Текст книги "Энциклопедическое изложение масонской, герметической, каббалистической и розенкрейцеровской символической философии"

Автор книги: Мэнли Палмер Холл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 58 (всего у книги 59 страниц)

Граф Сен-Жермен описывался как человек среднего роста, пропорционально сложенный, приятной наружности, с правильными чертами лица. Он был смугл, с темными волосами, которые часто были припудрены. Одевался он просто, обычно в черное, но его одежды были всегда лучшего качества и превосходно сидели на нем. У него была мания приобретения камней, которые были у него не только на кольцах, но и на часах, цепочке, табакерке и даже на пряжках. Один ювелир оценивал пряжку на его башмаке в 200 000 франков. Граф часто описывался как человек среднего возраста, без единой морщины на лице, бодрый и здоровый. Он не ел мяса и не пил вина, и вообще редко ел в присутствии посторонних. Хотя его считали шарлатаном и самозванцем некоторые знатные лица при французском дворе, Людовик XV резко отчитал придворного за нелестное замечание о графе. Грация и благородство, которые были характерны для его поведения, вместе с совершенным чувством самоконтроля в любых ситуациях, говорили о внутренней утонченности и культуре, присущих ему с рождения. Этот замечательный человек имел удивительную и впечатляющую способность предсказания и угадывания даже самых малых деталей и вопросов, которые ему еще только хотели задать. Обладая чувством, родственным телепатии, он мог ощущать потребности в его пребывании в каком-нибудь далеком городе или государстве. Известно, что у него была удивительная привычка появляться дома у себя или друзей без использования тех удобств, которые предоставляются дверьми; он и покидал помещения часто в такой же простой манере.

Граф Сен-Жермен путешествовал по многим странам. Во время правления Петра III он был в России, а между 1737 и 1742 гг. он был гостем при дворе шаха Персидского. По поводу его путешествий Уна Бирх писала: «Путешествия Сен-Жермена занимают большой период времени и покрывают огромное число стран. От Персии до Франции и от Калькутты до Рима – везде он был известен и почитаем. Гораций Уолпол говорил с ним в Лондоне в 1745 году, Клайв знавал его в Индии в 1756 году; мадам Аллемар уверяла, что она видела его в Париже в 1789 году, через пять лет после его предполагаемой смерти; многие люди были уверены в том, что они говорили с ним в начале XIX века». Он был на короткой ноге с коронованными особами в Европе и имел множество друзей среди выдающихся людей всех национальностей. Он часто упоминался в мемуарах тех дней, и всегда как очень таинственная личность. Фридрих Великий, Вольтер, мадам де Помпадур, Руссо, Четем, Уолпол – все они знали его лично, и все жгуче интересовались его происхождением. Но так никто и не смог, даже по прошествии десятилетий, раскрыть, почему он появлялся как якобинский агент в Лондоне, как шпион в Петербурге, как алхимик и знаток картин в Париже и как русский генерал в Неаполе. «Время от времени приоткрывается завеса, и мы видим его музицирующим в Версале, сплетничающим с Уолполом в Лондоне, сидящим в библиотеке Фридриха Великого в Берлине или проводящим встречи посвященных в пещерах Рейна».

Граф Сен-Жермен считается человеком, который играл важную роль в активизации масонов. Делались, однако, постоянные усилия, чтобы дискредитировать его масонские привязанности, и вызывалось это, вероятно, мотивами скрытыми. Примером такого подхода может служить заметка, появившаяся в книге «Секретные традиции масонства» Артура Уэйта. Автор после нескольких уничижительных замечаний приводит гравюру ложного Сен-Жермена, а именно портрет французского генерала с тем же именем, и не осознает, что это два разных человека. Вне всяких сомнений, Сен-Жермен был масоном и тамплиером; мемуары Калиостро прямо говорят о том, что к его инициации в орден рыцарей тамплиеров был прямо причастен Сен-Жермен. Многие из тех блистательных людей, с которыми граф имел близкие отношения, были высокими масонами, и сохранились многие свидетельства того, что Сен-Жермен был большим знатоком масонской мудрости. Вполне допустимо и предположение о том, что он был связан и с розенкрейцерами, вероятно, являлся даже главой их ордена.

