Текст книги "Оборотней не существует"

Автор книги: Мэри Дэвидсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

6

Они вошли, и Крессент была немедленно ослеплена. Его внушительного размера дом был выстроен в колониальном стиле.

– Ничего себе! Сколько же окон у тебя здесь?

– Понятия не имею.

– Понятно. А жаль. Здесь так светло! – Она уставилась во все глаза; и ничего не могла с этим поделать. Первое, смешанное впечатление: много света, освещающего потолок гостиной и покрытые деревянным настилом полы.

– Тебе даже не нужно днем включать свет. Не то, чтобы ты собирался.

Дрейк повесил пальто в туалете.

– Люблю чувствовать солнце на своем лице, – сказал он просто.

– Тебе кто-нибудь говорил, что ты живешь в розовом доме?

– Несколько раз. – Он пожал плечами. – А мне-то что?

Крессент рассмеялась.

– Я пас. Это немного забавно. Я хочу сказать, ты большой, супер мужественный парень, а твой дом цвета выцветшей розовой трикотажной рубашки. Странновато как-то.

Он улыбнулся. Улыбка вышла немного смущенной, взгляд был устремлен прямо на нее. Но он ведь не видел. Наверно, просто знал, что она у двери, так как отсюда доносится ее голос.

– Супер мужественный?

– Чувак, да ты самый большой и самый крутой парень, которого я когда-либо встречала.

– Спасибо. И прекрати называть меня «чуваком».

Дрейк был самым зрячим «инвалидом», которого она когда-либо видела. Он заплатил на завтрак наличными… она заметила, что двадцатидолларовые купюры были сложены треугольником, а десятки – в виде прямоугольников. Конечно… это все объясняло. Он не мог ни видеть, ни чувствовать их достоинства. Получал ли он их в таком виде из банка? Или имел помощников, которые сворачивали купюры? Может и она сможет заработать копеечку таким вот сворачиванием…

Все это очень странно, потому что он, казалось, всегда знает, где она находится… и, во имя всего святого, он же поймал ее прежде, чем она подошла к ограждению!

– Позволь показать твою комнату?

– Да, – сказала она, снимая обувь. – А почему бы и нет?

Крессент ожидала попасть в простенькую комнатушку для гостей с небольшой кроватью и пустым шкафом. А вместо этого ее привели в рай. Кровать красного дерева под балдахином стояла прямо напротив окна, и стеганое покрывало шейкер заливал солнечный свет.

Через открытую дверь на противоположной стороне комнаты виднелась мерцающая ванная, облицованная плиткой цвета моря, и комод ростом с нее.

– Мм… Ты уверен, что в подвале нет раскладушки или чего-то в этом роде? – спросила она нервно. Комната была такой чистенькой, такой красивой, что Крессент боялась сделать лишнее движение, чтобы что-нибудь не сломать. – Или, может, одеяло расстелить на кухне?

– Ерунда. Теперь это твоя комната до тех пор, пока хочешь. Я тебя оставлю, чтобы ты расположилась. – И резко развернувшись, вышел.

– Располагаться? – она спросила пустую комнату. – Каким образом? – Крессент не хотела, чтобы он увидел приют, поэтому никакой сменной одежды у нее не было. Хорошо, может, сегодня вечером получится выбраться и забрать ее. Найдет Морана и его шайку умственно отсталых и выскажет все, что о них думает. Нет, вы только представьте, решили ограбить слепого парня.

Крессент бродила по дому, зашла в гостиную и в итоге натолкнулась на чердак.

«Хммм…»

Она бесшумно поднялась по лестнице и – чердак, фактически, переделан в офис с компьютером, в задницу, с колонками и книжными полками, – взобралась на перила. Легче сказать, чем сделать. Фактически. Всего несколько футов. Плёвое дело. Если она не взлетит отсюда, то никогда не полетит.

– Что будешь на ланч? – крикнул из кухни Дрейк. Хорошо, что их разделяет несколько комнат.

– Я еще не переварила завтрак, – крикнула она в ответ и бросилась с перил.

