Текст книги "Навсегда с тобой"

Автор книги: Мелисса Макклон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Линн остановилась. Снег взметнулся из-под кончика ее лыжи. Она обернулась посмотреть, как спускается Велтон.

Здорово! Надо отдать ему должное. Он не унывает и не смотрит на нее сердито, хотя она дважды обошла его и порядком измотала. Он и правда не такой, как другие.

Велтон остановился рядом с ней.

– Ну и здорова же ты, Томас! Поверить не могу – ты обошла меня и на спуске!

– Ты прекрасно знаешь, как надо разговаривать с леди.

– Ты не леди. Леди так с гор не несутся. Не говоря уже – на гору. За тобой не угнаться. Ты нарочно измотала меня, – сказал он скорее весело, чем сердито.

– Признаю себя виновной, – согласилась она. – Но ты это заслужил. Уж очень ты рисовался.

– А если я хотел произвести на тебя впечатление?

Он что, серьезно?

– Ты справился лучше, чем я думала. Лучше, чем многие из тех, с кем я каталась раньше, – призналась Линн. – И это комплимент. Можешь не сомневаться.

– Принимаю его. – Кристиан отпил глоток воды. – А вообще кто-нибудь может за тобой угнаться?

– Син Хьюз. То есть мог до инцидента в прошлый День благодарения. Теперь, правда, он опять набирает форму. Но я не всегда укатываю людей до изнеможения.

– Значит, пари…

– Мне очень нравится твой чикен масала.

Велтон рассмеялся:

– У меня не было шансов.

– Шанс всегда есть, – сказала Томас.

– Я бы хотел показать тебе…

Приглашение повисло в воздухе. Шутит или флиртует? Или и то и другое?

Глупо! Это же Велтон. Он просто шутит. Как там, на станции. Линн не могла перейти эту черту с Велтоном, не могла, даже если он заставлял ее чувствовать себя… женщиной. И это плохо. Она всегда хотела быть на равных. И с пожарными, и в службе спасения.

Линн вскинула подбородок:

– Спасибо, но я пас. Позвони Рейчел или Алексе. Обе будет рады ублажить тебя. До декабрьского срока осталось еще несколько дней.

Велтон засмеялся.

Глава 7

Линн стояла около универмага мистера Фримена на Мейн-стрит. Она пришла туда сразу после смены. На улице было только несколько лыжников и сноубордистов да спешившие на работу прохожие, но в городе что-то изменилось. Казалось, воздух полон радостного возбуждения. Оптимизма. Надежды. И все благодаря одному человеку.

Велтону.

Линн посмотрела на рекламный листок, который только что приклеила к витрине. Она была не права. Не насчет рождественского волшебства – его не существует, а насчет праздника, который он предложил.

Эта мечта становилась реальностью. Помощь многих рук сделала трудную работу легкой. Взрослые и дети, торговцы и домохозяйки – помогали все. Люди вдруг увидели – они могут что-то изменить, если потрудятся вместе.

Несмотря на снег и сосульки, приближение праздника чувствовалось сильнее с каждым днем. Гирлянды белых лампочек были в Худ-Хемлете делом обычным, но прикрепленные к ним разноцветные фигурки и рождественские елочки – чем-то новым. Украшенные витрины магазинов тоже. Столько труда! Столько любви к своему городу и друг к другу!

Линн держала сверток с рекламными листками осторожно, чтобы они не помялись.

Снег скрипел под чьими-то башмаками. Кто-то шел и насвистывал. Велтон! Точно так же он насвистывал на станции.

Он успел сменить форму пожарного на джинсы, синюю куртку и зимние ботинки. В этой одежде Велтон выглядел так, словно сошел со страниц спортивного журнала.

Кристиан улыбнулся ей, и от этой убийственной улыбки у Линн перехватило дыхание. Ей нравилось, когда Велтон улыбался. Может, слишком нравилось…

Он остановился около нее. Его глаза весело блестели.

– Разве мы не провели ночь вместе?

Ее шею обдало жаром. А лицо? Не выдало ли оно ее?

– Да. Ты, я и еще семь человек.

– Знаешь, мы так часто встречаемся, что о нас начинают говорить.

– Пять дней подряд.

– Ты считала?

Ох! Линн было с ним приятно, но она не хотела, чтобы у него создалось неверное впечатление.

