Текст книги "Иметь все"
Автор книги: Мэв Хэран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)
Она тихонько проскользнула в дверь и, сделав вид, будто проверяет, как идут дела, подошла к столику для визитных карточек в надежде, что он, как она просила, оставил свое имя. Однако на столике было только три карточки: заместителя директора по кадрам кирпичной компании «Кент и Суссекс», Питера Гленнинга и кадровика юго-восточного отделения «Лондон раббер компани».
– Хочешь сатэ? – подошла Джинни. – Горячие и острые.
– Спасибо, Вирджиния, но в данный момент я не хочу ничего, ни горячего, ни острого.
– В самом деле? – Джинни протянула ей палочку и проследила направление ее взгляда, устремленного на то место, где недавно стоял таинственный гость. – Расскажи это кому-нибудь другому!
– Боже, посмотрите на этот кавардак!
Замечание Лиз относилось к состоянию комнаты. Один из пунктов их программы экономии состоял в том, что они не стали нанимать для завтрака официанток, а решили обойтись бумажными тарелками и чашками и только одним барменом. Это сберегло им сотни фунтов, но это и означало, что уборкой им придется заниматься самим.
И пока она и Джинни подметали обертки от слоеных пирожков и выуживали окурки из недопитых стаканов, Лиз подумала, что эта экономия была только кажущейся.
– Какое свинство! – воскликнула Дон, их новая секретарша, которая помогала им и в этой грязной работе. – Посмотрите-ка сюда! Зачем понадобилось это портить?
Дон держала в рунах тарелку с куском пирога с крыжовником. Это был единственный оставшийся кусок, и когда Джинни и Лиз рассмотрели его, они увидели почему. В середину пирога был воткнут окурок сигары.
– И какая же скотина сделала это с совершенно нетронутым куском пирога? – спросила Дон, отковыривая пальцем свободную от пепла часть. Она свято следовала правилам «Инструкции по содержанию офиса» и в настоящее время сидела на диете.
Лиз и Джинни переглянулись. Они обе одновременно вспомнили сцену, когда самый именитый гость откусил конец кубинской сигары и выплюнул его на пол.
– Питер Гленнинг!
Лиз присела, нащупала под столом единственную бутылку вина, избежавшую встречи со ста пятьюдесятью алчущими представителями среднего звена менеджмента, и откупорила ее.
– Я думаю, что пора довести до сведения мистера Гленнинга, что на свете нет такой вещи, как бесплатные обеды.
– Точно! – Джинни отпила большой глоток совиньона. – Покажем этим мерзавцам!
Она подняла свой стакан и чокнулась с Лиз.
– За «Женскую силу»! На работе половина женщины лучше целого мужика!
– А знаешь, Джинни, – улыбнулась Лиз ей в ответ, – ты только что придумала наш девиз.
– Ну, держись, мистер Гленнинг, – объявила воинственно Джинни, роясь в своем портфеле, – где тут мой радиотелефон? Угощение ты уже, наверное, переварил?
Заглянув в свою записную книжку, она набрала номер и поднесла трубку к уху.
– Это Вирджиния Уонер из «Женской силы». Скажите, я могу поговорить с мистером Гленнингом?
В ожидании ответа все три женщины затаили дыхание, и вот наконец удивительно дружелюбный голос секретарши Питера Гленнинга снова зазвучал в трубке:
– Боюсь, что мистер Гленнинг в настоящий момент занят, но он просит передать, что будет счастлив увидеть вас в четверг на следующей неделе, если это время вас устраивает.
Лиз схватила трубку.
– Да, – сказала она спокойно, двумя пальцами свободной от телефона руки размахивая над головой в знак победы, – меня это очень устраивает!
Она была так взволнована, что даже забыла спросить, кто был собеседник мистера Гленнинга.
– Ты уже видела снимок в сегодняшней газете? – выражение лица Джинни красноречивей слов говорило о том, что их эксперимент с презентацией получился не самым удачным.
Лиз осторожно взяла номер «Ист Суссекс кларион».
