Текст книги "Любовь может все"

Автор книги: Мэрили Андерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава 5

Всю дорогу Марк ругал себя. Зачем нужно было добиваться приглашения на этот великосветский бал? Еще глупее было надеяться, что, если он поцелует Селию, то сможет поколебать ее решение.

Не утешало даже то, что она не проявляла интереса к Чарли. Он видел по крайней мере дюжину молодых, богатых и преуспевающих мужчин, танцевавших с ней в этот вечер, которые имели гораздо больше шансов, чем он.

Войдя в дом Селии, он остановился посреди гостиной. Один поцелуй разрушил всю его решимость соблюдать дистанцию. Так он может потерять все, что с таким трудом приобрел за эти дни.

Но ведь она ответила на поцелуй. Пламя не погасло, и со временем оно разгорится снова. Они принадлежат друг другу, и это гораздо глубже, чем страсть, это судьба. На теплоходе он понял это в тот момент, когда увидел Селию. Теперь нужно обуздать свое нетерпение и дать ей время понять то, что было совершенно ясно ему.

Конечно, у него было преимущество. Еще в детстве бабушка предсказала, что он точно узнает, когда предназначенная ему женщина войдет в его жизнь. Несколько раз он путал простое влечение с этим единственным на всю жизнь чувством.

На этот раз было не так. Судьба бросила Селию в его объятия, и теперь только от него зависит, сможет ли он удержать этот подарок судьбы.

Марк вытянулся, уперев ноги в край дивана. Сообразив, что находится не в спальне, он сел, потирая затекшую шею и стараясь понять, что его разбудило.

Освещенная мерцанием телевизора, Селия сидела посреди комнаты и слушала записи на своем автоответчике. Взглянув на часы, Марк увидел, что было около четырех часов утра.

Закинув руки за голову, он следил, как она набирает номер, слушал извинения перед кем-то, кого она разбудила в такой ранний час.

Неожиданные нотки гнева, прозвучавшие в голосе Селии, заставили его поднять голову. В ее голосе, по-прежнему тихом и спокойном, чувствовалась сдерживаемая ярость. Марк ощутил внезапную ревность к человеку на другом конце провода.

Положив трубку, Селия взяла свою сумочку и встала. Сделав несколько шагов, она оглянулась и, заметив, что он наблюдает за ней, рассеянно улыбнулась.

– Извини, что разбудила тебя. Где ключи от моей машины?

– Неужели ты собираешься сейчас куда-то ехать?

– Я только что узнала, что в центр привезли избитого ребенка, а сегодня ночью мое дежурство.

Она покачала головой, увидев, что он встал и снял пальто со стула.

– Марк, тебе совсем не нужно ехать со мной.

– Для этого есть множество причин, и первая из них та, что я просто не смогу заснуть, зная, что ты колесишь по улицам Бостона в четыре часа утра.

Хотя Селия очень старалась, заполняя множество бумаг, уже рассвело, когда она доставила двухлетнего ребенка в больницу.

Выезжая со стоянки, Марк взглянул на Селию. Девушка молчала с тех пор, как они выехали из дома. Глаза ее были закрыты, но он знал, что она не спит.

– Надеюсь, что такое не слишком часто выпадает на твою долю.

– Мне кажется, чем дольше я буду работать, тем равнодушнее буду становиться. Я уже стала такой. В первый раз, когда я увидела избитого ребенка, то проплакала несколько часов.

Внимательно посмотрев на нее, он заметил, как напряжено ее тело.

– Пройдет еще немного времени, и тебе станет легче.

С ужасом почувствовав, что сейчас расплачется, Селия отвернулась к окну. Она не плакала при посторонних со времени похорон отца, бабушка с детства запрещала делать это. Нагнувшись, чтобы волосы закрыли лицо, она стала рыться в сумочке в поисках носового платка.

Машина замедлила ход и остановилась. Селия почувствовала, как его пальцы отводят волосы с ее лица, и попыталась отвернуться к окну, но он взял ее за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.

– Почему ты стесняешься своих слез?

– В моей семье это не принято.

Пробормотав что-то неодобрительное по поводу привычек ее семьи, Марк притянул Селию к себе, стал гладить ее волосы, говоря что-то успокаивающее, пока она не затихла.

