Текст книги "Незабываемая"
Автор книги: Мерил Сойер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Мерил Сойер
Незабываемая
1
Из-за облаков выглянула мертвенно-бледная луна, ненадолго осветившая ночное небо и человека с собакой.
Вот уже больше двух часов человек этот сидел на корточках на скалистом уступе, не сводя глаз с океана.
Весь вечер завывал ветер, хлестал ливень, сверкали молнии, где-то вдали слышались громовые раскаты, от которых сотрясалась земная твердь. Но человек и собака оставались неподвижны. Оба обладали редким даром – умением полностью сосредоточиться на своей задаче, невзирая на обстоятельства.
Человек был наделен этой способностью с рождения; его всегда словно бы подпитывал некий внутренний источник энергии, остававшийся для других загадкой. Собака же переняла это ценное качество от хозяина: он научил ее выполнять задания, не отвлекаясь ни на что вокруг. Сейчас способности обоих должны были подвергнуться решающему испытанию.
Яростно ударил гром, ослепительно вспыхнула молния, озарив неистовый, вспененный океан. Потом луна нырнула в густые тучи, и все вокруг погрузилось во мрак. Ветер, ворвавшийся в узкие расселины среди вулканических скал, взвыл особенно протяжно, истрепанные пальмы пригнулись чуть ли не к самой земле.
– А я-то уж подумал, что сейчас прояснится, – сказал Грег Бракстон своему мохнатому спутнику. – Это испортило бы нам все удовольствие.
Доджер понимающе покосился на хозяина сквозь завесу дождя. Его золотисто-коричневый мех стал бурым: вода бежала с собаки в три ручья.
– Хуже, чем есть, уже не будет, – сказал Грег псу. – Ждать больше нечего.
Стараясь не обращать внимания на боль в затекших ногах, он чуть заметным движением кисти дал До-цжеру команду встать. Борзая вскочила. Ей предстояло пройти самое сложное, но необходимое испытание. Чтобы зарекомендовать себя полноценной собакой-спасателем, Доджеру оставалось выполнить непростое задание, с которым часто не справлялись даже самые натренированные четвероногие коллеги. После этого они полетят на «большую землю» за удостоверением.
– Ищи! – приказал Грег, переворачивая кисть ладонью вверх.
Доджер бесстрашно, словно у него выросли крылья, сорвался с обрыва и приземлился на валун далеко внизу. Потом он понесся вправо, без усилия перепрыгивая через нагромождения камней. Казалось, пес не сознает, что одно неверное движение – и он сорвется со скалы, а там его мигом поглотит беснующийся океан...
Грег старался не отставать, пользуясь светом небесных прожекторов – молний. Уж он-то прекрасно понимал, что рискует разбиться о камни, ослепленный ветром и дождем. Кроме того, на скалах каким-то чудом укоренились папоротники, на которых сейчас, под ливнем, ничего не стоило поскользнуться – и рухнуть вниз.
– Доджер! Куда ты?
Пес вдруг резко свернул влево, хотя Грег припрятал свой пузырек совсем в другой стороне. Он так тщательно замаскировал его в трещине среди кусков лавы, что сам вряд ли нашел бы его снова. Это был специальный тренировочный пузырек, источавший трупный запах, – важное подспорье для натаскивания собак-спасателей. И, надо сказать, довольно дорогостоящее подспорье...
Но что вытворяет Доджер? Он же несется прочь от «трупа в пузырьке»! Грег тяжело дышал. Вот что бывает, стоит посочувствовать собаке! Доджер – прирожденная гончая, обученная неустанному преследованию механического кролика. Возможно, борзую вообще нельзя переучить?
Грег уже решил возвращаться в лагерь, когда внезапно услышал лай. Впрочем, ветер и ливень шумели так оглушительно, что немудрено было обознаться.
– Что это? Неужели он меня зовет?
Пес снова трижды подал голос. На этот раз его сигнал ни с чем нельзя было спутать.
Грег заторопился по руслу доисторического лавового потока. Ливень лупил в него пулеметными очередями, вода лилась с подбородка под плащ. Доджера он нашел на обрыве.
Тот стоял, приподняв одну лапу, как настоящий охотничий пес, делающий стойку, и смотрел вниз.
