Текст книги "Ангел в моей постели"

Автор книги: Мелоди Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 6

Дэвид отошел в сторону, пропуская Мэг в коридор.

– Не могу поверить, что ты поступил подобным образом, – прошептала она и посмотрела ему в глаза.

Дэвид ответил ей удивленным взглядом.

– Можно мне увидеть бумаги, которые подписал и отдал тебе сэр Генри?

Он достал из жилетного кармана сложенный документ:

– Пожалуйста.

– Может быть, тебе следовало бы постараться проиграть сэру Генри, Дэвид?

– Мне? – Он рассмеялся. – Сэр Генри – настоящая акула.

Дэвид пришел сюда не для того, чтобы отнять у старика его собственность, и пока Виктория читала договор о продаже, подписанный сэром Генри, мысли Дэвида приняли совсем другое направление. Он перевел взгляд с ее пухлой нижней губы на мокрое синее платье и остановился на волнующих линиях бедер.

В те дни, которые Виктория провела в плену, она пользовалась мылом Дэвида. Он заглянул в ее фиалковые глаза.

– Что я могу сказать? – Он и не думал признаваться в плотских посягательствах, как в тех случаях, когда попадался при совершении какого-либо другого греха. – На тебя приятно смотреть, когда ты вся мокрая.

– До чего же ты бессовестный, Дэвид! – Она швырнула ему документ. – Я не только позволила тебе снова влезть в мою жизнь, но еще помогла захватить имение сэра Генри. Предполагалось, что ты только заплатишь налоги. А теперь ты владеешь Роуз-Брайером и тремя тысячами акров, примыкающих к нему?

– Мэг...

– Как ты смеешь втираться в доверие моей семьи?

Дэвид понизил голос:

– Ты не думаешь, что здесь неподходящее место для разговора? Ведь считают, что мы нравимся друг другу.

– О Боже! Разве я не ввела тебя в семью, кузен Дэвид, барон Донелли Чедвик, только что вернувшийся из джунглей Центральной Африки? – Она запечатлела на его щеке поцелуй и прошептала ему на ухо: – Признаться, я была разочарована, когда узнала, что тебя не съели каннибалы. Моя потеря, дорогой кузен.

Он обнял ее за плечи.

– И все же я избежал судьбы множества охотников в моем отряде. Ты проиграла, а я выиграл.

Она уперлась ладонями ему в грудь.

– Отпусти меня, Дэвид.

Он улыбнулся, заметив, как пульсирует жилка на ее шее. Ему нравилось, что он смущает и возбуждает ее, что она ощущает исходящий от его тела жар желания.

– Я должен показать тебе свои шрамы, девушка.

– Ты как был, так и остался тираном, – процедила она сквозь зубы. – Тебе очень подходит фальшивый титул.

– Так же как тебе твой, леди Манро, – парировал он.

За исключением того, что она достойно носит свой титул, подумал Дэвид. Он ослабил объятия. Она отшатнулась, и по ее широко раскрытым глазам он понял, какое смятение вызвали в ней его слова. Она повернулась, чтобы уйти. Поправляя брюки, он прищурился, увидев, как взметнулись ее мокрые юбки, и немного задержался, прежде чем последовать за ней.

В кухне Бетани приготовила две порции горячего пунша и протянула одну кружку Мэг.

– Я сделала его крепким, – улыбнулась Бетани.

– Где плащ лорда Чедвика? – спросила Виктория, явно намереваясь вышвырнуть Дэвида под дождь.

Бетани подала Дэвиду вторую кружку.

– Не вздумайте уезжать от нас ночью, милорд. У нас достаточно места.

– Бога ради, Бетани!..

– Он может сорваться с обрыва, Виктория. Предоставив Бетани отстаивать его интересы, Дэвид смотрел на Мэг. Она стояла перед горящим очагом.

– Уверена, его милость хорошо знает дорогу. Гроза не такая уж сильная.

