Текст книги "Сохрани любовь (ЛП)"
Автор книги: Мелисса Коллинз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Я игриво ударила его по груди и кокетливо посмотрела на него.
– Давай начнём с ужина, дорогой, – сказала я с сарказмом, подражая домохозяйке пятидесятых годов.
Мы с лёгкостью двигались по кухне, не забывая периодически целоваться. Стоя у плиты, я мешала соус для лазаньи, когда Рид встал позади меня и обнял за талию. Он поцеловал меня в макушку, и я повернулась к нему.
– Хей. Что не так? – на его лице отражались боль и путаница, а никак не флирт, который я сначала ожидала увидеть.
Положив подбородок мне на голову, Рид притянул меня ближе к своей груди.
– Я очень много думал о моей маме сегодня. На самом деле я много думал о ней с тех пор, как уехал. Я думаю… ну, этим утром я понял, что готов вернуться туда. Я готов покончить с прошлым.
Я была уверена, что Рид даже кожей смог почувствовать мою улыбку. Я не собиралась скрывать её. Я гордилась им. Не потому что он принял то решение, которое я хотела, чтобы он принял, а потому что Рид сам его принял.
Немножко отклонившись от него, я искренне улыбнулась. Я действительно не знала, что сказать, поэтому мы просто стояли молча несколько минут, обнявшись.
Рид прервал тишину.
– Я подумываю о том, чтобы поехать туда завтра. Возможно, позвоню Кэтти сегодня, чтобы узнать какие у них планы. Ты… – я прервала его вопрос поцелуем, а потом сказала: – Конечно, я поеду туда с тобой. Я очень этого хочу.
– Замечательно. Я пойду, позвоню им, чтобы предупредить. Думаю, что ты сама всё можешь проконтролировать? – он указал на одинокую кастрюлю на плите.
– Да, конечно. И, кроме того, не я была тем, кто умудрился сжечь чесночный хлеб, – я толкнула его бедром и показала язык. Вернувшись опять к кастрюле на плите, Рид застал меня врасплох, когда ударил полотенцем по попе.
– Хей! Что это было? – я сделала вид, что получила ужасную травму, и потёрла попу.
– Что хочу, то и делаю, – Рид поиграл бровями, и огромная улыбка появилась на его лице. Он повесил полотенце на плечо и вышел из кухни в другую комнату, чтобы позвонить. Наблюдая за его красивой задницей, я на пару секунд забыла о том, что у меня на плите кипел соус.
Когда я убирала беспорядок, то Рид вернулся на кухню и буквально рухнул на стул, казалось, будто его настроение в один момент пропало, он совсем был не похож на того Рида, который уходил с кухни. Рид низко наклонил голову, опершись на руки, и прежде чем я успела что-то сказать, заметила слёзы, которые капали на стол.
Я быстро подошла к нему, и, когда он это почувствовал, то уткнулся носом в изгиб моей шеи и начал плакать.
– Милый, что? Что произошло? – я никогда не видела его в таком состоянии, даже той ночью, когда ему приснился Шейн.
Сквозь глубокие вздохи, Рид смог сказать некоторые слова, что сразу стало ясно – что-то не так с его мамой.
– У неё был еще один сердечный приступ. Она сейчас в стабильном состоянии, но они… не думают… что она выдержит ещё одну неделю. Кэтти говорит, что будет счастьем, если мама выдержит эту ночь.
Я обняла его настолько сильно, насколько могла, и начала поглаживать по спине. Я пыталась сдержать слёзы, но они покатились по моим щекам. Мне было больно, потому что было больно Риду. Я хотела сделать хоть что-то, чтобы хоть немного ослабить его боль.
Поглаживая волосы Рида, и прижимая его к себе как можно сильнее, я почувствовала, что он немного успокоился. Когда Рид посмотрел на меня, то в его глазах плескалась боль невероятной силы; и моё сердце снова и снова разбивалось от этого.
Взяв руки Рида в свои, я попыталась успокоить его.
