Текст книги "Страсть Селии"

Автор книги: Мицци Валентайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)

Бегство Селии и Колина...

Влюбленные прихватили с собой те немногие франки вместе с горстью шиллингов и ценных гиней, которые у них остались после путешествия через Ла-Манш – все это им предусмотрительно выдал сэр Джейсон Хардвик, – и направились на юг, к Средиземному морю. Они шли пешком и не отказывались подсаживаться в проезжавшие мимо повозки, которые обычно принадлежали фермерам соседних фруктовых садов, везших свой товар на рынок. Возможно, в Марселе им удастся найти капитала рыболовецкого судна, который их охотно перевезет в Италию. Или на это, по крайней мере, надеялись Колин и Селия, урывками дремавшие в разбитых телегах, нагруженных оливками, апельсинами или остатками виноградной лозы, уже исчерпавшими возможность плодоносить. Однажды им даже пришлось устроиться в задней части повозки в компании свиньи, которая вынюхивала трюфеля. Но у них не было выбора: по части сбережений сэр Джейсон оставил лишь столько, сколько им хватило бы до его приезда. Весьма вероятно, подобная скупость указывала на то, что он не исключал возможности бегства парочки.

Путешествуя к туманно представляемой свободе, Селия старалась не думать о том, как поступит кузен Колина, если и в самом деле настигнет их. Такой мужчина, как сэр Джейсон Хардвик, просто так этого не оставит – он не из тех, кто станет мириться со свершившимся фактом и ничего не сделает. Она не могла представить, что он откажется от ее разума и тела, словно такому товару легко найти замену. Разумеется, она не осмеливалась выразить свои опасения словами, ибо, невзирая на физические неудобства, Колин казался довольным. Может быть, он забылся во сне, с надеждой смотря в будущее. Селия, однако, отличалась более практичным складом ума, она понимала, что им потребуется еда, крыша над головой, небольшая сумма денег на жизнь. Она также осознавала, что все это не так легко получить. На пустоши об их потребностях заботились: на столе была еда, в камине горел огонь, графин с хересом постоянно наполнялся… Вдали от Англии Селия и ее возлюбленный стали иностранцами в бегах. Что же они могли предложить смуглолицым людям, мимо которых проходили? Могла ли Селия упросить этих крестьян принять ее в качестве секретарши? Мог ли Колин продемонстрировать деловую хватку, приобретенную в бытность помощником управляющего? Что и говорить, они даже местным языком не владели! Им придется вернуться в Англию, другого выхода она не видела. Сэр Джейсон не заподозрит, что они могли оказаться столь дерзкими и вернуться в страну, из которой сбежали. Однако они, похоже, шли неверным путем. Разве им не следует вместо юга избрать северное направление? В конце концов, они ведь англичане. Что им делать в Италии?

А сэра Джейсона Хардвика не проведешь. Если бы тот допустил подобную возможность, то отправился бы в путешествие вместе с ними. Нет сомнения, переезд из Фолкстона в Булонь двух англичан на одном пароходе под одними и теми же именами уж точно привлекло бы к ним внимание, не говоря о том, что власти арестовали бы Колина. Так оно, возможно, было бы лучше, ибо сэр Джейсон часто подумывал о том, чтобы раз и навсегда отделаться от Колина и полностью завладеть Селией. Увы, ее желания трудно было предсказать – она могла то вымаливать его сладострастные ухаживания, то отворачиваться, демонстрируя девственную неприступность. Хотя эта перспектива соблазняла, он не смог пойти на подобный риск. Пока Колин рядом, Селия останется в его власти.

Конечно, мальчику тоже найдется применение. Когда прелестная невольница Дома на Пустоши особенно охотно удовлетворяла потребности сэра Джейсона, она заслужила особое вознаграждение: молодого Хардвика взяли на службу. Сначала сэр Хардвик был поражен неуемным желанием молодой женщины пригласить в гости инструменты обоих кузенов одновременно, особенно когда Колин опасался очевидного неудобства и смущения, которые может вызвать подобный акт. Селия часами не выходила из своей комнаты после того, как Хардвики преподносили ей свои семена. И одна валялась в постели, переживая позор, и никто не мог выманить ее оттуда. Услужливой хозяйке с опытом эти двойные проникновения стало легче принимать, хотя чувство позора не уменьшалось. Хотя подобный сладострастный тройственный союз требовал огромной физической энергии и координации, его участники считали, что он заслуживает дополнительных усилий, и вскоре стало трудно определить, кто из троих получает больше наслаждения.

