355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мэрилайл Роджерс » Неразгаданные сердца » Текст книги (страница 6)
Неразгаданные сердца
  • Текст добавлен: 15 октября 2016, 01:57

Текст книги "Неразгаданные сердца"


Автор книги: Мэрилайл Роджерс



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

ГЛАВА 6

Амисия пребывала в какой-то лиловой дымке между сном и явью. То ей мерещились всполохи страсти в объятиях сильных рук, то эти грезы прогонял шум падающей воды. Повернувшись на бок, она ощутила под щекой сукно своего плаща, который Гален свернул валиком и подложил ей под голову, прежде чем лечь рядом и укрыть их обоих своим широким плащом. Амисия с трудом подняла отяжелевшие веки, но Галена подле нее не было. Зато до ее слуха донесся незнакомый шепот:

– Кто же она такая?

– Резонный вопрос, Уолтер. – Амисия сразу узнала тихий, смеющийся голос: он принадлежал ее знакомцу по имени Карл. – Ты ходил на разведку, когда сюда явилась обожательница нашего «главаря».

– Главаря?

Амисия вся обратилась в слух, но не потому, что это слово прозвучало громче других, а оттого, что в нем сквозило неприкрытое изумление. Что же здесь такого? Ведь Карл не стал отнекиваться, когда она при первой встрече признала в них разбойников. Почему же их третий спутник так удивился? Или он счел, что не подобает называть «главарем» вершителя справедливости? Амисия замерла, чтобы не выдать себя и узнать еще что-нибудь интересное из чужого разговора.

Что же до Галена, он поднялся на рассвете и вот уже битый час не мог отвести глаз от спящей девушки. Когда ее брови едва заметно дрогнули, омрачив безмятежное чело, он понял, что она проснулась. Он поспешно встал между двумя собеседниками и указал пальцем на застывшую фигуру, слишком неподвижную, чтобы при взгляде на нее можно было обмануться. Заглушая в себе чувство вины за то, что вовлекает в обман впечатлительного юношу, Гален одними губами приказал своему оруженосцу помалкивать.

Уолтер с озадаченным видом кивнул. Пламя костра отбрасывало красноватый отсвет на его соломенные волосы, спадающие до плеч, и совсем юное широкоскулое лицо. Он боготворил своего лорда и беспрекословно подчинялся любому его приказу. И все же он недоумевал: как можно не распознать по благородным чертам и гордой осанке лорда Галена, что это знатный господин, а не презренный грабитель?

Гален опустился на колени подле хрупкой красавицы – на то самое место, где он провел бессонную ночь, не в силах отрешиться от доступной близости той, которая совсем недавно готова была отдаться в его власть. Направив свои мысли в более безопасное русло, он отметил, что занимается рассвет и девушке пора отправляться восвояси.

– Амисия, – тихонько позвал он.

В устах Галена ее имя звучало сладостной музыкой. Повернувшись на бок, она приподнялась на локте и обнаружила, что герой ее сновидений склонился прямо над ней. На нее безумной волной нахлынули воспоминания об их кратких объятиях. Мир сомкнулся: в нем остались только они вдвоем.

В глубине ее глаз Гален прочел эти образы; когда свежие, как персик, губы с тихим вздохом разомкнулись, он медленно приблизил к ней свое лицо, и только смешок Карла заставил его отстраниться. Кровь прилила к его щекам. Боже праведный, он покраснел, словно желторотый юнец!

– Прошу к столу, на завтрак подана жареная куропатка.

За этой чопорной фразой Амисия угадала нежнейшую ласку, а зеленые искры его глаз обрели над ней странную власть. Гален поднялся на ноги и хотел помочь Амисии встать с земляного пола, но она так посмотрела на его протянутую руку, что выдала себя с головой: ей не терпелось, чтобы эта рука снова обвила ее стан. Стиснув зубы, Гален сделал вид, будто не заметил этого неуместного призывного взгляда. Благодарение небесам, сказал он себе, что она сидит спиной к его спутникам и они не видят, как подернулись поволокой ее глаза, губы раскрылись для поцелуя, а спутанные со сна волосы упали на лицо. Разумеется, ей ничто не угрожало в обществе счастливого в браке Карла и юного Уолтера – просто Гален ни с кем не хотел делиться этим видением.

