355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Мэри Спенсер » Поверь в любовь » Текст книги (страница 3)
Поверь в любовь
  • Текст добавлен: 10 сентября 2016, 17:18

Текст книги "Поверь в любовь"


Автор книги: Мэри Спенсер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц)

Глава 3

Элизабет решила добраться до Санта-Барбары.

Джеймс дал слово, что отвезет ее, и так и сделал, честь по чести. Однако он не обещал, что не будет пытаться переубедить ее.

– Считай, что это обычное деловое соглашение, Бет. Вроде как сделка, не больше.

Элизабет ехала рядом на чудесной кобыле – прощальном подарке Робелардо. Она осторожно покачала головой.

– Вы сказали, мистер Кэган, что вам нужна жена лишь для того, чтобы держать в порядке дом, верно? Но для этого вполне сгодится и экономка. – Обернувшись, он в который уже раз поразился серьезному выражению ее темных глаз. – Поверьте, я была бы счастлива служить у вас в экономках, предложи вы мне это место.

– Экономка не родит мне детей, – ответил он. Ее щеки мгновенно вспыхнули. – И экономка не согреет меня в холодные ночи. Мне действительно нужна жена, Элизабет Бек. Впрочем, ты можешь расценивать это как службу, причем пожизненную. Конечно, у жены есть и еще кое-какие обязанности, но я позабочусь, чтобы вознаграждение того стоило. И потом, – добавил он, – быть моей женой куда легче, чем белошвейкой у какого-то местного торговца или горничной в захолустной гостинице.

Не дождавшись ответа, он отвернулся и тяжело вздохнул.

Она по-прежнему оставалась для него загадкой, эта Элизабет Бек. Несмотря на все, что она рассказывала о своей безграмотности, девушка говорила на редкость правильным языком. Когда Джеймс спросил ее об этом, она невозмутимо объяснила, что родители ее были люди образованные – до того как стать фермером, отец долгое время работал клерком. Элизабет, как и остальные дети, просто копировала манеру правильно говорить, присущую отцу и матери, что, по ее словам, вызывало бесконечные насмешки окрестной детворы. Ее с братьями вечно дразнили за то, что они, дескать, «чудно» говорят.

Она вдруг вспомнила, как каждый вечер отец читал им перед сном, любовно выбирая книги из своей крошечной библиотеки. Особенно часто он заглядывал в Библию, так что ему с детства удалось привить дочери любовь и уважение к печатному слову. К несчастью, она единственная из всех не умела читать. Еще крошкой Элизабет всегда оставалась дома, чтобы помогать быстро слабевшей матери. Она вечно хлопотала по хозяйству, пока младшие братья и сестра ходили в школу. Они учились читать и писать, осваивали азы арифметики, а бедняжка Элизабет в это время скребла и мыла, следила, чтобы дома было тепло и чисто, чтобы их всегда ждал горячий обед, а чистая одежда была аккуратно заштопана.

Отец, правда, торжественно обещал, что в один прекрасный день научит ее всему, но у него почему-то никогда не хватало времени. Вдруг находились куда более срочные дела – посеять, прополоть, собрать урожай и так далее, – и обучение Элизабет раз за разом отодвигалось на задний план. Сначала отец говорил «завтра», потом «скоро», потом «как-нибудь».

Прошло немало времени, прежде чем Джеймсу удалось наконец вытянуть из нее все с начала до конца, и это было потруднее, чем выжать каплю воды из сухой груши. Ведь перед ним была всего-навсего перепуганная до смерти, очень одинокая и отчаявшаяся девочка, печальная и растерянная. Джеймс прекрасно понял это – недаром все последние вечера он обращал внимание на искорки страха в ее темных глазах.

И может быть, именно поэтому он так стремился сделать ее своей женой.

К тому же, по его мнению, мисс Элизабет Бек отвечала всем требованиям хорошей жены. Она превосходно стряпала – это она доказала в первые же дни, сотворив буквально из ничего такие блюда, от которых у Джеймса слюнки текли. Кроме того, она была девушкой работящей, что тоже уже успела доказать. Элизабет не только взяла на себя заботу о его одежде, но и без каких-либо просьб с его стороны каждый раз вечером помогала ему разбивать лагерь, а каждое утро – собираться. Характер у нее был покладистый, и все же он не раз ловил себя на том, что нисколько не скучает. С его собственной матерью тоже всегда было интересно, и сейчас Элизабет невольно напомнила ему мать – то же спокойное изящество, та же женственность и покой, которым просто веяло от нее. И еще одно, чем Бет сильно ее напоминала: как бы, Джеймс ни настраивался поговорить о ней, в конце концов разговор переходил на него.