– Да, считала. Хотела понять, как скоро я смогу заняться тем, чем обычно занимаюсь в свободные дни.

– Покататься на лыжах?

– И полазить по горам, – добавила она жалобно. – Я ведь даже не успела украсить свою елку.

– Осталось еще восемь дней.

– Значит, ты тоже считал.

– Да, но по другой причине. – Что он имеет в виду? – Плохо, что мы не пошли сегодня кататься на лыжах, – продолжал он.

– Но твоя задумка требует некоторой работы. Ты должен был понимать, что работать мы можем только в свободные дни.

– На самом деле я просто не думал над этой стороной проекта.

Линн засмеялась:

– Так я и знала!

Он кивнул в сторону витрины универмага:

– Так это и есть рекламный листок?

– Тим Морено сделал их для меня в магазине сноубордов. Мистер Фримен предложил повесить листок на витрине его магазина. – Она прочитала текст: – «Добро пожаловать в Худ-Хемлет за рождественским волшебством, старинной традицией и веселым праздником в маленьком городке».

– Зои сделала замечательный дизайн, – заметил Велтон. – Мне нравится снимок Мейн-стрит, который она взяла за основу. Это твой?

Линн было приятно, что он запомнил фотографии на ее стенах.

– Я его сделала во время церемонии зажигания огней после Дня благодарения. Свежий снег, белые огни и огромный остролист напомнили мне Рождество.

– Ты совсем не сухарь, если речь не идет о…

– Давай оставим рождественское волшебство в покое, ладно? – Линн протянула ему половину пачки. – Их надо распространить.

Он тряхнул листком:

– Список вырос.

– Многие присоединились к нам после собрания. Карли спросила, может ли она помочь.

– Рождественские гимны, катание на санях и на собачьих упряжках, выступления сноубордистов, конкурс снежных скульптур.

Линн кивнула:

– Не забывай о базаре сувениров, украшении пирожных, рисовании открыток, дегустации пива и вина и молчаливом аукционе в пользу сбора детских игрушек. – И у нас на все было только несколько дней! Неплохо…

– Признайся, на тебя это произвело впечатление.

– Да, произвело.

– Я так и знал.

Она надеялась – Велтон не знал больше ничего. Ее каждый день тянуло к нему все сильнее. Лучше уйти от него сейчас.

– Возьми на себя ту сторону улицы. Я возьму эту.

Линн сделала два шага в сторону кондитерской, где продавали лучший в городе шоколад.

Он тронул ее за плечо:

– Подожди!

– Что?

– Куда спешить? У нас целый день впереди. Давай выпьем по чашке кофе. – Велтон опустил руку. – Хочу обсудить кое-что касательно обеда.

– Мы сегодня должны очень многое сделать. Листки надо отправить и во все соседние города. А вечер у меня занят.

– Свидание?

Она нахмурилась:

– Я обещала побыть с детьми.

– Я знаю, что такое присматривать за чужими детьми, – сердито сказал Кристиан. – Чьи это дети?

Биологическим отцом Остина и Кенделл был Ник, но Гаррет усыновил их.

– Ханны и Гаррета Виллингхем.

– Ну ладно, – сказал Кристиан после долгого молчания. – Давай разделимся, чтобы побыстрее распространить листки. И когда сможешь, позвони Ханне и спроси, можно ли мне побыть с детьми вместе с тобой.

Она удивленно посмотрела на него:

– Ты же не серьезно?

Его глаза потемнели.

– Почему ты так думаешь?

– Ты не похож на няню.

– А кто похож?

– Ну, например, Мэри Поппинс.

Он состроил гримасу:

– Нам надо обсудить обед. Это важно. Кроме того, я уже сидел с детьми.

– С какими детьми?

– С племянницей. Я нравлюсь детям. Спроси Оуэна. А когда дети лягут спать, мы сможем заняться своими делами.

– Ну, не знаю…

– У нас осталось только восемь дней. Чем дольше мы будем тянуть…

– Все происходит так быстро…

– Спроси Ханну, – повторил он.

– Дети будут рассчитывать, что ты с ними поиграешь.

– Позвони ей.

Он, кажется, говорит искренне.

– Не говори, что я тебя не предупреждала.

– Я предупрежден на сто процентов.

Она слишком много думает о Велтоне. И в неправильном направлении. Надо остановиться. Немедленно!

