Текст книги "Навсегда с тобой"

Автор книги: Мелисса Макклон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– Да, обычно мы тащим ее за собой, – кивнул Билл.

– Но мы всегда объясняем ей, почему стараемся быть голосом разума, – усмехнулся Тим. – Я все еще слышу, как Ник говорит: «Ну же, Лили, так надо. Кто еще спасет нас, когда мы полетим вверх ногами?»

В глазах Велтона заплясали веселые искорки.

– Лили?

Она прищурилась:

– Даже не думай об этом!

– Так ее звал только Ник, – добродушно пояснил Джек.

– Ник? – спросил Велтон.

– Ник Бишоп, – пояснила Линн. – Полсон упомянул о нем, когда давал интервью Рейчел.

– А-а, вспомнил, – кивнул Кристиан.

– Ник был братом моей жены и лучшим другом с детства. – Джек и Линн обменялись взглядами. – Линн, ты же знаешь, что Ник одобрил бы этот рождественский праздник.

Черт! Она нахмурилась. Ссылаться на Ника нечестно. Ник был первым мальчиком, которого она поцеловала. Тайно. В качестве эксперимента. И ошиблась. Хорошо, что они оба вовремя поняли – им лучше оставаться друзьями.

– Ну хорошо, – согласилась она. – Но это такая большая работа.

– Все захотят принять участие. – Син взял чипс из стоявшей на середине стола миски. – Это будет всеобщее дело. Зои исполнится энтузиазмом.

Джек кивнул:

– И Карли.

– Рита захочет участвовать, – заметил Тим.

Линн посмотрела в глаза каждому из трех мужчин:

– И вы рискнете предложить это вашим женам?

Билл поднял свою кружку:

– Хорошо, что я не женат.

– И я, – согласился Велтон.

– Но вы, холостяки, тоже будете работать! – У нее родилась идея. Замечательная идея, как отомстить новичку за его предложение. – Это будет работа для всей команды. И я точно знаю, кто станет ответственным.

– Ты! – сказал Велтон, как будто вопрос был уже решен.

Она усмехнулась:

– Нет. Ты!

Велтон отшатнулся:

– Я?!

Ее друзья закивали, ехидно улыбаясь. Давно пора стать на ее сторону.

– Но почему я?

– Потому что это твоя идея. – Она улыбнулась. – И ты должен сделать так, чтобы все незамужние девушки в городе захотели тебе помочь.

Он выглядел шокированным.

Она откинулась на спинку стула с чувством глубокого удовлетворения.

– Знаешь, – сказал Син, – такое дело может оказаться слишком серьезным для одного председателя.

– Особенно если у него есть только две недели, – согласился Джек. – Я думаю, лучше найти сопредседателей.

– Лучше, – сказал Тим. – Кого-то, связанного с ГСПСО.

– Не смотри на меня, – сказал Билл.

Син засмеялся:

– Ну что ты, Полсон.

– Тогда кого? – спросила Линн.

Все посмотрели на нее. Она похолодела.

– Постойте. Ведь этот праздник придумал Велтон.

– Да, но ты – генерал по сбору игрушек на нашей станции, – заметил Билл.

Велтон кивнул. Его глаза лукаво блестели.

– И ты – член ГСПСО. А поскольку ГСПСО получит деньги, вырученные на аукционе и обеде, ты – мой совершенно естественный сопредседатель.

– Это очень глупо. Ребята, вы же знаете – я для этого не подхожу! Я же не верю в рождественское волшебство.

– Возможно, по ходу дела что-то изменится в глубине твоей души, – предположил Джек.

Велтон одарил ее обезоруживающей улыбкой.

Линн сердито сверкнула глазами. Его очарование на нее не действует. Это по его вине ее втянули в кошмар рождественского волшебства.

Глава 5

Утренняя пересменка напомнила Кристиану его первый день на станции. Его переполнял восторг. Полный рабочий день.

Самые сладостные три слова, которые сказал ему шеф с тех пор, как нанял его. Он больше не будет смотреть, как другие уезжают на вызов без него, не будет давать интервью. Он будет делать то, что всегда хотел делать, – помогать людям.

– Хорошие пончики, Велтон, – сказал один из его соседей по комнате, Райли Хансен из смены Б, доставая еще штуку из почти пустой коробки. – В следующий раз тащи три дюжины.

Полсон поставил свою чашку кофе на стол:

– Да. И немного карамельных тоже.