Амисия опомнилась. Деревенские девушки в семнадцать лет не теряют голову при виде мужчины, пусть даже такого плечистого, сильного, зеленоглазого. С вымученной улыбкой она положила негнущуюся ладонь на тонкое сукно его рукава и сделала вид, что ей все нипочем. И это оказалось весьма кстати, когда она поднялась на ноги и поймала на себе любопытные взгляды двух пар глаз.

Гален почти физически чувствовал ее восхищение. Все знакомые ему женщины умело скрывали свой интерес под маской светской беседы и многозначительных улыбок – они рассчитывали таким способом навечно заманить его в любовные сети. Амисия же была слишком наивна, чтобы оценить степень собственной привлекательности и опасность вспыхнувшего чувства. Галена удерживало только знание истинного положения вещей, но его самообладание не было безграничным.

– Скоро начнется дневной прилив. – Чтобы отвести от себя взгляд девушки, Гален указал рукой на выход из пещеры, за которым в струях водопада играли первые лучи солнца.

Амисия закусила губу, проклиная себя за пренебрежение обязательствами, которые приняла на себя перед своими невольными сообщниками в замке. Ведь она обещала Келде вернуться как можно скорее, чтобы не навлечь на подругу ярость Гилфрея.

Необходимо было пробраться в замок, пока ее не хватились. Но как? Почему она не подумала раньше, что скажет Галену, если он снова станет предлагать ее проводить – до хижины на краю деревни, будь она неладна! Силы небесные, кто ее тянул за язык? Вчера ей удалось уйти от ответа; второй раз будет не отвертеться.

Амисия смотрела прямо перед собой, но Гален догадался, что ее гложет, и решил прийти ей на помощь.

– Как ты и говорила, барон и его отряд перебрались через пролив на лодках, когда забрезжил рассвет. – На лице девушки отразился такой ужас, что Гален упрекнул себя за столь неуклюжее начало. Он покачал головой и пояснил, к чему ведет речь. – Мы следили из укрытия, как они пробирались сперва в аббатство, а потом в деревню. Согласись, это означает, что тебе небезопасно там появляться.

Амисия согласно кивнула, еще не зная, куда он клонит. То ли он подразумевал, что женщине не пристало расхаживать одной (только слабоумная пустилась бы в путь по той же дороге, что и отряд грубых мужланов), то ли предупреждал, что она может угодить в руки барона. Но ведь она и не собиралась идти к деревне. Ее путь лежал как раз в противоположном направлении – но как при этом усыпить бдительность Галена?

– Когда ты подкрепишься, я тебя провожу…

– Нет! – Амисия представила, какой опасности – причем совершенно напрасной – подвергается он сам, если пойдет в деревню. Ее мысли заметались в поисках какого-нибудь убедительного довода, но она только запуталась в своих же хитростях.

– …только не к хижине на краю деревни, – как ни в чем не бывало продолжил Гален. – Думаю, будет разумнее, если ты сейчас отправишься в замок, где служит твоя сестрица. Сейчас ты поешь и успеешь добраться туда до наступления прилива. Пока барон впустую рыщет по округе, ты спокойно проберешься в его владения. Ну а когда он со своими стражниками вернется в крепость, ты уйдешь домой – вместе со своей сестрицей и ее провожатым – у нее, наверно, от поклонников отбою нет.

Амисия просияла, услышав такое спасительное предложение.

– Настанет день, когда… – добавил он так тихо, что его слова услышала только Амисия, но она приняла их за недоговоренное обещание. Ее глаза, не отрываясь, смотрели на его рот. Гален досадовал, что они здесь не одни, и в то же время благословлял судьбу, что присутствие спутников заставляет его обуздывать свои желания.