С тех пор Селия вознаграждалась подобным способом, стиснутая между двумя движущимися тазами, и криками умоляла обоих не щадить ее и проникнуть в нее так глубоко, как это возможно.

И оба тут же беспощадно выполняли ее просьбу, запуская свои ненасытные инструменты в ближайший проход, причем смешавшиеся соки облегчали им самое трудное путешествие. Часто сэр Джейсон и Колин на ходу меняли положения: одному доставалось чрево, другому – задние врата или наоборот, и, поступая так, никто из них не чувствовал себя обманутым или испорченным. Обычно старший Хардвик брал инициативу в свои руки и решал, как лучше завершить начатое дело, заставляя Селию то присесть с широко расставленными ногами (причем один кузен пристрагивался спереди, другой – позади нее), то лечь на спину или на живот, то на Колина, то на него самого. Однако Последний прием создавал маленькую трудность, ибо тот, кто лежал внизу, мог совершать лишь ограниченные движения бедрами. Поэтому способ с приседанием использовался чаще всего.

Как раз в этом недостойном положении Селия, стиснутая между настойчиво сверлившими инструментами двух Хардвиков, обнаружила, что ее сотрясает один оргазм за другим. Полностью подчинившись их воле, она – вряд ли могла испытать чистое наслаждение. Ощущение, что смежные пространства интенсивно массируют, было сверхъестественным. Ей казалось, будто все это сон, ибо такие толстые колонны плоти не могут войти в нее. Тем не менее суматоха, возникшая от повторного трения бутончика между ее бедер, говорила о том, что все происходит на самом деле – копья сэра Джейсона и Колина растягивали и разрывали девушку пополам. Все время думая о том, как впредь усилить эффект эротической встречи с Селией, сэр Джейсон ставил ей между ног зеркало. Любой участник мог заглянуть в него и с удовольствием рассмотреть, как ее щель и анус увеличивались и подвергались нападению двух закаленных пенисов… хотя одному из них приходилось ускорять темп, поскольку поверхность зеркала быстро мутнела под воздействием охваченных страстью соков, капавших на него сверху. Когда Селия нагибала голову и смотрела, что с ней творят, сэр Джейсон считал это своей личной победой. Причем ее робкое любопытство вызывало его на самый непристойный диалог, в течение которого описывался каждый нюанс почвы, так рьяно исследуемой его пенисом. Каждый вновь обнаруженный бугорок или рубчик живописались со всеми подробностями, дабы вогнать Селию в краску. И действительно, она все так же прелестно краснела, как и в первый раз, когда сэр Джейсон подверг ее слух этому цветистому жаргону и отбрасывал медового цвета косы с лица Селии, чтобы лучше насладиться цветом ее позора.

После того как истощались их соки, кузены начинали сражение за специальный приз. К сожалению, эти игры имели досадную особенность расстраивать клитор Селии. К ее смущению, он еще больше опух и изменил форму, так что в нем едва угадывалась первоначальная форма. К тому времени, когда, оба Хардвика заканчивали совместные проникновения, клитор достигал последней трансформации, зубчатая куколка превращалась в оранжево-розовую бабочку, готовую взлететь. Победитель хватал этот кусок плоти ртом, чувствуя на своих губах и языке трепет крыльев бабочки. На вкус клитор был даже слаще, чем крохотные ягодки клубники, венчавшие груди Селии. Воистину, мог ли мужчина желать лучшего трофея?

Помня, каково чувствовать себя победителем, сэр Джейсон решил отправиться в Прованс на три дня раньше, чем планировал, ибо красивая бабочка дожидалась его поцелуя.

Селия тоже вспоминала соперничество кузенов. Как она дрожала в восторженном позоре, когда жадные губы сосали ее клитор! Каждый раз, когда она чувствовала интимное тепло уст сэра Джейсона, ее позор углублялся. Действительно, это был позор, который она испытывала с каждым вздохом своего существа.

Однако даже когда ее магистрали горели от незримых отпечатков, оставленных двумя величественными экземплярами, Селия спокойно ожидала их возвращения, ни словом не высказывая Хардвикам такое низменное желание. Она только убаюкивала темноволосые головы, на подушках своих грудей, накручивая пальцами их волосы, а губы кузенов растягивали ближайший от них сосок Селии. «Как же они похожи», – мечтательно раздумывала Селия, осознавая, может, в первый раз, как она счастлива.

