая был Кагеторой.
” А если он ошибается?”
В груди вспыхнуло сомнение.
” А если я – не он?”
Из глубины сознания поднималось беспокойство. Беспокойство… нет, страх. Он боялся оказаться неспособным сопротивляться им, пусть они сами толкнули его на этот путь. Он боялся, что вся ответственность за их несчастья ляжет на него.
Его душили замешательство и беспомощность. Из-за сильного шока, пережитого ранее? Из-за холодного дождя, пронизывающего одинокую фигуру?
…Сердце трепетало.
Что делать?
“Что мне делать?”
Было холодно. Хотелось тепла.
Только одно он смог понять.
Он понял… он чувствовал себя так, будто отверг их.
Он понял…
В памяти всплыло выражение лицо Наоэ, когда они прощались.
Да, Такая отклонил предложение подвезти его. Если честно, он поступил так потому, что не хотел видеть их лица. Не хотел отвечать на их требования принять меры. Поэтому он отвернулся и ушел, цепляясь за веру в то, что во всех бедах виноваты они, упорно считающие его Кагеторой… Но…
Какая-то часть его хотела, чтобы они были с ним.
“? Не может быть.”
Откуда такие мысли?
Но когда он тосковал о тепле, перед глазами невольно появилось лицо Наоэ – лицо человека, который искренне беспокоился за него.
Такая начал догадываться.
” Я искал у него сочувствия?”
Смущенный, он немедленно выбросил эту мысль из головы. Не могло быть подобное правдой, не могло – и все. Не правда… нет… Он замер под проливным дождем.
” Да нет же.”
Истина ошеломила его.
Он действительно хотел, чтобы кто-нибудь оставался рядом, защищал его.
” Это… безумие…”
Как мог он быть столь слабым? Он? Слабым настолько, чтобы пожелать чьей-то защиты?
Такая ужаснулся. Он вдруг заметил, каким бессильным себя чувствует. Затупленное лезвие: враждебность, за которую он держался, как за оружие, таяла.
Такая вел свирепое сражение против самого себя.
Против потребности в защите, против желания быть оберегаемым.
Он был бы проклят, если бы позволил себе поддаться.
Будучи в силах побороть себя, Такая знал, что тоска в нем все еще жива. Если он расслабится, то будет сметен этой дурацкой тягой зависеть от кого-то.
Что же делать? С расстроенными мыслями… с собственной слабостью? Он не мог позволить себе быть слабым.
Но еще больше пугала потребность в другом человеке.
Ведь если он почувствует себя в безопасности, то больше не будет способен сражаться – делать то, для чего был создан.
” Я… Я не могу позволить себе быть слабым”, – отчаянно повторил Такая.
Что делать?
Противоречивые эмоции скрутились в мутный водоворот, разрушая все, что Такая знал о себе.
С другой стороны, разве это плохо – искать тепла? Разве плохо просто довериться еще кому-то, а не только себе?
Нет, он не мог.
Не мог!
Нельзя искать убежища. Нельзя полагаться ни на кого, кроме себя. Если он примет чью-то защиту, то перестанет быть тем, кого так кропотливо ковал из себя последние пять лет. Он прекрасно понимал свою уязвимость. Если он познает тепло – не сможет бороться. Не сможет показывать клыки. Вот чего он боялся. Потому и отказался. Отказался даже от того скудного предложения убежища.
И еще…
” Удалось бы мне получить это…?”
Он закрыл упрямые глаза. Но мысль пробилась и сквозь молчаливый вызов.
” Если бы я был Кагеторой…”
В кедах хлюпало, он совсем замерз.
Такая поднялся по узкой лестнице многоквартирного комплекса и остановился перед стальной дверью, отмеченной номером 302. Достал ключ, но, к его удивлению, дверь оказалась не заперта. Похоже, его младшая сестра успела вернуться раньше него.
– Я дома… Мия?
Мия в фартуке высунула голову из кухни:
– Приве… О нет, что случилось? Брат, да с тебя прямо льет!
– Ага.