Амисия догадалась, почему Гален напрягся, как пружина, и перевела взгляд на его друзей. Карл усмехался, а юноша, годами не старше ее самой, смотрел на нее с неприкрытым осуждением. Видно, он считал ее деревенской распутницей, которая никому не отказывает в ласках. Амисию переполнял праведный гнев. Как он смеет выказывать презрение? Сам-то хорош: связался с разбойниками, а строит из себя святошу. С другой стороны, разве она сама не давала повода для такого отношения, когда пускалась во все тяжкие, чтобы выдать себя за деревенскую девчонку? Ее даже бросило в жар.

От Галена не укрылась ее обида, но он не мог указать Уолтеру на возникшее недоразумение – и все оттого, что им приходилось прятаться под вымышленной личиной. По его открытому лицу пробежала мрачная тень.

Карл с любопытством наблюдал эту немую сцену. Он впервые в жизни увидел, как его доблестный друг попал в плен к женщине, а точнее – к неискушенной и своевольной девчонке. Посмотрели бы сейчас на Галена его родители! Они не скрывали, что мечтают видеть своего сына во главе большого семейства, в окружении наследников, а он все твердил, что еще не встретил женщину, рядом с которой ему хотелось бы просыпаться до конца своих дней. Граф Гаррик проявлял терпение – он в свое время тоже не спешил с женитьбой, зато леди Несса просто потеряла покой. Что и говорить, они бы порадовались, видя, как их сын, избалованный дамским вниманием, сложил оружие перед этой хрупкой невинной малышкой! Карлу стало совсем смешно, когда он понял, что эти двое то и дело пытаются перехитрить друг друга, но он спрятал улыбку и вмешался в их разговор.

– Миледи, – произнес он с церемонным поклоном, который можно было бы принять за издевку, если бы не озорные искорки, плясавшие у него в глазах, – вас ожидает утренняя трапеза. – Обеими руками он указал в сторону костра, где жарилась на вертеле жирная куропатка. – Если вы соизволите присесть, оруженосец нашего предводителя сочтет за честь вам прислуживать.

Карл был неисправим; Гален сверкнул глазами, укоряя его за неосторожное упоминание истинного положения Уолтера, но Амисия восприняла эти слова как шутку и присела в реверансе, таком же преувеличенно учтивом, как шутливый поклон.

От дружелюбной улыбки Карла у Амисии полегчало на душе. Ей и в голову не пришло, что такие жесты приобретаются только в результате благородного воспитания и многолетнего опыта.

– Добрейший господин, с благодарностью принимаю ваше приглашение отведать этих яств. – Аппетитный запах жареной дичи напомнил Амисии, что она голодна как волк. Со всем изяществом, которое год за годом терпеливо прививала ей леди Анна, она уселась на круглый чурбан, придвинутый к кострищу. В животе у нее заурчало самым неподобающим образом, но она ничем не выдала своего нетерпения, тщательно расправляя измятые юбки и отодвигаясь подальше от костра, чтобы искры от углей не попали на платье.

Уолтер в недоумении переводил взгляд со своего лорда, молча приказавшего ему держать язык за зубами, на Карла, который в открытую назвал его оруженосцем. Из-за спины Амисии Гален – так же молча – подтвердил свое распоряжение. Пожав плечами, Уолтер подошел к костру, потянулся за вертелом, ловко отделил золотистые полоски мяса и протянул их красавице, жадно следившей за каждым его движением.

Услышав за спиной приглушенный разговор, Амисия смекнула, что мужчины постарше заняты обсуждением своих дел, а она может тем временем без помех расспросить младшего, которого называли Уолтером.

– Давно ты скитаешься с Галеном? – спросила она с набитым ртом, не в силах оторваться от сочного, нежного мяса жареной куропатки.

– С восьми лет, – настороженно ответил Уолтер, боясь сболтнуть лишнее.

