Текст книги "Любовь Жар-птицы (СИ)"
Автор книги: Мэри Арнолд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Мэри Арнолд
«Любовь Жар-птицы»
Жанр – современный любовный роман
Рейтинг – 18+
Слоган
Одна на всех история...
...Все передумываю снова,
Всем перемучиваюсь вновь.
В том, для чего не знаю слова,
Была ль любовь?...
(Марина Цветаева)
От автора: Роман планируется не слишком лёгким и простым. Много мыслей, много разговоров. Герои не такие, как все остальные в моём творчестве. Со своими тараканами, судьбой, прошлым. Героиня не идеальна. Герой тоже. Местами он груб.
Глава первая
Сложно ли было выйти на сцену, когда внутри всё переворачивало от отвращения? Если честно, то ей уже не впервой. И даже не во второй и не в третий. Автоматом все движения. Свет больно резал глаза, Вера даже не прищурилась, только ногу повыше закинула и прогнулась сильнее. Да и вообще. Ей ли жаловаться? Всё могло оказаться гораздо хуже. Точнее совсем никак. И гнила сейчас бы где-нибудь на трассе, потерявшись окончательно. А здесь оставался шанс. Небольшой шанс на то, чтобы выбраться.
Гордо вскинула голову и посмотрела куда-то в центр зала. Ни на ком не останавливая взгляд. Взлетела на мгновение над полом. Музыка взлетела вместе с ней.
Каждый шаг – словно по стеклу. Каждая мысль – автоматной дробью. Каждый взгляд – выстрел в душу. Да только улыбнуться нужно вовремя и кофточку по сексуальней снять и в зал кинуть, что бы окончательно довести. Жёны их потом довольны будут ночью – уж они то с девчонками постараются.
Улеглась на полу, выгнулась, затылком неприятно уперлась в холодный пол. Медленно перевернулась на живот. Оттопырив свою самую интересную часть тела, не торопясь поднялась с пола. Повернулась спиной.
Совсем немного осталось...
Лифчик расстегнула быстро, одним движением, сдёрнула с тела и взмахнула рукой вверх. Чуть присела и снова прогнулась так, чтобы видно было. Но чуть-чуть совсем. Просто очертания.
Свет потушили почти полностью, разноцветные блики игриво проползли по ней, обтягивая словно вторая кожа. Стянула трусики. Медленно, затрагивая острыми ногтями кожу бедер. Ненужная вещица была небрежно положена на пол. Вера знала, что кроме неясного образа ничего более не видно. Музыка затихла, и она под тишину в зале спустилась за кулисы, где её уже ждал халат. Завернувшись в тёплое махровое чудо, Вера зашла в гримёрку. Девчонки с боевой раскраской кто в чём и кто где расположились в помещении. Завидев её, уступили место на диване возле столика с соком.
– Ну, что? Народу много? – рядом уселась Алёнка в костюме восточной принцессы.
– Как всегда, – она вытянула ноги и, наклонившись, скинула двадцатисантиметровые каблуки.
Гримёрка немного опустела. Несколько девчонок убежали на сцену, остальные готовились к выходу. Арсеньева рядом точно так же вытянула ноги и откинулась на спинку, заведя глаза к потолку. Накладные ресницы отбрасывали длинные тени на матовые щёки. Вера не удержалась от смешка. Это сейчас они нимфы прекрасные, а сотри с лица косметику, так простые девки, на которых и в толпе то внимания не обратишь.
– А я сегодня тортик дома приготовила, – протянула Алёнка, всё так же пялясь в потолок.
– Квартира цела? – спросила Вера, разминая пальцы.
– Пфф, – девушка громко фыркнула и, оторвавшись от потолочной плитки, посмотрела на подругу. – Конечно, цела! Я уже давно научилась готовить.
– Ну-ну, – протянула Кузнецова.
В дверном проёме показался Марат. Окинув всех безразличным взглядом и остановившись на Алёне, кивнул ей в сторону своего кабинета. Девушка посмотрела на Веру и вздохнула.
– Удачи...