Очнувшись, она услышала, что Марк заводит мотор.

– Ты не хочешь заехать куда-нибудь позавтракать?

– Мне не хочется есть. Извини меня за то, что я так расклеилась.

Его объятия стали крепче.

– Ты говоришь так, как будто плакала из-за ушибленного пальчика.

– Я очень много видела подобных случаев, но всегда они кажутся мне такими несправедливыми. Эта маленькая девочка должна была проснуться сегодня утром и увидеть возле своей кроватки груду рождественских подарков, а не синяки и кровоподтеки на ручках и ножках.

– Что же ты делаешь? – спросил Марк.

– Наша социальная служба занимается неблагополучными семьями, и я веду документацию по нарушению законов, собираю доказательства, чтобы потом было легче…

– Я не это имел в виду. Что ты делаешь, когда тебе хочется плакать?

– Я стараюсь больше работать. – Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Нужно, чтобы на соцобеспечение давали больше денег…

– Я не об этом. Что ты делаешь для себя?

– Для себя? Но я ни в чем не нуждаюсь, – сказала она, удивленная его вопросом.

– Но ты одна все равно не можешь решить всех социальных проблем в городе.

Она резко вздернула подбородок.

– Но я хочу заниматься именно этой работой.

– Мне кажется, что у тебя просто много свободного времени и ты не знаешь, как его потратить на что-нибудь мало-мальски стоящее. Сейчас у тебя есть только работа. Может быть, это нужно уравновесить, найдя другие интересы в жизни.

Ей не понравилось, что он повторял то, о чем постоянно говорили Шеннон и Вера.

– Например, ты?

– Почему бы и нет?

Но когда она повернулась, чтобы ответить, он наклонился и поцеловал ее.

Всю дорогу до дома ее не покидало воспоминание о прикосновении его губ, нежном, властном, обещающем, на мгновение заполнившем пустоту жизни.

Когда Селия спустилась вниз, она увидела Марка, лежащего на диване в гостиной. Оторвавшись от воскресной газеты, он улыбнулся.

– Хорошо выспалась?

Селия кивнула. За много лет она ни разу не позволила себе спать до полудня, хотя почти всегда возвращалась с работы такой уставшей, что едва могла подняться по ступенькам.

Ей приятно было смотреть на Марка. Чисто выбритый, с блестящими глазами, полный энергии, он выглядел, как тогда на теплоходе в ожидании знаменитого карибского восхода.

– Что мы будем делать сегодня? – Его голос прервал воспоминания, напомнив, что те дни давно прошли.

– У меняесть работа, которой я должна заняться.

– Но ведь сегодня воскресенье.

– В воскресенье я всегда занимаюсь бумагами.

– А по каким дням ты ничего не делаешь?

– Бездельничаю? Но у меня всегда есть дела.

– Хорошо. Но я надеялся, что ты поможешь мне сделать кое-какие покупки.

Отдернув занавески на окне, он отступил, чтобы Селия могла увидеть ясный зимний день и снег, блестевший под солнцем. «Прекрасный день для прогулки», – подумала она, и ее решимость заняться бумажной работой несколько угасла.

– Ну хоть на несколько часов, – продолжал убеждать Марк, – ты поможешь мне выбрать подарки. Может быть, несколько компакт-дисков с рождественскими гимнами. Я просмотрел твою коллекцию и не нашел никакой рождественской музыки.

– Я не очень увлекаюсь музыкой. – Ей была неприятна мысль о том, что кто-то рылся в ее вещах, так бесцеремонно вмешиваясь в жизнь.

Селия, придав себе занятой вид, стала раскладывать бумаги. Марк взял ее за руки.

– Рождество не заканчивается в один день. Не забудь, что праздники длятся двенадцать дней и большинство людей проводит их в кругу семьи. У тебя тоже должно быть свое собственное Рождество.

Откуда ему знать, что ей нужно? Она попыталась высвободиться.

– Запомни, мы не будем проводить каждое Рождество вместе с твоей семьей. Когда у нас появятся дети, мы создадим свои собственные традиции.

– Я не хочу об этом слышать, – устало проговорила она.

Марк изменил тему разговора.

– Ты уже сделала рождественские покупки?

