Текст книги "Клуб призрачных отцов"

Автор книги: Мэтт Хейг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

После дискотеки

После дискотеки пришло время ложиться спать. Я вышел и побежал под дождём в конюшню вместе с Мистером Розеном. Мистер Розен взял мою сумку, которая была очень ТЯЖЁЛАЯ, и мы побежали в здание, где мне предстояло спать.

Я ночевал в одной комнате с Мистером Розеном, а Миссис Фелл была в соседней комнате. Я слышал, как она ходит по полу и как раздевается. Как только я оказался в кровати, я притворился спящим, чтобы не разговаривать с Мистером Розеном, но, когда он готовился ко сну, я чуть-чуть приоткрыл глаза и увидел его спину, и она была очень волосатая, как у Росомахи, и мне стало интересно, будет ли моя спина когда-нибудь такой же волосатой, и я надеялся, что будет.

Мистер Розен сложил свою одежду на стул. Он делал всё очень тихо, стараясь не разбудить меня, хотя я и не спал, я подумал, что это было очень заботливо с его стороны, и я смотрел, как он забирается в кровать, и думал о том, что Учителя на самом деле обычные нормальные люди.

Он довольно быстро заснул и захрапел, но это был необычный храп. Он был похож на скрип открывающейся двери, и я лежал и слушал это тихо скрип тихо скрип, и я старался не думать ни о чём плохом, но было очень уж темно. Было так темно, что чернота казалась яркой, иногда бывает, что очень тихо, и тишина кажется громкой, но сейчас тишины не было из-за дождя с ветром и Мистера Розена.

Я ждал и ждал, долго. Может быть, прошло два часа, а может, всего пять минут, потому что в темноте время совсем другое. А потом Призрак Отца пришёл ко мне.

Призрак Отца вошёл через дверь, но дверь была такая чёрная, что показалось, будто он появился из ниоткуда, просто возникло сияние, которое выросло и приняло его вид.

Он подошёл ближе, прижимая палец к губам, на нём всё ещё была футболка с надписью: «Король ЗАМКА». Я хотел спросить его, как он сюда добрался, но его палец велел мне молчать из-за Мистера Розена. Он, наверное, догадался о моём вопросе по лицу, потому что он сказал: «Рэй Гудвин рассказал мне, как летать».

А потом он сказал, что прилетел из-за Мамы.

– Что ты имеешь в виду? Это из-за Дяди Алана? – спросил я.

Он приложил палец к губам и удостоверился, что Мистер Розен по-прежнему скрипит, и после этого сказал: «Маме сегодня грозит большая беда».

Он сказал: «Ты должен пойти и сказать ей уйти из Паба, потому что через четыре часа там случится беда. Ты должен ей позвонить».

Прежде чем я успел возразить, что у меня нет телефона, он сказал: «Телефон Мистера Розена прямо там, рядом с его кроватью. Ты можешь взять его и позвонить из туалета. Ты должен позвонить ей и сказать, чтобы она оставалась у Ренуки».

Это была полнейшая глупость, думал я, ведь Мама всё равно мне не поверит, и я не мог просто взять и украсть телефон Мистер Розена, но Призрак Отца сказал: «Мамина жизнь в опасности, Филип. Это очень важно».

Он произнёс слово «жизнь» как ЖИЗНЬ, и я подумал, что если всё это правда, я же могу потерять и Маму. Мне бы хотелось, чтобы Отец был Отцом, а не призраком, и мне совсем не хотелось, чтобы и Мама стала призраком. Поэтому я очень тихо вылез из-под одеяла и на цыпочках подошёл к месту, куда указывал Призрак Отца, и взял телефон.

Мистер Розен перестал храпеть и как бы зачавкал – клац, клац, клац.

Я замер и задержал дыхание, держа телефон в руке, и ждал, пока он перевернётся и снова захрапит во сне.

