Текст книги "Скандалы высшего света "

Автор книги: Миа Райан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Глава 4

«Автору доподлинно известно, что в понедельник днем в пустынном зале Британского музея видели элегантно одетую целующуюся пару.

К сожалению, автору так и не удалось достоверно выяснить, кем именно были замеченные леди и джентльмен. Уважаемые читатели давно знают, что хотя автор и любит сплетни, однако не позволяет себе сообщать непроверенные факты и печатает лишь стопроцентно достоверные сведения.

А потому сегодня имен не будет.

Необходимо заметить, однако, что трудно представить кого-то из светских персонажей в окрестностях Британского музея – заведения, подразумевающего в своих посетителях некоторую степень интеллекта.

Возможно, влюбленные выбрали для свидания это величественное здание именно потому, что надеялись остаться наедине».

Светские заметки леди Уислдаун. 2 февраля 1814 года

На заснеженном берегу Темзы мисс Каролина Старлинг попала в плен к Дональду Спенсу и вот уже десять минут о чем-то беседовала с безнадежным занудой. Терранс понимал, что молодая леди ненавидит его всей душой, но надеялся, что в данной ситуации его появление окажется спасительным и будет принято с искренней благодарностью.

Возмутительно, конечно, что лорд Пеллеринг, с которым Каролина приехала на каток, не считал нужным прийти на помощь. Граф, однако, с головой погрузился в беседу с лордом Морландом – невероятно скучным отцом невероятно скучного сына. Джентльмены обсуждали самую животрепещущую тему на свете: охотничьих собак.

Каждый, кто считал охотничьих собак интереснее Каролины Старлинг, мог отправляться ко всем чертям.

– Ну что, благородный рыцарь, помчишься на помощь?

Терранс взглянул на Рональда Стюарта поверх бокала с мадерой.

Лучший друг насмешливо закатил глаза.

– Честно говоря, Дарингтон, я тоскую по веселому времени. Помнишь счастливые деньки, когда ты еще морщился при одном лишь напоминании о женитьбе и не знал точного значения слова «мораль»? – Лорд Стюарт нетвердо стоял на коньках рядом с другом, смотрел, как гости притворяются, будто получают удовольствие от нелепой затеи, и раздраженно ворчал. – А ты даже произнес больше трех слов подряд, – заметил он.

Терранс многозначительно поднял бровь.

– Согласен, старина, комплимент действительно сомнительный. Но, Дарингтон, порой ты напоминаешь неисправимого сноба: такое чувство, что, считаешь, меня дураком и не желаешь разговаривать, чтобы не опускаться до уровня банальности.

– Справедливое утверждение.

Лорд Стюарт невесело усмехнулся, молитвенно воздел руки и с наигранным драматизмом воскликнул:

– Он разговаривает! Терранс засмеялся.

– Пожалуй, пора приступать к рыцарским обязанностям. – Он сунул приятелю пустой бокал и поехал спасать прекрасную Каролину.

Мисс Шелтон-Харт покинула его еще по дороге. Не проехав и половины пути до пирса, возле которого Морланды устроили каток, потребовала отвезти ее обратно домой. Изнеженная красавица жаловалась на холод, усталость и миллион других неудобств, о которых маркизу даже не хотелось слушать.

Ужасно, конечно, но он искренне обрадовался. Молодая особа оказалась поистине несносной, а тот факт, что в списке Рональда она числилась под вторым номером, убедительно подтверждал несостоятельность самого списка.

Терранс ловко объехал слугу, толкавшего по льду тележку с угощениями, и остановился возле леди Старлинг.

– Каролина, – решительно обратился он и властно положил руку на тонкую талию, – покатайтесь со мной.

Дональд возмущенно задрал длинный нос.

– Лорд Дарингтон, – презрительно фыркнул он. Парню не стоило презрительно фыркать, его это совсем не украшало. – Слышал, вы решились, наконец, покинуть пещеру и вернуться в общество?

– Правильно слышали. – Терранс легко оттолкнулся и умчался, увлекая за собой Каролину. Мистер Спенс остался наедине со своим презрением.

