Текст книги "Дочь молнии (Dark Horse - 2)"

Автор книги: Мэри Херберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Долгое время они просто стояли и смотрели на беснующееся пламя, пожиравшее изумительный дворец. Пожарная команда тщетно пыталась спасти то, что оставалось от центральной части здания и его правого крыла, но их водяные насосы уже не могли справиться с могучей стеной огня.

Хан'ди прокашлялся.

– Колдунья, огонь не желает нам подчиниться. Есть ли какой-нибудь способ остановить его?

Габрия потеряла дар речи. Такое сильное, такое непобедимое пламя... Она и не предвидела такой просьбы. Создать световые шары или выломать дверь было для нее парой пустяков, но затушить эту адскую преисподнюю...

У нее не было ни подходящего заклинания, ни силы, чтобы его произнести.

Небо раскололось молнией, и она подняла глаза вверх.

– Приближается буря. Дождь уничтожит огонь.

Хан'ди вслед за ней посмотрел на тучи.

– Я знаю, – сказал он. – Но она движется слишком медленно. А ветер только раздувает огонь, – он указал рукой на горящую крышу, где порыв только что поднял вверх сноп искр. – Дома в старых районах сделаны в основном из дерева, и если огонь перекинется туда, может сгореть весь город.

Габрия прекрасно понимала его опасения, но все еще медлила.

– Но колдовство ведь в Пра-Деш считается вне закона? Что сделают все эти люди, если я использую магию у них на глазах?

Торговец нетерпеливо похлопывал ладонью по рукоятке меча.

– Я же обещал тебе защиту, и обещание остается в силе. Никто не осмелится прикоснуться к тебе пальцем, покуда я стою у тебя за спиной.

Габрия молчала. Если бы она хоть что-нибудь могла сделать! Она отбросила свою усталость и головную боль и попыталась сосредоточиться. Чем вообще можно затушить пожар? Ответ был прост: водой. Вода приближалась, но не слишком быстро. От своей учительницы. Женщины болот, Габрия знала, что люди-колдуны не так сильны, чтобы вмешиваться в дела природы, поэтому она отбросила всякую мысль приблизить шторм.

Что же делать? Габрия потерла висок одной рукой, другой держась за руку Тэм. Есть ли другой выход? Задуть огонь сильным ветром? Засыпать землей?

В ее мозгу постепенно рождалась идея, принимая все более ясные очертания. Она знала: чтобы гореть, огню нужен воздух. Когда костер засыпают грязью или накрывают мокрым одеялом, он затухает, так как прекращается доступ воздуха. Все, что нужно было сделать Габрии, – накрыть горящее здание щитом, гигантским одеялом и ждать, пока не начнется буря.

Буря.

Габрия подняла глаза к черному небу, и странное чувство, уже испытанное ею раньше, сознание собственной силы и власти над тем, что происходило вокруг, сознание собственной нерушимости вновь овладело ею. Это приближающаяся гроза, поняла Габрия, усиливает действие магии.

Магия присутствует везде, она живет в каждой вещи, в каждом человеке и животном. Надо лишь уметь ее заметить и использовать. Чувствуя приближение бури, Габрия чувствовала то, как напряжено окружающее ее поле энергии, словно надвигающийся шторм разрядами молний вдыхал магическую силу во все живое.

Но вновь посмотрев на горящие стены дворца, она засомневалась, хватит ли у нее силы создать щит такой величины и хватит ли силы его удержать.

– Хорошо, – сказала она тем не менее и выпустила руку Тэм. Она слышала, как сзади подошли Сайед и Этлон, пока она изучала взглядом дворец, сосредоточившись на все возраставшей в ней магической энергии. Амулет на запястье вдруг ударил ей в глаза ярко-красным сиянием, отразив силу и энергию, что окружали ее тело.

Медленно, очень медленно Габрия начала заклинание, подбирая слово к слову, одно за другим.

