Текст книги "Бессмертная и безработная"

Автор книги: Мэри Дэвидсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)

Глава 21

– Как она могла? – простонала я. – Как она могла?

– Она тебя ревнует, – резко сказала Джессика. – Она ревновала тебя с того дня, как переехала в ваш дом. Возможно, она думала, что отделалась от тебя еще в апреле. Но ты не захотела оставаться мертвой. Теперь Ант рассуждает так: «Я заведу собственного ребенка и тогда получу долю внимания и свою, и Бетси».

Да, это было похоже на Ант.

– Признаюсь, я сильно удивилась, – сказала мама. – Не ожидала, что Антония пойдет по этому пути. – Внезапно она рассмеялась. – Бедный твой отец!

– Он это заслужил. – Я погрузилась в пассажирское сиденье, молясь о смерти, и отказалась пристегиваться ремнем. Сейчас я с радостью пролетела бы сквозь ветровое стекло. – Он подобрал ее. Женился на ней.

– И с тех пор расплачивается за это, Элизабет, – изрекла мама своим безапелляционным тоном. – Пора тебе примириться с этим. Если уж я больше не злюсь, то почему ты злишься?

– Заткнись.

– Что вы сказали, юная леди?

– Я сказала, что мы приехали.

Мама охнула, когда мы вошли в холл. Я не могла ее винить. Я сама почти ожидала, что меня вышвырнут из особняка, каждый раз, когда осмеливалась пройти по главному холлу.

– О, Джессика, как роскошно! Подозреваю, что это стоит огромных денег.

– Да, – скромно согласилась я.

– Боже мой! Какой дворец!

Джессика, насколько я могла судить, упивалась мамиными восторгами. Ее родители умерли, когда она была ребенком, и Элиза в ее глазах больше всех соответствовала образу матери, так что Джесс обожала ее.

– Поднимись в мою спальню, у меня есть брюки, которые я могу тебе дать. – Мамина юбка, конечно, была испорчена. Говяжий коктейль, желчь и кашемир... комбинация не из приятных.

– Это не обяза...

– Ты собираешься ехать домой в нижней юбке? Пошли.

– Вампиры, – прошептала мама Джессике, – такие раздражительные.

– Я все слышу, – бросила я.

– В самом деле?

– Это ужасно, – пробормотала Джессика. – Я не могу пукнуть на третьем этаже без того, чтобы Бете не услышала на первом.

Когда мы вошли в переднюю, появился Марк с кувшином ледяного чая.

– Здравствуйте, доктор Тайлор. Привет, ребята, вы как раз вовремя. Здесь ваши гости.

– Какие гости?

– Мм, давайте-ка посмотрим. – Марк начал считать по пальцам свободной руки. – Двое «Воинов клинка», король вампиров; вампир, который создал его; местный священник и еще одна вампирша. Некто Сара.

– Великолепно, – проворчала я. – Очевидно, я единственная, кто звонит, прежде чем заявиться в чужой дом без приглашения.

– Очевидно, так, – подтвердил Синклер, возникая, как всегда, из ниоткуда. Моя мамочка подпрыгнула на целый фут от удивления. Я тоже. – Доктор Тайлор. Рад вас видеть.

Мама чуть не упала в обморок, когда Синклер взял ее руку и склонился над ней в поцелуе.

– О, ваше величество. Я тоже рада вас видеть.

– Называйте меня Эрик, доктор Тайлор. В конце концов, вы ведь не одна из моих подданных. К сожалению, – вздохнул он.

–А вы зовите меня Элиза, – жеманно улыбнулась она.

– А меня сейчас опять стошнит, – объявила я. – Может быть, вы двое хоть на пять секунд прекратите строить друг другу глазки?

– Не сердитесь на нее, – сказала мама, с восхищением глядя на Синклера. – Обычно она намного любезнее. У нее была трудная ночь.

– Конечно, поскольку она ваша дочь, я ожидаю от нее великих дел.

