Текст книги "Вальс среди звезд"

Автор книги: Мэри Бэлоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– Может быть только одна причина, по которой это невозможно, – вымолвил он. – Только одна, Барбара. Если Вы не любите меня. Иногда в последние несколько дней, я думал, что, возможно, Вы любите или, возможно, сможете полюбить, через некоторое время. Но, возможно, это было только Ваше одиночество или сострадание моему прошлому, которое похоже на Ваше. Или, возможно, просто дружба и большего не может быть.

Внезапно ее рука оказалась у его щеки, хотя она не могла вспомнить, как подняла ее.

– Наверху у меня есть конфета из коробки Закари, обернутая в платок, – сказала она, прямо глядя в его голубые глаза.

– Я знаю, что буду хранить ее всю свою жизнь, вместе с серебряным медальоном, который мне дал Зак в тот день, восемь лет назад.

Он накрыл ее руку своей, держа их у своей щеки.

– Тогда скажи это, – произнес он.

– Скажи, Барбара.

– А для чего? – спросила она.

– Я не могу выйти за тебя. Мы оба знаем это. И я не буду лгать тебе. Не буду. О, пожалуйста, не проси меня об этом, я могу сказать да, ты знаешь.

– Скажи это, – взмолился он. И его глаза прожигали ее, и ликование росло в нем.

– Тогда… Я тебя люблю, – произнесла она.

– Ну вот. Ты доволен? Я люблю Вас, милорд.

– Калеб, – сказал он.

– Кэл.

– Я люблю тебя, Кэл, – произнесла она.

– А сейчас, ты вернешься на бал? Мне пора ложиться спать.

Она выглядела страдающей. Одинокой.

– Ты уйдешь?

– Да, – сказал он.

Ее сердце ушло в пятки, и она поняла, сколько вреда уже нанес его визит и сколько бессонных ночей ее ожидало.

– Чуть позже. Есть несколько важных вещей, которые надо сделать в первую очередь. Он был готов кричать от радости, но еще слишком рано. Страдание вернулось в ее глаза.

– Что? – полюбопытствовала она.

– Для начала, это, – сказал он, наклонился и поцеловал ее.

Да, это правда. Даже если бы она не сказала это словами, он почувствовал бы это в ее теле, на губах и во рту. Она – его. Горячая и страстная из-за физиологической потребности, но теплая и нежная благодаря любви. Ее пальцы мягко играли с его волосами, когда ее тело прижималось к нему от плеч до коленок, а затем отодвигалось от талии, чтобы позволить его рукам коснуться груди.

Это правда. Он целовал ее, держал ее, ласкал ее, и пытался сохранить контроль, не позволяя, чтобы этот вечер стал для нее повторением событий восьмилетней давности. Брэндон хотел ее в брачной постели. Его кольцо на ее пальце, его подпись рядом с ее в церковной регистрационной книге, перед тем, как он будет полностью обладать ее телом. Прежде чем он одарит ее первым из их детей.

Барбара больше не волновалась. Она была в его руках, теплых и сильных, и его рот был горяч и требователен, его язык – твердый и ищущий. И она чувствовала его жажду, такую же сильную, как и ее собственная. Она не волновалась. Про себя она сказала чистую правду. Если он спросит, она скажет да. И он спросил. Спрашивал. Скоро, через секунду, он поднимет голову и положит ее на ковер, или для большего удобства, возьмет на руки и принесет наверх на ее кровать. И, в любом случае, она ляжет с ним.

Возможно, после всего она заслужит тот ярлык, ее это не волновало. Больше, нет. Он сказал, что любит ее. Она любит его. Вот и все, что имеет значение.

Он поднял голову, и она медленно открыла глаза. В этот миг она задавалась вопросом, желает ли она отослать его прочь.

– А во-вторых, – сказал он.

– Ты выйдешь за меня, Барбара? Твое одинокое положение и существование Зака – в сторону, и твое мысленное представление моего отца, бьющего нас по головам большой дубиной, и общество, задыхающееся от ужаса. Все это отброшено, моя любовь, потому что на самом деле, они ничего не значат. Ни йоты, ни одной. Ты выйдешь за меня?

– Кэл, – произнесла она.

– Кэл, это сказка. А сказки нереальны.

– А эта может быть,– ответил он.

– Всего одно маленькое слово, Барбара.

– Да. Скажи его. Если нет, знай, я построю хижину из дерева у твоей калитки. Ты читала Шекспира?

– Разобьешь лагерь, пока я не скажу да? – спросила она.

– Да. Я знаю пьесу.

– Ты сказала да, – воскликнул он, усмехаясь и сжимая ее руки.

– Нет! – воскликнула она.

– Ты сказала – да. Я знаю пьесу.

– Кэл.

Он потерся о ее нос своим.

– Счастье вернулось в мою жизнь, – произнес он.

– Не прогоняй его, моя любовь. Пока я не смогу вернуть его в твою жизнь.

– О,– воскликнула она, и она спрятала свое лицо у него на груди.

– А что еще имеет значение? – спросил он.

– Только счастье, Барбара. Все, что имеет значение.

– И однажды ты не пожалеешь, что женился на падшей женщине? – поинтересовалась она. Ее голос был приглушен из-за его пальто.

– Как я могу жалеть, поворачивая лицо к солнечному свету? – спросил он.

– И ты не пожалеешь, что взял Закари?

– Щенок, несомненно, перестанет делать лужи, ко времени нашей свадьбы и Зак может отпускать его на мои ковры, – ответил он.

– Только эта деталь могла меня немного побеспокоить.

Она смеялась ему в грудь.

– Это уже лучше, – произнес он.

Она подняла взгляд на него. Внезапно он был ослеплен счастьем, лившимся из ее глаз.

– Хорошо?– поинтересовался он.

– Да, – согласилась она.

– Да?

– Да.

Они улыбались, смотря друг другу в глаза несколько секунд, прежде чем он сжал ее в объятиях, поднял и несколько раз покружил.

– Тогда решено, – объявил он, опуская ее обратно на пол.

– Сразу же, как только будут оглашены наши имена. Я хочу, чтобы это было как можно скорее. И третье...

Она с надеждой смотрела на него, и он вытащил из своего жилета алмазную булавку, головка которой была усеяна множеством крошечных бриллиантов в форме сердца. Он приобрел ее в Лондоне, собираясь подарить ее леди Еве, если его план ухаживать за ней привел бы его к помолвке. Виконт взял руку Барбары и вложил в нее булавку.

– Сохранится лучше, чем конфета, – сказал он.

– С Днем Валентина, моя любовь.

Она повернула лицо к нему, светясь любовью и счастьем, и поцеловала его.

– А теперь я могу вернуться на бал.

– Да. Ее улыбка потускнела.

– Да, ты должен. А то пропустишь.

– С тобой, – добавил он.

Она непонимающе смотрела на него.

– Ты не хочешь переодеться? – спросил он.

– Для меня ты выглядишь так, что хочется съесть, но я знаю, что леди очень принципиальны в таких вещах. Я даю тебе полчаса, чтобы подготовится, как тебе подобает.

– Идти на бал? – воскликнула она.

– Я не могу. Ты знаешь, я не могу. Но… не имеет значения.

Она очень решительно посмотрела на него.

– Я лягу спать и буду мечтать о тебе и буду надеяться, что все, что произошло тоже не мечта.

– Двадцать девять минут,– бросил он.

– Кэл...

– Твой отец ждет тебя, – заметил он.

– И вероятно, твоя мама тоже.

Ее улыбка сразу погасла.

– Я спросил у твоего отца про тебя, прежде чем прийти, – доложил он.

– Все было улажено. Все, что оставалось – Ваше согласие. Ваш отец сделает объявление в конце бала – если мы будем вовремя. У Вас двадцать восемь минут.

– Он не мог, – сказала она.

–Папа ненавидит меня. Он не имел со мной почти ничего общего, кроме того, что оплачивал счета.

– Приданное, которое он предложил за Вас, было во много раз больше, чем я ожидал, – сказал он.

– Мне не нужно приданное. Мне повезло с собственным состоянием, чтобы заботиться о Вас. Но он настаивал. Его дочь не выйдет замуж без приличного приданного, сказал он мне. И оно было не больше, чем завещанное после его смерти.

Ее глаза расширились.

– И мне недвусмысленно сказали, единственное, что я могу дать Закари – это отцовская любовь, – произнес он.

– Сумма, столь большая, как и ваше приданное, выделена ему на обучение и жизнь. Сумма, которая положена ему после смерти Вашего отца, даже если бы я никогда не показал носа в этом графстве.

– Уильям? – шепнула она.

– Я верю, отцы доставляют своим дочерям больше проблем, чем кто-либо еще, – изрек он.

– Ваш брат, я полагаю, был глазами и руками вашего отца последние восемь лет. Хотя, я уверен, что он любит вас и мальчика и сам по себе.

– О, – выдохнула она.

Он наклонил голову на бок и пристально смотрел на нее.

– Ты ведь не собираешься снова плакать? – спросил он.

– Да, я так думаю, – сказала она, проведя рукой по щеке.

– Я обычно не такая лейка, я уверяю вас, милорд.

– Кэл.

– Кэл.

– Я думаю, Вам надо спуститься уже через двадцать четыре минуты, – сказал он.

– Идите.

Он наклонил голову и поцеловал ее в губы быстро и твердо. Она ушла.

Барбара чувствовала, что она абсолютно неподходяще одета – в бледно-розовый шелк. Лучшее, что у нее было. Ей не требовался более модный вечерний наряд уже много лет. Она прикрепила булавку Кэла к груди и вдела в уши маленькие бриллиантовые серьги, подаренные ей на восемнадцатилетние. Уложила волосы так, чтобы они вились у висков и ушей.

Она была в ужасе. Ее почти трясло от испуга. Восемь лет. И лицом к лицу с отцом, матерью, Уильямом, Евой, другими гостями, с соседским дворянством, кто годами не делал ничего больше, чем поклон после службы в церкви. Ее помолвка будет объявлена. Она будет танцевать с Кэлом. Он так сказал.

Барбара схватила его за руку, после того как в парадном холле лакей взял плащи, ее успокаивала теплота и твердость его руки. Калеб быстро поцеловал ее, не думая о присутствии слуг ее отца.

– Я в ужасе, – объявила она.

– Я знаю, – сказал он.

– Вы выглядите прекрасно, Барбара. Я люблю Вас.

Его голубые глаза улыбались, его рука сжимала ее, успокаивая. Она подняла подбородок.

– Вот моя девочка, – сказал он, и ввел ее в центр зала.

Позже она не могла ясно вспомнить следующие полчаса. Она знала, что ее отец открыл ей свои объятия, и она шагнула в них, забыв о горечи, неодобрении, гордости и о длительном отчуждении. И она знала, что мать обнимала ее, словно намереваясь сломать кости. И Уильям подмигнул ей, и Ева казалась потрясенной. И соседи тоже, и люди, которых она никогда не видела. Отец представлял ее одним, а Кэл – другим.

И объявление о помолвке. И всеобщие восклицания. И еще больше объятий и поцелуев. Даже от Евы. И возрастающее убеждение, что это все-таки сон, ведь это слишком великолепно и невероятно, чтобы быть правдой.

Но всегда, среди шума, смятения, смеха, объятий и восклицаний, был Кэл. Кэл верный, улыбающийся и добрый. Кэл с гордостью на лице и любовью в голубых глазах. Очевидной любовью.

И она была уверена, больше чем обычно, что грезила на яву.

– Вы пришли слишком поздно, – сказал им ее отец, когда возбуждение, вызванное объявлением, казалось, улеглось – но не в ее сердце.

– Здесь мы следим за временем и не танцуем до рассвета, как делают это в городе, мой мальчик.

– Последний тур уже начинается.

– Вальс, я надеюсь, – произнес лорд Брэндон, улыбаясь своей невесте.

– Возможно нет, – сказал герцог.

– Но будет, мой мальчик. – Желания моей старшей дочери и ее жениха должны исполняться в этот особенный вечер. Он пошел к оркестру.

– Не вальс! – запаниковала она.

– Я сделаю из себя посмешище, Кэл. Я отдавлю Вам ноги.

– Я хочу, чтобы Вы смотрели в мои глаза все время, – произнес он, ведя ее.

– Я хочу, чтобы Вы попытались представить нас, танцующими среди звезд, Барбара. И нет подходящей отговорки. Вот, что мы будем делать. Звезды нельзя положить в карманы, Вы знаете. Значит, надо танцевать среди них.

Калеб медленно улыбнулся ей, получив от нее ответную улыбку. Заиграла музыка, Барбара держала свои глаза широко раскрытыми, почти забыв свой страх и свое неумение танцевать.

Они вальсировали среди звезд.

Внимание!

Текст предназначены только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.