Она начала создавать щит снизу, на уровне земли, стягивая его от углов четырехэтажных крыльев дворца – правого и левого – к центру. Концентрируя всю свою силу, вылепляя каждое слово заклинания, она плотной петлей, как арканом, окружила каждый угол здания и только после этого подняла щит немного повыше. Теперь он представлял собой сгущенные столбы энергии красного цвета. Габрия подняла их еще выше – щит теперь достиг уровня второго этажа, третьего этажа, поднялся к крыше. Мало-помалу красный светящийся аркан стянулся наверху здания в центре крыши. Прошло несколько минут, и сияние щита стало куда более ярким, чем сияние пламени горящего дворца.

Толпа людей застыла, на их лицах было выражение восхищения, изумления и ужаса. Сайед, и тот открыл рот, пораженный. Тэм взирала на происходящее широко открытыми глазами, с каким-то благоговейным восторгом.

Лорд Этлон чувствовал, что с заклинанием Габрии он будто рождается заново. В первый раз он, сталкиваясь с магией, мог ясно и четко сознавать, как все это происходит.

К немалому его удивлению, его разум не собирался бунтовать против столь незаконного действа. Наоборот, в нем росло восхищение и страстное желание самому вкусить запретного магического плода, самому потрогать его руками. Он чувствовал силу в себе и вокруг себя; то была сила магического таланта, она теплым током бежала сейчас в его крови. Вождь Хулинина не отрывал взгляда от колдуньи и чувствовал, как сомнения и подозрительность покидают его.

Габрия подняла руки, чтобы завершить заклинание. Красные колонны энергии засветились еще ярче. Сияющая магическая вуаль окутывала дворец все плотнее, снизу доверху, справа налево, чтобы полностью отрезать воздух от горящего здания. Через несколько секунд все было завершено. Края аркана стянулись полностью. Рев огня внезапно стих.

Двор, улицы и сады, прилегавшие ко дворцу, наполнились гомоном возбужденных голосов. Все кричали и жестикулировали. Не обращая внимания на шум, Габрия заставила себя сосредоточиться, закрепляя сделанное. Даже с помощью все возраставшей энергии бури она чувствовала, что силы покидают ее.

Хотя пелена черного дыма не позволяла как следует разглядеть, что происходит за стеной красной энергии, вскоре стало ясно, что заклинание удалось. Без свежего воздуха огонь умер, не выпуская больше в небо ни искр, ни дыма.

Габрия закрыла глаза. Она очень ослабела к этому времени; потускнело и пурпурное сияние на ее запястье.

Яркая молния вновь расколола небо надвое, секундой позже раздался оглушительный удар грома. Налетел ветер, принеся с собой запах и вкус дождя.

– Буря приближается, – сказал Хан'ди, и в голосе его зазвенела нотка триумфа.

Крупная капля ударила Габрию по носу. Хлынул ливень, молнии то и дело расцвечивали небо. Хан'ди ликующе закричал, подняв руки и подставив лицо дождю.

Габрия медленно сняла свое энергетическое покрывало с остатков дворца, предоставив дождю поливать горячие камни стен.

Жара ушла, с нею и свет, кругом разом потемнело. Девушка не думала о том, что промокнет, ощущение влаги было приятно ей.

Усталость вскоре взяла верх. Она почувствовала, что опирается на руки Хан'ди. Подбежали Сайед и Этлон, она через силу улыбнулась им и провалилась в плотную пелену сна.

Габрия проснулась и резко села на кровать. Что-то было не так. Сердце ее стучало, а глаза с беспокойством озирали комнату. Все здесь было для нее незнакомым. Комната была просторной и светлой и обставлена была роскошно: дорогая мебель темного дерева, толстые пушистые ковры. Дальше окно было завешено тяжелой вышитой шторой. Столик около кровати был заставлен парфюмерными бутылочками, хрустальными флакончиками и золотыми коробочками с инкрустацией. Было ясно, что Габрия не в трелде.

Она глубоко вздохнула. Где бы она не находилась, паника ничему не поможет. Она попыталась вспомнить. Последнее, что она помнила, была буря. Что произошло позже и как она здесь очутилась, оставалось покрытым мраком неизвестности.

Она уже собиралась спрыгнуть с кровати, как вдруг в дверь вбежала маленькая девочка в сопровождении большой собаки.

Они увидели, что Габрия проснулась, и запрыгали вокруг кровати в немом восторге.