За смену она вышла ещё три раза. Ноги дрожали, даже когда она сидела после выступления возле зеркала и смывала макияж. Краска размазывалась по коже, открывая истинное лицо. Возле глаз морщины, веснушки на носу и опущенные уголки губ. Гримёрка почти опустела. Многие предпочитали добираться до дома именно так. В боевой раскраске. Вера так не могла. Красилась она только здесь.
Выйдя из клуба, поудобнее перехватила лямку рюкзака. Хотелось пуститься во все тяжкие. Этого всегда хотелось после очередной смены. Зареветь, как полной дуре и жалеть себя, такую несчастную и одинокую. Только она одёргивала себя постоянно. Слёзы эти и горечь от несбывшихся мечт никому не нужны. Даже ей они и даром не сдались. Она напоминала себе, что это только её выбор, её жизнь и вообще она самостоятельный человек, да и к тому же взрослый. Тридцать лет – это уже не шутки, это даже не повод для улыбки, ЭТО уже серьёзно. Тем более, когда работаешь стриптизёршей в клубе и спишь с начальством, чтобы эту самую работу не потерять.
Втянула в себя ночной воздух и одёрнула рукава толстовки.
НИЧТОЖЕСТВО. Она ничтожество. Это понимание не было вызвано низкой самооценкой. Этот факт был правдой. Иногда мутило от самой себя. Особенно в маленьких комнатах их клуба, сделанных специально для привата. В эти моменты задирала нос по выше и улыбалась, словно она договор подписывает в каком-нибудь офисе, а не голой задницей машет перед ещё одним зажравшимся извращенцем. Некоторые позволяли себе вопросы о том сколько стоит она за ночь. Присутствовали и такие индивиды, что получив отказ, хотели продолжить "общение", даже без её согласия. Обычно охрана помогала им понять, что можно и что нельзя.
Вера была согласна спать с Маратом. Да, что она? Все девчонки были на это согласны, хотя сам мужчина не принуждал. Намекал только на то, что если их сотрудничество перейдёт в иную плоскость, они получат более твёрдое положение, чем имеют сейчас. И она это положение получила и пользовалась. Уже несколько лет как пользовалась. С Маратом они даже подружились. В связи с этим событием их "отношения" сошли сами собой на нет. Как выразился сам мужчина: "С другом тра****ся не буду". Вера же пусть и Назарова другом не считала, но с новым статусом согласилась. Ей же легче. Работает меньше, зарабатывает чуточку больше, авторитет имеет среди других девчонок. Непоколебимый причём авторитет.
Больше она ни с кем таких отношений не имела. Ни с одним в койку не легла, даже когда предлагали бабок выше крыши. Это был бы самый лёгкий способ скатиться ниже некуда. А ей этого делать было нельзя. Даже когда от предлагаемой суммы в душе надежда появлялась на скорое исполнение мечты. Ей было для кого сохранить себя хоть немного человеком, а не швалью продажной, как несколько девчонок из клуба. Их было немного. Три – четыре дамочки. Их мечты были ориентированы на кокаин, бабки и шмотки из бутиков. Вера их не осуждала. Понимала в какой-то мере. Не от хорошей же жизни они ложатся под более менее богатых мужиков. Хотя некоторым и плохих обстоятельств не нужно, что бы ноги раздвигать.
Поднялась по ступенькам на шестой этаж. Если идти пешком, то существует возможность, что она сможет успокоиться и выдержит взгляд дочери. Чёрт возьми, Сашка её поражала иногда до глубины души! Ей всего четырнадцать, а взгляд... У неё в тридцатник такого взгляда не наблюдалось. Спокойный, взрослый, серьёзный и понимающий. Дочь, к удивлению самой Веры, её ни ненавидела за такую жизнь. За то, что у неё мать стриптизёрша, а не помощник нотариуса, как у одноклассницы. Смотрела серьёзно, ужин готовила и по ночам успокаивала, когда слишком хреново становилось. А женщина ведь понимала, что это она должна успокаивать, ужин готовить и говорить, что скоро всё образуется.
Смогла только со второго раза попасть в замочную скважину и то, когда мимо машина проехала и свет фар "заглянул" в битое подъездное окно.
Сбросила кеды с рюкзаком возле двери и, не включая свет, прошла на кухню. Маленькая кастрюлька с очередными вкусностями от дочери уже дожидалась её на плите. Вера обожала, когда Сашка готовила. Она могла из простых макарон сделать такое, что женщина чуть ли не слюнями давилась при одном лишь воспоминании.