Подобные невинные забавы тут же затмевало присутствие пальцев, обследующих губы обнаженной вульвы; пальцы, проникая внутрь, скользя и вращаясь, погружали ее в мучительный экстаз. Однако это было лишь предвестником еще больших наслаждений. В таких случаях, когда сэр Джейсон и Колин решали не соперничать, а объединить свои усилия, Селия выходила победительницей. «Если бы только так было всегда!» – подумала взмокшая Селия, вздрагивая от прикосновений извивавшихся языков кузенов. Один язык трудился спереди, другой – сзади, заменяя таким образом более привычное присутствие пенисов в этих местах. Оба кузена лизали шов ее нижней губы и шелковистой расселины между ягодицами, ведя языками от щели до клитора и от заднего отверстия до ягодиц, причем на их пути не попадалась ни одна волосинка. Движения торжествующих языков стали столь же синхронными, как прежде толчки пенисов, а объект этих ласк испытывала головокружение и молила ласкать ее еще усерднее.

По мере того как языки Хардвиков стали работать все быстрее и быстрей, дыхание Селии тоже ускорялось, а сердце билось так неистово, что оно, казалось, выпрыгнет из груди. Приближался мощный взрыв, от которого объект услад стала дрожать, рыдать и молить дать ей возможность ответить тем же. Кузены чувствовали, как соблазнительные впадины их добычи реагируют на это двойное стимулирование; воистину, они читали намерения тела Селии столь тонко, что этому могло лишь позавидовать большинство представителей мужского пола. В кульминационный момент сэр Джейсон и Колин проникали языками во влажные потайные ходы влагалища и задней магистрали Селии, наслаждаясь оргастическими судорогами, которые вызвали их умелые действия, а ее щель и анус сжимали проворные органы кузенов с силой, способной лишить обоих дара речи.

Слезы экстаза текли по щекам Селии. Впервые в жизни ее женское смущение оказалось забыто. Она вытерпит любой позор и унижение, какими бы тяжкими они ни были, только ради того, чтобы снова испытать подобное невероятное удовольствие, которое ей доставили руки и, конечно, языки кузенов.

«Интересно, что же мы будем делать в Италии?» – недоумевала Селия, и на ее лице мелькнула еле заметная улыбка.

Этот вопрос не оставлял и обеспокоенного Колина. Он тоже не мог забыть страстные свидания, происходившие на пустоши, – свидания, которые заставляли его подвергать сомнению себя как мужчину и защитника любимой Селии. Как мог он допустить, чтобы его кузен зашел так далеко? Могло показаться, что Колин не менее развращен, чем сэр Джейсон, а возможно, превзошел его по этой части. Какой мужчина в здравом уме позволит, чтобы женщина, обещавшая стать его женой, пала жертвой подобного отвратительного разврата?

Но как сладострастны были их утехи! Даже волнующееся серое море, вставшее между ним и его прекрасной, утопающей в зелени родиной, не могло вычеркнуть из памяти Селию, которая приносила свое нагое тело в жертву кузенам Хардвикам и их прожорливым мужским инструментам. Она сорвала со своего тела последние остатки одежды, ее руки широко раздвинули женские губы и ягодицы, словно рекламируя наслаждения, которые таились в этих местах. Как она просила и умоляла Кузенов взять ее, мучить ее до тех пор, пока она перестанет соображать, где кончается ее собственное тело и начинаются их тела. Можно было подумать, что эта сексуальная триада переживает последние мгновения, такой отчаянной она казалась. Колин никогда не слышал Селию, произносящей подобные слова.

В тот холодный зимний день сэр Джейсон крепко связал ее, не оставив ни возможности двигаться, ни проявить собственную волю. Однако Селия не возражала. Она часто просила, краснея от стыда и кусая нижнюю губу, связать ей руки, ноги и завязать глаза, уступая свободу движения и зрения мужчинам, которые наилучшим образом воспользуются ими. Хотя сэр Джейсон в силу большего опыта видел последствия подобного акта, Колин разделял его проницательность, ибо мысли кузенов часто совпадали.