Габрия, облегченно засмеявшись, заключила их в объятия.

– Привет вам, дорогие! А где остальные?

Тредер залаял:

"Они едят. Они говорят, если Габрия проснулась, она тоже может прийти".

Габрия подумала, что приглашение поесть звучит как волшебная музыка. Она соскочила с кровати и огляделась с удивлением. Ее грязная, мокрая одежда исчезла, вместо нее на кресле лежало прекрасное вечернее платье, ее тело и волосы были кем-то заботливо вымыты.

Тэм, видя изумление Габрии, закружилась по комнате, демонстрируя ей свое новое голубое шелковое платье, затем подбежала к креслу, схватила платье, сшитое из тонкой красной шерсти, и поднесла его Габрии.

– Мне? – изумилась девушка. Ее рука погладила прекрасную мягкую шерсть. Такого фасона она никогда не видела: сверху оно плотно облегало тело, спадая от бедер широкими складками.

Обрадованная, она надела платье через голову, натянула шелковые чулки. Платье сидело на ней прекрасно. Когда она была готова, Тэм и Тредер повели ее через галерею комнат к главному залу.

В отличие от дворца мэра, имевшего отдельную столовую, большинство домов Пра-Деш использовали большую центральную комнату и как гостиную, и как приемную, и как место для торжественных обедов. Сейчас здесь за большим столом сидели Хан'ди, Этлон, Сайед, двое воинов, Сенги и несколько служащих Кадоа. По количеству тарелок на столе Габрия определила, что они обедают. Когда она вошла в зал, все вскочили. Она внутренне обрадовалась, заметив восхищенные улыбки Сайеда и Этлона.

Тэм и Тредер побежали через всю комнату к Сайеду, пока Хан'ди, подойдя к Габрии, проводил ее к столу:

– Габрия, я счастлив приветствовать вас в моем доме.

Габрия не удержалась:

– Могу я поблагодарить вас за это платье? Оно чудесно.

Хан'ди улыбнулся, оглядев ее с головы до ног. Он и не предполагал, до чего хороша может быть эта женщина.

– Мне пришлось выбросить твою одежду. Я просто заменил ее. Это меньшее, что я смог для тебя сделать.

Он усадил ее за стол, наполнил ее тарелку жареным мясом, сыром, фруктами, придвинул свежий хлеб. Сенги наполнил ее чашу светлым вином.

– Многое произошло за последние пару дней, – сказал Хан'ди.

– За пару дней? – воскликнула Габрия. – Я спала два дня?

– Полтора уж точно, – поправил Сайед. – Когда началась буря, уже почти рассвело. Ты проспала весь вчерашний день и часть сегодняшнего.

Колдунья застыла, пораженная. Она и не предполагала, что заклинание так истощит ее силы.

– А что с дворцом?

Ответил Хан'ди:

– Огонь потух полностью. Левое крыло разрушено совершенно, в правом имеются разрушения в основном от дыма и воды, местами провалилась крыша. Мы планируем все перестроить.

Габрия уловила в его голосе скрытое возбуждение.

– Мы? – повторила она, недоумевая.

Этлон ответил за Хан'ди:

– Купеческими гильдиями и дворянством Пра-Деш Хан'ди Кадоа выбран мэром города.

Лицо Габрии расплылось в улыбке:

– Чудесно!

В каждом движении Хан'ди, в каждой черточке его лица сквозило удовлетворение.

– Мы собираемся реконструировать дворец, как только позволит экономика. Гвардия мэра распущена, ее сторонники в тюрьме. К счастью, огонь не тронул сокровищ. Мы уже послали делегации в другие государства, с мирными целями. И, – он нагнулся вперед, возбужденно хлопнув ладонями по столу, – мы нашли принца Калы в тюрьме, с ним ничего не сделали.

– Ему очень повезло, – заметила Габрия.

– Мэр, должно быть, побоялась убить его сразу же, поэтому держала взаперти.

Сенги горделиво добавил:

– И теперь принц воссядет на свой законный трон.

– И вражда возобновится, – хихикнул в чашку кто-то.

Габрия глотнула вина.

– А что с мэром?

– Энкор, придворный, и Пирс рассказали нам, что случилось. – Хан'ди с гримасой отвращения передернулся. – Ее останки мы нашли в тронном зале. Ее сбросили в колодец в камере пыток, вместе со всеми ее дьявольскими инструментами. Тюрьмы мы освободили и заперли.

– А Бреган? – спросила Габрия тихо.

Этлон опустил голову. Потеря друга ранила его в самое сердце. Он с трудом верил тому, что никогда больше не увидит старого воина.

– Его похоронят сегодня днем, похоронят с почестями, подобающими прославленному воину Хулинина.

Она кивнула и отвернулась, чтобы они не видели ее слез.

– Кто-нибудь нашел Бранта?

Воцарилось долгое молчание.

– Городская стража не узнала его вовремя, – сказал наконец Хан'ди, тяжело вздохнув. – Он украл лошадь и удрал из города. Видели, что он направился на север.

Колдунья откинулась на спинку стула, устремив неподвижный взгляд на стену. Брант покинул город, следовательно, ее обязательства по отношению к Хан'ди и Пра-Деш были выполнены. Конечно, каждый из них предпочел бы видеть его в цепях перед лицом сурового суда, но они сделали все, что могли. Значит, он исчез...

Габрия кусала губы. Первой ее мыслью было дать Бранту уйти. Она так устала от непрерывного путешествия, она хотела домой, она хотела уладить проблему с Этлоном и Сайедом, она, в конце концов, хотела присутствовать на совете вождей кланов этим летом – ей было важно убедить их отменить законы, запрещающие магию. Если ее там не будет, вожди могут просто не поднимать вопрос о колдовстве или проголосуют против.

Но разум и совесть никак не могли согласиться с этим решением. Король хуннули предостерег ее, сказав, что кто-то шутит с черной магией, и ее интуиция подсказала ей, что это Брант. Два дня назад, в темных катакомбах, когда она испытала такой ужас, она почувствовала: это Брант совершил что-то страшное. Но что? Настойчивая, не утихающая тревога стучала в ее мозгу. Она не могла забыть взгляд, полной животной жестокости, встреченный ею там, в тронном зале. Изгнанный вождь покинул Пра-Деш, но Книга Матры все еще была у него, он до сих пор был очень опасен.

Все это молнией пронеслось в мозгу Габрии. Девушка встала и обратилась к Этлону:

– Мой лорд, я должна отправиться за ним.

Вождь Хулинина не сразу ответил. Он заранее знал, как она поступит. И хотя он внутренне гордился ее смелостью и упорством, дурное предчувствие не давало ему покоя. Он тоже помнил случившееся в пещерах и теперь страшно боялся за Габрию. Но он знал, что единственное, чем он может помочь Габрии, – выучиться колдовству самому.

Этлон очень удивился, что эта мысль не вызвала у него обычного возмущения. Когда он смотрел на Габрию, такую маленькую и хрупкую, пытающуюся в одиночку совладать с пожаром и защитить Пра-Деш, он понял, что глубоко заблуждался. Этлон уже давно знал, что обладает сильным талантом к магии, но он боялся в этом признаться.

Вождь поднялся с места и низко поклонился хозяину:

– Благодарю вас за приглашение, но мы уезжаем, и как можно скорее.

Хан'ди перевел взгляд с девушки на Этлона и, чуть заметно улыбнувшись краешком рта, сказал:

– Я и не ожидал ничего другого.

Днем они погребли Брегана меж холмов над городом. Путешественники и новый мэр сопровождали тело по улицам Пра-Деш. Они похоронили старого воина на высокой вершине, склоны которой сбегали вниз, к зеленым пастбищам, тонувшим в пурпурном тумане.

Когда группа спустилась с холмов, ведя впереди лошадь Брегана, было почти темно. На полдороги Габрии захотелось пройти пешком, и они подождали, пока она спешится. Сделав несколько шагов в сумерках, Габрия остановилась и приложила к губам пальцы. Но Тэм опередила: ее свист раздался секундой раньше.

Три хуннули выступили из темноты. Они окружили Габрию, ржанием выражая свою радость, затем Эурус подошел к Этлону, а жеребенок затрусил к Тэм.