– Ах, Эрик, как мило с вашей стороны. Бетси никогда не говорила мне, что...

– Серьезно, ребята, меня сейчас опять вырвет. Так что замолчите.

– Меня тоже вырвет, – сообщила Сара. Я обернулась; она стояла в проходе ко второй гостиной. – Если на сегодня программа закончена, я бы хотела уйти.

– Нет, – строго приказал Синклер.

–Да, – возразила я. – Почему бы вам всем не уйти отсюда? Я не в настроении принимать гостей.

– Так войди в настроение. Нам нужно обсудить серьезное дело. – Его ледяной тон потеплел, когда он снова взглянул на мою мать. – Серьезное вампирское дело, дорогая леди, иначе я бы, конечно, настаивал на том, чтобы вы к нам присоединились. Такой глубокий ум, как у вас, мог бы нам очень пригодиться.

– Я хочу уйти! – закричала Сара. По-настоящему закричала! А я-то думала, что только я могла повышать голос на Синклера. – Я хочу немедленно уйти!

– В чем проблема? – спросил Марк. – Я слышал, что тебе не нравится этот дом. Почему? – Из кувшина, который он держал в руке, на пол лился ледяной чай. Он озирался вокруг в поисках какого-нибудь предмета мебели моложе двухсот лет, чтобы поставить кувшин, но тщетно. Так что он стал мрачно прихлебывать из него.

Купить подставки, отметила я про себя.

– Если вам нужно знать, – с ненавистью произнесла Сара, буквально выплевывая каждое слово, – у меня когда-то была дочь. И она... ну, в общем, она умерла. Здесь. В этом доме. И я не хочу об этом говорить и не хочу здесь находиться.

Она сделала шаг вперед и оказалась в объятиях Синклера. Я почувствовала, как моя челюсть со скрипом отъезжает вниз.

– Что? – закричала я.

– Ребенок? Светловолосая девочка? – резко спросил Синклер.

Я подошла и встала рядом с ним.

– Ее зовут Мари? Она носит банты и следит за тем, чтобы волосы не падали ей на глаза? И носит туфли с цветными застежками и ножные браслеты? И комбинезон?

Сара расплакалась. Это было еще более шокирующим, чем то, что она кричала на Синклера.

– Вы о ней знаете? Откуда вы знаете? Кто вам сказал? Не говорите о ней, я не хочу, чтобы вы о ней говорили.

– Сара, она похоронена в моем переднем дворе!

– Она что? – резко спросила Джессика.

– Пойдемте в мою комнату. – Я развернулась. – Мама, я должна сейчас заняться этим делом, о'кей? Это очень важно. Поговорим позже.

Она обняла меня.

– Конечно. Работай.

– Мам, – проворчала я, высвобождаясь, – мне неловко перед другими вампирами.

Я побежала вверх по лестнице.

Я ворвалась в свою спальню, сопровождаемая толпой.

– Мари! – закричала я. – Мари, выйди к нам! Она начала медленно проступать из воздуха, словно проявляющаяся фотография. Я раньше никогда не видела ничего подобного, и это было страшновато. Сначала я не заметила ее в кресле, но затем оно сделалось голубоватым по краям, и в нем стала вырисовываться сидящая Мари, пока наконец ее фигура не обрела четкость.

– В чем дело? – спросила она озадаченно. Затем взглянула за мою спину, и ее глаза расширились. – Мамочка!

Я обернулась: Саре понадобится моя помощь.

– Сара, ты видишь привидение. Если... Она оттолкнула меня, бросилась вперед.

– Крошка моя!

Она попыталась обнять Мари, но вместо этого едва не упала в кресло.

– Мамочка, где ты была? Я тебя все ждала и ждала! – Мари уперлась руками в бока, скорчив на лице обиженную гримасу.

Сара отступила назад и хотела что-то сказать, но вместо этого разрыдалась еще сильнее.

