Текст книги "Ночь для любви"
Автор книги: Мэри Бэлоу
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Часть III
НЕИСПОЛНИМАЯ МЕЧТА
Глава 4
Они не проследовали по подъездной дороге, как ожидала Лили. Пройдя через ворота, они свернули и пошли по лесистой тропе. Невиль не проронил ни слова и не смотрел на нее. Он крепко сжимал ее руку, и ей было больно. Лили приходилось почти бежать, чтобы успевать за ним.
Она видела, что Невиль ошеломлен и не совсем понимает, куда идет и с кем. Она даже не пыталась нарушить тишину.
Говоря по правде, Лили была в не меньшем шоке. Он чуть не женился. Он думал, что она умерла. Она это знала от капитана Харриса. Но это было меньше двух лет назад. И вот он снова решил жениться, а ведь прошло так мало времени.
Лили мельком видела его невесту, когда в панике ворвалась в церковь. Она была высокой, элегантной и очень красивой в платье из белого атласа и кружев. Его невеста. Та, которая принадлежала его миру. Та, которую он, возможно, любил.
А затем Лили, миновав невесту, вбежала в церковь. Как и накануне вечером, она словно вступила в новый мир, но на этот раз все было гораздо хуже. Церковь была наполнена разодетыми богатыми леди и джентльменами, и они все смотрели на нее. Она чувствовала на себе их взгляды, хотя сама смотрела на одного-единственного мужчину, стоявшего у алтаря и похожего на сказочного принца.
Он был одет во что-то бледно-голубое, серебряное и белое. Лили едва узнала его, хотя рост, ширина плеч, сила, мускулы были теми же самыми. Но этот мужчина был графом Килбурном, потомственным английским аристократом. Мужчина же, которого она помнила, был майором лордом Ньюбери, суровым офицером Девяносто пятого стрелкового полка.
Он был ее мужем.
Майор Ньюбери, как она помнила – Невиль, как он просил его называть, – всегда небрежно относился к своей внешности, но был бесконечно привлекателен в зелено-черной полковой форме, даже если та бывала покрыта пылью и пятнами грязи. Сегодня он был безукоризненно элегантен.
И он был готов жениться на красивой женщине, принадлежащей к его миру.
Он думал, что Лили умерла. Он забыл ее. Он никогда не рассказывал о ней, это было видно по реакции людей в церкви. Вероятно, ему было стыдно о ней рассказывать. Или она для него так мало значила, что он не считал нужным делать это. Их брак был заключен в спешке, так как он считал себя обязанным ее отцу. Он расценивал его как небольшое приключение, о котором и говорить-то не стоит.
Сегодня у него был день свадьбы, а она ворвалась и все испортила.
– Лили! – внезапно он еще крепче сжал ее руку. – Это действительно ты? Ты действительно жива? – Он смотрел вперед, не сбавляя шага.
– Да. – Она вовремя замолчала, чтобы не начать извиняться. Для него было бы гораздо лучше, если бы она умерла. Его нельзя было назвать недобрым человеком, скорее наоборот, но все же...
– Ты была мертвой, – сказал он, и она вдруг осознала, что они идут по заросшей папоротником тропе, .направляясь к пляжу, где она провела ночь. – Я видел тебя умершей, Лили. Я видел, как пуля пронзила сердце. И Харрис докладывал мне, что тебя убили. Убили вместе с еще одиннадцатью солдатами.
– Пуля миновала сердце, – ответила она. – Я выжила. Невиль остановился, когда они дошли до водопада. Он, пенясь и сверкая в лучах солнца, срывался со скалы и образовывал озеро, вода из которого струилась к морю. На берегу озера стоял маленький коттедж под соломенной крышей, Лили видела его вчера. К его двери вела узкая тропа, но он выглядел необитаемым.
Однако Невиль повернул в другую сторону и зашагал к пляжу, таща ее за собой. Лили, которой стало жарко от быстрой ходьбы, свободной рукой развязала ленточки, поддерживающие ее шляпку, и та упала на песок, позади нее. Ночью она растеряла почти все свои шпильки. Оставшихся было недостаточно, чтобы поддерживать ее неуправляемые локоны, и они рассыпались по плечам и спине. Встряхнув головой, она убрала их с лица, и легкий ветерок подхватил ее волосы.
– Лили. – Невиль впервые посмотрел на нее с тех пор, как они покинули церковь. – Лили. Лили.
Миновав полосу твердого песка, они прошли по пляжу и остановились у кромки воды. «Как было бы хорошо, если бы нас разделял океан», – подумала Лили. Если бы только» она осталась в Португалии. Это было бы гораздо лучше для них обоих.
Он бы женился на другой женщине.
А она бы не узнала, что он так скоро забыл ее, что она так мало для него значила.
– Ты жива. – Он наконец отпустил ее руку и, повернувшись, жадным взглядом заглянул ей в лицо, потом нерешительно дотронулся до ее щеки. – Лили. О моя дорогая, ты жива!
– Да.
Она достигла наконец цели своего путешествия. Или, возможно, это было только началом чего-то другого. Перед ней стоял граф Килбурн во всем своем великолепии.
Невиль внезапно осознал, что он стоит на пляже у самой кромки воды. Он не имел ни малейшего представления, почему из всех мест выбрал именно это. Может, потому, что очень скоро его дом будет опять полон гостей. А это было место, куда он приходил, чтобы побыть одному. Подумать.
Но сейчас он был не один. С ним была Лили. Он держал ее руку, теплую и живую. Лили была маленькая, худенькая и очень хорошенькая; ее длинные волосы трепал ветер.
Она была... О Господи, она была Лили.
– Лили, – произнес он, глядя на море, но не видя ни его воды, ни его бесконечности, – что произошло?
Из ущелья его вынесли без сознания. В госпитале лейтенант Харрис сказал ему, что Лили и еще одиннадцать человек, включая капеллана, погибли. Отряду пришлось бежать, унося с собой раненых. Они были вынуждены оставить погибших и все вещи вернувшимся французам для разграбления и предания тел земле.
Полтора года со дня этого события Невиля терзало чувство вины. Он не сумел защитить своих людей. Он не уберег сержанта Дойла. Он не уберег Лили – свою жену.
– Они забрали меня в Сьюдад-Родриго, – ответила Лили, – и военный врач вытащил пулю. Она была всего на волосок от моего сердца. Именно так он выразился. Он говорил по-английски. Многие из них говорили. Они были добры ко мне.
– Так ли это? – Он повернулся к ней и внимательно посмотрел на нее. – Они нашли твои бумаги, Лили? Они хорошо к тебе относились? С уважением?
– О да, – ответила она, глядя ему в лицо. Невиль вспомнил эти большие невинные глаза, голубые, как летнее небо.
– Они совсем не изменились. – Они были добры. Они называли меня «миледи». – Она слегка улыбнулась.
Невиль почувствовал слабость в коленях. Сейчас бы он уже был женат и возвращался к завтраку вместе с Лорен, своей женой. А вместо этого он в свадебном наряде стоит здесь на пляже вместе... со своей женой. Он почувствовал, что у него голова идет кругом.
– Они держали тебя в плену и относились хорошо? – спросил он. – Когда и где они освободили тебя, Лили? Почему меня не информировали об этом? Или ты бежала, Лили?
– Вскоре после того как мы покинули крепость, французов атаковали испанские партизаны. Меня снова взяли в плен.
Невиль почувствовал облегчение и даже улыбнулся.
– Значит, ты была в безопасности. Партизаны наши союзники. Они сопроводили тебя обратно в полк? Но ведь это было так давно. Почему никто не сообщил мне, Лили?
Он заметил, что она отвернулась и стала смотреть на пляж. Ветер трепал ее волосы, закрывая лицо.
– Они знали, что я англичанка, – неохотно ответила она, – но не хотели верить, что я пленница. Меня не держали в тюрьме, поэтому они сомневались, что я жена офицера. Я была плохо одета. Они считали, что я была у французов... наложницей.
Невиль почувствовал, как сердце перевернулось в груди. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но слова не шли с языка.
– Но твои бумаги, Лили...
– Французы забрали их у меня и не вернули, – ответила она.
Невиль закрыл глаза. Испанские партизаны были известны своей жестокостью по отношению к тем французам, которые попадали к ним в плен. Как же они должны были относиться к их наложнице, пусть даже она была англичанкой? Как Лили удалось избежать ужасных пыток?
Ясно как.
Он набрал в легкие побольше воздуха.
– Ты была с ними... долгое время? – спросил он. – Лили, они...
Неужели все самые худшие опасения Дойла свершились? А его собственные? Ему не было нужды слышать ее ответ, настолько он был очевидным. Другого ответа и быть не могло.
– Да, – тихо ответила она.
Повисла тяжелая тишина. Где-то рядом прокричала чайка, и этот звук был полон скорби.
– Спустя долгое время – семь месяцев – к нам на несколько дней приехал английский агент и убедил их отпустить меня. Меня отвезли в Лиссабон. Никто так и не хотел поверить моему рассказу, пока в Лиссабоне случайно не оказался капитан Харрис, приехавший туда по делам бизнеса. Они с миссис Харрис возвращались в Лондон и взяли меня с собой. Капитан хотел написать вам, но я не стала ждать. Я решила ехать. Мне нужно было самой сказать вам, что я осталась жива. Вчера вечером я попыталась. проникнуть в дом, но меня приняли за попрошайку и хотели подать шесть пенсов. Я сожалею о том, что случилось сегодня утром. Теперь, когда вы все знаете, я не задержусь здесь. Если вы... оплатите мне карету, я уеду в другое место. Мне кажется, что после всего, что произошло, нашему браку пришел конец. Если у вас есть деньги и влияние, то все обойдется. Теперь вы можете осуществить свои намерения.
Жениться на другой? На Лорен? Невилю вдруг показалось, что она принадлежит к совершенно другому миру. Лили говорит о разводе. О нарушении супружеской верности. Она позволила насиловать себя, лишь бы избежать пыток. Другого выбора у нее не было. Ей хотелось выжить, и она выжила.
Лили изнасиловали.
Лили нарушила супружескую верность.
Его очаровательную, невинную Лили...
– Лили. – Только сейчас он заметил, как она похудела. Она всегда была хрупкой, а сейчас стала просто прозрачной. – Когда ты в последний раз ела?
– Вчера, – ответила она, немного подумав. – В полдень. У меня есть немного денег. Возможно, я смогу купить ломоть хлеба в деревне.
– Идем. – Он взял ее за руку. Рука была холодной и безжизненной. – Тебе надо принять ванну, сменить одежду, хорошо поесть и отоспаться. У тебя есть какие-нибудь вещи?
– Моя сумочка. – Она посмотрела на свою руку, словно ожидая, что в ней внезапно появится сумка. – Я, должно быть, обронила ее где-то. Она у меня была, когда утром я пошла в деревню. Я собиралась купить себе что-нибудь на завтрак. И там я узнала... узнала, что вы женитесь.
– Она найдется, – заверил ее Невиль. – Да и какое это имеет значение. Я отведу тебя домой.
Он даже представить себе не мог, какие осложнения его там поджидают.
– Не думай, что я отношусь к тебе как к служанке, – объяснил Невиль – и это были первые слова, сказанные им за всю дорогу с пляжа, – просто нам так проще избежать толпы.
Дверь, через которую они вошли в Ньюбери-Эбби, не была парадной. Лили сообразила, что он провел ее через вход для прислуги. Они поднялись по каменной лестнице, истертой ногами слуг. Лестница была пуста, чего нельзя было сказать об остальной части дома, если судить по количеству карет у конюшен и около террасы дома. На террасе небольшими группами стояли нарядно одетые люди, скорее всего те, кто был в церкви.
Невиль открыл дверь, ведущую в просторный коридор. Пол коридора был устлан ковром, на стенах, между многочисленных дверей, висели картины. Это была уже основная часть дома. В коридоре стояли три человека и беседовали. Они сразу замолчали, с любопытством посмотрели на Лили и смущенно поздоровались с Невилем. Не сказав ни слова, он кивнул. Лили, руку которой он продолжал крепко сжимать, тоже промолчала.
Открыв одну из дверей, Невиль отпустил руку Лили и легонько подтолкнул ее в спину. Это была большая квадратная комната с высокими потолками. Одного взгляда было достаточно, чтобы Лили разглядела позолоченную лепнину по всему периметру потолка и толстых голеньких младенцев с крыльями. Два высоких окна комнаты выходили на фасад дома. Это была спальня с богатым ковром на полу и пышной обстановкой. Кровать с прикроватными столбиками украшал полог из тяжелого шелка. Насыщенные розовые и зеленые тона обивки мебели и драпировок придавали комнате великолепие.
Никогда в жизни Лили не видела ничего более грандиозного, кроме, возможно, бального зала, куда она мельком заглянула.
– Я немедленно прикажу принести еду и питье. – Невиль пересек комнату и сел на шелковый, с кистями по углам, пуфик. – Затем в туалетную комнату тебе принесут горячей воды, и ты сможешь принять ванну. Пока найдется сумка, тебе дадут ночную рубашку и халат. Тебе следует хорошо выспаться, Лили. У тебя очень усталый вид.
Лили полагала, что она действительно очень устала. Но усталость была составляющей ее жизни так долго, что она уже привыкла к ней и не замечала. Она чувствовала, что голодна, но не была уверена, что сможет проглотить хотя бы кусочек. Голос Невиля был сухим и деловитым. Он не оказал ей радушного приема, на который она надеялась, но и не отверг с брезгливым ужасом, чего она очень боялась. Теперь он знал, что с ней произошло, и, однако, привел в свой дом, в эту чудесную спальню.
– Это ваша комната? – спросила Лили.
Она не знала, как его называть. «Невиль» казалось ей слишком фамильярным, хотя она и продолжала оставаться его женой. Ей было бы гораздо удобнее называть его «сэр», но он уже не был офицером, а она не принадлежала к его полку. Она не могла заставить себя называть его «милорд», а поэтому предпочитала вообще никак к нему не обращаться.
– Это комната графини. – Невиль кивнул на дверь, которую она раньше не заметила. – Там туалетная комната.
Графини? Графиней могли быть его жена или мать. Едва ли он привел бы ее в комнату своей матери. Та высокая леди в церкви должна была стать его женой, а следовательно, и графиней. Но он не смог жениться на ней, так как был уже женат на ней, Лили. Это значит, что она... графиня. Возможно ли? Раньше ей это и в голову не приходило. Она вздрогнула от неожиданности, когда французский офицер назвал ее «миледи», но только потом осознала, что она виконтесса Ньюбери. Но это было в далеком прошлом.
– Это моя комната? – спросила она. – Значит, я остаюсь?
Лили не могла поверить в такое завершение своего путешествия. В глубине души она понимала, что граф при первом же удобном случае постарается отделаться от дочери сержанта, тем более что граф Килбурн имел на это все основания.
Но она помнила и о том, что граф Килбурн был также майором лордом Ньюбери. Ее майором Ньюбери, человеком, которым она всегда восхищалась, которому доверяла и которого обожала. Невиль. Ее муж. Ее возлюбленный. Ее любовь. Но даже сейчас, находясь в комнате графини, она все еще не могла поверить в такой счастливый конец.
– Лили. – Он шагнул к ней, и она увидела, что он так же смущен, как и она. Возможно, даже больше, чем она. Ведь он не был готов к тому, что случилось с ним сегодня утром. – Давай не будем загадывать так далеко. Ты жива. Ты здесь. Ты в комнате графини. Тебе надо поесть и отдохнуть. Ты отдохнешь, и мы будем решать, что делать дальше.
– Да. Хорошо.
Сейчас она нуждалась в отдыхе, как никто в мире. Она с трудом стояла на ногах, с трудом держала глаза открытыми, и ее единственным желанием было как можно скорее лечь в постель.
Дверь позади Лили открылась, и она, обернувшись, увидела юную девушку в черном платье, накрахмаленном белом переднике, с чепцом на голове и глазами-блюдцами. Пока Невиль отдавал ей распоряжения, Лили через налитые свинцом веки смотрела в окно. Невиль заказал столько еды, что ею можно было бы накормить целый полк. Он приказал также приготовить горячую ванну. Какая неправдоподобная роскошь!
Когда служанка ушла, Невиль подошел к ней и остановился за ее спиной.
– Я подожду, пока принесут подносы с едой. А потом уйду, чтобы ты могла спокойно поесть. После еды ты примешь горячую ванну и переоденешься в ночную рубашку. Ты должна хорошо выспаться. Потом мы обо всем поговорим.
– Спасибо, сэр, – ответила Лили и сразу почувствовала, что поставила себя в глупое положение.
Она вдруг подумала, уж не была ли та короткая ночь плодом ее воображения, та ночь – ах, как давно это было! – когда торжество любви странным образом соединилось с глубокой печалью по погибшему отцу. И оба эти чувства разделил с ней этот человек, этот незнакомец, который считался ее мужем. С той самой ночи любовь или то, что принято называть любовью, стала для нее настолько безобразной, что она уже с трудом верила, что это чувство когда-нибудь снова может стать для нее прекрасным. Но все же ведь это было! Только однажды. Однажды за всю ее жизнь. И это было с ним – с майором лордом Ньюбери. С Невилем.
Это было самым чудесным событием в ее жизни. Вся любовь, которую она бережно хранила в своем сердце, была связана с ним и той единственной, полной страсти ночью. И она верила, она чувствовала, что это была разделенная любовь, хотя теперь уже хорошо знала, что мужчины способны на страсть, не чувствуя ни капли любви. В такие моменты они даже готовы шептать самые нежные слова.
Но как она может быть уверена, что Невиль в ту ночь разделял ее чувства? Возможно, по своей наивности она только вообразила, а потом месяцами вынашивала мысль, что той короткой ночью любила человека, который разделял ее любовь?
Погрузившись в воспоминания, Лили не заметила, как принесли подносы с едой и расставили их на маленьком элегантном столике. Невиль отодвинул стул и помог Лили сесть. Еды и в самом деле хватило бы на целый полк. Пока он наливал ей чай, Лили голодными глазами смотрела на пару вареных яиц.
– Я сейчас уйду, чтобы ты смогла спокойно поесть, – сказал Невиль, беря ее руку в свои. – Ты даже не представляешь, как я рад, что ты жива, Лили. Я рад, что ты сумела пройти через все испытания.
Прежде чем уйти, он поднес ее руку к губам и перецеловал подушечки всех пальцев.
«Рад ли он?» – думала она, глядя на закрывшуюся за ним дверь. Конечно, он не жестокий человек и не желал ей смерти, но рад ли он? Тому, что она выжила, возможно, и рад. Но рад ли он тому, что она вернулась, чтобы усложнить его жизнь? Рад ли он, что это случилось в тот самый день, когда он должен был связать свою судьбу с другой женщиной?
Разве возможно, чтобы он был рад? Особенно узнав правду о том, что с ней произошло.
Какая она, его предполагаемая невеста? Она красива. Лили видела ее только мельком, да и лицо ее было закрыто вуалью, но от нее веяло элегантностью, грацией и красотой. Любит ли он ее? Любит ли она его? Подходят ли они друг другу? Возможно, всего несколько минут отделяло их от счастья.
Думать обо всем этом сейчас бессмысленно. Да и как думать, если голова ее налита свинцом, так же как и веки. Лили взяла в руку чашку и отпила глоточек горячего чая.
Если бы только она смогла заглянуть в ранец отца, после того как вернулась в Лиссабон. Но с тех пор много воды утекло. Возможно, его отослали в Англию, кому-нибудь из родственников, если, конечно, просто не потеряли или не уничтожили. У папы были отец и брат, жившие где-то в... Лестершире? Лили не знала этого наверняка, так как никогда не встречалась с ними. Ее папа давно отдалился от них. Но когда она подросла, он снова и снова повторял ей, что в случае его внезапной смерти она должна отдать этот ранец старшему офицеру, чтобы он вскрыл пакет, находящийся внутри. Он повторял, что это гарантия ее будущего, так же как и золотой медальон, который она всегда носила как талисман.
Лили полагала, что отец всю жизнь откладывал для нее часть своего жалованья. Она не имела ни малейшего представления, сколько могло накопиться денег в этом пакете. Возможно, она бы не прожила на них долго, но их могло быть достаточно, чтобы вернуться в Англию и найти там достойную работу. Если бы она смогла найти их, ей не было бы нужды приезжать в Ньюбери-Эбби. Хотя она все равно бы приехала сюда. Единственная мысль, которая поддерживала ее все это время, – снова увидеть Невиля. Эта мысль не была такой уж нереальной, и она все-таки надеялась на что-то, пока не приехала сюда и не посмотрела на все другими глазами. Она увидела его дом и совершенно незнакомый ей мир.
Она была его женой. Но если говорить правду, женой неверной.
Если бы у нее были деньги, то был бы и выбор...
Съев яйцо и приступая ко второму, Лили вдруг почувствовала, как ее охватывает паника. Ее медальон! Он остался в ее пропавшей сумке. Она давно не носила его, так как цепочка оборвалась, когда Мануэль сорвал медальон с ее шеи. По счастливой случайности он вернул его ей, когда отпускал на свободу.
Найдет ли Невиль ее сумку? Она бы и сама сейчас бросилась на ее поиски, но боялась, что не сумеет выбраться из дома. К тому же она может столкнуться с гостями. Нет, пусть лучше он сам найдет ее.
Но мысль о потере последней связи с отцом болью отозвалась в ее сердце, и аппетит сразу пропал.
Она поднялась, подошла к двери в туалетную комнату и повернула ручку.