Я последовал за Призраком Отца в темноте, стараясь наступать на пол в унисон с храпом Мистера Розена, чтобы он меня не услышал. Я добрался до двери и приоткрыл её совсем чуть-чуть, потому что снаружи пробивался свет, проскользнул в коридор и закрыл дверь – клац.

Я пошёл по коридору за Призраком Отца, который стал бледнее при свете. На цыпочках прокрался мимо комнаты Миссис Фелл и двери, за которой спали Шарлотта Уорд и все девочки. Стены в коридоре были белые, а ковёр синий, как губка для мытья посуды Brillo. Я дошёл до туалета, и там была вода на полу, по крайней мере я надеялся, что это была вода. Там Призрак Отца сказал: «Филип, ты должен ей позвонить. Ты должен передать ей, чтобы она ушла из Паба. Кое-кто собирается туда прийти. Плохие люди».

Я стал набирать номер 01636 и спросил Отца:

– Что я должен сказать?

Он ответил: «Всё что угодно, лишь бы она ушла оттуда».

Я набрал оставшуюся часть номера 366520, и там был какой-то щелчок, и сердце зашлось – туктуктук.

Пошли гудки, и Призрак Отца спросил: «Что происходит?»

– Гудки, – ответил я.

После ещё трёх гудков послышался щелчок, и потом голос Мамы, такой высокомерный, как если бы она говорила с Учителями:

– Вы позвонили в дом семьи Нобл. Сейчас никто не может вам ответить. Пожалуйста, оставьте сообщение после звукового сигнала.

Потом бипнуло, и я спросил:

– Мам, ты там? Мама, это я, ответь! Ты должна уйти из дома, потому что кое-что должно произойти, я знаю. Что-то очень плохое.

И тут Отец сказал: «Попробуй другой номер».

– Какой номер? – спросил я.

Он ответил: «Тот, что в баре».

Я набрал номер бара. Когда шли гудки, я услышал шаги снаружи и положил телефон в карман пижамы, но это были девчачьи шаги, которые направлялись в другой туалет.

Я достал из кармана телефон, и там был голос Отца, его настоящий голос, не голос призрака. Он говорил: «Здравствуйте. Это „Замок и Сокол“. Ноттингхемширский дом НАСТОЯЩЕГО эля. Сейчас мы закрыты, поэтому, пожалуйста, оставьте сообщение после гудка».

Пиииип.

Должно быть, Мама забыла поменять это сообщение. Было так странно слышать голос Отца, стоя перед его призраком, что я забыл, что собирался говорить, но Призрак Отца кивнул мне, и я знал, что это значило, и я стал говорить тихо громким голосом:

– Мам. Мама. Ты меня слышишь? Мам. Мам. Это я. Тебе нужно идти к Ренуке, потому что что-то очень плохое сегодня произойдёт в Пабе. Мам. Проснись. Пожалуйста, проснись.

Я говорил и говорил, но Мама не проснулась, и я замолчал, когда услышал звук смывного бачка за стеной и девчачьи шаги, снова прошедшие мимо двери.

Я посмотрел на Призрак Отца и спросил:

– Что же мне делать?

Я боялся, что он замерцает и выключится, но он совсем не мерцал.

Микроавтобус

Призрак Отца смотрел на меня, и такого серьезного лица я никогда ни у кого не видел, разве что у Нормана Осборна в первом Человеке-Пауке, когда он вдохнул нервнопаралитический газ, перед тем как превратиться в Зелёного Гоблина. Призрак сказал: «Там рядом с телефоном были ключи».

– Что? – спросил я.

Он повторил: «Рядом с телефоном Мистера Розена лежали ключи. Это ключи от одного из микроавтобусов».

Моё лицо стало серьёзнее, чем у Призрака Отца. Я был здорово напуган тем, что он собирался сказать, и тем, что я собирался ответить. Это был тот случай, когда ты знаешь слова до того, как произнесёшь их, но ты их всё равно говоришь, как будто читаешь с листа. Так оно и получилось.