На три колонии в ней простирался снимок нанятой ими манекенщицы на стуле за компьютером. Лиз диву далась, как ей удалось в одной позе продемонстрировать широко раздвинутые ноги, два фута голых ляжек и, сверх того, еще черную кружевную кромку трусиков. Она напоминала не секретаршу, а одну из этих отвратительных телефонных девиц, которые за пятерку с глубоким придыханием описывают вам ваше совместное пребывание в одной постели.
– Слушай, она выглядит, как девочка по вызову!
– Да, – Джинни начала хихикать, – и даже не очень высокого класса!
– После этого были звонки?
– Только от одного типа, не пожелавшего назвать своего имени, который попросил ее телефон.
– Боже мой, я надеюсь, что это не оттолкнет от нас клиентов.
– А я надеюсь, что не привлечет. Тогда мы навсегда сможем забыть о «Женской силе» и основать агентство интимных услуг.
– Возможно, так нам и придется сделать, – Лиз ради Джинни старалась поддерживать шутливый тон, но она знала, что их дела плохи. Она надеялась, что презентация будет прорывом, в котором они так нуждались, но, к их ужасу, из ста пятидесяти гостей только дюжина или около того оставили свои координаты, и один из них работал на Питера Гленнинга.
Лиз чувствовала, что под ложечкой у нее неприятно сосет при мысли о встрече с Гленнингом в четверг. Обстоятельства складывались так, что эта встреча приобретала для них особое значение. Тем более после этого фиаско им позарез нужно, чтобы их воспринимали серьезно. Как это сказал Росс Слейтер? Вы должны изучать своих клиентов. Узнавать их нужды даже до того, как они сами осознают их.
Она схватила свое пальто и направилась к двери.
– Куда ты?
– В Лондон. Точнее, в «Компаниз хаус». Знаешь, я ведь не зря была журналисткой. К сегодняшнему вечеру я буду знать о «Глеинингтри» больше, чем о ней знает Питер Гленнинг.
– Ни пуха ни пера, – Джинни сняла трубку и начала набирать один из номеров своего списка. Она подняла глаза и усмехнулась:
– Лиз!
– Мм?
– Будем надеяться, что он не выписывает „Ист Суссекс кларион».
– Добрый день. Миссис Уорд, не так ли?
Питер Гленнинг хищно улыбнулся, добавив на своем подбородке третью складку к двум, возникавшим каждый раз, когда он затягивался сигарой, крепко зажатой в его мясистых губах.
– А это…
– Мой партнер Вирджиния Уокер. Мы владеем агентством совместно.
С удивительной для такого тучного мужчины грацией Питер Гленнинг пододвинул стул для Джинни и удалился за свой огромный красного дерева стол.
– Вы не станете возражать, если я сниму пиджак? Здесь так душно.
Гленнинг снял пиджак тонкого серого сукна, на котором обнаружился ярлык «Хантсмен, Сэйвил Роу». Поскольку Лиз не показалось, что в кабинете было особенно душно, она решила, что Гленнинг пытается либо создать атмосферу панибратства, либо похвастаться престижным ярлыком. Под пиджаком скрывались красные подтяжки и мокрые пятна под мышками. В кабинете распространился резкий запах пота. Питер Гленнинг явно принадлежал к мужчинам, считающим, что «Спасательный круг» – не дезодорант, а что-то из морской практики.
– Итак, леди, чем могу быть вам полезен? – Какое-то время Лиз боролась с тошнотой, вызванной запахом пота и сигарного дыма, и напоминала себе, как много, до смешного много зависело от этой беседы.
– Я надеюсь, мистер Гленнинг, что мы сможем быть полезными вам, – Лиз постаралась вложить в свою улыбку уверенность, которой на самом деле не чувствовала. – Я провела небольшое исследование состояния дел в вашей компании и пришла к некоторым выводам…
– Пожалуйста, – прервал ее Гленнинг со своей хищной улыбкой, – зовите меня просто Питер. – Он наклонился вперед в своем кресле и устремил взгляд на Лиз, олицетворяя собой внимание. – Так что вы сказали?