– Ты не взял зонтик! Переодевайся быстрее! Ты же простудишься! – она метнулась в комнату, принесла ему полотенце, а потом потащила в ванную.
– Ты холодный, как ледышка! Прими душ, а то температура поднимется!
– Ми… Мия!
– Я включила горячую воду, лезь под душ. Сейчас принесу одежду.
И Мия вновь умчалась. Такая окинул себя взглядом и принялся расстегивать рубашку, неприятно липнущую к телу.
Горячий душ согрел его. Такая натянул футболку и джинсы, которые принесла Мия, и прошел в столовую.
– А ты сегодня рано.
– Угу, учитель был занят, и клуб пока отменили. Я зашла в бакалею, а потом – прямо домой.
Откинув назад длинные, аккуратно собранные волосы, Мия одарила его ангельской улыбкой и пододвинула кружку теплого молока. Такая сел за стол, покатал горячую кружку в руках.
Мия старательно нарезала морковь.
– Что делаешь?
– Сегодня на домоводстве Мия научилась готовить рубленую говядину с рисом, так что сейчас будем есть ее.
– …
Готовить говядину способом, который Мия узнала, оказалось довольно трудно.. Вероятно, было бы легче купить полуфабрикат.
Такая молча улыбался.
Оги Мия. Теперь она училась на втором году средней школы. Вообще-то Мия собиралась вернуться домой поздно, поэтому сегодня была очередь Такаи готовить ужин. Но девушка взялась за стряпню сама, наверное, чтобы повторить то, что изучала на домоводстве.
Такая, потягивая молоко, смотрел, как веселая Мия делает соус.
– О, братец, папа сказал, что нашел новую работу.
– Наш старик? Он так сказал?
– Мм. Кажется, он сегодня домой немного припозднился, но про работу – это же здорово, правда? – Мия счастливо улыбалась. – Папа уже так много не пьет и с тобой почти не дерется. Мия в самом деле рада.
– …
– Вот бы он продержался на этой работе подольше, а? Было бы совсем замечательно.
– …Да, – тихо ответил Такая и снова замолчал.
Их родители развелись, когда Такая ходил во второй класс средней школы. Произошло это, вероятно, по вине отца: когда разорился его бизнес, он начал пить. Мать вышла замуж во второй раз и жила сейчас в Сэндае (1).
Последние несколько лет отец часто менял работы, но теперь, видно, успокоился. Однако тогда в семье творилось нечто ужасное. Почти каждый вечер отец, напившись, приходил в бешенство, мать истерически плакала, а все, что мог делать Такая – защищать перепуганную Мию и пытаться все это вытерпеть. Все родственники и другие взрослые, окружающие их, не вмешивались, боясь, что проблемы каким-то образом лягут и на них.
Добрые дяди и тети, прежде любящие друзья отца – все отвернулись. Даже к Мие и Такае, которые и знать-то ничего не знали, относились так, будто те были чумные. Такае некуда было деваться. Он стал щитом, оберегающим маленькую Мию.
Ни единый взрослый не дал им защиту.
Испытание достаточное для того, чтобы научить показывать клыки всякого. В своем единственном стремлении – защитить Мию – он забывал защищать себя. Он сам принимал ледяные удары их мечей.
“Сколько раз я говорил это?” – подумал Такая.
У него никогда не было шанса оглянуться на себя. Человек человеку волк, нанеси удар прежде, чем ударят тебя… вот какие уроки вынес Такая с той поры. Но все-таки он научился этому, желая не дать в обиду другого человека.
Ему всегда приходилось быть начеку, всегда настороже. И он перестал доверять людям, прежде чем осознал это.
И еще…
” Я выдержал, потому что мог… “
Он мог быть защитником… мог оберегать кого-то.
Он мог получать глубокие раны, мог вновь и вновь подниматься на ноги без чьей-либо помощи. Мог брать на себя все стрелы и мечи. Его не нужно было защищать. Он мог вынести. Ему не нужна была помощь.
” Почему мне понадобился кто-то еще?”