– Рид, почему бы нам не поехать туда сейчас? – я попыталась сказать это ровным голом и не хотела заставлять, но он выглядел очень расстроенным. – Я не хочу тебя заставлять делать это, ну, я просто…
– Хорошо, – твёрдая решимость в его глазах, застала меня врасплох. Рид нежно погладил мои щёки и наклонился, чтобы поцеловать. – Спасибо, Мэдди. Спасибо, что ты здесь, со мной. Просто из-за этой ситуации с мамой, мы поссорились и… ну… я очень рад, что могу поговорить с тобой на эту тему, и что ты поддерживаешь меня.
Я отпустила его руку и погладила по щеке.
– Рид, ты никогда не останешься без моей поддержки, где бы ни был.
Мы вышли из дома меньше чем через пять минут – плита и духовка были выключены в тот же момент, когда мы решили ехать. В этот раз время было не на нашей стороне. Как только мы сели в машину, я позвонила Мел и рассказала ей о том, что произошло. Я прекрасно знала, что Мел и мама поймут нас. И пообещала держать их в курсе.
Мы ехали так быстро, что казалось, что к дому мамы Рида мы добрались в считанные минуты. На самом деле, мы ехали несколько часов, пока солнце спокойно садилось за горизонт. Это было настолько умиротворяющее и спокойно. Я представляла себе картинку, как разные семьи сейчас собирались за рождественскими столами и обмениваются подарками, наслаждаясь этой атмосферой любви.
Последний раз посмотрев на Рида, прежде чем выйти из машины, я хотела сказать ему что-то, чтобы приободрить. Но никакие подходящие слова не приходили на ум. Не существовало слов, которые могли бы помочь человеку, который вот-вот потеряет маму. И, увы, я узнала это на своем примере.
И одного взгляда было достаточно, чтобы мы поняли друг друга; и чувствовали, что сейчас не стоило ничего говорить. Единственное, что сейчас спасало нас – это любовь, и она у нас была, и сейчас этого было достаточно.
Глава 17
Вторник, 25.12.2012
Рид
Потянувшись к двери, чтобы постучать, я заметил, что моя рука дрожала. Мэдди увидела это и нежно схватила меня за руку, даря свою силу. Когда мы услышали приближающиеся шаги, то Мэдди переплела наши пальцы. Она аккуратно сжала мою ладонь и посмотрела на меня, показывая свою любовь.
Я поцеловал её в макушку.
– Спасибо за то, что делаешь это вместе со мной. Я бы не смог пройти через это один, – мой голос дрогнул, как же я ненавидел это чувство приближающейся смерти, которое сейчас эхом стучало в груди.
Мэдди ещё сильнее обняла меня и сказала:
– Тебе больше никогда не придётся быть одному.
Она что-то ещё хотела сказать, но её прервала Кэтти, которая распахнула дверь перед нами. Её глаза были красными и опухшими. Сразу стало понятно, что девушка проплакала весь день. Мы зашли в холл, и липкое чувство грусти и спокойствия захлестнуло меня.
Кэтти и Мэдди обменялись быстрыми улыбками. И Мэдди потянула руку к ней, сказав:
– Привет. Я – Мэдди. Рада, наконец-то, познакомиться с тобой.
Её слова были тихими и неуверенными. Все в этом доме были на грани эмоционального взрыва.
– Я тоже рада встрече с тобой, – Кэтти отступила в сторону, открывая нам путь в гостиную, – почему бы вам не посидеть здесь пару минут, а я пока пойду, позову папу.
Она остановилась в дверном проёме, а потом побежала к лестнице, но спустя пару секунд вновь вернулась к нам. Девушка села в кресло рядом с нами и прочистила горло, прежде чем начала говорить. С низко опущенной головой, избегая наших взглядов, Кэтти сказала:
– Я… я прошу извинить меня за ту боль, которую причинила вам. Я просто думала… – я понимал, что она имела в виду. Но в её извинениях не было нужды. Впервые, с тех пор, как номер Кэтти высветился на экране моего мобильного телефона, я был рад, что она позвонила.
Я дотянулся до её руки, и девушка подняла голову, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Кэтти, всё в порядке. Между нами всё хорошо, – кивнув в сторону Мэдди, я добавил: – И я рад, что ты тогда позвонила, – я слегка улыбнулся, но в этой улыбке, увы, не было радости, я просто показывал, что между нами, действительно, всё хорошо.
