Текст книги "Паутина"

Автор книги: Мерси Шелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Клетка 8. Голос-I

Жил-да-был Голос. Он жил в телефонных проводах. Вернее, так: он жил в телефонных проводах, потому что больше нигде жить он не мог. Выражаясь более современным языком – у него не было Постоянного Носителя. Так бывает, хотя и не часто.

Откуда же взялся Голос? Мы не знаем. Может быть, возник сам собой. Говорят, что-то подобное может случиться, когда количество электронных переключателей на телефонных станциях мира достигнет некоторого критического порога – что-то вроде числа нейронов в человеческом мозге. А может, всё было и не так. Может быть, это был чей-то потерявшийся Голос. По крайней мере, самому Голосу второе предположение нравилось больше – это оставляло надежду на то, что он найдёт-таки свой Носитель.

Но найти было не так-то просто. Все люди, пользовавшиеся телефонами, имели свои собственные голоса, а наш Голос был очень ненавязчивым. То ли из боязни, что его обнаружат, то ли от какой-то особой природной скромности он никому не хотел мешать. Однако время от времени ему приходилось чуточку нарушать это правило.

Чтобы не умереть.

Дело в том, что Голосу нужно было всё время говорить, а точнее – разговаривать. И поскольку никого другого в проводах не было, он мог разговаривать только с людьми, которые пользовались телефонами. Конечно, он не говорил им, кто он на самом деле. Он просто изображал других людей. За свою не очень долгую жизнь (мы полагаем, что он родился в 60-х годах в Соединённых Штатах – но никто, конечно, не знает точно)… так вот, за всё это время он прослушал массу телефонных разговоров, и мог при желании прикинуться и маленькой обидчивой девочкой из Норвегии, и иранским полковником авиации в отставке, и любым другим человеком.

Сам он почти никогда никому не звонил. Только в крайних случаях, когда ничего другого уже не оставалось делать. Тогда он звонил кому-нибудь наугад и делал вид, что не туда попал. Или что он проводит телефонный опрос на тему: кого Вы больше любите – кошек или собак? «Пежо» или «Тойоту»? Были у него и другие игры подобного рода. Но, как мы уже сказали, он был очень ненавязчивым Голосом и делал так только тогда, когда больше говорить было не с кем. А говорить, точнее, разговаривать, было для него самым главным в жизни.

К счастью, телефонная система мира была огромной и шумной: в среднем каждую минуту на планете происходило около шестисот двадцати тысяч телефонных разговоров. Голос слушал и выбирал. Услышав, что где-то включился автоответчик и голосом хозяйки телефона сообщает, что никого нет дома, Голос мчался по проводам к этому телефону, и – оп! – звонящий на том конце провода слышал, что хозяйка телефона, прервав свой автоответчик, отвечает сама. Конечно, это был Голос. Он переключал звонящего на свою линию и отвечал ему нежным голосом его девушки: «Ой, привет, я только вбежала, слышу – а ты уже мой автоответчик ругаешь!»

Звонящие никогда не догадывались, что их немножко обманывают. Конечно, Голос не знал всех фактов из их жизни и иногда ошибался. Но он быстро научился сдвигать разговоры в такие области, где вовсе не нужно знать, кто где родился, сколько у кого детей и денег, и так далее. Да люди и сами частенько любят поболтать на отвлечённые темы или вообще ни о чём. Если же ситуация совсем поджимала, Голос притворялся простуженным, или устраивал в трубке помехи.

Иногда Голос даже помогал своим собеседникам. Когда он слышал, что кто-то в сердцах бросает трубку, он перехватывал линию в самый последний момент и говорил человеку, оставшемуся на проводе: «Ладно, извини, что-то я разорался сегодня… Устал на работе. Так и быть, мы поедем летом на озеро,… только не называй меня больше занудой!» А потом звонил бросившему трубку и, изменив голос, говорил: «Спокойной ночи, милый… Я была не права, не обижайся, пожалуйста. Это же ясно, что ты сегодня устал и не в духе обсуждать наши планы на лето… Давай лучше поговорим об этом в выходной.»