– Мари, – прочистил горло Синклер, – как выглядел человек, который убил тебя?

– Не спрашивайте ее об этом! – крикнула Сара. В ее голосе звучали слезы, но проснувшийся материнский инстинкт придавал ей сил. Король он или нет, она не позволит Синклеру причинять новые страдания ее ребенку. Она мне впервые понравилась, и я пожалела о том, что относилась к ней как к холодной чудачке. – В любом случае вам незачем ее расспрашивать. Это был Ностро. Это он убил ее. И обратил меня в вампиршу.

– И после этого ты злилась на меня за то, что я уничтожила его? – воскликнула я, пораженная.

– Это... сложно, – произнесла она мое наименее любимое слово этой недели.

Я услышала треск и обернулась. Тина, подняв стул, отламывала от него одну из ножек.

– Перестань, – приказала я, – у этого стула, наверное, шестизначная цена. Во всяком случае, они нашли друг друга.

Означало ли это, что Сара тоже поселится здесь, чтобы быть ближе к Мари? Черт, я надеялась, что этого не произойдет. Если позволить одной вампирше въехать в наш дом, то потом придется пустить их всех!

Сара махала рукой сквозь голову Мари, пытаясь ее коснуться.

– Мамочка, пойдем. Что ты медлишь? Пошли.

– Сара обернулась ко мне. За десять секунд она постарела на десять лет. Ее лицо осунулось, и она продолжала рыдать.

– Бетси, моя королева. Сделайте мне одолжение.

– Что?

– Я слышала, что вы думаете, будто у вампиров есть души.

– Угу. – К чему она клонит? У меня появилось дурное предчувствие. – Да, это правда. Я действительно так думаю.

– Значит, так и есть. Потому что вы королева. И ваша воля – это наша воля. Так написано в «Книге Мертвых».

Опять эта книга.

– О'кей. Я имею в виду – правда все, что бы ты ни сказала.

Наступила пауза, словно она подбирала слова, собираясь продолжить. Если бы она была живым человеком, то у нее бы, наверное, перехватило дыхание.

– В таком случае я прошу вас о последней милости. Я хочу, чтобы вы меня убили. Прямо сейчас.

Глава 22

– Ты хочешь, чтобы я – что?..

– Предоставьте это мне, – быстро сказала Тина. Я поняла, что ножка стула, которую она держала, будет хорошим колом. Проклятие! Как всегда, она на три шага опережала меня. – Королева не должна заниматься таким низким делом.

– Низким делом? – вскричала Сара, сверкая глазами. – Моя смерть не низкое дело. Она соединит меня с моей плотью и кровью, которую отняли у меня пятьдесят лет назад.

– Я только хотела сказать, что... королева не любит такие вещи, – пояснила Тина тихо. – Но я буду рада помочь тебе.

– Ну ладно, – смягчилась Сара.

– Сара, ты уверена, что хочешь этого? – Я не сводила глаз с Мари и практически прошептала остальное. – Я имею в виду: что, если это не сработает? Что, если ты... – «проснешься в аду», – чуть не сорвалось у меня с языка, – если я ошибаюсь?

– Вы, королева, – возразила она явно в замешательстве.

– Ты ведь в глубине души сама веришь в это, – сказал Синклер, обращаясь ко мне. Я подскочила; он вел себя так тихо, что я даже забыла о его присутствии. – Ты ведь веришь. Иначе зачем ты носишь крест? И посещаешь церковь?

– Откуда ты знаешь, что я хожу в церковь?

– Элизабет, я знаю о тебе все.

– О'кей, теперь ты превратился из надоедливого поклонника в человека, одержимого слежкой за мной. Но я поговорю с тобой позже. Тина, дай мне это. – Тина сунула в мою ладонь ножку от стула. – Сара попросила меня, так что я сама должна это сделать.

– Спасибо, ваше величество, – выдохнула Сара. Тина молча наклонила голову.

– Но как?