Сэру Джейсону предоставлялось право связать доверенные ему Селией руки и ноги, и только дрогнувшая, полная сочности нижняя губа выдавала затаившиеся внутри нее опасения. Конечно же, она не была полностью уверена, что старший Хардвик способен определить, когда дела зайдут слишком далеко. Сэр Джейсон много раз переступал границы человеческого терпения и, несмотря на это, безжалостно нагнетал страсти. Однако Селия выдержала, не так ли? С этого момента Колин наблюдал с немым изумлением, как его кузен набросил на запястья Селии петлю из шелковой веревки и связал ей руки над головой, а веревку прикрепил к балке на потолке так, чтобы пленница не могла передвигаться. Или бежать.

Действительно, это был редкий случай – Колин удостоился приглашения войти в уединенное убежище кузена; обычно он оказывался по ту сторону запертой двери и прижимал ухо к дереву, надеясь услышать оргастические крики возлюбленной. Сегодня он мог войти в это недоступное место и принять участие в происходящем там действе, что заставило его остановиться и подумать. Неужели и раньше здесь происходило то же самое? Ведь Селия безропотно выносила свои тяготы. Могло показаться, что для нее стало привычным делом висеть со связанными руками и разведенными ногами. Странно, его кузен так спокойно и со знанием дела совершал эти действия, словно это было столь же обычным делом, что и ежедневно чистить зубы.

Однако при виде последней детали этой операции сердце Колина начало разрываться. На него не так сильно подействовал шокирующий вид обнаженных алых женских губ возлюбленной и вытянувшийся розовый язычок, как момент, когда носовой платок сэра Джейсона скрыл невинные синие глаза Селии. Он услышал, как она простонала, когда исчез свет – этот стон побудил его усомниться в разумности этого действа. Возможно, ему следовало уговорить ее не соглашаться на этот кощунственный акт, настояв на его сомнительном свойстве. Теперь уже слишком поздно; безумный огонь в глазах кузена нельзя было погасить словами, а только осуществлением действий, которые разожгли его. Колин не раз видел этот огонь.

Таким образом, девушка полностью отказалась от проявления воли. Хотя Селия чувствовала, что Колин находится поблизости, – ибо слышала его прерывистое дыхание, – она знала: тот ничего не может сделать, чтобы защитить ее. Она находилась в полной власти сэра Джейсона. Когда Селия осознала это, напряженность в ее конечностях исчезла, как и боль, причиняемая веревками. Разведенные ноги не причиняли ей неудобств, как и то обстоятельство, что она не могла скромно сдвинуть их вместе. Между вывернутых наружу срамных губ горел клитор, словно только что вытащенный из камина уголек; она и с закрытыми глазами понимала, что этот придаток вульгарно торчит, словно указательный столб. Возможно, он служил именно этой цели, показывая порочное направление ее желаний.

Сочная влага дала о себе знать на лишенной растительности впадине между ягодиц. Хотя у Селии не было полной уверенности, но она подозревала, что ее источником является корона пениса сэра Джейсона. По какой-то необъяснимой причине она нашла это игривое потирание ее ануса успокаивающим, хотя оно переросло в нечто совсем другое, когда невидимая шишка начала действовать более напористо. Стало ясно, что подрагивающий задний будуар Селии готовят к вторжению. Только чьему? Невозможность увидеть владельца этого слезливого члена возбуждала связанную Селию, и ее влагалище плакало вместе с ним.

Вдруг она почувствовала, как горячее дыхание стало обдувать внутреннюю сторону её бедер. Она ощутила, как за ним последовал еще более горячий язык. Вероятно, один из Хардвиков – Селия не знала который – не смог устоять перед сладким нектаром, стекавшим из горлышка женской прелести. Селия вздрогнула от удовольствия, когда незримый придаток начал биться о ее выбритые складки, причем соки пленницы восполнялись с той же быстротой, с какой они поглощались, когда достигали уст Хардвика. Только сейчас девушка почувствовала, что вход в заднюю артерию расширяется, Она пришла в такой экстаз от разворачивавшихся спереди событий, что не уследила за тем, что происходило сзади.

Связанные над головой Селии руки сжались в кулаки, когда она почувствовала, как в ее анус вошел жалящий инструмент и до предела натянул его ободок. Казалось, что кто-то хочет вогнать в нее стержень из мрамора. Сколько бы раз она ни принимала сэра Джейсона или Колина таким способом, каждое вхождение вполне можно было считать первым. Как часто она проклинала неуступчивый вход своей задницы за девичье упрямство, которое приводило к столь бурной беззаконной деятельности. Несгибаемый объект напирал еще больше и не успокоился до тех пор, пока не заполнил ее полностью, что вызвало знакомое ощущение сердитого недовольства в животе. Только тогда инструмент возвращался в исходное положение, после чего все начиналось сначала.