Джеймс не считал ее особенно хорошенькой, однако он давно понял, что для него не будет таким уж кошмаром делить с ней ложе. На свой лад Элизабет казалась даже привлекательной, поскольку ее простенькое, поношенное платье отнюдь не скрывало точеной фигурки и восхитительных форм. По правде говоря, именно поэтому последние две ночи Джеймс и не спал... хотя он скорее бы умер, чем признался в этом.

– Ну, Элизабет, что скажешь? Сегодня снова устроимся на берегу? – спросил он, ибо молчание уж слишком затянулось.

Она отреагировала так, как он и ожидал. Румянец смущения исчез, темные глаза вспыхнули неподдельным интересом. Девушка разом ожила.

– Ой, конечно! А можно? Как замечательно!

Он хмыкнул. Ее ребяческий восторг изумлял и радовал его. Казалось, только магия прибоя имела власть превращать холодную каменную статую в живую девушку.

Два дня назад, когда они впервые выбрались на берег и темно-синяя чаша Тихого океана предстала перед ее взором во всем своем великолепии, Джеймс с нескрываемым удовольствием любовался Элизабет: от удивления она раскрыла рот, застыв в благоговейном восторге.

– О Боже! – только и выдохнула она. – О Боже!..

С того самого дня океан, казалось, совсем заворожил ее.

– Да, здорово, – согласился он. – Будь мы немного севернее, непременно угостил бы тебя абелонами. Наловил бы несколько штук, и мы испекли бы их на костре. Закатили бы настоящий пир!

– У нас осталось еще немного ветчины, – буднично отозвалась она, – а еще картошка и пшеничная мука, что вы купили в Сан-Бонавентуре. Чем не пир?

Она, как всегда, оказалась права, чуть позже думал Джеймс, лениво растянувшись на постели и украдкой наблюдая за сидевшей на берегу Элизабет. Даже из этих немудреных припасов она ухитрилась приготовить нечто восхитительное.

Оставалось только гадать, что же она приготовит, если в ее распоряжении окажется настоящая современная кухня со всем необходимым!

Кстати, у него в домике в Санта-Инес-Вэлли именно такая кухня.

Элизабет наверняка быстро бы там освоилась.

Песок под ее босыми ногами до сих пор хранил тепло солнечных лучей. Элизабет с наслаждением зарылась в него пальцами. Удивительное, ни на что не похожее чувство. «Побережье», как его называл Джим, было еще одним чудом, так же как и океан.

Стало быть, вот и наступил конец ее бесконечным странствиям.

Огромный, бескрайний океан... Она не раз слышала о нем, но то, что она увидела, потрясло ее до глубины души.

Фрэнку и Джону здесь бы понравилось. Элизабет представила, как братья наперегонки бросились бы к воде, чтобы с головой погрузиться в холодную солоноватую воду. В отличие от нее оба умели плавать. Джеймс Кэган не раз уже предлагал ей окунуться и поплескаться в прибое. Сам он никогда не упускал случая искупаться, но Элизабет отказывалась наотрез. Она еще согласилась на его уговоры и сбросила ботинки, чтобы пошлепать по мелководью, но на большее не решалась. Ни Фрэнк, ни Джон, ни отец никогда бы этого не поняли, а вот мать всегда отличалась стыдливостью. И сейчас Элизабет хорошо представила, как та, усевшись с дочерьми на теплый, прогретый солнцем песок, следит взглядом за мужем и сыновьями, с хохотом и шутками ныряющими в темно-синюю глубину.

Прикрыв глаза, Элизабет видела это словно наяву. Но вот она подняла голову, и наваждение рассеялось.

Необозримая мощь океана, бескрайний песок – все это заставляло Элизабет чувствовать себя крайне одинокой. «Если бы не Джеймс Кэган, – вдруг подумала она, – Бог весть, что за судьба ждала бы меня». Потеря близких, ужасные воспоминания – все это давно свело бы ее с ума.

