Текст книги "Из-за любви"

Автор книги: Мэри Смит

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

6

Вот это да! Адам видел ее во сне! Женщина боялась задавать вопросы и смотрела на бывшего мужа широко раскрытыми глазами.

– Ты что-то говорила, но я ничего не мог понять.

– Что мы делали? Где это происходило? – шепотом спросила Селма.

– Не помню. Но, кажется, это… происходило не сейчас, а в то время, когда мы… мы еще были вместе. – Он прикрыл глаза, будто пытаясь удержать сон в своем сознании. – На тебе было красное платье.

– Красное? Я никогда не носила ничего красного.

Адам сидел с закрытыми глазами. Селма приблизилась к нему.

– Где мы были? – спросила она мягко. – Дома?

Дома… Как странно звучало это слово сейчас.

– Нет, это было какое-то незнакомое место. Темное, холодное. Не знаю. – Растерянный мужчина беспомощно пожал плечами и судорожно провел руками по волосам, приглаживая взлохмаченные пряди.

Селма кусала губы, поглядывая на его обнаженную загорелую грудь, на красивые руки, мужественное лицо… Холодная дрожь охватила ее. Сами собой вырвались слова:

– Всего лишь сон…

Он поднял глаза и встретился с ней взглядом.

– Ты была очень… расстроена и сердита. – Адам грустно усмехнулся. – К сожалению, я не знаю, какое ужасное преступление совершил.

Селма почувствовала комок в горле.

– Это же был сон.

А он не сводил с нее глаз, полных грусти.

– Ты была так… несчастна. Да, да, сон, но как наяву.

Женщина заставила себя улыбнуться.

– Вот она я, стою перед тобой и совершенно не выгляжу несчастной. Так что больше не надо волноваться по этому поводу. Пойду сделаю себе горячего чаю. Тебе принести что-нибудь?

Адам покачал было головой, но тут же проговорил:

– Черт, все равно не удастся больше заснуть! Так что, если не трудно, принеси чашку кофе, пожалуйста.

– Хорошо, – сказала Селма и быстро вышла, с облегчением избавляясь от наэлектризованной атмосферы, возникшей в комнате.

Налив в чашки чай и кофе, она поставила их на поднос и направилась в гостиную. С благодарностью приняв протянутую ему чашку кофе, Адам виновато улыбнулся.

– Прости, что разбудил тебя. Я, наверное, разговаривал во сне. – Голос его уже звучал ровно и спокойно.

– Ничего, – отмахнулась Селма. – Ночью эти места выглядят загадочными, почти мистическими.

– Да, – согласился тот.

– Лес кажется таким живым. Все эти растения, животные и насекомые, которые вносят свою лепту в жизнь Вселенной… Это вызывает чувство, сродни благоговению, правда?

– Да. – Он улыбнулся.

– Чему ты улыбаешься?

– Я вспомнил, как ты благоговела перед крокусом, вылезавшим из земли.

– Это же так интересно!

На какое-то мгновение их взгляды встретились, но Адам быстро отвел глаза и тихо произнес:

– То, что мне всегда в тебе нравилось, – это твое восторженное отношение к мелочам. Ты заставляла меня обращать внимание на вещи, которые я бы даже не заметил.

– Ты часто за это подтрунивал надо мной, – тихо сказала Селма, неожиданно охваченная чувством потери.

– Не поверишь – ты открывала для меня совершенно новый мир.

От таких слов – голова кругом. Молодая женщина прикрыла глаза и, переведя дыхание, промолвила дрожащим от волнения голосом:

– Я даже не знала, что у тебя возникали подобные мысли.

Недолгое молчание прервал его голос:

– Помню, когда первый раз встретил тебя: красивая, элегантная, в длинном вечернем платье. И полной неожиданностью было услышать от тебя: я люблю надеть ботинки и пойти в лес за молодой крапивой. Весной, ты сказала, из нее что-то очень вкусное можно приготовить.

– И я это помню, – заметила Селма, улыбнувшись.

– Ты продолжала что-то говорить мне, а я смотрел на твое элегантное платье, пил шампанское и никак не мог представить тебя в грубых ботинках и джинсах, продирающейся сквозь кусты в поисках каких-то листьев.