От раскатов грома сотрясалась крыша. Виктория глотнула из кружки и перевела взгляд на Дэвида.

– По-моему, кузина все еще не может простить мне то, что я связывал ее косички узлом, когда она была маленькой, – произнес Дэвид, обращаясь к Бетани, но слова его предназначались Мэг.

– Что он делал? – рассмеялась девушка.

Едва сдерживая смех, Дэвид смотрел на Мэг. Она, конечно же, знает, что он не привязывал ее за волосы к спинке кровати, а раздевал и прижимался губами к таким местам ее обнаженного тела, что при одном лишь воспоминании об этом у нее даже сейчас горели щеки.

– И еще она никогда не могла обогнать меня, когда мы катались на лошадях. Думаю, она затаила на меня обиду, – прошептал он.

Дождь забарабанил по коттеджу. Бетани повернулась к Мэг:

– Никому не следует выходить из дома в такую ночь. У нас хватит места. – Она улыбнулась Дэвиду: – Если вы ничего не имеете против Зевса, лорд Чедвик.

– Зевса?

– Это кот моего брата. Он спит на кровати в комнате Натаниела.

Дэвид взглянул на Мэг, она была явно недовольна. В Дэвиде шевельнулось чувство вины: она оказалась в меньшинстве и ее перехитрили – сначала он, затем сэр Генри, а теперь и Бетани.

– Только если это устраивает леди Манро. – Он отодвинул кружку с пуншем. Ему хотелось остаться, но не потому, что здесь было тепло и уютно.

– Конечно, устраивает. – Бетани взглянула на Мэг: – Не так ли?

– Я не сменила простыни.

– Не имеет значения, – сказал он.

– Для него это не имеет значения, – повторила Бетани.

У Мэг вытянулось лицо.

– У вас нет одежды. Он развел руками, не желая воспользоваться ее поражением:

– Она на мне.

– Чудесно! – Бетани захлопала в ладоши. – Я провожу его в комнату.

– Ты не сделаешь ничего подобного, Бетани Манро, – заявила Мэг. – Тебе, я думаю, пора спать. – Смягчив тон, она добавила: – Нам с его милостью надо кое-что обсудить. Это семейные дела.

Бетани обратилась к Дэвиду:

– Я увижу вас завтра?

– Можете рассчитывать на это, мисс Манро, – сказал он, сунув руки в карманы.

– Как хорошо, что вы здесь.

– Спокойной ночи, Бетани, – сказала Мэг, выпроваживая ее.

Бетани присела в глубоком реверансе:

– Спокойной ночи, милорд.

Дэвид, догадываясь о чувствах Бетани, как это случалось с ним не раз, смотрел вслед убегавшей девушке. Кашлянув, он взглянул на хмурое лицо Мэг, которая тоже наблюдала за девушкой, вероятно, думая о том же.

Дэвид подумал, была ли когда-нибудь Мэг такой же юной, как Бетани, или такой же уязвимой. Он встретил ее, когда она была ненамного старше Бетани. Он смотрел на Мэг. Свет очага падал на ее длинные черные волосы, мокрые от дождя.

Он не мог отвести от нее глаз. Словно прочитав его мысли, Мэг повернула голову. И Дэвид неожиданно осознал, что перед ним самая обольстительная и загадочная женщина на свете.

Его жена.

– Это было интересно, – произнес он.

– Не обольщайся. Бетани каждый месяц в кого-нибудь влюбляется. Теперь, в октябре, она влюбилась в тебя.

Дэвид усмехнулся:

– Я и мысли такой не допускаю.

Она отвернулась и, казалось, задумалась. Молния осветила окно за ее спиной, и он увидел, что Мэг не так уж равнодушна к нему, как казалось.

– И правильно делаешь. Она восторженная и очень молодая. Совсем не знает жизни. У меня нет желания притворяться, будто что-то изменилось с твоим появлением, Дэвид.