Включив чайник и плиту, Вера присела на табурет и вытянула ноги. Кухня хоть и маленькая, но удобно спланирована. Влезал небольшой гарнитур и стол с двумя табуретками. Им с Сашкой этого хватало. По горло.
Женщина сощурилась, когда вспыхнул свет. Повернув голову в сторону двери, попыталась улыбнуться. Дочка, скрестив руки на груди, так же щуря глаза, вглядывалась в лицо матери.
– Ты чего не спишь? – спросила Вера, взяв Сашку за руку, как только та подошла ближе.
– Тебя ждала. Всё нормально?
Кузнецова провела ладонью по светлым волосам и притянула дочь к себе. Поцеловав в макушку, вздохнула. Конечно, всё нормально... Лучше и быть не может...
Глава вторая
Распахнула окно. Летний воздух ворвался в квартиру быстро. Его второй раз звать не нужно было. Сжала покрепче ладонями подоконник. В горле запершило от крика, который она смогла всё-таки сдержать.
"Дочь шл**и – сама шл**а"
Маленький клочок бумажки с коряво написанными буквами.
– Твари, – просипела она и сжала записку в руке.
Опустив голову, три раза глубоко вздохнула и выдохнула. Усмехнулась. Нужно почаще стираться. Иногда можно многое в карманах найти, вот и она нашла. В школьной форме дочери эту чёртову дрянь.
Вера была готова терпеть такое по отношению к себе. Господи, да чего таить? Она от этого слова далеко не ушла. Топталась где-то поблизости. Но, позволить так называть свою дочь не могла! У самой детство сдохло уже давно, а для Сашки она такого не хотела. Пыталась хоть как-то сохранить для неё это время. В спокойствии. Пусть и в относительном.
Захотелось выпить. Что бы с ног сшибло. Потеряться на несколько часов.
Усмехнулась. Вспомнилось её детство. С пяти лет звездой себя считала. А как могло быть по-другому? Ей чуть ли не каждый день твердили про золотое будущее, про то, что ей судьбой предначертано стать примой в балете. Так и росла в полной уверенности, что лучше её быть не может. В школе возле неё крутились только популярные мальчики. Постоянные тренировки сделали из её фигуры, как тогда казалось что-то совершенное. Всегда с прямой спиной, острым языком и плохой успеваемостью из-за регулярного отсутствия на уроках. Она не прогуливала, просто постоянно готовилась то к смотру, то к концерту, то ещё к чему-нибудь. Ей самой первой в классе из девчонок разрешили краситься. Конечно, подруг у неё не было. Зачем они, когда можно было на перемене со старшеклассником посмеяться и схлопотать сразу несколько гневных взглядов. Часто ей делали гадости, она же взирала на всех с гордой усмешкой. А потом в день её шестнадцатилетия она резко повзрослела. В один миг. Возвращаясь поздно вечером с репетиции очередного выступления, на неё напали три отморозка. После того как все втроём отымели, как последнюю с***, кинули подыхать под забором. И, наверное, подохла бы, если не дворник...
Очнувшись через несколько дней в больнице, поняла, что умирать можно внутренне. В тот момент было больно только физически, а в душе она словно застыла. Вообще ни хрена не чувствовала. На родителей смотрела, на их седые пряди волос и... пустота... Очнулась только, когда её лечащий врач тактично заметил, что некоторые лекарства ей нельзя употреблять. На казалось бы банальный вопрос "Почему?", он ответил просто: "Вы беременны".
Запустила пальцы в волосы, резко потянула пряди, что бы от боли вернуться в реальность. Удержаться от водоворота прошлого.
Все говорили, что невозможно такое. Нереально! Ведь ей всего шестнадцать, на момент изнасилования она была ещё девственницей.
На четвёртом месяце беременности психолог проникновенно заглядывала в глаза и спрашивала тихим голосом: "Что будет, когда ребёнок родится?" Вера жала плечами в ответ и говорила, что в тот момент настанет месяц май. Это потом она уже поняла, что все вокруг боялись, что она убьёт либо себя, либо ребёнка. А ей не хотелось ни того, ни другого. Для себя уже всё решила. Решила, что дочку будут звать Александрой, и она попытается обеспечить ей нормальное будущее.