Впрочем, это была чистая правда, хотя и не вся. Родители действительно привезли его в замок Таррент, как только ему минуло восемь, и отдали в обучение графу. Однако при Галене он состоял лишь с двенадцати лет, когда победил в состязании за право стать его оруженосцем. То был знаменательный день. Амисия про себя отметила, что от него многого не добьешься. Она закусила губу, борясь с искушением спросить, как судьба привела их на стезю лесных разбойников. Чтобы не показаться чересчур любопытной, она как бы невзначай протянула:

– Хорошо так жить – в лесу красота, как в первый день творенья; не надо ни перед кем кланяться… – Помимо ее воли, в этих словах прозвучала неизбывная тоска.

Не зная, что на это можно ответить, Уолтер кисло улыбнулся и под каким-то нелепым предлогом отошел от костра, обеспокоенный смутными воспоминаниями.

Оставшись без присмотра, Амисия с аппетитом умяла остаток дичи, не забывая, впрочем, деликатно отставлять в сторону мизинчик. При всем желании она не могла бы расслышать, о чем говорили трое у выхода из пещеры.

– Эта девушка когда-нибудь гостила в замке Таррент? – спросил Уолтер, сосредоточенно припоминая, где он мог ее видеть. Конечно, ему бы врезалась в память встреча с такой красавицей; но может статься, он видел ее очень давно, в раннем детстве, когда еще жил под крышей отчего дома. Каким же ветром ее занесло в те дальние края?

Гален лишь лукаво улыбнулся, а Карл загадал ему ту же загадку, которую сам успешно решил:

– Закрой глаза, вообрази ее лицо и перебери в памяти тех, кого видел у нас в замке.

Под пристальным взглядом зеленых глаз юноша даже сморщил нос от усердия. Через несколько мгновений он изумленно вытаращил глаза и раскрыл рот.

– Не сомневайся, Уолтер, перед тобой знатная леди, – подтвердил Гален. – Но мы покуда не можем ей открыться. Пусть она пребывает в неведении – так будет безопаснее для нее, да и для нас тоже, тем более что нам предстоит важное дело. – Галена угнетала вынужденная ложь, и он старался найти для себя хоть какое-то оправдание.

Уолтер не мог прийти в себя: его лорд никогда не опускался до хитростей; однако юноше оставалось лишь беспрекословно подчиниться.

Наклонившись над большим камнем у выхода из пещеры, Гален поднял салфетку льняного полотна, оставленную там на просушку, и подставил ее под струи водопада, потом тщательно отжал и приблизился к Амисии, не без изящества облизывающей пальцы. Гален не утратил способности смеяться над собой; его губы сложились в кривую усмешку. Пусть Уолтер и Карл считают его действия бескорыстными, но себя не обманешь. Он из кожи вон лез, чтобы понравиться невинной малышке, и это желание заслонило все остальное – не считая, разумеется, основной цели: выручить леди Сибиллу из неведомой опасности.

– Если ты поела, собирайся, я провожу тебя в замок Дунгельд.

Амисия подняла голову. Она считала себя коротышкой, даже когда выпрямлялась в полный рост; а сейчас, сидя на низком чурбане, она показалась себе рядом с Галеном просто какой-то пигалицей. Тень от его могучей фигуры падала на пол пещеры и на противоположную стену. Встретившись с взглядом зеленых глаз, Амисия чуть не задохнулась. Слабо улыбаясь, она набрала в грудь побольше воздуха и протянула руку за салфеткой, надеясь, что Гален не заметит, как у нее вспотели ладони.

Обтерев пальцы, Амисия слишком поспешно поднялась – и наступила себе на подол. Она залилась краской, проклиная себя за неловкость. Оставалось только надеяться, что Гален решит, будто она всего-навсего разрумянилась, сидя у костра, но он с такой готовностью ринулся вперед, чтобы поддержать ее за плечи, что и эта надежда тут же улетучилась.