Крессент била руками по воздуху, но успела заметить гостиную в ста восьмидесяти градусах от себя, после чего шлепнулась прямо в объятия Дрейка.

– Вау! – сказала она, задыхаясь. – Как ты это сделал? Ты же был на расстоянии не менее пятидесяти шагов.

– Когда это закончится? – взревел Дрейк. – Прекрати взбираться на предметы и прыгать, не то доведешь меня до сердечного приступа.

– Но откуда ты узнал, что я…

– Обещай, Крессент. Пока ты в этом доме – никаких сумасшедших прыжков.

– Но я не покалечусь, – объясняла она искренне, пытаясь побороть желание прижаться к его груди. Он держал ее так, словно она весила столько же, сколько и мешок перьев. И при этом хмуро смотрел на нее… наверно, это должно было напугать, но взамен девушке очень хотелось разгладить кончиками пальцев недовольную морщинку между насупленными бровями.

– В самом деле! Уверена, я смогу это сделать.

– Не в моем доме, – сказал он твердо. – А теперь обещай.

– Или что? – Она не иронизировала. Просто полюбопытствовала.

– Или я не отпущу.

Она не выдержала и все-таки разгладила недовольную морщину меж бровей. Удивленный – но приятно! – он наклонился и поцеловал ее в носик. Крессент почувствовала, как напряглись соски, и попыталась убедить себя не сворачиваться калачиком у него на руках.

– Так и будешь носить меня целый день? – поддразнила девушка.

Дрейк улыбнулся.

– Не это будет самым трудным.

– Ладно, ладно. Обещаю. Больше никаких прыжков у тебя дома. «Вот только не гарантирую, что не попробую сигануть где-нибудь еще…».

– Тогда все в порядке. – Дрейк поставил ее на ноги и дал предупреждающий шлепок по заду, который ужалил, как оса…

– Ай! -

… и пошел дальше на кухню.

7

Он услышал ее, когда Крессент прошла мимо его комнаты на цыпочках. На самом-то деле, как только она открыла глаза и села в постели. Определил по запаху, что не спит.

Когда она, крадучись, как воришка, вышла из дома, Дрейк был позади.

* * * * *

В приюте всегда не хватало сумок, поэтому Крессент схватила только смену белья и потихоньку стала пробираться назад. Жаль только, что при выходе попалась на глаза Марии. Ну, теперь с этим ничего не поделаешь. Женщина поглощала со скоростью, как если бы это были леденцы «Тик-так», и никогда не спала.

Крессент плелась по улице и размышляла, что еще есть смыслдождаться автобуса и добраться до дома Дрейка на нем, когда услышала топот приближающихся шагов, повернулась и увидела шайку придурков.

– Новая хата? – спросила Мария. Она была из тех женщин, которые всегда улыбались… улыбались, даже если всекричало внутри. – Новый мужик?

– Да, и не лезьте не в свое дело.

– Подожди, Кресс. – Это был Ник Моран, лидер группы неудачников. – Что у тебя для нас есть?

– Кресс-ент, и нет, ничего нет. Что с вами происходит? – Она переступила с ноги на ногу и сжала одежду покрепче. Нельзя позволить этим троим заманить ее в центр их мерзкого маленького круга.

Интуиция никогда не подводила – иначе, зачем она связалась с незнакомцем? – как, возможно, и сейчас.

Кто знает, вдруг, присоединись она к этим тупицам, все кончилось бы плохо. Ее интуиция очень хороша, но будущее предсказывать не может.

– Ограбили слепого парня? Ну, или попытались. У вас даже это не получилось.

– Рот закрой, – грубо сказал Ник. Это был высокий, тощий и неестественно бледный молодой человек с пробивающимися усиками и шрамом поперек левой щеки. – У нас все было под контролем.

– Уверена, так и есть. Пока.

Джимми, второй дебил, схватил Крессент за локоть и остановил.