– Что ты там увидел, парень? – с недоумением произнес Грег.
А впрочем, тоже неплохо, подумал он: по крайней мере, научился наводить людей на находку, пусть и не сумел отыскать псевдотруп.
В этот момент новая молния на мгновение залила все вокруг неестественным бело-фиолетовым заревом.
– Не может быть! – пробормотал Грег, заметив у подножия скалы автомобиль.
Неужели у него начались галлюцинации?! Все это было слишком похоже на другую ночь, когда он, так же стоял на дороге, увидел внизу, под насыпью, машинy. Но в ту ночь не было дождя, а рядом с ним находилась вся поисково-спасательная бригада гавайского острова Мауи. Только они прибыли на место слишком поздно.
Грег тряхнул головой. Не хватало спутать прошлое с настоящим! Он сорвал с пояса фонарь и навел луч на камни внизу, у самых беснующихся волн. Луч пропорол темноту и высветил белую «Тойоту».
– Откуда она там взялась?
Грег выбрал эту безлюдную оконечность острова именно потому, что дорога здесь обрывалась. Восточная часть Мауи вообще представляла собой непроходимые джунгли, и то, что именовалось дорогой, размывалось всякий раз, когда на Гавайи налетал ураган по кличке Ананасовый Экспресс. Это дорога была непроезжей даже днем, но какому-то олуху понадобилось забраться сюда среди ночи! Водитель наверняка погиб, но проверить все-таки необходимо.
Он тихонько свистнул, и Доджер, поняв команду, ринулся вниз по крутому склону. Грег прикидывал, сумеет ли самостоятельно затащить пострадавшего наверх. В палатке имелось кое-какое спасательное снаряжение, но его вряд ли хватит.
Звать на помощь было некого. Спасателям из Кихеи понадобился бы вертолет, чтобы добраться до этой глуши, а летать в такую погоду немыслимо. В Хане был полицейский участок, но туда тоже не доехать из-за урагана.
Доджер уже достиг машины и теперь должен был узнать, жив водитель или мертв. Грег считал это неплохой проверкой. Собака-спасатель обязана уметь находить утопленников. В месте, где человек пошел ко дну, от воды поднимаются испарения, и обученная собака способна обнаружить по ним пострадавшего и определить, жив ли он. Сейчас воды было столько, что происходящее вполне можно было назвать водным крещением для Доджера. Прикрыв глаза ладонью, Грег прищурился. Пес гавкнул, выждал ровно пять секунд, потом повторил условный сигнал.
– Неужели в такой аварии можно выжить? Грег кинулся назад, перепрыгивая через, валуны. В палатке он нашел маленькую аптечку, моток веревки и прочные рукавицы. Это было все, что он сумел привезти на мотоцикле. Даже эти мелочи Грег захватил больше по привычке, не думая, что придется ими воспользоваться.
– Будем надеяться, что веревки хватит, – бормотал он про себя, возвращаясь к месту аварии. – Иначе тебе крышка, приятель.
Он обвязал веревкой самый крупный валун, какой сумел найти, надел рукавицы и поспешно спустился вниз. Волны, в обычное время плескавшиеся у кромки мирного пляжа, теперь бились о скалы, обдавая все вокруг брызгами и швыряясь водорослями.
– Молодец, парень! – крикнул он Доджеру, перекрывая рев волн.
Вода еще не успела проникнуть внутрь машины. При очередной вспышке молнии Грег увидел женщину – она лежала на переднем сиденье, касаясь коленями руля. У нее были светлые волосы, длинные и вьющиеся. Он взял ее за кисть и сразу различил уверенный пульс.
Грег включил фонарь, чтобы разобраться, сильно ли она пострадала, но не обнаружил ничего, кроме нескольких синяков и царапин. Присмотревшись повнимательнее, он разглядел среди белокурых завитков струйку крови.
– Травма головы, – бросил он через плечо, обращаясь к Доджеру. – Но, кажется, ничего серьезного.