– Я уверена, у тебя много дел. Например, разбить несколько сердец до второго понедельника декабря. Так что забудь о сопредседательстве. Ты запустил машину. Сделал мечту реальностью. Хватит с тебя! Я сама доделаю остальное.

Его глаза сощурились и потемнели.

– Ты и так отвечаешь за сбор и раздачу игрушек.

Линн хотела понять, что происходит.

– У тебя есть еще причины брать на себя такие заботы?

– То есть? – не понял он.

– Ты изменился с тех пор, как тебя спасли. Не то чтобы раньше ты не был мил, но теперь ты сворачиваешь горы ради игрушек и нашей работы. – «И ради меня».

– Просто хочу вернуть долг.

Она рассердилась:

– Я уже говорила тебе – это не обязательно.

– Для меня – обязательно!

В этот вечер Кристиан остановил машину у дома Виллингхемов. Окруженный высокими елями дом напоминал рождественскую открытку.

Покой. Уют.

Кристиан вышел из машины. Он шел к двери, и его сапоги утопали в снегу.

Присмотр за детьми оказался великолепным предлогом для того, чтобы не видеться сегодня ни с Рейчел, ни с Алексой. Надо сказать им, что он расстается с ними. А после Рождества он, наверное, найдет себе кого-то еще.

Жаль, что это будет не Линн. Но она не желает иметь с ним никакого романа.

Кристиан поднялся по ступенькам и остановился у двери.

В воздухе пахло елкой. Он вдохнул этот запах – запах Рождества.

Он постучал в дверь. Изнутри послышались быстрые шажки. Кто-то вскрикнул, кто-то засмеялся. Дверь распахнулась. Двое детишек – девочка лет одиннадцати-двенадцати и мальчик лет девяти-десяти – приветливо улыбнулись ему.

Девочка шире открыла дверь:

– Входите.

– Спасибо. – Кристиан вошел и закрыл за собой дверь. Его встретили тепло камина и запах шоколадного печенья. Он протянул девочке руку: – Меня зовут Кристиан.

– А меня Кенделл.

– А меня Остин. – Мальчик пожал Кристиану руку. – Это вас спасали в горах?

Мальчик представления не имел, какое чувство вызвал у Кристиана этот вопрос. Где бы он ни оказался, кто-нибудь обязательно упоминал историю про спасение. Он снял куртку и повесил на вешалку у двери.

– Да, ГСПСО спасла меня и моего брата.

Остин внимательно изучал его.

– Это хорошо.

Мальчик был первым, кто сказал, что это хорошо.

– Ты так думаешь?

– Да. Лучше быть спасенным, чем мертвым.

– Я очень рад, что остался жив.

– Наш папа был членом ГСПСО, но он погиб, когда забирался на Рейд-Хедволл, – сказала Кенделл. – Это был несчастный случай.

Ник Бишоп! Кристиан мог сообразить и раньше.

– Иногда так бывает.

Мальчик и девочка кивнули. Они смотрели на него так, словно ждали чуда.

– А где Линн? – спросил Кристиан.

Остин состроил гримасу:

– Наверху. Меняет Тайлеру подгузник.

– Вы, значит, спасатель, как Билл и Линн, – сказала Кенделл.

– Да.

Остин изучал его, как будто он был редким экспонатом.

– Билл не женат. А вы?

– Нет.

– И у вас столько же девушек, сколько и у него? – спросил Остин.

– Нет, меньше.

– Это хорошо. – Мальчик, кажется, почувствовал облегчение. – Сэмми Росс говорит, что, если целовать слишком много девочек, можно заболеть опасной болезнью.

Кристиан подавил смешок. Он смотрел на детей, которые напряженно ждали его ответа. А что он мог сказать?

– Ну, я…

– У Сэмми Росса три старшие сестры, – пояснил Остин.

– Тогда все понятно, – сказал Кристиан. – У меня тоже есть старшая сестра.

– А вы не хотите жениться? – спросила Кенделл.

Кристиан рассчитывал сегодня вечером поиграть с неким врачом из ГСПСО, а не держать экзамен перед двумя чересчур любопытными детьми.

– Может, когда-нибудь, – сказал он и посмотрел на лестницу. Сколько можно менять памперс? – Если встречу хорошую женщину.

Кенделл наморщила нос:

– Линн хорошая. И не замужем.

Двенадцатилетняя сваха!