Она тоже улыбнулась мне вымученной улыбкой и, попросив прощения, пошла искать папу. Когда Кэтти вышла из комнаты, то Мэдди заметила огромное количество фотографий, моих и Шейна. Она встала и подошла к ним, а мне не оставалось ничего, кроме как последовать вслед за ней.
Мэдди взяла в руки одну из фотографий, где были изображены мы с братом в нашей бейсбольной униформе много лет назад, и прижала руку к груди. Она посмотрела через плечо на меня, и я увидел, как слезы блестели в её глазах.
– Вы выглядите такими счастливыми. Вы прямо, как лучшие друзья.
– И мы, действительно, были лучшими друзьями. Господи, как же я скучаю по нему, – я низко опустил голову, смотря на эту фотографию. Притянув Мэдди к себе, я сказал:
– Но увидев его здесь, на этой фотографии, я понял, что не настолько это и больно. Я провёл столько времени пытаясь отгородиться от всех воспоминаний, забыв о том, что существуют и приятные, радостные воспоминания, – я взял фотографию из её рук и потерялся в воспоминаниях.
Наш диалог прервался тихим «кхм» позади. Резко повернувшись, я увидел Джо в другом конце комнаты. Он выглядел уставшим, даже более уставшим, чем в прошлый раз. Чувство вины захлестнуло меня, как я мог так сорваться и оставить их одних в больнице, наедине с пониманием, что ей становится хуже.
С Мэдди за руку я подошёл к нему, но никак не мог подобрать слов, чтобы хоть что-то сказать. Понимающий взгляд Джо ясно дал понять, что сейчас ничего и не надо было говорить. Он похлопал меня по плечу и быстро обнял. Мужчина протянул руку Мэдди, и когда она в ответ протянула свою, то сказал:
– Ты, должно быть, Мэдди. Рид и Кэтти много хорошего говорили о тебе, – он аккуратно поцеловал её руку и добавил: – Очень рад встрече с тобой. Но хотел бы, чтобы это случилось при других обстоятельствах.
В глазах Мэдди появилось сострадание и любовь.
– Я тоже хотела бы. Я могу вам чем-то помочь?
Кэтти вздохнула и подошла к Джо. Обняв отца за талию, она сказала:
– Я как раз хотела идти готовить всем ужин. Мы не ели целый день, – Кэтти казалась такой потерянной и одинокой. Скоро она потеряет женщину, которую уже безоговорочно считала своей мамой, и я точно знал, что Мэдди понимала её чувства. Посмотрев на меня, Мэдди будто спрашивала разрешения; поцеловав девушку в макушку, я сказал:
– Иди. Нам всем не повредит поесть, – и едва улыбнулся ей.
Мэдди и Кэтти направились на кухню, а Джо к лестнице, ожидая, что я последую за ним, но я будто прирос к полу. Хоть как-то взяв свои чувства под контроль, я безмолвно подошёл к нему. Пока мы понимались по лестнице, Джо рассказывал последние новости о самочувствии моей матери. Вчера у неё был ещё один сердечный приступ. Её организм сейчас был настолько слабым, насколько это вообще возможно, и медсестра, которая сегодня приходила, сказала, что будет чудом, если она продержится до конца недели.
Мы остановились возле двери, и Джо положил руку мне на плечо.
– Я рад, что ты вернулся, сынок. Понимаю, что это трудно, и знаю, что твоя мама наделала ошибок, но она любит тебя, и я просто хотел сказать, что ты хороший человек, если уж решил быть здесь, рядом с ней.
Его слова звучали как слова одобрения от отца. Хотя мне так не казалось, учитывая поступки, которые я совершал, но сейчас хотелось оставить это позади. Он ещё раз похлопал меня по плечу и сказал:
– Заходи. Я говорил ей, что ты скоро приедешь, – мужчина развернулся на пятках и пошёл помогать девочкам с ужином.
Я тихо постучал в дверь, понимая бесполезность этого поступка, но мне что-то надо было сделать с дрожащими от страха руками. Сделав шаг внутрь, я растерялся от вида больничной кровати в комнате, которая занимала практически всё пространство. Я помнил, как Кэтти сказала, что медсестра попросила создать надлежащие условия, но этого я не ожидал. И правда, наконец, обрушилась на меня.
У кровати стояло такое же кресло, как и внизу. И я могу сказать по большому количеству журналов, разбросанных по полу, Кэтти проводила здесь много времени, читая маме.
Мама тихо лежала на кровати, и умиротворённо спала, поэтому я сел в кресло. Когда я взял её хрупкую руку в свою, она проснулась, повернувшись лицом ко мне.
– Привет, малыш, – мама похлопала по нашим сомкнутым рукам и притянула их к сухим губам. Её голос был каким-то надломленным и слабым. Отпустив руку, я потянул ей стакан воды с тумбочки и помог сесть. Она потянулась к стакану дрожащими руками.
Улыбнувшись маме, я сказал:
– Не урони стакан. Ты же не хочешь снова менять этот бандаж, – это всё, что я смог придумать, чтобы хоть чуть-чуть сгладить атмосферу.
Она посмеялась, и я помог ей сделать глоток. Вновь поставив стакан на прикроватную тумбочку, мама натянула одеяло на колени и облокотилась на спинку кровати.
Мы сидели несколько секунд в тишине, и, мягко говоря, это было очень неловко. Что в такие моменты вообще надо говорить? «Эмм… я слышал, что ты действительно умираешь в этот раз» – это полная хрень. Казалось, что всю ситуацию выдернули с фильма «Форест Гамп». Мама умирала. Она понимала это, и я тоже, но никто из нас ничего не мог поделать.
Последние пять лет, которые были проведены в слепой ненависти, когда я оканчивал школу, а потом избегал всего, что только было связано с домом, вдруг пропали. Внезапно всё время, которое казалось таким бесконечным, растворилось. Как бы я хотел провести больше времени с мамой.
– Я так скучала по тебе эти две недели, – её тихий голос прервал наше молчание. – Я не думала, что ты вернёшься. Я, конечно, понимаю, почему ты не вернулся, но, действительно, удивлена, что ты приехал.
Спрятав на минуту лицо в ладонях, я постарался скрыть горе, которое сейчас брало верх над всеми эмоциями, и вздохнул, ещё одна бессмысленная попытка успокоиться.
– Я… ты прости, что я две недели назад отвернулся от тебя, от Джо, от Кэтти, – и пока я не произнес слово «прости», я не понимал, что это то, что я на самом деле чувствовал. Моё сердце готово было разорваться от любви к маме в тот момент. Она несла эту ношу вины уже целую жизнь. Как бы я хотел снять с неё этот крест и дать ей хоть немножечко счастья и удовольствия.
– Тише. Всё в порядке, Рид, – она похлопала меня успокаивающе по руке, – тебе не надо ни за что извиняться. Я сама сделала это с нами. Я слишком долго держала нас на расстоянии, – признание отражалось на её лице. – Это первое Рождество, которое мы проводим вместе, с тех пор как тебе исполнилось семнадцать. Господи, я потратила столько времени впустую. Прости меня, милый, но у меня нет подарка для тебя, – она закрыла лицо руками и начала плакать, вытирая слёзы.
Я отнял её руки от лица, и попытался успокоить и отогнать ненужные переживания.
– Не беспокойся об этом, – я тоже ничего ей не принес, но у меня было кое-что, что смогло бы поднять ей настроение. Я дотянулся до заднего кармана и достал бумажник. Вытянув фотографию со специального кармашка, я передал её маме.
– Возможно, у меня что-то есть для тебя, – она взглянула на фотографию УЗИ, а потом посмотрела на меня в полном непонимании.
Прикрыв ладошкой губы, второй рукой мама попыталась сдержать рыдания. Господи, надеюсь, что я правильно сделал. Когда она немного пришла в себя, то вновь посмотрела на меня, в её глазах были слёзы, сквозь которые мама сказала:
– Ты… это то, о чём я думаю? – в её словах одновременно сквозили неверие и надежда.
– Ну, я – нет, а вот моя девушка, Мэдди – да, – мама махнула рукой на моё дурачество, и мои губы изогнулись в глупой улыбке, – но, да, это то, о чём ты думаешь. У неё срок в конце августа, – ещё раз изучив фотографию, мама казалась сейчас такой живой, впервые с тех пор, как я зашёл в эту комнату.
Мама села на кровати и обняла меня со всей силой, которая у неё сейчас была, что на самом-то деле было и не очень-то сильно, но я чувствовал её любовь, даже несмотря на хрупкие объятия. Вытирая слёзы, она передала мне фотографию. Когда я аккуратно засовывал её назад в кармашек в бумажнике, мама сказала:
– Как бы я хотела увидеть её. Я понимаю, что у меня не будет шанса увидеть этого милого, сладкого малыша, но я бы хотела встретиться с девушкой, которая смогла найти путь к твоему сердцу, – она приложила руку к груди, отчаянно пытаясь удержать рыдания.
– Если ты действительно хочешь этого, то я могу привести её, она внизу с Кэтти и Джо готовит ужин.
На её лице засияло счастье. Мама нервно пригладила волосы, стараясь их уложить.
– Я не очень-то хорошо выгляжу. Я же не могу встретить её в таком виде, – грусть испарилась в тот же момент, когда она начала переживать по поводу встречи с Мэдди.
– Мам, поверь тому, что я сейчас скажу, Мэдди уже давно хотела встретиться с тобой. Она, наверняка, вообще не будет обращать внимания на то, как ты выглядишь,– потерев пальцами переносицу, я сказал самые важные слова: – Именно она уговорила меня вернуться сюда, и именно из-за неё я приехал. И сейчас я даже не буду спорить с тем, что это было правильным решением, – я улыбнулся, пытаясь вселить в неё уверенность.
– Хорошо, тогда приведи девушку сюда, но сначала, передай мне тот шарф, пожалуйста. Не надо пугать её видом моих волос, – вот оно. Даже в момент грусти, депрессии, злости и боли, мама могла найти способ, чтобы разрядить ситуацию. Она смогла найти в себе силу, чтобы не упасть в глубокую и пугающую депрессию, которая стояла рядом с ней, когда мой отец был в её жизни. Я покачал головой, отгоняя эти мысли, и передал ей шарф.
Когда она заправила волосы, ну или то, что от них осталось, я встал, чтобы пойти за Джо, Кэтти и Мэдди. Мама остановила меня, как только я начал отходить от неё.
– Рид, я бы хотела поесть внизу. Я хочу, чтобы у меня был настоящий рождественский ужин в кругу семьей. Я уже устала тут лежать, и думаю, что у меня хватит сил, чтобы совершить это маленькое путешествие.
– Ты уверенна, мама? Я не хочу, чтобы ты… – она посмотрела на меня не-говори-мне-что-делать-я-твоя-мама взглядом, и мне оставалось лишь поднять руки, показывая, что я сдаюсь.
– Ладно, ты победила, – я протянул к ней руки, помогая слезть с кровати, и потом она медленно, с моей помощью, и преодолевая боль, направилась к двери. Я помог ей обвить мою шею рукой, и сказал, чтобы она покрепче держалась.
Мама тихо вскрикнула, когда я подхватил её под колени, и без всякого усилия пошёл по ступенькам. Она поцеловала меня в щёку и пошептала «спасибо», когда мы преодолели лестницу. Когда я зашёл в гостиную с мамой на руках, Джо тут же встал, чтобы помочь мне.
– Я держу, Джо. Мы в полном порядке, – сказал я, опуская маму на диван.
Она не отводила своего взгляда от Мэдди и боль, которая всего несколько секунд назад отражалась на её лице, исчезла. Похлопав по свободному месту рядом с собой на диване, она сказала:
– Ты, должно быть, Мэдди. Иди сюда, присаживайся, – у мамы на лице отразилась огромная улыбка, и она протянула руку, когда Мэдди начала приближаться к ней.
Мэдди тепло улыбнулась мне. В это улыбке одновременно была любовь и гордость. Неважно сколько боли преподнесло нам моё прошлое, сейчас я видел, что приехать сюда и сражаться со своими страхами было самым лучшим решением в моей жизни. Да, это решение не было самым лёгким, но оно было самым правильным и стоящим.
Почувствовав, что мама хотела провести сейчас время со мной и Мэдди, Джо с Кэтти оставили нас со словами, что там что-то кипит на кухне. Когда мы остались втроём, мама посмотрела на меня.
– Ты тоже можешь идти, милый. Я просто хочу сказать пару слов Мэдди. Иди, мы будем на кухне уже через несколько минут.
Я постоял несколько секунд, нервно сжимая руки.
– Конечно, я буду рядом, если вам понадобится моя помощь, – я нервно посмотрел на них двоих, а потом улыбнулся, увидев спокойствие в их глазах.
Они обе шикнули на меня, прогоняя из комнаты, очевидно желая поговорить вдвоём за моей спиной. Я только рассмеялся и ушёл. У мамы, наконец-то, появился шанс поговорить хоть с одной из моих девушек, не то, чтобы у меня они были, но если это сделает маму счастливой, то кто я такой, чтобы удерживать её от этого.
Стоя на пороге кухни, я в последний раз оглянулся назад и увидел, как мама с Мэдди тепло улыбались друг другу. Рука Мэдди поглаживала живот, и сразу стало ясно, о чём они разговаривали – о малыше. Я оставил их одних, услышав смех, и пошел помогать Джо и Кэтти готовить рождественский ужин.
Глава 18
Пятница, 28.12.2012
Мэдди
Аккуратно постучав по двери в ванную комнату, я слегка приоткрыла её. Рид сидел на закрытой крышке унитаза, низко опустив голову и оперев её на руки. В одной из ладоней был зажат галстук, который свободно свисал в воздухе. Я встала перед ним и нежно погладила его спину, обтянутую свежевыглаженным чёрным пиджаком.
Рид ничего не сказал. И не посмотрел на меня тоже. Обняв меня, он притянул меня ближе к себе. Рид прижался губами к моему животу и сказал: «Я люблю тебя». Он говорил это нашему малышу. Когда Рид слегка оттолкнул меня, то посмотрел вверх, мне в глаза, и я увидела слёзы, которые текли по его щекам.
– Я люблю тебя тоже. Я так сильно тебя люблю. Я… я не могу сделать этого. Я не знаю как.
Я провела руками по его шелковистым волосам, в тщетной попытке успокоить. Спокойствие – это самое последнее из чувств, которое люди испытывают, готовясь к похоронам родной мамы.
К сожалению, я знала это из личного опыта.
Бекка умерла во сне, в рождественскую ночь. Она нашла спокойствие лишь после того, как они с Ридом нашли свое общее умиротворение.
Дрожащими руками он протянул мне галстук.
– Ты можешь мне помочь справиться с этим? Мои пальцы не слушаются, – моё сердце разрывалось от боли, когда я слышала дрожь в обычно уверенном голосе.
– Конечно, милый, – я взяла у него галстук и накинула на свою шею.
Воспоминания о том, как мой папа учил меня завязывать галстук, захлестнули меня. Это было в один из наших дней, которые мы проводили только вдвоем. Обычно я просто заталкивала обратно воспоминания о нем и о маме, но сегодня решила просто рассказать об этом приятном моменте.
– Я помню, однажды, когда была ещё маленькой девочкой, папа учил меня завязывать галстук. Было весело всегда наблюдать, как он собирался на работу. Иногда папа разрешал мне выбрать ему цветные рубашки, правда, выбор был невелик, они практически все были синие, просто разных оттенков. Меня всегда завораживало, как он несколькими взмахами ладоней завязывал просто идеальный узел на галстуке. Мой отец всегда говорил, что каждая женщина должна знать, как завязывать галстук, – вспоминая каждое движение, я повторяла тоже самое с галстуком Рида. – Он всегда говорил, что мужчина всегда ответственнен за то, выглядит ли идиотом или нет. Поэтому некоторым мужчинам даже идеально завязанный галстук не всегда помогает избежать этого, – закончив последний узел, я ослабила его, сняла со своей шеи и накинула на Рида. Последний раз затянув его, я прижала галстук к груди Рида и закончила историю: – Единственная проблема, что папа знал, как затянуть галстук только на своей шее. Именно поэтому я так и научилась его завязывать, – должно быть, моя цепочка, которую Рид подарил мне на Рождество, вылезла из-под кофты, когда я снимала галстук, и, когда я наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, она ударилась Рида по груди.
Он взял кулон и покрутил между пальцев, а потом прижал к губам. И слёзы снова полились из его глаз.
– Как бы я хотел, чтобы у нас было больше времени. Как бы я хотел, чтобы мама увидела нашего малыша, – он до сих пор держал кулон в ладошке, и я решила, что сейчас самое время признаться в том, о чём я уже несколько дней думала с тех пор, как я впервые встретилась его мамой.
Нежно взяв его лицо в ладони, я сказала:
– Нам придётся добавить пару маленьких кулонов к этому, я думала об именах на букву «Б». Если у нас будет девочка, то я хотела бы, чтобы мы её назвали Бекка Джой, в честь твоей и моей мамы. Я знаю, что это не её настоящее имя, но Джо так называл её, и она была настолько жизнерадостной с ним, не оглядываясь назад, на время, когда была с твоим отцом, по крайней мере, это то, что я вынесла из её слов, которыми она со мной поделилась. Джо и Кэтти принесли столько счастья в жизнь женщины, и она была уверена до последнего, что не заслуживала этого, поэтому я… я не знаю… я просто подумала, что это было бы здорово. Да, ты имеешь полное право назвать меня сумасшедшей, я пойму.
Рид ничего не ответил, и я уже начала переживать, что перешла какие-то границы. Но когда он положил свою голову мне на плечо и аккуратно поцеловал в шею, я поняла, что эта реакция никак не похожа на злость.
– Кажется, это идеальное имя. Но что если у нас будет мальчик? У тебя есть список имен на букву «Б» в таком случае? – Рид меня дразнил, невероятной красоты улыбка появилась на его лице.
То, что Рид мог быть таким игривым и свободным со мной, когда мы были в шаге от того, чтобы попрощаться с его матерью, говорило мне о многом.
Держа руки на его бёдрах, и поддерживая игривое настроение, я отчиталась:
– Конечно, есть, остряк! – Рид рассмеялся. Напряжение, которое витало в воздухе, чуть-чуть рассеялось.
Ещё более серьезным тоном я сказала Риду свое предположение.
– Моего папу звали Брейден. Поэтому я подумала, что имя Брейден Шейн было бы идеальным для нашего сына.
Держа меня в своих объятиях, Рид поцеловал меня в макушку.
– Это два самых красивых имени, которые я когда-либо слышал, – он до сих пор плакал, когда держал меня в объятиях, я понимала это по тому, как дрожало его тело.
Когда эмоции немного улеглись, я услышала, как Рид вздохнул, восстанавливая дыхание.
Мы простояли так ещё несколько минут, пока Кэтти не постучала в дверь, давая нам понять, что уже пора идти.
Когда мы спускались вниз, крепко держась за руки, я уловила удивление на его лице, когда Рид увидел не только маму и Мел, которые приехали сюда, как только узнали, но и Джека, Камми, Лею и Логана, которые прибыли ради Рида.
Он посмотрел на меня и был такой милый и сбитый с толку. И прежде чем Рид даже спросил, я ответила на его вопрос:
– Конечно, я позвонила им. Они – наши друзья, и были твоей единственной семьей до недавнего времени, – Кэтти обняла Рида сбоку, и он посмотрел на неё с такой любовью, какую каждый брат чувствует к своей сестре.
Рид сжал мою руку.
– Спасибо, Мэдди. Я бы не пережил этот день без тебя.
Джек самым первым подошёл к нам, крепко прижимая к себе Камми. В её глазах были слезы. Джек протянул руку Риду, и они неловко пожали руки друг другу. Рукопожатие наполовину было обниманием, которое мужчины всегда делают, когда показывают, что они есть у друг друга, но при этом не хотят от этого выглядеть менее мужественными.
Камми обняла Рида и сказала, что ей очень жаль. Лия и Логан последовали их примеру, а потом присоединились мама и Мел, но, даже не успев всё осознать, мы уже садились в машину, чтобы ехать прощаться с мамой Рида.