Грег выпрямился. Дождь барабанил по спине, захлестывал машину. Ураган неуклонно продвигался внутрь острова, и он представил себе грозовые тучи, окутывающие Халеакалу. Спящий вулкан преграждал путь тропическим штормам, превращая свои южные подножия во влажные джунгли. Но ураган был слишком силен. Это означало, что скоро со склонов Халеакалы помчится вниз сметающий все на своем пути поток, и расселина, куда упала машина, будет затоплена. Сколько пройдет времени, прежде чем это случит-;я? От нескольких минут до получаса.
– Ничего не поделаешь, – пробормотал Грег себе под нос. – Придется тащить ее наверх.
Он осторожно повернул голову женщины, опаса-юь, что она пострадала сильнее, чем ему показалось ;начала, но по-прежнему ничего серьезного не обнаружил. Не исключались, конечно, повреждения внутренних органов, однако в любом случае этой женщине невероятно повезло: при подобной аварии шанс выжить равен одному из миллиона.
Грег вгляделся в нее получше и присвистнул. Ангел в гриме шлюхи! На овальном личике, обрамленном осветленными кудряшками, багровели густо намазанные помадой губы, а на глаза ушло столько туши и теней, что для этого, наверное, потребовался запас целого косметического магазина.
Ее платьице тигровой расцветки выглядело такой же дешевкой, как и грим. Короткая юбка не прикрывала бедер, груди чуть не вываливались из лифа. Грег предпочитал женщин иного типа, но не мог не признать, что эта девица чертовски сексуальна.
Внезапно он вспомнил Джессику и нахмурился. Последние два года Грег заставлял себя не думать об умершей жене, и до этой ночи ему удавалось держать память на замке. Сейчас он увидел ее совсем здоровой, раскрасневшейся, словно только что отошедшей от духовки с печеньем. Странно, что у Джессики могло быть общего с этой особой? Грегу было ясно, что перед ним заурядная шлюха.
Когда до палатки оставались считанные футы, Грег окончательно выдохся и чуть было не уронил женщину. Отодвинув локтем полу палатки, он опустил ее на надувной матрас и рухнул рядом, как загнанная лошадь. Сама женщина была легонькая, но подъем вверх по склону оказался тяжким испытанием. Если бы не отличная спортивная форма, Грег ни за что не справился бы с этой задачей.
Снаружи донесся вой.
– Заходи, Доджер! – позвал Грег. – Не мокнуть же тебе всю ночь под дождем.
Пес залез в палатку и отряхнулся, обдав холодным душем все вокруг себя. Грег усмехнулся. Он поставил палатку для того, чтобы было где обсохнуть после тренировки. Теперь по милости Доджера в палатке стало так же мокро, как и снаружи.
Доджер устроился у его ног. Грег подвесил фонарь под куполом палатки и вынул из непромокаемого пакета специальное одеяло спасателей. Из-за урагана даже воздух тропиков напитался прохладой, а пострадавшей нельзя было мерзнуть.
– Смотри-ка, как она изменилась! – обратился он к Доджеру.
Дождь смыл с лица женщины кричащий грим и распрямил ее локоны, которые лежали теперь влажными прядями на плечах. Мокрое платье прилипло к телу, подчеркивая соблазнительные очертания бедер и груди.
– Черт побери, что она со мной делает?! – пробурчал Грег, укрывая ее одеялом. Он разговаривал с собакой больше, чем обычно, чтобы не признаваться себе, что женщина не оставила его равнодушным. – Прямо хоть выбегай под дождь и ищи себе подружку! Только разве здесь кого-нибудь найдешь?
Впрочем, и в более цивилизованных местах Грег не спешил пускаться на поиски, среди его знакомых женщин не меньше полудюжины охотно ответили бы ему благосклонностью. После смерти Джессики он не мог смотреть ни на одну. Получше укрыв свою неожиданную гостью, спрятав ее бесстыдную грудь, он вновь обратился к Доджеру:
– До чего она все-таки везучая! Наверняка отделалась легким сотрясением мозга.
Доджер помахал хвостом, отчего еще больше усилился запах псины, а Грег подумал, что надо бы разуть женщину. Сняв с нее одну теннисную туфлю, он отметил про себя несоответствие между нарядом профессиональной соблазнительницы и тривиальной обувью.
Развязывая шнурки на второй туфле, он обратил внимание, что она не совпадает по размеру с первой.