Поначалу всё казалось легко. Помогали родители, любимая тётя Дуся и даже государство. Она уже смирилась с тем, что про карьеру балерины пришлось забыть, дочка росла здоровой и очень умной. Но потом умер папа.
Ба-бах!
Буквально на следующий день после её восемнадцатилетия. В метро неожиданно прихватило сердце и никто... НИКТО из тварей, которые зовутся людьми, не оказал помощь! Все подумали, что очередной алкаш набухался палёной водяры. Спохватились, когда уже было поздно...
Слишком поздно, что бы что-то изменить...
Через два года ушла из жизни и мама. Во сне.
В те дни ей самой из жизни хотелось убраться. Какой от неё толк? Какой смысл, когда никого рядом не осталось? Даже четырёхлетняя Сашка не могла её в нормальное состояние привести. Вернула её тётя Дуся, просто напросто отхлестав по щекам.
Продав квартиру родителей, перебралась с дочерью к Евдокии Николаевне. Вместе прожили немного нимало десять лет. Из них четыре года Вера проработала стриптизёршей. После того, как Сашка подросла для садика, начала искать работу. Казалось, вот она столица, работы должно быть выше крыше и она всем пригодится. Да нифига! Без стажа и без образования её никто не ждал с распростёртыми объятиям. Мыкалась официанткой, уборщицей, иногда удавалось найти клиента и поставить танец на свадьбу, дни рождения и так далее. Только нигде больше пяти месяцев задержаться не могла.
Ноги сами привели в недавно открывшийся ночной стрип-клуб. Пластика и грация, оставшееся после балета сделали своё дело. Приняли сразу.
Первое время по ночам ревела в подушку, жалела и себя, и дочь, и тётю Дусю. Потом обида на судьбу притупилась. Стало легче материально. Евдокия Николаевна лишь качала головой и успокаивающе гладила ладони с мозолями от шеста. К удивлению самой Веры, она смогла подружиться с Алёной. Красивая, высокая брюнетка с пронзительными голубыми глазами. В прошлом дочь местного олигарха, попавшая на пилон после его смерти без средств на существование. Арсеньева быстро втесалась в близкий круг людей, полюбилась тёте Дуси, а для Сашки стала крёстной.
Два года назад не стало Евдокии Николаевны. Инфаркт и снова кладбище, дрожащие руки и мокрые глаза дочери. Сама же Вера уже не плакала, просто чувствовала, как в груди комок стал ещё больше и шире.
И сейчас этот комок увеличился. От одной бумажки изменил свои размеры.
Закусила нижнюю губу и повернулась в сторону дверей. С минуты на минуту Сашка должна вернуться с тренировки. Фигуристка, блин, партизанка!
– Мам, они написали эту записку только из-за того, что я не дала списать контрольную по алгебре. Никак не могла доказать, что мне дали более сложный вариант чем у них, – Саша передёрнула плечами и подняла голову, что бы взглянуть матери в глаза. – Они потом извинились.
Вера ещё сильнее сжала бумажку в ладони. Она не поверила ни единому слову, только больше сил на выяснения у неё не оставалось.
– Обедать будешь? – устало спросила женщина, чувствуя, как комок тянет вниз.
Оттолкнула стул. Медленно наклонилась и перекувыркнулась через голову, садясь в сексуальную позу. Легла на спину. Задрав высоко ногу, покрутила ею в воздухе. Пальцы уже пробежали по бедру и выше, пока не дотронулись искусственной кожи ботфорт. Через минуту обувь уже валялась в стороне, а она, ступая босиком по холодному полу, прошла обратно к стулу.
Взмахнула волосами, чувствуя, как головная боль отдалась в виске. Стиснула пальцы в кулак, что бы ногти в кожу вонзились. Погрузилась в себя, в пустоту. Закрыла глаза. Шоу продолжается.
Одежда с тела, музыка в колонках, взгляды из зала.