Сегодня утром Кристиан принес пакет кофейных зерен и две дюжины орехового печенья. Он был благодарен своим собратьям-пожарным за поддержку, которую они оказали ему, спасая его и Оуэна в горах.

Он посмотрел на Томас. Она стояла в дальнем конце комнаты. Волосы завязаны в тугой конский хвостик. Прислонилась к стене. Держит в руке чашку кофе. И никакого печенья. Странно. Обычно она на него набрасывалась. Или он купил не то печенье?

Кристиан купил кофе нужного сорта. Она всегда говорила, что этот сорт ей нравится.

– Карамельных? Не думаю, что они понравятся Томас.

– Не понравятся, – сказал Полсон. – Она у нас в этом смысле старомодна.

– Это лучше, чем объедаться пончиками, – холодно парировала она.

Они обменялись взглядами. Род молчаливого взаимопонимания. Кристиан смотрел то на одну, то на другого. Он знал – они выросли вместе и вместе ходили в горы, но никогда не замечал, что они так близки друг другу. Может, их связывает не только дружба?..

В комнату вошел офицер. Каждое утро сдававший и принимавший смену офицеры встречались и обсуждали события прошедшего дня, состояние оборудования и многое другое, что им требовалось. Затем команда получала инструкции.

Лейтенант встал.

– Смена Б обеспечила нужное состояние аппаратуры. Смена В должна следить за состоянием станции.

Кристиан посмотрел на Томас. Она внимательно слушала. Лейтенант говорил, а Кристиан изучал Томас. Она почти всегда могла сдержать себя, но прошлым вечером Кристиан заметил огонь в ее глазах. Она выглядела сердитой и в то же время… сексуальной.

Лейтенант сел. Встал шеф.

– Мы вводим новый комплекс тренировочных упражнений. Рождество близко, появляется много выпечки. Готовьтесь попотеть, ребята. Нам надо держать себя в форме. – «Ребята» тихонько заворчали. Но не Томас. Ее глаза горели возбуждением. Ее радовали любые физические упражнения, и чем труднее, тем лучше. Что бы с ними было, если бы ее сделали ответственной за их физическую подготовку? – Вот все, что я хотел вам сегодня сказать. И не забывайте об игрушках, – добавил шеф. – Дети ждут наших подарков.

Самый подходящий момент объявить о предстоящем празднике Рождества. Кристиан взглянул на Томас, надеясь привлечь ее внимание, но она не смотрела в его сторону. Он ждал: она что-то скажет, ведь сбор игрушек – ее проект. Но она молчала. Значит, говорить должен он.

Он поднял руку.

– Велтон? – сказал шеф.

Томас посмотрела на него. Пламя в ее карих глазах могло бы сжечь его, стой он ближе. Ее губы беззвучно произнесли одно слово: «Нет».

Ее реакция его позабавила. Он ухмыльнулся.

Томас любила, чтобы все было как она хочет. И расстраивалась, когда что-то шло не по ее плану, как вчера в пивном баре. Но он не ждал, что и сегодня она будет так же сердиться.

– Велтон! – повторил шеф.

– В супермаркете идет распродажа игрушек, сэр.

Гнев в глазах Томас погас. Губы сжались в тонкую линию.

Ее надо заставить улыбнуться. Развеселить. Может, поцелуй помог бы…

– Я передам жене, – сказал шеф. – И если…

Из громкоговорителя раздались звонки.

– Первая команда и третья машина – на вызов! Дорожно-транспортное происшествие на двадцать шестом шоссе, в пяти милях от города, – объявил голос женщины-диспетчера.

Велтон вскочил.

– Опять в огонь, Велтон? – сказал Полсон.

– Да.

Кристиан бросился вон из столовой. Физически он чувствовал себя готовым к работе, но надеялся, что речь идет о царапине на кузове автомобиля или чем-нибудь в этом роде. Аварии на дорогах – дело тяжелое.

Пока он бежал к джипу спасателей, Томас успела собрать свое снаряжение и надеть форму. Всегда первая! Кристиан забрался в машину. Скорая помощь уже выехала со станции. Врачи всегда первыми прибывали на место происшествия.

О'Райен вел машину скорой помощи к месту аварии.