Но Джеймс Кэган был рядом, совсем близко. Лежал, зарывшись в песок. Одна эта мысль не давала ей покоя.

Он хотел, чтобы она стала его женой. Во всяком случае, не уставал повторять это снова и снова, спорил до хрипоты, когда она говорила «нет», и, как ни странно, Элизабет радостно было это слышать, в конце концов она вынуждена была поверить, что так оно и есть. Он вовсе не собирался смеяться над ней – он был бы счастлив, если бы она осталась с ним навсегда.

Такое трудно было даже вообразить. Узнай об этом их прежние соседи в Хоэнвальде, животики бы надорвали от смеха! Она заткнула уши: ей показалось, что она слышит их хохот. Чтобы такой мужчина и женился на Лизе Бек?! Чушь! Из груди Элизабет вырвался прерывистый вздох, услышав который Джеймс сразу насторожился. Непомерная усталость опять навалилась на нее, Элизабет опустила голову на колени и затихла.

Джеймс Кэган был самым красивым мужчиной из тех, кого она видела за всю свою короткую жизнь. Самый милый, самый остроумный, самый... самый замечательный из всех! Да что там – в ее родном Теннесси все красавицы до единой были бы рады удостоиться его взгляда! И еще небось пихались бы локтями, стараясь опередить одна другую! Впрочем, как подозревала Элизабет, в Калифорнии женщины делали то же самое.

А она? Обычная простушка, необразованная и неловкая. Да, кое-что она умела, это верно, но и только. Что же до внешности... Бет вздохнула. Ее покойная мать была настоящей красавицей из южных штатов. Она унаследовала изысканную прелесть собственной матери, да и Грейс пошла в нее, а Элизабет выросла совсем другой – сильной, мускулистой и крепкой. Настоящая рабочая лошадка, уныло подумала она. И все же Джеймс Кэган хотел на ней жениться. Само собой, она на это не согласится. Наверное, он винит себя в том, что произошло, и старается хоть как-то загладить свою вину. Но разве вправе она позволить ему пойти на такие жертвы?! С какой стати Джеймсу Кагану ломать себе жизнь, и из-за чего? Из-за такой глупости, как эта их дурацкая свадьба?! Она того не стоит.

Шорох песка где-то рядом заставил Элизабет поднять голову.

– Бет. – Он тихонько присел возле нее – так близко, что ей стало неловко. – Элизабет, – уже громче позвал он. По всей видимости, разговор предстоял серьезный.

Их взгляды встретились, и Элизабет почувствовала, что сердце ее сладко затрепетало. Промолчав, она снова уставилась в океанскую даль.

– Я хочу поговорить с тобой, – мягко сказал он. – Может быть, тогда ты поймешь, почему я так хочу, чтобы ты стала моей женой.

Сердце Элизабет сразу же ушло в пятки. Она и рассердилась, и испугалась, впрочем, лицо ее осталось по-прежнему бесстрастным. Она ничем не выказала своих чувств.

Джеймс опустил голову. С его губ с трудом срывались исполненные жгучей боли слова.

– Три недели назад я должен был обвенчаться, – прошептал он, помолчал немного и коротко рассмеялся. – Свадьба в июне – чем не мечта любой невесты, верно? Ее звали Маргарет Вудсен. Мэгги... она была дочерью нашего ближайшего соседа. Я влюбился в нее еще в шестнадцать. С тех пор прошло десять лет...

Джеймс замолчал. Элизабет боялась шелохнуться. Только волны прибоя неумолчно бились о берег.

– Она погибла, – продолжил он, – погибла месяц назад. В Денвере. Поехала в Нью-Йорк, чтобы купить себе белое платье. – С губ его снова сорвался тот же дребезжащий смешок. – Она часто ездила в город, говорила, что не желает быть чучелом огородным. Вот и на этот раз... едва назначили день свадьбы, как Мэгги заявила, что закажет свадебный наряд в Нью-Йорке, да такой, чтобы у нас в Санта-Инес все умерли от зависти. Боже! Сколько волнений из-за какого-то платья! Будто бы я не женился на ней, даже если бы она влезла в мешок из – под картошки! По дороге она и погибла.

Из груди Джо вырвался сдавленный вздох. Потом наступило молчание.

Элизабет отчаянно хотелось дотронуться до него, как-то успокоить, но она лишь сидела и молчала, глядя вдаль.