– Что за чепуха? – Грег поднес туфли к тусклому свету. Одна из них была шестого размера, с красным витым шнурком, другая – седьмого, с обычным шнурком. – Зачем она напялила шестой размер? Представляю, как она натерла себе пальцы!
Фонарь грозил вот-вот потухнуть, но Грег успел рассмотреть ее ноги. Ногти были покрыты лаком того же ярко-вишневого цвета, что помада на губах, уже смытая дождем. На правой ноге остались следы от туфли, которая явно была мала.
– Ладно, чего только не случается на свете! Грег подоткнул одеяло ей под ноги, потом снял с себя плащ и, швырнув его в угол палатки, стянул рубашку. Внезапно за его спиной послышалось какое-то шевеление, и Грег обернулся. Женщина сидела на матрасе, одеяло почти не прикрывали ей грудь, глаза были широко открыты. Еще в машине, проверяя реакцию ее зрачков, он подумал, что глаза у женщины какого-то необычного цвета, а сейчас смог уточнить определение: глаза у нее были ярко-зеленые, ресницы коричневые, тонкие брови изящно загибались к вискам. Это были такие потрясающие глаза, что у него перехватило дыхание.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. Женщина пробормотала какое-то слово – Грегу послышалось, что она сказала «возбуждение», но уверенности не было. Сейчас, с мокрыми волосами, спасенная казалась шатенкой, и это гораздо больше подходило к цвету ее глаз. Впрочем, Грегу никогда не нравились крашеные блондинки.
– Ты меня так возбуждаешь! – внезапно совершенно отчетливо произнесла она. Грег с изумлением уставился на нее. Что за бред?! Вид женщины совершенно не соответствовал ее словам: она смотрела на него с отчаянием.
– Лучше приляг, – посоветовал он. – У тебя шок. Я смогу доставить тебя в медпункт только утром. Дорогу размыло ливнем.
Она смотрела на него – или сквозь него? – с непонятной настойчивостью. Этот взгляд почему-то взволновал Грега. Такого волнения он давно не испытывал. Батарейки в фонаре сели почти полностью, но и этого затухающего света было достаточно, чтобы видеть покачивание ее грудей с ожившими, словно тянущимися к нему сквозь тонкую ткань сосками. Его бросило в жар, дыхание перехватило.
А она знай себе лепетала что-то про «возбуждение». Боже, кого это он спас? Шлюху по призванию?
– У тебя шок, – повторил Грег. – Тебе нужен покой.
Но она подалась к нему, благо для этого в тесной палатке не потребовалось большого усилия. На Грега пахнуло ее жаром, она дышала часто и прерывисто:
– Дай мне хотя бы один шанс! Я постараюсь, чтобы ты меня полюбил...
Женщина смотрела на него невидящими глазами, и Грег догадался, что здесь что-то не так. На его верхней губе выступил пот. Он вытер лицо тыльной стороной ладони. Каких только женщин не встретишь на свете! Он перепробовал всяких, но здесь, сейчас ему было не до баловства.
– О любви забудь, – попробовал отшутиться он. – Я согласен принять благодарность в виде простого «спасибо» и коробки дешевого шоколада.
– Любовь... – прошептала она, завороженно глядя ему прямо в глаза.
Женщина придвигалась все ближе, он ощущал тяжелый аромат дешевых духов. Наконец ее грудь прижалась к его груди, Грег шарахнулся от нее, но в тесной палатке деваться было некуда.
Внезапно он сообразил, что за все это время она еще ни разу не мигнула, и почувствовал, что волосы шевельнулись у него на голове. Что с ней? Он поводил рукой перед ее лицом – никакой реакции. Глаза остались распахнутыми, ресницы не шелохнулись.
– Да она в трансе! – пробормотал Грег и сам удивился, как сдавленно звучит его голос.
Со стоном – то ли боли, то ли вожделения – женщина обвила руками его шею.
– Я постараюсь, чтобы ты меня полюбил. Пожалуйста! Дай, я тебе покажу...