– Ты не возьмешь нас туда с собой? – спросил он. Тон был спокойным, но ее не одурачишь. – Держу пари, что такая симпатичная задница уже получила ключик.

По сути, так и есть. О чем она, естественно, не скажет.

– Забудь об этом, – сказала она, пытаясь вырвать локоть. – И, вообще, вы, трое, отвалите, пока я не потеряла терпение. Поверить не могу, что когда-то вас жалела.

– Жалела нас? – помрачнев, отозвался Ник. – Пожалей себя. Потому что, когда мы закончим, ты больше не будешь такой хорошенькой.

– Это уже слишком. Во имя всего святого, Ник, ты же ходил в частную школу, пока родня тебя не вышвырнула.

Ник покраснел – ему не хотелось, чтобы напоминали, что он не родился на улице, – но улыбка Мари стала еще шире, если только это возможно. Крессен подумала, что у этой мадам весьма шапочное знакомство с зубной пастой.

– Мы можем это облегчить… – начала было Мари.

– О, вот только избавьте меня от ваших бандитских клише. – Крессент была скорее раздражена, нежели напугана, что уже, посчитала она, кое-что. Она оказалась полной дурой, вернувшись сюда… и для чего?! Чтобы Дрейк не увидел приют? Кого заботит, что он подумает? В колледже она не играла бы в мяч, если бы больше не доверяла интуиции и смирила гордость.

Другая рука Джимми – одна все еще крепко удерживала за локоть, – словно нечто паукообразное метнулась вперед, ухватив ее сосок. И стала щипать его. Сильно. Крессент оставалось либо бросить в грязном переулке одежду и сбежать, либо остаться стоять.

Она осталась. Никогда, даже через тысячу лет, она не покажет этим троим, что ей больно.

– Прекращай это дерьмо, – сказала она сквозь крепко стиснутые зубы. – Или вы, мудаки, думаете, что, запугав, заставите меня изменить свое мнение? – Она посмотрела на Нико, ожидая, что тот отзовет своего пса.

Джимми заржал, Мария ухмыльнулась, отчего глаза у Крессент увлажнились, и только она решила швырнуть одежду и оттолкнуть Джима, как тот буквально отлетел от нее.

Она мельком увидела пару больших рук, обхвативших Мари и Ника за основание черепа и стукнувших их лбами друг о дружку. Прозвучало это ужасно, словно дыня шмякнулась на пол.

И перед ней появился Дрейк. Хмурый, как всегда.

– Я уже говорила, – сказала она, вытаращившись на него, – что для слепого парня, ты двигаешься слишком хорошо?

– Несколько раз. – Он отодвинул ее скрещенные руки, задрал футболку, потом опустил чашечку лифчика, чтобы осмотреть ее сосок. Это было потрясающе и очень приятно. Она напомнила себе, что он доктор, и ее сосок, наверно, шеститысячный, который он увидел за год.

– Он немного покраснел, – сказал мужчина, спустя какое-то время. Дрейк так близко наклонился, что дыхание коснулось набухшего пика, отчего Крессент стала переступать с ноги на ногу. Внезапно шорты, приятно раздражая, показались слишком тесными. – Но не думаю, что будет синяк.

– Как… – Во рту почему-то стало сухо, и девушка закашлялась. – Как ты определил, что он покраснел?

Он не ответил. Вместо этого, откинул волосы с ее глаз.

– Если ты еще раз посреди ночи прокрадешься из моего дома, – сказал он весело, – я тебя побью.

– Нет, ты этого не сделаешь.

Дрейк вздохнул.

– Нет. Не сделаю.

– Дрейк, я серьезно. Зачем ты заботишься обо мне?

Он снова вздохнул.

– Потому что забочусь.

Потом потянул ее, заставляя приподняться на цыпочки, и с силой поцеловал.

Крессент выронила одежду. Да и хрен с ней.

Поцелуй Дрейка – ну, или ее поцелуй, – оказался совершенно новым опытом. С одной стороны, у мужчины нет ни одной унции жира. С другой, у нее было ощущение, что он может переломить хребет без особых усилий. Эта мысль как вызывала восхищение, так и немного пугала.