Ему не понравилось, что в доме не было рождественских украшений, Селия видела это. Можно представить, как он расценит ее безразличие к покупке рождественских подарков.

– Я никому не дарю подарков.

– Даже своим домашним?

– Семья Харгрейв не отмечает Рождество традиционным способом.

Как она может объяснить это человеку, родившемуся в обычнойсемье?

Вне всякого сомнения, мать, которая посылает сыну посылки с домашним печеньем, обожает дарить рождественские подарки.

– Если мы чего-то хотим или в чем-то нуждаемся, мы это просто покупаем. Мы считаем, что дарить подарки – дело бессмысленное.

Одеваясь, она делала вид, что не замечает внимательного взгляда Марка.

– Не хочешь, чтобы я отвез тебя?

– Пожалуй, мы можем немного пройтись пешком.

Селия привыкла ходить быстро, обдумывая на ходу предстоящие дела, но сегодня она почувствовала, что не может сосредоточиться. Через каждые два шага он останавливался, чтобы скатать снежок и бросить его в ограду стоявшего рядом дома.

Одна она могла пройти милю за пятнадцать минут, сегодня за это время они не прошли и одного квартала. Марк, взяв ее за руку, отстегнул ее часы и положил их себе в карман.

– Никогда не думал, что стану ревновать к неодушевленным предметам, – проворчал он, – ты все время смотришь на часы с тех пор, как мы вышли из дома. Я только что попал снежком прямо в глаз памятнику, а ты этого даже не заметила. Я вложил всю душу в этот удар, надеясь на похвалу, и что же я получил? Да ничего!

– Выходит, что я подарила тебе за это часы.

Он убрал прядь волос с ее лица.

– Как прекрасно играть в детстве на заснеженной улице.

Ее сердце на минуту перестало биться, когда он прикоснулся пальцами к ее щеке.

– Я никогда не играла на улице зимой, когда была маленькой.

– Давай наверстаем это упущение. Разве мама не учила тебя кататься на коньках?

Представив себе, как Кэтрин в элегантном шелковом платье и увешанная драгоценностями носится кругами по замерзшему пруду, Селия расхохоталась.

– Нет, такого не могло быть. Вообще Харгрейвы предпочитают менее подвижные игры, такие, как бридж и трик-трак.

– Я думал, что каждый житель Новой Англии проводит свободное время, катаясь на коньках.

– Шеннон любит кататься на коньках.

– Я тоже. Давай завтра поедем куда-нибудь, и я продемонстрирую тебе свое искусство.

– Может быть.

– По-моему, у тебя совсем нет авантюрной жилки.

– Члены нашей семьи не имеют этой черты.

Марк присвистнул.

– Тогда твоя тетя Луиза – исключение из общего правила. Как же ее полеты на биплане и роман с пилотом?

– Она не говорила тебе, что овдовела через три недели после свадьбы, когда биплан вместе с ее мужем врезался в телеграфный столб?

– Но она рада, что были эти несколько недель счастья. Она сама сказала мне об этом.

Селии стало интересно, как ему удалось вызвать тетю Луизу на такие откровения, но она решила, что лучше не затрагивать эту тему.

– Многие из нашего семейства вполне довольны своей теперешней жизнью.

Она ожидала возражений, но он только улыбнулся и протянул ей снежок, который только что слепил.

– Подержи-ка.

– Я уже не в том возрасте, чтобы играть в такие игры. Да и ты тоже. – В голосе Селии послышались интонации ее бабушки.

Отойдя в сторону, он размахнулся, и Селия почувствовала, как снежок слегка ударился о плечо. От второго удара ей удалось увернуться.

– Прекрати! – крикнула она, но расхохоталась, когда Марк испуганно выронил снежок.

– А что будет, если не перестану?

– Тогда я…

Прицелившись, он бросил в нее снежок. Она увернулась, потом подняла руку. Точно брошенный снежок попал Марку прямо в лицо. Он покачнулся и упал в снег.

– Марк? – испуганная тем, что он не отвечает, она подбежала и опустилась на колени рядом. Марк лежал неподвижно, и она почувствовала, как бешено бьется ее сердце.