Габрия взобралась на спину Нэры и обвила ее шею руками.

– Я очень скучала по тебе.

"А я по тебе, – ответила Нэра. – Но ведь все это не закончилось?"

– Нет, – грустно сказала Габрия. – Нет еще.

13

Двумя днями позже путешественники, сопровождаемые почетным эскортом, покинули Пра-Деш. Миновав городскую заставу после полудня, они остановились на небольшом постоялом дворе, чтобы еще раз проверить багаж и попрощаться с Хан'ди. Они хорошо отдохнули и были готовы продолжать путь. Их вьючные лошади были полностью загружены, их дорожное снаряжение было сотни раз пересмотрено, починено и вычищено.

Когда Пирс спешился, чтобы подтянуть подпруги, к нему подошел Хан'ди.

Новый мэр выглядел несколько смущенным, но сразу перешел к сути дела.

– Мне бы следовало спросить тебе раньше, Пирс. Это мой последний шанс. Я бы хотел, чтобы ты остался в Пра-Деш. Мне нужен дворцовый лекарь. Возвращайся.

Габрия и Этлон, слышавшие все, от первого до последнего слова, затаили дыхание.

Лекарь ответил не сразу. Предложение Хан'ди манило его и вместе с тем пугало. Он провел в Пра-Деш несколько дней, он побывал в больницах, помогая раненым и пострадавшим от пожара, и за это время он понял, как не хватает ему этого большого города со всеми его соблазнами.

Но затем он подумал о клане, который успел стать его семьей, о зеленой долине, где стоял его шатер, выходивший окнами на сверкающую под солнцем реку, и о колдунье, заполняющей пустоту в его сердце, возникшую после смерти дочери. Он расправил на плечах золотой плащ и покачал головой.

– Я не могу.

Хан'ди тронул его за плечи.

– Пирс, я знаю, что ты на меня зол, но я действительно не знал, что собиралась сделать той ночью жена старого мэра. Поверь мне, так оно и было! Потом я узнал, что эта женщина подсыпала что-то мне в пищу, чтобы я заболел и ты, соответственно, не мешал ей. Но когда я выяснил это, ты уже ушел из города. Прости меня!

Пирс пожал руку своему старому другу. Одиннадцать долгих лет он мучился подозрениями о причастности Хан'ди к убийству мэра. Узнав наконец правду, он почувствовал, что боль старых ран понемногу отступает.

– Дело не этом, Хан'ди, – сказал он, растянув в улыбке тонкие губы. – В эти дни я похоронил свою дочь. Клан Хулинин стал мне домом. Я хочу вернуться в трелд.

Хан'ди пристально посмотрел в лицо лекарю, затем кивнул.

– Еще несколько лет назад я считал тебя глупцом, за то что ты променял Пра-Деш на равнины варваров, – он кинул взгляд на сидящих в седлах Габрию и Этлона. – Теперь я понимаю тебя. Да сохранит тебя Бог, мой друг. Знай, что здесь у меня ты всегда будешь самым желанным гостем.

Дворянин отвернулся, не глядя, как Пирс взбирается в седло. Лошади храпели и нетерпеливо перебирали ногами. Они знали, что пора отправляться.

Хан'ди сложил руки за спиной и шагнул к Габрии. Он посмотрел на девушку с нежностью.

– Я обещал наградить тебя. Ты вполне уверена, что тебе ничего не нужно?

– У нас все есть. Ваших подарков и провизии нам достаточно. – Она протянула руку к холмам. – Только, пожалуйста, не забывайте могилу Брегана, хорошо?

– Конечно, Колдунья. Спасибо тебе за все. Да пребудет с тобой Элайя.

Девушка печально кивнула. За два месяца она успела узнать и полюбить этого человека, несмотря на прежнюю отчужденность. Она будет скучать по нему.

– И с вами, мэр Кадоа.

Хан'ди вернулся к ожидавшему его эскорту.

– Не забудьте, – крикнул он, обернувшись в последний раз. – Через две мили поезжайте по северной дороге. Мои скауты сказали, что Брант поехал вдоль реки.