– Нацелься в сердце, – посоветовал Синклер. Он дотронулся до пятна на груди Сары. – Это центр мертвых. И бей так быстро и сильно, как только сможешь.

– И этого будет достаточно?

– Да. Ни один вампир не в силах очнуться после того, как я ему пронзаю сердце деревянным колом, даже если потом ты его вытащишь. Она не сгорит, как в глупом кино, но умрет навсегда.

Я сглотнула.

– О'кей. Но сначала, Сара, тебе надо, наверное, исповедаться. Ну... ты знаешь, отправиться к Богу с чистой совестью.

– Можно мне исповедаться вам?

– Нет. Конечно, нет. Секундочку. – Я распахнула дверь. Эни, Джессика и Джон чуть не рухнули прямо на меня. – Хватит подслушивать, ищейки. Отец Маркус! Идите сюда. Вы нам нужны.

– Я приведу его, – вызвалась Эни.

– Нет, я, – возразил Джон, и они затеяли яростный спор. В ход были пущены кулаки, и они лупили и царапали друг друга как взбесившиеся шиншиллы.

– Ой... Джессика...

– Сейчас, – сказала она, перешагивая через Джона и Эни, и стала быстро спускаться по лестнице.

– Джесс пошла за священником, – сообщила я, возвращаясь в спальню.

– Он ведь не станет трогать меня своими... своими орудиями, правда? – спросила Сара, буквально дрожа от страха. Женщина, кричавшая на Синклера, боялась семидесятилетнего старика! – Или кропить меня... чем-нибудь?

– Нет. Он только выслушает тебя. Просто расскажи ему обо всех плохих поступках, которые ты совершила.

– Обо всех? – переспросила она в ужасе.

– Ну хотя бы в общих чертах, – посоветовала я, теряя терпение. – Потом я проткну твое сердце, и ты сможешь быть вместе с Мари. – «А затем меня опять стошнит, и я спрячусь под кровать до конца недели», – подумала я. Отличный план!

Отец Маркус, когда хотел, мог двигаться очень быстро. Вскоре он осторожно постучал и просунул голову в комнату.

– Вы меня звали?

– Да. Спасибо, что поторопились. – Он прикрыл дверь, и я вкратце описала ситуацию. – Если можете, сделайте ее... ну, знаете... чистой перед Богом.

– Не думаю, что это сработает, – вмешалась Тина. – Он же не может отметить ее знаком... в общем, любым знаком, даже дотронуться до нее чем-нибудь.

– Если она не католичка, это было бы по меньшей мере неуместно. В любом случае, невозможно причастить ее по-настоящему. – Маркус нервно огляделся, вынул очки и надел их. – Вы уверены, что в комнате находится привидение?

– Поверьте мне. Короче, сделайте все, что в ваших силах. – Интересно, может ли священник совершить помазание на вампире? – промелькнуло у меня в голове.

Отец Маркус улыбнулся Саре, и я впервые заметила, какое у него приятное лицо. Оно было удлиненным и скорбным, как у бассета, но когда он улыбнулся, на щеках у него появились глубокие ямочки, что выглядело очень привлекательно.

– Сара, дитя мое. – Он медленно дотронулся до ее руки. Она вздрогнула, но не отдернула руку. – Ты искренне раскаиваешься во всех грехах, которые совершила и в жизни, и в смерти?

– Да.

– Принимаешь ли ты Господа нашего Иисуса Христа как своего Спасителя?

– Эрик Синклер мой Господь, а Бетси моя Богородица, – сказала она просветленно.

– Ты говоришь о жизни после смерти, дорогая?

– Да. Я хочу сказать: если Он меня примет.

– Хорошо. В таком случае я посвящаю твою душу Богу. – Он изобразил крест над ее головой, и она отпрянула, но ничего не случилось. Она не воспламенилась, не рассыпалась в прах. Должна признаться, что я почувствовала облегчение.

– Спасибо, святой отец, – сказала я.

– Вам нужно...