А на следующий день вдвоем отправились в лес за крапивой. Она захватила с собой бутерброды и кофе. Они бродили по лесу несколько часов. И каких часов! Ей казалось, что их, околдованных волшебными чарами, приютило сказочное царство.

Когда сидели на поваленном старом дереве, покрытом мхом, Адам поцеловал ее. Часы и минуты, которые предшествовали этому поцелую, были полны лихорадочного предвкушения. Они упали на траву одновременно, словно договорившись об этом заранее, мир для них перестал существовать. Селма смотрела ему в глаза, дрожа от возбуждения, и понимала, что сейчас происходит что-то необыкновенное, гораздо более прекрасное, чем то, что она испытывала до сих пор.

Воспоминания, воспоминания…

В саду раздался крик кукушки. Женщина медленно перевела дыхание.

– А что, если крапива есть в этом лесу? – спросил Адам со странным оттенком в голосе.

– Не знаю, возможно. – Селма почувствовала, как бешено заколотилось ее сердце. Рука, державшая чашку с чаем, задрожала.

Оба молчали. Адам улыбнулся ей, потом протянул руки, взял ее лицо в свои ладони и стал целовать. Его губы были теплыми и нетерпеливыми.

По телу женщины пробежала горячая, приятная волна. Все чувства, навсегда, казалось бы, заснувшие, мгновенно ожили.

Адам обнимал ее хрупкую фигурку, крепко прижимая женщину к своей груди. Отвечая на поцелуи, она растворилась в знакомых ощущениях. Стон вырвался из груди мужчины.

– Пойдем ко мне в спальню, – прошептал он нетерпеливо.

Тело Селмы трепетало в его сильных руках. И не было сил что-либо говорить.

– Пойдем?

– Я не могу.

– Почему?

– Это… это будет неправильно, – сказала и сама поняла, что похожа сейчас на жеманную девственницу. Но как объяснить этому человеку свои страхи? Как дать понять, что невозможно вернуться к тому, что уже было и безвозвратно утрачено?

Адам рассмеялся.

– Мы оба взрослые люди, ничем и никем не связанные. Мы хорошо знаем друг друга. Неужели для тебя это так ужасно, дорогая?

Слов для ответа не нашлось. Сильны были доводы рассудка, но сильнее оказался зов тела. Рассудок боролся с желанием плоти, с каждой минутой все меньше надеясь на победу.

– Ты меня хочешь, Селма?

– Да, – прошептала она, понимая, что лгать бесполезно. Тот слишком хорошо ее знал. Их все еще соединяла та магическая нить, которая возникла между ними с самой первой встречи. Они по-прежнему испытывали сладостное опьянение друг другом, огонь взаимной страсти. Тело женщины привычно откликалось на прикосновения рук и губ мужчины.

Он знал, как заставить ее тело петь от восторга, как вызвать к жизни самые глубинные чувства, чтобы ощутить себя любимой и единственной. Как долго воспоминания об этом болью отдавались в ее душе!

Но, возразил разум, разве только в физической любви дело, разве этого тебе достаточно? Откуда-то донесся другой, беззвучный голос: отдайся любви и забудь обо всем на свете.

– Нет, – со слезами в голосе промолвила Селма, – я не могу спать с тобой только потому… потому, что это приятно. Только потому, что это так… так… удобно!

Молодая женщина в отчаянии сжала руки, чувствуя, как на смену страсти приходит злость. А с ней и воспоминания о том, как звонил телефон в пустой квартире, потому что ее муж не ночевал дома.

– Забудь об этом! Я скорее умру, чем снова стану удобной партнершей!

Ее слова, полные тоски и мучений, отчетливо прозвучали в тишине. Адам ничего не сказал, только посмотрел на бывшую жену глазами, наполненными горечью. Он сделал шаг назад, словно больше не желая находиться с ней рядом.

– Какого черта тебе надо, Селма? Чего тебе всегда не хватало? Я отдал тебе все. Все! Но тебе было мало! – Разгневанный мужчина резко повернулся и зашагал прочь, не слыша шепотом произнесенного возражения:

– О, Адам, ты отдал мне не все. Нет, далеко не все.

Женщина завтракала в одиночестве. Адам работал в своей комнате и пришел на кухню, когда Селма уже наливала себе кофе. Вежливо поздоровавшись, он едва удостоил ее взглядом. Налив себе чашку кофе, сразу вышел.

Вот сейчас бы схватить свою сумочку, сесть в машину и уехать. Только далеко ли ты доберешься, если у тебя нет ни документов, ни машины, ни денег, ни даже адреса, куда можно направиться. Селма чувствовала себя в западне, что приводило ее в состояние, близкое бессильной ярости.

Она пошла к себе в комнату, нашла бумагу, ручку, свой блокнот с записями, вышла на террасу и начала писать. Как ни странно, строчки ложились одна к одной, быстро, затейливо и интересно. Пожалуй, даже забавно, несмотря на мрачное вступление:

«Когда вас похитят и будут держать в непроходимых лесах, утешьтесь приготовлением блюда, которое вкусно не только в Индонезии, Малайзии, но и…»

В результате получился неплохой очерк. Но главный итог: пару часов автор написанных строк не думала о том, что мучило ее в последнее время.

За обедом Адама, не было. Появился только к ужину. В комнате царило напряжение, плотное, как туман. Молчали оба.

Роза принесла им кофе, пожелала спокойной ночи и ушла к себе. Адам сдержанно произнес:

– Я хочу спросить тебя кое о чем.

– О чем?

– Что произошло? Я так и не понял, что случилось четыре года назад.

Селма почувствовала, как у нее снова участился пульс, стало трудно дышать.

– Наш брак… он просто больше не был нужен.

– Непонятно. Что ты, собственно, имеешь в виду?

– Мы фактически стали жить постоянно врозь! – выпалила Селма дрожащим голосом. – Нельзя сохранить семью, если люди не видятся друг с другом!

У мужчины заиграли желваки на скулах.

– Все в нашем браке было прекрасно до тех пор, пока ты не стала исчезать из дома.

Она чертыхнулась про себя – ей совсем не хотелось препираться.

– Я-то находилась дома большую часть времени!

– Но только не тогда, когда я возвращался домой, – жестко парировал мужчина. – Что-то случилось, и в результате изменилось все.

Да, изменилось – в ее мозгу, в ее восприятии. То, что вначале казалось нормальным, потом стало выглядеть по-другому.

– Ты мог себе позволить постоянно разъезжать по всему свету, а я не могла даже выйти из дома, да? Должна была сидеть и ждать, когда ты осчастливишь наше семейное гнездышко своим присутствием! И я ждала первый год нашей совместной жизни, так? Тебе ведь удобен был такой расклад, не правда ли?

Губы мужчины сузились в тонкую полоску.

– Такой расклад придумал не я один, – возразил он, чеканя каждое слово. – Мы вместе с тобой планировали нашу семейную жизнь!

Тон, которым это было сказано, и ледяной взгляд вызвали чувство, похожее на страх. Вот здесь бы переждать, перемолчать, остановиться, однако тормоза не сработали. Она горячо заговорила:

– Но когда наша семейная жизнь начала давать сбои, когда ты, приезжая из командировок, перестал заставать меня дома, ты предпочел отгородиться от меня, от моих чувств. Так, видимо, было тебе удобней. Дома ли я или нет, уже не имело значения. Ты мог прекрасно обходиться без меня! Просто отпала надобность в жене!

Адам вскочил со стула и, отшвырнув его от себя в сторону, выругался.

– Это самая безумная обвинительная речь, которую я когда-либо слышал. Уволь меня от этого! – произнес он с холодным презрением, после чего, резко повернувшись, стремительно вышел из комнаты.

Ну вот, опять она одна. И снова – щемящая пустота в груди.

Если разобраться, то действительно ей можно бросить упрек в том, что она так и не стала прилежной женой, всегда готовой услужить своему мужу. Впрочем, были времена, когда юная жена ощущала радость от тех забот, в которые погружалась, когда Адам возвращался из командировок. Она ждала его неделями, заполняя свободные дни учебой, чтением, первыми опытами в журналистике. В его отсутствие нужно было сделать как можно больше, чтобы освободиться от всяких дел к возвращению мужа.

Готовила для него еду по необыкновенным рецептам, украшала дом цветами, включала романтическую музыку, даже жгла благовония и капала духи на лампы в спальне.

Нередко случалось, что они, изголодавшись друг по другу, не успевали даже дойти до кровати…

А сейчас ей просто невыносимо вспоминать то время и прекрасные, безумные, страстные ночи, когда между ними царили согласие и любовь.

Все в прошлом. Но прошлое продолжает неотступно преследовать, как выяснилось, их обоих.

Из кабинета доносился легкий стук пишущей машинки. Человек снова работал – готовил свой доклад и… прятался от нее. Селма попыталась сделать глубокий вдох, но у нее получился всхлип. Как только вспомнит длинные, продолжительные телефонные гудки в их пустом нью-йоркском доме, так чувство неизъяснимой жалости к себе переполняет все ее существо.

Было уже два часа ночи, но сон никак не шел к ней. Час назад Адам удалился в свою спальню. Дом погрузился в тишину.

Как это ни смахивает на голливудскую мелодраму, а придется все-таки уходить отсюда, и прямо сейчас. Джинсы и футболка – костюм для бегства самый подходящий. В пластиковый пакет собраны немудреные пожитки.

Так, надо все заранее продумать. Адам спит и не услышит, когда она будет выходить из дома, при известной доле осторожности, конечно. Ключи от машины остались в замке зажигания. Деньги есть. Доберется до города, остановится в каком-нибудь отеле и оттуда позвонит секретарше отца. Зарема свяжется с ним, заберет у него паспорт и сумочку и привезет в отель. Все достаточно просто.

Селма выскользнула из комнаты, бесшумно спустилась по деревянным ступенькам веранды и подошла к машине. Но, когда она уже была готова повернуть ключ зажигания, ее вдруг охватила паника. Кругом непроглядная тьма. Ну, в конце концов, надо выдержать всего-то минут двадцать по проселочной дороге, а там от небольшой деревни до дороги – рукой подать. Когда начнется шоссе, то считай, что ты уже в городе.

Небольшое усилие над собой, и ключ повернут. Ночную тишину нарушил звук заработавшего мотора. Даже если Адам проснется, он все равно уже ничего не сможет сделать – за автомобилем не угонишься.

В доме было по-прежнему тихо. Машина тронулась и поехала по неровной, ухабистой дороге. Если и дальше ей будет сопутствовать удача, то, может быть, завтра к вечеру она уже будет сидеть в самолете на пути в Штаты.

Прошло полчаса, но деревни по-прежнему не было видно. Странно… А тут еще бензин на исходе. По расчетам, его должно было хватить до горного отеля, а там есть заправочная станция.

Вот уже сорок минут прошло с тех пор, как беглянка отъехала от дома, а деревни все нет. Было отчего заволноваться! Впрочем, кажется, вдали мелькнули огни. Нет, мелькнув, световые блики исчезли. А тут еще автомобиль закапризничал – еле движется, хоть бензин еще в баке есть. Что случилось?

Селма молилась, чтобы деревня оказалась где-то рядом. Неужели проехала мимо? Молодая женщина уже с трудом различала дорогу. Машина ползла черепашьим шагом. И вдруг остановилась.

7

Селма сделала глубокий вдох, стараясь не поддаваться панике. В трудные моменты важно сохранять спокойствие и не нервничать.

Если бы она хоть что-нибудь понимала в машинах… Впрочем, даже если бы понимала, ничего бы поделать не могла – вокруг кромешная тьма.

Селма застонала от отчаяния и уронила голову на руль. Снова, значит, влипла в историю, позволив своим эмоциям взять верх над рассудком. Вот теперь и сиди среди ночи неизвестно где! Куда подевалась эта деревня!

Проехать мимо нее, не заметив, просто невозможно. Неужели взяла не то направление? В такой темноте немудрено. Впрочем, от деревни к дому Тейлоров вела только одна дорога…

В лесу раздавались пугающие крики и вой, от которых холодела кровь. Селма содрогнулась от подступающего ужаса – нет уж, из машины ни ногой!

Теперь речь идет не о голливудской мелодраме – на этот раз она попала в самую настоящую беду.

«Гибель молодой американки», «Смерть в горах» – такими или примерно такими, видимо, будут заголовки в газетах. Если бы у нее с собой были ручка и бумага, она бы облегчила журналистам написание сенсационной информации. Хотите пикантные подробности? Пожалуйста: ее похитил бывший муж, она сгорала от жаркой и, прямо скажем, противоестественной страсти к этому бывшему мужу в доме, затерянном в горах, затем следует попытка убежать от ужаса… нет, от прошлого…

– Хватит! – резко произнесла Селма вслух. – Замолчи, идиотка! Думай лучше, что тебе делать, чтобы выбраться из этой истории. Осмотри салон машины, может, там найдется что-нибудь полезное.

И ведь действительно – в «бардачке» нашелся фонарик. Было чему порадоваться!

Молодая женщина осветила салон машины. Однако радость не имела продолжения – больше счастливых находок не обнаружилось, разве что сумка с инструментами, но какой от них прок?

А тут еще дождь начался. Крупные капли методично застучали по крыше. Стало холодно. Селма обхватила себя руками, пытаясь унять дрожь.

Сама виновата во всем! Когда даешь волю эмоциям, ничего хорошего не получается. Так и не научилась, дурочка, извлекать уроки из прошлых ошибок.

Однажды, четыре года назад, она уже испытала эмоциональный стресс. Это случилось тоже ночью – жаркой ночью в Нью-Йорке. Она была дома одна – муж опять в командировке. На ее звонки ответа не было. Страх и муки, с которыми молодая женщина жила последние несколько месяцев, перешли в состояние, близкое к ярости. Нет, униженная неизвестностью жена вовсе не убежала от мужа – просто взяла и написала ему очень короткое письмецо.

Потом несколько дней жила как в лихорадке, балансируя между ужасом и надеждой. Молилась и боялась. По ночам видела один и тот же непонятный сон. И дождалась наконец телеграммы: «Если это то что ты хочешь, делай так как тебе лучше точка Адам».

Дождалась… Что было с ней тогда – вспоминать не хочется. Шок. Потрясение, которое, казалось, пережить невозможно. Не могла даже плакать. А когда все-таки слезы подступили, так она, вместо того чтобы облегчить в них душу, затолкала жалость к себе в глубь души. Именно тогда и образовалась внутри нее та холодная пустота, которая по сей день дает себя знать.

Что ж, она сделала то, что хотела сделать.

Потом пошло все просто: заполнила документы, подписала бумаги. Развод состоялся без их участия. Бывшие супруги не виделись и даже не разговаривали друг с другом. Никаких проблем, осложнений.

Если не считать того, что, когда все закончилось, бывшая жена стала совершенно свободной женщиной, а бывший муж уже не был ее мужем.

И ей перестал сниться тот непонятный сон.

Селма растерла ладонями замерзшие плечи. Как противно ощущать себя беспомощной! Ей оставалось только сидеть в машине и ждать наступления утра. Правда, есть надежда, что кто-нибудь появится на этой дороге.

Женщина свернулась калачиком и попыталась заснуть, что было совсем нелегко. Кроме того, пугали звуки, доносившиеся из ночного леса.

Время тянулось медленно. Чтобы чем-то занять себя, Селма стала мысленно сочинять статью о собственных передрягах и даже попыталась сделать это с юмором. Какое там! Что смешного в том, что ты замерзшая сидишь в дремучем лесу и трясешься от страха, не зная, удастся ли тебе пережить эту ночь?

Дождь кончился, но вокруг по-прежнему была непроглядная темнота. Воздух оставался сырым и холодным. Вот ухает сова – одинокий, ужасный звук, который лишь усиливает страх. Быстрей бы рассвет. Так хотелось услышать простой человеческий голос, почувствовать запах кофе. Господи, когда кончится эта бесконечно долгая ночь?

Вдруг послышался звук работающего двигателя. Машину осветили фары. Не успела Селма опомниться, как дверца резко распахнулась и ей в глаза ударил свет мощного фонаря, заставив инстинктивно закрыть лицо руками.

– Какого черта ты тут торчишь?! – раздался хриплый, прерывистый голос Адама – самый прекрасный голос в мире.

Селму затопила волна облегчения.

– Машина сломалась, – вымолвила она дрожащим голосом.

– Как тебе могла прийти в голову такая безумная мысль?! – Голос мужчины вибрировал от гнева. – Уехать посреди ночи с пустым баком!

– Он не пустой. И не кричи на меня! С машиной что-то случилось. Фары погасли, и мотор заглох.

– Куда, черт возьми, ты направлялась?

– В город. Я… я хотела попросить п… подругу связаться с папой, чтобы мы решили, что нам делать дальше.

Адам выругался.

– У твоего отца и без этого хватает забот! – Он захлопнул дверцу машины и исчез в темноте. Через минуту вернулся, открыл другую дверцу, влез на место рядом с водителем и приказал тоном, не терпящим возражений: – Выпей это!

В термосе был кофе, смешанный с изрядной долей бренди. На пустой-то желудок… Селма, тем не менее выпила и вернула термос своему спасителю. Тот тоже сделал несколько глотков.

А женщина глубоко вздохнула, сжала руки на коленях и, приняв решительный вид, выпалила:

– Я больше не останусь с тобой в этом доме!

– У тебя нет другого выхода, – резко оборвал ее злой голос. – Ты ведешь себя, как испорченный ребенок.

– Я ненавижу тебя, – тихо произнесла Селма дрожащим голосом.

– Знаю, – коротко ответил он. – Правда, не знаю за что. На вот, выпей еще немного.

Выпила еще, но согреться так и не могла.

– Что бы я сказал твоему отцу? – со злостью спросил он. – Что тебя довели до крайней точки, вынудив бежать посреди ночи? Что ты пропала одна в непроходимом лесу?

– Не преувеличивай. – Селма воспользовалась словцом Адама, которое он часто произносил в их прошлой общей жизни. – Я же не пропала в непроходимом лесу… – Ей понравилось, каким уверенным тоном удалось произнести эту фразу. Главное – показать ему, что она не испугалась. Она, конечно, блефовала, но ей уже порядком надоело, что этот человек постоянно заставляет ее чувствовать себя дурой.

– Кто бы нашел тебя здесь, интересно? И когда?

Невыносим этот повелительный тон! Эта его безапелляционность! Она резко повернулась и с вызовом посмотрела в злые глаза самоуверенного собеседника.

– Своими спасательными работами ты все испортил. Я намеревалась пожить тут лет, этак, пять, перенять звериные обычаи. – Бог мой, что за чушь она несет? Но уже не остановить напор злой тирады. Подогретая кофе с бренди, Селма распалялась все больше. – Представляешь, какое это было бы приключение! Меня спасают! Я снова в цивилизованном мире. Представь, какую я написала бы книгу! Я стала бы знаменитой, богатой! Телепередачи, встречи с читателями! Ты только вообрази…

Адам с нарочитой мукой застонал, в этом стоне нашлось место и для иронии.

– Ну, вот ты снова все испортил… – уже без всякой аффектации заявила спасенная. И угрюмо спросила: – Как ты узнал о моем бегстве?

– Считай, шестое чувство заставило меня проснуться. Пытался снова заснуть, но не смог. Тогда я встал и пошел в твою комнату. Тебя не оказалось.

– Затем ты обнаружил, что исчезла машина…

– Мало того, понял, что ты уехала с пустым баком. Бензина не хватило бы доехать даже до отеля. Я вскочил в грузовик, чтобы тебя догнать, но ты исчезла. Могло случиться только одно: ты сбилась на другую дорогу, не доехав до деревни. Так и оказалось.

– Значит, есть еще одна дорога… Раньше я ее не видела…

– Не зная броду, не суйся в воду, – уже спокойно, без обидной назидательности завершил разговор спаситель.

Вернулись на грузовике и уже не касались темы ночного приключения.

Войдя в дом, Селма сразу направилась в ванную, приняла теплый душ и, надев купальный халат хозяйки, вышла в коридор, едва не столкнувшись с Адамом.

– Я приготовил тебе мятный чай, пойдем. – Обняв Селму за плечи, Адам подтолкнул ее к своей спальне, расположенной прямо напротив ванной. Та, как послушная школьница, повиновалась.

Но в комнате, взглянув на широкую кровать, замерла. На столике рядом с кроватью стояла чашка с горячим чаем.

– Залезай под простыню! – последовал приказ.

– Это не моя постель.

– Не твоя, – согласился он и, сняв с себя футболку, бросил на стул. – Твоя слишком узка для нас двоих. Я хочу, чтобы ты постоянно находилась у меня перед глазами на тот случай, если тебе взбредет в голову снова удрать.

Селма уставилась на голую грудь мужчины. Он, конечно, шутит, достаточно одной ошибки за ночь.

– Это твоя очередная уловка…

– Правильно, – ответил Адам, подошел к женщине и не церемонясь спустил с ее плеч халат. – А теперь в постель. Пей чай.

Неужели он не слышит бешеный, оглушающий стук ее сердца? Селма села, натянула простыню до самой щей. Адам подал чай. Ничего себе сцена: на чужой, кровати она пьет чай в обществе бывшего мужа! Впрочем, нельзя не признать, что сейчас она находится именно там, где ей хочется быть.

Тем временем Адам без тени смущения разделся. Селма смотрела на его обнаженное тело – такое сильное и знакомое, красивое, возбужденное и возбуждающее. У нее задрожали руки, когда она подносила к губам чай.

Адам лег рядом с ней, взял у нее чашку, поставил на столик и выключил свет. Сильная рука обняла женщину естественным привычным жестом.

Собственно, когда-то подобный жест действительно был и естественным и привычным. Но сейчас?..

У Селмы голова шла кругом, мысли прыгали в беспорядочном калейдоскопе. Но стоило признаться самой себе – ей сейчас хорошо и спокойно. Рассудок не торопил с раскаянием. Одно желание – прижаться к нему так, как это бывало раньше…

– Замерзшей, напуганной женщине, – прошелестел шепот у ее уха, – лучше всего находиться в объятиях мужчины.

Это было совершенно не похоже на прежнего Адама. Удивленно усмехнувшись, Селма позволила себе заметить:

– И этот мужчина, насколько я понимаю, конечно же ты.

– По-моему, в этом доме я единственный мужчина.

– Но мне уже тепло, и я ничего уже не боюсь.

– Тогда притворись, что боишься.

– Я не хочу заниматься любовью с тобой, – солгала Селма. Спрашивается, зачем тогда влезла в эту постель? Почему, обнаженная, лежит в его объятиях?

– Ну и не занимайся. Спи. – Он еще крепче прижал ее к своему возбужденному телу.

Ответом на это движение был ее тихий стон.

– Ты что, смеешься? – спросила она секунду спустя.

– Смеюсь.

– Ты пытаешься соблазнить меня, – прошептала она, касаясь губами теплой кожи его шеи.

– Я рад, что ты догадливая девочка. – Адам приподнялся на локте, чтобы видеть ее лицо. – Ты придумала для меня очень удобный способ затащить тебя в постель. Значит, и в следующий раз действуем так же: побег, я среди ночи как сумасшедший гоняюсь за тобой, потом благополучно возвращаемся и я соблазняю беглянку.

– Но ты же беспокоился обо мне, правда? Почему?

– Потому что вся эта ситуация сводит меня с ума. Потому что я хочу тебя. А еще потому, что у меня, наверное, совсем нет гордости.

Горькая усмешка тронула его губы.

– Гордость? Какое отношение имеет гордость ко всему этому?

– Давай обойдемся без дискуссии на весьма щепетильную тему. Признаться, мне вообще не до разговоров. – И Адам приник к ее губам горячим, нетерпеливым поцелуем, вложив в него всю свою тоску и страсть. Разгоряченный страстью, он прижимался к Селме своим напряженным, сгоравшим от нетерпения телом. – Я хочу сейчас только одного – целовать тебя с ног до головы и любить тебя. Но если ты не хочешь этого, то тебе лучше уйти в свою комнату.

И снова в привычный спор вступили разум и плоть. Впрочем, тих был голос ума: не торопись уступать желанию этого человека. И громко приказывало сердце: ну же, решайся!