Этлон взметнул в воздух кулак, отсалютовав мэру, затем махнул рукой своей группе. Эурус приподнял передние копыта и рванулся вперед. Тяжелые подковы застучали по вымощенной камнями дороге. Нэра и остальные лошади ехали следом, спускаясь к дороге караванов. Хан'ди помахал рукою, прощаясь, и не отводил от дороги глаз, пока лошади не скрылись из виду.

Притаившись в тени густой поросли деревьев, Брант глазами горфлинга пожирал глазами маленькую ферму. Его нетерпение росло с каждым мгновением. Такие небольшие фермы, как эта, были обычным явлением в землях Пяти Королевств. Мягкое утреннее солнце омывало золотистым светом чисто выбеленные стены трех коттеджей и прилегавшие к ним многочисленные хозяйственные постройки. Над трубами коттеджей уютно вился дым, во дворе кудахтали куры.

Насколько горфлинг понял и насколько он мог видеть, все мужчины ушли в поле, оставив дома четырех женщин, девушку и несколько малышей. Он возбужденно облизал губы. Уже пять дней он избегал контактов с людьми, изучая все особенности нового тела и пробуя себя в первых, простейших заклинаниях Книги Матры. Раненая рука все еще беспокоила его, но заживала достаточно быстро. Сейчас он был готов применить полученные новые знания.

В одном из домиков отворилась входная дверь, и на порог вышла хрупкая молодая женщина с ведерком в руке. Все тело и мысли горфлинга охватила непреодолимая жажда крови. Он пожирал глазами женщину, подошедшую к колодцу и опустившую теперь ведро, чтобы наполнить его водой. Желание становилось невыносимым, и он выступил из скрывавшей его тени. Его глаза налились кровью, испуская красноватое сияние. Он спрятал в рукав своего одеяния кинжал и направился к ферме.

Над руинами сожженной фермы вился дым. Габрия старалась не смотреть на обезображенные тела, положенные в ряд под цветущим деревом яблони. Она онемела от ужаса. Это была третья по счету ферма на их пути, которую они застали в таком положении. Первая была спалена дотла. Они нашли пять трупов – четырех мужчин и мальчика. В причине пожара Габрия сразу же узнала Силу Трумиана.

С того самого полудня, шесть дней тому назад, путешественники шли по кровавым следам Бранта, сначала через Калу, затем по соседнему Портейну, от одной разрушенной фермы к другой. Они гнали лошадей так быстро, как только могли, но Брант каким-то магическим образом все время оставался вне их досягаемости. Сесен, один из лучших следопытов Хулинина, был убежден, что Бранта отделяет от них всего день езды. Но тот, однако, бросал загнанную лошадь и крал свежую, как только в этом появлялась необходимость, и никогда не делал остановок, достаточно долгих, чтобы его можно было настичь.

Уставшая Габрия опустила поводья и дала рукам отдых. Она чувствовала себя измученной и несчастной. До нее доносились голоса: то Этлон неподалеку разговаривал с фермерами, обнаружившими пепелище рано утром, вернувшись с поля. Пирс и Тэм терпеливо ждали у дороги, пока Сайед с воинами и Тредером осматривали близлежащие поля в поисках еще каких-нибудь следов пребывания Бранта.

Глаза девушки все время невольно обращались в сторону сожженного дома. Он выглядел так нелепо, так страшно рядом с цветущим фруктовым садом, под теплым синим весенним небом.

Этлон вернулся к ней.

– Все в точности, как и в первых двух случаях, – сказал он, у губ его залегла суровая складка. – Никто ничего не видел. Они думают, что это произошло поздней ночью, но не знают ни как, ни почему. Здесь следы только одного человека, но никто не может поверить, что одному человеку под силу такое. – Вождь принялся в гневе расхаживать между двумя хуннули. – Я никак не могу этого понять. Я могу понять, что Брант в состоянии стянуть лошадь, золото, пищу. Я знаю, что он убьет человека, вставшего у него на пути. Он просто жестокое, самонадеянное животное, но свою жестокость он никогда не проявлял бесцельно, – Этлон махнул рукой в сторону руин. – Жестокость такого рода, это бессмысленное разрушение совсем не в его духе.

Габрия согласилась.

– В Пра-Деш с ним что-то произошло. Он изменился, или что-то его изменило.

– У тебя есть какие-нибудь предположения?

– Хотела бы я, чтобы они были.

Этлон взобрался на Эуруса.

– Было бы лучше найти его до того, как он спалит все фермы в Портейне.

Секундой позже их окрикнул Сесен, бегущий к ним с поля, примыкавшего к ферме с севера.

– Лорд Этлон, – кричал он, – мы напали на его следы.

– Они все еще ведут к Ривенфорж?

– Нет, он повернул на запад. Он движется вдоль реки.

– Святые боги, – вскричал Этлон, – пусть он выйдет на равнины!

Уход Бранта от густо населенных территорий – это было все, на что смел надеяться вождь. Брант был изгнан своим народом и осужден на смерть за убийство лорда Сэврика и участие в войне на стороне Медба. Несмотря на это, лорд Этлон думал, что знакомая обстановка равнин и тяги к дому привлекут Бранта скорее, чем земли Пяти Королевств. В королевствах у Этлона не было ни власти, ни знаний законов и обычаев. Он бы предпочел оставаться на землях кланов, когда они настигнут преступника.

Габрия, однако, думала о путешествии на запад со смешанными чувствами. Она тоже желала, чтобы Брант ушел из Пяти Королевств, но если он ступит на территорию кланов и, следовательно, на территорию закона кланов, применение магической силы станет проблематичным. Она не сможет использовать колдовство, не нарушив при этом клятвы, данной вождям кланов. Если она и ее спутники настигнут Бранта и он атакует их с помощью своей магии, ей не останется ничего иного, как нарушить обет и лицом к лицу столкнуться потом с осуждением совета вождей. Не слишком заманчивая перспектива. Вздохнув, она взяла поводья и выпрямилась. Черная лошадь рысью последовала за Эурусом, собирая остальных всадников.

Путешественники шли по следу Бранта, пересекая фермы и виноградники Портейна. След его был четок и ясен – Брант не делал никаких усилий, чтобы скрыть его – и вел на запад, к реке Серентайн. У ее берега след повернул на север, параллельно ее руслу, но, встретив первый брод, путешественники его потеряли. Сесен обнаружил его на противоположном берегу. Брант пересек реку и ступил на равнины.

Путешественники без труда перебрались вброд через широкую, мутную реку и поспешили дальше. Габрия с удовольствием оглядывала волнующиеся травы равнин. Начиналось лето, время, когда равнины были особенно красивы. Красные, желтые и белые цветы расцвечивали густую зеленую траву. Попадавшиеся навстречу спутникам деревья были совсем зелеными, и сквозь их еще негустую листву просвечивало голубое лазурное небо.

Уже пять дней Габрия и ее товарищи шли по равнинам, по пятам Бранта, не приблизившись к нему, однако, ни на шаг. К тревоге Сесена, следы, хотя и оставались четкими, начинали кружить. Брант возвращался назад, поворачивал, брел то вправо, то влево, будто что-то разыскивал.

Однажды он подошел очень близко к Багедин Трелд, но затем повернул на северо-запад. Большинство багединцев, должно быть, уже отправились на сбор в Тир Самод, но в клане оставались старики и молодежь. Этлон подгонял свою группу все чаще: они не могли позволить себе упустить след.

После целого дня бегства на запад Брант свернул на север. Он более не колебался, след оставался четким, как у человека, принявшего наконец решение. Преследователи ехали, не отклоняясь, но чем дальше на север они забирались, тем более беспокойными становились.

– Не нравится мне это, лорд Этлон, – сказал Сесен, ползая по земле на коленях и изучая следы копыт лошади Бранта. – Если он будет следовать этому пути, он попадет прямиком в...

– Я знаю, – резко прервал его Этлон. – В Мой Туру.

От одного названия бесславно разрушенного города по спине вождя бежал холодок. Взгляд его устремился на север, где за милями зеленых полей лежал древний город колдунов. Он слышал много легенд о мифической столице, и одних этих легенд было достаточно, чтобы заставить воинов клана держаться подальше от этого места.

– Как далеко отсюда Мой Тура? – спросил Сайед.