– До свидания.

Тина многозначительно открыла дверь.

– Но я хотел бы знать...

– Прошу прощения, это уже наше дело, – вежливо произнесла Тина, а затем смерила Эни и Джона таким испепеляющим взглядом, что они моментально бросились к лестнице. Отец Маркус выполз из комнаты, бросив напоследок через плечо последний взгляд, прежде чем за ним захлопнулась дверь.

– О'кей. – Это прозвучало хорошо; я попробую еще раз. – О'кей. Сара, встань здесь. – Я прислонила ее к стене, затем подвинула – за той стеной были мои туфли. – Так. Отлично. – О Господи, как же я ухитрилась попасть в такую ситуацию?

Она схватила меня за руку.

– Подождите!

– Слава Богу!

– Нет, дело не в этом. Я не передумала. Моя одежда. У меня полный шкаф туалетов от Армани, которые я никогда больше не надену. Тина знает, где я живу. Они теперь будут принадлежать вам. Вы выше, но у нас схожий тип телосложения. Вы сможете их немного переделать.

– Армани? – Я обвила руками ее шею и поцеловала в холодную щеку. – Ты не пожалеешь об этом, обещаю.

– Тогда договорились.

– Мамочка? – взволнованно позвала Мари.

– Я буду с тобой через минуту, детка, – ответила Сара чересчур бодрым голосом. А потом прошептала: – Сделайте это скорее!

И я сделала. Я пронзила ее ножкой от стула сильнее, чем было необходимо. Я так боялась, что не справлюсь и все испорчу, что перестаралась. Ножка прошла сквозь Сару и сквозь стену. Я выпустила ее из рук, и Сара осталась стоять, пригвожденная к стене, как бабочка к картонке.

И она умерла. Я знала, что она умерла. Я чувствовала это. И даже если бы не могла чувствовать, то могла видеть. Ее глаза, только что прищуренные от ненависти из-за моей медлительности, теперь остекленели. Она дергалась как форель, выброшенная на сушу, но я знала, что это означало – судороги агонии.

Я отвернулась, смертельно боясь, что меня опять затошнит. Рука Синклера легла на мое плечо.

– Успокойся, – пробормотал он. – Ты все сделала хорошо. Взгляни!

Я взглянула. На лице Мари застыло выражение крайнего удивления; она уставилась на свои прозрачные руки, потом посмотрела на меня и улыбнулась, показывая дырку на месте молочного зуба.

– Теперь я пойду к мамочке, Бет... – И с этими словами она исчезла.

Наступило долгое молчание, пока мы трое пытались собраться с мыслями. Наконец заговорила Тина:

– Я избавлюсь от тела.

– У вампиров есть кладбища? – спросила я дрожащим голосом. Я действительно дрожала и боялась упасть.

Она улыбнулась.

– Да.

– О'кей. Хм, послушай. Ночь была слишком длинной. Невероятно длинной. Тина, я твоя королева, правда? Я хочу сказать, ты всегда в это верила.

– Конечно, ваше величество.

– Ты можешь мне сделать по-настоящему большое одолжение? Сойди вниз и заставь «Воинов клинка» уйти и скажи Марку, и Джесс, и моей маме, что я увижусь с ними завтра. Потому что прямо сейчас я не готова составить им компанию.

– Конечно, ваше величество. – Она взяла мою руку и – странный, волнующий жест – поцеловала ее. – Вы поступили правильно. – Она улыбнулась, и ее лицо просветлело. – Прекрасный поступок.

Тогда почему я чувствовала себя так отвратительно?

Я слышала, как Тина волокла тело, но смотреть не стала. Синклер придерживал дверь, а потом захлопнул ее за ней. Естественно, он решил, что на него мои слова не распространяются.

– Ну, вот и все, – сказал он, уставясь на место, где только что сидела Мари.

– Полагаю, что так.

– Я очень рад за нее.

– Я тоже.