Кристиан переступил с ноги на ногу:

– Да, но мы работаем вместе. – И тот и другая посмотрели на него так, словно у него открылся третий глаз и выросли рога. – Мы с Линн – друзья, – пояснил он.

Остин вздохнул:

– Дядя Джек и тетя Карли тоже так говорили, а потом стали целоваться.

Кенделл кивнула:

– А потом мне пришлось нести букет у них на свадьбе. А теперь у нас новая кузина. Николь – такая умница!

Кристиан с тоской оглянулся на входную дверь. А ведь Томас предупреждала его! Но чего он не ожидал, так это вопросов о личной жизни. Надо отвлечь ребятишек.

Его внимание привлекла елка, украшенная разноцветными лампочками, серебряными колокольчиками, золотыми шарами и разными игрушками.

– Красивая елка.

– Мы сами ее срубили, – сообщил Остин.

– А папа и дядя Джек нам помогали, – добавила Кенделл.

В доме, где жил Кристиан, не было ни елки, ни лампочек.

– А кто расскажет мне, что это за игрушки на елке?

Дети бросились к елке. Он, улыбаясь, пошел за ними.

– Что там за шум? – спросил знакомый голос. – Или к нам забралось стадо слонов?

Кристиан обернулся, и у него перехватило дыхание.

Линн стояла на нижней ступеньке и держала на руках малыша. Мальчик сосал большой палец правой руки, а левой ухватился за прядь ее волос. Ее красно-зеленый передник был перепачкан мукой.

Томас широко улыбалась.

У Кристиана сжалось сердце. Она выглядела как… мама.

– Я вижу, ты уже познакомился с Кенделл и Остином. – Она ласково посмотрела на детей. – А это Тайлер. Ему будет два года двадцать третьего декабря.

Тайлер доверчиво положил голову на плечо Линн.

Томас пошла с ними в гостиную. На ней не было туфель. Только носки.

– Так что у вас тут случилось?

– Мы рассказывали Кристиану об украшениях на елке. – Кенделл показала на розово-красный сноуборд на одной из веток. – Это от Сина. На прошлое Рождество он подарил мне этот сноуборд и такой же настоящий.

– И мне тоже. – Остин показал на сине-красный сноуборд. – Но дядя Джек говорит, нам пока надо кататься на лыжах.

– Дядя Джек прав, – заметила Линн.

– Ребята ездят за город кататься на лыжах? – спросил Кристиан.

– Ездили пару раз, когда позволяла погода, – сказала она.

Кенделл вздохнула:

– Очень хочется поскорее вырасти и начать ходить в горы.

– Через несколько лет, родная. Мы с тобой обязательно пойдем, – сказала Линн с нежностью. – Мне самой не терпится увидеть тебя стоящей на вершине. Как твой папа стоял когда-то…

Папа – то есть Ник. Этот парень, вероятно, и правда был особенным, судя по тому, как его вспоминают в ГСПСО. Но искренняя привязанность Томас к этим детям немного выбила Кристиана из колеи. Он сел на ближайший стул.

Тайлер задвигался на руках Линн:

– По, по.

Линн засмеялась:

– Хорошо, старина, иди на пол.

Потрясающе! Кристиан видел, как Линн была ласкова и заботлива с Оуэном, но никогда не думал, что она может говорить так по-матерински.

Дети показывали ему игрушки, а он старался совместить стоявшую перед ним женщину с сильной спортсменкой, которую знал по станции, спасательной экспедиции и лыжному походу в горы. Старался – и не мог.

Томас-врач и Томас-спасатель ему нравилась, но что-то в этой Томас-маме привлекло Кристиана на совершенно другом уровне.

Она поставила малыша на пол и отпустила, только когда убедилась – он твердо стоит на ногах.

– Ну вот, иди, Тайлер.

Малыш зашагал к елке.

– Ка!

Кристиан смотрел, как Линн идет за ним, готовая подхватить, если он начнет падать. Его собственная сестра, Бриана, так же смотрела за его племянницей. Сейчас Бриана беременна, должна родить в начале января. Ее муж, Джефф, шутя говорил: хорошо бы ребенок родился до тридцать первого декабря. Тогда придется платить меньше налогов за этот год.

– Ка – значит «коробка», – перевела Кенделл. – Тайлер любит коробки.

Из соседней комнаты раздался звонок таймера печки. Дети, включая Тайлера, радостно зашумели. Кристиан посмотрел в карие глаза Томас, и что-то дрогнуло у него внутри.