Он сказал: «Ты должен взять ключи».

– Почему?

«Тебе придётся вести микроавтобус», – сказал он.

– Я не умею.

Он сказал: «Я научу. Я буду говорить, что тебе делать. Ты же водил раньше. Помнишь, я показывал тебе раньше на парковке в маминой Крошке Ка».

– Тогда же была маленькая машинка, совсем не похожая на микроавтобус, и всего на десять минут, и у меня фигово получалось, это же угон, у меня будут неприятности.

Он ответил: «Иногда необходимо делать что-то неправильное, чтобы совершить что-то большое и правильное. Мама в большой опасности сегодня, Филип. У них бейсбольные биты, а у одного из них пистолет. Ты должен добраться до Мамы и защитить её».

– Я не успею.

Тогда он сказал: «У тебя будет время. Они придут в Паб в полпятого утра, когда на улицах тихо. Сейчас только полночь, и ехать нам всего три часа, если поторопиться».

Я думал, что ещё я могу сказать. Например, рассказать Учителю, но мне же не поверят. Позвонить Ренуке или Бабуле, но у меня не было их номеров. Я мог бы позвонить 118–118, чтобы узнать номер Ренуки, только его убрали из справочников, после того как она пожаловалась на левые звонки. Адрес Бабули я вспомнить не мог. Похоже, что Призрак Отца читал мои мысли, потому что он сказал: «Другого выхода нет».

Я пошёл обратно по коридору.

Тишина оглушала, и я добрался до двери, повернул ручку и задержал дыхание, как будто собирался нырнуть под воду. Я открыл и закрыл дверь, но не до конца. Призрак Отца прошёл сквозь меня, продвинулся вглубь комнаты и указал на пол, где лежали ключи. Мистер Розен храпел, и я наклонился, не дыша, дотянулся рукой вниз до ковра, и мои пальцы поползли по ковру, как ПАУК, и дотронулись до металла, я поднял ключи и зажал их в кулак – дзиньк. Я распрямился и двинулся вон из комнаты, по-прежнему словно в темноте под водой. Тут Мистер Розен повернулся и позвал меня по имени:

– Филип?

Я посмотрел на Призрак Отца, и тот велел: «Скажи ему, что ты идёшь в туалет». Так я и сделал:

– Я иду в туалет.

Мистер Розен пробормотал что-то похожее на «О’кей», засыпая. Призрак Отца указал на мои ботинки и свитер на полу, я поднял их и продолжал двигаться, и наконец вышел из комнаты, и закрыл дверь – клац.

Мы шли по синему губчатому ковру коридора быстро и бесшумно, и один ботинок всё норовил выскользнуть у меня из рук, видимо, он хотел сбежать, чтобы не впутываться в угон микроавтобуса. Я очень быстро миновал комнату Миссис Фелл, и туалеты, и комнату девочек, но в самом конце коридора ботинок с гулом грохнулся на пол. Я поднял его и толкнул дверь, стекло которой было похоже на обложку учебника математики, и затем повернул направо, прошёл мимо плакатов о Вале Адриана и форте Хаузстедс, мимо пожарной сигнализации, и добрался до двери на улицу с особенной ручкой, которую мне надо было повернуть, а Призрак Отца просто прошёл её насквозь.

Снаружи было ХОЛОДНО, так что я сел на ступеньку под фонарём и надел ботинки. В них было непривычно, ведь я вышел без носков. Я надел свитер, но всё равно мёрз, потому что на мне по-прежнему были пижамные штаны.

Призрак Отца был уже на полдороге к парковке и рукой звал меня поторопиться, и я встал и побежал, не боясь стука своих ботинок, чем дальше от здания и света фонаря, тем тише они звучали. Вдруг я увидел, как Призрак Отца побелел и превратился в странный сгусток из множества прямых линий, движущихся в воздухе, и линии быстро переместились в мою сторону, и я понял, что так летают призраки. Когда он приблизился и приземлился, он снова стал выглядеть, как Призрак Отца, и сказал: «Тут два микроавтобуса».