Граф Сен-Жермен был хорошо знаком с принципами восточного эзотеризма. Он практиковал восточную систему медитации и концентрации, его несколько раз заставали сидящим в позе Будды. Он периодически удалялся в сердце Гималаев, откуда внезапно возвращался в свет. Однажды он сказал, что пробудет в Индии 85 лет и затем снова вернется к своим европейским делам. Иногда он признавал, что выполняет приказы высших сил. Но о том, что он был послан школой мистерии в мир для выполнения определенной миссии, он умолчал. Граф Сен-Жермен и сэр Фрэнсис Бэкон были двумя величайшими эмиссарами за последние две тысячи лет, посланными в мир секретным братством.

Теософ Фрэнсис Адни полагает, что граф Сен-Жермен не был сыном принца Ракоши из Трансильвании, но, учитывая его возраст, он не мог быть не кем иным, как самим князем Ракоши, который был известен как натура, склонная к философии и мистицизму. Тот же самый писатель верит, что Сен-Жермен прошел через «философскую смерть» в 1884 году, как это сделал Фрэнсис Бэкон в 1626 году и Франсуа Ракоши в 1735 году. Адни еще верит в то, что Сен-Жермен был знаменитым графом Габалисом, а как граф Хомпеш он был последним гроссмейстером рыцарей Мальты. Хорошо известно, что многие члены европейских секретных обществ инсценировали собственную смерть для различных целей. Маршал Ней, член Общества неизвестных философов, избежал расстрела и жил под именем Питера Стюарта Нея в Северной Каролине около тридцати лет. На смертном одре Ней сказал доктору Локку, его врачу, что он был маршалом Франции Неем.

По поводу неуловимого графа Сен-Жермена А. Ланг пишет: «На самом ли деле Сен-Жермен умер во дворце принца Чарльза в 1780–1785 гг.? Не удалось ли ему во время революции бежать из французской тюрьмы, где его якобы видел Гросли? Не он ли был известен лорду Литтону в 1860 году? Не является ли он таинственным московским советником далай-ламы? Кто знает? Он любимый персонаж мемуаров XVIII века» (см. «Исторические мистерии»).

Эпизоды из американской истории

Много раз задавали вопрос, а не был ли Фрэнсис Бэкон в своей «Новой Атлантиде» провидцем великой цивилизации, которая должна была вскоре возникнуть на земле Нового Света? Не может быть никаких сомнений в том, что тайные общества в Европе планировали скрытое утверждение на американском континенте «новой нации, воспитанной в свободе и преданной идее, что все люди созданы равными». Два случая в ранней истории США свидетельствуют о том влиянии, которое эти молчаливые структуры долгое время оказывали на судьбы людей и религий.

Для них нация является лишь средством распространения идей, и если нация верна этим идеям, она выживает, а если она от них отклоняется, то исчезает с лица земли, подобно древней Атлантиде.

В своей восхитительной маленькой работе «Наш флаг» Роберт Кэмпбелл раскрывает детали темного, но чрезвычайно важного эпизода американской истории – учреждения колониального флага в 1775 г. Эпизод включает рассказ о таинственном человеке, о котором ничего неизвестно, кроме того, что он был на короткой ноге с генералом Джорджем Вашингтоном и Бенджамином Франклином. Кэмпбелл так описывает его:

«Мало что известно об этом старом джентльмене, за исключением того, что к нему иногда обращались “Профессор”. Он часто упоминал о событиях, свидетелем которых был и которые произойти сто с лишним лет назад. И, тем не менее, он был бодр, активен и в здравом уме. Он был высок, тонко сложен, легок, имел благородные манеры, будучи вежлив, грациозен и настойчив. Для времени и нравов колонистов его образ жизни был весьма странен: он не ел рыбы, домашней птицы и мяса, никогда не использовал в пищу никакой зелени или чего-либо незрелого, не пил спиртного, но употреблял только зерновые, зрелые фрукты, орехи, слабый чай, мед и сахар.

Он был образован, культурен и осведомлен обо всем. Он проводил много времени, роясь в старых книгах и древних манускриптах, которые пытался дешифровать, перевести или переписать. Эти книги и манускрипты, как и свои собственные сочинения, он никому не показывал и никогда не упоминал о них даже в разговорах с семьей, разве что случайно.