– Мы с тобой заключили сделку относительно этого дома. Я не собираюсь отказываться от своего слова.

Она взяла лампу, стоявшую на столике.

– У нас нет слуг, чтобы помочь тебе привести себя в порядок. Если тебе понадобится вода, в умывальнике есть насос. Полотенца для ванной в шкафу за кухней. Заплатить налоги за Роуз-Брайер недостаточно, чтобы стать его хозяином. Эсма подает завтрак рано.

– Я знаю, что ты обо мне думаешь.

– Ты просто не способен понять, что я думаю! – Она покачала головой и посмотрела ему в глаза. – Это не твоя семья. Не твои близкие. Я не хочу, чтобы они страдали. Ты оказался здесь только потому, что должен схватить полковника Фаради.

– Меня не очень интересует судьба этого предателя и убийцы, но я держу слово, Мэг. – Почему он оправдывается? Дэвид испытал досаду. – А где сегодня ночует Рокуэлл?

– В домике садовника. – В ее тоне слышалась неуверенность, и он понял, что она почувствовала его настроение. – Завтра я распоряжусь, чтобы он перебрался в один из бельевых чуланов возле кухни.

– Не сомневаюсь, он оценит эти апартаменты.

– Это большой стенной шкаф. – Ее глаза мягко светились в тусклом свете лампы. – Если он здесь для того, чтобы охранять эту семью, то должен находиться в доме.

Дэвид был с ней согласен. Еще с минуту они постояли, неожиданно смущенные наступившей тишиной.

– Надо проводить тебя в твою комнату.

Она провела его мимо хорошо обставленной гостиной и стала подниматься по деревянной лестнице, которая скрипела при каждом шаге.

– Шелби живут позади большого коттеджа. Мистер Шелби с сыном занимаются конюшней. Эсма с дочерью готовят еду и помогают по дому. Но если захочешь поесть ночью, позаботься об этом сам.

– Я уже пообедал с твоей семьей. А ты поела?

– Мы с мистером Рокуэллом по пути сюда останавливались в гостинице.

Он вошел вслед за ней в комнату в самом конце коридора. Скошенный потолок был довольно низким, и Дэвид не мог выпрямиться в полный рост. Нагнувшись, он остановился на пороге и оглядел стены, увешанные рисунками углем, изображавшими поезда, и только потом увидел простую железную кровать, на которой хватило бы места для двоих. Мэг поставила лампу на комод из кленового дерева и поднесла спичку ко второй лампе. В комнате не было ни пылинки, и Дэвид догадался, что кто-то проводил здесь немало времени.

– Натаниел очень похож на Бетани? – спросил он, когда в комнате стало светлее. Ему было интересно узнать об этих двух детях, которых она унаследовала, приехав из Индии несколько лет назад. Ей тогда было девятнадцать.

Мэг задула спичку. Запах серы распространился по комнате.

– Они очень близки. – Она сложила на груди руки и повернулась к нему, ее темные волосы рассыпались по плечам. – Сэр Генри умирает, Дэвид. Он думает, что нашел способ защитить семью от Неллиса, когда его самого не станет.

– О чем ты говоришь?

– У него рак. От меня он это скрывает. Но я догадалась. Он стал больше пить, чтобы заглушить боль.

– И тогда Неллис решил выжить всех вас отсюда.

– Неллис – сын старшего брата сэра Генри и главный судья во всем округе. Он вдовец средних лет, был женат еще до моего приезда в Англию, но очень недолго. Он вообразил себя опекуном нашей семьи. Неизвестно почему полгода назад заинтересовался землей сэра Генри.

– Хочешь сказать, заинтересовался тобой.

Она провела пальцами по мокрым волосам.

– Сэр Генри думает, что, отдав тебе имение, он обеспечил наше будущее, и почему-то, считая тебя моим родственником, вверяет тебе защиту всех нас. – Она засмеялась. – Ирония судьбы, не правда ли?