Они долго ехали молча. Каролина прекрасно держалась на коньках. Маркиз заметил, что рядом с ней очень удобно – так же хорошо, как и лицом к лицу. Вывод: они отлично подходят друг другу.

– Спасибо, – вдруг произнесла леди Старлинг. Терранс удивленно посмотрел сверху вниз. Она была прекрасна. Капюшон с меховой отделкой мягко обрамлял лицо, подчеркивая нежный румянец и сияние глаз.

– Вы прелестны, – заметил он. – Розовый цвет удивительно вам идет.

Румянец стал еще ярче, и Каролина отвернулась, внезапно заинтересовавшись небольшим оркестром из дюжины музыкантов, который играл на пирсе.

– А вы невероятный лжец, лорд Дарингтон. – За утверждением последовал тихий, похожий на смех звук. Однако Терранс знал, что это не смех. Или не совсем смех. – Уверена, что никто и никогда не назовет меня прелестной.

– Я только что назвал.

Она подняла зеленые глаза и теперь уже засмеялась по-настоящему:

– Да, действительно.

Лорд Дарингтон попытался придумать, как лучше сказать то, что хотелось сказать. В итоге произнес:

– У вас нет оснований, считать себя некрасивой.

Вариант, конечно, не идеальный, но ничего. Сойдет.

– О, разумеется, нет, – быстро ответила леди Старлинг. – То есть… не могу утверждать наверняка, что не дурнушка… – Она запуталась и покачала головой. – Сама не знаю, что говорю. Наверное, так: я не дурнушка, но и не красавица. Скорее всего, где-то в серединке.

– Значит, вы совершенны.

Она споткнулась и едва не упала, но маркиз держал надежно.

Да, совершенна и безупречна, подумал он и еще крепче обнял за талию. Не слишком худая, но и не полная. Одним словом, идеальная.

Но в этот миг он вспомнил мягкие губы под своими губами, сладкое дыхание, горячее объятие и решил, что леди Каролина совершеннее совершенства, безупречнее безупречности и идеальнее идеала. Он считал так вовсе не потому, что безумно хотел овладеть ею прямо здесь, на льду, и любить, пока глаза не заблестят подобно изумрудам. Нет, совершенно не поэтому.

А может быть, все-таки поэтому? Трудно сказать…

Прекрасной она была независимо от оценки, сама по себе. Когда плакала, глаза казались бездонными зелеными озерами. И когда целовала его – тоже. И даже когда кричала на него. Да, леди Каролина Старлинг таила в душе страсть, способную принести мужчине счастье.

Если, конечно, мужчина способен что-то заметить, помимо своих охотничьих собак. Терранс мрачно взглянул на лорда Пеллеринга.

Лорд Пеллеринг никогда не заметит страсти. Он вообще вряд ли признает существование страсти в ком-то, кто не лает на луну и не загоняет лис на деревья.

Признаться, в последние дни Терранс начал надеяться, что именно ему суждено выпустить ее страсть на волю и поддерживать огонь в более устойчивом режиме, чем нынешние отдельные вспышки. Можно сказать, он не сомневался в собственных силах.

Но вот убедить леди Каролину – задача не из легких. Цель достойная, но труднодостижимая.

До сих пор Терранс просто держал спутницу за руку, но сейчас надежно переплел пальцы.

Она вздрогнула – дрожь пронзила ладонь и эхом отдалась в груди.

– Замерзли?

Вместо ответа Каролина молча покачала головой.

– Почему вы плакали в театре?

Услышав вопрос, она занервничала, однако вскоре успокоилась и смягчилась. Вздохнула.

– Не знаю.

– Понятно…

Она снова вспыхнула и теперь уже не смогла освободиться от нервного напряжения. Терранс знал, что снова невольно провоцирует ее гнев. Почему-то подобное случалось нередко.

Каролина попыталась вырваться, но маркиз не отпустил, хотя они едва не врезались в сугроб.

– Знаете, лорд Дарингтон, вы ведете себя еще более самоуверенно, чем Виконт.