Он всегда запирал их тщательно в большой старомодный сундук, когда оставлял свою комнату, даже когда уходил на обед. Он предпринимал долгие прогулки в одиночку, часто сидел на холмах среди травы. Он свободно обращался с деньгами, но не был при этом расточительным, и деньги у него всегда водились. Он был спокойным, очень умным и интересным человеком, семьянином, в разговорах производил впечатление эрудита. Короче, он был таким человеком, которого нельзя не заметить, но с которым весьма трудно свести знакомство и у которого не придет в голову расспрашивать про его прошлое, откуда он пришел, чего он ждет и куда он отправится».

Видимо, больше чем случайностью оказалось то, что члены Комитета колониального конгресса по учреждению флага были приглашены в Кембридже в гости к той семье, где как раз остановился профессор. Здесь же к ним присоединился генерал Вашингтон для решения вопроса об эмблеме. Судя по их поведению, Вашингтон и Франклин знали профессора и пригласили его для работы в Комитете. В ходе совещания все предложения профессора принимались с почтением. Он предложил проект, символика которого наиболее соответствовала идее нового флага, и его предложение без колебаний приняли шесть членов Комитета. После эпизода с флагом профессор исчез, и больше никто о нем не слышал.

Не распознали ли Вашингтон и Франклин в профессоре эмиссара школы мистерии, которая уже долго контролировала политические судьбы нашей планеты? Бенджамин Франклин был философом и масоном, возможно, и посвященным розенкрейцером. Он и маркиз Лафайет, еще одна таинственная фигура, составляли два наиболее важных звена цепи обстоятельств, кульминация которых заключалась в установлении свободного и независимого государства – тринадцати бывших американских колоний. Философские достижения доктора Франклина хорошо видны из «Альманаха бедного Ричарда», издаваемого им много лет под именем Ричарда Сондерса. Его же интерес к масонам и масонству виден из переиздания им работы Андерсона «Составляющие масонства», редкой и вызвавшей в свое время споры работы.

Второй из таинственных эпизодов произошел 4 июля 1776 года. В старом Государственном доме в Филадельфии собралась группа людей для решения грандиозной задачи разрыва последних связей между старой и новой странами. Это был серьезнейший момент, и многие из них боялись, что поплатятся жизнью за эту дерзость. В разгар споров раздался резкий голос. Разговоры смолкли, и все обратили взоры на незнакомца. Кто был этот мужчина, внезапно оказавшийся среди них и пригвоздивший их своим обращением? Они никогда не видели его прежде, никто не знал, когда он появился, но его высокий рост и бледное лицо внушали им благоговение. Его голос звенел священным рвением и проникал в самую глубину их душ. Его заключительные слова прогремели по всему дому: «Бог сделал Америку свободной страной!» И тут незнакомец рухнул в кресло в изнеможении, а вокруг воцарился полный энтузиазм. Подпись за подписью ложились на пергамент – «Декларация Независимости» была подписана. Но где тот человек, который сподвигнул их на решение этой бессмертной задачи? Кто снял пелену с их глаз и открыл им, по крайней мере частично, великую цель, которая была уготована нации? Он исчез, и его больше никто никогда не видел и даже не знал, кем был незнакомец. Этот эпизод очень сходен с аналогичными эпизодами, о которых свидетельствуют древние историки и которые происходили всякий раз при основании новой нации. Являются ли они просто совпадениями или же демонстрируют божественную мудрость древних мистерий, все еще существующих в нашем мире и служащих людям так же, как они делали это в прошлом?

Заключение

Филипп, царь Македонский, решивший во что бы то ни стало получить учителя, способного передать высшее знание его четырнадцатилетнему сыну Александру, к тому же самого знаменитого и ученого из философов, связался по этому поводу с Аристотелем. Он отправил греческому мудрецу следующее письмо: «Филипп Аристотелю с пожеланиями здоровья! Ты знаешь, у меня есть сын. Я благодарю богов не столько за то, что он родился, сколько за то, что он родился в твое время,потому что я надеюсь, что ты возьмешься за его воспитание и образование, чтобы он стал достойным нас обоих и смог унаследовать царство». Приняв приглашение Филиппа, Аристотель поехал в Македонию в четвертый год 108 Олимпиады и восемь лет оставался наставником Александра. Любовь и уважение Александра к своему учителю были столь же велики, как и к отцу. Он говорил, что отец дал ему бытие,а Аристотель дал ему благополучие.

Аристотель передал Александру основные принципы античной мудрости, и через них юный македонец понял трансцендентный характер греческого учения. Поднятый своим просвещенным учителем до порога философских сфер, он чтил мир мудрецов. Этот мир, по велению своей души и судьбы, он решил не завоевывать.

Аристотель в свое свободное время редактировал и аннотировал «Илиаду» Гомера и представил завершенный труд Александру. Юный завоеватель столь ценил эту книгу, что брал ее с собой во время всех кампаний. Во время триумфа над Дарием, обнаружив среди трофеев украшенную драгоценными камнями шкатулку для мазей, он вывалил содержимое на землю, заявив, что наконец-то нашел достойную шкатулку для «Илиады»!

^{ДВУГЛАВЫЙ ОРЕЛ ВЫСОЧАЙШИЙ СИМВОЛ}

^{Здесь изображен верховный жрец, хозяин двойной священной империи высшей и низшей вселенных. Древняя эмблема равновесия состоит из андрогинного тела, увенчанного двумя головами, одной мужской, другой женской, с одной короной на обе головы. Это единственное совершенное существо, в котором все противоположности примиряются, и совершенство это выражено двумя головами равного достоинства и величия. Вот почему эмблема двуглавого орла олицетворяет идею завершенности и означает философский камень, окончательное состояние души, абсолютное и трансцендентное совершенство, возникающее только в результате полнейшего развития скрытых возможностей индивида. Философски тридцать третья степень древнего шотландского ритуала представляет сокровеннейшее святилище масонского мистицизма. Если бы двуглавый орел, символ величественной степени, обрел способность к речи, он сказал бы: «Только тот может носить мое изображение, в ком нет вероломства, в ком все страсти превратились в сочувствие, все естественное невежество – в божественную мудрость, себялюбие – в небрежение собой, потому что я – древняя и священная эмблема всего великого, совершенного и истинного. Я представляю духовное состояние, умственное устремление и физическое совершенство лишь избранников на земле. Я – символ всех просветленных и преображенных душ, которые будут рождены вновь и предстанут перед троном Божества. Я – символ стража ворот, потому что один мой лик отражает вид моего Творца, а другой лик – вселенную, им сотворенную. Моими крыльями интуиции и разума человек восходит до положения между небом и землей. Он, в ком я простер свои крылья, больше, чем человек, и меньше, чем бог: следовательно, он богочеловек. В когтях своих я держу пылающий меч херувима, пылающий дух огня, чьим таинством освящено мое существование. Я – символ Инициатора, который через века несет Ганимеда на своей спине и представляет его богам».}

Во время Азиатской кампании Александр узнал о том, что Аристотель опубликовал один из самых замечательных своих трудов, и это сильно опечалило молодого царя. Поэтому Аристотелю, завоевателю неизвестного, от Александра, завоевателя известного, было послано письмо, полное упреков, в котором признавалась недостаточность мировой славы и власти:

«Александр Аристотелю с пожеланиями здоровья! Ты был не прав, когда опубликовал те ветви науки, которые до сих пор были известны только через изустную передачу. В чем же я буду превосходить других, если то глубочайшее знание, которое ты мне сообщил, стало доступно другим? С моей точки зрения, я превосхожу всех остальных в тончайших отраслях знания, а не во власти и силе. Прощай». Получение этого письма не произвело ни малейшего действия на спокойную жизнь Аристотеля, который ответил, что, хотя содержание труда было сообщено многим, никто из тех, кто ознакомился с ним, не смог понять его истинного значения.

Несколькими годами позднее Александр Великий перестал существовать во плоти, и с его телом разрушилась вся его империя, основанная и сцементированная его личностью. Через год Аристотель ушел в тот великий мир, тайны которого он так часто обсуждал со своим учеником в Ликее. Но как Аристотель превосходил Александра в жизни, так он превосходил его и в смерти. И хотя его тело покоится в забытой всеми могиле, великий философ продолжает жить в своих интеллектуальных достижениях. Век за веком отдают ему должное, поколение за поколением рассуждают о его теоремах. Благодаря явному превосходству своих рациональных способностей, Аристотель, «мастер тех, кто знает», как назвал его Данте, стал подлинным завоевателем того самого мира, который Александр мечтал подчинить мечом.

Таким образом было продемонстрировано, что пленением тела человека сам человек еще не пленен – нужно еще взять его разум. Чтобы освободить человека, недостаточно стряхнуть оковы с его конечностей – должен быть освобожден от невежества его ум. Физическое завоевание должно когда-нибудь кончиться, потому что, рождая ненависть, оно сподвигает ум отомстить за оскорбленное тело. Но все люди подчиняются по своей воле или же неохотно уму, превышающему их собственный. То, что философская культура Древней Греции, Египта и Индии превышает философскую культуру современности, признается всеми, даже самыми рьяными приверженцами модернизма. Золотая эра греческой эстетики, великих интеллектуальных достижений и этики никогда не имела себе равных. Истинный философ принадлежит к наиболее благородному ордену, народ, давший миру просвещенных мыслителей, благословен, и народ этот часто вспоминается в связи с мыслителями. В знаменитой пифагорейской школе в Кротоне философия считалась незаменимой в жизни человека. Тот, кто не мог оценить благородства и силы мысли, не заслуживал того, чтобы жить. Следовательно, когда из-за извращенности ума или натуры член философского братства изгонялся из него или же уходил добровольно, на кладбище братства воздвигался надгробный камень. Потому что тот, кто интеллектуальным и этическим целям предпочел материальную сферу с ее иллюзиями чувств и ложными амбициями, считался мертвым для сферы реальности. Жизнь как рабство перед чувствами рассматривалась пифагорейцами как духовная смерть, а смерть в чувственном мире считалась ими началом духовной жизни.

Философия дарует жизнь в том смысле, что открывает благородство и цель ее. Материальность дарует смерть в том смысле, что омертвляет или затеняет те стороны человеческой души, которые должны отзываться на живительные импульсы творческой мысли и облагораживающих добродетелей. Как проигрывают этим стандартам старых дней законы, по которым люди живут в XX веке! Сегодня человек, возвышенное создание с бесконечными возможностями самоусовершенствования, в попытках равняться на ложные стандарты отворачивается от данной ему от рождения способности к пониманию и, не осознавая последствий, кидается в поток материального иллюзорного бытия. Драгоценный срок его ранней жизни он посвящает тщетным усилиям установить для себя продолжительную власть в мире непродолжительных вещей. Постепенно память о его жизни как духовном бытии улетучивается из его объективного ума, и он фокусирует свои частично пробудившиеся способности на производстве, которое он считает единственной реальностью. С высоты своего «я» он медленно погружается в мрачные глубины эфемерности. Он падает до уровня животного и весьма примитивно бормочет о проблемах, возникающих в связи с его недостаточным знанием Божественного Плана. В мрачном беспорядке огромного индустриального, политического и торгового ада люди ввергают себя в агонию и в клубящемся тумане пытаются схватить и удержать гротескные фантомы успеха и власти.

Несведущий в отношении целей жизни, причин ее, относительно всего того, что прячется за тайной смерти, и все же внутри себя обладающий ответом на все эти вопросы, человек охотно жертвует прекрасным, истинным и добрым во имя запятнанного кровью алтаря мировых амбиций. Мир философии, этот прекрасный сад мысли, в котором мудрецы объединены узами братства, исчез. Вместо него поднялась империя из камня, стали, дыма и ненависти – мир, в котором миллионы созданий суетятся в отчаянных попытках просуществовать и в то же время поддержать те институты, которые ими созданы и которые неизбежно влекут их к неизвестному концу. В этой физической империи, которую человек воздвиг в тщеславной вере в то, что он может затмить небесное царство, все обращается в камень. Привлеченный блеском прибыли, человек смотрит в лик Медузы и гибнет, окаменев.

В этот коммерческий век наука касается только лишь классификации физического знания и исследования временных и иллюзорных аспектов природы. Ее так называемые практические открытия связывают человека еще теснее узами физических ограничений. Религия, и та становится материалистической: красота и благородство веры измеряются размерами гигантской кладки из камня, размерами состояния или балансовыми бумагами. Философия, которая связывает небо и землю, подобно огромной лестнице, по ступеням которой просвещенные всех веков восходят в подлинную Реальность, даже философия становится прозаической и разнородной массой конфликтующих точек зрения. Нет больше в ней красоты, благородства и ее трансцендентности. Подобно другим ветвям человеческой мысли, она стала материалистической – «практической», и ее достижения направлены на то, чтобы внести свой вклад в этот современный мир из камня и стали.

В ранг так называемых образованных и ученых людей поднялись мыслители, которых можно отнести к школе мирских мудрецов. После того как они пришли к поразительному заключению, что они являются интеллектуальной солью земли, эти джентльмены письма провозгласили себя окончательными судьями всего познаваемого, как человеческого, так и божественного. Эта группа утверждает, что все мистики должны быть эпилептиками, а большинство святых – невротиками! Они провозгласили Бога продуктом примитивных суеверий. Вселенная, по их мнению, не имеет цели. Бессмертие является вымыслом и воображением, а выдающаяся индивидуальность – лишь счастливой комбинацией клеток! Пифагор, с их точки зрения, страдал «бобовым комплексом». Сократ же был известным алкоголиком. Святой Павел был подвержен припадкам. Парацельс был шарлатаном и знахарем, граф Калиостро – жуликом, а граф де Сен-Жермен – самым выдающимся обманщиком в человеческой истории!

^{Из книги «Амфитеатр мысли» Хунрата}

^{ВХОД В ДОМ МИСТЕРИЙ}

^{Эта символическая фигура, представляющая путь вечной жизни, описана Хунратом таким образом: «Это портал амфитеатра единственно истинной и вечной мудрости, узкий, недостаточно великолепный, и посвящен он Иегове. Вход в этот портал образуется мистическими ступеньками. Это семь теософских, или скорее философских, ступенек к доктрине Верных Сыновей. После восхождения по лестнице путь к Богу Отцу лежит через прямое вдохновение или же через различные медитативные средства. Согласно семи законам оракула, сияющим при входе в портал, тот, кто озарен прямым вдохновением, имеет право пройти и глазами и умом видеть и размышлять в христианско-каббалистической, божественно-магической, физико-химической манере над природой мудрости, блага и власти Творца с той целью, чтобы не умереть софистически, а жить философски, чтобы ортодоксальные философы могли с помощью искренних философов расширить работы Господа, восславить Бога и стать благословенными друзьями Бога». Приведенные выше фигура и текст составляют одно из наиболее замечательных описаний того, как выглядит Дом Мудрого Человека, и путей, которые к нему ведут.}

Что общего у возвышенных концепций просвещенных спасителей и мудрецов с этими фокусническими искаженными произведениями «реализма» нынешнего века? Во всем мире мужчины и женщины, приземленные бездушными культурными системами сегодняшнего мира, взывают к возвращению изгнанного века красоты и просвещения, к возвращению практического в высочайшем смысле этого слова. Некоторые начинают понимать, что так называемая цивилизация в своей нынешней форме закатывается и находится на грани исчезновения. Ее холодность, бессердечность, торгашество, материальная эффективность и непрактичность исключают возможность подлинного выражения любви, идеальности и возвышенности, ради которых и стоит жить. Все в мире ищут счастья, но не знают, где его искать. Человек должен знать, что счастье венчает поиски душой понимания. Только через реализацию бесконечного блага и бесконечной завершенности могут быть достигнуты внутренний мир и покой. Вопреки геоцентризму в человеческом уме есть нечто такое, что устремляется к философии, и не просто к философским канонам, а к философии в самом широком и полном смысле.

Великие институты философии прошлого снова должны возродиться, потому что только они смогут приподнять завесу, отделяющую причину от следствия. Только мистерии, эти подлинные собрания мудрых, могут открыть страждущему человечеству эту большую и славную вселенную, которая является истинным домом для духовного существа, называемого человеком. Современная философия потерпела неудачу потому, что считает мышление просто интеллектуальным процессом. Материалистическая мысль есть безнадежно погрязший в торгашестве способ мысли. Сила мысли всегда зиждилась в спасителях человечества. Мифологические и исторические реформаторы всех веков были персонификацией этой силы. Тот, кто более разумен, нежели его сосед, немного лучше, чем его сосед. Тот, кто мыслит более высокими рациональными категориями, нежели весь остальной мир, именуется великим мыслителем. Тот, кто мыслит низшими категориями, называется варваром. Таким образом, сравнительное рациональное развитие есть истинная мера индивидуального эволюционного статуса.

Кратко сформулированная истинная цель античной философии состоит в раскрытии метода, посредством которого может быть ускорен процесс развития рациональной природы, вместо ожидания более медленного процесса, идущего по воле природы. В словах «философская жизнь» скрывается высший источник силы, достижение познания, раскрытие Бога внутри нас. Это ключ к Великой Работе, таинству философского камня, потому что это означает, что алхимическое превращение завершено. Таким образом, античная философия была в первую очередь способом жизни, и только во вторую – интеллектуальным методом. Только тот мог стать философом в высочайшем смысле, кто жил философской жизнью. Чем человек живет, к знанию того он и приходит. Следовательно, великий философ – это тот, кто ведет тройственную жизнь – физическую, духовную и умственную, и все эти аспекты пронизаны рациональностью и полностью подчинены ей.

Физическая, эмоциональная и умственная жизни человека могут выгодно дополнять друг друга или же вредить друг другу. Так как физическая природа является средой для умственной, только тот ум способен к рациональному мышлению, что восседает на троне гармоничной и в высшей степени очищенной материальной конституции. Отсюда правильное действие, правильное чувство и правильное мышление являются предпосылками правильного знания, и достижение философской власти возможно только теми, кто гармонизировал свою жизнь со своим мышлением. Мудрый поэтому говорит, что нельзя достичь высот науки познания до тех пор, пока не достигнешь высочайших стандартов в науке жизни. Философская сила есть, следовательно, естественный результат и продолжение философской жизни. Как физическое существование утверждает важность физических вещей, как монастырский метафизический аскетизм утверждает желательность экстатического состояния, так и полное поглощение философией вводит сознание мыслителя в наиболее возвышенную и благородную из всех сфер – в чистый философский, или рациональный, мир.

В цивилизациях, главным признаком которых является чистая суета, философ представляет уравновешивающий интеллект, способный обеспечить культурный рост. Установление философского ритма в природе индивида обычно требует от пятнадцати до двадцати лет. В течение всего этого времени ученики прошлого были подчинены весьма суровой дисциплине. Все разнообразие жизни постепенно сводилось к более узкому кругу интересов и фокусировалось на размышлении. В античном мире был еще один важный фактор, который входил в формирование интеллекта и который находится полностью за пределами постижения современными мыслителями, – инициация в философские мистерии. Человек, который продемонстрировал свои умственные и духовные способности, принимался в организацию ученых, и ему открывалось бесценное наследие тайной мудрости, передаваемой от поколения к поколению. Это наследие философской истины не сравнимо ни с каким временем, и каждый ученик, допущенный в эти братства мудрых, вносил, в свою очередь, свой индивидуальный вклад в сокровищницу знания.

Единственной надеждой мира является философия, потому что все печали современной жизни происходят из-за недостатка собственно философских законов. Тот, кто чувствует хотя бы частично благородство жизни, не может не понимать поверхностного характера активности в нынешнем веке. Есть прекрасное выражение: один человек не может преуспеть до тех пор, пока не разовьет своей собственной философии. Ни один народ не может достичь подлинного величия до тех пор, пока он не выработает адекватную философию и не будет проводить в жизнь политику, совместимую с этой философией. Во время Мировой войны так называемая цивилизация изошла ненавистью, когда одна ее часть схватилась с другой, когда люди безжалостно уничтожали все, даже человеческие жизни. Они уничтожали те достояния человеческой мысли, которыми рационально направлялась человеческая жизнь. Воистину, прав был Магомет, когда говорил, что чернила философов более драгоценны, чем кровь мучеников. Бесценные документы, неоценимые свидетельства достижений, знания, накопленные веками терпеливого наблюдения и экспериментирования избранниками земли, – все это было уничтожено без тени сожаления. Чем было знание, чем были истина, красота, любовь, идеализм, философия или религия по сравнению с желанием человека контролировать бесконечно малое пространство в космосе на ничтожный момент времени? Для того чтобы удовлетворить свои амбиции, человек искоренит вселенную, даже если он знает, что через несколько лет он должен покинуть этот мир, оставляя все, что он сумел захватить, для новых схваток.