– Это было обычное крушение поезда... такое бывает. Несколько вагонов загорелось, и никому из пассажиров не удалось выбраться. Многие обгорели так, что их даже не смогли опознать. Среди них была и моя Мэгги вместе с горничной Джейн. Они обе погибли.

– Поэтому вы и отправились в Лос-Анджелес? – тихо спросила Элизабет.

– Да. Именно поэтому. Оттуда я мог поездом добраться до Денвера. После того как мне сообщили о гибели Мэгги, я поклялся в жизни не садиться в поезд, но пришлось бы. Иначе я опоздал бы на ее похороны. Забавно, верно? – с горечью спросил он. – Чертовски забавно...

Элизабет вдруг накрыла ладонью его руку, потом, к ее собственному удивлению, переместила ее Джеймсу на колено. Он вздрогнул, и через мгновение его крепкая рука стиснула ее пальцы с такой силой, что она охнула.

– Джеймс, – едва слышно прошептала девушка, все так же неотрывно глядя вдаль, туда, где огненно-багровый диск солнца погружался в воду.

– Мне нужна жена, Бет, – отозвался он, перебирая ее пальцы. – Хотя бы для того, чтобы мой род не угас. Брат поклялся, что никогда не женится, а я... будь я проклят, если позволю, чтобы род Кэганов исчез с лица земли!

Она попыталась высвободить руку, но он крепко держал ее.

– Бет, послушай меня. Я же не говорю, что хочу жениться на тебе по любви. Мне и в голову не приходило оскорблять тебя такой чудовищной ложью. Но ты нужна мне. И я тебе тоже нужен.

Свободной рукой он попытался приподнять ее подбородок, заставить взглянуть ему в глаза.

– Я тебе тоже нужен, – еще раз повторил он. – Бет, милая, только не отталкивай меня. Клянусь, так оно все и есть. Ты ведь понимаешь, что я не лгу, Бет?

Он угадал. Элизабет затихла и не шелохнулась, даже когда он придвинулся ближе.

– Бет, – шепнул он. Его горячее, совсем непохожее на прохладный морской бриз дыхание обожгло ей щеку. – Я знаю, что ты напугана. Боже мой, да и любой бы перепугался на твоем месте, особенно после того, что тебе довелось пережить. Но то, что я предлагаю, будет благом для нас обоих Я буду заботиться о тебе, предоставлю тебе дом, о котором ты мечтаешь, покой и безопасность. А ты... ты тоже подаришь мне то, что я хочу больше всего на свете, – детишек и домашний очаг.

– Мистер Кэган, – почему-то очень отстраненно сказала она, – в округе наверняка полным-полно очаровательных леди, подходящих на роль вашей жены!

– А вот тут ты ошибаешься, Бет. Очень ошибаешься. Да, мне нужна жена, чертовски нужна! Но будь я проклят, если собираюсь снова ухаживать за кем-то! То, что было между мной и Мэгги... такое никогда больше не повторится! И нет на земле женщины, которая смогла бы когда-нибудь занять ее место в моем сердце! Да, я готов дать своей будущей жене абсолютно все, но только не любовь. Могу дать ей крышу над головой, детишек, имя, которым можно гордиться... все, кроме любви. Привязанность, уважение – да, сколько угодно. Просто любовь, на которую я был способен, умерла и похоронена вместе с Мэгги. Навсегда. А теперь подумай сама, Бет, какая женщина согласится выйти замуж на таких условиях, если, конечно, она не попала в переделку?

Элизабет оставалось только растерянно моргать.

– Бет, милая, – низким, волнующим голосом пророкотал он, – знаю, что ты сейчас думаешь. Наверное, ты мечтала, что в один прекрасный день встретишь своего принца, который признается тебе в любви. Только не говори «нет», я все равно не поверю. Все девушки мечтают об этом. И наверное, ты воображала, что родом он будет из тех же мест, что и ты, – с юга... Может быть, один из тех, с кем ты росла. Конечно, как же иначе. Поверь, я был бы рад, если бы твоя мечта сбылась. Но ничего не поделаешь, милая. Ты уже не в Теннесси. Здесь все чужое, девочка. У тебя нет ни гроша и ни малейшей надежды заработать себе на жизнь.

– Вы же обещали отвезти меня в Санта-Барбару! – запротестовала она. – Обещали, что поможете мне отыскать работу!

– Я и не думал обманывать тебя, милая. И так и сделаю, если ты хочешь именно этого. Но даже если так, деньги вряд ли тебе помогут. Как ты собираешься жить? Одна? Это в семнадцать-то лет?! Юная девушка, почти ребенок – в совершенно незнакомом городе, без семьи, без мужчины, который мог бы о тебе позаботиться! Что ж, попробуй, – увидишь, что получится! Местные такого не перенесут. Ты хоть представляешь себе, что будут кричать тебе вслед, едва ты посмеешь высунуть на улицу нос?! За кого тебя будут принимать? Как мужчины станут ломиться к тебе в дверь, предлагая деньги или известные забавы? Неужели ты настолько наивна, что не догадываешься, что за жизнь тебя ждет?!

– Нет! – всхлипнула она испуганно и в то же время возмущенно.

– Значит, подумать об этом придется мне! – решительно заключил он. – И я вряд ли позволю тебе что-нибудь подобное. А что, если власти Санта-Барбары решат отправить тебя в приют до совершеннолетия? Об этом ты не подумала?

Она растерянно покачала головой.

– Выходи за меня, Элизабет, – с нажимом сказал он. – Будь моей женой и позволь мне позаботиться о тебе. Ты не пожалеешь, поверь. Конечно, я не смогу любить тебя так, как ты мечтаешь, но мы же можем быть друзьями, верно? Я клянусь относиться к тебе с уважением, и, видит Бог, это куда больше, чем могут мечтать иные замужние женщины. Ты ведь мне и правда нравишься, Бет. Ну а если я тебе не по душе, так ведь ты сумеешь хотя бы терпеть меня, не так ли? По-моему, мы неплохо ладили эти несколько дней, а?

– Да, – сказала она. – Вы хороший человек, мистер Кэган. И вы мне нравитесь.

Джеймс ответил ей теплой улыбкой.

– Из нас может получиться прекрасная пара.

Бет, правда. У меня чудесный дом в Санта-Инес-Вэлли, но пустой. Только и ждет, чтобы в нем появилась женщина вроде тебя, превратила его в настоящий дом. Пусть он наполнится детским смехом и топотом маленьких ножек. У нас будет много детей, Бет. Смышленых пареньков и хорошеньких девчушек, – с озорным блеском в глазах он запустил пальцы в спутанную гриву ее волос, – с такими же темными глазами и красивыми кудрями, как у мамы.

– Но я вовсе не красивая, – возразила она в каком-то смятении. – Только не говорите так, словно уже все решено, мистер Кэган. В конце концов, вам обо мне ничего не известно. Может статься, вы пожалеете, что женились на мне. Я ведь неграмотная. И, кроме как готовить и шить, ничего не умею. И никогда не жила в городе.

Все это прозвучало настолько наивно, что Джеймс не сдержал улыбки.

– Милая, я ведь женюсь не для того, чтобы заполучить в жены горожанку! Я женюсь, чтобы обрести хозяйку, которая бы готовила мне и шила, рожала детей и воспитывала их! Ты ведь справишься, так?

– Да, конечно, но...

– Вот и чудесно. Стало быть, ты отвечаешь всем требованиям, которые я предъявляю к женщине. И будь я проклят, если не стану тебе отличным мужем. Мы прекрасно поладим.

– Вы передумаете, – с несчастным видом возразила она.

– Ну что ж, – философски хмыкнул Джеймс, – поживем – увидим. И если я угадал, то лет этак через десять мы вспомним этот разговор и весело посмеемся.

Нахмурившись, она оттолкнула его и встала.

– Я должна подумать, – прошептала она и нервно сжала загрубевшие, обожженные солнцем кулачки. – Вернусь через пару минут.

Он ободряюще ей подмигнул. Элизабет тотчас направилась к воде.

Джеймс поудобнее уселся у костра. Стоял июнь. Днем было тепло, но по ночам стоило лишь солнцу скрыться за горизонтом, как холод пробирал до костей, и можно было только благодарить Бога за то, что у них есть где согреться.

Время от времени он украдкой поглядывал в ее сторону. Элизабет стояла неподвижно – руки скрещены на груди, длинные тонкие пальцы нервно растирают плечи. «А ведь у нее даже нет теплой кофты, – вдруг с жалостью подумал Джеймс. – Надо бы отнести ей что-нибудь», – встревожился он и опешил от собственных мыслей. Как странно! Похоже, он волнуется! Неужели его так тревожит решение Элизабет?!

Он хотел, чтобы она стала его женой, и, конечно же, сделает все, чтобы так оно и было, не важно, сколько времени это займет.

Наконец Элизабет двинулась к лагерю, по-прежнему зарываясь босыми ногами в песок. Теперь, на фоне заката, она сияла почти неземной красотой. Не в силах оторвать от нее глаз, Джеймс вдруг подумал, что, распусти Элизабет волосы, она превратится в настоящую красавицу.

Подойдя к нему, она остановилась. Джеймс медленно поднялся.

– Я согласна, но с некоторыми оговорками, – объявила она.

– Что ж, по крайней мере честно.

– Я не одобряю сквернословия. В моем доме этого быть не должно. Поэтому если вы любитель богохульствовать, то вам придется заниматься этим во дворе, так, чтобы я не слышала.

Джеймс так и застыл от удивления. Конечно, он знал Элизабет всего несколько дней, но, видит Бог, и не подозревал, что она пуританка. Впрочем, как бы там ни было, его это приятно удивило. Его мать тоже была строга на сей счет, и они с Мэттом с детства привыкли сдерживаться в ее присутствии.

– Дома я сквернословить не буду, – торжественно заявил он, – но за порогом, увы, гарантировать не могу. – Джеймс обезоруживающе улыбнулся. – Понимаешь, нелегко держать себя в узде, когда пытаешься управиться с сотней-другой разъяренных коров, каждая из которых тянет в свою сторону!

– Понятно, – миролюбиво согласилась Элизабет. – Само собой. То, что вы говорите в такие минуты, пусть останется тайной между вами и Господом. – Она упрямо вздернула подбородок. – Второе – я терпеть не могу пьяниц, и в моем доме не должно быть ни капли спиртного. Вздумаете выпить – пейте в другом месте.

– Спасибо, – сухо кивнул он.

– Не за что. Папа тоже позволял себе... иногда.

– По-моему, у тебя, по крайней мере пока, нет оснований жаловаться на меня в этом смысле, дорогая. Ну, я, конечно, не святой и не прочь опрокинуть стаканчик-другой после тяжелого дня, но напиваться! Нет, это не по мне!

– Отлично. – Девушка снова кивнула. – Если мы обвенчаемся, то будем посещать все церковные службы. Конечно, в том случае, если не помешает болезнь или непогода.

Джеймс заметно смутился. После того как шесть лет назад умерла мать, никто из мужчин в семье не заглядывал в церковь. Идея эта не слишком пришлась ему по душе.

– В долине есть методистская церковь, в которую я ходил, когда был мальчишкой. Теперь у них новое здание в Балларде, это такой городок неподалеку от Санта-Инес. Есть и пресвитерианская церковь. Ах да, еще миссия: то ли католическая, то ли какая другая. – Последнюю фразу он произнес со смехом, надеясь обратить все в шутку.

Но Элизабет и бровью не повела.

– Методистская церковь мне подойдет, – коротко отозвалась она.

– Вот и чудесно, милая, – хмыкнул Джеймс. – И не сердись. Я просто пошутил. Это все или у тебя есть что-то еще?

– Только одно. Если вы и в самом деле хотите жениться на мне, поклянитесь, что будете честны со мной. Знаю, что союз наш будет основан не на любви, а на уважении, но измены я не потерплю. Я собираюсь стать вам женой по-настоящему, – заявила Элизабет, вспыхнув до самых корней волос, – и надеюсь, что и вы не будете ходить на сторону, чтобы удовлетворить свои мужские желания.

Джеймсу пришлось до боли закусить губу, чтобы не расхохотаться.

– Не стоит сейчас волноваться об этом, Бет, – с трудом выдавил он. – По крайней мере до тех пор, пока ты не станешь гнать меня, я и не взгляну ни на кого другого.

Элизабет замолчала, глядя на него в упор своими огромными темными глазами, и Джеймсу вдруг до боли захотелось обнять и поцеловать ее.

– Тогда, – неожиданно сказала она, заставив его очнуться, – если вы и в самом деле хотите жениться на мне, мистер Кэган, я почту за честь стать вашей женой.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю