Текст книги "На нашей улице (На улице, где ты живёшь) (Другой перевод)"

Автор книги: Мэри Хиггинс Кларк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– О том, что этот человек одержим, хитроумен и коварен.

– Совершенно верно.

– Значит, преследователь не поленился приехать в Спринг-Лейк. Нед Келер исключается. Кто же тогда?

– Может, Джоэль Лейк? Личность не самая светлая. Он получил небольшой срок за кражу, а когда начались преследования, уже снова разгуливал на свободе. Есть еще Гэри Уайт.

– Марти, Гэри с Эмили развелись три года назад. Я слышала, он расстался с Барбарой – или как там ее – и снова в свободном поиске. Он типичный мелкий донжуан.

– Он через суд требовал у Эмили пять миллионов долларов – половину того, что она получила, продав акции интернет-компании. Что, кстати, было умным поступком, – добавил Марти. – Сейчас эти акции здорово упали в цене.

Они дошли до развилки, где обычно поворачивали назад, к дому. И не сговариваясь взялись за руки.

– Каким будет твой следующий шаг? – спросила Джейни.

– Просмотрю дело об убийстве Рут Келер – в рассуждении того, не мог ли убийцей оказаться Нед Келер. Снова займусь делом о преследовании. И предупрежу Эмили Грэм.

В три часа в гостиной Уилла Стаффорда собралось немало народу. Пришлось даже принести несколько стульев из столовой. Томми Дагган встал у камина, откуда была видна вся комната.

– Благодарю вас за то, что согласились прийти, – начал он. – Все вы присутствовали на приеме у Лоуренсов накануне исчезновения Марты. За прошедшие с тех пор четыре с половиной года я много раз беседовал с каждым из вас. Очень надеюсь, что сейчас, когда вы собрались все вместе, что-то из виденного вами в тот вечер, но потом забытого всплывет в вашей памяти. Предлагаю следующее: я буду приглашать вас по очереди в кабинет Уилла, там вы расскажете мне, о чем беседовали с Мартой в тот вечер и о чем она разговаривала с другими. А еще каждый расскажет, что делал на следующее утро с шести до девяти.

Томми пристально оглядел собравшихся. Боб Фриз густо покраснел. Он утверждал, что в то утро работал в саду. Его жена спала. Ограда вокруг его дома высокая, никто его видеть не мог и, следовательно, не мог подтвердить его алиби.

Доктор Уилкокс напустил на себя задумчиво-философский вид. По его словам, в то утро он отправился на долгую прогулку – не к океану, а по городу. Может, так оно и было.

Миссис Уилкокс. Сущая Брунгильда. Не хотелось бы мне попадаться ей на пути, подумал Томми. Суровая дамочка.

Уилл Стаффорд. Интересный мужчина. Одинокий. Женщины к нему так и льнут. Не была ли Марта Лоуренс им увлечена?

Были еще пять пар, но все жены точно помнили, что мужья с утра никуда не уходили. Возможно, кто-то из них лгал, чтобы не навлекать подозрения на супруга.

Томми с Питом заранее договорились, как станут вести беседу. Игры в хорошего и плохого следователя не будет, но Пит с записями прежних показаний сядет за спиной у интервьюируемого и, если заметит в рассказе какие-то несоответствия, укажет на это. Первый час тянулся долго, никто не сказал ничего нового. Никакого шарфа с люрексом никто не помнил. Марта не рассказывала о планах на следующий день. Никто не видел, чтобы она говорила по сотовому телефону.

Затем вошла Рейчел Уилкокс, всем своим видом демонстрируя, как ее раздражает происходящее. На вопросы она отвечала кратко:

– Я говорила с Мартой об аспирантуре, в которую она собиралась поступать. Но она сказала, что окончательно еще ничего не решила.

– Вы об этом раньше не рассказывали, – сказал Томми.

– Если бы люди подробно пересказывали все, о чем говорят на приемах, мир погряз бы в банальности, – ответила Рейчел. – У вас еще есть вопросы?

– Не помните ли вы, на ком в тот вечер был серебристо-серый шарф с люрексом?

– На мне. А что, его нашли?

У Томми вспотели ладони. Неужели Клейтон Уилкокс настолько глуп, что задушил Марту шарфом собственной жены?

– Миссис Уилкокс, а когда вы заметили, что шарф пропал?

– Вечер был теплый, и я его сняла. Попросила мужа положить шарф к себе в карман и забыла о нем до следующего дня. Но у мужа шарфа не оказалось.

– Вы или доктор Уилкокс его искали?

– Он позвонил Лоуренсам, но шарфа у них не было.

Ладно, потом выслушаем его версию, подумал Томми. Уповая на то, что новости об убийстве в Белмаре еще не дошли до Спринг-Лейка, он спросил:

– Миссис Уилкокс, вы случайно не знаете доктора Лиллиан Мэдден?

– Имя знакомое.

– Она психолог, живет в Белмаре.

– И читает лекции в колледже округа Монмут?

– Читает.

– По-моему, все это пустая трата времени.

Когда она вышла, Томми с Питом переглянулись.

– Позови Уилкокса, пока она не успела с ним переговорить, – сказал Дагган.

Доктор Клейтон Уилкокс старался держаться спокойно и с достоинством, но Томми наконец учуял запах, которого ждал весь день, – запах страха.

– Присаживайтесь, доктор Уилкокс, – сказал Томми.

Для начала его спросили, беседовал ли он в тот вечер с Мартой Лоуренс.

– Она знала, что я из академической среды, и поинтересовалась, не знаком ли я с кем-нибудь из Школы бизнеса Туланского университета в Новом Орлеане. Она собиралась туда в аспирантуру.

– А на следующее утро вы отправились на прогулку, но не к океану. И Марты нигде не встретили?

– На этот вопрос я отвечал неоднократно.

– Доктор Уилкокс, ваша жена на приеме потеряла шарф?

– Да, потеряла.

Томми заметил, что на лбу доктора Клейтона Уилкокса выступили капельки пота.

– Жена просила вас забрать у нее шарф?

– Жена помнит, что просила меня положить шарф в карман. Я же помню, что она просила положить его рядом с ее сумочкой на столике в холле. Так я и поступил.

– На следующий день, когда выяснилось, что шарф куда-то делся, вы позвонили Лоуренсам?

– Нет, не позвонил.

– Разве не логично было бы спросить Лоуренсов?

– Мистер Дагган, когда мы поняли, что шарф пропал, все уже знали, что исчезла Марта. Неужели вы полагаете, что я решился бы беспокоить их по такому пустяку?

– Но жене вы сказали, что справлялись о шарфе?

– Да, сказал – чтобы избежать скандала.

– Доктор Уилкокс, вы были знакомы с доктором Лиллиан Мэдден?

– Нет.

– Вы обращались к ней за консультацией?

– Нет, я не был ее пациентом и не помню, чтобы когда-либо встречал ее.

Врет, подумал Томми.

Николас Тодд позвонил Эмили в девять пятнадцать в воскресенье.

– Надеюсь, наш договор в силе? – спросил он.

– Разумеется. В «Старой мельнице», говорят, там сказочно кормят. Я заказала столик на час.

– Отлично. Я заеду около половины первого. Да, я вас, случайно, не разбудил?

– Я уже прогулялась до церкви и обратно, а она в полутора километрах от моего дома. Это ответ на ваш вопрос?

– Это неприкрытое хвастовство. А теперь объясните, как к вам проехать.

Ровно в двенадцать тридцать в дверь Эмили позвонили. Открыв, она вдруг поняла, что со звонка Ника в пятницу с нетерпением ждет встречи с ним. Он мило улыбнулся и прошел в дом. Она с удовольствием отметила, что одет он неформально: куртка, брюки, свитер с высоким воротом.

– Мы, наверное, целый месяц не виделись?

– Да, около того. Последние недели в Олбани я работала дни и ночи напролет, приводила в порядок дела.

– И с тех пор, как я понимаю, отдохнуть не удалось.

– Мягко говоря. Хотите посмотреть дом?

– Конечно. Дом потрясающий.

Она провела его по всем комнатам, а потом они отправились в ресторан. Столик в «Старой мельнице» стоял так, что им был виден пруд с лебедями. Официантка принесла две «кровавых Мэри» и подала меню.

– Мы закажем чуть позже, – сказал Ник.

Приняв приглашение работать в фирме, Эмили три или четыре раза ужинала с Ником и Уолтером, но наедине с Ником оказалась впервые. Он мило улыбался, но чувствовалось, что ему не по себе. Она ли тому причиной или у него личные проблемы? Эмили знала, что он не женат.

– Хотелось бы мне знать, о чем вы думаете, – прервал ее размышления Ник. – Вы так погружены в себя.

Эмили решила действовать напрямик:

– Мне кажется, вы чем-то обеспокоены, и боюсь, что это связано со мной. Вы действительно хотите, чтобы я у вас работала?

– Хочу ли я, чтобы вы работали в нашей фирме? Разумеется! Честно говоря, я был бы счастлив, если бы вы приступили завтра же. Кстати, поэтому-то я и приехал. – И Ник рассказал ей о принятом им решении.

Узнав, что Ник собирается оставить фирму, Эмили расстроилась – она так мечтала работать с ним.

– И куда же вы намерены податься? – спросила она.

– В администрацию федерального прокурора. Убежден, что это место как раз для меня. Но боюсь, мне не удастся уговорить вас выйти на работу на следующей неделе.

– Ваш отец будет очень недоволен?

– Он, конечно, расстроится, что вы не выйдете до первого мая, но ему придется с этим смириться. Равно как и мне.

Около четырех Ник привез Эмили домой и проводил ее до крыльца.

– У вас хорошая сигнализация? – спросил он.

– Отличная. А завтра мой приятель из Олбани установит и камеры наблюдения.

– Понимаю вас. После того, что вы пережили в Олбани...

Она открыла дверь. Конверт на полу в холле они увидели одновременно.

– Кажется, вам оставили записку, – сказал Ник и наклонился поднять конверт.

– Берите за уголок. Там могут быть отпечатки пальцев. – Эмили не узнавала собственного голоса – таким он был испуганным.

Из конверта выпала фотография. На ней была Эмили на пороге церкви, а ниже подпись: «Помолись за себя».

26 марта, понедельник
Глава шестая

С нетерпением жду того, что, насколько я понимаю, начнется сегодня днем. И очень рад, что получателем моего сообщения будет Эмили Грэм.

Скоро ей доставят почту.

Как я и предполагал, вопросы о шарфе задавали, но я уверен: никто не знает, в чьих руках он оказался в тот вечер.

Марте он понравился. Я слышал, как она говорила Рейчел, что у нее очень красивый шарф. Помню, в тот самый момент я подумал, что Марта сама выбрала орудие собственной смерти.

Ведь шарф не так уж отличается от пояска, который пережал горло Мадлен.

В воскресенье Томми собрался уходить с работы, когда позвонила Эмили Грэм. Они с Питом помчались в Спринг-Лейк и забрали у нее конверт и фотографию.

В понедельник утром Томми с Питом отправились к прокурору и ввели его в курс последних событий – Эллиот Осборн в пятницу вечером уехал в Вашингтон и ни о чем не знал. Томми сообщил ему об убийстве доктора Мэдден и о встрече в доме Уилла Стаффорда.

– Это шарф миссис Уилкокс. Она утверждает, что попросила мужа положить его к себе в карман, а он говорит, она велела оставить его рядом с ее сумочкой.

Осборн задумчиво барабанил пальцем по столу.

– Шарф довольно длинный. Вряд ли он поместился бы в карман летнего пиджака.

Томми кивнул:

– Я тоже об этом подумал. К тому времени, когда его использовали, чтобы задушить Марту, часть от него уже была отрезана. С другой стороны, Уилкокс солгал жене, сказав, что звонил Лоуренсам. Он объяснил это тем, что Марта к тому времени уже исчезла и он не хотел беспокоить их по пустякам.

– А что нам известно про этого Уилкокса?

Пит Уолш достал блокнот:

– Серьезная академическая карьера. Закончил ее ректором Инок-колледжа. На пенсию ушел рано, двадцать лет тому назад. Будучи ребенком, проводил лето в Спринг-Лейке, поэтому и решил здесь поселиться. Регулярно публикуется в научных журналах. В Спринг-Лейке слывет кем-то вроде городского архивариуса.

– Что очень подходит под теорию Эмили Грэм, которая убеждена, что убийца Марты имел доступ к каким-то записям о женщинах, убитых в конце девятнадцатого века, – вставил Томми Дагган. – Готов поклясться, Уилкокс лжет, когда говорит, что не знал доктора Мэдден. Я хочу покопаться в его прошлом. Уверен, что там немало темных пятен.

Далее Томми и Пит рассказали Осборну о воскресном звонке Эмили Грэм.

– У нее потрясающее самообладание, – сказал Томми. – Когда мы приехали, она была бледна как смерть, но держалась стойко. Она считает, что кто-то решил еще раз сыграть в игру, в которую с ней играли в Олбани. Я также побеседовал с Mapти Бровски. Это детектив, который занимался в Олбани делом о преследовании Грэм.

– И что он сказал? – спросил Осборн.

– Он возобновил расследование. У него на подозрении двое: бывший муж Эмили Грэм и тот тип, которому она помогла избавиться от обвинения в убийстве.

– А ты что скажешь?

– Лучший вариант: розыгрыш, – сказал Томми. – Какие-нибудь подростки узнали, что Эмили подвергалась преследованиям, и решили позабавиться. Худший вариант: тот, кто убил Марту Лоуренс, играет с Грэм, как кошка с мышкой.

– Какой из вариантов ты выбираешь?

– Розыгрыш. А вот убийство доктора Мэдден наверняка связано с делом Марты Лоуренс. Готов биться об заклад: убийца Марты был пациентом доктора Мэдден и опасался, что она о нем расскажет. Не думаю, что он полный кретин и стал ошиваться около дома Эмили Грэм – слишком велик риск, что его заметят.

– А если в Спринг-Лейк приехал настоящий преследователь Грэм?

– Извините, что прерываю вас, – сказала по интеркому секретарша Осборна, – но звонит мисс Эмили Грэм. Говорит, что ей срочно нужен детектив Дагган.

Томми схватил трубку:

– Дагган слушает. – Он сразу нахмурился. – Сейчас будем, – сказал Дагган и, повесив трубку, взглянул на Осборна. – С утренней почтой ей пришла неприятная открытка.

– Опять преследователь? Снова ее снимок?

– Нет, рисунок. Две надгробные плиты. На одной написано: «Карла Харпер». А на второй – «Летиция Грегг». Если верить рисунку, обе похоронены в Спринг-Лейке, на заднем дворе дома номер пятнадцать по Ладлем-авеню.

Утро понедельника началось у Эрика Бейли рано – его пригласили выступить по местному телевидению. Эрик, худенький и невысокий, вихрастый, в очках без оправы, внешность имел самую непрезентабельную. В голосе проскальзывали нервные, визгливые нотки.

Ведущий утренних новостей, увидев Бейли в списке гостей, язвительно заметил:

– Когда этот тип появляется на экране, раздается оглушительный щелчок – телезрители Олбани дружно переключаются на другие каналы.

– Многие в городе вложили деньги в его компанию, – возразил коммерческий директор. – Последние полтора года акции падали в цене. А теперь Бейли утверждает, что его новое программное обеспечение произведет революцию в компьютерном мире. Может, он и похож на говорящего бурундука, но послушать его стоит.

– Благодарю за комплимент. И вас, и вас.

Никто не заметил, как в студию вошел Эрик Бейли. Он улыбнулся уголком рта, словно наслаждаясь общим смущением, и добавил:

– Я подожду в гримерной, пока вы все подготовите.

Камеры наблюдения, которые Эрик собирался установить в доме Эмили, уже лежали в фургоне, и сразу же после интервью он отправился в Спринг-Лейк. Он знал, что не стоит гнать слишком быстро. Но злость и обида были столь велики, что его так и подмывало вдавить педаль газа в пол. На все насмешки, на все издевательства он хотел отвечать одним – нагонять на людей страх.

И уж он-то придумает, как отомстить этим двум наглецам с телевидения. Дайте только срок.

В Спринг-Лейке он окажется между часом и двумя. Дорогу он уже изучил. Со среды это была уже третья поездка туда.

– Не ожидала увидеть вас так скоро, – сказала Эмили Томми Даггану и Питу Уолшу, открыв им дверь.

– И мы не ожидали, что придется так скоро вернуться, – ответил Дагган. – Как спали?

Эмили пожала плечами:

– Хотите сказать, по моему виду понятно, что ночью я не спала? Вынуждена признаться, что вчерашняя фотография меня доконала.

– Вы живете одна, и было бы гораздо...

– Из этого дома я никуда не уеду, – перебила она и проводила детективов в кабинет. – Вся почта до сих пор была адресована либо Кьернанам, либо «Жильцам», – сказала Эмили. – А вот это – лично мне.

Это был грубый набросок – дом, двор и подпись «Ладлем-авеню, 15». В дальнем левом углу, за домом, были изображены два надгробия. На одном имя Карлы Харпер, на втором – Летиции Грегг.

Томми достал из кармана пластиковый пакет и, взяв открытку за уголок, положил в него.

– Мисс Грэм, это может быть чья-то злая шутка, однако есть вероятность, что все это правда. Мы проверили: дом номер пятнадцать по Ладлем-авеню принадлежит пожилой вдове. Надеемся, она будет столь любезна, что разрешит нам перекопать двор.

– А сами вы как считаете? Правда это или нет? – спросила Эмили.

– После того, что нашли здесь, – Томми кивнул в сторону несостоявшегося бассейна, – думаю, что такое очень даже возможно. Но пока я попросил бы вас об этом не распространяться.

Эмили вспомнила про Ника Тодда. Он позвонил ей уже после того, как принесли почту, но о новом послании она ему не рассказала. Вчера, когда они, вернувшись из ресторана, обнаружили на полу конверт с фотографией, он уговаривал ее на время переехать на Манхэттен. Но Эмили ответила, что камеры, которые установит Эрик, помогут выяснить, чьих рук это дело.

Это все напускная храбрость, думала она, проводив Томми с Питом и заперев за ними дверь. На самом деле я до смерти напугана.

А ну, прекрати сейчас же, велела она себе. Займись чем-нибудь. Позвони доктору Уилкоксу, спроси, можно ли завезти ему книги. Потом отправляйся в музей, изучи тамошние материалы. Хорошо бы узнать, кто где жил в конце девятнадцатого века. Должна же быть карта города тех времен. И стоит купить настольную игру «Монополия» – к ней прилагаются маленькие пластмассовые домики, которые очень пригодятся. Она нарисует на листе картона план города, каким он был в девяностые годы девятнадцатого века, а домики поставит там, где жили друзья Мадлен.

Боб Фриз, облаченный в темно-синий пиджак и серые брюки, сидел в своем кабинете на втором этаже ресторана «Сизонер». Он взглянул на часы. Без пяти час. С минуты на минуту должен появиться потенциальный покупатель, Доминик Бонетти.

Зазвонил телефон. Метрдотель сказал:

– Мистер Бонетти прибыл. Посадить его за ваш столик?

– Да. Я сейчас буду.

О делах заговорили только после зажаренной на гриле лососины, сухой и безвкусной. Когда подали эспрессо, Бонетти заявил:

– Вы хотите продать. Я хочу купить. Ваш ресторан расположен в отличном месте.

В следующие полчаса Боб узнал, чего «Сизонеру» не хватает. И выяснилось, что практически всего. «Понимаю, вы вбухали в него целое состояние, но здесь мрачно и неуютно. В кухне нет самых необходимых агрегатов...»

Цена, которую предложил Бонетти, была на полмиллиона ниже самой крайней цены, на которую рассчитывал Боб.

– Это ваше начальное предложение, – сказал он с пренебрежительной усмешкой. – Давайте поторгуемся.

От добродушия Бонетти не осталось и следа.

– Если я куплю это заведение, мне придется потратить кучу денег на то, чтобы оно выглядело так, как хочу я, – сказал он тихо, но твердо. – Дам столько, сколько сказал, и ни цента больше. – Он встал. – Обдумайте все хорошенько, Боб. И сообщите о своем решении.

Когда Бонетти вышел из зала, подошел официант с сотовым телефоном.

– Вас миссис Фриз, сэр. Что-то срочное.

К удивлению Боба, Натали сказала:

– Я только что узнала, что в доме пятнадцать по Ладлем-авеню ведут раскопки. По слухам, ищут тело Карлы Харпер, девушки, которая пропала два с половиной года назад. Боб, не тот ли это дом, где жила твоя семья, когда ты был подростком?

– К вам пришел ваш отец, мистер Стаффорд. – Голос у секретарши Уилла был озадаченный. Она словно хотела добавить: «А я и не знала, что ваш отец жив».

– Отец? – Уилл в раздражении отшвырнул ручку. – Пусть зайдет.

Дверь медленно отворилась. Вошедший мужчина напоминал бледную тень того человека, которого Уилл видел год назад. С тех пор отец похудел килограммов на двадцать пять. Лицо пожелтело и заострилось. То, что еще недавно было копной русых с проседью волос, превратилось в жалкие седые патлы.

Уилл встал и резким, срывающимся голосом произнес:

– Ты разве не понял, что я не желаю тебя видеть?

– Уилл, признаю, я совершил немало ошибок. Мне недолго уже осталось. Да, меня не было рядом с тобой, когда я был тебе нужнее всего. Я хочу все исправить.

– Слишком поздно. Уходи и больше не возвращайся.

– Я должен был понять... Ты был подростком...

– Заткнись! – Уилл обошел стол, оказался перед отцом и схватил его за плечи. – Я расплатился за то, что совершил другой. Ты мне не поверил. Ты мог нанять батальон адвокатов, а вместо этого ты умыл руки и бросил меня, своего единственного сына, на произвол судьбы. Не нужно портить того, что я двадцать три года создавал собственным трудом! Убирайся вон!

Уильям Стаффорд-старший кивнул. В глазах его стояли слезы. Он молча повернулся к двери, но на полдороге остановился:

– Я больше не приду. Обещаю. Я просто хотел в последний раз повидать тебя и попросить прощения. Знаю, я тебя очень подвел...

Уилл ничего не ответил. Отец тяжело вздохнул:

– Я прочитал про девушку, чье тело нашли...

– И у тебя хватило наглости прийти и рассказывать об этом мне? Убирайся! Слышишь? Немедленно убирайся!

Больше всего Уиллу хотелось стиснуть обеими руками тощую шею человека, который его породил, и не разжимать рук до тех пор, пока тот не испустит последний вздох.

Адвокат Неда Келера Хэл Дэвис и Марти Бровски приехали в Гранд-Мэнор в понедельник утром, и ждали, когда Келера приведут в комнату для свиданий.

Дверь открылась, санитар проводил Келера до места.

– Нед сегодня немного возбужден, – сказал санитар. – Если что, я в коридоре.

– Зачем вы меня мучаете? – накинулся Келер на Марти.

– У меня к вам всего несколько вопросов, – успокоил его Бровски. – Однако я должен поставить вас в известность, что вы подозреваетесь в убийстве собственной матери, и все, что вы скажете, может быть использовано против вас.

– Нед, вы не обязаны отвечать на его вопросы, – предупредил Дэвис.

– Ваша мать когда-нибудь на вас сердилась, Нед?

– Мама меня очень любила. Очень.

– Разумеется, любила. Но бывало так, что она на вас сердилась?

– Нет. Никогда.

– Она сердилась на то, что вы рассеянный и, уходя, едва прикрываете дверь, так что замок не защелкивается. Так?

– Я всегда запирал дверь, когда уходил.

– Всегда? Джоэль Лейк утверждал, что дверь была еле прикрыта. Поэтому он и выбрал вашу квартиру. И разве не то же самое произошло за неделю до смерти вашей матери? Разве она не кричала, что кто-нибудь зайдет и прирежет ее?

– Нед, настоятельно советую вам ничего не говорить, – сказал Дэвис.

– Оставь меня в покое, Хэл, – зло прищурился Келер.

– Нед, откуда вы знаете, что пережила ваша мать, когда увидела нож и поняла, что сейчас умрет? – спросил, в упор глядя на Келера, Марти. – Она, наверное, умоляла вас не трогать ее? Говорила, что виновата, что больше не будет на вас ругаться? Она сидела за столом на кухне. Она только что поняла, что в квартире побывал вор. По-видимому, очень расстроилась. А нож висел на стене. Она показала на него и сказала, что если бы тот, кто проник в квартиру, прирезал ее этим ножом, то виноваты в этом были вы?

Келер закрыл лицо руками:

– Она говорила: «Нед, не надо! Прости меня, Нед! Пожалуйста, Нед, не надо!» Но было поздно. Я даже не понял, как нож оказался у нее в груди. – Тело его сотрясали рыдания. – Мамочка, прости! Прости!

Когда Эмили, завезя книги доктору Уилкоксу, вернулась домой, на крыльце ее ждал Эрик Бейли.