– Если сэр Генри умрет раньше, чем Натаниел и Бетани достигнут совершеннолетия, Неллис, как ближайший родственник по мужской линии, все равно станет их опекуном, независимо оттого, кто владеет Роуз-Брайером. Что касается моего владения имением, то это не имеет никакого значения.

Она снова занялась комодом.

– Этого не произойдет. – Она понизила голос до шепота. Выдвинув ящик, положила спички на место. – Сэр Генри не умрет.

Дождь лил как из ведра. А Дэвида окружал аромат мирры и айвы, исходивший от нее, как если бы она была экзотической гурией в гареме какого-нибудь шейха.

– У тебя ноги будут свешиваться с кровати, – заметила она.

Дэвид посмотрел на кровать. Сверкнувшая молния осветила красные квадраты стеганого лоскутного покрывала.

– Это твоя работа?

– Это мое первое и единственное одеяло, – охотно ответила она. – Терпение уже само по себе награда, так мне говорили. Но это ложь.

Он дотронулся до пряди ее волос и заглянул ей в глаза:

– В самом деле? Мэг отвела его руку.

– Это не входит в нашу сделку. Я согласилась помочь тебе поймать моего отца, а не спать с тобой под одной крышей.

Черт побери. Он хотел спать с ней в одной постели, но у него хватило мужества посмеяться над своей слабостью.

– Не делай нашу сделку настолько интимной. Я не прошу тебя делить со мной мои простыни.

– Это не имеет значения. – Она заправила за ухо выбившуюся прядь. – Не имеет значения в том смысле, что этого никогда не будет.

Он воспользовался ее уступкой.

– Чего никогда не будет?

– Этого... близости между нами.

– Потому что ты не хочешь? – спросил он. Его злило, что она всеми силами старается избежать его прикосновений. – Или потому, что ты забыла, что такое близость?

– Избавь меня от своей грубости, Дэвид. У тебя наверняка есть другая женщина, которую ты можешь мучить. – Она проскользнула мимо него.

Он поймал ее за руку и привлек к себе.

– Ни одной, на ком бы я был женат.

Она покраснела. Несмотря на ее храбрость при встрече с ночными разбойниками, с ним она вела себя как девственница. Или это он вел себя как девственник. Как давно он был с женщиной?

Он поднес ее руку к свету. На ее пальце блеснуло обручальное кольцо.

– Ты все еще носишь мое кольцо. Почему?

Она попыталась вырвать руку, но ей это не удалось.

– Ты сам знаешь почему.

Его совершенно не трогало, что она притворялась вдовой, но он хотел знать, почему она носит его кольцо.

– Нет, не знаю.

Он провел пальцами по ее щеке, ощутил нежную мягкость ее губ. Его по-прежнему влекло к ней.

Он придвинулся ближе, погрузил руку в ее волосы и приподнял ее лицо, но, что бы он ни собирался сказать, слова замерли у него на губах, когда она шепотом произнесла его имя. Прозвучавшее возле его губ, оно словно окутало его опьяняющим туманом, и сковывавший его лед треснул в предчувствии тепла. Он терял самообладание, когда рядом была она.

Ему не следовало давать волю рукам, но он по опыту знал, что отступление невозможно.

Он прижался к ее губам, раздвинул их и, не выпуская из рук ее влажные волосы, забылся в поцелуе.

Он наслаждался, он упивался им.

Он с нежностью взял в ладони ее лицо. Мэг со стоном упала в его объятия.

Поцелуй, казалось, длился бесконечно, и Дэвид уже не чувствовал ничего, лишь кровь вскипала в его жилах. Жар охватывал его тело, и дыхание учащалось, он все сильнее сжимал ее. Разум стегнул его похоть. То, что он делает, плохо по многим причинам, но он не мог, а главное – не хотел остановиться.