Грег нисколько не сомневался в ее способностях – он мог судить о них по собственной реакции. Сквозь тонкую ткань платья он ощущал ее набухшие, затвердевшие соски, раскаленный, чувственный взгляд казался осязаемым. Губы, будоражаще близкие, приоткрылись, она провела по ним кончиком языка, и Грега захлестнуло ее теплом. В нем вскипела кровь, сердце стучало, словно африканский барабан, рокочущий в жаркой ночи.
Она положила его руку себе на грудь, заставила прикоснуться к напряженному соску. Как Грег ни старался, ему не удалось справиться с собой: он взвесил на ладони тяжелую грудь, попробовал на ощупь упругость соска.
Что он делает?! Она либо находится под воздействием наркотиков, либо сошла с ума. Ей требуется помощь, а не секс! Грег уложил ее на матрас, но она поняла его действия по-своему и вцепилась в его плечи, потянув за собой. От неожиданности Грег потерял равновесие и оказался рядом с ней на матрасе. Теперь она прижималась к нему всем телом, и Грег чувствовал, что еще немного – и он потеряет контроль над собой. Собственная реакция оказалась для него сюрпризом; еще удивительнее было внезапно вернувшееся к ней спокойствие. Теперь она казалась отрешенной, вообще походила на пришелицу с того света. Нет, с ней определенно было не все в порядке.
– Как хорошо! – прошептала женщина с блаженной улыбкой. – Я постараюсь, чтобы ты меня полюбил.
Ее рука заскользила по его обнаженной груди, глаза заволокло сладострастной дымкой. Казалось, она видит и испытывает что-то, недоступное ему.
Тем временем ее руки... Она и в самом деле сошла с ума! Одной рукой женщина быстро расстегнула «молнию» на его джинсах, другая рука с неожиданным проворством метнулась ему в трусы. Там она обрела деликатность: прикосновение было легким, но и этого оказалось достаточно, чтобы Грег почувствовал, как напрягается его плоть.
– Не смей! – крикнул он, отталкивая ее руку и судорожно ловя ртом воздух.
Грег не ожидал от себя такой восприимчивости к ее посягательствам. Собственное возбуждение было слишком болезненным. Зажмурившись, он призвал на подмогу остаток воли, которая на протяжении последних двух лет успешно помогала ему подавлять чувства.
Минула целая минута, прежде чем у него восстановилось дыхание и последствия ее легкомысленного прикосновения сошли на нет. Лишь тогда он приоткрыл глаза, заранее боясь картины, которая перед ним предстанет.
Но оказалось, что опасался он напрасно. Ее голова покоилась у него на плече, она по-прежнему смотрела на него во все глаза, но уже сквозь легкую завесу слез. Только что он готов был возненавидеть эту женщину, но теперь она его пугала. С ней действительно было что-то не так. Сильно не так.
И тогда Грег сказал ей слова, которые, по его мнению, должны были ее успокоить:
– Я тебя люблю.
Женщина застонала. Это был жалобный звук, перешедший в рыдание, и скоро она уже плакала навзрьвд, при этом не отрывая от него глаз, которые сохраняли прежнее отрешенное выражение.
– Пожалуйста, не делай мне больно!
– Я не собираюсь причинять тебе боль. – Грег решил, что он сам сошел с ума, раз беседует с человеком, понятия не имеющим о его существовании.
Ее тело постепенно расслабилось, обмякло, превратилось в податливый воск. Он выпустил ее руку, она вздохнула и наконец-то закрыла глаза – в тот самый момент, когда фонарь испустил дух, оставив их в полной темноте.
2
Она просыпалась рывками, словно пытаясь выбраться на поверхность сквозь толщу воды. В голове гудело, веки оказались слишком тяжелыми и никак не хотели подниматься, в ушах раздавалось тоскливое завывание.
«Дыши глубже!» -приказала она себе, но воздух, наполнивший легкие, был нестерпимо густым и горячим, будто она дышала сквозь мокрое одеяло. В ноздри ударила вонь, от которой ее чуть не стошнило. Не хватало очутиться в собачьей конуре! Мало одной жары и духоты, так еще запах псины...
Она приоткрыла один глаз, но от этого лучше не стало: вокруг ничего нельзя было разглядеть, тусклый свет слабо просачивался сквозь какую-то щель. Что происходит, черт побери?!
– О Господи!
Ее приветствовало горящее зарей небо. Где она?