– Ага, – сказал я.

«Давай проверим ключи», – предложил он.

Я показал ему ключи, и он сказал: «Я думаю, они от красного, а не от белого микроавтобуса».

Я дошёл до парковки, но не мог найти красный автомобиль, потому что в темноте невозможно различить цвета. Я увидел белый, и понял, что второй микроавтобус должен был быть красным, к нему я и направился.

Туктуктук

Было очень ВЕТРЕНО, по краю парковки росли деревья, будто большие чёрные круглые головы на тонких шеях торчали из земли. От ветра они качали головами и их волосы развевались, как будто говорили: «Не делай этого. Не угоняй микроавтобус».

Я смотрел на здание, из которого вышел, и на другое, и на конюшню, думал обо всех, кто сейчас там спал. Меня мутило, но я подумал о Маме, и это было самое главное. Я добрался до красного микроавтобуса, вставил ключ в замок, мои руки дрожали, но не только от ХОЛОДА. Призрак Отца был прав, ключ подошёл.

Я посмотрел на небо, не знаю почему, и оно было затянуто облаками, как чёрным дымом, а в разрывах виднелись звёзды, как призраки, улетающие вдаль от Земли. Я забрался в микроавтобус, дверь оказалась тяжёлая, а Призрак Отца уже ждал внутри.

Сидение было высоким, мне пришлось вытянуть ноги, будто я был резиновым, но они еле-еле доставали до педалей. Призрак Отца указал на педали: «Это сцепление, это тормоз, а это газ, всё как в Крошке Ка».

Потом он рассказал мне о рычаге переключения передач, и как его использовать, он тоже был, как в Крошке Ка, только ОЧЕНЬ ТУГОЙ.

– Нужно ли мне включить фары? – спросил я.

Он ответил: «Нет, пока не выберешься на дорогу, подальше от зданий».

Я пристегнулся – клац. Призраку Отца ремень не требовался, я гадал, не вспомнил ли Призрак Отца мост в Келхэме, но даже если он и вспомнил, всё равно ничего об этом не сказал. Я повернул ключ, двигатель заработал, пошёл тёплый воздух, и я стал следовать указаниям Призрака Отца и повёл микроавтуобус. Руль крутился с большим трудом, потому что я не Доминик, я и один-то раз отжаться не могу.

Это было похоже на Гонки на Колесницах в Большом Цирке, когда римские рабы погибали, потому что не могли справиться с четвёркой лошадей.

Когда я поворачивал, Призрак Отца закричал: «ВПРАВО, ВПРАВО, ВПРАВО», потому что колёса уже ехали по газону парковки, и мы чуть не угодили в кювет. Призрак попытался схватить руль, забыв, что он призрак, и его рука прошла сквозь руль, но я заставил себя думать о Человеке-Пауке, и это сделало меня сильнее, и микроавтобус послушался, так что мы выехали на дорогу, узкую и извилистую, как змея.

В кабине ужасно шумело, и Призрак Отца сказал: «Для первой скорости мы едем слишком быстро».

Мне казалось, что мы отъехали уже на много миль, но хостел по-прежнему был недалеко, у нас за спиной. Тут мы услышали гул, как будто двигатель стал работать громче.

И тогда Призрак Отца произнёс: «О Боже!»

– Что? – спросил я.

«Погоня», – ответил он.

Я посмотрел в зеркало и увидел свет от фар белого микроавтобуса, он стремительно приближался и был очень ярким и лучистым, как Призрак Отца, когда он летал.

Призрак Отца сказал: «Жми на педаль, быстро!»