Селма понимала: если она сейчас отодвинется, он ее отпустит. Можно встать и уйти. Гордый человек не хотел обладать той, которая отвергает его. Отвергает? Да она хочет его так, как никогда прежде не хотела, – ее тело стремилось к нему в мучительной тоске. Нестерпимо хотелось чувствовать каждой клеточкой прикосновение его рук и губ. Ведь рядом сейчас единственный в мире мужчина, способный разжечь в ней огонь страсти, заставить ее почувствовать неземное блаженство, вознесясь вместе с ней на вершины любви. Так хотелось целовать его тело и чувствовать, как оно содрогается от ее прикосновений.

– Ну же, Селма! Я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы чувствовать твое желание. Мы оба страстно хотим друг друга и уже не в состоянии длить мучения последних дней. Это… невыносимо.

Селма кивнула, уткнувшись лицом в его грудь. Господи, неужели человек не понимает, что она и убежала-то посреди ночи, потому что больше не могла выносить пытку деланного равнодушия?

– Ты хоть поняла, что напугала меня до смерти?

– Извини.

Женщина почувствовала его руку на своей груди. Это легкое прикосновение вызвало горячую волну желания.

– Селма? – Сдавленный голос звучал уже нетерпеливо. – Скажи мне, что ты хочешь?

– Я хочу тебя, хочу тебя любить, хочу твоей любви, – сбивчиво заговорила она, отметая все сомнения. – Пусть уйдут прочь тоска и одиночество, страхи и недоверие.

– Как долго я ждал этого момента, как долго, – прошептал Адам и, уже не сдерживая себя, целовал ее с неистовой страстью, нежно лаская грудь.

– И я, – едва слышно промолвила женщина. Кровь бурлила в жилах, плоть пела от наслаждения. Селма полностью отдалась во власть своих ощущений, избавившись от оков, которые сдерживали ее последнее время. Сейчас забыто все на свете, кроме удивительного сильного мужчины, с которым они составляют единое целое. Как прекрасна эта их магическая связь! Как ненасытно ее желание! Как пылок жар их обоюдной страсти!

– О, Адам… – И больше ничего, только движение тел, прерывистость дыханий, бешеный стук сердец, танец языков и нетерпение рук.

У него со стоном наслаждения вырвалось ее имя.

– Мне так тебя не хватало.

– Мне тоже тебя не хватало, – выдохнула Селма.

Их тела сомкнулись, и они вознеслись на вершину восторга, туда, где взрываются звезды тысячью сверкающих осколков, где страсть разливается на миллионы мельчайших ручейков, заполняющих каждую клеточку тела, пока не приходят медленное, томительное блаженство и необыкновенное удовлетворение.

Ласковым был его поцелуй. Губы коснулись ее глаз, щек.

– Ты плачешь, – произнес приглушенный голос. – Не надо, прошу тебя, не плачь.

– Это от счастья. Было так… прекрасно.

– Да, прекрасно.

Селма проснулась от утреннего солнца. В памяти медленно оживали события прошедшей ночи. Еще не отойдя от сна, ощутила легкость и покой удовлетворения во всем теле. И вспомнила все. Руки Адама, его сильный торс, ласку и трепетность поцелуев. Свою ответную ласку, смелевшую от минуты к минуте. Она быстро перевернулась и с улыбкой уткнулась лицом в подушку. Может, это был сон?

Нет, не сон.

Она лежала в кровати Адама, где недавно торжествовала их любовь. Страстная, неистовая любовь. Селма протянула руку, желая дотронуться до него. Адама не было. Где же он?

Встал и, конечно, уже работает.

Так, значит, ночь любви позади? Солнце безжалостно высвечивает реалии нового дня. Селма закрыла глаза, но недавнее ощущение счастья не вернулось.

Что ж, посмотрим правде в глаза: мужчина получил то, что хотел. Эта горькая и, в общем, несправедливая мысль, тем не менее вытеснила из головы воспоминание о недавнем наслаждении и блаженстве.

Да что в самом деле, разве ты сама не хотела того же? И да. И нет.

Молодая женщина резко села в постели и растерла ладонями лицо. Конечно, она хотела его. Безусловно, могла преспокойно уйти, но предпочла остаться. И, чего уж там, ей была подарена прекрасная ночь.

А дальше? Хочешь ты того или нет, а придется все-таки признать очевидное: прошлое не вернуть. Физическая любовь, какой бы сильной и желанной ни была, не решает существующей проблемы. Хвататься за обрывки былой любви – не значит вернуть любовь.