Текст книги "Гостья на замену"

Автор книги: Мэри Бэлоу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Мэри Бэлоу
Гостья на замену

Леди Флоренс Карвер бросила письмо около тарелки и с ненавистью уставилась на вазу для тостов, безобидно стоявшую посреди обеденного стола. С каким наслаждением стиснула бы она сейчас шею Хетти, если бы смогла добраться до нее. Черт бы побрал эту бабу! Впрочем, сама виновата. Могла бы сообразить, что в самый последний момент Хетти сошлется на свое обычное нездоровье и отвертится от приема в загородном доме, хотя и обещла приехать.

Отказ Хетти означал, что завтра прибудут десять гостей – шесть джентльменов и четыре леди. С леди Флоренс дам будет пять. Отвратительное и совершенно недопустимое соотношение.

Завтра! Нет смысла перебирать в уме всех знакомых дам, кого можно пригласить, подумала леди Флоренс, хотя поймала себя на том, что только этим и занимается. Слишком поздно. Все приедут уже завтра. До праздника Святого Валентина осталось четыре дня. Даже если удастся второпях пригласить какую-нибудь даму, и та прибудет как раз ко дню праздника, все равно уже поздно. Ибо день Святого Валентина должен стать кульминацией всего того, что она запланировала.

Леди Флоренс схватила письмо и злобно смяла его правой рукой, поймав боязливый взгляд дворецкого. Чертова Хетти! Она надеялась, что та действительно страдает от мигрени, а не изображает страдания, как обычно.

Что же делать? Леди Флоренс глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться. Не стоит впадать в отчаяние. Может быть, помешать приезду кого-либо из джентльменов? Сказать ему, что она, в силу определенных причин, вынуждена отменить прием? Но в двенадцати милях живет Перси Майлз. И, конечно же, он вскоре узнает, что она солгала. А у Перси противный болтливый язык и он разнесет сплетни повсюду. Нет, этот вариант не подходит.

Так, а что с леди, проживающими в пределах десяти-двенадцати миль? Найдется ли особа, достойная присоединиться к компании, которую она пригласила? Та, которая примет ее приглашение, несмотря на то, что извещена так поздно? Любая подходящего возраста и репутации? Она немедленно подумала о Сьюзен Довер, старшей дочери сэра Гектора Довера. Но сэр Генри и его жена никогда ей этого не разрешат. Кроме того, девушке вряд ли больше двадцати.

Еще есть Клэр Уорд. Возраст у нее вполне походящий – ей должно было быть намного ближе к тридцати, чем за двадцать, и у ее старшего брата, хотя и незнатного, большое имение и значительное состояние. Она живет с ним и его семьей не далее, чем в девяти милях. Но мисс Уорд – убежденная старая дева и ханжа. Она ни за что не согласится.

А еще есть… Должен же быть кто-нибудь еще, безуспешно соображала леди Флоренс. Ах да, есть еще Эдна Джонсон, вдова, как и она сама, и достаточно привлекательная. Но миссис Джонсон, вспомнила она сразу, как только подумала о ней, уехала на север Англии, навестить родственников своего покойного мужа.

Десять минут спустя она медленно брела из столовой в утреннюю гостиную. Итак, думала она, вглядываясь промозглое и тоскливое утро за окном, больше никого нет. Вообще никого. Все рушилось. Все, что она так тщательно спланировала, чтобы доставить себе немного удовольствия после унылой зимы. Лондон скучен без толп народа, которые появятся только к весеннему Сезону, а Рождество у Бингсов прошло совсем неинтересно. И не просто рушилось. Это уже полнейшее бедствие. Каким образом на Валентинов праздник можно развлекать шесть джентльменов и пять леди, включая ее саму? Назначить одной даме два джентльмена? Идея с интересными возможностями, но, скорее всего, она покажется привлекательной для удачливой леди, но не этим двум господам.

Она раздраженно постучала ноготками по подоконнику. Придется приглашать мисс Уорд. Эта женщина будет в их компании белой вороной, и, когда прием закончится, какой-то бедный джентльмен, несомненно, вернется домой более чем неудовлетворенным. Мало того, высока вероятность того, что мисс Уорд вообще откажется принять приглашение. Очень высока. Но выбора не было. Она должна попытаться ее пригласить.

Леди Флоренс подошла к секретеру и уставилась на стопку чистых листов бумаги, чернильницу и гусиное перо, как обычно, обновленное этим утром. Если она хочет, чтобы приглашение было принято, оно должно быть сформулировано очень деликатно. Как убедить чопорную старую деву посетить загородный прием богатой вдовы, которая спустя два года после смерти мужа приобрела несколько сомнительную репутацию?

Она заставила себя сесть и пальцем проверила кончик пера. Что ж, так или иначе, нужные слова должны быть найдены. И леди Флоренс уверенно макнула перо в чернильницу.

*****

Возможно, она приняла бы другое решение, если бы не визит преподобного Кларквелла в тот момент, когда прибыло приглашение, думала Клэр Уорд вечером того же дня, ломая голову, какие платья и другие вещи должна упаковать в пустой дорожный сундук, стоявший раскрытым на полу ее гардеробной. Вне всяких сомнений, она бы приняла другое решение. Но он был с визитом, и она не смогла отказться.

Стоит ли брать с собой кружевные чепцы, размышляла она, поглядев в зеркало на тот, что был на ее гладких каштановых волосах. Она выглядела как обычная уравновешенная старая дева, каковой, в сущности, и являлась. Нет, решила она, чепцы, несомненно, не годятся для загородного приема. Она оставит их дома. По правде говоря, она не очень-то представляла, что годится для загородного приема. Единственные приемы на которых она присутствовала, были связаны с семейными событиями: Рождеством, днями рождения, крестинами. А это прием у совсем незнакомых людей – избранной группы самых видных и уважаемых членов общества, – как выразилась в своем письме леди Флоренс Карвер.

Почему ее пригласили? Клэр и сейчас удивлялась этому так же, как удивилась тогда, когда вскоре после завтрака, прибыло приглашение. Но и теперь ответ был столь же очевиден, как и тогда. Кто-то подвел Леди Флоренс и она была вынуждена уравнять количество гостей приглашением того, кто оказался под рукой.

Никакой другой причины быть не могло.

Она не должна была принимать это приглашение. По правде говоря, такого желания у нее вовсе не было. Если бы, когда оно прибыло, она была дома наедине, решение было бы одно. Она бы просто-напросто написала вежливый отказ и отправила его с посыльным обратно. Но она была не одна. И когда Мирт, ее невестка, спросила, что в неожиданном письме, она ответила правду.

– Леди Флоренс Карвер? – потрясенно выговорила Мирт прерывистым голоском маленькой девочки, каким обычно разговаривала.– О, Клэр, дорогая, но она так легкомысленна.

И она покраснела так, словно произнесла ужасную непристойность, какую можно ожидать только от конюха.

– Ее гости – избранная компания, – ответила Клэр, – самых видных и уважаемых членов общества.

Но ни Мирт, ни преподобный Кларквелл не разглядели блеска предвкушения в ее глазах, который должен был бы увидеть и Родерик, ее брат.

– Я полагаю, моя дорогая мисс Уорд, – сказал викарий, – Если вы позволите мне выразить свое мнение, которое я осмеливаюсь высказать только потому, что я – ваш духовный пастырь, а вы принадлежите к моей пастве, моя дорогая госпожа…. Так вот, я полагаю, что из соображений приличия и во имя соблюдения вашей репутации, вы должны ответить самым формальным отказом. Я могу только оплакивать тот факт, что Леди Флоренс – заблудшая овечка из моей паствы и любое доброе слово, указующее на ее заблуждения, упадет на сухую почву.

– Они никак не могут быть респектабельными, Клэр, если это гости леди Флоренс, – сказала Мирт, – Более того, я полагаю, что ее приглашение оскорбительно, и, уверена, Родерик с этим согласится. Интересно, почему она его прислала? И, конечно же, уверена, что ты последуешь совету преподобного Кларквелла. Полагаю, дорогая, что мы должны позволить тебе немедленно написать ответ. Думаю, ты должна упомянуть, что Родерик неободрительно относится к подобного рода загородным приемам.

– Но, Мирт, как я могу сослаться на брата, если его нет? – удивилась Клэр.

– Моя дорогая мисс Уорд, – сказал викарий, – В подобного рода обстоятельствах, жене и сестре, исполненным сознания долга, вполне приличествует использовать имя хозяина дома во время его отсутствия. Особенно тогда, когда у них есть рекомендация чистосердечного человека духовного звания, подобного мне, если я могу причислить себя к таковым, не теряя смирения.

– Что ж, тогда все улажено, – с облегчением вздохнула Мирт.

– Улажено? – Клэр постучала приглашением по ладони. – Наоборот, я склонна принять его. Мне любопытно узнать, на что похожи подобные приемы, и кто эти избранные и уважаемые члены общества.

Тут Мирт пришлось попросить преподобного Кларквелла позвонить, чтобы ее горничная принесла флакон с нюхательной солью, дабы придти в чувство.

А затем джентльмен разразился речью, которая продолжительностью, нравственными поучениями и скудоумием едва ли не соперничала с одной из его воскресных проповедей.

Таким вот образом она и приняла это приглашение, со вздохом подумала Клэр, вынимая из шкафа свое лучшее синее шелковое платье, и пытаясь вспомнить, когда же в последний раз его надевала. Как она смогла воспротивиться? И, по правде говоря, действительно ли она только изобразила приступ любопытства? Что на самом деле происходит на таких приемах? Как выглядят эти люди? И каков круг общения у вдовы барона и дочери графа, женщины, известной как вертихвостка?

Ее жизнь настолько ограничена респектабельностью и долгом, думала Клэр. И, нужно признать, что это не очень увлекательная жизнь. Те люди, которые уверяли, что однажды она будет вознаграждена за все годы, посвященные больному отцу, вместо того, чтобы выйти замуж и создать семью, просто изрекали банальности. Правда заключалась в том, что она осталась в старых девах и вынуждена жить со своими братом и невесткой и двумя их детьми. И как ни добры и нежны они с ней, это не похоже на ту награду, которую она себе представляла.

Ей было двадцать восемь и она никогда не совершала поступков, даже отдаленно похожих на необычные или волнующие. В конце-концов, возможно и хорошо, что напыщенность викария и робость ее невестки соблазнили ее на единственный в жизни безрассудный поступок.

Она проведет в Карвер Холле четыре ночи и три с половиной дня. С совершенно незнакомыми людьми. Даже с леди Флоренс у нее было только шапочное знакомство. Боже мой, думала Клэр, задержав руку на красновато-коричневой бархатной амазонке, что же она наделала? Вообще-то, в двадцать восемь поздновато быть импульсивной и безрассудной.

Но ничего уже не изменишь. Клэр стянула амазонку с вешалки. Она уже вынесла и длинную проповедь викария, и огорчение Мирт, и косые взгляды Родерика. Будет слишком большим разочарованием, если она возьмет и передумает. Кроме того, она уже сообщила о своем согласии принять приглашение.

*****

– Прием для взрослых, – сказал герцог Лэнгфорд, вслед за хозяйкой поднимаясь по лестнице в отведенную ему спальню. Леди Флоренс Карвер никогда не опустилась бы до чего-то столь формального и привычного, как поручить сопровождение гостя кому-либо из слуг. – Упор, который вы сделали на словах для взрослых, Флоренс, предполагает, что вы подразумеваете нечто большее, чем отсутствие младенцев из детской, путающихся у нас под ногами.

– Я не приглашала никого моложе двадцати шести, – ответила она, входя в большую квадратную комнату и пересекая ее, чтобы раздвинуть пошире тяжелые шторы. – И только тех, кто понимает, что к чему в этой жизни.

– Интересно, – протянул он, поигрывая лентой, на которой висел лорнет. Леди Флоренс подошла к кровати и суетливо поправила полог, хотя он и так был вполне надежно подтянут шнурами.

– Я припоминаю то, что вы говорили этой зимой, – сказала она, – Что вам скучно с пресными юными девами, ежегодно появляющимися на ярмарке невест. Полагаю, это ваши слова, Джерард.

– Вполне возможно, – согласился он. – Не то, чтобы я возражал против неискушенных девиц, как таковых, Флоренс, я только против их безудержного рвения, а точнее, рвения их мамаш, считающих, что я товар на продажу.

– Тогда, полагаю, для вас этот прием будет тем, что надо, – сказала леди Флоренс, сидя на краю кровати и улыбаясь ему. – Это Валентинов прием, Джерард. Я упоминала это? Этот прием для страсти, веселья и – любви, – И она лукаво улыбнулась ему.

– Весьма интригующе, – заметил он.– И все зависит, я полагаю, от списка приглашенных? – Он вскинул бровь и проигнорировал приглашение ее руки, как бы бессознательно поглаживающей кровать подле себя.

– Будет леди Поллард, – сказала она, – Милдред способна оживить любой прием. И Фрэнсис Тэйт. Ее муж, как всегда, занят в министерстве иностранных дел. Она находит жизнь в городе весьма утомительной. А так же Люси Стернз и Ольга Гарнетт. Да, еще Клэр Уорд.

Герцог поджал губы.

– И вы, Флоренс. Интересный список приглашенных. А кто такая Клэр Уорд?

– Соседка. Хетти, эта несносная особа, подвела меня в самый последний момент. Снова мигрень. И мне пришлось пригласить мисс Уорд занять ее место.

– Ах, – сказал он, пройдя к окну и бросив взглядом на парк, раскинувшийся перед фасадом здания. – Ваш тон полон пренебрежения, Флоренс. Похоже, мисс Уорд – слабое звено в цепи развлечений, которую вы выковали для себя и для своих гостей.

– Неважно, – ответила она. – Завтра я каждому подберу пару. Вы же знаете, есть такая старинная забава на Валентинов день. Я назначу ее в пару к Перси Маллинзу. Мне пришлось пригласить его, потому что он считает себя ближайшим соседом и дулся бы целый год, если бы я не включила его в список пригашенных, и злобно сплетничал бы обо мне во всех мужских компаниях.

Она встала с кровати и подошла к нему.

– Если я вам больше не нужна, я оставлю вас, чтобы вы могли привести себя в порядок, – сказала она, положив ладонь на его руку.

– Похоже, все прекрасно подготовлено, – сказал герцог, отвернувшись от окна и оглядывая комнату в лорнет. – Нет, думаю, пока в ваших услугах нет необходимости, Флоренс. Кроме того, остальные ваши гости уже начинают спускаться. Вы ведь сказали, что я приехал не в числе первых?

Чуть позже, оставшись один, он опустил лорнет и вновь оглядел комнату. Прием для взрослых. Список приглашенных, состоящий из двух вдов, замужней дамы, неверность которой мужу давно является секретом полишинеля, и двух незамужних особ – одной дамы полусвета, а другой весьма респектабельной. О гостях мужского пола он не спрашивал.

И Валентинов праздник. Нечто, – по Флоренс, – предназначенное для симпатии и любви. Он не сомневался, что она подразумевает только это, хотя, возможно, любовь была эвфемизмом того, что она в действительности имела в виду.

Он пожал плечами. Это может быть довольно интересно. Любая из пяти дам, с каждой из которых он был знаком, вполне способна развлечь его на эти три дня. И, возможно, более чем развлечь. Что же касается мисс Уорд… Он снова пожал плечами. Казалось, Флоренс все устроила так, чтобы он не заинтересовался гостьей, приглашенной взамен.

Он прошел в смежную гардеробную, где его камердинер уже приготовил перемену одежды. Над водой в тазу на умывальнике поднимался пар.

Что ж, позволим приему начаться, подумал герцог.

*****

От одного опасения она может чувствовать себя избавленной, думала вечером за ужином Клэр. Она не будет бабушкой всех собравшихся, чего она так боялась, хотя, конечно же, знала, что леди Флоренс старше ее. Вполне вероятно, думала Клэр, она моложе всех присутствующих гостей. Приятно было осознавать, что ей не придется испытывать дискомфорт от ощущения себя пожилой.

Было еще кое-что, что ей хотелось бы изменить. Все были знакомы между собой. Только она никого не знала. И хотя леди Флоренс была любезна и снисходительна, а некоторые гости учтивы, она чувствовала себя неловко. Все они говорили о Лондоне, об общих знакомых, и, казалось, получали удовольствие от того, что говорили о них всякие гадости.

Она задалась вопросом, будет ли время так же ползти со скоростью улитки все три оставшихся дня и не пожалеет ли она еще больше, чем уже жалела, о том, что преподобный Кларквелл был у них с визитом, когда прибыло приглашение леди Флоренс.

– Леди, – поднявшись, сказала леди Флоренс и улыбнулась сидевшим за столом, – Давайте оставим джентльменов наедине с их портвейном. Максимально воспользуйтесь этим, господа. Только в этот вечер мы проявим к вам такую снисходительность.

Пока дамы смеялись, а некоторые джентльмены протестовали, Клэр поспешно поднялась и последовала за хозяйкой из комнаты. Нужно было надеть ее лучшее платье – синее шелковое, думала она, глядя на очень модные одеяния, в которые были наряжены другие дамы и осознавая, что ее собственное по контрасту выглядит почти поношенным. Но если бы она надела его сегодня, то у нее не нашлось бы ничего другого на Валентинов праздник, который леди Флоренс запланировала на заключительный вечер.

– Послушаем музыку? – спросила леди Флоренс, небрежно махнув рукой на фортепьяно в дальнем углу гостиной. – Кто сыграет? Люси?

– Не играю со времени выхода в свет, когда меня заставляли играть и петь, чтобы производить впечатление на мужчин, – засмеялась мисс Стернз. – Только не я, Флоренс.

Как оказалось, отговорки нашлись и у остальных дам.

– Мисс Уорд, – сказала леди Флоренс, – Сыграйте. Я совершенно уверена что вы играете, будучи леди, впитавшей все сельские добродетели. Сыграйте нам.

– Да, пожалуйста, мисс Уорд, – очаровательно улыбаясь, сказала леди Поллард.

И все же, когда Клэр села за фортепьяно и начала играть, все сразу перестали обращать внимание и на нее, и на ее музыку, до тех пор, пока она не закончила пьесу и не встала. Тогда дамы, расположившиеся у камина, прервали свою болтовню.

– Это было божественно, мисс Уорд, – сказала мисс Гарнетт.

– О, сыграйте еще, – убеждала леди Флоренс. – У вас прекрасная манера исполнения.

Клэр продолжила игру, улыбаясь про себя тому, что дамы немедленно возобновили прерванную беседу. Она не возражала против игры, как и против того, что на нее не обращают внимание. В действительности, там, где она находилась, она чувствовала себя наиболее спокойно, особенно после того, как из столовой вышли господа. И в безопасности. Присутствие такого числа незнакомцев несколько пугало ее, и она презирала себя за эту слабость. Один из джентльменов даже был герцогом – герцог Лэнгфорд.

Она не знала, с чего это вдруг должна бояться взять неправильную ноту только потому, что вспомнила, что в комнате находится герцог. Он настолько же человек, насколько и она, напомнила себе Клэр. Кроме того, никто не слушал ее исполнение, и поэтому совершенно не стоило нервничать.

Когда она окинула взглядом комнату, чтобы убедиться, что на нее по-прежнему не обращают внимание, то обнаружила, что смотрит прямо в темные, полуприкрытые глаза его светлости. Клэр поспешно опустила глаза и действительно сбилась. Она скривилась и продолжила игру.

Сначала она подумала, что этот мужчина мог бы заставить ее нервничать, даже если бы не обладал столь высоким титулом. Но потом решила, что именно титул делает его таким отстраненным и горделивым. Его смуглое привлекательное лицо просто усиливало это ощущение, хотя серебристые волосы на висках свидетельствовали о том, что время расцвета его молодости уже прошло. Он смотрел вокруг себя ленивыми темными глазами, изредка поднося к ним лорнет. Клэр внезапно ощутила приступ паники и, подняв глаза, обнаружила лорнет, направленный на нее. Она играла, не осознавая, путаются ли снова ее пальцы или нет.

Он мало говорил и за обедом, и за чаем. И все же он был явным фаворитом у всех дам. И те не делали из этого тайны, что весьма поразило Клэр. Она осознала, какой замкнутой была ее жизнь. Она ничего не знала о манерах светского общества.

– Мисс Уорд, – голос леди Флоренс заставил руки Клэр замереть над клавишами. – Конечно же, вы должны присоединиться к нам, прежде чем я расскажу всем, что предусмотрено на этот Валентинов праздник. Я так наслаждалась вашей музыкой, что почти забыла позвать вас, пока Джерард не напомнил.

Клэр не знала, кого из джентльменов звали Джерардом. Но она ощутила миг сожаления, когда была вынуждена прекратить игру. Все глаза были устремлены на нее, когда она встала с табурета и прошла через комнату, чтобы занять свободный стул у камина. Она с досадой подумала, что ощущает себя нескладной, застенчивой и неуклюжей девочкой.

Леди Флоренс стояла напротив камина и явно была в восторге от себя. Ее красное вечернее шелковое платье подчеркивало румянец на ее щеках. Клэр заинтересовано смотрела на этот румянец. Был ли он натуральным?

– Завтра утром, – продолжила хозяйка, – мы намерены соблюсти обычай, когда джентльмены тянут по жребию своих валентин.

– На два дня раньше? – удивился лорд Майнгей.

– Зачем же ждать? – ответила она, – Я приготовила шесть одинаковых валентинок. Завтра утром каждая леди напишет на обороте одной из них свое имя и положит ее на стол именем вниз. Каждый джентльмен выберет одно сердечко, добавит свое имя, приколет его к корсажу дамы и та будет его валентиной до конца приема.

Щеки Клэр пылали огнем. Должно быть, она сидела слишком близко к пламени

– Подумать только! – мистер Такер оглядел присутствующих, – Неужели случайный выбор, Флоренс? Полагаемся на волю случая? И никакого обмана?

– А почему вы спрашиваете, Руфус? – спросила леди Поллард, стукнув его костяшками веера. – Кого из леди вы надеетесь избежать?

– Или к кому особенно благосклонны? – поинтересовалась леди Гарнетт.

Руфус Такер медленно обвел дам взглядом.

– Я-то нет, – ответил он, – Нет на оба вопроса. – Итак, завтра утром, Флоренс, мы будем поделены на пары?

– Какая блестящая идея, Флоренс, – восхитилась миссис Тэйт, – В течение трех дней каждой из нас будет безраздельно принадлежать внимание джентльмена? Это будет такое удовольствие!

– У меня много чего запланировано, чтобы развлечь всех в эти три дня, – самодовольно сказала леди Флоренс.

– Сколько хлопот! – рассмеялась Люси Стернз.

Леди Флоренс подняла руку:

– Со множеством благоприятных возможностей для tête-à-têtes, – добавила она.

– Это уже интереснее, – заметила Люси Стеренз.

Сэр Чарльз Хорсфилд присел на подлокотник кресла леди Поллард.

– Ваши слуги тоже извлекут выгоду, Флоренс, – сказал он, – С завтрашнего дня им по утрам придется приводить в порядок на шесть постелей меньше.

– Чарльз, несносный вы человек, – возмутилась леди Поллард, шлепнув его по колену под общий смех остальных, – Вы заставляете меня краснеть.

– Что ж, Милдред, значит я сделал то, чего не удалось никому в течение последних десяти лет, – усмехнулся он под новый взрыв смеха и под ее новые вопли.

Вдобавок к тому, что она сидит слишком близко к огню, подумала Клэр, она оказалась слишком далеко от двери. Ей не хватало воздуха. Ей было трудно дышать. Могла ли она неправильно истолковать то, что услышала? Конечно же, могла. Все смеялись так, словно услышали нечто очень забавное. Безусловно, они шутили. По ее мерке, шутки были дурного вкуса, но что она знала о Лондонских вкусах. Разумеется, все дело в том, что леди Флоренс пыталась организовать романтичный прием, в истинном духе дня Святого Валентина, и ее друзья беззаботно подтрунивали над ее планами.

И все же, думала Клэр, это будет немыслимо смущать ее. Завтра утром она станет чьей-то валентиной на целых три дня. Кому-то из джентльменов достанется невозможно скучная компаньонка. Она все еще была посторонней в их компании. Она не имела представления, как смеяться и как поддерживать остроумную беседу, подобно этим людям. Она задалась вопросом, кто из джентльменов достанется ей. Сердце ее колотилось, трудно было дышать. И она не знала, что было тому причиной – паника или волнение.

Она взглянула на герцога Лэнгфорда, который все еще стоял, лениво опираясь на угол каминной доски. Он повернул голову и бросил на нее взгляд из-под тяжелых век, праздно покачивая лорнетом на ленточке. Клэр облизнула губы и вновь потупилась.

– Но как досадно, что ты заставляешь ждать нас до завтрашнего утра, Флоренс, сказала миссис Тэйт. – Как мы сможем сегодня уснуть? Право, снова чувствуешь себя ребенком, ждущим Святки.

– Но, Фрэнсис, – подмигивая, заметил мистер Шимптон, – Флоренс любезно дает нам возможность хорошенько выспаться хотя бы одну ночь.

И снова все дружно рассмеялись, а Клэр убедилась, что так же, как и прежде, не может к ним присоединиться. Она не могла ошибиться относительно смысла последнего замечания мистера Шимптона. Конечно же, с его стороны это была только шутка. Безусловно, шутка. У леди Флоренс была репутация легкомысленной особы. Клэр это знала. Но, само собой разумеется, быть легкомысленной вовсе не значит быть настолько безнравственной. И это всего лишь говорит о некоторой степени вульгарности и неприличных манерах.

Все зашевелились, когда открылась дверь и вошли двое слуг с чайным подносом, и Клэр задалась вопросом, можно ли будет следующим утром вернуться домой. Это означало, что ей придется послать за каретой Родерика, которая, как предполагалось, прибудет за ней не ранее пятнадцатого. Но карета все равно не приедет до полудня, даже если она пошлет за ней совсем рано.

Нет, она не пошлет за каретой. Она не вынесет, когда Родерик и Мирт, и, несомненно, преподобный Кларквел, заявят, что они же предупреждали. Кроме того, ей было любопытно. И сейчас еще больше, чем до того, как она сюда приехала. Ей был любопытен этот, совсем другой, мир, в котором она оказалась в свои почтенные двадцать восемь лет. И она немного волновалась. Да, она согласится, хотя и неохотно.

Она никогда не была ничьей валентиной. Тем более, целых три дня.

У герцога Лэнгфорда было преимущество перед другими гостями, если, конечно, это можно было назвать преимуществом. Леди Флоренс сразу по прибытии раскрыла ему часть своих планов. Он знал, что утром все гости, включая хозяйку, должны быть разбиты на пары. Тогда он подумал, что этот может быть интересным. Компаньонка и партнерша в постели на несколько дней без малейших усилий с его стороны, чтобы соблазнить или принудить.

Февраль был самым унылым месяцем в году – уже не зима, но еще не весна, Рождественские празднества уже в прошлом, а до Сезона еще далеко. Валентинов день был блестящей выдумкой того, кто хорошо знал, что такое скука.

Обед и остаток дня после него он потратил, рассматривая возможности. Не то, чтобы выбор был за ним... Это должно было быть лотереей. По сути дела, он был расположен ко всем дамам, кроме, конечно, мисс Клэр Уорд. Со слов Флоренс, она была деревенской мышью. Сама Флоренс, слыла сластолюбивой бабенкой и имела большой опыт в искусстве любви. Милдред, леди Поллард, отличалась грубоватым юмором и своеобразной красотой. Люси Стернз пустилась во все тяжкие после ограничений, налагавшихся на нее в бытность любовницей лорда Хендриксона. Ольга Гарнетт – белокурые локоны и кремовая кожа, – без сомнения, была самой красивой из дам. Что же касается Фрэнсис Тэйт – он очень надеялся, что она не окажется его валентиной. Он избегал затаскивать в постель чужих жен, как бы желанны они не были.

Герцог нашел, что он слегка заинтересован возможностями следующих дней, но ничуть не взволнован ими. Он мог заранее предсказать, что неприятности, связанные с любой из четырех незамужних леди, заключаются в том, что они будут надеяться, что короткая любовная связь в деревне превратится в долгую связь в городе. А это означало, что он должен будет отсутствовать в Лондоне именно тогда, когда перед Сезоном начнутся приемы.

Наверное, праздно размышлял он во время обеда, в конце концов, его бы больше устроило предвкушение того, что он окажется в паре с заменой Хетти. Это могло бы быть весьма забавным – и, конечно же, это будет новым опытом, – попытаться обольстить деревенскую мышь. И он в первый раз стал действительно рассматривать мисс Клэр Уорд.

Тонкая, сидевшая подчеркнуто прямо, ни разу не коснувшаяся спиной спинки стула, вышколенная, она являла собой картину увядающей старой девы. Каковой, в сущности, и была, за исключением того, что ей на семь, восемь лет меньше его тридцати четырех, а также того, что она могла бы быть очень симпатичной, если бы хоть раз расслабилась и улыбнулась, и если бы причесывалась не так строго.

Она почти не разговаривала, если к ней не обращались. Он ни разу не слышал ее голос. И еще она казалась спокойной и безмятежной. Его взгляд стал особенно заинтересованным, когда кто-то сделал чрезвычайно язвительные замечания об общих «друзьях», и он дважды обнаружил вспышку веселья в ее глазах. Мисс Уорд могла быть скромницей, а он не сомневался, что она ею была, но он также подозревал, что она, определенно, умна.

После обеда, в гостиной, он снова наблюдал за ней, обособленно сидевшей за фортепьяно, и что-то игравшей по просьбе Флоренс, хотя никто ее не слушал. Похоже, это обстоятельство ее совсем не смущало. Казалось, что она на самом деле наслаждается игрой, – а играла она чрезвычайно хорошо, – пока она не подняла глаза и не поймала его взгляд, а затем снова в замешательстве потупилась.

Классическая девственница, подумал он. Чуть позже он наблюдал, как она совладала с потрясением и испугом, когда Флоренс посвятила гостей в свой план Валентиновых развлечений и все стали отпускать комментарии, иногда достаточно фривольные. Этого могло бы хватить, чтобы вызвать у праведной старой девы приступ сильной депрессии, которая продолжалась бы до конца месяца, подумал он. И все же мисс Уорд по-прежнему сидела очень прямо, тихая и спокойная, и с пылающим лицом. Даже будучи скованной и неулыбчивой, с немодной прической, она выглядела симпатичной.

Герцог Лэнгфорд, раскачивая на ленточке свой лорнет как маятник, вежливо отказался от чая. У него возникла идея относительно того, что могло бы развлечь его намного больше, чем любая из этих пяти опытных кокеток и респектабельных куртизанок.

Позже он в сопровождении леди Флоренс поднялся наверх. Сговориться было нетрудно, поскольку оба замыслили склонить обстоятельства в свою пользу.

– Итак, – спросил он, – Ваша завтрашняя лотерея будет делом случая. И, все же вы намерены устроить так, чтобы Майлз получил мисс Уорд?

Она одарила его ослепительной улыбкой.

– Это именно то, что надо, вы не находите, Джерард? Он ужасно скучен. Мне ненавистна мысль, что он вытащит мою валентинку. А она, конечно же, совершенно невозможна. Мне бы и во сне не привиделось пригласить ее, если бы нашлась иная возможность быстрого решения проблемы с нечетным количеством гостей.

– Что ж, тогда будет весьма благоразумно соединить их, – согласился он, – Но как, скажите, это устроить, если никакого обмана быть не должно?