Он оторвался, и Крессент накренилась вперед.

– О, только не останавливайся. – Она задыхалась. – Поцелуй еще… я еще не достаточно насладилась.

– Не могу, – сказал он, и девушка восхищенно заметила, что Дрейк также задыхается. – Я не хочу взять тебя в переулке, как… пошли.

Он схватил ее за руку, и тащил до тех пор, пока они не встали под уличными фонарями, потом остановил такси. Дрейк фактически швырнул ее во внутрь машины, и, захлопнув дверь, коротко назвал водителю адрес.

– Моя одежда, – сказала она, в замешательстве бросаясь к окну. – И после всех тех неприятностей, на которые я пошла…

– Я куплю тебе целый склад одежды, – ответил он, и не выпускал ее руку весь оставшийся путь.

Дрейк завозился с бумажником, потом выхватил пачку наличных и кинул водителю, одновременно вытаскивая ее из машины. Крессент услышала полузадушенный возглас удивления, потом таксист вырулил на дорогу и в типично бостонской манере умчался без оглядки.

Она прыгнула к Дрейку в объятия. Он легко ее удержал, обхватив руками снизу, Крессент слегка куснула его нижнюю губу.

– Думаю, ты только что обеспечил ему за «встречу с тысячью процентами», – поддразнила она.

– Да и хрен с ним, – прорычал он в ответ. Потом, протянув руку, разорвал ее рубашку от шеи донизу.

8

Они не сделали это в спальне. Они не добрались даже до крыльца. Вместо этого, он затащил Крессент в кусты сирени, и отнынеих аромат до конца дней будет ассоциироваться с нетерпеливостью Дрейка.

– Это безумие. – Она задыхалась, помогая ему выбраться из пальто, рубашки и штанов. – Мы даже не знаем друг друга.

– Я тебя знаю.

– Да-да, все так говорят. – Правда, и у нее было ощущение, что она знает его всю жизнь. Независимый и гордый, добрый и нежный, но непреклонный, когда нужно, мужчина. «Бархатный кулак», когда требовали того обстоятельства.

Дрейк разорвал на ней трусики, а потом осторожно их стянул. Крессент была скользкой и, он застонал, когда пальцы протиснулись в нее, потом из нее. Пока пальцы были заняты, поглаживая и разделяя гладкие складочки между ееног, его большой палец оказался на клиторе, нежно потирая, а губы опустились к воспаленному соску, облизывая и целуя.

– Позже, – простонала она. О, Господи, хотела ли она кого-нибудь когда-либо так ужасно? – Для этого будет время позже. А сейчас трахни меня, пока я не передумала.

Поцеловав напоследок, Дрейк выпустил ее сосок, потом поймал ее руку и, опустив ее между ними, позволил пальцам обвиться вокруг огромной длины. От прикосновения эрекция запульсировала, и Крессент почувствовала скользкую головку. Она стала водить по нему большим пальцем, и Дрейк содрогнулся всем телом.

– Сейчас?

– Да.

– Ты такая маленькая, что я не хочу по…

– Да. – Она извивалась, облизывая нижнюю губу. – Я маленькая, ты большой, и будет немного больно. А теперь прекрати болтать… и трахни… меня наконец.

Он тут же подчинился и, подавшись вперед, стал заполнять ее, вынуждая открыться еще шире, двигаясь, проталкиваясь, расширяя, пока Крессент не подумала, что скоро почувствует его у горла.

Он вышел, и в слабом свете луны девушка видела пот, собравшийся над бровями, сияющие, почти светящиеся глаза, потом Дрейк еще раз подался вперёд, и Крессент сильнее обвив его ногами, закричала в вечерний воздух.

Они раскачивались вместе в траве, она положила руки ему на ягодицы и почувствовала, как изгибаются мускулы, когда он в ней двигается, вот протолкнулся и вышел, приподнялся и скользнул обратно. Она приоткрыла рот для следующего крика – то, что ощущала, было божественно прекрасным, – как вдруг рука зажала ей рот.