Он неожиданно повернулся, схватил ее за плечи и притянул к себе. Она услышала счастливый смех, когда стала барахтаться в его руках, пытаясь вырваться.

– А это тебе ото всех социально необеспеченных!

Его поцелуй согрел ее холодные губы.

Он повалил ее в снег, прижав к земле тяжестью своего тела.

– А как же твоя рана?

Рассмеявшись, он вскочил и протянул ей руку.

– Я видел это однажды в кино. Действует безотказно.

– В следующий раз это не пройдет.

– В следующий раз?

Не желая поддаваться его шаловливому настроению, она пошла вперед. Никто из ее поклонников не вел себя так по-детски. Она не могла припомнить случая, чтобы кому-то в голову пришло играть в снежки. Но Марк, падающий в снег, чтобы она подумала, что с ним что-то случилось. Неужели он считает, что ее так легко провести?

Улыбка тронула уголки ее губ.

– Ты должна улыбаться почаще, – проговорил он, – моя бабушка говорит, что улыбка очищает душу.

– А если мне не нужно очищать свою душу?

Он поправил ее сбившуюся набок шапочку и взял Селию под руку.

– Когда ты прогонишь меня, с кем ты будешь играть в снежки?

– С Шеннон.

– Это совсем не то. Тебе нужен тот, кто мечтает вместе с тобой, плачет вместе с тобой, смеется вместе с тобой. Близкая душа.

– Насколько я понимаю, ты имеешь в виду себя.

– Да, это единственно верный вариант для нас обоих. Тебе не хватает меня, а мне – тебя.

– Я предназначена тебе, а ты предназначен мне. Не слишком ли это примитивно?

– Это предопределено судьбой. Ты можешь протестовать, можешь взбрыкивать своими изящными копытцами, но в конце концов ты будешь принадлежать мне.

– Я не верю в судьбу.

– Ты воспитана по пуританским законам. Нужно много работать, соблюдать предписанные правила и довольствоваться теми скупыми радостями, которые выпадают на твою долю.

– Жизнь совсем не так проста, – заметила она.

– Она проста или сложна в зависимости от того, какой мы ее делаем. Он остановился, чтобы полюбоваться кривобоким снеговиком, слепленным ребятишками. – Нужно слепить такого же, когда мы вернемся домой. Кстати, если следовать всем правилам ухаживания, то ты должна купить мне рождественский подарок.

Она расхохоталась.

– Но мы не говорили о правилах ухаживания, и я не собираюсь дарить тебе рождественский подарок.

– Прекрасно. Лучший подарок для меня то, что я нахожусь здесь. Это даже лучше, чем лошадь, которую отец подарил мне на день рождения, когда мне исполнилось семь лет. У тебя когда-нибудь была лошадь?

– Пони, – сказала она и пожалела, что ответила на вопрос, который касался ее прошлого.

– Как ты назвала ее?

– Чистокровные животные уже имеют клички с рождения. – Она забыла, как звали пони, и не хотела признаться в этом.

– А я назвал свою лошадь Спот [3]3
  Пятно.


[Закрыть].

– Но Спот – это собачье имя.

– Мой отец назвал его Дурень, потому что он был полукровкой с невозможным окрасом – рыжие и коричневые пятна там и здесь. Мне казалось, что Спот звучит благозвучнее, чем Дурень.

– Немного. – Сознавая, что не стоит слушать дальше о его отце и лошади или о чем-либо еще из его прошлого, Селия повернулась, чтобы перейти улицу. – Мы уже почти пришли.

Марк потер покрасневшие руки.

– Тебе бы следовало надеть перчатки, – пробормотала Селия, – не хочешь зайти в магазин или кафе, чтобы согреться?

Он стал изучать меню, прикрепленное к окну одного из кафе.

– Горячий шоколад – звучит неплохо в такой мороз.

Войдя внутрь, она зажмурилась, привыкая к яркому освещению, а Марк в это время оглядывал столики.

– Нет ни одного свободного, похоже, что нам придется сидеть за стойкой.

Но там тоже не было двух свободных мест.

– Мы можем пойти в другой ресторан, – предложила Селия, но, обернувшись, увидела, что Марка уже нет рядом. Она заметила, что несколько человек встали с высоких стульев у стойки и направились к выходу. Но тут появился Марк и потянул ее к двум стульям, стоящим рядом.