Ранить и быть раненым, последние несколько лет весь его мир состоял из нападения и защиты. Это занимало его целиком, не оставляло пространства для чего-либо иного… и к тому же…
” …Что я надеюсь обрести…?”
– Как насчет лукового супа? У нас еще консервы есть. Ты что хочешь? Братец… Брат? – громче повторила Мия. Такая сидел безразличный, склонившись к чашке, руки его вздрагивали.
– Братец, ты чего? Тебе холодно?
Такая наконец поднял голову. На него взволнованно смотрела Мия. Мия. Сестра… его единственная сестра, ради защиты которой он так отчаянно сражался.
” Если я в самом деле Кагетора.”
Если он каншоуша.
Значит, здесь должен был жить другой Оги Такая… настоящий Оги Такая… жить и защищать Мию. Они сказали, что он Кагетора. Но он не помнит о жизни Кагеторы ничего. Выходит, он не Уэсуги Кагетора.
Он не был Кагеторой.
Он не был даже Оги Такаей.
Тогда он, думающий про это, был…
” Кто же я…?”
В глазах Мии плескалась тревога.
– Братец…
Если бы я мог извиниться или признаться, что лгал тебе!
Слыша отзвуки слов, уже однажды произнесенных, Такая улыбнулся слабой, полной боли улыбкой.
” Пусть так, но все же я был тем, кто хотел защитить Мию”.
Какая разница, кто он. Кагетора, не Кагетора, но ученики старшей школы Дзехоку пострадали из-за него…
Он должен был разобраться с этим.
” Мне не нужна помощь.”
Он принял решение.
Из-за него были ранены люди.
” Что ж, пора на охоту.”
В продолговатых узких глазах Такаи мелькнула характерная дикая искра, на мгновение распалив в них жажду битвы.
Пора бросить вызов.
Самому.
Его глазами смотрел разбуженный хищник, а внутри бушевала такая сила, что он даже удивился.
– Мия.
– А?
– Сегодня вечером я уйду.
– Правда? Уйдешь? – переспросила Мия. – Тогда надо поесть раньше. Тебе же надо поесть перед уходом? Я сейчас, быстро, и ты поешь, ладно?
Бесхитростная реакция сестры заставила Такаю замереть. Он отбросил челку со лба и почувствовал, что опять может улыбаться.
– … Хорошо.
У него была Мия. У него был Юзуру.
И этого было достаточно.
***
Дождь усиливался.
Ветер колыхал деревья вокруг школьных зданий, дождь бил в окна. Секции закончились, ученики разошлись по домам.
Пустая школа.
В полумраке у колонн мелькала тень.
– Все готово?
Позади тени – молодого человека в школьной форме – танцевал белый свет.
Да, Ранмару-сама.
– Остается лишь подстерегать, пока Кагетора не угодит в западню. Нуэ-шуу будут поджидать моих велений за барьером. Их сила мне надобна лишь на случай внезапных обстоятельств.
Да.
– Хорошо. Когда придет время, разомкните узы духов Каске. Позже я позволю вам вволю потешить вашу злобу.
Слушая шум листьев, он пробормотал сам себе:
– Я приготовил тебе могилу, Кагетора. Поспеши. Тебя ожидают столько важных гостей.
Лил дождь.
– Приходи, верши свой экзорцизм ради тех школьников. Дай мне увидеть силы, которыми ты сокрушил Сингена.
На его губах появилась кривая усмешка.
– Из тебя выйдет чудесный драматический герой, Оги-сэмпай.
Взвыл ветер.
Над корпусами тяжело повисли свинцовые тучи.
На школу трагической завесой опускалась ненависть.
–
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Сэндай – столица префектуры Мияги, самый большой город на северо-востоке Японии с населением около миллиона человек. Его также называют Город Деревьев.
Кувабара Мизуна
АЛЫЕ СПОЛОХИ (книга 2)
Перевод с англ.: Кана
Глава 7: Западня
Телефонный звонок раздался часов в восемь. Они уже поужинали, чуть раньше, чем обычно.