Крессент извивалась под ним в тишине, а несколькими секундами спустя услышала, как мимо них, абсолютно голых, на расстоянии десяти ярдов проходит парочка.

– Они тебя услышат, – прошептал он ей на ушко, голос его стал грубым, почти неузнаваемым. – Они подойдут узнать, в чем дело и увидят, как я трахаю тебя от них в паре ярдов.

Эта мысль так взволновала ее, что она почти сразу кончила. Дрейк застонал ей в ухо, потом прикусил мочку. Все это продолжалось в течение определенного времени – скольки именно Крессент даже приблизительно не знала, не знала, сколько провели друг в друге в кустах сирени. Время от времени его феноменальный слух что-то улавливал, и он снова прикрывал ей рот, не пропуская ни звука. Когда он наконец кончил, его рев на какое-то время ее оглушил.

– О, Господи. – Задыхаясь, Дрейк рухнул на нее.

– Если кто-нибудь услышал, тебе многое придется объяснить, доктор. – Она хотела, чтобы это прозвучало весело, но вышел полузадушенный хрип.

– Уммм. – Дрейк поцеловал изгиб шеи, влажные поцелуи вызывали дрожь и заставляли прижиматься поближе к его прессу. – Больше не сбегай посреди ночи.

– Тогда порядок. Как ты думаешь, мы можем все это продолжить дома, не показывая соседям свои голые задницы?

– Это мы и выясним

9

– Думаю, что должен что-нибудь вдеть в твое колечко на пупке, – сказал Дрейк позже просто потому, чтобы вот так сразу не попросить стать его супругой.

– Что могу сказать? Жизнь со мной – сплошное приключение. – Она зевнула и перевернулась на спину. – И, могу добавить, ты весьма неплох для старого парня. Серьезно. Наверно принимаешь, что-то вроде супер-Джеритола, потому что…

– Огромнейшее спасибо, – с иронией проговорил он. Они лежали в его кровати и через открытое окно смотрели на звезды. – Я тоже должен похвалить тебя за активность, несмотря на очевидную нехватку опыта.

Она стукнула его по бицепсу.

– Эй! И… оу… это похоже на удар молотком. К твоему сведению, чувак, у меня опыта – вагон и маленькая тележка. Помню как-то в кинотеатре… хм… однажды во время игры в снежки на меня сверху упал один мальчик.

– Так, стоп, ты сама смущаешься.

– Дрейк, да что это с тобой? – спросила она резко. Изменение ее аромата – от игривых пузырьков мыла к свежему запаху зеленых листьев – предупредило его, хотя по голосу ничего нельзя было определить. – Серьезно. Я имею в виду, вот появляешься ты – весь такой рыцарь в сияющем Армани, но очень странно, что ты меня вообще ни о чем не расспрашиваешь, и, несмотря на то, что такой хороший, ты явно что-то хочешь.

– Нуу, – сказал он, положив руку на ее бедро.

– Ой, пожалей меня. Как ты собираешься выгнать меня на улицу… и не думай. То есть мы здесь, и большинство мужчин…

– Избавь меня от знания о большинстве твоих мужчин.

– Ладно-ладно. Но серьезно. Какое твое дело?

– Двойное, – сказал он после длинной паузы. – И любой другой, как ты заметила, будет убеждать тебя в противоположном.

– О, чувак, я не говорю, что все так плохо… ладно, почему бы тебе не попробовать и не отодвинуться.

– Мм …

– Двигайся, двигайся! Тогда расскажу кое-что о себе. Что-то, что никто больше обо мне не знает.

– Ты имеешь в виду – помимо того факта, что у тебя плохо пахнут ноги?

– Дре-эээээээээйк!!!

– Ладно, не ори. Хорошо. Ну. Сейчас.

Крессент подперла подбородок кулаком и стала ждать.

Он кашлянул.

Она еще подождала.

