Текст книги "Тайна индийских офицеров"

Автор книги: Мэри Брэддон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

Но леди Лисль вовсе не казалась в отчаянии, лишь лицо ее побледнело больше обычного да черные глаза широко открылись. Один из крестьян поднес было ей стакан чистой воды с выражением искреннего сожаления, но она вырвала стакан из его рук и бросила на землю, так что он разбился вдребезги.

– Разве с вашим господином что-нибудь произошло? – обратилась она к жене сторожа, и голос ее по-прежнему оставался ровным и звучным.

– О миледи, от вас следовало бы скрыть все это… вы не…

– С ним что-нибудь случилось?.. Отвечайте же! Намерены ли вы ответить или нет?

– О миледи, сэр Руперт выпал из экипажа, и его жизнь в опасности… Но вы не…

Прежде чем женщина успела закончить фразу, Оливия хлестнула лошадь по спине и поскакала к замку.

Оставшиеся переглянулись, когда леди Лисль исчезла между деревьями аллеи.

– Как странно она приняла это известие, – пробормотала жена сторожа. – Она просто рассердилась, но и не думала огорчаться. Я бы на ее месте подняла такой крик, что слышно было бы за милю от сторожки.

Муж ее утвердительно кивнул головою: он помнил, что она во всех случаях, хоть немного выходящих из ряда вон, начинала вопить что есть сил.

– Не все поступают одинаково в одинаковых обстоятельствах, – заметил он внушительно, – но все говорят, что сэр Руперт и миледи не были счастливыми супругами, – добавил он шепотом.

Леди Лисль прошла прямо в комнату, находившуюся рядом со спальней мужа. Два доктора с серьезными, торжественными лицами, совещались в амбразуре окна, между тем как мистер Дэвсон, доктор из Унтергиля, держался от них на почтительном расстоянии и беспрестанно потирал свои руки.

Управляющий сэра Руперта вытребовал телеграммой из Лондона и Брайтона известных докторов. Доктор Дэвсон совсем стушевался перед этими знаменитостями, которые угрюмо посматривали на него сквозь очки и недоверчиво покашливали, когда он рассказал, какого рода помощь была им оказана баронету. Леди Лисль, бледная и спокойная, с развевающимися черными волосами, появилась перед светилами науки.

– Я слышала, что сэр Руперт подвергся опасности, – произнесла она спокойно. – Не потрудитесь ли вы, господа, объяснить мне, что, собственно, с ним случилось?

– Мадам, – торжественно ответил один из докторов, – будьте уверены, что наука употребит все силы, чтобы спасти сэра Руперта. Если только можно спасти его, то мы сделаем это.

– Но вы предполагаете, что это будет трудно сделать?

Доктора ожидали слез и криков, и хладнокровие леди Лисль поставило их в тупик.

– Да, миледи, это довольно трудно, – ответили они.

При этих словах, произнесенных таким тоном, что их можно было принять за смертный приговор, Оливия побледнела еще сильнее и поднесла руку ко лбу, как будто желая привести в порядок мысли.

Мистер Дэвсон, вообразивший, что ответ знаменитостей расшевелил бесчувственную леди Оливию, пододвинул к ней кресло.

– Она, однако, не упадет в обморок, – шепнул брайтонский доктор, невольно покраснев за свою недогадливость.

– Господа, я уверена, что вы внимательно отнесетесь к больному, – сказала леди Лисль. – Испробуйте все средства для спасения! Если вам угодно созвать консилиум, то умоляю вас пригласить самых опытных докторов. Следует принять быстро все возможные меры, а затем предоставить решение провидению и ждать его с покорностью.

Леди Лисль вела себя так не похоже на всех жен и всех женщин, что доктора переглянулись с глубоким изумлением.

Оливия опустилась в кресло, стоявшее у стола, и закрыла лицо руками.

Она молила Бога не дать радоваться несчастью владельца Лисльвуд-Парка.

XXXVI

ВОЗВРАЩЕНИЕ СЫНА

Жители Лисльвуда повторяли один и тот же вопрос: куда делся майор Гранвиль Варней?

Баронет и майор вместе покинули бега, а между тем на дороге, ведущей из Чильтона в Лисльвуд, нашли только одного Лисля. Если леди Лисль в эту тяжелую минуту оставалась спокойной, то с мисс Варней было совсем по-другому. Она бегала как безумная по большому замку и вопила, что муж ее наверняка убит, иначе он, конечно, был бы при баронете. Слугам, ходившим с испуганными лицами, с трудом удавалось ее успокоить, говоря, что майор мог остаться в Чильтоне или уехать в Брайтон, между тем как сэр Руперт отправился домой… да мало ли что могло заставить его отложить возвращение?

– Отстаньте, Бога ради! – отвечала она. – Он убит, это точно, иначе бы он вернулся с баронетом… Заклинаю вас именем Бога, осмотреть всю дорогу от Лисльвуда до Чильтона!

В сумерки грумы и конюхи отправились на поиски майора – точно так, как когда-то другие слуги замка отправлялись на поиски исчезнувшего Руперта!

Майора нашли около полуночи. Осматривая дорогу, люди дошли до ямы, находившейся немного в стороне, и глазам их представилось страшное зрелище: в наполнявшей ее мутной, затхлой воде, покрасневшей от крови, лежал Гранвиль Варней, посиневший и мертвый, с открытыми глазами. Его перевезли в замок и положили на роскошную постель, в которой, бывало, в течение стольких лет он засыпал сладким и благотворным сном.

Пораженная ужасом и убитая горем, миссис Ада Варней просидела всю ночь и весь следующий день подле останков мужа, неутешно рыдая и не спуская глаз с неподвижного трупа. Известие об этой странной катастрофе облетело все графство и везде вызвало оживленные толки; объявления, прибитые на фонарных столбах, возвестили о награде в двести фунтов стерлингов тому, кому удастся направить правосудие на след злоумышленников, совершивших убийство.

Члены местной администрации энергично принялись за розыск преступников, являясь в Лисльвуд по нескольку раз в день, а сыщики вступали в разговоры с прислугою, которая была не прочь рассказать все, что знала об этом интересном для нее событии.

При осмотре убитого на нем нашли кушак с маленьким порт-папье, который и раскрыли в присутствии властей.

Он содержал в себе пол-листка бумаги; это было какое-то странное послание, написанное рукой майора и подписанное Джеймсом Арнольдом и Рупертом Лислем и засвидетельствованное Альфредом Соломоном.

Вот оно.

«Я, Джеймс Арнольд, иначе – сэр Руперт, признаюсь, что я согласился по подстрекательству моего отца Жильберта Арнольда, находящегося теперь в Америке (насколько мне известно), играть роль сэра Руперта Лисля из Лисльвуда, что в Суссекском графстве, и что посредством этого обмана я вступил во владение всем имуществом означенного сэра Руперта Лисля, хотя знал, что он жив и живет до сих пор в Йоркском графстве.

Написано 10-го октября 18…

Джеймс Арнольд, назвавшийся Рупертом Лислем.

Засвидетельствовал: Альфред Соломон».

Альфред Соломон признал свою подпись, и удивленные представители правосудия предложили ему сказать все, что он знает об этом документе.

– Мне известно лишь следующее, – ответил слуга, глаза которого опухли от непритворных слез, так как он был сердечно привязан к своему господину. – Мой хозяин совершенно случайно узнал, что этот молодой человек – самозванец, и хотел заявить об этом правосудию, чтобы восстановить права законного наследника, но потом он подумал, что еще не известно, как суд взглянет на дело и как трудно представить для этого доказательства! Да к тому же законный наследник не показывался, и хозяин решил оставить все как есть – из чувства сожаления к бедной молодой женщине, на которой женился этот подложный лорд.

– Майор стал, таким образом, соучастником преступления, – сказал один из судей. – Он скрывал то, что знал о преступном подлоге, и равнодушно смотрел, как чужой человек пользовался правами настоящего лорда Лисля. Это было нечестно, даже очень нечестно!

– Он умер, – произнес угрюмо Соломон, – и если вы хотите судить его поступки и обвинять его, говорите при мне: я служил ему около девятнадцати лет, и он был для меня хорошим господином.

После этого замечания мистер Соломон повернулся на каблуках и вышел, предоставив представителям правосудия поступать как им вздумается.

Между тем Джеймс Арнольд – подложный Руперт Лисль, все еще оставался в бессознательном состоянии, хотя светила науки прилагали все силы к тому, чтобы добиться желаемых результатов, а мистер Дэвсон почтительно наблюдал издали за их манипуляциями: сельский доктор не мог уехать от больного, которого судьба привела к нему в дом в поддержку его скромной, малодоходной практике.

Ни в комнате больного, ни в других частях замка ничего не знали об открытии, сделанном судьями, затевавшимися в спальне майора Варнея.

В это же время серьезные открытия были сделаны на другом конце графства. Какой-то человек сомнительной наружности пытался разменять билет в сто фунтов стерлингов в трактире одного из сел, расположенных вблизи морского берега. Хозяину трактира, который находился под свежим впечатлением насильственной кончины несчастного Варнея, взволновавшей все графство, удалось задержать этого человека и уведомить об этом лисльвудскую полицию. Телеграмма его полетала со станции на станцию, и через три часа в трактир вошел какой-то пожилой джентльмен и прошел прямо в зал, где Жильберт Арнольд коротал день за трубкой и бутылкой пива. Пожилой джентльмен уже арестовал шестерых подозрительных субъектов – отчего же не сделать того же и с седьмым в надежде выйти на след настоящих преступников? Так Жильберт Арнольд снова очутился в Ливисской тюрьме. При обыске у него нашли золотые часы Варнея и несколько ассигнаций; он, по-видимому, с глубокими равнодушием относился к ожидавшей его участи. Тюремщики делали с ним, что хотели, не встречая никакого протеста; он молча смотрел на них своими желтоватыми кошачьими глазами, горевшими каким-то ненормальным огнем.

Узник соседней камеры слышал ночью, как Арнольд разговаривает сам с собою.

– Я только для этого вернулся из Америки, – говорил арестант, – я обещал отомстить, и я сдержал слово… Пусть меня повесят, если это доставит им удовольствие, я готов на все: я сдержал слово.

Он повторял эти слова с какой-то дикой радостью, потирая свои мозолистые руки. Однажды на утренней заре ему вдруг привиделось бледное, искаженное лицо Гранвиля Варнея, с угрозой смотревшее на своего убийцу, но браконьер не отступил перед грозным видением, как сделал бы кто-нибудь другой.

– Я вижу вас, – сказал он, – вижу ваши лукавые голубые глаза, вашу коварную улыбку, ваш хитрый, лживый рот и лисьи бакенбарды. Я сдержал свое слово, а вы поплатились за ваши злодеяния. Мы в расчете, майор!

Через три дня после ареста Жильберта Арнольда подложный Руперт Лисль скончался, признав подлинность документа, найденного при убитом Варнее.

– Да, – произнес он слабым, прерывающимся голосом, – эта моя подпись, но подлог был придуман не мною. Один майор Варней управлял этим делом с начала до конца.

Старший из докторов взял на себя труд сообщить леди Оливии Лисль о смерти ее мужа.

Она спокойно выслушала весть о его кончине, но минуту спустя, в первый раз в жизни, упала без чувств. Послали за полковником, который поспешил прибыть в Лисльвудский замок.

– Я жестоко наказана за свое честолюбие! – говорила Оливия. – Этот роковой брак принес мне только позор и унижение. Забери меня домой, папа, в мирный Бокаж, если я еще вправе вернуться к прежней жизни.

Пока одно за другим следовали все эти происшествия, Клэрибелль Вальдзингам находилась в Гастингсе. Один из представителей правосудия в Лисльвуде, старый друг ее дома приехал, чтобы рассказать ей обо всем, и начал обсуждать, как вернуть настоящего наследника Лисльвуда, если он еще жив.

Первым делом их было поместить в «Таймс» такое объявление:

«Сэр Руперт Лисль. – Просят всех, кто в состоянии дать какие-либо сведения относительно этого джентльмена, пожаловать к мистеру Вильмору, нотариусу в Лисльвуде, в Суссексе».

Через два дня в Лисльвуд явился Реморден.

Нотариусу Вильмору пришлось выслушать странную, но тяжелую повесть, рассказанную бельминстерским викарием с пылким, сердечным красноречием и отчасти уже известную нашим читателям; справедливость ее была подтверждена Ричардом Саундерсом, молодым человеком, воспитывавшимся в Бельминстере и прямо заявившим, что он – сэр Руперт Лисль. Он рассказал про случай, происшедший с ним в дни детства в Бишер-Рид, после которого он пришел в себя в больнице, где провел, вероятно, несколько месяцев; он описал, как был увезен из больницы человеком, который навязался ему в дяди, но которого он помнил отлично в качестве слуги очень высокого, видного господина с красивыми усами; он рассказал о маленькой деревне на морском берегу, в которой он прожил, быть может, два-три года в обществе старой Мэгвей, и как дядя Джорж или, вернее, Соломон старался убедить его, что все воспоминания из поры его детства – нелепые бредни расстроенного мозга; слуге было приказано сходить за Соломоном, чтобы он подтвердил рассказ Саундерса, но этот дальновидный и достойный субъект успел удалиться из замка, пока собрание судей ломало себе головы над мудреным вопросом: как поступить с ним в этом затруднительном случае? Взамен него, однако, нашлись другие люди, фактами доказавшие истину слов Ричарда. Во-первых, миссис Вальдзингам: материнский инстинкт при взгляде на Ричарда безошибочно сказал ей, что это ее сын! Ее сердце забилось таким живым восторгом, такой искренней радостью, каких она не ощущала, когда в прижимала к груди наглого самозванца Джеймса Арнольда. А о радости сына, увидевшего мать, бесполезно и рассказывать.

– Я вспоминал о вас, как о чудном видении, – воскликнул он, обняв обеими руками тонкий стан Клэрибелль, – я помню, что у вас были длинные локоны, которыми я часто играл, так же, как вашей золотой цепочкой. В моей памяти сохранились моя детская комната и портрет отца… я все твердил о нем, а меня называли сумасшедшим.

Но самое веское подтверждение рассказа было дано суду Жильбертом Арнольдом, обвинявшемся в убийстве Гранвиля Варнея. Когда суд уличил его в совершенном злодействе, он сознался во всем. Он рассказал, как майор вынудил его выдать своего сына за Руперта Лисля и как майору Варнею удалось после этого стать полновластным хозяином замка Лисльвуда, прибрав Джеймса к рукам; одним словом, Арнольд разоблачил всю эту ловкую интригу.

По окончании следствия Клэрибелль Вальдзингам возвратилась в Лисльвуд, из которого уехала во избежание дальнейших столкновений с его бывшим владельцем. Она уже не застала в нем миссис Ады Варней, которая отправилась на континент, оставив в Лисльвуд-Парке письмо на имя Клэрибелль и маленький пакет, тщательно запечатанный и обвязанный ленточкой. Письмо было написано мелким почерком на двух листах бумаги, и, когда миссис Вальдзингам начала его читать, бледное лицо ее стало еще бледнее; рука ее дрожала, когда она сломала на маленьком пакете именную печать миссис Ады Варней.

В нем было пачка писем, написанных мужским почерком. Это были письма Артура Вальдзингама к той, на которой он женился в Саутгэмптоне и которую бросил тотчас после венчания. Письма доказывали, что он впоследствии формально развелся с нею и что майор Варней повенчался с ней, дав Вальдзингаму слово никогда не рассказывать о его первом браке.

Клэрибелль разгадала тайну власти Варнея над жизнью Вальдзингама. Положив письма в пакет, она бросила их в пылающий камин и задумчиво стояла, пока пылкие уверения Артура Вальдзингама в любви к Аде Варней не превратились в пепел.

Клэрибелль подавила овладевшее ею томительное чувство и пошла к своему старшему сыну.

Сэр Руперт Лисль стоял в столовой и с тихой грустью смотрел на портрет своего умершего отца.

– Руперт! – сказала Клэрибелль, положив ему на плечо свою бледную руку. – Ты ведь будешь любить меня? Я вынесла в прошлом так много испытаний! Но я стану надеяться, что ты и Артур заставите меня забыть мои страдания.

Необходимо ли продолжать наш роман? Не лишним ли будет описывать то мрачное и туманное утро, когда Жильберт Арнольд был выведен жандармами из Ливисской тюрьмы и твердой поступью взошел на грозный эшафот, воздвигнутый на площади, где его настигло возмездие за преступления и где он жизнью заплатил за жизнь Гранвиля Варнея и убитого им лесного сторожа?

Прошел год после описанных событий. В церкви Лисльвуд-Парка была страшная давка: пастор с особой торжественностью соединял две юные четы, и служка еще раз проявил свою власть, удерживая натиск окрестных поселян и делая внушения строптивым и назойливым.

Венчание совершалось без особенной пышности: и хотя дети были одеты в праздничные платья, а дорога усыпана цветами, хотя в Лисльвуд-Парке для местных крестьян был выставлен целый жареный бык и эль лился рекою, при обряде не было ни гордой аристократии, ни экипажей за церковной оградой – здесь стояли лишь две счастливые парочки в сопровождении близких, испытанных друзей.

Первой из церкви вышла Бланш Гевард, опираясь на руку мужа – сэра Руперта Лисля и улыбаясь детям, бросавшим ей цветы, за ней Вальтер Реморден вел свою молодую прелестную жену – бывшую леди Лисль. Полковник Мармэдюк отдал ему Оливию с такой твердой уверенностью в ее будущем счастье, какой он не испытывал при первой ее свадьбе, которую отпраздновали с царской роскошью.

Добрый лисльвудский ректор отправился в другой, отдаленный приход, а само ректорство, окруженное тенистыми садами, перешло к Ремордену, который поселился в нем со своей молодой женой.

Бедные жители Лисльвуда благословляют день прибытия к ним Бланш в качестве леди Лисль.

В замке Лисльвуд и в ректорстве водворилось то тихое, благодатное счастье, которое дается немногим избранным.

Миссис Гранвиль Варней закончила свою жизнь в Париже, оставив солидный капитал, скопленный в Лисльвуд-Парке стараниями майора.

Рахиль Арнольд была по общему желанию привезена из больницы, где она изнывала среди умалишенных, и вновь поселилась в хорошенькой сторожке у ворот Лисльвуд-Парка, где в далеко прошлом так часто играли ее сын и сэр Руперт, а теперь раздавались звонкие голоса детей нового сторожа.

Оглавление

I

ВСТРЕЧА НА КОСОГОРЕ

II

ВЗГЛЯД В ПРОШЛОЕ

III

НОВЫЙ ВЛАДЕЛЕЦ ЛИСЛЬВУД-ПАРКА

IV

У ОГРАДЫ

V

МАЙОР ГРАНВИЛЬ ВАРНЕЙ

VI

В ПУТАХ

VII

ПОДПОЛЬНАЯ РАБОТА

VIII

БИШЕР-РИД

IX

МАЙОР ВАРНЕЙ ДЕЛАЕТ ПЕРВЫЙ ХОД

X

ПОСОЛ

XI

СМЕРТЬ КАПИТАНА

XII

ЗАТВОРНИК

XIII

ОБЪЯВЛЕНИЕ

XIV

НАДЕЖДА

XV

ЖИЛЬБЕРТ АРНОЛЬД НАЧИНАЕТ ГОВОРИТЬ

XVI

НАСЛЕДНИК

XVII

ПУТЕШЕСТВИЕ СОЛОМОНА

XVIII

ВЛАДЕЛЕЦ ЛИСЛЬВУДА ВЛЮБЛЯЕТСЯ

XIX

ПРЕДЛОЖЕНИЕ

XX

СВОЕВОЛЬНЫЙ УЧЕНИК

XXI

ОБРУЧЕНИЕ

XXII

ГОСТЬ МИССИС МИЛЬВАРД

XXIII

СВАДЬБА

XXIV

НЕЖДАННАЯ ГОСТЬЯ

XXV

В БЕЛЬМИНСТЕРЕ

XXVI

СТРАННАЯ БОЛЕЗНЬ

XXVII

СТРАШНАЯ ТАЙНА

XXVIII

ПРОКЛЯТИЕ РАХИЛЬ

XXIX

БЕДНЫЙ РИЧАРД

XXX

РАССКАЗ ВИКАРИЯ

XXXI

В ДОРОГЕ

XXXII

НА СКАЧКАХ

XXXIII

СМЕРТЬ ЦЫГАНКИ

XXXIV

СХВАТКА

XXXV

ПРИ СМЕРТИ

XXXVI

ВОЗВРАЩЕНИЕ СЫНА