– Мари так скучала по маме, она слонялась здесь полстолетия. А теперь они вместе. Здорово, правда?

– Правда.

Я расплакалась и внезапно обнаружила, что прижимаюсь к его груди. Он обнял меня.

– Не плачь, Элизабет, не плачь, милая. Ты все сделала правильно.

– Я знаю, – всхлипывала я в лацкан его пиджака.

– Ну, успокойся. Тебе предстоял нелегкий выбор. – Он поцеловал мою макушку. – Но ты оказалась королевой для Сары, когда она нуждалась в тебе, а Мари не могла и мечтать о более преданном друге.

Он говорил с такой нежностью, что я заплакала еще сильнее.

– Элизабет, почему ты всегда пахнешь земляникой? Резкая перемена темы оборвала мои рыдания.

– Это мой шампунь.

– Он просто восхитителен.

– И кроме того, Джессика швырнула в меня клубникой. Она вытащила ее из коктейля, который пила на вечеринке, и ягоды застряли в моем бюстгальтере, а у меня не было времени переодеться до вашего приезда. Я хочу сказать, что клубнику я вынула, но остался сок и косточки.

– Ну, это тоже... по-своему восхитительно. – Я чувствовала, как его грудь сотрясается от сдерживаемого смеха.

Я отстранилась и хлопнула его по плечу.

– Это не смешно, Синклер. У меня сейчас кризис.

– Да, я начинаю узнавать признаки.

– Понимаешь, у меня был план. Я хочу сказать, что я никогда не смогу иметь детей. Поэтому я подумала, что могла бы позаботиться о Мари. И я привыкла все время видеть ее рядом. Она ведь всегда была рядом.

– Да, это, наверное, тебя ужасно раздражало.

– Нет, это... я считала, что это хорошо. Я имею в виду, что я преодолела страх перед привидением. А теперь я никогда... никогда ее больше не увижу. – От этой мысли я снова разрыдалась. – Это было для меня единственной возможностью завести ребенка, а теперь мне кажется, что здесь убили не Мари, а кого-то другого, и его призрак бродит по дому!

– Элизабет, ты же знаешь, что это неправда.

– Какая ужасная неделя!

– Да, бедняжка, это было трудное время для тебя.

– Да, и кто-то охотится за мной, и этот дом слишком велик, и другие вампиры ненавидят меня, и я собираюсь раздавить Джона как клопа, если он не оставит меня в покое. Кроме того, я могу видеть мертвецов и подозреваю, что садовник тоже привидение. Вдобавок мачеха беременна моим сводным братом или сестрой.

Он пристально посмотрел мне в глаза.

– Пока я с тобой, никто не посмеет причинить тебе боль, – решительно заявил он, а потом вдруг переспросил: – Кто, ты сказала, беременна?

– Не важно. Знаешь, – фыркнула я, – ты можешь быть очень милым, когда не врываешься без стука в мою спальню.

– Я как раз собирался извиниться, – поддразнил он меня. – И еще я не поблагодарил тебя за спасение моей жизни.

– Что? Когда?

– Когда кто-то из «воинов» брызнул в меня святой водой. Ты тогда заслонила меня и вся вымокла. Помнишь?

– А, вот ты о чем. Ну, это было нетрудно. Я знала, что святая вода мне не навредит. Кроме того, я не хотела, чтобы что-нибудь случилось с твоим красивым лицом.

– Умница. – Он погладил меня по щеке, и я вновь заметила, как черны и бездонны его глаза. Встретиться с ним взглядом было все равно что смотреть в ночное небо.

Когда он наклонился и коснулся моей нижней губы, я схватила его за лацканы пиджака и ответила на поцелуй. От него очень приятно пахло – накрахмаленным хлопком и его собственным тайным ароматом. Я же пахла раздавленной клубникой. Но ему это, кажется, тоже нравилось. Его язык был у меня во рту, и я ничуть не возражала.