Она бросилась извиняться, но он только махнул рукой:

– Ничего страшного. Я отлично провел время. Правда, проголодался. У тебя найдется что-нибудь поесть?

Эмили отправилась на кухню, достала из холодильника ветчину, швейцарский сыр, зеленый салат, помидоры и занялась приготовлением сандвичей. Ели они на кухне.

– В меню еще куриный суп, – сказала Эмили. – Я сварила его позавчера.

– Это напоминает мне времена, когда мы с тобой работали в том клоповнике. Я отправлялся за сандвичами, а ты разогревала домашний супчик.

– Здорово было, – улыбнулась Эмили.

– Здорово. У меня не было бы моей компании, если бы ты не помогла мне выиграть дело.

– А ты сделал меня богачкой. Так что мы квиты. Благодаря тебе я могу до конца жизни не заботиться о деньгах.

– Если тебе когда-нибудь понадобится, чтобы позаботились о тебе... – Эмили, улыбнувшись, покачала головой, и Эрик не стал договаривать фразу.

– К чему портить такую дружбу, – сказала она.

Он доел суп и стал помогать Эмили загружать посудомоечную машину.

– Это моя работа, – попыталась отказаться она.

– А мне нравится тебе помогать.

Когда дело было сделано, они перешли в столовую.

– Ну, а теперь предлагаю следующее. Ты работай на одном конце стола, а я займу другой. – Эмили объяснила, что собирается делать со старыми картами города и выписками из городского архива. – Я хочу как можно больше узнать про жизнь этих людей. Хочу понять, где жили друзья Мадлен. Я...

И тут зазвонил телефон. Эмили, вздрогнув от неожиданности, схватила Эрика за руку. Потом, смущенно усмехнувшись, поспешила в кабинет. Звонил детектив Бровски.

– Эмили, ваш клиент по делу Келер – вор и подлец, но я рад уведомить вас, что он действительно не убийца. Я побывал у Неда Келера. И вот что я вам должен сообщить...

Через пятнадцать минут она вернулась в столовую.

– Ты не жалеешь времени на беседы, – весело заметил Эрик. – Что, появился новый возлюбленный?

– Это был детектив Бровски. Ты его видел. Он наговорил про тебя много хорошего.

– А вот с этого места поподробнее.

– Он считает, что, установив камеру, которая сняла Неда Келера, ты, возможно, спас мне жизнь. Сегодня Келер признался, что преследовать меня не преследовал, а вот убить собирался. Марти сказал, что в искаженном сознании Келера виновником смерти матери был Джоэль Лейк. Он сказал Бровски, что, если бы Джоэль не обокрал квартиру, мать осталась бы жива, и поэтому настоящий убийца – Джоэль.

– Да, безумная логика, – кивнул Эрик. Он уже начал собирать аппаратуру.

– Безумная, но я уверена: он не хотел убивать мать и теперь не может смириться с тем, что стал причиной ее смерти. Если бы Джоэля Лейка признали виновным, он бы перенес свою вину на него. А я помогла оправдать Джоэля, поэтому и я – злодейка.

– Ты не злодейка, – твердо сказал Эрик. – Меня беспокоит другое. Как я понял, Бровски насторожили новые преследования. Он кого-нибудь подозревает?

– Он проверил моего бывшего муженька. У Гэри железное алиби. Джоэля Лейка Бровски пока не нашел.

Эрик, установив камеры по периметру дома, уехал в семь вечера. Однако он не сказал Эмили, что установил и другие камеры, в самом доме, соединенные с антенной в чердачном окне. Теперь, находясь в восьмистах метрах от дома, он из своего фургона сможет следить по телевизору за ее действиями и слушать все разговоры в гостиной, кухне и кабинете.

Вспомнив, как она подскочила, когда зазвонил телефон, он усмехнулся. Она пытается это скрыть, но на самом деле очень нервничает. Страх – лучшее орудие мести. Она продала свои акции на пике цен. Вскоре и другие последовали ее примеру. И теперь его компания на грани банкротства. Он бы простил ее, не отвергни она его как мужчину.

– Если не полюбишь меня, – произнес он вслух, – проживешь остаток жизни в страхе. Все время будешь бояться, что кто-то выскочит на тебя из тьмы.