Шины автомобиля скользили на заснеженной дороге. Мигал маячок, выла сирена. Машины на шоссе сторонились, давая им дорогу. Как всегда на вызовах. Но на этот раз у Линн было дурное предчувствие. Авария на шоссе двадцать шесть в пяти милях к востоку от центра города.

Линн вообще ненавидела выезжать на дорожно-транспортные происшествия. Но этот вызов был для нее особенно тяжел.

Она потерла лоб.

– Не готова к работе? – спросил О'Райен.

– К работе я всегда готова.

– Знаешь, как говорят, Томас? Одна работа, без развлечений.

– О, я развлекаюсь…

– Что-то давненько не видел, как ты развлекаешься с парнями. – О'Райен объехал школьный автобус. – Все еще не можешь забыть этого физиотерапевта из Худ-Ривера?

– Я давно его забыла. Просто решила сделать передышку.

О'Райен подмигнул:

– Ты можешь в любую минуту завести роман с пожарным.

– Я не так наивна, чтобы связываться с кем-нибудь из вас.

– Да, шефу бы это не понравилось.

Вдали показались мигающие красные и синие огоньки машины шерифа.

О'Райен затормозил.

– Черт! Скверная история.

Линн смотрела на место происшествия через ветровое стекло. Мигание огней. Разбитое стекло. Кровь. На дороге – тело, прикрытое одеялом.

Она посмотрела на то, что когда-то было мини-фургоном. Передняя часть вдавлена до водительского сиденья. Боковые стекла разбиты. Левая сторона вдавлена.

Рядом внедорожник с разбитыми передом и правой стороной. Полицейский наклонился над кем-то, кто был в кабине. Весь в чем-то красном. В крови…

Образы неслись перед ее мысленным взором, как кадры быстро прокручиваемого фильма. Взрывы огней. Взрывы звуков. Слезы боли.

«Держись. Они скоро приедут».

Линн закрыла глаза, но не смогла прогнать воспоминания. Внутри у нее все сжалось. Она вцепилась в ручку дверцы так, что побелели суставы.

– Томас!

Она открыла глаза.

«Ты должна сделать дело, помочь людям, возможно, спасти чью-то жизнь».

– Я займусь мини-фургоном. Ты возьми на себя внедорожник. Держи меня в курсе.

Машина остановилась. Линн открыла дверцу и выпрыгнула. У нее сразу заныло в груди, но не только от холода. Воздух был полон криков и стонов. Ребенок плакал и звал маму. Знакомые звуки. Запахи. Ощущения…

«Сосредоточься!» Линн достала из машины скорой помощи чемоданчик с медицинскими принадлежностями. Люди рассчитывают, что она сможет владеть собой. Она делала это уже сотни раз. Сделает и сейчас.

Из сообщений радио Кристиан понял: авария куда более серьезна, чем они надеялись. Два автомобиля. Мини-фургон и внедорожник. Полицейские машины перегородили дорогу. На снегу лежит тряпичный розовый слон.

На земле Томас делала пациенту сердечно-легочную реанимацию. Помощник шерифа, Вилл Таунсенд, помогал ей. О'Райен наклонился над разбитым автомобилем.

– Скверное дело, – пробормотал Полсон.

Их джип остановился. Кристиан отстегнул ремень и открыл дверцу.

Пора. Он готов.

Кристиану уже казалось, что он отработал две смены. Небо за окном было покрыто тучами, но он подумал: «Где-то там должен висеть шар полной луны. Только полнолунием и можно было объяснить безумие этого дня». Они едва успевали отдышаться, как опять ехали по вызову. Вся команда была как выжатый лимон, особенно медики.

Храп О'Райена заглушал работавший в соседней комнате телевизор. Томас нигде не было видно. За обедом она была спокойна, но едва дотронулась до еды, которую Кристиан взялся приготовить вместо Полсона. А потом исчезла. Может, она наверху, в комнате отдыха?

Кристиан не осуждал ее за то, что она рано отправилась спать. Он понимал, почему она расстроена. Трех погибших в автокатастрофе, казалось бы, достаточно для одного дня. Но были еще и другие вызовы: ребенок, которого укусила собака, и подросток с травмой головы…

На кухню вошел Полсон. Подошел к коврижкам, которые жена лейтенанта принесла во время обеда, взял одну и завернул в салфетку.

– Запас на ночь? – спросил Кристиан.

– Это для Томас. Она проголодается.

– Я не видел ее с обеда, – сказал Кристиан.