Мия, занятая мытьем посуды, вытерла руки о фартук и пошла отвечать:
– Алло? Это Оги.
– А, привет, это Нарита.
– О, Нарита-сан!
Звонил Нарита Юзуру, который, как и предположил Такая, в школу сегодня не пошел.
– Добрый вечер. Такая дома?
– Братец только что ушел.
– Ушел? – голос Юзуру окреп. – Куда? Он сказал перед уходом?
– А…нет, ничего не сказал.
– Вообще ничего? Не знаешь, куда он мог пойти?
Настойчивые нотки, что внезапно возникли в голосе Юзуру, удивили Мию:
– Я…я не знаю.
– Как он себя вел? Как обычно?
– Ну… – Мия начала вспоминать.
Действительно, он казался рассеянным и озабоченным, и немного расстроенным – как будто над чем-то раздумывал.
– Нарита-сан, с братом что-то случилось? Он не к тебе пошел?
–…Он…не мог… – проговорил Юзуру, словно только что получив предупреждение.
Почувствовав, что молчание Юзуру на другом конце провода, должно быть, означает какое-то несчастье, Мия спросила:
– Что не так? Брату грозит опасность? Если его нету, то…
Юзуру на момент замер, не выпуская трубку из рук, потом проговорил так спокойно, как мог:
– Да ничего не случится. Уверен, он скоро вернется, так что не волнуйся.
– Правда?
– Ага. О, извини, что напугал. Не волнуйся за него. Пока…
Поспешно повесив трубку, Юзуру мгновение не двигался.
“Такая…”
Он видел кошмар.
Пару минут назад.
Он задремал у себя в постели. А потом увидел зловещий сон.
Вчерашний призрак женщины в белом кимоно стоял у его кровати. Она пыталась что-то сказать ему…молила сохранить что-то? Он пошел за ней, и в сне появился Такая. Такая – неподвижный, окровавленный – растянулся на земле. Он лежал, окутанный неестественным спокойствием смерти, и кровь струилась у него изо рта.
“Кошмар…”
Он перепугался настолько, что одно воспоминание заставляло его сердце колотиться. Застывшее лицо Такаи в его сне казалось таким реальным, что мороз шел по коже.
“…Такая…”
Страх отказывался исчезать. Юзуру крепко сжал кулаки. Место напоминало их школу. Такая ушел; мог ли это быть…
“Вещий сон?”
Только-только он нервничал и не находил себе места, сейчас же серьезно встревожился. Юзуру уставился в окно.
“Что мне делать?”
Дождь все усиливался и усиливался.
“Мне надо…точно. Мне надо рассказать кому-нибудь. Я должен рассказать кому-нибудь!”
Юзуру сгреб несколько школьных справочников, схватил рубашку и вылетел в коридор. Отец окликнул его:
– Юзуру, ты куда?
– Я выйду на пару минут!
Он выскочил из холла и бросился в дождь.
*
Проливной дождь будто накрыл старшую школу Дзехоку тяжелым серым одеялом. Одинокий силуэт стоял перед воротами и смотрел на школьные строения.
Это был Оги Такая.
Он выкинул зонт и поудобнее перехватил деревянный меч в правой руке. Воинственность и жажда битвы сверкала в его свирепых глазах.
– …
Он все еще не заметил в себе признаков, показывающих, что он может использовать силу. На самом деле, у него не было никакой уверенности, что он сможет призвать эту силу, пусть даже столкнувшись лицом к лицу с духами восстания Каске. Тут уж или пан или пропал.
На это он и настроился.
“И черт с ним -с тебукуреку.”
Он сжал пальцы на рукояти деревянного меча.
“Я вот этими двумя руками их в порошок сотру.”
Его взгляд застыл в какой-то точке в воздухе. Из глубин его существа поднималось такое желание битвы, что его трясло. Напряжение и готовность к бою. И когда он сжал губы…
Он развернулся, почувствовав чье-то присутствие позади.
!
В тусклом свете уличного фонаря появились двое.