Почему в его присутствии ей изменяла природная грация? Почему она несла какой-то вздор? Амисия сама знала ответ на каждый из этих тщетных вопросов. Разве она ежечасно не напоминала себе о притягательности его облика – от сапог до густых черных волос?

Ее растерянность передалась Галену, который смотрел сверху вниз на позолоченную светом костра копну каштановых прядей. Если бы знать наверняка, что было причиной ее волнения: простая застенчивость или его близость? Он мысленно обругал себя за эти дурацкие, бесполезные вопросы. Он, который никогда не был обделен женским вниманием и многим отвечал взаимностью, но лишь на короткое время, чтобы не стать рабом своих чувств, совсем потерял голову из-за миловидного личика и соблазнительной фигурки. И кто нарушил его покой: взбалмошная девчонка, о которой он запрещает себе думать – так уж сложились обстоятельства. До боли сжав зубы, он слегка подтолкнул ее к выходу.

У Амисии бешено застучало сердце. Она понимала, что Галену ничего не стоит отослать ее восвояси, тогда как она сама отдала бы все на свете, лишь бы всегда иметь возможность припасть к этой широкой груди, которая сейчас была от нее на расстоянии вытянутой руки. Устыдившись своей слабости, она отвернулась и зашагала туда, где шумел водопад.

Если бы Уолтера не предупредили заранее, что перед ним девушка знатного происхождения, сейчас он без труда понял бы это сам – достаточно было одного взгляда на ее горделивую осанку. Он поспешил убраться с дороги.

Но Амисия вовсе не собиралась вымещать на нем свою досаду. Она одарила его той же ласковой улыбкой, которой растопила сердце Фаррольда в день их первой встречи. Уолтер только вздернул брови и разинул рот. Красоту девушки он оценил с самого начала, но эта улыбка ослепила его, будто солнце, обдала горячей волной – только теперь он понял, в чем секрет необъяснимого поведения его лорда.

Гален нагнулся за оставленным Амисией плащом, все еще скрученным в тугой валик, но успел заметить улыбку, предназначенную юноше. Самолюбие не позволяло ему унижаться до ревности, и все же он хотел, чтобы такие знаки внимания доставались ему одному.

Амисия задалась целью доказать, что она вовсе не так неуклюжа, как выглядит со стороны. Она привычно нащупала ногой выступ в скале и тут сообразила, что ей неизбежно придется подобрать юбки. Украдкой оглянувшись через плечо, она убедилась, что Гален стоит сзади. Куда было деваться? Откинув за спину тяжелые пряди каштановых волос, спадающие ниже пояса, Амисия сгребла юбки, подоткнула их под плетеный шнур, опоясывающий бедра, и начала легко взбираться вверх.

Гален не подумал заранее, как они станут выбираться из пещеры, и его глаза расширились от изумления при виде стройной голой лодыжки, оказавшейся у него перед носом. Подняв голову, он увидел и соблазнительные круглые коленки. Боже милостивый, неужели никто не объяснил этой девчонке, что можно и чего нельзя делать в присутствии мужчины? Если бы он занимался ее воспитанием, она бы у него живо усвоила правила хорошего тона. Ходить с распущенными волосами – одно это стыд и срам, а уж оголять ноги – просто верх неприличия. Гален про себя осыпал ее воспитателей самой отборной бранью, а потом с удовлетворением напомнил себе, как ему, хвала Господу, с младых ногтей внушали, что использовать упущения других к собственной выгоде – недостойно. Ценой немалых усилий он переключил свое внимание на каменистый уступ, нащупывая опору то для руки, то для ноги. Впрочем, такая осторожность была излишней: он с детства знал здесь каждую впадину как свои пять пальцев.

Без труда преодолев подъем, Амисия поспешила опустить юбки, пока снизу не показалась голова Галена. Она направилась было к тропинке, которую они с Келдой проторили от пещеры до лесной поляны, но Гален мягко удержал ее за локоть и кивком приказал следовать за ним в сторону непроходимых зарослей. Амисия заподозрила, что он тронулся умом, однако не посмела возразить. Каково же было ее удивление, когда он сдвинул в сторону свисающие до земли ветви плакучей ивы и шагнул вперед: там тянулась лесная тропа, изрядно заросшая, но все же легко различимая.