– Она в комнате отдыха. – Полсон завернул в салфетку еще одну коврижку. – Происшествия с детьми особенно неприятны. Томас принимает их близко к сердцу.

Кристиан кивнул. Он никогда не забудет, как в один из первых его рабочих дней рыдающий отец положил ему на руки своего бездыханного малыша. Тогда он несколько дней не мог прийти в себя…

– Может, ночь будет тихой, – сказал Кристиан.

– Может. – Полсон написал на салфетке имя Томас.

Из динамика раздались знакомые звонки и голос:

– Первая команда и третья машина. Горит автоприцеп.

Кристиан вышел из кухни. Он еще не успел дойти до джипа, а Томас уже была на месте.

Черт! Как Линн так быстро спустилась? Она выглядела сонной, конский хвостик сбился набок, под глазами темные круги. У Кристиана сжалось сердце.

Линн не нужна коврижка. Ей нужна ласка…

В час ночи Линн загрузила в санитарную машину новый комплект, чтобы иметь все необходимое на случай нового вызова. Судя по тому, как прошел день, новые вызовы будут. Дрожь прошла у нее по спине. Не от мысли о том, что может быть, а от страха. Это из-за утренней аварии. Остальные вызовы тут ни при чем. Но она держала себя в руках, исполняла свой долг, отправила пациента в критическом состоянии в один из лучших травматологических центров северо-западного побережья.

Линн знала правила: никогда не проявлять слабость, не показывать, что тебе не все равно. Не сопереживать… Сопереживание ведет только к нервному срыву.

Она закрыла сумку. Санитарная машина готова выехать на вызов.

Линн почувствовала – сзади кто-то стоит. Ее ноздрей коснулся запах знакомого мыла.

– Что тебе, Велтон?

– Ты еще не спишь.

– Ух! – Она обернулась. – В университете штата Орегон дают прекрасное образование.

– Откуда ты знаешь, что я там учился? – В его голосе слышалось удивление.

– Газеты Портленда опубликовали твою биографию. И Оуэна тоже.

Велтон тихонько выругался.

– А ты не знал?

– Нет.

Томас повернулась. Их взгляды встретились.

– Я старался не обращать внимания ни на заголовки в газетах, ни на комментарии под ними, – сказал он.

– В статьях исказили кое-какие детали, но это бывает, если журналист сам не ходит в горы. Обычные рассуждения о том, что налогоплательщики должны оплачивать спасение тех, кто ходит в горы зимой, о необходимости службы поиска в горах. Они повторяют все это каждый раз, как что-то случается.

Улыбка тронула уголки его голубых глаз.

Эти глаза… Завораживают, словно в их глубине скрыта тайна.

Но Линн не могла отвести взгляда. И не хотела.

Между ними что-то изменилось после спасения Велтона. Линн хотела бы знать, что именно. Да, она всегда находила Кристиана привлекательным, но никогда так остро этого не осознавала.

– Сегодня был тяжелый день. Ты в порядке?

Ее пульс участился.

– Почему ты спрашиваешь?

– За обедом ты казалась мрачной, рассеянной.

– Так, кое о чем задумалась… Но твой обед был хорош.

– Я не заметил, чтобы ты съела много.

– Уж не сыщик ли ты в душе?

Он улыбнулся:

– Нет. Просто беспокоюсь за товарища по команде. Есть хочешь?

Она кивнула и опустила взгляд к его губам.

– Полсон оставил тебе шоколадную коврижку.

– Шоколадная коврижка – это хорошо.

– Лежит на столе на кухне, – сообщил Велтон. – Полсон завернул ее в салфетку и написал на салфетке твое имя.

– Спасибо.

Она направилась на кухню, желая оказаться подальше от Велтона. Но он пошел за ней.

– Вы с Полсоном дружите?

– Мы знакомы почти двадцать пять лет. Он – один из моих лучших друзей.

– Близких друзей трудно найти.

– Это верно. – Она вошла на кухню и увидела сверток. – Особенно таких, которые понимают значение шоколада.

– Ты ходишь в горы с Полсоном.

– Я просто позволяю ему ходить со мной.

Кристиан рассмеялся.

У Линн немного закружилась голова, но она занялась коврижкой.

– Так вы просто друзья или…

Линн поперхнулась:

– Друзья. Давние. Почему ты решил…

– Он оставил тебе коврижку.

Она показала на второй сверток:

– Он оставил коврижку и для О'Райена.