– Думаю, миль семь. Достаточное расстояние, чтобы Брант успел изменить направление и миновать руины, – ответил Сесен.

– Остается только надеяться, что это так, – сказал Кет. – Я бы не хотел убедиться, что все слухи об этом месте правда.

– Может быть, нам повезет, лорд, – сказал Сесен, вновь взбираясь на лошадь. – Может быть, один из этих слухов съест Бранта на ужин.

Все засмеялись и вновь рванулись по следу, но в душе каждый надеялся, что он приведет их не в Мой Туру, а куда-нибудь в другое место.

Далеко к северу от группы преследователей Хулинина одинокий всадник, пинками подгоняя уставшую лошадь, взбирался на склон высокого плато.

– По-моему, где-то здесь, – прошептал горфлинг.

Уже много дней он был занят поисками города колдунов, в который даже не знал дороги.

Он вновь мысленно переворошил смутные воспоминания. Горфлинг знал, что Мой Тура являлась центром магической науки. Все колдуны всех кланов шли сюда, чтобы обучиться этому ремеслу.

Единственной проблемой было то, что горфлинг не знал, где в точности расположен город, а воспоминания Бранта почему-то не заключали в себе ничего, что было связано с Мой Турой.

Горфлинг скривил губы. Он начинал уставать от бесплодных поисков в пустынных землях. Он хотел найти Мой Туру, найти ее колдунов и перебить всех, кто с той или иной степенью вероятности мог стать у него на пути. Он также хотел навестить кланы – те, что изгнали тело его хозяина. Отомстить им – в этом должно быть особое удовольствие. Кроме того, где-то там – тот самый колдун, вдохнувший такую ненависть в воспоминания Бранта. Его тоже будет интересно выследить. Но в первую очередь – Мой Тура.

Горфлинг подстегивал лошадь быстрее и быстрее, пока наконец не достиг нужного места. Он натянул поводья, остановив лошадь, и огляделся. Огромное, безлесное плато тянулось на мили вокруг, и не было нигде ни признаков обитания человека, ничего, что могло бы скрасить суровый ландшафт. Горфлинг медленно тронул лошадь с места. Интуиция подсказывала ему, что город где-то рядом, но глазу его не попадалось ничего, хотя бы отдаленно напоминающего густонаселенную столицу. Лишь трава да небо.

Чуть позже взглядом горфлинг уловил едва приметную точку на горизонте. По мере того как он ехал вперед, он начинал различать все больше. Перед ним возвышалась высокая стена, за которой ему удалось разглядеть строения, дома и башни. Но все это лежало в руинах. Что же это за место?

Он никак не мог сообразить, пока не подъехал к высоким воротам и не увидел двух громадных каменных львов на постаменте. Теперь он понял, где находится. Львы охраняли город с момента его основания.

Он недоуменно посмотрел на них и остановился. Что случилось? Горфлингу было ясно теперь, что Мой Тура разрушена. По улицам гулял ветер, дома лежали в руинах. Единственными живыми существами здесь были крысы, несколько сорок да полчища мух. Даже за пределами города земля была суха и пустынна. Где же все колдуны?

Горфлинг выругался и направил сопротивляющуюся лошадь к руинам. До наступления темноты есть еще время осмотреться. Может быть, ему удастся найти хоть какой-нибудь след колдунов. Горфлинг выехал в ворота и исчез в мертвом городе.

– А ты уверен, что он вошел туда? – спросила Габрия, внимательно осматривая разрушенные стены, отбрасывающие неровные тени в лучах раннего солнца.

Сесен кивнул, и лицо его побледнело под загаром.

Путешественники молчаливо и беспокойно смотрели на них. До плато они добрались поздней ночью, но не решились вступить в город из страха потерять в темноте след Бранта. А сейчас уже занималась заря, предвещая теплый, безветренный день, и цепочка следов вела их прямо в развалины.

Путь был свободен, ворота, как и стены, лежали в руинах. Каменный лев, казалось, просто отдыхал на постаменте, но и он был расколот надвое невиданной силы ударом.

Пирс озадаченно посмотрел налево.

– Мне кажется, их было два, – задумчиво пробормотал он. – Во всех легендах упоминалась пара.