Снаружи гремел гром, внутри гроза бушевала бесшумно. Она крушила барьеры и воспоминания. Прошлые чувства рассыпались в прах и падали к его ногам, пока он не ощутил, что слегка отстранился от нее, но не настолько, чтобы не чувствовать вкуса ее губ или ее дыхания. Ее пышная грудь прижималась к его груди, а ее ногти впивались в его плечи.

– Когда последний раз у тебя был любовник? – спросил он.

Она не ответила, и он посмотрел в фиалковую глубину ее глаз. Свет, падавший на нее, был золотистым и теплым, манящим и обещающим.

– Когда?

– Ты. – Она ловила его взгляд. – Ты был последним, Дэвид.

Он пристально посмотрел на нее. Ее губы были еще влажны от его поцелуя.

– Я не понимаю.

Более страстной женщины он не встречал. Когда-то, очень давно, все мужчины из кожи вон лезли, чтобы заслужить ее внимание, и он был уверен, что она пользовалась этим, обирая их до нитки.

– Ты можешь украсть состояние и убить человека, но прелюбодеяние не входит в список твоих грехов?

Охваченная гневом, Мэг оттолкнула его.

– Я не убивала твоего партнера. В тот день он прятался в нашей спальне, ждал тебя, я обнаружила его там, когда вошла. Он был ранен. Бумаги, найденные при нем, были ордерами на арест с твоей подписью, Дэвид. Так что не читай мне мораль.

Его лицо застыло, он помнил то утро, как будто все произошло вчера. Он вошел в комнату и увидел своего партнера мертвым и пистолет в руках Мэг, нацеленный ему в сердце. Даже теперь он не мог поверить, что она нажала на спуск. Или мог?

– Но нельзя сказать, что ты ни в чем не виновата, Мэг.

– Думаешь, я не знаю? – Оттолкнув его, она прошла мимо.

Дэвид повернулся, и в ту же минуту дверь захлопнулась у него перед носом. В соседней комнате хлопнула другая дверь.

Потирая ладонью небритую щеку и оглядывая маленькую уютную комнатку, он чуть слышно застонал – набухшая плоть требовала удовлетворения. Деревянный поезд на полу рядом с красной набитой ватой коровой и лошадка-качалка – все эти дышавшие невинностью вещи заставили его почувствовать себя развратником.

– Ты идиот, Дэвид, – пробормотал он, обращаясь к демонам и прочим духам, гнездившимся в его душе. – Безнадежный, полный идиот.

Виктория проспала до полудня.

Не веря своим глазам, она сбросила одеяла, встала, умылась и почистила зубы. Провела щеткой по волосам, заколола их, оделась и отправилась в комнату Натаниела. Кровать была аккуратно застелена, как будто сюда никто не заходил. Как будто в ней никогда не было Дэвида. Как будто он не целовал ее и все события прошлой недели ей просто приснились.

Комната Мэг была рядом с этой, она всю ночь прислушивалась к звукам, доносившимся из нее, представляла себе, как Дэвид пытается устроиться поудобнее на матраце, слишком коротком для него.

О чем она думала, когда позволила ему поцеловать ее?

Она закрыла дверь и, услышав, как напольные часы на лестнице пробили двенадцать, поспешила вниз. Заглянув к сэру Генри, она увидела, что он спит. Из кухни доносились знакомые запахи свежего хлеба и сидра с пряностями.

– Доброе утро, мэм. – Эсма Шелби, стоявшая у плиты, обернулась, когда Виктория подошла к буфету и достала глиняную кружку. Мелкие пряди влажных темно-рыжих волос обрамляли лицо Эсмы. – Сон вернул румянец на ваши щеки.

Виктория сняла с плиты кофейник. Из носика вырывался пар.

– Вы не должны были позволять мне так долго спать, миссис Шелби.

– А что можно делать в такую погоду? Вам надо отдохнуть. Так сказал его милость.

Недовольная, что Дэвид считал себя здесь хозяином, Виктория, держа кружку обеими руками, поднесла ее к носу.

– А как давно ушел... мой кузен?