Нога до упора нажала педаль. Стрелка спидометра поползла по номерам 15, 20, 25, 30. Изгородь вдоль дороги стала смазанной, но огни не отставали, они теперь были очень близко и начинали обгонять. Когда автобусы поравнялись, я увидел Мистера Розена и Миссис Фелл, кричащих через окно. Мистер Розен был за рулём. Миссис Фелл в пижаме махала руками. Я не мог слышать их слов, но понимал, что они хотят, чтоб я остановился, и Миссис Фелл выглядела очень испуганно.

Я смотрел на их лица, а Призрак Отца говорил: «БЫСТРЕЕ», – и в этот момент микроавтобус слишком ушёл влево, и мы оказались на траве на обочине, и я не мог вывернуть обратно, и всё затряслось, я подпрыгивал на сидении, и Призрак Отца крикнул: «ТОРМОЗИ», – но мою ногу слишком трясло.

Потом нас подбросило, как будто земля была лошадью, мы опрокинулись, но не до конца, ведь вдоль дороги была живая изгородь, она поцарапала бок и остановила микроавтобус. От удара моя голова дёрнулась вперёд, и я потянул шею. Я посмотрел налево, Призрака Отца не было. Я слышал, как открывается дверь и голос Мистера Розена говорит:

– Филип, Филип, ты меня слышишь?

Я слышал его, повернулся и увидел Мистера Розена в двери. Он забрался в салон, освободил меня от ремня безопасностии спросил:

– Ты можешь встать?

– Да, я думаю, да, – ответил я.

Я увидел Миссис Фелл. Она стояла на дороге в темноте в пижаме, а за её спиной по полям призраки Римских солдат тянули деревянные тележки, гружёные камнями, и там был ещё один призрак, он стоял, держа руки на бёдрах, в форме, блистающей в ночи красным и золотым, с лицом грустным и строгим, как у Мистера Розена, с бородой, возможно, это был сам Император Адриан. Моё сердце стучало, как сумасшедшее: туктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктуктук.

Па-па

Папа странное слово, если его произносить снова и снова: ПапаПапаПапаПапаПапаПапапа, звучит как выстрелы. Мама тоже странное. МамаМамаМама. Кажется, похоже на мумуму, как корова из книжки для малышей. Отец тоже странное – О-ТЕЦ, и Мать тоже М-АТЬ, и Папочка, или Папаша, или Папа-Ша…

Па

па

Па

па

Па

па

пал.

Если разобрать по слогам Ньюарк на нью и арк, что означает «новая арка», и переставить буквы местами, получится «орк ваняаа», а если взять город, то получится догор, только это ничего не значит.

Миссис Пейлфорт

С Мамой и Замком ничего не случилось. Призрак Отца наврал мне, и у меня были Большие Неприятности. Я разбил микроавтобус, из-за чего Мистер Розен и Миссис Фелл попали в немилость Миссис Пейлфорт.

Миссис Пейлфорт – Директриса школы, и она велела явиться к ней с Мамой, когда я вернусь после поездки к Валу Адриана. Так что мы пошли в её кабинет, это как входишь в школу, надо сразу повернуть налево, прежде чем увидишь коридор, который ведёт мимо библиотеки в главный зал, где по понедельникам, средам и пятницам обычно проходят школьные собрания.

Мама постучала в дверь: стукстук, и я увидел, что её колец не было на руке. Мы ждали, и Мама взглянула на меня, она была в чёрном Брючном Костюме, волосы собраны сзади в пучок, она закрыла глаза и выдохнула через нос. За нашими спинами слышалось хихиканье, взгляды и покашливание, которые жгли и выжигали меня изнутри.

Мы стояли и ждали за коричневой ДВЕРЬЮ и вдыхали неприятный запах намытого до блеска ПОЛА, который смешивался с Мамиными духами, и затем нечёткий голос из ниоткуда сказал:

– Входите.