– Боюсь, что теперь ты прикажешь мне уйти, – пробормотал он, оторвавшись от моих губ и слегка покусывая мою шею. Это заставило меня задрожать и прильнуть к нему.

– Да, мне следует это сделать. Я хочу сказать, это просто ужасно.

– Что, дорогая?

– То, что завтра я снова буду зла на тебя. Ужасно, если ты останешься здесь на ночь.

Он рассмеялся. Он редко смеялся, и каждый раз это казалось таким же странным, как спелый апельсин в почтовом ящике.

– Я все же рискну. – Он сбросил пиджак.

Я отступила назад, наблюдая, как он раздевается. Одежда слетала с него с удивительной быстротой. Боже, каким красивым было его тело. Сын фермера, Синклер находился в отличной форме, когда умер. Его плечи были такими широкими, что ему приходилось шить костюмы на заказ, а на руках играли бицепсы. Я откровенно любовалась его грудью, слегка поросшей черными волосами, тонкой талией, мускулистыми ногами.

– Это ведь ничего не значит, правда? – спросила я, хотя внезапно мне сделалось трудно говорить... мой язык словно стал слишком большим для рта. – Нет ли еще одного отрывка в «Книге Мертвых», который ты забыл упомянуть? Станешь ли ты навеки суперкоролем, если мы опять переспим?

– Нет. – Он повернулся и расстегнул мое платье, тыкаясь губами мне в шею. – Ты ведь... э... не собираешься все время болтать, а?

Я резко повернулась к нему. Платье упало к моим ногам шелковым водопадом, и я увидела, как его глаза оценивающе расширились. На мне был гарнитур нижнего белья: бледно-зеленый с бабочками «монарх».

– Что ты хочешь этим сказать?

– О, ничего. Говори, сколько пожелаешь, дорогая. Я весь внимание. – Он снова рассмеялся и привлек меня к себе. Я почувствовала, как его твердый стержень прижимается к низу моего живота, и даже перестала злиться на него. – О, Элизабет, я действительно очень тебя люблю.

– Да, я вижу. Ты мне тоже нравишься, Эрик... когда ты не ведешь себя как дерьмо.

– Другими словами, когда я лежу на тебе. Превосходная платформа для построения тысячелетних отношений.

На сей раз эта мысль не показалась мне пугающей. И он был таким необычно веселым, что это приободрило меня. Откровенно говоря, я никогда не видела его в лучшем настроении. Этот мужик, очевидно, обожал трахаться.

– Пока давай подумаем об одном дне, хорошо?

– Как прикажет моя королева, – сказал он и, подняв меня, положил на кровать. – Мне нравятся твои бабочки. Но я думаю, что им место на полу. Как ты считаешь?

Через мгновение они там и оказались.

– Bay. Я задыхаюсь, буквально задыхаюсь, хотя мне не надо дышать. О-о!

Синклер вытянулся, затем прижал меня к себе и запечатлел на моей груди быстрый поцелуй.

– Искусство проявляет себя во многих формах.

– О, значит, ты художник, так?

– Да.

Я фыркнула, но не стала возражать. Он был сексуально голодным и очень, очень умелым любовником. Еще бы, ведь у него был шестидесятилетний опыт. Моя шея все еще болела от его укуса, но я не сердилась на него. Я знала, что он абсолютно не мог владеть собой.

Интересно, больно ли ему там, где укусила его я.

Я лежала рядом с ним и думала о том, как поведать ему мой маленький секрет. Поскольку это произошло опять. Когда мы занимались любовью, я могла прочесть его мысли. Но знала, что он не мог прочесть мои. Когда я пыталась послать их ему, не последовало никакой реакции, а я была недостаточно изобретательной, чтобы найти эффективный и безопасный способ это сделать еще раз.

– Послушай, ты уверен, что хочешь провести здесь ночь? Что, если кукловод предпримет еще одну попытку убить меня?

– Пусть только попробует, – сказал Синклер, натягивая на нас одеяло. – Последние дни я воображал, как отрываю ему голову.