– Я предупредил всех, что нужна тишина, – я хочу сделать тебе предложение.

Было похоже, что он не шутит. На них уже оглядывались. Посетители замолчали, ожидая дальнейших событий. Маленький ресторанчик наполнился шепотом, передаваемым от столика к столику.

– А что ты скажешь, когда я откажу? – прошептала она.

– Ну зачем отказывать? – Марк разглядывал меню, потом спросил у подошедшей официантки: – Какие фирменные блюда в вашем ресторане?

– У нас неплохое чили.

– Значит, два чили. Как насчет вина? У вас есть «Дом Периньон»? – Официантка отрицательно покачала головой, и он вздохнул. – Тогда только два горячих шоколада.

Селия подождала, пока официантка отойдет, потом заговорила:

– Я не могу есть, когда на меня все смотрят.

Марк встал со стула, опустился на одно колено и взял ее за руку.

– Ты будешь моей, Селия? Я обещаю тебе свою душу и сердце, луну и солнце, посудомоечную машину и…

– Встань, – сказала она, стараясь не рассмеяться, – ты уже знаешь мой ответ.

Поцеловав ей руку, Марк встал и оглянулся.

– Она сказала «да», господа.

– Я не сказала…

– Ты и не должна этого делать. Все уже предсказано звездами. Я извиняюсь за отсутствие романтической атмосферы. Обычно я водил своих знакомых женщин в какое-нибудь приличное место.

Внезапно ей стало не по себе, но она постаралась объяснить это чувством голода, а не возникшей ревностью.

На теплоходе он сказал, что все они были длинноногими блондинками, похожими друг на друга, как горошины в стручке, и отличавшимися от нее. Это доказывало, что она не принадлежит к тому типу женщин, которые ему нравятся.

– Меня не интересует твое прошлое, – солгала она.

– А мне очень интересно, как ты жила раньше. Луиза сказала, что после того, как ты расторгла помолвку с Чарли, ты встретила кого-то другого, кажется, доктора.

– Студента медицинского института, – неохотно поправила его Селия.

Марк подождал, пока официантка поставит перед ними горшочки с чили и блюдце с содовыми крекерами, и только потом спросил:

– Что между вами произошло?

– Мы просто расстались, и каждый пошел своей дорогой. – Она решила не сообщать, что Дерек исчез сразу же после того, как узнал, что Селия не имеет права воспользоваться своим наследством, пока ей не исполнится тридцать. Он сказал, что не может ждать одиннадцать лет.

– А потом был испанский автомобильный магнат…

– Его звали Мигель. Луизе удалось рассказать тебе все это за один танец?

– Я хороший слушатель. Она сказала, что в последнем случае вы уже собрались пожениться.

– С ним я летала в облаках, а когда спустилась на землю, то поняла, что нас связывает очень мало.

Вообще-то после того, как Селия узнала, что у него в Испании была другая женщина, мысль о браке мгновенно испарилась из ее головы.

– Кажется, мы слишком долго говорим о моем прошлом.

Марк попробовал чили и потянулся к стоящему на столе прибору со специями.

– Я думал, что тебе захочется рассказать мне об этом, но, судя по всему, ты не особенно любишь предаваться воспоминаниям.

– Я не понимаю, почему тебя это так удивляет, ведь ты сам был помолвлен несколько раз.

– Я сообщил об этом в тот день, когда мы встретились в первый раз. Но мне нужно было понять, что ты не любишь говорить о прошлом, когда ты не проявила интереса к моей истории.

Ей очень хотелось расспросить о его девушках, но она прикусила язык, понимая, что в ответ на свою откровенность он потребует такой же откровенности от нее.

– Твое прошлое – это твое личное дело, так же как и мое. Если бы мы собрались пожениться, то тогда я рассказала бы все о моей жизни.

– Сколько их было всего?

– Кого ты имеешь в виду?

– Твоих отвергнутых женихов.

– Я не делала зарубок на палочке.

– Ты можешь посчитать сейчас.

Помолчав, Селия неохотно проговорила:

– Их было четверо.

– Включая меня?

– С тобой пятеро. – Она потянулась за счетом, который официантка положила на стойку, но Марк оказался проворнее.

– Это звучит старомодно, но я сам предпочитаю платить в ресторанах. Все твои помолвки были расторгнуты по взаимному согласию?

Встав, Селия вместе с Марком направилась к кассе.

– Какая разница?

– Мне просто интересно. Ты повсюду оставляешь разбитые сердца?

– Нет, это были дружеские расставания.

– Ты действительно поступила правильно, порвав с ними, если они не стали бороться, чтобы удержать тебя.

Но дело было в другом. Если бы она вышла за Чарли, пришлось бы почти все время проводить одной. В случае со студентом-медиком она должна была бы оплачивать его учебу в ожидании долгой и страстной любви. Связав свою судьбу с испанцем, нужно было смириться с его изменами.

Нет, оглядываясь назад, она вспоминала о них без сожаления.

Глава 6

– Куда мы пойдем? – спросила она, когда они вошли в торговый центр.

Марк попросил провести его к прилавкам с сувенирами.

Остановившись у первого прилавка, Селия стала рассматривать скорлупу страусового яйца, одна половинка которой была отрезана. Внутри фарфоровый мальчик в красной курточке сидел на перилах лестницы, ведущей к наряженной новогодней елке.

Наклонившись над ее плечом, Марк взглянул на игрушку.

– Вот так будет выглядеть наш сын – твои рыжие волосы, зеленые глаза и веснушчатый нос.

Не желая, чтобы он узнал, что в ее голове пронеслась та же мысль, Селия протянула ему яйцо.

– У меня каштановые волосы, светло-карие глаза, и у нас нет сына.

Продавщица, стоявшая за прилавком, повернулась.

– Никогда ни в чем нельзя быть уверенным, врачи уверяли, что у моей дочери родится девочка. А родился мальчик! – Она бросила взгляд на талию Селии. – У вас еще ничего не видно. Вы на каком месяце?

– Я не беременна.

– Пока еще нет, – пробормотал Марк.

Не обращая внимания на выразительный взгляд Селии, он пристально изучал сувениры. Его заинтересовало точно такое же страусовое яйцо, что заинтересовало Селию, только вместо мальчика на перилах сидела девочка с волосами, собранными в конский хвост.

– В доме у твоей бабушки похожая лестница. Ты когда-нибудь спускалась по перилам?

– Только однажды. – Она помнила этот случай, произошедший двадцать один год назад, как будто это было вчера. – Я помню, что внизу меня подстерегала бабушка. Она приказала мне сидеть у подножия лестницы до самого вечера. Потом я должна была щеткой счищать с платья остатки мебельного лака.

– У твоей бабушки было счастливое детство?

– Думаю, что не очень. У нее была няня, мисс Пирс, которая потом воспитывала и мою мать. К счастью, сразу же после моего рождения мисс Пирс переехала из нашего дома в пансионат для престарелых, и меня не коснулась ее железная рука.

Селия хотела вернуть сувенир продавщице, но Марк остановил ее.

– Мы берем обе эти игрушки. – Он протянул кассиру кредитную карточку.

Продавщица завернула сувениры в подарочную бумагу и положила их в коробку.

– Вы должны постараться. Моя дочь забеременела только через четыре года после свадьбы.

Селия поблагодарила ее холодной улыбкой и поспешно отошла от прилавка.

– Ты выглядишь напряженной, – проговорил Марк, и в его голосе был слышен сдерживаемый смех.

– Прошу тебя больше не делать таких вещей.

– Чего не делать?

Она не могла понять, что раздражает ее больше – то, что он разбередил старые воспоминания, или то, что он думает, будто она готова возобновить их отношения.

– Ты заставил эту продавщицу поверить, что мы женаты.

– Но я не сказал об этом не слова. По-моему, мы просто хорошо смотримся рядом друг с другом. Погоди, я хочу заглянуть сюда. – Схватив Селию за руку, он потащил ее к витрине с игрушками, сделанными из кукурузных стеблей.

– Это свадебные ангелы, – сказал продавец, когда Селия прикоснулась к маленькому крылу игрушечной фигурки, – они продаются только парами.

– Мы берем эту пару. – Перегнувшись через прилавок, Марк поманил продавца и, когда тот приблизился, оглянувшись на Селию, произнес: – Но мы не женаты, имейте в виду.

Селия постаралась не обращать внимания на его клоунские выходки. Обычно она все заказывала по каталогу, пытаясь свести эту рутинную работу к минимуму.

– Хватит, я иду домой. Ты прекрасно справишься сам.

Повернувшись, она направилась к выходу.

«Да, пиратам было жить гораздо проще, – подумал Марк. – Выбрал женщину, схватил, потащил на корабль, и все дела». Теперь вновь нужно исправлять положение. Все-таки придется сказать Селии, что он получил телеграмму, а потом с новыми силами доказывать, что они созданы друг для друга.

Он увидел, что она замедлила шаг и остановилась, Хочет вернуться?

– Сэр? – Продавец отложил игрушечных ангелов, и его ручка застыла над листком бумаги. – Если вы скажете мне, на чье имя…

Марк вытащил из кармана бумажник.

– Я заплачу наличными. Заверните игрушки.

Продолжая следить за Селией, он, расплатившись и забрав покупку, поспешил к ней.

Она стояла около прилавка с куклами.

– Извини, – пробормотал он, – иногда я говорю, не подумав.

– Извинения приняты.

Он посмотрел на куклу, которую она держала в руках.

– Ты хочешь подарить ее Шеннон для коллекции?

– Нет, я хочу купить подарок для той маленькой избитой девочки.

– А она не слишком скромна для подарка?

Селия смотрела на раскрашенное личико куклы, как будто не слыша, что он сказал.

– Она легкая и приятная на ощупь. Так и хочется прижать ее к себе. Нам не советуют завязывать отношения с детьми, но мне не хочется, чтобы девочка подумала, что Санта-Клаус забыл о ней.

Сегодня вечером, пообещал Марк себе, он постарается сделать так, чтобы она сама почувствовала рождественское настроение. Во избежание недоразумений он сам выступит в роли Санта-Клауса.

Стоя рядом, он ждал, пока она купит куклу и распорядится, чтобы завтра покупку доставили по такому-то адресу как подарок Санта-Клауса. Как ни странно, но от этого пустяка у Селии поднялось настроение, но Марк не стал говорить комплиментов. Без сомнения, при ее воспитании позаботились о том, чтобы такие порывы считались слабостью.

– А теперь пойдем туда, где продают рождественскую музыку.

Она без большой охоты направилась за ним к прилавку, где продавались компакт-диски. Селия смотрела, как Марк с интересом перебирает диски.

– Я остановился на этих пяти, – наконец сказал он.

Это были диски, на которых рождественские песни и гимны пели Бинг Кросби, хор мормонов, Барбра Стрейзанд, Френк Синатра, Саймон и Гарфанкел.

– Это будет музыкальным оформлением вечера, когда мы будем сидеть у твоего камина и пить эггног [4]4
  Горячее пиво или вино с желтком, протертым с молоком и сахаром.


[Закрыть]. Я заглянул в твой бар. У тебя нет рома, хотя в крайнем случае можно сделать эггног из «Корвуазье».

– Но этот коньяк купила Шеннон. Они вместе с очередью двигались к кассе.

– Ты спишь на ее кровати, но я не хочу, чтобы мы брали еще и ее коньяк. И пока мы здесь, забудь о камине и всяких там эггногах.

– Даже и не проси. Это неотъемлемая часть ритуала ухаживания, о котором мы уже говорили.

– Мы ни о чем таком не говорили, – с досадой возразила Селия.

Когда они вышли из секции, где продавались компакт-диски, он просто не дал ей возможности возобновить протесты.

– Ты ничего не сказала о том, какой рождественский подарок хочешь получить, сделай хоть какой-нибудь намек.

– Мне ничего не нужно. – Она потянула его к выходу.

– Каждый человек чего-нибудь хочет.

– У меня есть все необходимое.

– Кроме меня.

Марк покачал головой. Она хочет, чтобы он отказался от мысли о горячем напитке перед камином. Неужели она не понимает, что ему совершенно все равно, где находиться, лишь бы она была рядом.

– Очень прошу тебя не смотреть на меня так.

– Как?

Улыбаясь, он ждал, что она ответит.