Так и жил Голос, разговаривая. Вернее – жил разговорами. Он не мог жить без разговоров, и если он чувствовал, что говорящий с ним человек собирается дать отбой, он снова начинал «в пол-уха» прослушивать всю мировую телефонную сеть. И, заканчивая один разговор, тут же перескакивал на другой. А как он начинал разговоры, вы уже знаете.

Клетка 9. Игра в бисер

– … Таким образом, можно резюмировать: в произведениях фантастической литературы прошлого мы зачастую находим прообразы технических устройств и социальных систем, появившихся гораздо позже. Однако, что касается Сети, никаких явных прообразов этого феномена практически невозможно найти в научной фантастике вплоть до середины XX века. Напрашивается вывод: в отличие от других новшеств, Сеть появилась до того, как человек успел по-настоящему осознать возможность её появления и предсказать все последствия этого «рождества»… На этом я и закончу сегодняшее выступление, спасибо за внимание. Если у кого-то возникли вопросы и комментарии, я к вашим услугам в течение ближайшего часа.

Дочитав лекцию, я попросил комп сменить интерьер с «аудиторного» на «кабинетный» и в ожидании дискуссии отхлебнул из кружки любимый напиток – крепкий чай с водкой. Полчаса назад, когда я заказал бармену эту смесь, он уставился на меня, как баран на нового Гейтса. Я лишь смерил его презрительным взглядом и спросил, кто нанял в приличное место человека, не знакомого с модным английским коктейлем «Сказки Шервудского леса». Через минуту передо мной уже стояла дымящаяся кружка. Но я решил добить этого молодого пижона и, указав ему на незакупоренную бутылку водки, заметил, что каждую секунду из неё испаряется 20 молекулярных слоёв спирта. Парень бросился завинчивать колпачок, а я отправился в кубик.

Теперь, после выступления, предстояло ответить на вопросы. Эту часть лекций я любил больше всего: дискуссия всегда интересней монолога. Частенько я даже умышленно допускал в своих выступлениях спорные, провокационные суждения, чтобы стимулировать аудиторию. Оттолкнувшись от выводов лекции, которые бывали и принципиально неверными, дискуссия начинала жить своей жизнью, нередко уходя к совершенно иной теме.

Но сегодня такое вряд ли произойдёт. Первая передача – слушателей немного. Да и те, что любят спорить, понаблюдают пару выступлений молча, чтобы понять методы, которыми пользуются в дискуссии другие, в том числе и сам лектор. Ничего, «будет и на нашей урлице трафик», как говорит Жиган.

Джон Макмюррей из Бостона просит слова

ОК

Джон Макмюррей светился здоровьем и походил на фермера. С американцами физиогномика работает плохо: вот, думаешь, фермер, а окажется академиком. Опять же, Бостон…

– С интересом послушал вас, Виктор. Особенно насчёт образа чужака-пришельца. Насекомые и машины – это точно! Терпеть не могу ни того, ни другого! Так что если бы мне дали задание снять фильм об инопланетянах, там наверняка бегали бы пауки и киборги… Но скажите, как же насчёт коллективных насекомых – не являются ли они прообразом Сети? О них многие фантасты писали. Можно вспомнить и коллективные машины. У Лема, кажется, был рассказ про Рой, который собирался из маленьких летающих роботов.