Эта дорожка очень скоро вывела их к морю. Слишком скоро, как показалось Амисии. Лихорадочно пытаясь придумать какой угодно предлог, чтобы назначить новую встречу, она даже не полюбопытствовала, откуда ему известны здешние тропы.

Набегающие волны бились о каменистую отмель. Надо было торопиться, чтобы не подвести Келду, которая наверняка уже сходила с ума от беспокойства – но как могла Амисия уйти, если эта встреча с Галеном могла стать последней?

Морская вода на мелководье была такого же цвета, как глаза Галена. У Амисии разрывалось сердце: ей было жаль уходить, но время подгоняло. Гален набросил ей на плечи темный плащ, о котором она и не вспомнила.

– Пора. Тебе нужно успеть, пока не поднялась вода.

В замке вот-вот должны были забить тревогу. Гален знал: имя Амисии будет безнадежно запятнано, если кому-нибудь станет известно, что она не ночевала дома.

– Я уйду, – кивнула Амисия, – но с одним условием: если ты пообещаешь, что завтра утром мы встретимся снова.

Гален покачал головой. Что за безумие! Он не имел права ставить под удар свою миссию и подвергать опасности девушку. Невозможно было предугадать, сколь далеко простирается снисходительность ее отчима – да и его собственная сила воли.

Амисия плюхнулась на мягкую кочку. Ее коричневые юбки легли на мягкую траву, как венчик диковинного цветка.

– Нам нельзя больше встречаться, это безрассудство, – произнес Гален, будто размышляя вслух, а потом добавил: – Спасибо, что предупредила о готовящейся облаве.

Амисия порывисто схватила его за руку и бросилась, словно в омут:

– Скажи, что ты не желаешь меня видеть, и я исчезну. Но если ты этого не скажешь, я буду здесь сидеть, пока не дождусь обещания следующей встречи. Тебе необязательно покидать укрытие – я сама приду в пещеру.

Амисия с трепетом ждала ответа.

С детства приученный говорить только правду, Гален в трудных случаях использовал проверенную тактику – молчание, но для этой прямодушной девчонки такой прием не годился. И все же он не мог прибегнуть к спасительной лжи, глядя в эти широко раскрытые карие глаза. Маленькие, бледные пальцы сжимали его загрубевшую от меча, обветренную руку. Ему оставалось только сокрушенно покачать головой:

– Нет, если мы увидимся, то не в пещере – и не завтра. Меня ждут дела.

Она могла по неосторожности навести на его след врагов. К тому же всю следующую неделю отлив начинался ближе к полудню, когда трудно уйти из замка незамеченной.

– Ладно, тогда послезавтра, – не сдавалась Амисия. – На лесной поляне, через которую я собиралась тебя провести.

Гален молчал. Амисия восприняла это как знак согласия. Она вскочила, бросилась ему на шею и, привстав на цыпочки, быстро поцеловала в подбородок – выше ей было не дотянуться – а потом вприпрыжку побежала к отмели.

У самой воды упрямица обернулась и помахала Галену рукой. Затем, словно речной эльф – каким она впервые предстала перед Галеном за пеленой водопада, – девушка устремилась по узкой косе, будто скользя по воде посреди сверкающей под солнцем морской глади. Провожая взглядом танцующую фигурку в облаке золотисто-каштановых волос, рассыпавшихся по темному плащу, Гален спросил себя, как могло случиться, что он лишился душевного покоя из-за какой-то неискушенной девчонки, хотя до сих пор успешно противостоял натиску многих светских красавиц.