Хм, виконт? Терранс задумался. О каком виконте может идти речь?

Самоуверенный? Терранс едва не рассмеялся. Разве можно назвать самоуверенным его – человека, с трудом выражавшего собственные мысли, которого всего лишь два года назад объявили ненормальным? Нет, ему подобное определение вряд ли подходит.

Однако внезапно вспомнилось, что и Рональд говорил примерно то же самое. Очевидно, во всем виновато молчание.

Рональд все понимал. Каролина не понимала ничего.

Слуги и обитатели Айви-Парка тоже далеко не сразу привыкли к манерам нового господина.

– Я… – Он попытался найти необходимые слова и после напряженного размышления произнес: – Я никогда не заставлю вас плакать.

Что ж, получилось хорошо: коротко, но ласково и достаточно романтично. Падая в сугроб, Терранс успел себя поздравить. И лишь прочно застряв в холодном снегу, осознал, что попал туда лишь потому, что леди Стерлинг изо всех сил его толкнула.

Хм. Наверное, признание прозвучало не так ласково и романтично, как показалось. Ничего не поделаешь. Зато теперь стало ясно, насколько легче завоевать женщину, действуя прямолинейно и без затей. Куда сложнее ухаживать, говорить комплименты и пытаться раскрыть влюбленное сердце в надежде вызвать ответное чувство.

Да, видит Бог, он влюбился не на шутку. Сомневаться не приходилось, потому что, стряхнув с волос снег, кое-как выбравшись из сугроба и встав на колени, даже не попытался придушить виновницу своего позора.

Нельзя утверждать, что не хотелось отомстить. Хотелось, конечно, но каким-то иным способом.

И все же объяснить причину собственных затруднений казалось значительно важнее. Как это сделать?

– Вы не заставите меня плакать, лорд Дарингтон? – переспросила Каролина, не в силах скрыть слезы. – Только из-за вас я и плачу.

Не сочтя нужным пояснить загадочное заявление, она умчалась прочь и вскоре скрылась за поворотом реки.

– Я смотрю, приятель, отношения с дамами у тебя порой заходят в тупик?

Терранс поднял голову и увидел Рональда Стюарта: друг подъехал и протянул руку помощи.

– Да. – Он ухватился за надежную ладонь, поднялся на ноги и отряхнулся. – Убийственно. Наконец-то решил понять одну из них и запутался окончательно.

Рональд пожал плечами.

– И все же должен признать, что насчет этой особы ты оказался прав. – Он кивнул на пустое место, где минуту назад стояла леди Старлинг. – Она действительно не бесцветна. А сегодня выглядела поистине потрясающе.

Терранс выразительно взглянул, и друг поднял ладони, словно желая предвосхитить неприятности.

– Но я, разумеется, ничего не заметил.

Оба посмотрели туда, где река изгибалась, словно стремясь сохранить от посторонних глаз свои секреты.

– Хочу на ней жениться, – лаконично сообщил Терранс.

– Правильно. – Лорд Стюарт одобрительно кивнул. – Я так и подумал. Увидел, как вы вместе катаетесь, и сразу все понял.

– Но она очень на меня сердится. – Терранс снова повернулся к другу. Тот стоял, постукивая указательным пальцем по нижней губе. – Не знаю, правда, почему. – Он вопросительно склонил голову. – Может быть, сможешь подсказать?

Рональд еще немного постучал по губе.

– Думаю, смогу.

– Я не сомневался. Увидел, как стучишь пальцем по губе, и сразу все понял.

Лорд Стюарт импульсивно сжал кулак, но тут же одумался и для надежности скрестил руки на груди.

– Дурацкая привычка. Всегда подводит за карточным столом.

– Знаю. – Терранс кивнул. – Зато нередко помогает мне выигрывать.

– Да-да.

– Итак?

– Холодно сегодня, правда? Такой суровой зимы еще не бывало.

Терранс молчал.

– Видишь ли, я, наверное, обошелся с ними не совсем тактично… нет, не так. Я очень резко обошелся с леди Каролиной и ее матушкой. Страшно испугался, что ты умрешь.

Терранс вопросительно поднял брови.

– Ненавижу, когда ты так смотришь. Терранс не пошевелился.

– Ну, хорошо. Разумеется, я знал, что ты не умрешь. Там, во Франции, в госпитале, ты проявил себя настоящим борцом, но выглядел ужасно. Бледный, слабый, голова перевязана. Да еще и доктора в один голос утверждали, что говорить-то уже никогда не будешь, да и соображать вряд ли сможешь.

Рональд улыбнулся, однако друг остался серьезным.

– И все же соображать удается, правда? – грустно заключил лорд Стюарт.

– Кажется, да.

– Как бы там ни было, нужно было везти тебя домой, а возвращаться в Лондон я не хотел. Поэтому написал письмо леди Дарингтон и велел освободить Айви-Парк.

Терранс пытался вспомнить нужное слово, а для этого требовалось время.

– Освободить? И в какой же срок? – наконец уточнил он, предчувствуя неладное.

Стюарт снова постучал по губе.

– Господи, да прошло уже почти три года. Честное слово, не помню.

– Стюарт?

– Два дня, кажется. Да, точно. Я дал им два дня. – Он неуклюже подъехал ближе. – Но выхода не было. Отчаянно не хотелось, чтобы о твоем тяжелом ранении стало известно в городе. Почему-то казалось, что тебе это будет неприятно. Если вообще что-то будет. Требовалось срочно найти выход из страшного лабиринта.

Терранс тяжело вздохнул и закрыл глаза.

– Хм, – наконец произнес он.

Лорд Стюарт покачнулся, но сумел удержаться на ногах.

– Что ж, ты настоящий друг.

Рональд склонил голову и начал ковырять коньком лед. Снова покачнулся. Не смог удержать равновесие и упал. Однако быстро поднялся.

– Ты оказал мне… – Терранс знал слово, но не сразу смог его произнести, – огромную услугу, – наконец закончил он. Посмотрел на веселое общество и с сомнением покачал головой. – Они бы меня на куски разорвали.

– Да. А теперь просто считают самоуверенным болваном.

Терранс сурово нахмурился.

– Но это хорошо!

Терранс понял, что верный товарищ прав, и перестал хмуриться. А потом даже тихо засмеялся.

– Да. Во всяком случае, не считают меня… – Слово не находилось.

– Неполноценным? – услужливо подсказал спаситель.

– Да.

Лорд Стюарт широко улыбнулся и хлопнул друга по спине. Правда, при этом поскользнулся и снова упал.

Лорд Дарингтон помог товарищу встать на ноги.

– Хочется ухаживать за леди, а никак не удается подобрать правильные слова. – Он потер лоб. – Только голова страшно болит.

– Ха! Вражеская пуля здесь ни при чем, старина. Все дело в женщинах. Они говорят на своем языке, непонятном нашему брату. Даже самые одаренные не всегда справляются.

Маркиз взглянул скептически.

– «Самый одаренный» – это, разумеется, ты? Рональд смутился:

– Ну, я… э-э…

– Кажется, один из нас плохо говорит? – усмехнулся Терранс.

– Подумаешь! Давай наперегонки до пирса: посмотрим, кто здесь самый умный.

– Нет, возле пирса лед слишком тонкий. Опасно. Лорд Стюарт удивленно вытаращил глаза:

– О, какое длинное предложение!

Да, этот парень всегда знал, что ответить. И дразнить умел отлично. Терранс Грейсон высоко ценил остроумие друга, ведь порой только оно и спасало.

– Поехали лучше до леди Уитерспун и обратно. Ты даешь старт.

– Марш! – скомандовал Рональд без предварительного счета, и оба помчались во весь дух.

Глава 5

«Никто из наблюдателей не сомневался, что леди Уитерспун отнюдь не пришла в восторг, когда лорд Стюарт, соревнуясь с лордом Дарингтоном, налетел на нее и сбил с ног, отчего юбки задрались самым неподобающим образом.

Многочисленные извинения, как со стороны самого мистера Стюарта, так и со стороны мистера Дарингтона были решительно отклонены».