– Как будто ты хочешь съесть меня.

– Именно так и есть.

Но она не стала развивать эту тему.

– Ты уже все купил?

Марк окинул ряды прилавков грустным взглядом. Что он может подарить женщине, у которой все есть?

– Я еще не купил тебе подарка.

– Значит, мы квиты, потому что я тоже тебе ничего не купила. Идем.

На улице было холодно и промозгло. Спрятав в воротник подбородок и ниже надвинув шапочку, Селия ускорила шаг. Увидев, что Марк стал ловить такси, она запротестовала, но было уже поздно.

– Мне нужно что-нибудь подарить твоей бабушке за разрешение присутствовать на балу, – в раздумье проговорил он, – может, бутылку хорошего вина?

– Она подозрительно относится к подаркам от незнакомых людей. – Селия опустилась на сиденье.

Марк сел рядом.

– Похоже, что эту черту она передала своей внучке.

Вероятно, он был прав, и Селия не стала с ним спорить.

– У меня грандиозные планы на вечер.

– Вычеркни меня из этих планов. Я и так уже без всякой пользы потратила большую часть дня.

– Но она вовсе не прошла без пользы.

Селия удивленно взглянула на него.

– А я думала, что военные все делают по расписанию.

– Но не в отпуске. Неужели ты никогда не действуешь под влиянием минуты?

Она подумала о круизе.

– Однажды такое было.

– Но ты должна сделать что-нибудь опрометчивое, а то жизнь пройдет мимо, а ты и не заметишь.

– Я провожу свои дни, помогая людям, которым в голову не приходило планировать собственное будущее. Почти все женщины, попадающие к нам, никогда не думали, что их бросят мужья и на них сразу свалится множество проблем.

– Я не предлагал тебе слепо бросаться в другую крайность. Существует золотая середина.

– Меня удовлетворяет жизнь такой, как она есть.

Селия подумала, что кривит душой. Так она рассуждала до поездки в круиз.

Положив покупки на пол, он подвинулся к ней.

– Как ты можешь это знать, ведь ты никогда не жила по-другому? – сказал он, дотрагиваясь пальцем до ее холодной, покрасневшей от мороза щеки.

Машину тряхнуло, и их бросило друг к другу. Невероятно, подумала она, что в этом старом такси, пропахшем табаком, ее тело, закутанное во множество одежд, будет так трепетать от желания.

– Мы должны где-нибудь остановиться, чтобы купить ветки шелковицы.

Она взглянула на него, пытаясь понять смысл слов.

– Прости, что?

– Ветки шелковицы. Мы будем бросать их в огонь – когда они горят, то источают чудесный аромат.

Очень трогательно, но сегодня вечером ей, похоже, не хватало только ароматотерапии!

– Не будет никакого сидения у камина, – напомнила она, – и никаких эггногов тоже.

От улыбки морщинки в уголках его глаз стали заметнее.

– Как тебе нравится портить людям настроение.

Отвернувшись, она посмотрела в окно. Иногда, когда делать было нечего, Селия любила предаваться фантазиям, как она занимается любовью на кровати с простынями из алого атласа в комнате, освещаемой только пламенем из камина.

Немного вина, немного сухих шелковичных листьев в камине – да, можно было представить, чем должен закончиться вечер, начавшийся таким образом.

Она помотала головой, чтобы избавиться от этих мыслей.

Такси остановилось перед домом. Когда Селия вышла на морозную улицу, здравый смысл вновь вернулся к ней.

Компьютер Шеннон был напичкан всевозможными замысловатыми играми, заставлявшими гостей мужского пола забывать обо всем на свете, кроме светящегося экрана монитора.

Сначала чай. Потом нужно заказать пиццу. После обеда она пошлет Марка наверх и постарается заинтересовать его какой-нибудь очень сложной игрой. Тогда остаток вечера будет в ее распоряжении.

Сидя на кухне, Марк наблюдал, как Селия заваривает чай. Кажется, напряженность, не покидавшая девушку со времени его приезда, исчезла.

А теперь самое удобное время признаться в том, что он все-таки получил ее телеграмму. Конечно, Селия поймет, почему он не рассказал раньше, и они вместе посмеются над этой маленькой хитростью.