– Я не знал.

– А вообще, почему это тебя волнует? – Линн подозрительно на него посмотрела. – Раньше ты никогда не интересовался, о чем сплетничают на станции.

– Нам предстоит работать вместе над организацией рождественского праздника, – сказал Велтон. – И я решил, стоит узнать тебя получше.

– Я не встречаюсь с Полсоном, – призналась она. – Люблю его как брата, но не больше.

– Но ты встречаешься с кем-то?

Ее брови поднялись.

– Это действительно касается нашей совместной работы?

– Почему ты отвечаешь вопросом на вопрос? – парировал Велтон.

– В настоящее время я ни с кем не встречаюсь.

Даже самых мужественных, самоуверенных парней, казалось, смущала ее работа, ее хобби и особенно ее друзья и сослуживцы.

Линн откусила еще кусок коврижки. Как она любит шоколад!

– Но у тебя был парень, – не отставал Кристиан.

Блейк ей действительно нравился. Она даже думала – у них что-то может получиться…

– Давно. Летом.

– А потом?

– Блейк был физиотерапевтом в Худ-Ривере. Честный малый. Нам было хорошо вместе, но он был недоволен, что я двадцать четыре часа работаю, причем среди мужчин. Блейк не хотел, чтобы я проводила время с друзьями из спасательной команды. – Линн посмотрела на свой безымянный палец, на котором не было кольца. – Он говорил, что ему нужна женщина, о которой он мог бы заботиться…

– Ну, это не о тебе.

– Это почти точно его слова. – Линн знала, что теперь Блейк помолвлен с агентом по недвижимости. – Невелика потеря.

Она откусила кусочек коврижки. Шоколад всегда действовал на нее положительно.

– С таким человеком ты никогда не была бы счастлива, – сказал Кристиан. – Значит, завтра…

Она вытерла губы салфеткой:

– Что – завтра?

– Ты и я. Маленькое рождественское волшебство.

Может, это снимет тяжесть, которая давит ей на грудь с утренней аварии? Чистый воздух и снег заставят забыть обо всем остальном.

– Свежий снег меня манит.

Может быть, теперь он оставит ее в покое?

– Я бы не отказался составить тебе компанию, – заметил Кристиан.

Линн вздрогнула. Она не ждала, что он предложит пойти с ней.

– А у тебя есть экипировка?

– Если ты имеешь в виду лыжи и лопатку, да. И я умею ими пользоваться.

Не стоило бы этого делать. Но она обещала пойти с ним на лыжах, там, у снегохода. Может, после завтрашнего похода все опять станет как было до спасения.

Обворожительная улыбка коснулась его глаз, и у нее перехватило дыхание.

– Только вот сумеешь ли ты за мной угнаться?

– Вызов принят, – сказал Велтон. – Можно заключить пари.

– Ставка?

– Обед.

Ее сердце радостно забилось.

– Надеюсь, ты не приглашаешь меня на свидание?

– Я знаю, что это бесполезно. Нет. Проигравший приготовит обед для всей команды вместо победителя.

Линн постаралась не заметить укола разочарования. Велтон – сослуживец, и только. Пока она помнит это, все в порядке.

Глава 6

День выдался самый подходящий для лыжной прогулки. Яркое солнце, легкий ветерок, комфортная температура.

Кристиан еще на парковочной площадке спрятал куртку в рюкзак. Иначе можно вспотеть на подъеме. Удобная одежда – ключ к успеху. Он оглянулся на Томас.

Две пряди волос выбились из-под шерстяной шапочки. Грудь покачивалась при движении. Приятное зрелище.

– Спасибо, что взяла меня с собой.

Она выглядела беззаботной.

– Кататься в компании с кем-нибудь приятнее.

– Ты часто тут катаешься?

– Стараюсь бывать на горе как можно чаще. Здесь много хороших мест для катания.

Кристиан продолжал подъем. Два часа назад закончилась его смена на станции. А теперь он идет с Томас на лыжах к приюту «Тили-Джейн-Кэбин». И больше нигде ему не хочется быть.

Три лыжника спускались им навстречу. Двое помахали рукой Кристиану. Он не узнал их и обернулся к Томас:

– Ты их знаешь?

– Да.

Залаяла собака. В этих местах собаки часто сопровождали хозяев на лыжные прогулки.

Линн засмеялась:

– Собака-лыжник.