Такая непроизвольно вытаращился:
–…Наоэ…
– Так вы все же пришли.
Наоэ приблизился, несмотря на то, что Такая был мокрый насквозь. Аяко, державшая красный зонтик, смотрела на него с изумлением.
– Черт, он тебя опередил.
…
Такая яростно уставился на них:
– Ступайте домой.
Наоэ сверкнул глазами. Такая холодно проговорил:
– Мне не нужна ваша помощь. Я собираюсь свести собственные счеты. Мне не нужна никакая помощь от вас…так что уходите!
– Что ты сказал? – простонала Аяко. – Мы проделали весь этот путь, чтоб помочь тебе, и вот как ты с нами обращаешься? Не могу поверить, что такое отношение…
– Харуиэ, – холодно остановил ее Наоэ и развернулся к Такае. – Это приказ Уэсуги Кагеторы?
–…!…
– Если да, то мы подчинимся. Однако если это приказ Оги Такаи, то мы слушаться не обязаны.
– Наоэ…
– Мы пришли совершить тебуку над призраками в школе. Мы никому помогать не собираемся, – глаза Наоэ смеялись. – Пожалуйста, не обращайте на нас внимания. Делайте свое дело, а мы будем делать свое.
– … – Такая не ответил.
Несмотря на только что сказанные слова, Наоэ не намеревался оставлять Такаю. Не в то время как тот отказывался признать себя Кагеторой.
Выбора нет.
Обескураженный, Такая обиженно глянул на Наоэ и развернулся на каблуках:
– Аааа, ладно, делайте, что хотите.
– … – Наоэ почему-то слегка улыбнулся.
Ливень и ветер ярились все больше. Трое стояли перед школой Дзехоку. Призраки Тады Каске и остальных поджидали внутри…и, возможно, там же были те, кто управлял ими.
“Я не позволю им продолжать дальше…” – поклялся себе Такая и зашел во двор. Наоэ и Харуиэ последовали за ним.
Школа Дзехоку под дождем. Странные камешки, рассеянные на равном расстоянии друг от друга, опоясывали ее по периметру. Совсем незаметно.
Это был метод создания барьера -“разбрасывание камней” – барьера, который обычно используют, чтобы охранять буддистские храмы.
Это было прекрасно известно как Наоэ, так и Аяко, однако мрак и дождь надежно скрывали камешки.
И, ни о чем не подозревая, они ступили в ловушку, что ожидала их.
Один из служебных входов был открыт. Обычно двери запирались на ночь, чтобы никто не входил. Но теперь дверь была открыта – словно специально для них.
–?
Такая неуверенно шагнул внутрь. Перед ним был деловой кабинет. Обычно тут дежурил охранник, но, когда он заглянул в кабинет, то увидел в пустой комнате лишь что-то, одиноко валяющееся на полу. У двери лежал ботинок – конечно, все это никак нельзя было назвать нормальным.
– Какая ужасная злоба, – сдавленно пробормотала Аяко. – Была б я простым человеком, с катушек бы съехала. Не смогла бы тут находиться.
– …
Охранник, очевидно, убежал, и не без причины. Злоба призраков возросла тут до невыносимых пределов. Можно было сойти с ума, просто находясь здесь.
Они не видели ни следа призраков Каске. Но, как они уже заметили, в воздухе словно бы разлился электрический ток.
– Вот сволочи, – простонал Такая, смахивая холодный пот, стекающий по шее. Напряжение было настолько густым, что вызывало удушье. Все его тело превратилось в гигантский радар, который болезненно откликался на окружающую ауру.
Наоэ бдительно прикрывал возбужденного Такаю сзади и сбоку. Он призвал все пять чувств, так же как и Шестое, чтобы защитить Такаю своими силами от нападения с любой стороны, в любой момент.
За стеклами на момент вспыхнуло. Молния. В отдалении начал ворчать гром.
Ни единого движения в напряженной атмосфере школы. Холодная аура.
–…!…
Такая замер.
Наоэ и Аяко одновременно изготовились к защите. Конец коридора тонул в темноте: оттуда донесся чавкающий звук шагов. Лап-лап… Будто кто-то брел по воде. Они не могли разглядеть, кто это. Был только звук.
Ощущение, что поступь затихла в нескольких метрах от них.
А в следующее мгновение…
Над головой взорвалась лампа.
– !
Такая и другие рефлексивно прикрыли головы руками и приготовились к бою. В темноте парили осколки стекла. Звук – будто кто-то яростно расколотил его.
– Что…!
Что-то начало, сверкая, танцевать во мраке. Сияние постепенно нарастало, потом многократно умножилось.
Им понадобилась секунда, чтобы осознать, что сверкание – это осколки, отражающие огни со двора.
Что-то прорезало воздух.
– !
Свет скользнул по краям острым, словно бритва. Сияющие предметы стрелами понеслись им навстречу.
– Кагетора-сама!
Наоэ моментально загородил Такаю и окружил себя и его гошинхой. Груда стекол устремилась прямо на них. Наоэ усилил гошинху, чтобы отразить атаку…
А потом послышался глухой треск рвущейся кожи.
– Наоэ!
Обливаясь кровью, Наоэ рухнул на пол.
“Чт… – мгновение он даже не мог сообразить, что только что произошло. – …Они прорвались через гошинхеки…!”
Стеклянное крошево пробилось через барьер гошинхеки. Нет, так не должно быть. Он не смог…поставить гошинху, соорудить гошинхеки!
“Быть не может…”
– Они летят!
Во мраке сияла новая порция стекла. Наоэ поставил гошинху еще раз. Но сила отказывалась, как обычно, струиться из ладоней. Сколько он не пытался сосредоточиться – он не мог призвать силу!
– Наоэ! Пригнись!
–!
Он наклонился – и стекла просвистели на волосок от его головы. В изумлении он нашарил взглядом маленький кусочек стекла, упавший на пол. Попытался поднять его силой мысли, но кусочек не подчинился. Он даже не дрогнул.
“Я не могу использовать силу…”
– Наоэ, в чем дело?! Почему ты не защитишь себя?
– Я не могу использовать не гошинху, ни силу мысли, – Наоэ нетерпеливо повысил голос. – Я не могу использовать силы!
– Что ты сказал?!
Банг!
Кран взорвался – хлынула вода. Вокруг них нарастал ужасный грохот, а потом звук чего-то бьющегося. Все лампы под потолком разлетелись одновременно. Парты в классах стучали, будто отсчитывая время. Трое людей застыли на местах.
– Что значит, не можешь использовать силу?
– Не знаю. Не знаю, потерял ли я ее или…
– Наоэ!
Они услышали, будто что-то катится к ним сзади; в следующую секунду с немыслимой силой на них понеслись большие весы.
– Ваа!
Весы из медпункта не задели их лишь чуть-чуть – и на скорости километров восемьдесят в час врезались в противоположную стену.
– Яяяяяя, что это было?
– Харуиэ!
– ! – она повернулась и наткнулась взглядом на цветочную вазу.
Хак!
Ваза промелькнула в воздухе и с жутким треском ударила Аяко в голову справа.
– Харуиэ!
Аяко, не издав ни звука, упала, прижимая руку к голове.
– Эй! Леди! Ты как?
– Ст…Стена не сработала, – простонала Аяко. – Наши силы не работают, Наоэээ!
В критическом положении они могли мгновенно выставлять барьеры: разум реагировал быстрее тела. Стена была элементарной основой самозащиты в бою. И вот она не работала.
Даже она.
Они вообще не могли пользоваться силой.
Наоэ ощущал, как из порезов сочится кровь.
Проблеск памяти. Такая же ситуация. Когда они не могли призвать силы. Очень давно они точно так же внезапно лишились сил, не смогли защитить себя и вернуть способности. Тогда они погибли.
Было это тридцать лет тому назад.
Битва, которую не забыть.
“Мог ли это…быть… “
– Наоэ?
Наоэ хрипло прошептал:
– Кюреку-кеккай.
– !
Аяко ошеломленно вздохнула, и лицо ее быстро залилось бледностью. Такая перевел взгляд с потерявшей дар речи Аяко на Наоэ.
– Кюреку-кеккай?
– Да. Вы не помните? Было точно также.
– Да не знаю я ничего! Просто расскажи!
Кеуреку-кеккай.
Этот барьер был уникален тем, что вбирал в себя всю силу того, кому не посчастливилось в нем оказаться. Создатель барьера обычно вкладывал в него значительную негативную энергию (мучение, враждебность…силу, порожденную темной стороной души), но были и такие, кто мог для создания барьера использовать чужие души.
Другими словами, кто-то совершил анджи рейдо над призраками Каске, чтобы выставить этот кюреку-кеккай.
Они не могли использовать способности, попав в барьер, как в ловушку. Если бы они неосторожно применяли силы – эти силы целиком забрал бы себе их противник, тот, кто соорудил барьер. В лице духов Каске создатель барьера имел неистощимую силу.
А потом…смерть от множества порезов.
– Так мы ничего вообще сделать не можем?!
– Ничего. Мы и тебукуреку провести не можем. Пока мы не вырвемся из барьера, будем связаны по рукам и ногам.
– Ну так давайте найдем того, кто барьер сделал, ну или еще как-нибудь…
– Скорее всего, мы погибнем раньше…
Противник затаился.
Они даже не могли защитить себя.
– Так что же нам делать?!
– …
Ни Наоэ, ни Аяко не ответили. Без силы они были просто обычными людьми. Их, таких беззащитных, теперь можно было без всякого труда атаковать энергией. Для них, привыкших что сила – неотъемлемая часть их существования, потерять ее было ужасно. Глядя на вытянувшиеся лица Наоэ и Аяко, Такая сжал кулаки.
“Достали…”
Он не мог умереть здесь. Оставались еще вещи, которые надо было сделать. Было так много вещей, которые он хотел сделать. Он прожил всего семнадцать лет. И из-за этого чужака Кагеторы…
“Я что, здесь сдохну?!”
Дверь в кладовку, что находилась дальше по коридору, распахнулась, и все веники посыпались на пол. Один из них взлетел, и его ручка нацелилась на Такаю и остальных.
– !
Он ринулся к ним, словно стрела.
– Пошел на ***, ублюдок!
Деревянным мечом он отбил веник, когда тот приблизился. Оставшиеся веники атаковали все сразу. Жажда крови плескалась в глазах Такаи, когда он пытался отбить их.
– А ну прочь, погань!
– Берегись, Кагетора!
Из двери позади в коридор с визгом выехал шкафчик. Во всех аудиториях хлопали двери, и один за другим серые шкафчики перегораживали холл, словно сооружая баррикаду. А потом шкафчики оторвались от земли.
– !
Их же сейчас размажет! И ожить они уже не смогут. На них с воем неслась груда железных шкафчиков.
– Внутрь!
Наоэ втолкнул их в одну из аудиторий. Из коридора донесся ужасающий рев. Парты и стулья тут же поднялись в воздух и оттуда атаковали их.
– Ух!
Они снова вывалились в коридор и захлопнули двери. Парты, ударившись о дверь, попадали на пол.
Они помчались по коридору. Окна на их пути взрывались одно за другим. Что-то подтолкнуло Такаю в спину.
– Аааа!
Он присел и завертел головой:
– Наоэ!
Наоэ опустился на пол рядом, прижимая ладонь к плечу. Большой осколок пронзил его плечо, и по руке струилась свежая кровь.
– Наоэ!
– Уходите! – выкрикнул Наоэ. – Здесь опасно! Быстрее уходите!
– Чт…но…ты!
Стекло попало прямо в него. Из брови тоже потекла кровь, раны были довольно серьезные.
– Со мной все нормально…просто идите! Харуиэ, прихвати Кагетору-сама!
– Поняла!
– Постой, идиот! Я никуда не пойду! – прокричал Такая, сидя на корточках рядом с Наоэ. – Ты пытаешься защитить меня? Пытаешься…!