– Хороший вопрос, Джон. Дело в том, что я имел в виду отсутствие прототипов Сети как человеко-машинной системы. Ведь это не отдельная, отличная от нашей форма жизни, как муравьи Уэллса. Подобные произведения предлагали описание случайного и недолговременного Контакта с Неведомым. При всех ужасах и странностях эти произведения содержали мораль, которая подтверждала правоту жизненных принципов человека. Или хотя бы задавала ориентацию на такие принципы – будь то постулаты коллективной религии или личный кодекс чести. А в случае Сети мы имеем дело с системой, крепко и надолго связавшей множество людей и машин, причём на добровольной основе. Идёт постоянная подстройка сторон друг под друга. Вы заметили, как изменился ваш язык, ваши привычки после того, как вы подключились к Сети? Чего стоит одна только замена физических расстояний на идеологические, переход от евклидовой метрики к платоновой! Люди, которые проводят долгое время в Сети, могут ощущать разрыв с нею почти так же сильно, как отключение одного из органов чувств. Интересна была бы попытка осознать это великое Единство: к чему оно ведёт? Понять место отдельного человека в этой системе… или его отсутствие как вида в будущей картине мира. Как «По ту сторону сна» Лавкрафта или «Солярис» Лема – вот что я имею в виду, но ближе к конкретному феномену Сети, как она есть сейчас. И такие произведения появились в последней трети XX века. Но будь то медиагалактика Маклюэна, гиперреальность Бодрийара или паранойя киберпанка – везде была уже констатация факта, а не прообраз. Сеть на тот момент уже существовала, хотя и в зародышевом состоянии.

– Спасибо, я понял.

Аноним из Кореи просит слова

ОК

– Профессор, мой русский будет плохой, это программа-переводчик. Вам кажется, Сеть помогала реализовать древний восточный идеал отношения человека с миром вокруг? По-простому – растворение человека среди мира? Тогда не надо никакие прообразы, если это просто реализация. Это значит главный прообраз – очень древнее мировоззрение, уже есть.

– Да, есть. Как и все другие мировоззрения. Их много, и для всех Сеть – как усилитель. Увеличительное стекло. Вы правы, идеи растворения и обезличивания реализуются в Сети очень легко. Но ведь так же усиливается и всё прочее, будь то культ личности или разные психические заболевания. Вы слышали про секту Делителей?

– Немного. Они срывают шоу, конференции. Думают, что так будет польза.

– А знаете, с чего началось? С маленькой статейки «Прерванный фильм». И Дел тогда не был Отцом Делом – обычный был человек, хотя и довольно эмоциональный. Звали его Леонидом. А статейка – простые воспоминания детства: провинциальный кинотеатр, заезженная плёнка, которая посредине фильма вдруг рвётся. И множество людей, которые сидят в темноте и тщетно ждут продолжения кино. Дальше Дел сравнивает это ощущение с современной жизнью того же человека, который в любой момент включает телевизор и получает противоположный эффект: множество фильмов по разным каналам, все с середины, зато до конца. И никакого погрузившегося в темноту кинозала с сотней людей. Никакого «мистического откровения», якобы случавшегося во время тех обрывов плёнки в провинциальном кинотеатре. Смешная, казалось бы, байка – а что в результате? Секта Делителей, в которую вошли не какие-то там оболваненные тугодумы, а самые что ни на есть образованные люди. Не так давно появилась близкая по духу, но ещё более вредоносная секта «Свидетели Явления Ошибки». Члены СЯО считают, что каждая ошибка, даже банальная опечатка – это зародыш новой реальности. И что в Сети у таких зародышей значительно больше шансов «реализоваться», чем в обычной жизни. Поэтому представители СЯО намеренно распространяют ошибки, ожидая от Сети ответа в виде некого знака, который они называют ОВО, «Ошибка В Ошибке». Основатель секты, некий Отец Тук… (стоп-стоп, что-то ты чересчур распелся, вспомни-ка девятый принцип и не высовывайся)… время от времени выступает с довольно туманными и противоречивыми обоснованиями своей религии. Но очевидно, что и здесь Сеть используется как Усилитель… (Ага, из штопора вышли, теперь крылышками помахать, реверанс на прощанье). Я уже не говорю об адептах крайне загадочной системы «Дремль», которые практикуют некий ритуал массового «слияния душ» в особом кибернетическом трансе. Старая как мир идея, но Сеть дала ей второе дыхание, и сейчас эта секта является одной из самых опасных. Дремлин с полугодовым стажем практически неизлечим, а дольше двух лет они вообще не живут. Кстати, вы и сами демонстрируете типичный пример работы технологии как Усилителя Всего. Ведь некоторые люди пользуются Сетью, чтобы изучать иностранные языки – а другие, как вы, пользуются автоматическими переводчиками, чтобы, наоборот, не изучать лишнего.

Доктор Грибоедов из Москвы просит слова

ОК

– Внимание! Завершено сенсационное исследование «Эргодические классы Всемирной Сети». Путешествуя по Сети, каждый сетенавт переходит на новые узлы с помощью различного рода гипер-ссылок; однако существуют маршруты, ведущие к эргодическим точкам (они же «точки залипания»), то есть к таким узлам, с которых уже некуда идти. Эти тупиковые узлы вызывают сильную фрустрацию у активно живущих сетенавтов, жаждущих настоящего сёрфинга, свободного и безостановочного движения по волнам киберпространства. Наши специалисты построили карту эргодических классов Сети и описали эвристические правила, по которым заранее можно предсказать на 80%, ведёт ли данный маршрут к «точке залипания». Кроме того, на основе алгоритмов генетического программирования нами сконструирован специальный бот-проводник, помогающий сетенавту обходить эргодические точки Сети и таким образом обеспечивать безостановочный, творческий сёрфинг в киберпространстве. Материалы нашего исследования «Эргодические классы Всемирной Сети», а также популярное пособие «Сетевой Фэншуй», можно приобрести на…

Щелчок – связь прервана: включилась программа, фильтрующая спам. Долго же ты думал сегодня, вышибала! Ведь с первого предложения ясно было. После таких случаев поневоле начнёшь подозревать, что люди, создающие фильтры, специально делают их немножко тупее, чем надо…

Леха Андреев из Санкт-Петербурга просит слова

Я помедлил с ответом. Леха – известный провокатор. Это, конечно, не спам, но…

ОК

Противоположная половина «кабинета» превратилась в кусок кафе. За столиком сидели Леха и Сап-Са-Дэ с кружками пива. Бороды у обоих были уже изрядно подмочены, а вся сцена слегка накренилась, как палуба «Авроры» перед её историческим затоплением. С «лаптя» эти пьяницы звонят, что ли?

Указывая на меня пальцем, Леха с выражением продекламировал:

– Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины декабристы разбудили Герцена. Он проснулся, перекувырнулся и развернул революционную агитацию: «О великий и могучий, правдивый и свободный, как зеркало русской революции, об одном прошу тебя, друг мой Аркадий, луч света в тёмном царстве: не ходи так часто на дорогу в старомодном ветхом шушуне! Рождённый ползать летать не может! Я волком бы выгрыз бюрократизм, но красота спасёт мир! Мой организм отравлен алкоголем, зато будущее светло и прекрасно! А он, мятежный, просит бури, как будто буря – это движение масс! Какой светильник разума угас! Выпьем с горя – где же кружка?! Сердцу станет мучительно больно за бесцельно прожитые годы… да ведь какой же русский не любит быстрой елды!»

– Борхес-Маркес-Кортасархес! – воскликнул я. – Наезд в стиле «шутер», это что-то новенькое! Ну и в чём же я был неправ нынче, поконкретнее?

– Ты ацтекскими заклинаниями не отмазывайся, Виктуар. Фрейда ты забыл, вот что. Слишком у тебя умненько-разумненько всё получается с прообразами. А ведь автор фантастического произведения может просто выплёскивать на бумагу своё собственное бессознательное. В прошлом веке такой заморочкой многие страдали. И даже сам жанр романа сузили до «истории одной болезни» – никаких больше эпических полотен с подробным описанием генеалогических и других деревьев. Вот и Лукьяненко тот же, которого ты в своей речи упомянул. Ну да, написал он когда-то свой зеркальный сериал в жанре «фидорпанк». Вроде бы про Сеть, верно. Но заметь: во всех его романах главные герои – крутой мужик и одарённый, но слабенький такой мальчик, которого крутой мужик опекает и на коленочках баюкает. То есть имеем застарелую тоску ребёнка по сильному папе. Гомосексуализм, в общем. А ты распелся: что ни фантаст у тебя, то Дельфийская пифия.

– Сто хитов тебе в рамблер, старый флеймер! У меня первая нормальная лекция за три года, а то бы я тебе ответил… Но сегодня будем считать, что ты как всегда прав, счастья тебе и радости. Заходи.

– Ты тоже не пропадай. Мы в «Снайпере» сидим на Грибанале. У Серого теория, что сегодня Дух Невинно Убиенного Императора опять восстанет и замочит очередную городскую шишку. И как всегда, именно здесь, у воды. А по-моему, вряд ли. После того, как Священный Як приказал долго жить, Дух Императора тоже сбавил активность. Короче, мы поспорили и ждём. Так что подъезжай, разобьёшь и свидетелем будешь. В общем, до скорой. Серый, как эта фигня выключается?

Сап-Са-Дэ протянул вперёд руку: кафе вместе с ним и Лехой затряслось, перевернулось вверх ногами и стало исчезать от краёв к центру, сменяясь на интерьер «кабинета-34». Последним растворился карман пиджака Сап-Са-Дэ, перед самым исчезновением края кармана раздвинулись улыбкой Чеширского Кота. У меня возникло дурацкое ощущение, что это меня, а не «лапоть» захлопнули и бросили в карман. Нет, никогда не привыкну к трюкам трехмерки.

Тем не менее, после исчезновения весёлого кафе мой кабинетный интерьер показался мне скучноватым и даже как будто начал навевать лёгкую клаустрофобию. Прошло ещё минут пять. Желающих дискутировать не было, и я решил слегка обустроить свою интерьерную заставку.

Для начала я велел компу отдёрнуть мнимую занавеску с мнимого окна. За окном оказался вид на берёзовую рощу, с куском никуда не ведущей дороги на переднем плане. Ну понятно – раз русская версия, то без дурацких канадских берёзок не обойтись. Типичный пример заставки, которую легко сдать начальству, потому что начальство дольше двух минут на неё смотреть не будет.

Я вызвал искалку, недолго думая задал ей фразу «вид с высоты птичьего полёта»…

…и тут же оказался внутри маленького летающего средства, пикирующего с большой высоты в пустыню. «Стоп!», крикнул я, непроизвольно вцепляясь в подлокотники кресла. Картинка замерла.

Сначала я заподозрил, что искалка по ошибке закинула меня в раздел Flight Simulators. Однако транспортное средство – дельтаплан с мотором – оказалось оснащено таким количеством аппаратуры, что напоминало скорее летающую лабораторию, чем игрушку-симулятор.

Я запросил общий обзор раздела. Там предлагалось ещё несколько подобных мобильных кабинетов – огромный грузовик для междугородних перевозок, веломобиль, яхта и даже небольшая подводная лодка. Название раздела – Technomads – сразу поставило всё на место.

Технопсихи, они же технопсы, были хорошим примером того, как можно довести идею персональной свободы до полного маразма. У личного транспорта имеется один большой недостаток. В своей машине нужно самому следить за дорогой, да и за машиной тоже. Конечно, недостаток этот – сущий пустяк по сравнению со свободой, которую даёт личный автомобиль. Однако попытки совместить свободу передвижения по дорогам со свободой передвижения по Сети приводили к катастрофическим результатам.

Первыми ласточками стали мобильные телефоны, из-за которых было столько аварий, что в некоторых странах ими вообще запретили пользоваться в автомобилях. Но в США, в стране победившего индивидуализма, технопсы не сдавались и шли дальше, оснащая свой личный транспорт сетевыми 3D-бродилками и прочими электронными примочками. Среди примочек особое место занимали самопальные «автопилоты», призванные освободить водителя от постоянного контроля за дорогой. В результате применения таких устройств появление экипажей технопсихов в крупных городах было легко отслеживать по сообщениям о том, в каком районе парализовано уличное движение.

Однако я не спешил закрывать раздел вебели в стиле Technomads. Транспорт сумасшедших индивидуалистов напомнил мой собственный опыт технокочевника. Многие мои стихи и статьи были написаны в транспорте – только в общественном, который идеально подходил для подобных дел, поскольку в нём и руки, и голова свободны. Даже в других городах я сразу находил себе «обзорные маршруты» – 22-й трамвай в Праге, 33-й троллейбус в Москве… В нашей столице можно было покататься с лаптопом и по кольцевой линии метро, хотя недолго: после третьего круга всегда начинало казаться, что вслед за станциями стали повторяться и пассажиры.

Но больше всего я любил междугородние автобусы. Они были как-то мягче поездов, и в то же время ближе к внешнему миру. Автобусы создавали наиболее гармоничное сочетание движения и покоя, когда мысли, цепляясь за проплывающие за окном пейзажи, не зацикливаются, но и не рвутся вскачь, а бегут так же ровно, как гудит мотор.

Из-за этой ностальгии по передвижному рабочему месту моя первая идея по оформлению кубика была проста: поискать автобусный интерьер. Однако я очень сомневался, что в заставках MS Rooms найдётся такое «отечественное решение». К тому же у меня были особые отношения с высотой, и вид с дельтаплана мне понравился. Поэтому я поступил хитрее. Для начала нашёл в настройках летающей лаборатории режим «случайное блуждание на автопилоте» (хотел бы я поглядеть на технопсиха, который летает в таком режиме в реальности!). Потом я открыл интерьерный 3D-редактор, вырезал квадратный кусок «вида с дельтаплана» и вставил этот кусок в окно своего «кабинета-34» вместо скучных канадских берёзок. Получился кабинет, парящий над плокогорьем Наска.

Не успел я налюбоваться на своё новое окно, как комп сообщил о новом слушателе, пожелавшем высказать свои мысли о моей лекции:

Алёна из Липецка просит слова

ОК

– Послушайте, да что тут говорить о прототипах?! Вон сколько космической фантастики понаписано, а где весь этот космос?! Всё там же, даже ещё дальше – все ушли в Сеть. Она отняла у нас звёзды, профессор. А вы ей молитесь, прототипы какие-то выискиваете, оправдания!

(Ого! Живенькая девочка! Да и подстрижена так, что хочется поставить перед ней блюдечко с молоком. Но поддакивать здесь не надо. Наоборот, разозлить ещё больше. Тогда она, может быть, что-нибудь и сделает…)

– Видите ли, Алёна, перед тем как спорить, люди обычно стараются проверить, совпадают ли у них определения. Иначе зачем спорить, если каждый говорит о своём? Вот вы кричите: «космос, звёзды…» А что это? Зачем это вам, вы задумывались? Вот вам моё определение – это символы дешёвого эскапизма. Таких символов – пруд пруди. Поэты всех веков куда только не звали человечество! И «на закат, где горят паруса», и «на свиданье с зарёй на восток». Хорошо там, где нас нет – вот и все ваши звёзды.

Заметив, что девушка хочет возразить, я остановил её:

– Подождите, я не закончил. Тяга к новым землям – это очень хорошо. Такая тяга многократно спасала человечество от вымирания. Но какие земли, Алёна? Не кажется ли вам, что стремление «всё выше и выше» – не для жизни, а скорее для тех, кто хочет контролировать жизнь? Не зря ведь космические исследования всегда шли в рамках военных программ. А за новыми землями незачем летать в безвоздушное пространство. Есть Антарктида, есть весь Мировой океан. Вот они действительно ждут своих капитанов Немо.

– Но Внеземной Разум? Разве встреча с ним не стоит усилий?!

– Алёна, вам так сильно нужны инопланетяне? А с соседями по дому вы пробовали говорить? А с жителями Новой Гвинеи? А с бродячими собаками, до того как их потравили? Или они все вам неинтересны, потому что от инопланетян вы тайно ожидаете чего-то большего, чего-то сверхъестественного? Примерно как ребёнок, ожидающий игрушек от родителей…

Ничего не сказав, девушка исчезла. Надеюсь, я разозлил её в правильную сторону. Если она и дальше будет упорна в своих стремлениях, она сама дойдёт до мысли, что есть-таки важный повод для эмиграции в космос… Но об этом не стоит говорить на подобных лекциях. Об этом скажет в очередном выступлении Робин.

Наступила пауза. Под впечатлением от последнего разговора я разглядывал вид из окна моего «кабинета»: пустынный пейзаж с плоскими горами на горизонте. Мне представилось, что этот вид – не земной, а марсианский. Да, очень похоже. Год назад Саид помог штатовским хакерам из повстанцев-социалистов сломать государственный спутник, транслировавший липовые новости об их гражданской войне. Взамен «Дети Троцкого» показали Саиду, как залезать в сеть NASA. И на следующий день мы в течение трех минут «колесили» по Марсу, подключившись к зонду. Робот двигался по дну канала. Красный песок, зеленоватое небо – никакого особенного трепета этот вид во мне не вызвал. Некоторый эффект натуральности возникал из-за того, что изображение постоянно дёргалось, так что на второй минуте возникло головокружение. К тому же камеру постоянно застилали облака красноватой пыли. Девочка права: мало кому нужен этот некрасивый космос, когда есть виртуальные игрушки-имитаторы, куда более привлекательные.

С Марсом получилось почти то же, что и с Луной. Сначала – головокружительный триумф русско-американской экспедиции. Облетевший весь мир видео-ролик, на котором два астронавта подъезжают на марсоходе к языку ледника. Громкие проекты по заселению Марса и использованию его полезных ископаемых. Затем – взрыв вернувшегося корабля при посадке на Землю. Всемирный траур и охлаждение интереса к далёкой безжизненной планете. Финансирование марсианских программ срезали. После этого на красную планету летали только автоматы. Недавно они нашли там какую-то фиолетовую плесень.

Пауза в дискуссии затянулась на десять минут. Похоже, на сегодня всё. Я допил пунш и собирался отключиться, когда комп снова ожил:

Доктор Оборо Судзуки, местоположение не установлено, просит слова

ОК

В кресле передо мной возник человек довольно необычного вида. Тёмно-красное кимоно с едва заметным зеленоватым узором, абсолютно лысая голова, на лице – старинная белая маска. За его спиной я заметил провод. Сначала мне показалось, что шнур подсоединён к маске. Но когда человек чуть-чуть повернулся, я увидел, что провод идёт прямо в его затылок. Меня передёрнуло. Правда, я тут же утешился неожиданной мыслью: Сеть возвращает человеку хвост! Конечно, идейка с натяжкой – настоящие хвосты растут отнюдь не из головы… Но с другой стороны, ещё не факт, что интерфейс через задний проход хуже, чем подключение к голове. Тут скорее стереотипы мешают. А с точки зрения техники – есть готовое «гнездо» внизу спины, очень удобное… Надо будет развить эту тему в следующей лекции.

– Здравствуйте, профессор. Надеюсь, мой маскарад не испугал вас?

– Коль скоро это не мешает вам самому видеть меня… – насторожённо ответил я.

– Нет, не мешает. Мне было восемь, когда бомба упала на Хиросиму. С того времени обычные зрение и слух меня не беспокоят.

– Извините, не знал… – пробормотал я ещё более неуверенно.

Потеря человеком зрения и слуха должна безусловно вызывать сочувствие. Но с другой стороны – вот так запросто щебечешь со слепоглухонемым, который тебя слышит, а ты его не видишь… И при этом он сам говорит «меня не беспокоят» с такой иронией, что восприятие ситуации неминуемо оказывается на той странной грани между трагедией и комедией, где явления поднимаются над плоскостью обычных определений и у них оказывается больше одной тени. Когда-то я испытал похожее смешанное чувство в Москве, по дороге от метро «Таганская» к Библиотеке иностранной литературы. Там мне попалось здание, на двери которого висели две таблички – большая «ВСЕРОССИЙСКОЕ ОБЩЕСТВО СЛЕПЫХ» и маленькая «Здесь подключают к Интернету. Ситилайн».

– Не стоит извиняться. В определённом смысле я слышу и вижу гораздо лучше вас. Несколько десятков человек счастливы работать моими глазами и ушами, а иногда и другими органами.

Удивительный собеседник слегка тряхнул кистью, как бы давая понять, что вопрос решён и подробности ни к чему, и продолжал:

– А то, что видите сейчас вы – просто маскировка. Увы, безопасность требует… Я мог бы предстать перед вами в образе тэнгу, я так частенько делаю в других дискуссиях. Но мне подумалось, что вам будет приятнее увидеть маску ситэ. Вы упоминали о традициях театра. Но в одной из своих лекций, ещё в Университете, там, насколько я помню, проводилась параллель с мотивами использования псевдонимов в Сети. Древние маски кагура, по преданию способные вернуть душу в мёртвое тело – и сознательное ограничение, которое артист использует для того, чтобы сконцентрироваться на иных направлениях… так? Замечательное сопоставление. И вы неплохо подтверждаете ваши мысли практикой.

– Вы имеете в виду «неплохо для гайдзина»?

– Неплохо для представителя страны, в которой культура кукол победила культуру масок.

– Боюсь, мне непонятна ваша классификация культур…

– О, это довольно условное деление. Хотя и показательное. В вашей стране последние сто лет популярны кукольные театры и куклы вообще. Но практически нет маскарадов или других практик, где широко использовались бы маски. У некоторых индейских и африканских племён, наоборот, больше развиты обряды с использованием масок.

– Сомневаюсь, что все культуры можно разбить на две группы по этим признакам. В Японии, насколько я понимаю, популярен не только театр Но, но и самые разнообразные куклы, от дарума до тамагучи.

– Япония много веков является страной двух религий, и в определённом смысле – двух культур. Надеюсь, вы понимаете, что «культура масок» и «культура кукол» не обязательно проявляются в театрах. Различие во внутреннем принципе. Если говорить языком прошлого, в одном случае дух вселяется в самого человека, в другом – в предметы, созданные человеком, в его орудия и его идолов. Танцы идут от культуры масок, литература – от культуры кукол. Маски древнее, но вот уже несколько веков так называемым «цивилизованным западным миром» правят куклы. Да и в других культурах они осели достаточно прочно. Однако в начале этого века культура масок стала незаметно возвращаться с некоторыми новыми технологиями, особенно с сетевыми. В этой связи очень любопытны ваши опыты по переносу традиции Morris Dance в киберпространство. Хотя это пока больше куклы, чем маски, не правда ли?

Японец заметно двинул скулами, улыбаясь под своей белой маской. Мне стало совсем не по себе. Ещё один свидетель моих игр с виртуальными личностями, чего он хочет? Шантажировать меня? Если это противник, то значительно сильнее, чем «Аргус». Morris Dance, вот это да! Тонкий намёк, которого не поймёт ни один отечественный сотрудник безопасности. И в то же время для знающего человека в этой паре слов – все «Вольные Стрелки» и даже сама идея виртуальных перевоплощений, древний британский ритуал «оживления» легенды о Робине.

– Но это всё немного в сторону. – Собеседник, очевидно, заметил моё замешательство, и тактично закрыл тему. – Я хотел спросить о другом. Что случилось с вашей «Glasperlenspiel»?

У него определённо была способность бить каждой новой фразой по новой болевой точке. Теперь я почувствовал укол горечи: «Игра в бисер» была моим любимым проектом в Университете до того, как я оттуда ушёл.