Текст книги "Страсть Селии"

Автор книги: Мицци Валентайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

М.С. Валентайн
Страсть Селии

Голубая луна

Во время подобных возбуждающих чувства встреч коварный Джейсон предпочитал беречь восторженные мгновения проникновения на самый конец, когда Селия начнет кричать в постыдном экстазе – когда сильно разверзшаяся выпуклость будет изнемогать от ожидания его хорошо рассчитанной атаки и ей наконец придется мириться с неизбежным. С этого мгновения униженная до предела Селия будет готова к нему…

Путешествие…

Холодная серая местность и зловещие йоркширские болота, поросшие вереском, остались позади, замелькали зеленые холмы и долины, усеянные квадратами рапсовых полей с желтыми весенними всходами. Пока поезд с грохотом несся через сельскую местность графства Кент, направляясь к Фолкстону и знаменитым белым скалам Дувра, Селия и Колин старались вытеснить из памяти внушительные очертания Дома на Пустоши, а также внешность его симпатичного хозяина. Молодой человек, сидевший напротив Селии, желал забыть сладострастный образ своего кузена, тогда как Селия не могла бы сделать этого, даже если бы захотела.

И действительно, каждая черта сэра Джейсона Хардвика на всю жизнь запечатлелась в ее памяти и на ее теле. Ландшафт за мокрым от дождя окном вагона эта женщина не удостоит ни малейшим вниманием. Мысли Селии возвращались к более ранней поездке на поезде связавшей ее жизнь с людьми, о которых она и не мечтала, и с одним мужчиной, какого не могла бы вызвать в своих самых диких фантазиях. При туманном свете Селия закрыла свои ярко-синие с зеленоватым отливом глаза – глаза, которые некогда глядели так невинно, а теперь всякий раз, отражаясь в зеркале, источали нескрываемый порок, бездонную пресыщенность и избыток бесстыдной чувственности. Вдруг перед глазами Селии возникла поразительная фигура сэра Джейсона, она заметила грубое мужское вожделение, с каким тот всегда разглядывал ее. Она все еще ощущала горько-сладкий вкус его желания и, даже не подозревая, что делает, провела кончиком языка по нижней губе, воскрешая приятный аромат, который часто сохранялся на ней.

Обнаженная шея вывела молодую женщину из воспоминаний, и ресницы глаз мгновенно раскрылись – она увидела, что ее спутник пристально смотрит на нее. Она улыбнулась ему, надеясь, что тот найдет причину ее пылающих щек не в эротических фантазиях, а в теплом воздухе закрытого вагона. Колин улыбнулся в ответ и погладил ее по лежавшей на коленях руке, которая по непонятной причине дрогнула. Явно различимое пульсирование началось в том месте, которое Селия когда-то считала самым сокровенным, но это продолжалось до тех пор, пока кузен возлюбленного не заставил ее раскрыть все свои тайны. Больше у нее не было тайн от сэра Джейсона Хардвика; она лишилась их, словно те были лепестками свернувшейся розы, которая не хотела цвести без принуждения. Ибо сэр Джейсон терпеть не мог никаких тайн.

И вдруг Селия поняла, что Колин обращается к ней. Ей не надо было слушать, чтобы догадаться, о чем тот ведёт речь, ибо он произносил одни и те же слова с того самого времени, как его старший кузен проводил их на станции в Йорке. Она никогда не забудет сэра Джейсона, стоявшего на платформе под потоком холодного английского дождя, который придавал его бежевому тренчу грязновато-коричневый оттенок и завивал волосы в кудрявые локоны чернильного цвета. Зонт оставался у него в руке нераскрытым. Блестели ли его глаза от нахлынувших слез, или то была иллюзия, которую порождали капли дождя на окне вагона, через которое Селия смотрела на него? Сэр Джейсон показался ей таким одиноким. Затем его широкие плечи напряглись, и он с деланным равнодушием отвернулся от двоих нервничавших пассажиров, ожидавших первого резкого толчка поезда перед отправлением. Кузен решительно зашагал прочь, и его силуэт стал уменьшаться. Почему Селия тревожилась о том, увидит ли его снова?

Не реагируя на исполненную надежды болтовню своего возлюбленного, Селия рассеянно кивала, в самом деле не соглашаясь с ним и не возражая ему. Несмотря на все, что произошло ранее, Колин оставался наивным, когда дело касалось его кузена. Что же до Селии, то любая наивность, которую она когда-то проявляла в отношении загадочного родственника Колина, исчезла давным-давно – точнее, с то о момента, как она впервые переступила порог Дома на Пустоши. Она не тешилась ребяческими надеждам, что сэру Джейсону надоела вся эта игра, и он по душевной доброте решил вывести обоих на путь к свободе, следовательно, подальше от своей порочной особы, а также вне досягаемости властей, поскольку те все еще преследовали Колина Хардвика за убийство, которое тот не совершал. Пусть даже следствие уже не велось с прежним рвением; минуло много месяцев и произошли другие убийства, которые надо было расследовать. А какой-то сумасшедший потрошитель как раз в это время свободно разгуливал на юге, оставив в качестве визитной карточки кровавый след от Глостера до Брайтона. Тем не менее бедный Колин не будет свободным до тех пор, пока остается на английской земле, – если только не объявится настоящий убийца, чего при создавшемся положении вряд ли можно было ожидать. Хотя Селия не хотела терять оптимизма, надеясь, что однажды это дело прекратят, она не могла избавиться от гнетущего чувства, что сэр Джейсон приложил руку к тому, чтобы оно появилось на свет. А пока поезд увозил их все дальше и дальше за пределы его досягаемости, она начала подумывать, что в конце концов Колин, возможно, прав – его кузен утомился от развратных игр.

В самом же деле сэр Джейсон Хардвик, похоже, начинал уставать лишь от одного – от бесконечной череды скучных дней и ночей на йоркширской пустоши. Разве он не твердил об этом? Его смелый план вывезти своего беглого кузена из страны возник не по душевной доброте, а из-за эгоистичного стремления переехать в более гостеприимное место, где можно удовлетворить свои потребности. Как же Колин мог подумать, что тот сполна насытился созревшим юным, телом Селии, а теперь всего лишь желает вернуть ее в руки младшего кузена? Сэр Джейсон не стал бы с риском для себя подделывать собственный паспорт и вклеивать маленькие черно-белые фотографии Колина с фальшивыми усами и Селии с поджатыми губами, если бы оба больше ему не были нужны. Его же могли посадить за подобное дело!

В действительности сэр Джейсон рассчитал все так точно, что в момент, когда пароход с этой парочкой причалит по расписанию к Булони, он сообщит о пропаже своего паспорта и обратится с просьбой выдать ему дубликат. Если, как Селии того очень хотелось, его родственник не собирался присоединиться к ним позднее, тогда зачем ему беспокоиться о том, чтобы заменить этот паспорт на новый? Селия догадывалась об истинной причине, хотя ее бедный, сбитый столку Колин ни о чем не подозревал.

Конечно, старший кузен совершил благородный поступок, предложив им свой паспорт с тем, чтобы оба могли путешествовать как сэр и миссис Хардвик. Но какой удар испытала Селия, когда узнала, что ее распутный похититель был женат, хотя и на совсем короткое время!

Сэр Джейсон не любил вспоминать о своем неудачном браке, не говоря о том, чтобы обсуждать его – да и в самом деле это вряд ли можно было назвать браком. Вивиан сумела аннулировать документ о вступлении в брак быстрее, чем он успел снова натянуть штаны. Новобрачным даже не удалось полностью насладиться брачной ночью в качестве мужа и жены, как эта глупышка сбежала накануне бракосочетания и бросилась в чересчур бережные объятия родителей. Сэру Джейсону и в голову не могло прийти, что такая кокетливая самочка откажет жениху в его желаниях. Частые похождения Вивиан, родившейся в титулованной семье из Северного Йоркшира, не являлись секретом в кругу сверстников, и он посчитал, что эта дамочка хорошо подготовлена к удовлетворению его прихотей. Эти губы, повторявшие давно истертые слова перед местным викарием, не принадлежали невинной девочке. Игривые слои белого атласа отнюдь не предназначались для того, чтобы целомудренно скрыть роскошные изгибы тела. Она выглядела словно ягненок, которого ведут на заклание, если бы не блеск в глазах. Даже раскрасневшийся от виски клоун в облачении викария догадывался, что она не отказывала себе в менее достойных удовольствиях, чем те, которые ей сулил только что испеченный муж.

В брачной постели сэр Джейсон развернул большую часть слишком разодетого свадебного подарка и прекратил свои усилия, когда натолкнулся на сложную череду кружев, крест-накрест пересекавших переднюю часть ее корсета. В его намерения входила лишь нижняя часть. Наклонив полураздетое тело Вивиан вперед, он хотел было войти в нее сзади и обнаружил, что неприветливая задница отвергает его полный достоинства подарок в виде пениса. Глупая женщина сильно завертелась, чтобы направить своего мужа в более традиционное русло. Неужели она подумала, что он, сэр Джейсон Хардвик, так неопытен в царстве Эроса, что не знает, в какое из отверстий стремится попасть?

Поэтому джентльмен решил внести ясность в создавшееся положение. Чтобы сделать невесту более покладистой, сэр Джейсон протянул руку и стал массировать ее клитор – это действие, как он заметил, не вызвало у нее ни малейших возражений. Хотя трогать этот атрибут было приятно, он показался сэру Джейсону слишком маленьким и, несмотря на все усилия, никак не хотел набухать в его пальцах. Вопреки всему, Вивиан, похоже, успокоилась, ее сжатые ягодицы расслабились. Отвлекая таким образом ее внимание, Джейсон теперь был готов занять территорию, которая раньше ускользала от него. Как лучник, прицелившись в ярко-красное яблоко мишени, сэр Джейсон направил раздувшуюся головку пениса в заднее отверстие ничего не подозревающей Вивиан, ее призывы воздержаться от подобного гнусного намерения остались неуслышанными. У него еще не возникло намерения произвести на свет наследника, что, как он полагал, невеста понимала и с чем согласилась. Очевидно, это было не совсем так, ибо новоиспеченная миссис Хардвик скрылась в туманной ночи и больше никогда не вернулась в Дом на Пустоши.

Отказ Вивиан ранил сэра Джейсона. Еще ни одна женщина не осмеливалась закрыть путь в свою задницу подобному отличному мужскому экземпляру! Он мог объяснить это лишь ограниченным воспитанием этой женщины из горных долин. «Ах уж эти йоркширские девицы!» – недовольно пробормотал он, пребывая в задумчивости. Сэр Джейсон Хардвик больше никогда не станет возиться с такими, как они.

Словно в напоминание брошенному жениху, что он рогоносец, на следующей неделе прибыл их совместный паспорт, как раз накануне поездки на Корфу, где оба намеревались провести медовый месяц. Что и говорить, сэр Джейсон не собирался мириться с поражением. Он в одиночку отчалил к этому острову с морским портом, надеясь похоронить свои печали и бронзовых от солнечного загара телах местных девиц. И действительно, видя на фоне его бледной английской кожи вьющиеся темные волосы и сверкающие черные глаза, местные жительницы острова немедля избавлялись от панталонов, так что у него не было дефицита плотских наслаждений, включавших и тот замечательный акт, в котором ему отказала провинциальная невеста. Однако сэром Джейсоном ни на мгновение не овладел соблазн поверить, что подобные знаки внимания проистекают от любви. Нет сомнений, некоторые искавшие его общества девицы тешили себя надеждой, что он возьмет да и увезет их с собой в страну бледнокожих, дождей и чаепития в четыре часа дня. Хотя этот остров туристу мог показаться раем, он часто превращался в ад для девушек со скудными средствами, которым будущее сулило лишь одно – стать толстыми и, подобно своим матерям, всю жизнь прибирать за потными мужьями-рыбаками и грязными детьми.

Неудивительно, что эти молодые красивые женщины, каждый день благословлявшие святых, позволяли английскому гостю творить то, за что их наверняка выдворили бы из церкви, и уж точно – из набожных семейств. Хотя сэр Джейсон предавался поискам удовольствий, незавидное положение девушек было ему небезразлично. Хотя у него не возникло намерения привезти с собой в Йоркшир одну из островных цыганок, он не упускал возможности позолотить протянутые ладони достаточным количеством драхм, чтобы женщины однажды могли бы покинуть этот остров и, возможно, обрести лучшую жизнь. Вскоре все узнали о щедрости сэра Джейсона, и его похотливый пенис ждала нескончаемая очередь ягодиц, готовых добровольно лишиться девственности. Однако, как бы женщина ни умоляла, он ни разу не обслужил ее дозволенным способом. Сэра Джейсона Хардвика не прельщала мысль о том, что его возьмут за шиворот и потащат в церковь, чтобы совершить ортодоксальное бракосочетание.

Пока Селия размышляла о таинственном браке сэра Джейсона Хардвика, лазурь ее глаз потускнела от выступившей блестящей влаги. Она посмотрела сквозь окно на пенящиеся серые воды Дуврского пролива, затем оглянулась на зеленый ландшафт, который остался позади. Хотя она старалась убедить себя в том, что испытывает капризное чувство тоски по родным местам, однако в глубине души догадывалась, что причина кроется совсем в другом. И этим другим был сэр Джейсон Хардвик.

В поезде она чуть не сказала Колину, что желает вернуться и он может завершить путешествие один. Но как могла она сказать это человеку, которого любила, человеку, с которым к тому же обручена и, похоже, еще является его невестой, что желает вернуться в руки его развратного кузена, считавшего своим долгом подавлять и унижать ее? Поэтому Селия ни словом не обмолвилась о своих постыдных желаниях и только печально смотрела на известковые скалы Дувра, терявшие величественность, смотрела до тех пор, пока они не стали напоминать непонятные детские каракули. Сэр Джейсон заверил ее, что приедет к ним, как только посчитает это разумным. Очевидно, ему придется ждать, пока не сделают дубликат паспорта. А это произойдет, если сними в пути ничего не случится и французские власти в Булони не заметят, что вклеенным в страницу фотографиям не совсем уютно в прежних рамочках, Сэр Джейсон сохранил типично английскую предубежденность к французам и поэтому не ожидал, что тех вдруг озарит проницательность. Учитывая интересы всех, Селия надеялась, что он окажется прав.

В это мгновение Колин сел рядом с ней. Думая, что причиной удрученного лица возлюбленной является холод, он увел ее в глубь поезда, чтобы она могла согреться. Не верилось, что на новом месте может быть тепло, когда оба уезжают из такой холодной страны. Колин покидал Англию с чувством благодарности; ему, как и его Кузену, осточертела мерзкая погода йоркширской пустоши. Однако холод и сырость больше не действовали так, как это было прежде. Как тело Селии могло чувствовать суровость природной стихии, если она проводила дни и ночи, утоляя сексуальные аппетиты сэра Джейсона Хардвика? Даже сейчас, когда до нее добирался ледяной ветер Ла-Манша, по телу разливалось сладострастное тепло – тепло, которое возникло между бедер. Она все еще чувствовала жесткое копье пениса сэра Джейсона, которое терлось о нее, а резкий ветер проникал через щель под окном, отчего у Селии твердели соски. Однако дрожь отнюдь не являлась следствием холода.

В тот вечер Селия со смущением наблюдала, как непристойно раздувается ее клитор и как его загородил набухший холм, равный или превосходивший клитор по непристойности. Тут появилось внушительное копье и раздвинуло надутые губы, по которым незадолго до этого прошлось лезвие бритвы. Пальцы сэра Джейсона впились в ягодицы Селии, раздвинули их и использовали в качестве опоры, пока он совершал толчки в затопленном шлюзе ее промежности. С каждым толчком локоны на его лобке щекотали обнаженные впадины свежевыбритого анального отверстия Селии, пробуждая в ней желания, которые она все еще стеснялась выразить. К счастью, общение с сэром Джейсоном не требовало частого пользования таким товаром, как слова, ибо на сексуальном поприще чутье никогда не подводило его. Надо было лишь удостовериться, как далеко зашла прежде целомудренная Селия в своих эротических фантазиях, чтобы понять: он верно оценил ее с самого начала.

Селия сжала бедра, наслаждаясь тем, как ее клитор возбуждали член и, конечно, язык сэра Джейсона. Хардвику доставляло удовольствие отпустить по поводу этого соблазнительного щупальца несколько язвительных замечаний, задевающих ее тонкие чувства. Какое наслаждение получал сэр Джейсон, прекращая свои движения, чтобы пройтись насчет того, как он раньше вгонял Селию в краску, беря в рот ее роскошную выпуклость! Ничто не могло сравниться с румянцем на лице девушки, когда сэр Джейсон раздвигал промежность, чтобы продемонстрировать совершенство ее налившегося кровью цветка. Он несколько минут неторопливо вдыхал его аромат и наблюдал за последующим трепетом, а затем позволял своему пенису продолжить соблазнительные поглаживания. Сэр Джейсон предпочитал беречь восторженные мгновения проникновения на самый конец, когда Селия начнет кричать в экстазе – когда сильно разверзшаяся выпуклость ее клитора будет изнемогать от ожидания его хорошо рассчитанной атаки и ей наконец придется мириться с неизбежным. С этого мгновения униженная до предела Селия будет готова к нему.

Сэр Джейсон решительно наклонил вперед туловище молодой женщины и погрузился в трепещущее отверстие влагалища, от запаха которого у него кружилась голова. Сколько бы раз он ни обладал ею и какими бы способами это ни происходило, каждое новое вхождение было не менее восхитительно, чем предыдущее. Сладкие поцелуи, которыми награждали его пенис складки Селии, а также пикантный вкус ее клитора чуть не привели к оргазму, поэтому все завершилось после нескольких движений сэра Джейсона. Он наполнил ее до отказа и, к своему удивлению, обнаружил, что его резервуару не грозит истощение. Его пальцы нашли дорогу в увлажненную борозду, периметр которой оставался напряженным в силу вынужденно раздвинутых ягодиц, вызвав еще одну бурную реакцию их хозяйки. Получив должное вознаграждение, сэр Джейсон продолжил эти манипуляции, чтобы наилучшим образом подготовить следующее слияние…

Ощущения внутреннего жара на пальцах было достаточно, чтобы выбившийся из сил пенис сэра Джейсона снова пробудился. Соки, оставленные Селией на вытянувшемся древке, свободно капали с него, и он воспользовался этим состоянием, чтобы одним махом погрузить его в обработанное пальцами заднее отверстие. Такой способ ему нравился больше, нежели многократные попытки, которые требуются, когда задняя гавань дамы не готова принять гостя. Нередко, даже после основательной подготовки, многие не могли приютить такой величественный экземпляр, каким являлся половой член Хардвика. Однако сэр Джейсон гордился своим достоинством, ибо таковым обладали немногие мужчины, если не считать его младшего кузена. Благодаря опекунству сэра Джейсона, Колин научился применять свое мужское достоинство лучшим образом.

Да, беглый родственник прошел большой путь е тех пор, как он робким парнем в поисках прибежища впервые появился у ворот Дома на Пустоши. Сэр Джейсон действительно оказался прекрасным ментором, хотя кузена предстояло еще многому научить. Имея в виду прежде всего это, сэр Джейсон наклонил вперед Селию так далеко, как позволяла гибкость ее тела, предоставив заднюю часть и тревожно пульсирующую между ягодиц щель девушки в свое полное распоряжение. Ее золотисто-коричневые косы подметали пол, собирая пыль, которую старая домработница не вымела из-под ковра своей метлой.

К ужасу Селии, мужчина, так ловко поставивший ее в неуклюжей позе, воспользовался этим моментом и громко позвал кузена. Повелительные нотки в голосе Хардвика насторожили Колина, и он тут же явился, обнаружив свою раскрасневшуюся возлюбленную в этой уродливой позе с торчавшей между ног головой. Руками девушка ухватилась за согнутые колени, чтобы не перевернуться. Над ней возвышался сэр Джейсон, а стержень его гордого члена полностью вошел в ее заднее отверстие.

Ревность давно превратилась в чувство, которое Колину не дозволялось выказывать. Все же он иногда вводил себя в заблуждение, думая, что сэр Джейсон взял Селию силой, и такое гнусное действо, какое сейчас разворачивалось перед его взором, было встречено с отвращением. Только сложившиеся обстоятельства и возможный арест позволили бессовестному родственнику захватить и осквернять тело Селии. По крайней мере, Колину очень хотелось верить в это, пока он смотрел на сцепившиеся тела и слышал собственными горевшими ушами звуки, порождаемые этим неестественным слиянием. Унижаясь таким образом, дорогая возлюбленная оберегала его, используя заднее отверстие в качестве средства для утоления извращенной страсти мужчины, готового предать своего родственника виселице за убийство, которого тот не совершал. Конечно же Селии не доставляет удовольствия это порочное действо, которое, впрочем, сам Колин не так уж и редко совершал с ней. Но это, разумеется, было совсем другое дело, они были обручены и, несмотря ни на что, собирались пожениться. Подобное действо с сэром Джейсоном стало актом насилия и унижения; его благодетельница отказалась бы от него, если бы ей представилась такая возможность.

Как бы Колин ни раздумывал, он не мог не заметить раздувшийся язычок клитора Селии, который при каждом отвратительном погружении пениса кузена все больше и больше высовывался из сверкавших губ, окружавших его. Он также не мог не заметить, с каким отчаянием пальцы Селии начали его массировать. Девушка закрыла глаза в полном восторге, нежное лицо сосредоточенно напряглось, когда из уст вырвалась череда стонов.

Без ведома Хардвиков Селия полюбила этот способ погружения и к тому же отдавала ему предпочтение перед всеми другими. В бесстыдном забытьи она вильнула ягодицами навстречу чрезмерно большому непрошеному гостю, ее пальцы быстрее задвигались по скользкому язычку между бедер. Сэр Джейсон в долгу не остался, тараня ее с такой силой, какую до сего момента сдерживал. Если склонность молодой женщины к этому способу вторжения оставалась хорошо замаскированной, то сейчас все раскрылось. Вдруг Селия начала умолять своего любовника не щадить ее, а с ее губ срывались столь же неприличные слова, какие знакомы самому грубому портовому грузчику Уоппиша.

«Повтори это еще раз!» – крикнул сэр Джейсон сдавленным от возбуждения голосом.

Так позорная тайна Селии стала явью.