Светские заметки леди Уислдаун. 4 февраля 1814 года

– Ах, милая Герцогиня, – простонала Линни, – кажется, я умираю.

Герцогиня ничего не ответила, просто крепче прижалась всем своим пушистым тельцем.

Линни очень плохо себя чувствовала. Жар сменялся ознобом и наоборот, горло болело. Винить, однако, приходилось себя, и только себя. Чего еще можно ожидать, если выскакиваешь из дома раздетой, а потом убегаешь с катка в полном одиночестве, не зная, куда идти дальше.

– Линни, дорогая!

Услышав, требовательный голос матери Линни зажмурилась.

– Оставьте меня в покое, – пробормотала она, не вылезая из-под одеяла.

Дверь открылась.

– Линни, приехал лорд Пеллеринг. Придется встать.

– Не могу, очень плохо себя чувствую.

– Ну и что? Тебя ждет важный гость.

О, только не это! Только не лорд Пеллеринг. Мысль сверкнула молнией, и захотелось спастись любой ценой. Как можно выйти замуж за того, кто заставляет чувствовать себя несчастной?

Но винить лорда Пеллеринга было бы нечестно. Очень милый и приятный человек. Вот только волос у него нет.

А еще он слишком любит своих собак. Наверное, это не совсем правильно.

О Господи! Что за безобразные мысли? Она ведет себя так же самоуверенно и ужасно, как лорд Дарингтон.

Лорд Дарингтон. От одного лишь имени ее бросало то в жар, то в холод. Нет, в жар и в холод бросало из-за болезни.

Захотелось убежать, но сил не было.

Мать подошла к кровати и остановилась.

– Он собирается просить твоей руки. Я в восторге. Не надеялась, что ты когда-нибудь выйдешь замуж.

– Большое спасибо, мама.

– Тебе скоро исполнится двадцать шесть. У меня в этом возрасте уже был ребенок.

Линни протяжно вздохнула и выглянула из-под одеяла.

– Но мне действительно нехорошо. Пожалуйста, попроси лорда Пеллеринга перенести визит.

– И не подумаю. – Джорджиана сдернула пуховое одеяло.

Сразу стало ужасно холодно.

– Ты не заслуживаешь внимания такого человека, как лорд Пеллеринг. Немедленно вылезай, приведи себя в порядок, спустись вниз и прими предложение.

– Не могу.

– Что ж, в таком случае придется сделать это за тебя. – Леди Дарингтон направилась к двери.

– Нет! – закричала Линни. Джорджиана остановилась и, обернувшись, возмущенно посмотрела на дочь:

– Но почему же нет? Если ты так больна, я, по крайней мере, смогу передать твое согласие. Оттягивать нельзя, лорд Пеллеринг может передумать. Что тогда будешь делать?

Линни пошевелилась, и каждая косточка отозвалась болью. А еще было очень холодно.

Вспомнилось теплое объятие лорда Дарингтона, однако от воспоминания стало еще хуже.

Линни очень хорошо понимала тревогу матери. Джорджиана Старлинг заботилась вовсе не о счастье дочери. Нет, она всего лишь рассчитывала, что лорд Пеллеринг не забудет исправно снабжать любимую тещу небольшими денежными суммами на булавки и прочие мелкие расходы. Во всяком случае, до тех пор, пока не уйдет в лучший мир дядюшка мистера Эванстона. Сам мистер Эванстон, к сожалению, не имел за душой ни пенса и жил в нетерпеливом ожидании солидного наследства.

Впрочем, богатый дядюшка болел уже десять лет, а вот умирать не спешил.

– Почему бы тебе самой не выйти замуж за лорда Пеллеринга? – шутливо поинтересовалась Линни, хотя на самом деле доля шутки в вопросе была невелика.

– О, умоляю! – Леди Дарингтон подошла к шкафу и достала платье. – Не понимаю, что с тобой произошло в последнее время. Ведешь себя ужасно.

– Правда, мама, зачем тебе выходить за мистера Эванстона, когда вокруг столько джентльменов, и любой окажется у твоих ног, стоит лишь поманить? Почему бы, не выбрать спутника жизни, который сможет дать все, что необходимо для благополучного существования?

Джорджиана откровенно смутилась.

– Милая Линни, – наконец заговорила она, – мистер Эванстон дает мне все, о чем только можно мечтать: внимание и заботу. А очень скоро даст и деньги. И это притом, что абсолютное большинство светских джентльменов уделяют внимание любовницам, экипажам и охотничьим собакам, но главным образом, конечно, самим себе. – Леди Дарингтон приняла горделивую позу.

Линни не сомневалась, что последний пассаж адресован ее отцу, где бы ни находилась его душа.

Герцогиня вопросительно мяукнула и вытянулась рядом, как будто старалась согреть. Собрав последние силы, Линни ухватила одеяло за уголок и снова укрылась. Откинулась на подушку, и устало вздохнула.

– Мне тоже нужно внимание, мама, – тихо заключила она, – а потому замуж за лорда Пеллеринга я не выйду.

Герцогиня что-то сказала на своем языке, и Линни сочувственно обняла подружку. Увы, о свежем воздухе и уютном амбаре мечтать не приходилось. А саму Линни ждала судьба старой девы и незаметная, тоскливая жизнь в тени блестящей матери и масленого отчима.

Но сейчас будущее не имело значения, потому что голова болела так, словно смерть стояла на пороге.

– Линни!

– Не надо, мама. Мне очень плохо. Последовало долгое молчание, а потом послышалось шуршание шелковой юбки.

– Попрошу лорда Пеллеринга приехать через несколько дней, когда тебе станет лучше.

Дверь скрипнула. О, все-таки есть на свете Бог.

– Право, Линни, не понимаю, что на тебя нашло. В последний раз такое упрямство ты проявляла в раннем детстве.

В раннем детстве жизнь казалась проще и приятнее, чем сейчас.

– Надеюсь, болезнь послужит хорошим уроком. Незачем было вчера убегать с катка. Сама виновата, что простудилась.

Кажется, некоторые мамы целуют своих детей, когда те болеют.

– И, разумеется, необходимо держаться как можно дальше от лорда Дарингтона. Надеюсь, ты не питаешь нежных чувств к человеку, которого никогда не сможешь получить?

Самолюбие с трудом выдержало удар. Она не сможет получить маркиза? Еще чего! Даже и пытаться не будет. Зачем ей самоуверенный грубиян?

Джорджиана помедлила, как будто ждала ответа, но Линни молчала, не находя ни сил, ни желания возражать. Дверь, наконец, закрылась.

Наступила тишина – мирная, спокойная, долгожданная тишина.

Если она поселится в деревне с мужем, который любит собак больше, чем когда-нибудь сможет полюбить ее, тишины, скорее всего, окажется в избытке.

И вдруг вслед за этой мыслью наконец-то пришло озарение. Линни поняла, почему на прошлой неделе так горько плакала в театре. И почему человек, подобный лорду Дарингтону, сумел произвести столь глубокое впечатление. Потому что те слова, которые мать произнесла сейчас и произносила уже много-много раз, не соответствовали правде. Несправедливо говорить, что она недостойна лорда Пеллеринга, равно как и любого другого мужчины. Она достойна счастья и душевного мира. А лорд Пеллеринг не сможет дать ни того, ни другого. Найдется женщина, с которой у него возникнет взаимопонимание, сложатся близкие отношения, и наладится жизнь, но это будет не Линни.

Линни ни за что не примет предложения, потому что ей никогда не хотелось поцеловать лорда Пеллеринга так, как она целовала лорда Дарингтона.

От одного лишь воспоминания голова снова закружилась.

А может быть, во всем виноваты болезнь и температура, а вовсе не мысли о высоком красавце с темными волнистыми волосами и глазами цвета безмятежного летнего неба?

Какие сомнения? Красавец здесь абсолютно ни при чем.

Линни улыбнулась и погрузилась в приятный сон. Примечательно, что главную роль в этом замечательном сне играл лорд Дарингтон.