Мама кивнула, чтобы я открыл дверь, что я и сделал. Комната раскрывалась постепенно, пока я не увидел Миссис Пейлфорт, сидевшую с наихудшим выражением лица, которое я КОГДА-ЛИБО видел. Её руки были сцеплены в ЗАМОК, образуя подобие церкви с колокольней, которая развалилась на части и теперь лежит по обе стороны от неё на столе.

У Миссис Пейлфорт тёмно-каштановые и местами светлые белые волосы, собранные в пучок, высокий лоб и большие квадратные очки, которые смягчали верхнюю часть лица, но нижняя половина оставалась совершенно неподвижной, словно её заморозили.

В другом конце комнаты стояли два пустых стула, Миссис Пейлфорт чуть заметно кивнула, качнув головой на миллиметр, – это означало, что мы можем сесть в них.

Миссис Пейлфорт произнесла:

– Итак, я уверена, что вам не нужно объяснять, почему я пригласила вас двоих на встречу со мной.

– Нет, не нужно, – ответила Мама голосом, претендующим на аристократизм.

После чего обе, Мама и Миссис Пейлфорт, обратили свои взгляды на меня и смотрели до тех пор, пока их воздействие не обрело такую силу, что я закачал головой.

После того как взгляд Миссис Пейлфорт сделал со мной то, чего она добивалась, она перевела его на Маму и сказала:

– Знаете ли вы, сколько детей в этом городе сейчас ездят в государственные школы за пределами Ньюарка?

– Нет, не знаю, – ответила Мама.

– Тысяча, – был ей ответ.

Затем Миссис Пейлфорт сказала:

– Можете ли вы себе представить, какой ущерб такой инцидент наносит нашей репутации? Половина абитуриентов с нашей территории уже уезжает в Линкольншир. Лучшая половина, будем откровенны. И нам точно не нужен семиклассник, угоняющий микроавтобусы во время школьных поездок за месяц до того, как у нас будет проводиться проверка из Управления. Вы понимаете?

– Да, я понимаю, – ответила Мама.

Миссис Пейлфорт что-то прошелестела и заперла свои слова во рту, и погрузилась в длинную паузу, примерно, как эта,

а потом она прервала своё молчание и сказала:

– В другой ситуации у нас не было бы иного выбора, кроме как исключить Филипа из школы временно или насовсем.

Когда она это сказала, Мама было начала что-то говорить, но Миссис Пейлфорт приподняла свой подбородок, как будто он карабкался через мамины слова, и сказала:

– Миссис Нобл, я понимаю, что данные обстоятельства являются исключительными, и что Филип всё ещё скорбит из-за утраты отца. Я также понимаю, что Филип, возможно, совершил это в состоянии сомнамбулизма или, по крайней мере, не вполне осознавал, что он делал. Вот почему он останется с нами на текущий момент. На особых условиях, конечно.

Мама растеряла весь свой аристократизм в голосе и спросила:

– Особые условия? Какие особые условия?

Я не расслышал начало особых условий, потому что разглядывал своё отражение в одном из кубков на настенной полке. Позже Мама сказала, что особыми условиями было то, что я должен посещать школьного психолога-консультанта раз в неделю, но это было не страшно, потому что им была Миссис Фелл, которая работала и психологом, и Учительницей.

Когда я перестал смотреть на выставленные на полке трофеи, я услышал, что Миссис Пейлфорт всё ещё говорит:

– Однако очевидно, что, если наши затруднения ПРОдолжатся, нам придётся рассмотреть возможность переводав ДИСЦИПЛИНАРНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ, что может означать, что Филип не сможет вообще посещать нашу школу. Но я уверена, что со временем Филип начнёт чувствовать себя лучше в нашей школьной среде, и я не сомневаюсь, что мы не увидим больше инцидентов с участием школьных микроавтобусов. Ты согласен, Филип?

Ей был нужен утвердительный ответ, и я ей его дал.