– Что ж. Эх. Видишь ли, это трудно… знаешь… рассказывать такое, как это…

– Ты, что, хочешь, чтобы я от старости померла, пока начнешь рассказывать?

– Прекрасно, просто прекрасно, – огрызнулся Дрейк. – Я – оборотень.

Тишина.

– Знаю, – продолжил он, ободренный тем, что она не умчалась из комнаты с дикими воплями. Дрейк стал ласкать ее бедро. – Это потрясает, но бояться тебе не нужно, потому что я никогда тебя не пораню и не съем, ах, правда за исключением этой вот спальни и …

– О, Господи! Это! – Она отбросила его руку подальше. – Я и так это знала! Расскажи мне нечто, чего я не знаю!

Дрейк потряс головой, дабы проверить, не подвел ли слух. Да нет, ее сердцебиение (тук-тук, тук-тук), дыхание, гул электричества, рокот морозильника – все работало в исправности. – Откуда?

Она вскочила, спрыгнула с кровати и начала ходить взад-вперед. Лунный свет заливал ее, когда она сердито шагала; разъяренная богиня, окутанная в сливки.

– Ну, кем еще тебе быть? Ты суперсильный, сверхбыстрый, ты слеп, но передвигаешься лучше, чем я… плюс, ты, во имя всего святого, доктор! И вообще, как ты можешь быть таким хорошим врачом, плюс во всем «супер», ума не приложу? Потому и решила: либо ты оборотень, либо инопланетянин. Но сейчас – вспомни те кустики, – решила, что ты явно не инопланетянин. Кроме того, с крыши мне мешал броситься волк, а потом, откуда ни возьмись, спустя пару часов появляешься ты?

Он прищурил глаза.

– О. Должен сказать, что это сильно разочаровывает.

– Могу прямо сейчас прикинуться немой задницей.

– Не надо! И никогда в будущем. Просто… э… другие подруги ходили вокруг да около дольше, чем ты.

– О, это. – Она рубанула рукой на фразе «подруги ходят вокруг да около». – Ну, тогда я расскажу – чрезвычайно секретное, заметь, – о себе. Я умею определять суть человека. Именно поэтому пошла к тебе домой. Я была уверена, что ты меня не обидишь, только не ты. Все это похоже на то, словно ты входишь в голову человека и точно можешь определить, что он чувствует.

– Эмпатия, хмм? Это интересно. Ну, тогда, Крессент, во имя неба, зачем вообще ты давала банде второй шанс?

– Решила, что они немного чокнутые, – ответила она с легкостью. – Когда мы встретились, они не ощущались так, словно собираются причинить мне боль. Они тогда разозлились, и… получается, мой радар не всегда стопроцентно прав. И все же, достаточно близко для джаза.

– А эта идея с полетом?

– Чувак, я реально могу! Уверена! Ты только должен прекратить мне мешать спрыгивать с предметов.

Эмпатия… попытки взлететь… и комплекция – маленькая и быстрая… но для такой крохи удивительно тяжелая … что это может быть? Дрейк предполагал, что эти создания из легенды. Так же, как оборотни.

– Крессент, – сказал он внезапно. – Тебе когда-нибудь рентген делали?

Ошеломленная резкой переменой темы, Крессент захлопала ресницами, как блондинка на судебном процессе.

– Мм … не за последние несколько часов.

– И ты никогда не знала своей семьи?

– Нет.

– Хммм.

– Я уже говорила, что ты дико сексуален, когда вот так раздумываешь в стиле доктора?

– Нет, – сказал Дрейк, атакуя ее и бросая на постель, как кот новую игрушку. – Не говорила. Пожалуйста, подробней.

– Пфф… достаточно разговоров. – Крессент схватила его за уши и притянула для поцелуя.

Дрейк ощущал ее язык, танцующий унего во рту и внезапно все стало намного громче и куда яснее. Как это удивительно – заниматься любовью с женщиной и иметь возможность видеть ее, видеть в прямом смысле. Дрейк не мог остановиться!