Как это и было рассчитано, на секунду Лиз потеряла нить своей мысли. Черт побери, так о чем же она говорила? Уже не первую неделю Дейзи дважды за ночь просыпалась, и в результате хронического недосыпа Лиз стала забывать, что она собиралась сказать дальше, если ей случалось хоть на секунду расслабиться.
После некоторой паузы ее выручила Джинни:
– О исследовании «Гленнингтри», которое ты провела.
– Ах, да. И мне показалось, что есть несколько проблем, в решении которых может помочь «Женская сила».
– Будьте добры, просветите меня.
Ей послышался скрытый сарказм в его голосе.
– Во-первых, ваш отдел страхования. Я обратила внимание на то, что у вас там работают в основном женщины и что текучесть кадров там особенно велика. Очень осторожно я навела справки и выяснила, что местным матерям трудно работать в режиме, который вы им предлагаете. Поэтому я взяла на себя смелость набросать альтернативный, более гибкий план, согласно которому люди будут работать у вас гораздо дольше и лучше, потому что будут благодарны вам за заботу о них.
– В самом деле?
На этот раз сарказм был более явным. Лиз решила не обращать на него внимания.
– Я заметила также, что хотя девяносто процентов вашего персонала – женщины, среди руководства всех ступеней их нет, и я спросила себя, почему это так, – Лиз сделала все, чтобы в ее голосе не было ни малейшего намека на агрессивность или на упрек. – Я подумала, что вы, может быть, не сумели найти достаточно компетентных женщин и что, когда у вас в следующий раз откроется вакансия на руководящую должность, я смогла бы представить вам несколько кандидатур. В нашей картотеке имеются женщины весьма высокой квалификации: бухгалтеры, советники управляющих, все виды конторских служащих…
– Миссис Уорд, – перебил ее Гленнинг, и Лиз заметала, что на этот раз его тон изменился от саркастического в сторону откровенно хамского, – в моих управленческих структурах нет женщин, потому что мой опыт говорит мне, что женщины ненадежны. Они выходят замуж, они обзаводятся детьми, у детей начинают болеть животики, и та, которая раньше была трезвым профессионалом, начинает ощущать потребность поскорее бежать домой и поставить своему чаду клизму.
Боже, подумала Лиз, опять все те же старые доводы. Почему наниматели не хотят увидеть преимуществ работающих матерей вместо того, чтобы без конца твердить об их недостатках? Ведь эти преимущества очевидны.
– С вашего позволения, мистер Гленнинг, работающие матери вовсе не спешат домой каждые пять минут, – Лиз помолила Бога, чтобы Гленнингу не пришло в голову проконсультироваться по этому вопросу у Конрада, – а если в неотложных случаях они и отпрашиваются на полчаса, то с лихвой отрабатывают это после.
Она говорила спокойным и дружелюбным тоном, хотя ей хотелось бить его по жирным щекам и смотреть, как они трясутся.
– На самом деле справедливо обратное: работающие матери – прекрасный способ помещения капитала. Никаких долгих обедов, никакого трепа по телефону, никаких выпивон после работы, никаких служебных романов – ничего, отвлекающего их от зарабатывания денег для вас. Они просто садятся и работают.
Гленнинг ничего не ответил, но по выражению его лица Лиз видела, что она его не убедила.
– Так вы думаете, что я могу поручить «Женской силе» подыскать мне энергичных женщин для пополнения моего управляющего звена?
Лиз кивнула. Ну наконец-то, кажется, она чего-то добилась.
Питер Гленнинг полез в свой стол, разыскивая что-то.
– И они будут выглядеть так же, миссис Уорд?
О Боже, он держал в рунах номер «Ист Суссекс кларион». Гленнинг посмотрел на девицу в наивно-вульгарной позе, потом снова на Лиз.
– Знаете ли, миссис Уорд, я всегда считал, что место женщины в кровати, а не за совещательным столом. А теперь, если вы мне позволите, я хотел бы поговорить с теми, кто там снаружи ждет у меня приема.
– Как там насчет работающих матерей, которые не пьют после работы? – Джинни налила им обеим из бутылки по последнему стакану и обняла Лиз за плечи. – Какой подонок! Надо было видеть, как он смотрел на тебя, когда говорил эту чушь про место женщины в кровати! Он смаковал каждое свое слово. Я думала, что над «Ист Суссекс кларион» у него Случится оргазм.
– Боже, Джинни, я просто раздавлена! Нам было так важно получить заказ у этого мерзавца. А я забыла, что говорить, и выглядела полной дурой!
– Вовсе нет. Ты выглядела блестяще. Ты была спокойна и уверенна. Просто он не клюнул. С таким же успехом ему можно было читать телефонный справочник. Он играл с нами, как кошка с мышкой. Он и не собирался поручать нам искать ему работниц. Он просто ненавидит женщин, вот и все. А преуспевающих женщин особенно.
– Мы обращались к нему и ко всем другим директорам. Джинни, до сих пор мы трудоустроили только горсточку женщин!
– Я знаю, но на это нужно время.
– Время! Джинни, времени у нас нет!
Тебе пора начинать упаковывать твой чайный сервиз, хотелось крикнуть Лиз, если мы немедленно не найдем какой-нибудь выход, но она этого не сделала. Нет смысла впадать в панику. Она дала себе три месяца, и у нее еще оставалось два. Это немного, но этого должно хватить.
Все, что им было нужно, – это чудо. Лиз заглянула на дно своего стакана. Пусть маленькое, она не привередливая. Но поскорее.
Лиз проснулась и потянулась. Сдвинув подушки к краю широкой кровати, устроилась на них и стала наслаждаться своим любимым видом на долину за садом и на подернутое дымкой море вдали. Очень кстати была бы чашка чая, но она знала, что стоит ей выйти из спальни, как либо Джейми, либо Дейзи услышит ее шаги, и тогда блаженному покою конец.
Она чувствовала себя слегка виноватой в том, что так счастлива без них, но, черт побери, сегодня один из ее выходных, и они проведут его все вместе. И это тоже счастье! Единственное решение, которое ей предстояло сегодня принять, это какого цвета комбинезон надеть и нуда пойти пить чай. С удивлением Лиз осознала, что возвращение на работу дало ей нечто неожиданное и невероятно ценное: чувство, что, когда она не в «Женской силе», она в отпуске. А вот когда она все время проводила дома, то, несмотря на свои самые лучшие намерения, ощущала себя в ловушке.
Десятью минутами позже Лиз спрыгнула с кровати, натянула на себя свои любимые спортивные брюки вызывающего розового цвета, рубашку, обула кроссовки и тихонько спустилась по лестнице. Сегодня она приготовит детям особый завтрак. Сегодня день Джейми, и он решает, чем они будут заниматься. Она готовила хлеб, вареные яйца и кленовый сироп для французских тостов, любимых тостов Джейми, когда раздался телефонный звонок. Лиз с удивлением взглянула на часы. Половина девятого. Одной руной она взяла трубку и прижала ее к подбородку, а другой стала снимать с плиты сковороду. Но тяжелая сковорода оказалась горячее, чем она рассчитывала, и Лиз с крином боли уронила ее на выстланный плиткой пол.
– А, черт! – воскликнула она, когда сковорода ударила ее по ноге.
– Успокойтесь, – скомандовал насмешливый голос, – я перезвоню через пять минут.
Перешагнув через сковороду, расколовшую керамическую плитку, точную копию прованского кирпича, которую она ждала несколько месяцев и которую теперь заменить будет невозможно, Лиз села на стул.
Этот голос. Она никогда не слышала его прежде, но все же догадалась, чей он. Он не оставил своего имени, но ему и не было нужды это делать. Она точно знала, что это он.
Не решаясь даже взять чашку кофе, чтобы дрожащие от волнения руки не уронили и ее, Лиз сидела на краешке некрашеного кухонного стула со сковородой у ног и ждала когда зазвонит телефон.
Глава 28
– Вы всегда так ругаете своих собеседников, или половина девятого для вас слишком раннее время?
– Дело в том, что я уронила сковороду себе на ногу и разбила ею свою любимую плитку на полу.
– На женщин я обычно именно так и действую.
Она усмехнулась. У большинства мужчин эта шутка прозвучала бы либо неуклюже, либо высокопарно, но в его голосе нашлось достаточно самоиронии, чтобы оправдать ее.
– Простите, я даже не представился. Ник Уинтерс. На днях я был у вас на приеме.
Лиз с трудом удержалась, чтобы не сказать, что отлично представляет себе, кто он, что может описать его глаза, улыбку, даже цвет крапинок на его твидовом костюме и в состоянии почти точно назвать время его прихода и ухода.
Но вместо этого она приложила все силы для того, чтобы ее голос звучал спокойно. И тайно молилась, чтобы на нее не набросилась пара вопящих детей, пока она не отойдет от телефона.
– Итак, мистер Уинтерс, чем я могу быть вам полезна?
– Это о Питере Гленнинге. Я слышал, что вчера у вас был с ним крутой разговор.
– Да, я сказала бы именно так.
– Ох, уж этот Питер. По сравнению с ним Эбенезер Скрудж – законопослушный работодатель, выполняющий все требования антидискриминационных постановлений.
– Он ваш друг?
Она постаралась не выказать своего удивления, хотя перед ее мысленным взором предстала картина уже заложившего за воротник Ника Уинтерса, пропускающего по стаканчику с Питером Гленнингом и обменивающегося с ним последними новостями о своем бабском персонале.
– Нет, только знакомый. Однако у меня есть сведения о нем, которые вам могут показаться весьма полезными.
– Как интересно. Он истязает себя розгами и пристает к маленьким мальчикам?
Собеседник рассмеялся, а Лиз вздохнула с облегчением. Она ненавидела мужчин без чувства юмора.
– Нет, ничего настолько сенсационного. Но я не хотел бы обсуждать это по телефону. Вы не могли бы приехать в мой офис, чтобы я проинформировал вас?
По многим причинам ей хотелось сказать ему: да. Конечно. В любое время. Хоть сейчас. Но она вспомнила, что сегодня день Джейми и что он ждал его всю неделю. Таков был ее договор с собой: три дня она работает, а остальная часть недели принадлежит Джейми и Дейзи.
– Понедельник вас устроит?
– Конечно, – не без удовольствия она заметила в его голосе легкое разочарование, – а может быть, вы приедете ко мне домой? Старый дом священника в Фертле. Там помещается мое агентство по сдаче домов в аренду. Вы легко найдете нас. В девять для вас не слишком рано?
– В девять прекрасно. До встречи.
Положив трубку, она на секунду задумалась, что означало это «нас», и страстно пожелала, чтобы в него не входила жена. Впрочем, скоро она это узнает сама.
Не найдя нужным даже осмотреть поврежденную плитку, которая при нормальном ходе вещей разбила бы ее сердце, Лиз подняла сковороду с пола, мурлыкая про себя какую-то мелодию. Потом нашла деревянную ложку и стала стучать ею по сковородне, созывая Джейми и Дейзи вниз на завтрак.
С радостным криком, зная, что весь ее день сегодня принадлежит ему, Джейми со стоящими дыбом темными волосами через две ступеньки сбежал вниз по лестнице и бросился в ее объятия.
Она подняла его в воздух и со смехом стала кружить.
– Послушай, мам, – его лицо вдруг стало лицом строгого отца, обращающегося к своей взбалмошной дочери, – с тобой все в порядке? Я хочу сказать, ты сегодня не приложилась к бутылке или что-нибудь вроде этого, а?
– Нет, Джейми, – она вместе с ним повалилась на лоскутный ковер, – конечно же, нет.
Лиз подъехала к дому священника точно в 8.57 и с изумлением огляделась вокруг. Это был один из самых красивых домов, которые она когда-либо видела. С каменным фасадом в суссекском стиле, с крытой золотистой черепицей крутой крышей, огромный каменный дом захватывающих дух пропорций, построенный во времена королевы Анны, был окружен тремя акрами восхитительного сада. За каменными воротами с резным растительным орнаментом, поднимавшимся к венчающему их шару, она могла видеть полный красок даже в это самое скупое на них время года бордюр из кустарников, ведший к прекрасному белому портику, каждая деталь которого была совершенна. Дела агентства «Дрим коттеджис» наверняка шли успешно.
Протягивая руку к дверному колокольчику, Лиз поняла, что ей не терпится попасть внутрь не только для того, чтобы выяснить, существует ли миссис Уинтерс, но и для того, чтобы больше узнать о хозяине. Похоже, его туфли от Гуччи и часы «Ролекс», которые она заметила, были чем-то большим, чем простое бахвальство.
Интересно, ободрал ли он, подобно многим нуворишам, дубовые панели старого дома, чтобы соорудить двадцать девять смежных ванных или проходных клозетов, достаточно больших, чтобы удовлетворить амбиции Имельды Маркос?
Лиз позвонила в колокольчик и с удивлением увидела, что открыл ей сам Ник Уинтерс; на нем были голубые джинсы и рубашка со свободным воротом, верхние две пуговицы которой были расстегнуты, демонстрируя несколько дюймов шоколадного загара. Стараясь не забыть, что она презирает мужчин, оставляющих расстегнутыми две верхние пуговицы, Лиз быстро прошла в прихожую.
Она поставила свой портфель рядом с огромным мраморным столом на золоченых ножнах в форме львиных лап и осмотрелась вокруг. Это было просто потрясающе.
– Какой славный дом!
– Спасибо, – снова насмешливая улыбка. – Можно предложить вам кофе?
– Да, пожалуйста, – ответила Лиз, ясно отдавая себе отчет в том, что, если бы он предложил ей подняться наверх, чтобы осмотреть его гравюры, ее ответ был бы тем же самым, – это было бы чудесно.
Избегая встречаться с Уинтерсом глазами, она последовала за ним в гостиную, говоря себе, что нет ничего неестественнее женщины, забывшей ощущение мужского тела, и, хотя Лиз считала, что по этому ощущению не тоскует, она вдруг с полной определенностью поняла, что это не так.
Гостиной служила огромная комната, доминантой которой были три начинавшихся от пола окна; одно из них смотрело в сад. Проникавшие через окна солнечные лучи падали на выцветший ситец двух диванов. У камина дремал престарелый Лабрадор. Повсюду были разбросаны видавшие виды предметы старины, довершая собой картину со вкусом обставленного сельского дома. Ник Уинтерс явно был человеком более тонким, чем это казалось на первый взгляд. Если только кто-то другой не приложил руку к обстановке этого дома. Но кто? У Лиз мелькнула смутная догадка. Жена, конечно.
Но хотя всюду были свежие цветы, Лиз не могла увидеть следов присутствия женщины. Никаких журналов или книжек, которые женщина могла бы прихватить с собой на софу. Никаких сувениров или безделушек. Комната выглядела одновременно и дружелюбной, и интригующе безликой.
Лиз была почти благодарна Нику, когда он оставил ее, чтобы приготовить кофе. Он дал ей возможность спокойно оглядеться в комнате. Вот если бы с ней была сейчас Мел. Мел с завязанными глазами могла учуять холостяка в комнате, полной женатых мужчин. Однажды в баре за бутылкой вина они хихикали целый вечер, решая про каждого из находившихся там мужчин, женат он или нет. На какие признаки Мел тогда советовала ей обращать внимание?
Обручальное кольцо? Лиз попыталась представить себе левую руку Ника. Обручального кольца на ней не было. К тому же, согласно Мел, на отсутствие обручального кольца особенно полагаться не следует. Любой пустившийся по бабам мужик обручальное кольцо снимет. На нем была свежевыглаженная рубашка? Это дурной знак. Хотя он может означать просто хорошую прачечную или заботливую горничную. А как насчет дорогостоящих символов? Солнечных очков в модельной оправе, портативных проигрывателей для лазерных дисков, всех этих игрушек, которых не могут себе позволить мужчины, обремененные детьми и банковскими кредитами?
Из-за вазы с цветами на небольшом столике выглядывала пара очков «Рэй-бэнз». Вот пока и все.
А что Мел называла лакмусовой бумажкой?
Детские сиденья. На подъездной дорожке стоял открытый БМВ. Это его машина? Если да, то все в порядке. Реакция отрицательная. Ни пакета с кукурузой, ни детского сиденья. Правда, Мел говорила, что самые ушлые прячут все это в багажник.