Сегодня было просто невыносимо. Сердце разрывалось, дышала с трудом, ноги подгибались. В голове сложные мысли про себя, дочь. Одного только взгляда хватало, что бы понять: в школе ей живётся плохо. А если быть ещё точнее, то кошмарно. На ум приходило только одно решение сей проблемы. Уехать куда-нибудь. В маленький городок. Забыть всё к чертям собачьим. Эту мечту она держала рядом уже много лет. Копила деньги. Только всё равно не хватало. Даже если она продаст квартиру и возьмёт деньги в банке.
Музыка стихла и она ушла со сцены, как всегда с прямой спиной и уверенностью, что всё хорошо и осталось потерпеть немного.
– Вер, – Алёна подошла к женщине, как только та показалась в гримёрке. – Тебя...
– Царь велит достать Жар-птицу. В государскую светлицу, – поголосила из коридора Катька и залетела в комнату, поигрывая кнутом в руках.
– .... Марат звал, – выдохнула Арсеньева и возмущённо взглянула на девушку в ковбойской шляпе.
– А что я? Он сказал позвать – я позвала, – невинно пожала голыми плечиками Катерина и ускакала на сцену.
Вздохнув, Вера натянула на голое тело свитер, джинсы и, прихватив волосы заколкой, вышла в коридор. Пройдя мимо кухни, подсобки, поднялась по лестнице. Культурно постучалась в дверь и, услышав положительный ответ, вошла.
Первое, что она увидела это напряжённый взгляд Назарова, направленный на неё. Машинально взглянула на огромное окно, которое со стороны зала выглядело, как зеркало. Катька отжигала своё родео, улыбаясь и заигрывая с одним из клиентов. Снова перевела взгляд на начальство и только сейчас заметила, что они не одни в кабинете.
Под взглядом этого мужчины почувствовала себя глупо в растянутой кофте и потрёпанных джинсах.
Его поза говорила сама за себя. Хозяин положения.
Дорогой пиджак висел на спинке стула, рукава рубашки закатаны, несколько пуговичек на воротнике расстёгнуто. В широкой ладони бокал с бренди.
Тяжёлый взгляд опытного мужчины, еле заметная борода возле губ и широкий разворот плеч.
– Познакомься, Вера, – Марат встал и, обойдя стол, подошёл к женщине. – Константин Андреевич Орлов.
Она кивнула и машинально отступила на шаг, когда мужчина поднялся со стула. Он оказался выше её на целую голову. Высокие мужчины – это первый факт, которого она всегда боялась. От таких добра не жди. Она уяснила это ещё в шестнадцать лет.
– Оставь нас.
Грубый, низкий голос, курящего человека. Назаров, посмотрев на Веру, обернулся и вышел. Она не отрывала взгляда от нового знакомого, стараясь не упустить ни одной детали. Возможно, со стороны это казалось странным. Серые глаза мужчины прищурились, наблюдая за ней. Повисло молчание.
– У меня к тебе сделка.
Вера покачала головой и сложила руки на груди. Отступила ещё на шаг.
– Я не сплю с клиентами.
– Я хочу, чтобы ты прожила со мной месяц, – продолжил мужчина, сев обратно. – Не бесплатно.
Он отпил из бокала и взглянул в окно, где всё ещё танцевала Катька в одной юбке.
Вера замерла на несколько секунд. Сквозь головную боль и мысли о дочери его слова доходили медленно. Ей даже и ответить нечего было. Она не поняла ни единого звука.
Выдохнула. Рука машинально потянулась к горячему лбу.
– Я ведь уже сказала...
– Я не клиент этого клуба, – Константин перевёл взгляд на неё. – И я не извращенец.
Из груди женщины вырвался нервный смешок, и она обеспокоенно переступила с ноги на ногу.
– Мне нужна девушка, которую со мной связывать не будет ничего кроме моей пастели и моих денег. Договор на месяц, после которого не остаётся никаких обязательств.
– Почему я? Думаю, в клубе найдется много желающих...
– Мне не надо много, – прервал Орлов. – А ты, я уверен, что качать права и претензии предъявлять не будешь. Именно это мне и нужно.
– Без обязательств, – протянула Вера. – А не легче снять кого-нибудь на одну ночь?
– Не легче, – серый взгляд ужесточился.
Мужчина поднялся с места и сняв со спинки пиджак, подошёл к ней.
Она почувствовала себя пустым местом для него. Словно и не было её вовсе.
Протянул ей какую-то бумажку, затем подошёл к двери, уверенно шагая по паркету Марата.
– У меня есть ребёнок, – бросила она ему в спину.
– Увеличиваю сумму втрое, – он обернулся. – Ведь дочку нужно кормить, не правда ли?
Глава третья
– Марат, – устало произнесла она. – Ты меня продал что ли?
Мужчина повернулся к ней и молча протянул полную кружку чая. Кожу зажгло, как только пальцы сомкнулись на керамической поверхности. Тяжело вздохнула и уставилась на поверхность горячего напитка. При малейшем её движении, волны с середины растекались до краёв. Вот и в её жизни так. Волнами. Вроде их немного, а такой силы, что выбраться невозможно их них. Затягивают. Заманивают в чёрное болото, из которого выхода обратно уже не будет точно.
– Я тебя не продавал.
– Тогда как это называется? – протянула бумажку с номером телефона и цифрами, от которых голова кругом.
Она бы такие деньги не отдала, если бы даже хоть всю жизнь с ней человек прожил.
– Вер, – Марат опустился на кресло рядом, а не как обычно за стол, значит, дело полное гав**.– Послушай. Орлов нормальный мужик. Без всяких закидонов.
– Ты считаешь это нормальным? – удивилась Кузнецова и кивнув на бумажку, отпила немного чаю. – Предлагать баснословные деньги за месяц проживания рядом – это нормально!?
– Вера, – мужчина вздохнул и потёр лицо широкими ладонями. – Он не извращенец.
Женщина нервно хмыкнула, пролив на себя несколько горячих капель. Не извращенец? Да он больной какой-то. И пусть по внешнему виду не скажешь, но внешность обманчива. Она всегда обманчива. Уж ей ли не знать!?
– Что касается баб, он абсолютно нормальный. Его на садо-мазо не тянет.
– Проверял уже? – не удержалась от смешка женщина и постаравшись спрятать улыбку за кружкой.
– Да не продавал я тебя! – рявкнул Марат. – Не продавал!
– Тогда какого х**на он заявился ко мне?
– Он за тобой уже несколько недель наблюдает. Всю информацию про тебя узнал. Что, где, когда...
Рука дрогнула, и чай пролился на дорогой паркет. Внутри забушевало сердце. Разум запротестовал, и захотелось плеснуть горячим напитком Назарову в лицо, но она не поддалась эмоциям. Сдержала себя. Как всегда сдерживала.
– Повтори? – спросила со сталью в голосе, не отрывая взгляда от глаз Марата.
Искала в них подвох. Хоть маленький. Никогда не имела привычку доверять начальству, тем более Назарову. Он с первых её дней пребывания в клубе, выделялся из всех прочих размытых лиц. Высокий, с внушительным телосложением и карими глазами мужчины, дорвавшегося до чего-то запретного и неправильного.
– Орлов примерно месяц уже как смотрит на тебя.
Вера отвела взгляд и сжала пальцы на кружке.
Какое-то сумасшествие происходило в жизни. Странный поворот в... скорее всего в никуда. Она ведь уже проложила себе дорогу, зачем куда-то сворачивать? К чему? А если... Если её заставят свернуть? Принудят уйти с верного пути? За всю жизнь её принудили только единожды. Но и этого хватило на всю оставшуюся жизнь. До сих пор расплачивается. Повторять печальный опыт желания внутри не находилось.
– Как-то странно, – протянула она. – Не находишь? И почему именно я?
– Вот это тебе лучше у него спросить, – посоветовал мужчина.
Кузнецова усмехнулась и встав на ноги, поставила кружку на стол. Оглянулась на Назарова, прищурившись, попыталась понять правда всё или нет.
– Марат, признайся, – она повернулась к мужчине всем корпусом. – Ты ведь без денег не остался?
– Я ведь тебе уже говорил, – отвернулся Назаров к окну
Вера прошла к выходу, не обращая внимания на обращённый к ней взгляд, как только она повернулась спиной. Вышла за дверь, молча, оставив мужчину в непонятном для него же самого состояния.
Марат помнил. До мельчайших подробностей помнил худую девчонку, умеющую вытворять под музыку что-то невообразимое. Обыкновенная с виду. Две ноги. Две руки. Но, оставить в покое, ни на яву, ни в мыслях её не мог. Думал, видел, наблюдал, следил, пытался понять, что она чувствует. Только не выходило ничего. Всегда с равнодушным лицом. В гримёрке, на сцене, даже во время секса, от которого его чуть ли не в бараний рог скручивало, у Веры же ноль эмоций. Старался её завлечь, удивить, хоть как-то обратить на себя внимания...
– Вера, Вера... – протянул мужчина и поднявшись с места, подошёл к бару.
Вытащив бутылку с водкой, глотнул из горла, поморщился. Вздохнул и посмотрел за стекло. Она уже на сцене. Плавно, тягуче-медленно, заставляя помутнеть рассудок двигалась женщина, которую он хотел заполучить больше всего на свете. Больше грёбанных денег, о которых грезил с детства и сейчас залез в такую зад**** – подумать страшно. Ради неё Марат готов бросить всё. Всё чего добился. Квартиру, кабаки, машину. Он хотел, что бы Вера была с ним. Мечтал. Наступив на горло, прекратил совместные встречи, назвав просто другом. Да какой к чертям друг, когда чуть ли не каждую секунду находящуюся рядом с ней, хотел разложить прямо вот здесь на столе и...
– Твою ж мать! – взревел мужчина.
Белая чашка с чаем полетел в стену, обрызгав дорогую мебель, паркет и оставив пятна на тёмных обоях.
Он сходит с ума. Съезжает окончательно. На ней. На огромных глазах, на голосе, на светлых волосах.
Воздух порциями вырывался из груди.
Это неправильно. Невозможно так хотеть, мечтать грезить только ею одной! Ведь столько юбок рядом. Стоит только оглянуться. Любая согласится. Разденется и сделает всё, как он хочет. Всего лишь одно его слово...
– Алёна! – рявкнул в коридор мужчина, не потрудившись спуститься вниз.
И так услышит. Эта девка всегда слышит. Где бы ни находилась. В любой момент готова раздвинуть ноги, руки... Господи, да что угодно, только его одно желание и она в любой позе.
– Ты меня звал?
Вот и сейчас так же. Двух минут не прошло. В короткой юбке, длинными волосами и прозрачной маечке на голое тело. Высокая, да ещё и на каблуках. Выше Веры.
Марат кивнул и, снова приложившись к горлышку бутылки, неопределённо махнул рукой.
Девушка молча, не отпуская взгляда, стянула маечку и бросила ту к своим ногам, совсем не стесняясь наготы. Обнажённая кожа груди покрылась мурашками. Мужчина это разглядел даже на расстоянии нескольких шагов.
Поставив бутылку на стол позади себя, подошёл ближе. Запустил ладонь в струящиеся чёрные локоны. Потянул руку вниз, вынуждая девушку запрокинуть голову назад. Голубые глаза Алёны расширились, и девушка призывно прогнулась.
Не Верины глаза. Не Верино тело. ЭТО ВООБЩЕ БЫЛА НЕ ВЕРА!
И зачем он только согласился позвать Веру для Орлова? Почему не отвёл взгляд Ферзя сразу, как только тот заприметил её? Ведь мог сказать, что... Да что-нибудь! А теперь Вера может запросто сказать "да" и Орлов заберёт её на месяц. На целых три недели!
Нет. Марат не врал, когда говорил, что Ферзь нормальный мужик. Нормальный, конечно. С этим даже если сильно захочешь, не поспоришь. Хваткий, дерзкий, успевший вовремя сосредоточить власть в своих руках. Уверенно и быстро смог заслужить уважение в определённых кругах. Говорил и действовал по делу, а сейчас... захотел Веру. Только дурак не понял бы для чего, она ему вдруг стала так нужна.
Назаров в их первый разговор о женщине, даже подумать не мог как всё это обернётся. До последнего был уверен, что далеко эта афёра не пройдёт. Понял всю ситуацию, когда Орлов пачечку зелёных из кармана достал и протянул молча. Разве можно отказаться? Наверное, можно, только Марат от денег лицо не воротил.