Забыв о ее происхождении, он прервал поцелуй и переключился на груди Крессент, которые были маленькими, как зимние яблочки. Он вобрал сосок в рот и стал нежно его посасывать. Извиваясь под ним, она придвинулась ближе. Рука его скользнула между ее бедрами и стала пробираться сквозь завитки, все еще влажные после недавних любовных ласк. Фактически, она там была очень горячей и липкой.

Дрейк продвинул пальцы сквозь гладкие складочкии, найдя клитор, несильно нажал на него, потом потер нежное местечко вокруг и ввел в нее свой палец. Он облизывал ложбинку, слизнув пот и пытаясь побороть желание укусить, чтобы оставить метку, которая продержится несколько дней. Его метку.

– О, Господи, – задохнулась Крессент. – Как у тебя это получается? Думала, что мы уже выдохлись, но прямо сейчас готова затрахать тебя до смерти.

– Есть худшие способы умереть, – поддразнил он, и два пальца опять скользнули прямо в нее. Быстрая, как рыбка, Крессент отползла подальше, толкнула Дрейка на спину и села на него сверху. – Попробуй остановить меня и, наверно, слышал это раз сто, но ты действительно хорош…

– Я слышал это… ооу! – Крессент наклонилась и обхватила руками яйца, отчего хватка Дрейка усилилась. – Не важно.

– Хороший песик, – хихикнула она.

– Все равно нужно определить твое происхождение, – сказал он, но голос становился все менее уверенным, когда она обернула пальцы вокруг его члена, сжимая, выпуская и опять сжимая. – В конце концов… умм… о чем мы говорили?

Теперь ее рука заскользила вверх и вниз с восхитительной, убивающей медлительностью.

– О происхождении, – услужливо подсказала она.

– Точно. Ты произошла от обезьяны. И это… фактически… это очень хорошо… действительно… ах… ты ведь не остановишься, правда?

– Никакого мошенничества, большой парень. – Наверно, Крессент решила сжалиться над ним, увидев испуганное выражение лица, потому что переместила свои бедра, и Дрейк скользнул в нее. – Почему тебе должно доставаться все – абсолютно все – самое интересное? – Говоря это, она ехала на нем, приподнимаясь и опускаясь.

От ощущений Крессент так же, как и он, затаила дыхание и, О Господи, была такой сладкой, так чудесно ощущалась, это просто потрясающе! Ухватившись за его плечи, она раскачивалась и раскачивалась, пока Дрейк не схватил ее колени, раздвигая их пошире и нанося удар снизу. Глаза девушки тут же закатились, и он почувствовал, как кончая, она сильно стиснула маткой его член.

– О, Боже! – закричала она в потолок.

– Неплохо. – Он задыхался. Схватил за бедра и приподнял-опустил, приподнял-опустил. Все это время Крессент дрожала, и Дрейк опять почувствовал, как она стискивает его. – Это некоторое время будет продолжаться, дорогая. Ты ведь знаешь, что для нас, парней средних лет, это нормально. Надеюсь, ты признаешь свою ошибку и запаслась ремнями безопасности для долгой поездки.

Крессент извивалась, пытаясь снять себя с него, но Дрейк ее удержал, потому что нуждался в ней, потому что был уверен – она, на самом деле, не переживает. И удерживал, зная, она хочет именно так. Он использовал ее, потому что примерно знал, что Крессент хотела его так, но и потому, что он должен быть немного грубым, чтобы произвести впечатление, если не на ее тело, то на ум. Дрейк не совсем уверен – мужчина ли говорит в нем сейчас или оборотень.

И когда она, цепляясь за его плечи, практически умоляла, когда стала слишком возбужденной, он наконец позволил себе кончить. Выстрелил внутри нее, и это походило на мечту, на лучшее, что у него когда-либо было.

Она рухнула на него, пытаясь отдышаться. Дрейк поглаживал ее по спине, наслаждаясь ощущением пота на ней.

– О, чувак, – сказала она, наконец. – Девушка влюбилась.

Дрейк фыркнул, и они вместе рассмеялись, словно давно женатые супруги.