Беглым взглядом Лиз прошлась по каминной полке в поисках свадебного снимка или студийных фотографий детей, разодетых, как лорд Фаунтлерой в детстве. Их не было. Только один студийный черно-белый портрет пятидесятых годов очень элегантной женщины в университетской мантии. Его мать? Все лучше и лучше.
И последнее правило Мел. Говорит ли он эти ужасные слова, смертельные для невинных девичьих мечтаний, – «мы», «нам» или «нас». Ненавидя себя, Лиз попыталась восстановить в памяти их короткий разговор. Нет, он точно не говорил «мы». И тут она вспомнила. По телефону он сказал «нас». Ей просто остается еще немного продолжить поиски.
Он вернулся с пустыми руками. Где-то явно была прислуга.
– А где проистекает грязный бизнес? – спросила заинтригованная Лиз. Она не видела никаких признаков агентства, а им вряд ли можно было руководить со стола в какой-нибудь из комнат этого дома.
– В сарае за нашей спиной.
Ник указал в окно на перестроенный церковный сарай. Вся его передняя стена представляла собой стеклянную плоскость, за которой рядами сидели женщины за стопами бумаг и за компьютерными мониторами.
– Боже мой, – Лиз была поражена размахом предприятия, – и сколько у вас сотрудников?
– Около сорока.
Ничего удивительного, что он мог позволить себе жить в такой роскоши. Сдача коттеджей в аренду была, видимо, более выгодным бизнесом, чем она себе представляла.
Несколько минут спустя раздался стук в дверь, и пожилая дама в голубой униформе, очевидно, экономка, внесла кофе и домашнее печенье.
Он налил чашку кофе и протянул ей вместе с тарелкой еще теплого печенья. Она поколебалась, но взяла и печенье.
– Прекрасно, – снова провокационная улыбка, – люблю женщин, которые едят. – Он отпил кофе и нагнулся, чтобы потрепать Лабрадора за уши. – Особенно когда собираюсь пригласить женщину в ресторан. Не выношу тех, кто заказывает самое дорогое блюдо в меню и потом не притрагивается к нему!
Лиз потеряла дар речи. Ну и нервы у этого человека!
В своем возмущении она как-то забыла, что последние полчаса ее мысли были заняты тем, как затащить его в постель. Но прежде, чем ей в голову пришел достойный ответ, он резко сменил тон, отказавшись от игривого и перейдя к сухому и деловому:
– Итак, поговорим о Питере Гленнинге. Я располагаю информацией, которая, думаю, покажется вам весьма интересной.
Несмотря на свое раздражение, Лиз заинтересовалась:
– И что это за информация?
– Питер Гленнинг ведет сейчас очень секретные и деликатные переговоры о покупке «Саузерн лайф иншуранс», что либо разорит его, либо сделает очень богатым человеком. Чтобы проделать эту операцию, ему нужен надежный финансовый советник, который специально занимался бы этим делом и вел переговоры об условиях сделки.
– Да? Но у него ведь есть финансовый директор?
– Есть, конечно. Но он не знает, что его финансовый директор собрался сменить место работы.
– Если все так секретно, откуда вы это знаете?
– Я знаю это, – Ник сделал паузу и усмехнулся, – потому что он переходит ко мне.
Лиз мгновенно все поняла.
– И это оставляет бедного мистера Гленнинга в положении, когда ему отчаянно и чрезвычайно срочно нужен новый финансовый директор.
– Именно так. И он захочет найти его максимально быстро и максимально конфиденциально. Объявления в «Файнэншл таймс» из рассмотрения исключаются. У вас в «Женской силе» случайно нет никого подходящего, миссис Уорд?
Теперь пришла очередь усмехнуться Лиз. У нее как раз была идеально подходящая кандидатура. Только бы ей удалось убедить Питера Гленнинга рассмотреть кандидатуру не просто женщины, но женщины, желающей трудиться неполный рабочий день. И Лиз была полна решимости использовать все свое умение для того, чтобы сделать это. Внезапно она ощутила мощный выброс адреналина в своей крови. Она сможет это. А если не сможет, то придется попрощаться с «Женской силой» и искать для Джинни новое жилье.
Но был еще один вопрос, который она обязательно должна была задать Нику Уинтерсу.
– Почему вы рассказали мне все это? Ведь эти сведения, по-видимому, строго конфиденциальны?
– Это действительно так. Видите ли, миссис Уорд, причин было две. Во-первых, я считаю Питера Гленнинга напыщенным дураком, который многому мог бы научиться у женщины.
– А вторая?
– Вторая причина в том, – он сделал паузу, и его лицо озарила медленная нахальная улыбка, которая заставила ее дышать так часто, что оставалось только надеяться на его ненаблюдательность, – что я не могу придумать ничего более захватывающего, чем сделать вас своим должником.
Лиз знала, что ей следует возмутиться. Ник Уинтерс вел себя недопустимо. Но, к своему ужасу, она поняла, что вовсе не возмущена. Она наслаждалась каждой секундой этой беседы. Стараясь выдержать деловой стиль, Лиз порывисто встала и пожала ему руку.
– До свидания, мистер Уинтерс.
– До свидания, миссис Уорд. Я надеюсь, что мы еще увидимся.
Он задержал ее руну в своей чуть дольше, чем следовало бы, и она ощутила внезапную и опустошающую волну желания. Впервые она посмотрела ему в глаза и медленно улыбнулась. Какое имеет значение, что ту же заезженную тактику он применял к любой другой женщине в Суссексе?
– Я тоже надеюсь на это.
Как раз когда Ник открывал ей входную дверь, в дверях сарая появился седоволосый мужчина в красном кашемировом кардигане, старых просторных брюках и холщовых туфлях.
Ник повернулся к нему и улыбнулся.
– Генри, позволь представить тебя Элизабет Уорд, которой за ее грехи выпало основать бизнес в Льюисе. Генри Карлайл, мой деловой партнер. Генри живет в Доувер-Хаус. Вы будете проезжать мимо на обратном пути.
Лиз с интересом посмотрела на пожилого человека. Деловой партнер упоминался впервые.
– Генри делает всю работу, – начал Ник.
– И освобождает Ника от всего, кроме очаровывания клиентов, – с улыбкой прервал его партнер.
Держу пари, что так и есть, подумала Лиз, мгновенно сбрасывая с себя чары флирта и намеков и говоря себе, что, сколь бы велико ни было искушение, она не клюнет на обворожительные манеры Ника Уинтерса.
– До свидания, мистер Уинтерс.
– Зовите меня Ником, пожалуйста. Вы ничего не забыли?
Она машинально бросила взгляд на свой портфель. Он был у нее в руке.
– Да нет, не думаю.
– А я полагал, вы захотите осмотреть „Дрим коттеджис».
– Спасибо, мистер Уин… Ник, но боюсь, что мне надо спешить на совещание.
– Ну ладно, тогда в следующий раз. Удачи с Питером Гленнингом.
Чувствуя себя в долгу за услугу, которая могла сыграть решающую роль в ее бизнесе, она улыбнулась:
– Огромное спасибо.
– Я позвоню, чтобы узнать, как все прошло. – Направляясь к своей машине, Лиз была уверена, что он позвонит. Но сознание этого родило в ней противоречивые чувства. Он был самым привлекательным мужчиной из всех, кого она встретила за многие годы. И все же было что-то такое, что она сама не могла ясно понять, но что заставляло ее настороженно относиться к Нику Уинтерсу.
– Итак, миссис Уорд, чем я могу быть полезен вам на этот раз? – Питер Гленнинг многозначительно посмотрел на часы. – Через пятнадцать минут у меня важная встреча. Я согласился принять вас только потому, что, как говорит моя секретарша, вы уже два часа сидите у меня в приемной и отказываетесь уйти. Я ненавижу сцены, но уйти вам действительно придется.
– Прекрасно, – Лиз не собиралась позволять ему запугать себя, – больше пятнадцати минут мне не понадобится.
Она уселась и расстегнула свой портфель.
– Я хотела бы, чтобы вы взглянули на эту анкету.