Мял пальцами нежную кожу девушки, чувствовал её поцелуи на коже, но взгляд сам собой приковался к сцене. Мужчина никогда не мог понять, чего хотела сама Вера. О чём думала или мечтала. Всегда на лице выражение абсолютного спокойствия и пустоты в глазах. Вот это доводило больше всего. Если бы он хоть немного догадывался о её желаниях... Кузнецова давно была рядом с ним.
Вера мотнула головой так резко, что волосы упали на лицо. Прикрыла глаза, плавным жестом отбросила пряди назад. Оглянулась в зал, держась руками за шест. Это уже было не по её правилам. Никогда за годы работы, старалась на клиентов не смотреть, либо в противоположную стену, либо в пол. А сейчас почему-то «шарила» глазами по мужчинам, сидящих за столиками, возле стойки. Прищуривалась и пыталась разглядеть силуэт через ширму для vip-гостей, но не находила...
Этот Орлов с первым своим появлением, заставил пойти против её же правил. Она не помнила его лицо. Черты смытые, тёмные, только глаза запомнились серые. Обычно у таких мужчин, как он, преобладают тёмные оттенки во внешности. Волосы, одежда, глаза, цвет кожи, а у этого... Странный он. Непонятный. Неподдающийся хоть какому-либо объяснению с её стороны. Обычно Вера с первого взгляда могла определить, кто к чему относится. Средний класс, делец, альфонс... Орлов под эти определения не подходил. Никак не могла его в уме назвать. Богатый, успешный, одним словом – хозяин жизни. Но всё равно что-то не то.
Покружившись над полом, снова не удержалась и взглянула в зал. Того кто ей нужен не было. Да и нужен ли он ей был? Просто совершенно нормальный интерес к человеку, который несколько минут назад предлагал ей огромные деньги. Совершенно глупое, необычное и неправильное предложение. Нормальные мужчины так себя не ведут с...
Вера усмехнулась самой себе.
С нормальными девушками, конечно, так себя не преподносят. С ними заводят семью, рождают детей, строят дома и принимают гостей по пятницам. А с ней... Женщина уже давно смирилась, что обычная "бабская" мечта у неё уже точно не сбудется. Кому она нужна такая? Если выразиться одним словом – поношенная. Пустышка с правильной фигурой и возможностями, от которых моментами воротило. Вера же себя красивой не считала. Слишком худая, маленькая ростиком, с постоянными мозолями на лодыжках, синяками на ногах и других частях тела. Это ещё не считая внутреннего состояния. С тараканами, непониманием, болью, сожалением. Этими "прелестями" вся душа была забита. Подзавязку. Добавь она хоть ещё какое-либо чувство – лопнет наверняка. Сойдёт с ума. Поэтому и старалась особо эмоций не проявлять. Не выбрасывать всё наружу, зная, что любой может наступить и растоптать. А ей разбиваться не хочется. Пусть и падать низко, но всё равно...
Ушла со сцены, пытаясь не споткнуться и не свернуть себе шею на ступеньках. По пути стянула парик, накинула халат. Пройдя в гримёрку, рухнула на диван и скинула надоевшие за вечер каблуки. Устало провела тыльной стороной ладони по лицу, наверняка размазывая весь макияж по коже. Плевать. Сотрёт потом.
– Верочка, а это к тебе Орлов приходил? – спросила Катька, уже переодевшаяся в свою одежду, хотя та немногим отличалась от сценических костюмов. Короткое, облегающее, блестящее тряпьё.
– Ну, допустим, – взглянув исподлобья на девушку, произнесла Кузнецова.
– Хочу тебя предупредить, – Катерина присев рядом, наклонилась к уху и шёпотом произнесла. – Ты с ним поосторожней. Он бешенный какой-то. Была я у него несколько месяцев назад в квартирке. Чуть руку не сломал, когда выталкивал за дверь, а я ведь до главного не дошла даже!
– Не поняла? – нахмурилась Вера, пытаясь вникнуть в смысл сказанного.
– Ну как не поняла!? – возмущённо воскликнула девушка. – Мы как только к нему зашли, он сразу – раздевайся. Я отпросилась в ванную на пару минут, – Катька задорно подмигнула. – Ну, задержалась на десять. Он дверь открывает, а у меня порошок в руке и минуты не прошло, как я в подъезде стояла. Ну, не варвар ли, а?...