– Еще солнце не взошло, когда он встал. – Эсма помешала деревянной ложкой в горшке с тыквенным супом. – Поговорил с тем молодым человеком, которого вы наняли, сел на свою черную лошадь и уехал, сказав, что вернется к ужину.

– Правда? – Виктория бросила взгляд на экономку. – Так и сказал? Он пригласил сам себя?

Эсма подняла брови:

– Находясь в вашей семье, он, вероятно, полагал, что ему здесь рады.

Вместо ответа Виктория уткнулась в кружку. Дэвид мог бы околдовать даже ядовитую змею. Виктории не нравилось, что вся ее семья очарована им.

– Только не забывайте, он здесь чужой, хотя и приходится мне родственником. Не следует ему особенно доверять. К тому же я давным-давно его не видела.

– Он пришел вам на помощь, не так ли? – возразила экономка.

Виктория промолчала, а молчание, как известно, знак согласия.

– Он красивый мужчина, мэм, – произнесла она со вздохом, который трудно было ожидать от этой милой старушки. – И еще он настоящий джентльмен. Помог принести уголь для плиты и поблагодарил меня за кашу. Он понравился Бетани, она такое влюбчивое дитя. – Эсма усмехнулась. – Однако в нем есть что-то знакомое.

В очаге рухнуло полено, рассыпая вокруг искры, и Виктория вздрогнула.

– Господи, дитя мое. – Эсма отложила ложку и подбоченилась. – Вы пугливы, как наш Зевс. Он все утро прятался под кроватью сэра Генри. Наверное, слышал, как рано утром лаяли собаки.

– Вы слышали лай собак?

– Перед рассветом. – Эсма поправила огонь под закопченным горшком. – Жаль бедное животное, которое они учуяли.

Виктория, нахмурившись, посмотрела в окно на затянутое облаками небо.

– Где Бетани?

Эсма ответила, что Бетани в конюшне, ухаживает за кобылой, которую в прошлом месяце покалечили люди Стиллингза. Накануне конюшню не запирали и Виктория не видела необходимости делать это в грозу, но она никогда не была уверена, что ночью в конюшню никто не придет. Собаки обычно появлялись, когда поблизости были контрабандисты.

– Лет сорок назад имя Манро имело вес. – Эсма бросила большой кусок бекона на железную сковороду. – Никто бы не посмел украсть лошадь для такого гнусного дела. – Она разбила пару яиц и вылила их в шипящий жир. – Дошло до того, что порядочные люди не чувствуют себя в безопасности. Нам нужен человек, который бы заботился об этих землях и их арендаторах, как это делаете вы, мэм, не такой, как Неллис Манро. – Она шмыгнула носом и поставила перед Викторией тарелку с яичницей.

К сожалению, и не такой, как Дэвид.

Да, вопреки тому, что он разрушил и превратил в хаос ее жизнь, она чувствовала себя в большей безопасности от его присутствия.

Виктория подошла к окну. Ветер не утихал. Дорога к дому превратилась в потоки грязи. Потребовались бы часы, чтобы засыпать рытвины землей.

– Надо поехать на церковный двор, навестить мистера Дойла. Он так печется о своих цыплятах, как будто они его дети.

– Бетани была там вчера, мэм. Вам не стоит так беспокоиться.

Но Виктория беспокоилась. Погода нисколько не улучшилась, накануне температура упала ниже нуля.

– Вы точно знаете, что Бетани носила ему еду в мое отсутствие?

– Я сама укладывала корзину, – ответила Эсма. – Отнесите ему наш джем из бойзеновой ягоды[1]1
  Гибрид малины и ежевики.


[Закрыть]

Им еще надо раздать его другим арендаторам.

Виктория не забыла о тех корзинах, которые укладывала в тот вечер, когда сюда явился шериф Стиллингз. Отвернувшись от окна, она прислонилась к буфету и тут заметила плетеную корзину, стоявшую за его выступом.

– Эту корзину? – указала Виктория.

Эсма повернулась и ахнула:

– Ничего не понимаю.

Виктория вспомнила, что Бетани вчера встретила Дэвида на кладбище.

– Куда вы собрались, мэм? – спросила Эсма, когда Виктория вошла в прихожую за плащом Дэвида, сушившимся на стене. Она взяла его из комнаты Дэвида накануне перед возвращением домой вместо своего, который потеряла.

– Кто-то же должен проверить, как там мистер Дойл, – сказала она, надев шляпу. – С Бетани поговорю, когда вернусь.

– Она старается, мэм.

– Плохо старается. – Виктория накинула на плечи плащ Дэвида.

Под теплым платьем у нее были надеты шерстяные чулки, и она не должна была замерзнуть по пути к домику мистера Дойла.

– Я пойду короткой дорогой через лес и вернусь раньше, чем проснется сэр Генри.

Она также хотела, пока будет находиться там, взглянуть на кладбище. Виктория зашнуровывала свои полусапожки, а Эсма стояла в дверях между прихожей и кухней. Ее раскрасневшееся лицо выражало некоторое беспокойство. То самое беспокойство, которое овладело ею, когда этой ночью Виктория пришла к ней и попросила, чтобы ее сын, когда погода улучшится, поехал в город и отправил письмо Натаниелу. В настоящее время Натану было спокойнее оставаться с родственниками Бетани. Она же разберется со своими чувствами потом, когда это коснется сына.

– Не волнуйтесь, Эсма. – Виктория застегнула плащ. – Если сэр Генри проснется, согрейте воду, чтобы сделать ему ванночку для ног. И не давайте ему есть, пока он ее не сделает.

Ветер чуть не сорвал с нее плащ. Она нырнула поддеревья, надеясь, что мистер Рокуэлл не заметит ее исчезновения, поскольку предпочитала, чтобы он оставался с ее семьей. Виктория никогда не ездила без крупнокалиберного пистолета, и этот день не был исключением. Она могла защитить себя. А ее семья нет.

Дорога через лес заняла не более пятнадцати минут. Мистер Дойл очень любил бойзеновый джем, держал кур вместо домашних животных и кормил голубей, гнездившихся на колокольне сгоревшей церкви. Он десятки лет служил сторожем в старой церкви. Когда Виктория впервые приехала в Роуз-Брайер, Дойл показался ей старым. С тех пор он почти не изменился. В прошлом году умерла его жена, с которой он прожил сорок лет, и теперь Виктория регулярно посещала его. Родственников он не имел. Зима наступила рано, и Виктория хотела проверить, достаточно ли у него топлива. Как и другие арендаторы, оставшиеся на земле Манро, за которых она несла ответственность, мистер Дойл оказался на ее попечении, когда заболел сэр Генри.

Не за горами и снег, думала она, натягивая на шляпу капюшон, чтобы укрыться от ветра. С корзинкой в руке она чувствовала себя Красной Шапочкой. Виктория вышла из леса на поле с развалившимся сараем, напоминавшим о славных днях, когда фермеры складывали в него сено. Пушистая рыжая белка выглянула из кучки мокрых листьев и, увидев Викторию, взлетела на дерево.

Домик Дойла находился в пятидесяти ярдах от дома священника, и Виктория направилась к нему с затаенной тревогой. Постучала в дверь, приоткрыла ее, заглянула в темную комнату:

– Мистер Дойл?

Никакого ответа. Она вошла, заглянула в спальню, где среди беспорядочно разбросанных вещей стояла неубранная кровать. Виктория вышла на задний двор. Курятник разрушен. Повсюду валяются перья. Наверняка здесь побывали эти проклятые собаки.

Виктория внимательно посмотрела на церковь и дважды окликнула мистера Дойла. Вспышка молнии осветила верхушки деревьев, за ней последовал раскат грома. Прикрыв рукой глаза, Виктория пожалела, что пришла сюда одна.