Пока пенис Джейсона медленно входил и выходил из задней магистрали возлюбленной Колина, последний слизывал сладкие плоды ее наслаждения. Было очевидно, что ей доставляет удовольствие жестокое бурение, совершаемое набухшим органом сэра Джейсона. Она получала наслаждение от безжалостного растягивания и напряжения изящного заднего устья и стенок прямой артерии. Колин тоже получал огромное удовольствие, сжигая себя на этом таинственном пространстве, особенно когда он впоследствии языком тушил большой пожар. Каким сладким на вкус было маленькое заднее колечко Селии, когда его расширяли!

Пока Колин наслаждался пикантными соками, порожденными ее волнением, он поднял глаза – экстаз на лице с завязанными глазами воздавал должное его любви. Девушка извивалась, насколько позволяли веревки, ее руки не могли высвободиться, ноги были лишены подвижности, глаза видели лишь закрывавший их шелк ткани. Беспомощность Селии была настолько абсолютной, что она не могла остановить оргазм, сотрясавший ее тело и наполнявший благодарный рот Хардвика, стоявшего перед ней на коленях, – наполнявший его столь же щедро, сколь щедро орошался ее задний проход, когда пенис другого кузена извергал свой жидкий восторг в самую сердцевину ее существа, извергал такое количество соленого бульона, что тот, казалось, вытекал через ее влагалище. Если бы только она могла знать, какой кузен пил из нее. Но сама Селия пожелала притупить зрительные ощущения. И это принесло гораздо большее наслаждение.

Как только разрядившийся орган сэра Джейсона стал уменьшаться, он поправил веревку, прикрепленную к балке над головой, позволяя таким образом своей связанной пленнице изменить положение и наклониться вперед. Тогда старший кузен воспользовался ее удобно расположенным ртом, чтобы снова обрести полную кондицию, поскольку он еще не имел возможности отведать ее ароматной женской прелести. Хотя Селия, следуя инстинкту, хотела взять влажный объект руками, оказалось, что это невозможно сделать. Она была очень недовольна тем, что не может подержать член того Хардвика, который только что неистовствовал в ее пылавшем заднем проходе. Однако она напрасно беспокоилась, ибо сэр Джейсон прижал свой инструмент к ее губам, и стоило тому обрести прежние размеры, как кузен вонзил его ей в рот и начал привычные движения.

К этому моменту незрячая Селия уже научилась принимать и оказывать гостеприимство этим подношениям, следовавшим за анальным соитием. Она угадала, что плоть в ее рту принадлежит сэру Джейсону Хардвику. Он никогда не скрывал от нее, что получает удовольствие от оральных ласк после разбоя в ее заднем будуаре, разбоя, который продолжится после того, как Колин введет туда свой голодный член. Как только широко раскрытый рот Селии привык к совершаемым в нем движениям, она ощутила знакомое наполнение задницы, которая рельефно выступала после того, как старший кузен изменил положение пленницы. Ее ноги оставались постыдно вывернуты наружу, после чего возникло ощущение, что она беззащитна со всех сторон. В таком положении Селия и в самом деле была доступна любому, кто проявил бы к ней интерес. Сама мысль, что в таком положении ею могли воспользоваться совсем незнакомые мужчины, не казалась ей неприятной. Если бы только Селия знала сколь пророческой окажется эта мысль…

Если бы удовольствие от проникновения еще одного пениса в ее заднем проезде не было столь огромным, Селия, скорее всего, закричала бы от боли. Однако этот опоздавший гость, видно, почувствовал, что она испытывает неудобство, и вместо того, чтобы броситься вперед, как это делал его предшественник, начал действовать медленно и осторожно, ведя себя скорее не как воин, а как художник. Колин постепенно входил в раскрытые задние ворота Селии, его осмотрительность позволила ему насладиться влажной жарой. Сэр Джейсон оставил это пространство очень влажным и скользким, и пульсирующая головка пениса без труда достигла самых глубин прямой магистрали возлюбленной. Удобно расположившись, Колин начал подавать вперед новую часть свой плоти, согласуя свои движения с толчками кузена. Разумеется, сэр Джейсон уже израсходовал себя и поэтому стал искать наслаждения во рту Селии столь долго, сколько хотел, не рискуя расстаться со своими соками. В самом деле, он желал сохранить вторую порцию своего семени для входа в нежную женскую прелесть Селии.