Рид
Этот день был наполнен разными эмоциями. Я встретил сегодня столько друзей Джо и мамы, что только сейчас понял, насколько она изменилась после расставания с моим отцом. И вечные разговоры с Джо и Кэтти помогли найти мне внутренний мир, несмотря на боль, которая разъедала внутренности. Джо вспоминал об их с мамой свадьбе, показывая коллаж из фотографий, который висел в гостиной. На этих фотографиях мама выглядела очень счастливой, такой счастливой она не была на фотографиях со свадьбы с моим отцом. И за все время Мэдди ни разу не отошла от меня. Так было намного легче и проще.
Когда настало время сказать последние слова, новая волна грусти захлестнула меня. Мэдди и я стали на колени перед её гробом, я вытащил бумажник, достал из кармашка фотографию УЗИ нашего ребенка и положил ее на шелковую ткань. Мэдди держала меня за руку, когда мы в последний раз прощались с моей мамой, и я прошептал: «Прощай, мама. Я люблю тебя». Я понимал, что она не слышит меня, но надеялся, что даже в последние минуты жизни она знала, что я любил ее все то время, когда мы были вдали друг от друга.
Было невозможно больно наблюдать за тем, как Джо и Кэтти склонились над гробом. Они были настоящей семьёй. И вот их настигла жестокая реальность – теперь они остались вдвоем. Кроме брата Джо, Эвана, у них больше не было семьи.
И после того как последние посетители ушли, до меня дошло, что мой отец так и не появился. Я, конечно, не мог сказать, что очень его ждал, и что расстроился из-за этого. Если он не уважал маму, когда она была жива, то с чего бы он начал проявлять уважение к ней после смерти?
Когда мы уже собирались уезжать, один последний посетитель зашел в комнату. Он мне казался таким знакомым. Мужчина был одного роста со мной и такого же телосложения. Я встал, чтобы поприветствовать его, как и Кэтти, Джо и Эван, которые сидели в другом конце комнаты, потерянные от горя.
Когда я шёл к нему, то осознал, кто это был. Протягивая ему руку, я сказал:
– Привет. Дилан Хопкинс, правильно? – он пожал мне руку в ответ и улыбнулся.
– Да, чувак. Вау, прошла целая вечность. Я не видел тебя около четырёх лет. Ты до сих пор играешь? Я знаю, что ты всю жизнь мечтал играть за команду колледжа, – да, он был прав. Всю жизнь я мечтал играть в первом составе. И они даже несколько раз интересовались мной, но после смерти Шейна я потерял всё желание играть. Я не видел смысла в этом без брата. Мы прошли и сели на стулья перед множеством фотографий, расставленных в комнате.
– Нет. Приоритеты поменялись после смерти Шейна. А что насчёт тебя? Ты же играл год, не так ли? Во Флориде, правильно? – Дилан был звездой нашего школьного бейсбола, я не помнил ни одной игры без участия его и Шейна. Кроме меня Дилан был единственным человеком, который действительно хорошо знал Шейна. В мгновение ока они оба исчезли из моей жизни, и я был по-настоящему один. Ни брата. Ни лучшего друга. Ни семьи.
При упоминании имени Шейна я заметил, как плечи Дилана опустились. Наклонившись вперёд, он опёрся локтями на бёдра и низко опустил голову.
Даже не посмотрев на меня, парень несколько раз помотал головой, прежде чем заговорил:
– Ты никогда не догадывался, правда?
Вдруг понимание словно ударило меня, и я резко повернулся к нему.
– Ты имеешь в виду… вы двое были..?
Дилан медленно поднял голову и, когда его глаза пересеклись с моими, он вдруг открылся мне совершенно с другой стороны.
– Да, мы были… вместе, – его слова были наполнены болью. Голос был наполнен горечью. Дилан потерял гораздо больше, чем лучшего друга. Невольно, я оглянулся назад и увидел, как Мэдди разговаривала с мамой. Я даже не мог представить свою жизнь, если бы из неё исчезла Мэдди. А таковой была реальность для Дилана последние несколько лет.
– Когда? Как долго? Как никто не узнал о вас? – я не хотел, чтобы вопросы посыпались таким потоком, но не мог их сдержать. Это просто было так неожиданно.
Глаза Дилана нервно пробежались по комнате, он боялся, что его кто-нибудь услышит. И я ненавидел этот страх. И никакие уверения не успокоили бы его; они никогда не успокаивали Шейна. Когда глаза Дилана вновь вернулись ко мне, он сказал:
