Текст книги "Королева-беглянка"

Автор книги: Мэй Макголдрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Хитрован.

– Без чувства юмора и будучи столь подозрительным вряд ли кто-то дожил бы до этого возраста. – Джон невинно смотрел на Изабель, которая не могла не улыбнуться.

– Вы дьявол. – Она снова поднесла чашку к губам.

– Но для того чтобы убрать вас с моей дороги…

Женщина остановилась.

– Все-таки это яд?

– Нет, я вам уже сказал, – покачал он головой. – Но мне действительно нужно поговорить с Марией наедине. Всего лишь поговорить.

Изабель молча смотрела на него. Похоже, ему тоже не довелось спать прошлой ночью.

– Поэтому вы и изображаете все утро из себя сиделку?

– Нет. Видите ли, у меня есть такая странность: мне нравится, когда меня оскорбляют, унижают и разговаривают со мной, как с малолетним идиотом.

– Рада, что мы понимаем друг друга, – удовлетворенно кивнула Изабель. – Итак, вы хотите поговорить с моей племянницей наедине. Зачем? – закричала она, чуть не опрокинув поднос с завтраком.

Джон пристально смотрел на нее.

– Леди Изабель, я не хочу повторяться, но скажите: вы всегда так милы или это рана в плече столь влияет на ваш шарм?

Изабель не обратила внимания на его слова.

– Перестаньте бросаться на меня и ответьте на вопрос.

– Это я-то бросаюсь на вас? – глаза Джона сузились. – А вам не кажется, что вам пора перестать лезть в чужие отношения?

– Вот именно – отношения, – возмутилась Изабель. – Меня не напугают угрозы какого-то там шотландского пирата.

– И тем не менее придется вам это прекратить, – ответил Джон, – Марии, слава богу, двадцать три года. Если бы она жила в Шотландии, то сейчас бы нянчила шестого ребенка и сама решала бы как свои проблемы, так и проблемы мужа и детей. А если бы была замужем за землевладельцем и помещиком, то решала бы вопросы всех жителей своей деревни.

– Минуточку, – прервала Изабель. – Вы что, называете ее старой?

– Нет, это вас я называю занудой, которая во все лезет.

Изабель с силой поставила чашку на поднос.

– Я отвечаю за Марию. Я должна заботиться о ней.

– Заботиться надо о детях, а не о взрослой женщине.

Изабель прикусила язык. Как ни велико было искушение, она не могла выложить ему правду о Марии как о королеве и сестре императора. Независимо от возраста и ситуации Мария нуждалась в заботе и защите. Ее так и подмывало сказать ему, какую опасную игру он ведет, сам того не подозревая.

– Изабель, вы показались мне умной, искушенной женщиной…

– Не заговаривайте мне зубы, – прервала она его резко.

– Хорошо, не буду, – согласился Джон. – Вы опытная, подозрительная, злая дуэнья.

– Так-то лучше. – Изабель поправила одеяло. – Можете продолжать, – спокойно добавила она, встретив его изумленный взгляд.

– Благодарю вас. Я пытаюсь вам объяснить – а вы не даете мне это сделать, – что, несмотря на весь ваш жизненный опыт и большой ум, вы не видите дальше собственного носа. И вы совершенно не понимаете Марию.

– А вы-то уж, конечно, ее уже поняли.

Джон поднял руку, умоляя ее помолчать.

– Позвольте мне закончить.

– Ну что ж. Это забавно.

– Я пришел поговорить с ней, объясниться во имя как своего, так и ее блага. Вы же не думаете, что я пришел бы к вам, если бы видел в Марии будущую любовницу. – Изабель сжала зубы, и он понял, что она наконец-то его слушает. – Я знаю Марию лишь несколько дней, но мне кажется, я увидел в ней то, что вы не сумели рассмотреть за всю совместную жизнь.

– Сомневаюсь, – возразила она.

– Неудивительно. Ведь вы не хотите видеть очевидное. – Джон не отрывал глаз от Изабель. – Мария отличается редкой красотой и чрезвычайным умом, но пуглива, как ребенок. Она чего-то боится, потерянна, не уверена в себе. Она совершенно не подготовлена к жизни, не умеет и не хочет бороться с жизненными препятствиями, бежит от них. Познакомившись с вами, с вашим желанием постоянно и во всем опекать ее, я этому больше не удивляюсь. Она бежит от проблем. От тех, которые вы не можете решить за нее.

– Это не…

– Позвольте мне закончить. Поставьте себя на ее место. Обращайтесь с ней так, как вам хотелось бы, чтобы обращались с вами в ее возрасте и в ее положении. Это все, о чем я прошу вас. Помните, что ребенок никогда не научится ходить, если его не выпускать из рук.

– Но он может упасть.

– Может. Но потом поднимется и сам научится ходить, – сказал он.

– Есть дети, которым нельзя падать.

Изабель замолчала. Ее саму никогда не защищали от жизни так, как защищали Марию. Но она была всего лишь старой теткой императора Священной Римской империи.

– Вы сказали достаточно, – спокойно прервала она его. – Но если это не мое дело, то тем более уж не ваше.

– Возможно, миледи, – продолжал он. – Но вот еще что я хочу сказать. Мария несчастна. Мы говорили с ней, и я понял, что она вообще никогда не была по-настоящему счастливой. Никогда.

– У нее был… хороший брак, – слабо защищалась Изабель, зная, что ни о счастье, ни о любви в нем не было и речи.

– Да, она была замужем. Она мне сказала об этом. Представляю, что это был за брак, если после четырех лет совместной жизни у нее в сердце нет даже скорби о погибшем муже. Видел я такие браки. Их заключают в интересах семейных кланов.

– Она вам это сказала? – удивилась Изабель. Тогда понятно, почему Мария провела бессонную ночь.

Джон кивнул:

– Ей нужен друг, Изабель! И, по крайней мере на несколько дней, я бы хотел им стать.

Изабель молчала несколько минут, глядя на него. Он старается убедить ее. Мужчина в его положении и с его внешностью мог себя этим не затруднять.

– Я понимаю, мы застряли в этом тумане, но почему вы тратите на Марию время, сэр Джон? – спросила она прямо. – Может, вы все-таки сознаетесь, что у вас на уме совсем иное?

– Что «иное»? – спокойно спросил Джон.

– Не пытайтесь обвести меня вокруг пальца, молодой человек. Я знаю, – она махнула рукой в воздухе, – что происходит между мужчиной и женщиной. Я прожила жизнь не за стенами монастыря.

– Я в этом уверен, миледи. Но тогда позвольте вас спросить, почему Мария должна прожить за этими самыми стенами?

Изабель растерялась, пытаясь найти ответ на вопрос.

– Леди Изабель, Мария во всем полагается на вас. Это совершенно ясно. Но на этот раз не вмешивайтесь, дайте ей решить все самой. Я попытаюсь уговорить ее проводить со мной больше времени. Представлю ее тем немногим порядочным людям, которые есть на корабле. Вы сами сказали, что мы застряли в этом тумане. Кому повредит, если здесь, на корабле, среди чужих людей мы будем обмениваться парой дружеских фраз?

– Она не должна разрушить свою репутацию, – прервала его Изабель. – И меня беспокоит отнюдь не пара дружеских фраз.

Джон понимал, о чем она говорит.

– Она влечет меня, но даю вам слово чести, что здесь, на борту моего корабля, я не буду пытаться заманить ее ни к себе в каюту, ни в свою постель.

Его откровенность заставила Изабель замолчать. Он сказал то, что она хотела услышать.

– Даете слово?

– Даю, – повторил он.

Старая женщина задумалась. Вглядываясь в его лицо, она не сомневалась, что он сдержит клятву. Она назвала Марию накануне дурочкой за то, что та поверила его словам. Сама же делает то же самое. Она сама подпала под магнетизм его личности.

Но он прав. Мария несчастна. Она никогда и не была счастливой. Именно поэтому Изабель увезла ее из Кастилии. Для того чтобы спасти ее от нее самой, от ее брата. «Черт возьми, пускай мне придется гореть за это в аду!» – решила она. Если этот командующий сумеет заставить ее улыбаться, сделает ее счастливой – ну хоть всего на несколько дней, – так тому и быть. Марию всегда держали в золотой темнице, не разрешая почувствовать ни солнца на коже, ни даже дождя на лице. Будущее слишком зыбко, но все равно. Скоро Мария станет опять королевой, если не в Шотландии, то где-нибудь еще. Может быть, это ее единственный шанс. Сейчас – в этом тумане.

– Пусть будет по-вашему.

10.

Прежде чем сунуть деньги в карман, девушка слегка присела и торопливо вышла из каюты. Когда дверь за ней закрылась, Каролина легко вскочила с кровати. Перекинув через плечо волну светлых волос, подошла к столу, на который перед этим небрежно бросила кольцо и золотую цепь.

Она с трудом сумела скрыть перед служанкой свою заинтересованность и то, насколько важна для нее эта вещественная информация. Она и заплатила ей всего ничего, внушив, что украшения из каюты Марии не представляют никакой ценности, и потому служанка была рада скромному вознаграждению.

Каролина поднесла цепь и кольцо поближе к лампе. Похоже на обручальное, но вместе с тем это печатка. Великолепный орнамент представлял герб, который Каролине где-то уже доводилось видеть, но где? Поднеся драгоценность поближе, Каролина не могла не восхититься изяществом герба: лев в короне стоит на задних лапах на фоне изысканного орнамента из цветов и листьев. Она внимательно рассматривала кольцо. На груди льва был еще один символ. Каролина прищурилась. Двуглавый орел.

Многие знатные кланы в Европе использовали именно эти символы для своей геральдики, но этот отличался особой изысканностью. Напрягая память, она безуспешно старалась вспомнить, где же она видела такой герб.

«Ну что ж, начало положено», – порадовалась она. Взяв в руки кольцо и цепь, Каролина улыбнулась. Она узнает больше, это только первый шаг.

* * *

– Что ты хочешь этим сказать – у нас гости? – удивленно спросила Мария, глядя на новое платье, в которое Изабель умудрилась переодеться. Его глубокий каштановый цвет удачно оттенял лицо знатной дамы: в нем даже появились какие-то краски. Изабель давно – со времени своего ранения – не выглядела так хорошо.

– Тебя тоже ждет обнова благодаря любезности нашего хозяина. Вон там, за шахматной доской. Советую примерить. – Изабель сделала знак служанке, чтобы та подала платье. – Мне надоело видеть тебя в одном и том же. На твоем месте я бы поторопилась. Мне нужна твоя помощь, а наши гости появятся с минуты на минуту.

Изабель начала отдавать распоряжения служанке. В каюте переставили мебель, внесли и поставили в угол еще один стол, на него хлеб, рыбу, пирожные. Мария не понимала, что случилось с ее тетей.

– Ты совсем не похожа на себя вчерашнюю, – с укором сказала она. – Но этот обед! Это не… – Мария чуть не сказала: не замок в Кастилии. – Изабель, ты ведь никого не знаешь на корабле. Как ты можешь приглашать кого-либо?

Мария кивнула в сторону элегантно сервированного стола, но вовремя остановилась, вспомнив, что в каюте они не одни.

– Не говоря о твоем плече, которое еще не зажило для того, чтобы…

– Я больше не хочу ничего слушать, молодая дама. Поспеши. Иди переодевайся. Ты должна выглядеть привлекательной. Я не могу взять эту задачу на себя одну.

Мария тем не менее упорствовала:

– С чего бы это все? Это имеет какое-то отношение к сегодняшнему визиту сэра Джона?

– Ты подслушивала у замочной скважины, Мария?

– Здесь нет никакой замочной скважины, – резко ответила молодая женщина и покраснела при мысли, что служанка слышит их пикировку. – И ты понимаешь, я на это не способна.

– Во всяком случае, ты уверена, что он был здесь.

Мария кивнула:

– Я узнала его голос, когда он пришел, но я не подслушивала ваш спор.

Изабель улыбнулась:

– Но ты знаешь, что мы спорили.

Мария покраснела еще сильнее.

– Ответь на мой вопрос, Изабель. Этот предстоящий обед – результат твоей встречи с сэром Джоном?

– Уведи ее, – распорядилась Изабель, повернувшись к служанке, не обращая внимания на слова племянницы. – Уведи и помоги ей переодеться. И посмотри, что можно сделать с ее волосами.

Мария задержалась еще минуту, не желая сдаваться. Раздался стук в дверь – в каюту вошел Кристи в сопровождении двух матросов, в руках они несли блюда с фруктами и бутылки вина.

– Поторопись, Мария, – снова повторила Изабель.

Мария прошла к себе. Служанка уже разложила платье и белье на узком ложе.

– Я справлюсь сама, – мягко сказала Мария служанке. – Помоги лучше тете.

Девушка вежливо присела и удалилась. Мария задумалась о неожиданном повороте событий. Она совершенно решительно настроена не видеть его больше. И она не обманывала Изабель, когда сказала, что не подслушивала у двери, хотя не обращать внимания на их громкие голоса ей не удалось.

Прошлая ночь была длинной и мучительной. Долгие часы Мария провела без сна, раздираемая между чувством долга и желанием свободы. И еще кое-чем другим. Все ее мысли были о нем, Джоне Макферсоне, его волшебных прикосновениях, добрых словах. Она вновь переживала их встречу.

Почему она раньше не знала столь сильного желания? Как случилось, что она даже не подозревала о существовании подобного чувства? Жизнь, подчиненная дисциплине, исполнению только того, что положено, контроль над чувствами – все мигом забыто. Он заставил ее отбросить все это, заставил чувствовать. Эмоции боролись с голосом разума. Но она не может позволить восторжествовать этим эмоциям. Ее будущее слишком неопределенно. План освобождения чересчур тесно связан с ним.

Совершенно измученная, она только-только стала засыпать, как в каюту с востока стали проникать первые серые блики рассвета. Она знала – даже услышав его голос в каюте Изабель, – что не должна его видеть. Но теперь, наблюдая за всеми этими приготовлениями, она засомневалась – правильно ли поступила.

Мария развязала кружевные тесемки платья и переступила через него. И все же, кого они могут ждать к обеду? Шотландские господа и знатные дамы проводят все свое время за картами в кают-компании или сплетничают в коридорах. Лишь очень немногие из них проявляют какой бы то ни было интерес к ней и Изабель. Одна Дженет Мол с первого дня старалась оказать им помощь. Остальные же просто забыли об их существовании. Легкое кремовое платье на кровати, видимо, тоже от Дженет. Больше они с Изабель никого из дам не знают.

Мария вдруг почувствовала какой-то нервный озноб, хотя в каюте было достаточно тепло. Она быстро надела на себя невесомое платье.

Рассеянно завязывая кружевные тесемки у низкого выреза, она продолжала размышлять. Кроме лекаря, которого Изабель не удостоила бы вниманием, осталась лишь чета Мол.

При одной мысли, что, может быть, придется обедать с сэром Томасом, у нее кровь застыла в жилах. Шотландский рыцарь видел ее в объятиях Джона. Он, конечно, счел, что она женщина с дурной репутацией. А потом эта леди Каролина. Вот она-то уж точно дурная. Интересно, как в Шотландии карают за адюльтер? Может, придет Дженет. Славная, добрая девушка. Мария наконец-то справилась с тесемками. Она хотела бы узнать Дженет получше.

Может быть, придет Дэвид Максвелл. Красивый шотландец был бы приятным и остроумным собеседником. Дженет Мол будет отнюдь не против его присутствия.

Оставался лишь сам Джон Макферсон.

Мария расчесывала щеткой свои длинные черные волосы, а лицо горело, по спине бегали мурашки. Она боялась сознаться себе самой, что при одной мысли об этом человеке ее бросает в дрожь.

Откинув волосы за спину, она выпрямилась и остановилась. Она увидит его опять… сегодня же. Почувствовав, как сильно бьется ее сердце, она запаниковала – хорошо ли она выглядит. Но минуту спустя грустно улыбнулась, мысленно одернув себя. Она только что негодовала на то, что сделала Изабель, а теперь вот сама не своя от предстоящей встречи.

Подойдя к зеркалу, которое служанка поставила у окна, Мария постаралась рассмотреть себя повнимательней. Волосы, не заплетенные в косы, струились по плечам. Кремовое платье, хотя в его ткань золотой нитью и вплетен геометрический рисунок, выглядит простым. Ни нитки жемчуга, ни украшения. Сейчас ее не прикрывал от жизни фасад роскоши и великолепия, как она к тому привыкла. Ею вдруг овладела беспричинная радость. Наверно, впервые в жизни отражение в зеркале порадовало ее. Она видела женщину простую, обыкновенную, но… женщину из реальной жизни, реального мира.

* * *

Молодой шкипер барабанил в дверь. Он знал, что Дженет там. Ее не было ни в кают-компании с отцом, ни на палубе.

– Мисс Дженет! – Он только собрался постучать снова, как дверь распахнулась.

На лице девушки остались следы слез. Беспокойство Дэвида тут же испарилось. Он шагнул в комнату и заключил ее в свои объятия.

Дженет Мол укрылась в них, чувствуя комфорт и защищенность. Она целый день скрывалась у себя в каюте, страстно молясь, чтобы господь указал ей выход из кошмара, в котором она пребывала.

– Пожалуйста, закрой дверь, – прошептала она. – Я не хочу, чтобы он заколол тебя на пороге.

– Заколол? – Дэвид удивленно поднял брови. – Кто должен заколоть меня, дорогая?

– Мой отец, – прошептала Дженет, выглядывая в коридор и лишь после этого закрывая дверь.

Дэвид с удивлением заметил, как дрожат ее пальцы, задвигающие щеколду.

– Что случилось, Дженет?

Она повернулась к нему и тяжело прислонилась к двери.

– Каролина наверняка уже успела рассказать ему, где ты был прошлой ночью.

– Прошлой ночью? – повторил Дэвид. Когда он вчера вечером поцеловал Дженет, в коридоре никого не было. – Я не понимаю.

Девушка вытерла слезы.

– Дэвид, ну зачем, зачем ты пришел, когда я спала?

– Когда ты спала? – Дэвид, повторяя за ней каждое слово, почувствовал себя невероятным идиотом, но он совершенно не мог понять, о чем она говорит.

– Это так оскорбительно, что нас застали в подобной ситуации, – продолжала Дженет сквозь слезы. – Каролина разговаривала со мной так, как будто я какая-то…

– Подожди минуту, дорогая. – Дэвид потряс головой. – Чушь какая-то! Если погода меняется…

Дженет отодвинулась от двери, на ее лице было написано отчаяние.

– Она видела тебя, Дэвид. Она видела тебя! – Дженет буквально задыхалась от слез. – И я уверена, она расскажет об этом отцу, если еще не сделала этого. – Молодая женщина схватила его за руки. – Дэвид, ты должен скрыться! Тебе есть где? Может быть, на другом корабле? Ты должен это сделать. Мой отец… он не должен найти тебя!

– Подожди, Дженет! – Дэвид почти кричал. – Почему я должен бежать, скрываться? Объясни!

– Мой отец! Сэр Томас. Он…

– Я разберусь с твоим отцом, Дженет. Но сначала мне нужно знать, в чем мне нужно разобраться.

– Ты должен скрыться, Дэвид. Мы не можем ему позволить отыскать тебя здесь!

– Дорогая, я задержусь на минуту. Твой отец только что сел ужинать. У нас масса времени. Объясни мне все спокойно. Сядь для начала. – Дэвид подвел ее к кровати, и они сели на нее, держась за руки.

Дженет постепенно успокаивалась.

– Я останусь до тех пор, пока ты мне все не объяснишь.

Дженет с благодарностью кивнула, и он ободряюще ей улыбнулся.

– Ты там что-то говорила, что леди Каролина обошлась с тобой неподобающе? Нет, давай начнем сначала. Кто меня видел? И где? Мы не сделали ничего дурного, нам нечего стыдиться, Дженет.

Она недоуменно смотрела на него.

– Но ты был здесь прошлой ночью.

– Да, дорогая. В прихожей.

– Нет, ты был здесь.

– Да нет же, Дженет. Ты сама знаешь, что я не заходил в каюту. – Дэвид твердо смотрел на нее. – Разве ты не помнишь?

– Помню, конечно, – воскликнула она, покраснев при воспоминании об их поцелуе. – Но когда ты вернулся, Каролина видела тебя, и…

– Вернулся? Я не возвращался, Дженет.

– Каролина уверяет, что так было. А потом здесь остался твой берет.

– Мой берет? – Он онемел от удивления. – При чем тут мой берет?

– Когда я проснулась, он лежал на подушке рядом со мной.

– Дженет, я не приходил сюда вчера. – Дэвид попытался понять, о чем это она. Берет. Он-то думал, что оставил его в каюте сэра Джона, сегодня его правда там не было. – Я последний раз видел свой берет в каюте командующего. Это было вчера, дорогая. Нет, я не подозреваю его в том, что он нанес тебе в полночь визит. Мы должны как-то вычислить, как он здесь оказался.

Дженет не сводила со шкипера широко открытых глаз.

– Значит, ты не был здесь прошлой ночью?

– Да нет, конечно же, нет. А я тебе о чем толкую? – Дэвид не спускал глаз с ее хорошенького личика. – Хотя должен сознаться – мне бы этого хотелось. Но нет, дорогая, я вообще впервые переступаю порог твоей каюты.

Дженет обвила его шею руками. Дэвид крепко обнял ее, но, пересилив себя, отодвинулся от нее и заставил рассказать все, что произошло после того, как она проснулась, как обнаружила его берет на своей подушке. Постепенно для него все становилось ясно, как и для Дженет.

– Каролина! Но зачем? – недоумевала Дженет. – С того самого дня, как отец привел ее в дом, я всегда обращалась с ней крайне уважительно. И никогда не давала ей повода невзлюбить меня. Почему она хочет причинить мне зло?

– Не знаю, дорогая. – Дэвид гладил ее нежную ладонь. – Думаю, все дело во мне.

Видя на ее лице обескураженность, молодой шкипер продолжал:

– Да, Дженет, это правда. Я тоже не сделал ей ничего плохого. Но я служу человеку, которого она преследует.

– Сэра Джона?

– Да, – кивнул Дэвид. – Вчера в своей каюте командующий при свидетеле заявил, что не желает ее больше видеть.

– Свидетеле?

– Да, в присутствии твоего покорного слуги. Мы оба были там. И Каролина разгневанно удалилась, зализывая свои раны.

– Но это было бы супружеской изменой!

– О, Дженет. Далеко не все считают это тяжким грехом.

Дженет с сомнением разглядывала свои руки.

– И ты думаешь, что она таким образом мстила за свое унижение? Тебе и мне?

Дэвид увидел, как по ее щеке поползла слеза. Протянув руку, он не успел стереть одну, как следом тут же выкатилась другая.

– Что леди Каролина просила тебя сделать? – Голос его стал более жестким. – После того, как твой отец ушел.

– Ничего, – удивленно ответила Дженет. – Она предупредила, что меня ждет расплата, но не сказала ничего конкретного. А когда уходила, то обратила мое внимание на то, что забирает твой берет с собой. Я была уверена, что она направилась прямиком к сэру Томасу.

Дэвид поднялся и начал вышагивать по маленькой каюте. Что же им делать в этой ситуации? Если бы он только знал, что задумала Каролина. Он посмотрел на Дженет, которая все еще сидела на кровати.

– Я сегодня общался с твоим отцом, Дженет, и он был со мной вполне вежлив.

– Значит, пока она ему еще ничего не сказала.

– Твой отец… – Дэвид остановился. – Он нас в чем-то… подозревает?

Дженет посмотрела на красивого молодого человека. Она не осмеливалась говорить с отцом о Дэвиде. Не могла. Она знала, как сэр Томас отнесется к простолюдину, понимала – гнев его будет ужасен. У Дэвида не было титула, и это в глазах придворного сводило на нет все его достоинства. Для отца Дэвид Максвелл всего лишь простолюдин.

– Мой отец хороший человек, Дэвид, и он любит меня. Но после его женитьбы на Каролине… и особенно после того, как мы оказались на борту этого судна, он стал таким нервным, таким раздражительным. Он со мной и не поговорил-то ни разу с тех пор, как мы покинули Шотландию.

– Не могу сказать, чтобы меня это очень печалило, дорогая.

– А меня это очень огорчает. Но, видишь ли… дело в том… что он никогда не позволит мне быть с… с… ну…

– С моряком, – мрачно закончил он за нее предложение. – Простым моряком.

– Да, Дэвид, – быстро ответила она, – он слишком горд.

В мире, с точки зрения Дэвида, было немало гордых людей, но ни у кого из них нет такой дочери, как Дженет Мол. Сжав губы и скрестив руки на груди, он стоял спиной к Дженет. «А разве я мог ждать чего-то иного? Я человек из народа, простолюдин». Мысль эта впервые так потрясла его. Больше всего на свете он хотел, чтобы эта женщина принадлежала ему. Но в глазах света – в глазах сэра Томаса – он ничтожество.

Он знал, что у Дженет нет по отношению к нему никакого снобизма, никакого чувства превосходства. Но леди Каролина совершенно очевидно намеревалась использовать их чувство друг к другу, их тайну, чтобы шантажировать падчерицу. С какой целью – он не знал. Но он этого не допустит.

Дженет поднялась с кровати, подошла к нему и ласково положила свою руку на его.

– Мне очень жаль, Дэвид. Меня саму это совершенно не волнует…

– Тебе не нужно извиняться, – ответил он. Голос его звучал хрипло, он постарался смягчить его. – Дженет, мы не сделали ничего плохого. Если бы я сейчас просто вышел из твоей каюты и никогда бы больше не видел тебя, то ей было бы не в чем нас обвинять и твой отец не мог бы гневаться на тебя.

Ледяная рука отчаяния сжала ей сердце. Он уходит, покидает ее. Вот и конец ее короткому счастью. Дженет отвернулась, чтобы он по ее лицу не увидел, как сердце разрывается от боли. Ей так стеснило грудь, что, казалось, она вот-вот задохнется. Она тяжело прислонилась к стене каюты и горько заплакала.

Дэвид не знал, что ему делать, ему так хотелось заключить ее в свои объятия, успокоить и защитить. Будь что будет. Он не может потерять ее. Его руки обвились вокруг ее талии, он спрятал лицо в ее волосах.

На глазах у Дженет, как роса на солнце, засверкали слезы радости.

– Не уходи, ну, пожалуйста, не уходи, – прильнула она к нему.

Именно это он и хотел услышать от нее. Страстность его поцелуя говорила яснее слов. Да никуда он не уйдет. Поздно. Что бы эта проклятая фортуна ни заготовила на будущее, они встретят его вместе.