– Что это вы готовите? – спросил он.

– Специальный рождественский пирог, – объявил Остин.

– Я знаю его как «Ноев ковчег», – пояснила Линн.

Остин сложил ладони, потом развел в стороны:

– Представьте себе огромный шоколадный кекс со сливочным кремом, только лучше.

Кристиан засмеялся:

– Лучше, чем шоколадный кекс? Это, наверное, действительно нечто необыкновенное.

– Только нельзя передержать его в духовке, – сказала Линн и показала на Тайлера. – Ты можешь понести его, Велтон?

– Не беспокойся, – сказал Кристиан.

Кивнув, Линн убежала на кухню. Остин и Кенделл бросились за ней.

– Пошли и мы, малыш, – сказал Кристиан, беря Тайлера на руки. Тайлер задергал ножками, стараясь освободиться. – Извини, старина. Пойдем посмотрим пирог.

Глава 8

Стереоприемник на кухне играл прекрасную музыку, но детский смех почти заглушал ее. Линн взбила еще сливок.

Ей нравилось присматривать за этими детьми. Двое старших напоминали ей Ника. Кенделл унаследовала его бесстрашие, Остин был копией отца и обладал таким же чувством юмора.

Кристиан сел за кухонный стол и посадил Тайлера себе на колени.

Он поймал ее взгляд:

– Теперь я понимаю, почему ты любишь смотреть за детьми.

Сердце Линн сжалось.

– С ними весело.

Остин, держа ложку как микрофон, исполнил «Хоровод под рождественской елкой». Кенделл села за стол и занялась намазыванием начинки на шоколадный пирог. Тайлер облизывал ложку, покрытую сливочным кремом.

Линн стало тепло, как от чашки горячего шоколада после похода в горы. Она думала – Велтон непременно учинит тут хаос, а все сложилось как-то… по-семейному.

– Ты молодец, Кенделл. – Кристиан умел обращаться с детьми. Даже маленький Тайлер, кажется, влюбился в веселого пожарного. – Но ты помнишь, что сказала Линн? Клади начинку на полдюйма от края.

Кенделл набрала еще взбитых сливок и положила на пирог:

– Так, Кристиан?

– Точно так, – сказал Кристиан с улыбкой, которая могла бы растопить самый мощный ледник.

Линн вздохнула и отвернулась. Остин облизал ложку от крема, точь-в-точь как Тайлер.

Кристиан засмеялся:

– Остин, милый, оставь немного крема для пирога.

– А шоколадная глазурь готова? – спросила Кенделл с выражением нетерпеливого ожидания на лице.

– Мы ее сделаем, когда свернем рулет, а потом поставим остужаться в холодильник, – объяснила Линн. – Не забывай, нам еще надо пообедать.

– Обед, – сказал Тайлер и попробовал угостить Кристана кремом со своей ложки, но не попал ему в рот, а размазал крем по всему лицу.

Линн фыркнула.

Кристиан усмехнулся, блеснув белыми зубами:

– Спасибо, маленький бесенок.

– Се, – сказал Тайлер.

Кристиан опять засмеялся:

– Спасибо, больше не надо.

– Вы похожи на снеговика, – сказал Остин, морща нос.

– Или на Санта-Клауса, – добавила Кенделл. – Сливочный крем похож на белую бороду.

Линн оценила невозмутимое поведение Кристиана в этой ситуации. Она взяла несколько бумажных салфеток и протянула ему.

– Санта-Клаус, можно мы скажем, что хотим получить на Рождество? – с хитрым видом спросил Остин.

– Конечно, – ответил Кристиан, – если сперва Санте дадут еще салфеток.

Линн взяла бумажное полотенце:

– Держи Тайлера, а я тебе помогу.

– Спасибо, – сказал Кристиан, подняв на нее взгляд.

– Я еще ничего не сделала.

– Важно желание.

Кристиан дал Тайлеру ключи от машины, чтобы его ручонки были заняты во время процедуры очищения от крема.

Линн оторвала несколько кусков бумажного полотенца:

– Я быстро.

– Не спеши, – сказал Кристиан хрипло, и дрожь прошла по ее спине.

Когда она поднесла полотенце к его лицу, ее сердце заколотилось. Странная реакция. Она не раз вытирала лицо ребятам со станции. Правда, сейчас это не кровь, а крем…

– Ну вот, почти готово.

Их взгляды встретились.

– Ты оставила крем у его носа и под подбородком, – заметил Остин.

– Да, правда. – Линн отвела взгляд от его глаз. Выбросила полотенце в мусорный бак и взяла новое. – Тут еще много крема.

– Жаль, – заметил Кристиан. – Ему могло бы найтись лучшее применение.

Линн хотелось включить вентилятор. И когда только тут стало так жарко?

Жаль, Велтон с понедельника берет отпуск от романов.

«Стой! Ты же не хотела завязывать с ним роман!»

– Этот крем должен был быть в пироге, – сказала Кенделл.

– Ну вот. – Линн стерла последнюю каплю крема с его лица. – Все в порядке.

Кенделл опустила ложку в кастрюлю:

– Здесь хватит крема, чтобы доделать пирог.

Линн вытерла руки:

– Ты права, Кенделл. Пожалуйста, намажь оставшийся крем на пирог, а я пойду переодену Тайлера.

Кристиан встал с перемазанным кремом Тайлером на руках:

– Хочешь, я отнесу его наверх?

Линн протянула руки, и Тайлер тут же перебрался к ней.

– Спасибо, но не надо.

– Хорошо, тогда я присмотрю за этой парочкой.

Старшие дети весело закричали.

– Смотрю, у тебя уже есть клуб фанатов, – заметила Линн.

– Стойте! – Остин указал на дверь кухни. – Вы оба стоите под омелой!

Линн посмотрела вверх. Большая ветка омелы свисала с косяка кухонной двери.

Она поцеловала Тайлера в щеку:

– Рождественский поцелуй для моего любимого.

– А Кристиан? – спросил Остин.

– Да! – Его глаза лукаво заблестели. – Твой любимый пожарный ждет поцелуя под омелой.

Линн эта идея не нравилась хотя бы уже потому, что ей очень хотелось поцеловать Кристиана.

– Вы должны поцеловаться! – настаивал Остин. – Это традиция.

– Я за традицию, – произнес Кристиан. – А ты?

– Она тоже за традицию, – уверенно заявила Кенделл. – Разве нет?

– Да. – Линн понизила голос. – Только ради детей, понял?

Кристиан кивнул.

Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку, но Кристиан повернул голову, и ее губы оказались на его губах.

Что-то сверкнуло. Статическое электричество? Линн не знала. Она только знала – его поцелуй оказался горячим, таким горячим… Он обжигал, но обжигал очень приятно. Ее никто никогда не целовал так глубоко. Жар разлился по ее венам. Сердце забилось в четыре раза быстрее.

Что-то коснулось ее лица. Сладкое, липкое. Она открыла глаза. Тайлер.

О нет, нет! Линн резко отстранилась от Кристиана.

Велтон… Что она наделала?

Она посмотрела на детей у стола. Они весело ухмылялись.

– Удовлетворены?

И тот и другая кивнули.

– А я нет, – прошептал Кристиан.

– Тем хуже для тебя, – ответила она шепотом. – Я хотела только чмокнуть тебя в щеку.

– Я знал, ты так и скажешь. Но рождественская традиция гласит – под омелой целуют не в щечку. Скорее надо высунуть язык.

Все три ребенка тут же высунули языки.

Линн засмеялась – смесь нервозности и желания показать, что все происшедшее – шутка. Но ее губы еще дрожали.

Раздалась новая песня. Старшие дети начали подпевать во всю мощь своих легких. Тайлер захлопал в ладоши.

– Ну, – прошептала Линн Кристиану, – лучше я высуну язык наружу, чем засуну его тебе в горло.

– Ты уверена? – спросил он. Его теплое дыхание коснулось ее шеи. – Может, проверим?

Ее пронизало предвкушение.

«Боже, помоги мне!»

Несколько часов спустя дети отправились спать. По радио по-прежнему передавали рождественские гимны. В камине потрескивали поленья. На столе стояли две чашки шоколада.

Прекрасный вечер. Особенно потому, что Линн сидит рядом с ним на Кушетке… Но Кристиан мог думать только о сногсшибательном поцелуе.

Линн целовала так же хорошо, как делала все остальное. Сладко, тепло. И он хотел попробовать еще раз. Без трех малолетних наблюдателей.