Она резко села, напрягая память. Теперь открыты были оба глаза, но это принесло новую муку: казалось, в них ворочаются огромные огненные колеса, голова раскалывалась, внезапный приступ тошноты заставил ее снова откинуться на подушку.
Что случилось? Может быть, она больна?
Но приступ тошноты сразу нрошел, и она снова открыла глаза. Голова оставалась чугунной, шум в ушах мешал сосредоточиться, и все-таки по прошествие нескольких секунд она все же сообразила, что находится в маленькой палатке.
Забавно! Разве она собиралась в поход?
Она оглянулась и увидела свои теннисные туфли. Вернее, ей принадлежала одна туфля, другая была чужой: меньшего размера, с непонятно откуда взявшимся красным шнурком. Сколько она ни оглядывалась, пары своей туфле так и не высмотрела.
В углу лежал желтый дождевик, поверх него валялась синяя мужская рубашка. В глаза бросился ярлык: «XXL». Что она делает в крохотной палатке, с мужчиной? Да еще с очень крупным мужчиной, судя по богатырскому размеру? Кто он?
Искать ответ в гудящей голове было гиблым делом. Внутренний голос твердил одно: «Здесь жарко. Выйди на воздух», – и она принялась впихивать ногу в чужую туфлю. Боже, что за кошмарный лак у нее на ногтях?! И на руках тоже... Как она могла выбрать такой уродливый цвет?! А это дешевое платьице вульгарной тигровой расцветки?
Так ничего и не поняв, она поползла на четвереньках к клапану палатки. По пути ее снова скрутил приступ тошноты, да такой, что она обхватила руками плечи, чтобы унять дрожь, и плюхнулась на живот. Волосы рассыпались по лицу, носу стало щекотно, и от этого, как ни странно, она почувствовала себя лучше.
С некоторой опаской откинув клапан, она выползла из палатки и жадно глотнула воздух. Однако снаружи оказалось немногим прохладнее, чем внутри. От камней поднимался влажный пар, пропитанный запахом земли и дождя. Она с трудом выпрямилась и узрела перед собой бескрайнее лазурное пространство – океан, сливающийся на горизонте с небом. Стая маленьких птиц, поднявшись с воды, полетела над самыми волнами, как лохматая тучка.
– Где я? – громко спросила она.
Скалистая береговая линия была почти нестерпимо красива, но при этом навевала почему-то пугающее ощущение одиночества. Грациозные пальмы охраняли пустынный пляж, как непреклонные часовые. Она замерла, не отрывая глаз от океана и пытаясь вспомнить, как здесь очутилась, а потом вдруг почувствовала, что за ней наблюдают.
«Спокойно!» – приказала она себе и обернулась – медленно, чтобы избежать нового приступа тошноты. В нескольких футах от нее сидел на камне мужчина с кружкой в руке. Огромные древовидные папоротники отбрасывали тень, мешавшую разглядеть его лицо. Из они за ней следили его пронзительные голубые глаза, от взгляда которых ей стало неуютно.
Это были отнюдь не веселые голубенькие глазки Санта-Клауса, а холодные льдинки, мерцавшие, как лезвие ножа у мужчины на поясе. Такой здоровенный, широкоплечий детина мог бы скрутить ее одной левой; судя по его взгляду, именно так он и намеревался потупить...
Она поспешно оглянулась вокруг, моментально забыв о головной боли и тошноте. Как ее угораздило оказаться неведомо где один на один с незнакомым мужчиной?! Он еще ничего не предпринял, даже не соизволил заговорить, а она уже была близка к панике.
Встреча с подобным субъектом была бы нежелательна даже в церкви – не то что в темном переулке. Он казался не только огромным, но и каким-то зловещим. На квадратной челюсти и над верхней губой топорщилась многодневная черная щетина. Оттопыренная нижняя губа тоже не предвещала ничего хорошего.
Одежда у него была совсем не пляжная: альпинистские шорты, мощные бутсы, выцветшая голубая тенниска, обтягивающая загорелые плечи. Узкие бедра опоясывал видавший виды кожаный ремень, к которомy был прицеплен нож, уже успевший ее напугать, а также фляжка и фонарь.