– Что вы себе думаете?! Быстрее…!
Осколки позади Такаи поднялись в воздух и сорвались с места. Наоэ молча обнял Такаю.
– …
Наоэ принял все стекло собственным телом, будто щитом.
– А… – выдохнул он и навалился на Такаю. Такая поддержал Наоэ и вгляделся в его искаженное болью лицо. Руки его были липкими от крови. Наоэ пробормотал между судорожными вдохами:
– Быстрее…беги…пожа…
Глаза Такаи расширились. Это было выше его терпения.
– Не прикрывай меня, Наоэ.
– Каге…тора…са…
– Не заслоняй меня, Наоэ! Ты убьешь себя!
– Что…
– Почему ты прикрываешь меня?! Зачем пытаешься защитить?! Почему?!
Наоэ сделал несколько шумных вдохов. На мгновение на его вымученном лице появилась легкая улыбка:
– Если что-то случится…с вами…есть люди, которые будут горевать…Такая-сан.
Такая вытаращил глаза:
– Наоэ…
…
Почувствовав холодное дуновение, Такая оглянулся.
Позади одно за другим появлялись привидения людей, умерших давным-давно. Призраки Каске стояли прямо перед ними, укутанные в белые погребальные одежды. На лицах этих легендарных людей глубоко отпечатались гнев и злоба.
Нитооо…гошоооо…
Обиженные голоса раздавались словно из-под земли.
Не нарушай обещание…не нарушай свое обещание…
Нитоо…гошооо…
Благородные люди, в битве отдавшие жизни ради блага бедняков.
– …Почему? – сипло пробормотал Такая. – Зачем вы это делаете? Оттого вы остались в этом мире?
Призраки Каске не отвечали, лишь повторяли одни и те же слова: “Два то пять шо”.
Подобные призраки не подчиняются логике, не подчиняются ничему, кроме простейших эмоций. Они не ведают ни здравомыслия, ни причин – только печаль, ненависть, обиду, гнев. Они действуют только из-за неотомщенных, неисчезнувших чистых, непреодолимых, сильных эмоций.
Он понял.
И, осознав, не мог не выразить словами.
– Это ведь неправильно, да? Враги, которых вы ненавидели, не существуют больше. Они умерли давным давно.
Призраки Каске не отозвались.
– Вы позволите так себя использовать? Вы хотели защитить людей, правда?
…
– Вы хотели защитить их от людей, которых ненавидели, да? Хотели защитить их от печали, правильно я говорю?!
От тел привидений Каске разлилось белое сияние.
– И вы так запросто позволите себя использовать? Хотите, чтобы вас использовали?!
– Кагетора-сама!
Воздух застыл.
Он не мог двинуться. Его полностью обездвижило. Дыхание перехватило. Он не мог дышать. Призраки Каске тупо смотрели на него. Ими двигала злоба, ни на кого не направленная. Воздух застыл.
Нитоо…гошооо…
Не нарушай обещание…помни же…
Он тонул в пустоте. Он не мог дышать. Он задыхался!
“Не верю…”
Голоса призраков Каске эхом отдавались в ушах. Он не мог сделать ни единого вдоха. Сердце бешено колотилось, в венах стучала кровь. Агония!
Не нарушай обещание…не нарушай своего обещания…
Нитоогошооо…
Аяко прижалась к стене. Наоэ, скорчившись на полу, тоже не двигался. Такая не слышал ничего. Сердце словно собиралось взорваться. Силы иссякали, а удушье не ослабевало.
“Я так и умру…!”
Глаза давило. Отнимались руки и ноги. Он терял сознание.
“Если б мы могли просто сломать барьер!”
Уничтожить кюреку-кеккай можно было только снаружи. Но они даже не могли позвать на помощь. Наоэ пытался добраться до Такаи, но не мог двинуться. Такая слышал лишь шум в ушах и беспорядочное биение собственного пульса. Удушье. Агония, похожая на смерть. Больно. О, как же больно!