– Интересно, что она будет делать в подъемнике?

– Ты бы удивился, если бы узнал, как хорошо собаки переносят подъемник. Часто лучше, чем их хозяева.

У некоторых людей действительно возникают проблемы с подъемниками. Она права относительно собак и хозяев.

Они приближались к «Тили-Джейн-Кэбин». Любители свежего воздуха активно пользовались этим зданием в форме буквы «А» со стеклянными окнами, дровяной плитой и камином. Переночевать здесь можно было, только заранее заказав место, но днем любой желающий мог тут погреться и перекусить за столиком.

Кристиан снял лыжи у входа в приют:

– Я взял с собой горячий шоколад.

– Я его очень люблю, – ответила Линн. – А у меня есть пирожки с черникой.

Через пятнадцать минут, вновь надев лыжи, они пошли вперед. Вчерашняя метель замела лыжню. Значит, им придется тяжелее.

– Я пойду первой, – предложила Линн.

Кристиан пропустил ее вперед:

– Мы можем меняться.

– Конечно.

Она направилась к Стоун-Хат, еще одному приюту, построенному в тридцатые годы. Там они должны были решить, стоит ли пытаться двигаться дальше, к Тай-ин-Рок.

Кристиан ничего не имел против того, чтобы идти за Линн. Сзади она была почти так же привлекательна, как спереди. Но вскоре он понял, что подъем будет нелегким. Томас мчалась со спринтерской скоростью. Он уже чувствовал каждую мышцу ног. Стало трудно дышать, легкие словно горели.

А Линн, кажется, не чувствовала нагрузки, дышала спокойно, ровно и рассказывала, как горная служба строила на Маунт-Худ «Тили-Джейн-Кэбин» и другие приюты для альпинистов и лыжников.

Может, она мутант? Или робот? Или живая амазонка?

Нет, не робот. У робота не может быть такой сексуальной фигуры. Может, она хочет порисоваться? Или показать ему, что он не такой прекрасный лыжник и спортсмен, каким себя считает? Наверное, да. Или просто не хочет готовить обед?

– Тебя такой темп устраивает? – крикнула она ему.

Нет. Но он не собирался в этом признаваться:

– Да.

Свежевыпавший снег искрился у него под ногами. Очень красиво, но надо идти. Кристиан заставлял себя двигаться. Шаг. Еще шаг. Он просто не мог дышать. Но он не хотел, чтобы из-за него они не добрались до Тай-ин-Рок. Да и спор проиграть не хотелось.

Пора что-то сделать.

Он вдохнул через нос и выдохнул через рот, но это не помогло. Он попробовал сделать наоборот – тот же результат.

Расстояние между ним и Томас увеличивалось. Она мчалась вверх, как будто за ней гналась стая волков. Он задыхался на этой скорости, а Линн казалась ожившей музыкой – ее лыжи и палки двигались абсолютно ритмично.

Кристиану хотелось разгадать ее тайну.

Она обернулась:

– Чудный день сегодня.

– Угу, – прохрипел Кристиан.

Он-то хотел покорить ее! А на самом деле выказал себя идиотом. Прав был Оуэн. И она это поймет, как только он откроет рот.

Через пару минут Линн остановилась и сняла лыжные очки. Он подходил к ней дольше, чем ему бы хотелось. Сердце стучало, как барабан.

– Давай отдохнем немного, – предложила она.

Его гордость хотела сказать, что это не обязательно, но инстинкт самосохранения заставил утвердительно кивнуть. Может, после небольшого отдыха он сможет идти дальше…

Линн сняла рюкзак, достала бутылку с водой, термос и куртку. Надела куртку и села на рюкзак.

Ему хотелось просто повалиться на землю, но он достал куртку, сел на рюкзак и снял солнцезащитные очки.

Она отпила глоток воды и протянула ему бутылку.

– Мы быстро замерзнем, если не будем двигаться.

Кристиан надел куртку.

– У меня есть чай, – сказала Линн.

– Спасибо.

– Здесь, наверху, сильный ветер. Около Тай-ин-Рок снег могло сдуть. Может быть, не стоит идти выше.

Кристиан почувствовал колоссальное облегчение. Он не любил показывать слабость, но сейчас хотел только одного: отдышаться.

Чувство вины обожгло Кристиана. Линн может расстроиться, если они не доберутся до Тай-ин-Рок.

– Если ты хочешь подняться и посмотреть, что там делается…

– Я передумала.

– Но…

В ее взгляде, когда она посмотрела ему в глаза, было молчаливое понимание. Не жалость. Просто сочувствие.

Она давала ему шанс отступить, не потеряв лица, не признав, что он устал, что он не в такой хорошей форме, как она. Его уважение к ней росло. И восхищение тоже.

– Тебе не надо притворяться, – сказал он.

– Ты о чем?

– У меня достаточно мужества, чтобы признать поражение.

Она откинулась назад и стала смотреть вдаль:

– Как здесь хорошо!

Кристиан проследил за ее взглядом. Прекрасный вид на ледник Элиот. Снег, скалы, синее небо…

– Я не могла бы жить нигде больше. И не хотела бы.

Он повернулся к ней, и у него перехватило дыхание. Она вся сияла. Красивая. Спокойная.

Линн глубоко вдохнула и откинулась назад. Ее куртка распахнулась, шерстяной свитер натянулся на груди.

– Здесь, наверху, – сказала она, – я чувствую себя ближе к небу.

Черт! Он уставился на ее грудь, как голодный подросток, а она раскрывает ему свою душу. Ему стало стыдно.

– Приятное ощущение.

Она посмотрела на него:

– Самое лучшее.

Линн достала из рюкзака еще один пакет, отломила кусочек пирожка и положила на ладонь.

Серенькая белолобая птичка появилась неизвестно откуда, села на руку Линн и стала клевать угощение.

– Здесь серые сойки не боятся человека.

– Я слышал, но никогда не видел их близко. – Он рассматривал птичку. – Ест прямо с твоей ладони.

– Они не улетают на зиму, – Линн положила на ладонь еще крошек, – а делают запасы. Серые сойки летают парами.

– Каждому хочется иметь пару, – сказал он лукаво.

– Серые сойки моногамны.

Кристиан невольно поморщился.

– Попробую угадать, – сказала она. – Тебя не устраивает это слово, так же как и связи, подружки и обязательства?

– Верно. Но откуда ты знаешь?

– У меня много друзей среди мужчин. Такая уж работа. Но у меня есть и подруги.

Кристиан вспомнил, что она говорила ему у себя дома.

– Зои Хьюз?

Линн положила на ладонь еще кусочек пирожка:

– И Карли Поттер, и Ханна Виллингхем.

Еще две серые сойки слетели с дерева и опустились на его руку.

– Моногамия, говоришь? Хотел бы я знать, как этот третий ладит с двумя остальными. Никогда не думал, что птицы могут быть такими сексуально непостоянными.

Линн тяжело вздохнула:

– Настрой свой мозг на здравую волну, Велтон. Птенцы могут довольно долго оставаться со своими родителями.

– Жить в семье тоскливо. – Он подложил птицам еще крошек. – Секс гораздо приятнее.

– Семья – это замечательно!

– Если только все домочадцы не хотят, чтобы ты бросил то, что тебе нравится, и вернулся домой. – Кристиан невольно сказал больше, чем хотел.

– Твоим родным не нравится, что ты живешь в Худ-Хемлете?

Тяжелый вопрос.

– Нет. Но мне тут нравится. И я не собираюсь позволить родным какими бы то ни было обещаниями заставить меня вернуться в Вильяметт-Велли.

– Но это же твоя семья! – Его удивила ее страстность. Она тронула его за руку: – Семья – это очень важно, Велтон. Ты просто не понимаешь, как тебе повезло! На свете есть кто-то, кто так тебя любит. Попытайся наладить отношения. Пойди на компромисс.

Кристиан никогда не видел Томас такой. Но ему нравилось чувствовать ее руку на своей руке.

– Мой дед не знает слова «компромисс». Он пойдет на что угодно, лишь бы заставить меня поступать так, как хочет он.

Ее пальцы сжали его руку.

– Заставить?

– Правильнее было бы сказать «купить». В юности я пытался понять, чего хочу от жизни. А дед не хотел, чтобы я уезжал…

Она отняла свою руку:

– И что ты сделал?

– Сел в машину и уехал на полтора года.

Она охнула:

– Полтора года? И что ты делал все это время?

– Лазил на скалы по всей Америке. Жил как бродяга. Спал в машине. Убегал от частных сыщиков, которых дед за мной посылал. Жил своей жизнью.

– А потом?

– Мне надоело жить бродягой. Сыщики меня нашли. Я затосковал по семье. Понял, что они все-таки нужны мне.

Но кое-кому он был не нужен. Своей бывшей невесте.

Томас не сводила с него глаз:

– Когда ты вернулся, должно быть, все стало лучше?

Он кивнул:

– Пока я не стал пожарным-добровольцем. Я и на виноградниках работал, но деду этого было мало. Он предложил мне сто тысяч долларов. Просто протянул чек. Зарплата за целый год. Но я должен был бросить пожарную дружину и работать только на виноградниках.

– И ты отказался от такой огромной суммы?

Кристиан смотрел вдаль:

– Работа на винограднике мне нравилась, но работу пожарного я любил больше. Хотел и того и другого. Знал, что могу совмещать. Я не мог принять эти деньги. Отец всегда принимал морковки, которыми дед размахивал у того перед носом. И заплатил за это браком с мамой и жизнью. Стресс довел его до инфаркта. Он умер, не дожив до пятидесяти лет.

– О, Кристиан, мне так жаль…

– Спасибо, – кивнул он. – Отец сделал свой выбор, я делаю свой. И если решу что-то делать, это будет так, как хочу я, а не кто-то еще.

– Разумно, – согласилась Линн. – Ты объяснил это своим родным?

– Я пытался, но…

– Может, стоит попробовать еще раз? – предложила она.

Кристиан смотрел на трех птичек.

Семья. Он не чувствовал себя частью своей семьи до этой истории со спасением.

– Возможно, ты и права. Наше спасение кое-что изменило. Дед хочет встретить Рождество всей семьей в Худ-Хемлете, хотя раньше никогда не приезжал сюда. Он даже снял дом для всех нас.

– Но это прекрасно!

– Посмотрим. Раньше он ничего не делал просто так. Но, – признал Кристиан, – мы можем очень хорошо отпраздновать Рождество.

– Я уверена. – Она говорила искренне, с легкой ноткой зависти. – Семьи должны собираться вместе на Рождество.

– А твоя семья далеко? – спросил он.

– Не слишком далеко, но совсем в другом месте.

– Я знаю это чувство…

Ее глаза помрачнели, но она ничего не сказала.

Птички вспорхнули и улетели. Линн проследила за ними, потом спрятала пакет в рюкзак:

– Готов встать на лыжи?

– Я могу побороться еще немного, если буду прокладывать лыжню и задавать темп. Иначе мне несдобровать.

– Согласна. – Она подмигнула. – Хочу посмотреть, на что ты способен.

Ему нравилась ее игривость. Вообще – вся она. Ему было хорошо здесь с Линн, хотя она и измотала его на подъеме.

– Замечательно!

– Да. У меня достаточно энергии, чтобы тебя победить.

Ее глаза сияли, как и улыбка. Щеки разрумянились. Он никогда не видел женщину, настолько полную жизни, здоровья, радости. Кристиан посмотрел на ее губы. Интересно, каковы они на вкус?

– Я знал, что тут не без подвоха.

– Подвох всегда есть, Велтон. Просто иногда везет, иногда – нет.

Он улыбнулся своей самой очаровательной улыбкой:

– Я люблю, когда мне везет.

– Ты думаешь, сегодня тебе повезло?

Ее игривый тон распалил его.

– Да.

Она стряхнула крошки и встала:

– Тогда пошли. Мне надо выиграть пари.

– У меня еще есть шанс?

Не с лыжами. С ней…

– Не знала, что ты такой оптимист, Велтон.

– Зато я всегда знал, какой ты циник, – парировал он.

– Попробуй, может, тебе понравится, – весело сказала она.

Он хотел бы попробовать кое-что еще…

Линн мчалась на лыжах мимо деревьев по глубокому снегу. С Велтоном.

Когда она смотрела, как он, измотанный, карабкался вверх и пытался делать вид, что все в порядке, ей было смешно. Но Велтон признал поражение. Это производило сильное впечатление, вызывало уважение. Не многие мужчины так уверены в себе, как он.

Ей бы хотелось больше бывать с ним. С ним приятно говорить, приятно гулять, приятно смотреть на него. Наверняка с ним приятно делать и что-то еще…

Нет! Лучше не позволять своей одинокой душе тянуться к этому красавцу пожарному. Как она понимала, Велтон мог и не стремиться осесть в Худ-Хемлете. Ему надо решить кое-какие проблемы с семьей.