Головная боль и сердцебиение мешали сосредоточиться, но одно было ясно: этот тип ей совершенно не нравился. В голове мелькали испуганные мысли, одна другой тревожнее. Кто это? А главное – каким образом она сама оказалась здесь?!
.Мужчина вытер лоб тыльной стороной ладони, убирая со лба иссиня-черные волосы.
– Как самочувствие?
Негромкий низкий бас, напрочь лишенный эмоций, испугал ее больше, чем если бы он закричал. В ответ она пролепетала, с трудом разжимая запекшиеся губы:
– Ничего. Только немного болит голова.
– Вы уверены?
Мужчина недоверчиво нахмурился, словно меньше всего ожидал от нее такого ответа. Потом его лицо снова приняло безразличное выражение – очевидно, он не имел привычки делиться с другими людьми своими соображениями и намерениями. В том, что эти намерения дурные, она не сомневалась: иначе почему его ноги сплошь покрыты царапинами, ссадинами и синяками, словно он всю жизнь только и делает, что с кем-то дерется?
– Со мной все в порядке, честное слово.
В действительности ее так и подмывало штурмовать отвесный склон, лишь бы оказаться от него подальше. Но куда бы она подалась? Где искать помощи? Уж лучше благоразумно оставаться на месте.
Мужчина без лишних слов протянул ей кружку кофе, и она, лишь мгновение поколебавшись, на нетвердых ногах подошла ближе; кофе хотелось безумно. Взяв кружку, она сделала глоток, чувствуя на себе его внимательный взгляд. Горячая жидкость обожгла горло, согрела желудок. Кофеин немедленно оказал на нее столь необходимое бодрящее действие.
Она провела языком ЕЮ сухим губам и пробормотала:
– Спасибо.
Мужчина лишь молча пожал плечами и, опустив руку, погладил собаку, лежавшую с ним радом. До этой секунды она не замечала пса и теперь удивилась, как ласково потрепал его по голове хозяин. А может быть, этот человек не так уж плох? Он хорошо относится к своей собаке и как будто не собирается причинять вредa ей... Надо попробовать с ним поговорить: вдруг удастся вспомнить, кто он такой?
– У вас борзая?
–Да.
Не очень-то он разговорчив! Она пила кофе, надеясь, что гул в голове стихнет и она припомнит, как сюда попала.
– Разве бывают коричневые борзые?
– Каких только не бывает.
– Вы, наверное, ходите с ним на охоту? Разговор получался дурацкий, но она больше ничего не могла придумать. Признаться, что не помнит, кто он такой, было бы все равно, что расписаться в собственной умственной неполноценности. Однако ее волнение понемногу улеглось – то ли от кофе, то ли от разговора. Она надеялась, что вот-вот вспомнит, как здесь очутилась.
– Нет. Доджер – спасатель.
И все-таки что-то в нем ее пугало: то ли могучие мускулы рук, сложенных теперь на груди, то ли бесстрашное выражение лица. От него веяло каким-то жертвенным, противоестественным покоем.
– Как это – «спасатель»?
– Спасательно-розыскная собака.
– Вот оно что! – Наконец-то появилось объяснеие его походного снаряжения, ножа и прочих причиндалов на поясе. Видимо, он – член поисковой команды. – Ищете потерявшихся?
– Нет. – Он смотрел на нее как на клиническую дуру с мозгом размером в горошину. – Вы попали в аварию. Как ваша голова?
– В аварию?!
Она опасливо пощупала затылок. Вот это шишка! И ссадина... Неудивительно, что у нее раскалывается голова!
– Вы не помните, как это произошло?
– Нет, – призналась она. – А что, собственно, произошло?
Он кивком головы показал на ближайшую скалу.
– Вы слетели с дороги.
–Я?!
Мужчина встал и шагнул к ней. Тут же захотелось броситься наутек, но она осталась на месте, твердя про себя, что спасатели не причиняют людям вреда. Вон как у него исцарапаны руки и ноги! Неужели он поранился, когда ее спасал?
– Смотрите на мой палец.
Грег стал подносить указательный палец к кончику ее носа, и она послушно следила взглядом за пальцем.
– Гм... – пробурчал он, как будто удовлетворенный тем, как она, рискуя окосеть, выполняет стандартный тест. У нее опять подкатила к горлу тошнота, все тело ломило, но она промолчала. – Теперь сделайте вдох.
Она подчинилась. Он внимательно наблюдал за ней.
– Где-нибудь болит?
– Только голова немного...
– Ну и повезло же вам! Руки-ноги целы, ребра, судя по всему, тоже. Наверное, у вас несильное сотрясение мозга – отсюда головная боль.
– Я попала в аварию... – повторила она, пытаясь освоиться с ситуацией.
– Вон там ваша машина упала вниз, – он указал на скалистый уступ. – Если хотите, пойдемте посмотрим.
Она боязливо приблизилась к краю обрыва, чтобы взглянуть на машину, почти забыв про человека и собаку, следующих за ней по пятам. На самом краю она остановилась и ахнула:
– Боже!
Дорога в этом месте круто поворачивала, ничего не стоило не заметить опасность, грозящую на вираже далеко внизу, среди огромных валунов, белели жалкие остатки машины.
– Я была в этой машине?
Мужчина подошел ближе и встал с ней рядом.
– Вы этого не помните?
– Нет... – Не имело смысла и дальше скрывать, что она не помнит происшедшего. Судя по состоянию машины, она выжила каким-то чудом. Очевидно, ушиб отбил у нее память об аварии. – Где мы?
– На побережье Мауи со стороны Ханы, в двух милях от могилы Линдберга.
Судя по тому, каким тоном это было произнесено, ей полагалось знать, кто такой Линдберг. Но эта фамилия ничего ей не говорила.
– Линдберг?
Он как-то странно на нее покосился.
– Ну, тот самый летчик, который первым в одиночку перелетел через Атлантический океан. Одинокий Орел.
– О! – Она по-прежнему не припоминала этого Пиндберга. – А как я сюда попала?
– Вам виднее.
Она пожала плечами: мог бы догадаться, что у нее нет ответа на этот вопрос. Наверное, все дело в страшной головной боли: это из-за нее она не может вспомнить, что с ней стряслось.
– Я нашел вас, когда тренировал Доджера, – он улыбнулся и погладил пса. – Так что своим спасением вы обязаны ему.
Улыбка полностью его преобразила. Она была уверена, что этот человек не расточает улыбки направо и налево; тем ценнее была теплота, с которой он улыбался сейчас.
– Как я погляжу, тебе знакома разница между телом «А» и телом «Б», да, Доджер? Пес радостно помахал хвостом.
– Тело «А» и тело «Б»? – повторила она, глядя вниз, на разбитую машину.
Ее вдруг начала колотить дрожь, и, чтобы унять ее, пришлось обхватить себя руками за плечи. Боже, она была на волосок от смерти!
– Вы уверены, что хорошо себя чувствуете? – Он снова пристально посмотрел на нее.
Она кивнула. Как бы то ни было, а она чудом осталась в живых. Головная боль – это такой пустяк...
– Как же он меня нашел?
– Если хотите, сейчас я вам покажу. – Он вытянул вперед руку ладонью вниз и приказал: – Ищи!
Доджер сорвался с обрыва и на мгновение повис в воздухе. Она вскрикнула. Ведь он сейчас разобьется! Но пес уверенно опустился всеми четырьмя лапами на валун, тут же оттолкнулся от него и исчез из виду.
– Представьте, что взрывом разрушило дом. Кого бы вы стали искать в первую очередь? – спросил незнакомец.
– Выживших.
– Правильно, – с улыбкой подтвердил он. Улыбка эыла, впрочем, адресована не ей, а собаке, скрывшейся в зарослях. – Тело «А» – это и есть выживший. Тело «Б» – это мертвец. Ночью мы с ним искали тело «Б».
– Вы хотите сказать, что есть погибшие? Боже, неужели в этой аварии кто-то погиб, а она
сидела за рулем?! Неужели у нее на совести чья-то смерть?
– Нет, в машине, кроме вас, никого не было. Он посмотрел вниз и снова улыбнулся: Доджер возвращался, преодолевая крутой склон. Он нес что-то в зубах, но она не могла различить, что именно. Пес подбежал к хозяину, тот вынул из его пасти маленький пузырек и протянул ей.