– Пожертвований на раздачу игрушек все еще мало. – Лэптоп стоял у нее на коленях. Она смотрела на экран. – Но даже осторожные оценки сборов от обеда и аукциона дают возможность надеяться собрать такие нужные ГСПСО средства.

– Ты удивляешься каждый раз, когда появляется шанс, что праздник рождественского волшебства может оказаться успешным, – заметил Кристиан.

– В противовес тебе, – парировала она. – Ты неизменно уверен.

– Не в этом деле.

В ее глазах сверкнуло любопытство.

– А в каком?

Черт! Кристиан попытался найти нейтральный ответ.

– Ну, в некоторых вещах.

– Каких? – настаивала она.

Кристиан колебался. Он не любил признавать поражение, но она ведь не обыкновенная женщина.

– Помнишь, что я говорил тебе о путешествии вверх?

– Ты полтора года ходил в горы и жил как бродяга, чтобы понять, что для тебя важно.

Он кивнул:

– В начале этого пути уверенность часто покидала меня. Семья не хотела отпускать меня. И моя девушка тоже.

– Ты не хотел, чтобы она шла с тобой?

– Она не захотела идти.

– Тебе, наверное, пришлось туго.

– Я все время спрашивал себя, правильное ли я принял решение. Не лучше ли было бы остаться внизу, на виноградниках, и отпраздновать помолвку?

– Помолвку? Значит, это было серьезно?

– Серьезнее, чем что-либо другое. – Он уже пару лет не вспоминал Келли. – Мы встретились в университете – оба слушали курс экологии и виноградарства. Влюбились на почве виноделия.

– Решение уехать и побродить по свету оказалось верным? – спросила Линн.

– Абсолютно, – ответил он не колеблясь. – Я познакомился с замечательными людьми и узнал многое о самом себе. Я бы снова так поступил.

– Звучит как «путь длиною в жизнь».

– Так оно и было.

– А как насчет девушки? Ты не раскаиваешься?

– Нет. Она не любила меня по-настоящему. Хотела жить жизнью, которую ей могли обеспечить имя Велтонов и их винодельческое производство. Когда я сказал, что не хочу для себя такого будущего, она меня бросила.

– Да…

– Я с этим справился.

Она дотронулась до его руки. Ему хотелось привлечь Линн к себе, обнять ее, но он не решался.

Она сказала, что поцелуй под омелой был для детей. Но она ответила на его поцелуй. Не для детей. Для нее и для него.

– Ну вот, я рассказал про себя. Теперь твоя очередь.

Она нахмурилась:

– Так мы просидим тут всю ночь.

– Я бы не возражал.

– Но Ханна и Гаррет могут возразить.

– Их же нет дома!

Линн глубоко вздохнула:

– У меня был случай на горе Стюарт.

– Гора Стюарт в Вашингтоне?

Она кивнула:

– Был солнечный день. Облаков почти не было. Прекрасный день для подъема на западный склон. Но когда мы уже были на полпути, погода вдруг изменилась. Как-то странно – дождь, туман, снег, опять солнце. Нам бы следовало вернуться, но мы были молоды и впереди маячила цель – вершина. Мы полезли дальше.

– Мы?

– Полсон и я. – Она помнила тот подъем, как будто это было вчера, а не двенадцать лет назад. – Мы добрались до вершины и начали спуск, но темнело так быстро… Мы уже не видели ориентиров, не знали точно, где находимся. Свернули не там и оказались на узкой тропе. Она шла так косо, что мне казалось, я вот-вот соскользну вниз. У нас были теплые куртки, но спальные мешки мы не взяли. Я села на рюкзак, и мои ноги свесились вниз – на скале для них просто не хватало места. Я постаралась свернуться клубком, Полсон прижался ко мне. Было очень неудобно.

Она старалась говорить спокойно, даже весело, но Кристиан достаточно много ходил в горы, чтобы знать – провести там ночь без снаряжения хотел бы не каждый. Они с Оуэном, по крайней мере, спрятались в снежной пещере.

– Как же прошла ночь?

– Слово «неуютно» очень далеко от того, каково нам пришлось. Мы закрепились насколько могли. Было безумно холодно. Температура продолжала падать. Мы вдвоем укрылись одной подстилкой. Трясли друг друга, чтобы не заснуть и не замерзнуть. Мы оба знали – если опять пойдет дождь или снег, мы погибнем. Но ни Полсон, ни я не говорили этого вслух.

Кристиан положил руку на спинку дивана, тщательно избегая касаться ее плеч.

– Ты здесь, значит, вы спустились.

Она кивнула:

– Ночь, казалось, никогда не кончится. Но солнце все-таки показалось из-за хребта. Это было так красиво… Как только стало достаточно светло, мы начали спуск. Поняли, где сбились с дороги. Через час опять пошел снег, но мы двигались и нам было тепло.

– Вам повезло.

Она опять кивнула:

– Всякое случается. Например, Полсону с Кокоа как-то пришлось отсиживаться в снежной пещере. Хотя иногда я думаю – Полсон сделал это нарочно… Кокоа, мне кажется, не слишком возражала.

– А ты? Вы с Полсоном должны были стать очень близки там, на тропе.

– Что там было, там и осталось. Мы сделали только то, что надо было сделать. И вообще, мы быстро поняли – нам лучше быть просто друзьями, если ты это имеешь в виду.

Кристиан пожал плечами:

– Просто не верится, что вы – только друзья.

– Полсон относится ко мне как к младшей сестре. – Линн, кажется, рассердилась. Кристиану не стоило проявлять такой интерес. Он не претендует на серьезные отношения с ней. Так зачем ему знать, с кем она встречается? – Мы обсудили все, что ты хотел обсудить касательно праздника?

– Да.

Она закрыла лэптоп:

– Спасибо, что зашел сюда.

– Это звучит как «до свидания».

– Мы уже обговорили все дела.

– Можно поговорить о чем-нибудь другом, – предложил он.

– Сегодня у тебя свободный вечер. Завтра нам надо встретиться с остальными по поводу обеда и аукциона. Уже довольно поздно, но ты еще можешь попасть в пивной бар.

Ему не хотелось никуда идти.

– Я не возражаю составить тебе компанию.

– Ханна и Гаррет, наверное, скоро вернутся.

– Но у нас еще есть время пойти на кухню и опять встать под омелой, – сказал Кристиан полушутя.

Линн засмеялась:

– Могли бы. Но оба знаем, почему мы не можем.

Он узнал этот серьезный, деловой тон.

– Пожарная команда официально не запрещает своим служащим встречаться.

– Нет, но я себе это запрещаю. – Ее глаза потемнели. – И, Велтон, скажи честно: ты же не хочешь иметь со мной связь.

– Ну ладно, не хочу. Я не хочу сейчас ни с кем иметь связь, но я хочу поцеловать тебя.

– Ценю твою честность, но я уже говорила: я поцеловала тебя только потому, что традиции очень важны для детей. Поцелуй был очень милый. И давай на этом остановимся.

– Поцелуй был горячий. И я не хочу останавливаться.

Линн повернулась к нему лицом:

– Честно говоря, Кристиан, даже если бы ты не был пожарным, я не стала бы целовать тебя снова. Мы слишком разные.

– Я моложе тебя.

– Дело не только в возрасте. Я уже некоторое время ни с кем не встречаюсь, но точно знаю, чего буду хотеть от того, с кем буду встречаться.

– И чего же?

– Не случайной связи или романа. Я хочу серьезных отношений. Чего-то длительного.

– Ценю твою честность. – Меньше всего на свете Кристиан хотел именно таких отношений. Но он помнил, что чувствовал, когда целовал ее. Он наклонился к Линн. – Ничто не мешает нам обменяться парой поцелуев, пока ты не нашла то, что ищешь.

– Это не очень здравая идея.

Она отстранилась, но он успел заметить тоскливое выражение темно-шоколадных глаз.

– Ты же хочешь поцеловать меня!

Линн уставилась на елку:

– Не усложняй, Велтон.

Она не сказала «нет». Это означало «да».

– Поцелуи ничего не усложняют.

– Наши желания не совпадают.

– Да, но это не значит, что мы тем временем должны отказывать себе в удовольствии. Я собираюсь поцеловать тебя, Линн Томас. Даже если для этого мне придется скупить всю омелу в Худ-Хемлете.

– Пожалуйста… не делай ничего такого. – В ее взгляде была мольба. – И пожалуйста, пусть это останется между нами.

– А поцелуй?

– Тебе, возможно, не важна твоя репутация, но мне моя важна.

Ее слова подействовали на него как пощечина.

– Я никогда бы не нанес тебе обиды, – сказал он и повторил: – Никогда.