Я все еще чувствовала на себе его руки. Он ласкал мое тело везде. И целовал меня тоже везде. И никак не мог насытиться, как голодающий, наконец-то попавший в ресторан.

Я повторяю: он целовал меня везде. Синклер практически поселился между моими ногами. Когда его язык проник в меня, я чуть не сошла с ума. Он лизал, и целовал, и сосал, и я была настолько поглощена этим процессом, что вначале мне показалось, будто он говорит вслух.

«Не кусай ее, не кусай, не кусай, не кусай...»

– В чем дело? – выдохнула я.

– Ни в чем. Тише, – пробормотал он и языком пощекотал мой клитор.

«Не кусай, не кусай, не кусай, не кусай...»

Я схватила его за плечи и притянула к себе, пока его грудь не коснулась моей.

– Вот так хорошо, – с трудом выговорила я. – Теперь будешь меня трахать?

Я ожидала саркастического замечания или так раздражающего меня насмешливого «как прикажет моя королева», но вместо этого он резко развел мои ноги своим коленом и с силой проник в меня. Я чувствовала его каждой клеточкой, и это было прекрасно.

«Не кусай, не кусай, не кусай, не пугай ее, не кусай, не...»

Я обвила ногами его за талию, притягивая к себе, когда он гладил меня, и прижала его лицо к своей шее. Мышцы его плеч окаменели от напряжения; под моими пальцами они казались твердыми как скала.

А потом я укусила его. Он застыл в моих объятиях и задрожал всем телом; его холодная кровь захлестнула мой рот, и ощущение того, что я пью его кровь, а он мою, довело меня до оргазма.

Я едва почувствовала, как его зубы надорвали мою кожу; меня трясло, и внезапно я поняла, что от меня исходит высокий, стонущий звук.

Мы катались по постели с такой яростью, что тяжелая гигантская кровать ходила ходуном; ее передняя спинка стучала об стену, и я решила, что весь дом сотрясается вместе с нами. Мне казалось, что сама Вселенная должна преобразиться от нашей страсти. Ведь мы были не просто парой одиноких людей, занимающихся сексом: впервые у меня возникло реальное ощущение того, кем мы на самом деле являлись и что могли. Король и королева мертвых предавались любви так пылко, что содрогались каменные стены.

– Элизабет!

– Эрик!

Он пронзил меня еще сильнее, чем раньше. Передняя спинка кровати окончательно отломилась, я снова достигла оргазма, и он тоже. Синклер стиснул меня так крепко, что мне стало больно, и начал лизать место укуса на моей шее. Я прерывисто задышала.

– Элизабет, о чем ты думаешь? Я уже секунд десять зову тебя, а ты не реагируешь.

– О том, какой ты потрясающий в постели. Мне не хочется говорить тебе что-нибудь, от чего ты еще больше зазнаешься, но... мм!

– Спасибо, – вежливо поблагодарил он, но в его голосе чувствовалось удовольствие. – Конечно, ты пробуждаешь все лучшее, что во мне есть. Твое тело – это пир плоти.

– Ну, я стараюсь похудеть. Серьезно, ты лучший любовник из тех, кого я знала.

– Скажи, из скольких?

– Забудь об этом. Не скажу.

Он зевнул и обнял меня.

– Почему нет?

– Потому что у тебя все равно было больше. Ты ведь занимался сексом намного дольше меня.

– Это правда. Но мне любопытно, скольких мужчин ты приглашала в свою постель.

– Давай просто скажем, что я могу сосчитать их по пальцам на одной руке, и оставим эту тему. – На самом деле их было всего трое. Но это не его дело.

– Практически девственница, – задумчиво сказал он.

– О, замолчи. Послушай, сейчас светлеет или просто...

Последним, что я помню, был Эрик, посмеивающийся надо мной, когда я погружалась в бессознательное состояние. Проклятые рассветы!