Объект ухаживаний обоих Хардвиков почувствовал, как близится очередной оргазм, и отдалась ему. Не успели закончиться судороги Селии, как последовало первое грубое проникновение пениса сэра Джейсона в ее влагалище, твердый стержень тер ее клитор. Ей хотелось стиснуть плечи жадного хищника и обхватить его бедра ногами, в экстазе прильнуть к его телу, но ее руки и ноги оказались скованными, а глаза не видели. Несмотря на прежние догадки, Селия все еще точно не знала, чьи члены заняли ее проходы. Возможно, именно эта неуверенность вызывала наиболее сильные содрогания её тела.

Когда пронзенная с двух сторон пленница начала двигать своим тазом вперед и назад, Колин отплатил ей взрывом, заполнив впадину ее зада столь же основательно, что и его кузен до него. Он спрятал свое лицо в косах Селии и вдыхал запахи более интимного происхождения. Колин так возбудился соблазнительным ароматом, поднимавшимся к ноздрям, что поднес свой инструмент к устам Селии, дабы во второй раз извергнуть семя, а та губами довела его член до прежнего состояния, и он второй раз отведал запретный вкус ее задних ворот.

Истощив свои запасы, Колин вернулся к воспаленному заднему устью Селии, подвергшемуся двойному наводнению. Он хорошо понимал, сколь пагубным для эластичной плоти может быть действие двух членов, и щедро осыпал благоговейными поцелуями морщинистое отверстие; его язык, не зная устали, блуждал по увлажненным семенем контурам задницы. Воистину, не имело значения, благодаря чьим усилиям увлажнилось это место; единственным желанием Колина было остудить жар, возникший благодаря стараниям кузенов. И он остудил его, проникая языком глубоко в темное пространство, в котором оба члена оказались желанными гостями. Они хорошо воспользовались Селией.

Однако все это теперь стало прошлым, которое раскаивающийся Колин не желал воскрешать. Для него и Селии начиналась новая жизнь. И он поклялся, что на этот раз в ней место найдется лишь для двух игроков.

В сопровождении едкого запаха рыбы и сверкающего голубого неба, которое сливалось с блестящим синим морем, влюбленные наконец добрались до места. Они размяли затекшие конечности и вздохнули; радость от того, что удалось преодолеть большое расстояние, подавила усталость. Оба оказались в безвыходном положении, и поэтому с Францией надо было расставаться. Обратного пути уже не было.

Колину удалось найти рыбака, который мог гнусаво произнести несколько английских слов и сохранил любовь к британской валюте – особенно к ценным золотым гинеям, которые сверкали на протянутой ладони молодого англичанина. С монетами, сохранившимися у них, Колину и Селии оставалось лишь надеяться, что рано утром им предстоит отправиться в путь. А пока надо было искать ночлег. Судьбе было угодно, чтобы тот же рыбак, который согласился перевезти парочку в Виареджио, показал им путь к видавшей виды гостинице у берега, коренастый владелец которой с превеликим удовольствием избавил их от последних франков, предоставив взамен еду и постель.

В крохотном кафе напротив Ла-Канабьер, где обслуживали компанию невзрачных посетителей и нескольких иностранцев, не нашедших места получше, Селия изо всех сил старалась не замечать убогий вид всего, что их окружало, и столь же жалкую комнату, которая должна была стать им прибежищем на ночь. Она уже задумывалась о том, где они будут спать в следующую ночь. Не исключено, что к завтрашнему вечеру эта гостиница покажется дворцом. Селия решила не раскрывать Колину своих тревог, чтобы не портить тому хорошее настроение разговорами об ожидавшей их суровой действительности, в чем она нисколько не сомневалась. Она могла лишь уповать на то, что отдававший рыбой француз, забравший у них деньги, еще не преодолел половину Лигурийского моря, считая свои гинеи и шиллинги, если это ржавое старое корыто, выдаваемое за судно, способно заплыть столь далеко.

Возможно, тревоги разожгли аппетит Селии, или же сказался шедший из кухни запах чеснока. Однако в этот пахнущий морем марсельский день Селии и Колину удастся отведать лишь глоток кофе. Ибо как раз в тот момент, когда они подносили к своим губам чашки с кофе с молоком, до их слуха донесся звон колоколов – а вместе с этим звоном за их столик присел знакомый человек.