Ну и глупец! Как он допустил, чтобы в его планы вмешалась женщина! Такая слабость недостойна мужчины, к тому же занятого важным делом. Зачем он согласился на новую встречу с этой юной сумасбродкой? Она совсем заморочила ему голову, лишила способности здраво рассуждать. Но виноват в этом только он сам – нечего сваливать вину на женщину: это удел слабых духом. Но положа руку на сердце, Гален признался себе, что жалеет лишь о злополучных обстоятельствах их встречи, но не о самой встрече с такой необычайной девушкой. Сжав губы, он повернулся спиной к морю и зашагал обратно в лес.

Прежде чем заговорить, Келда окинула взглядом коридор из конца в конец. Здесь, на верхнем этаже замка, размещались каморка, отведенная им с Амисией, опочивальня ее родителей, две пустующих комнаты да заброшенная часовня, но Келда все равно опасалась, как бы их не подслушали. Ее мать то и дело присылала горничных справиться о здоровье Амисии.

– Фаррольд, если она не вернется в самое ближайшее время – нам с ней конец. Меня-то, может, и пощадят – я ведь была только сообщницей, а доброе имя Амисии будет навеки покрыто позором. – Келда беспомощно смотрела в серьезные глаза юноши.

Фаррольд и сам не знал, как быть. Келда права: уйти в лес без провожатого на всю ночь – это такое бесчестье, на которое ни один уважающий себя рыцарь не станет закрывать глаза. Даже богатое приданое не смоет такой позор. Кто возьмет в жены особу, которая, чего доброго, произведет на свет неизвестно чье дитя? Таким, как она, – один путь: в монастырь. Тамошние суровые порядки быстро укротят строптивый нрав.

Келда прочла в его взгляде осуждение и кинулась на защиту подруги:

– Зато она не боится идти против того, кто следит за каждым нашим шагом, а я вот сижу в четырех стенах сложа руки.

Фаррольда задел ее невысказанный упрек. Ему и без того пришлось проглотить обиду, когда отец оставил его в замке, отправившись на поимку разбойников. Это красноречивее всяких слов говорило об отцовском пренебрежении.

– Да ведь и я сижу в четырех стенах, пока другие прочесывают лес, – посетовал он, но тут же взял себя в руки: жизнь научила его держать при себе все обиды на старших. – Но меня это ничуть не огорчает. Как я уже говорил, покой мне больше по душе, чем всякие опасные приключения.

Келда уже не рада была, что вспылила. Увидев его рано утром бесцельно слоняющимся возле кухни, она поняла, что Фаррольд остался не у дел. Между тем, став свидетелем разговора двух подруг, он знал больше, чем любой воин в гарнизоне.

– Я и сама ценю покой превыше всего, – тихо сказала Келда, чтобы успокоить Фаррольда.

– Поэтому мне так хорошо рядом с тобой, – смущенно улыбаясь, откликнулся он. – Мало сказать, что я рад твоему обществу: я хочу, чтобы мы не расставались. – Фаррольд неожиданно для себя самого высказал вслух мечту, которую лелеял с того самого дня, когда остался наедине с Келдой на лесной поляне.

– И я всем сердцем желаю быть с тобою вместе, – негромко ответила Келда, ужасаясь своему бесстыдству.

Они были знакомы менее недели, но она твердо уверилась в правильности своего выбора.

Фаррольд просиял от счастья. Разве он мог о таком помыслить: чудесная девушка искренне желает связать с ним свою судьбу, невзирая на его низкое происхождение и туманное будущее.

– Кто знает, может, так и будет. Ведь если рассудить, поодиночке нам не на что надеяться в этой жизни. Я – сын барона, но не могу унаследовать его титул, а ты – дочь достойного и честного рыцаря, который обречен доживать свой век в чужом доме.

Келда не раз говорила себе то же самое. У нее потеплело на сердце от такого душевного согласия. Фаррольд бережно взял ее за руку; сквозь опущенные ресницы Келда увидела, что он медленно склоняет голову. Она подняла к нему лицо и подставила губы для осторожного, трепетного поцелуя, скрепившего их уговор.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю