Текст книги "Врата рая (ЛП)"
Автор книги: Мелисса де ла Круз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Блисс
Возникновение Проходов Времени всегда было дезорганизующим опытом, как будто вся ваша сущность деформировалась и преобразовывалась, молекулы и воспоминания, случайно исправленные вместе. Блисс Ллевеллин чувствовала знакомое головокружение и дезориентацию, но сейчас было гораздо неприятней, так как они не только путешествовали во времени, но и возвращались назад – в Подземный Мир, во владения ее отца, туда, где волки были превращены в Церберов, а Лоусон и его стая окованы цепями.
Она натолкнулась на парней случайно: увидела видение волка в гломе и отследила их до мясного лавки в небольшом городе в Огайо. Там, она оказала поддержку Лоусону и его братьям, и вместе они отправились к рассвету Рима, к началу империи, чтобы решить тайну родословной волков.
Лоусон был предназначен для того, чтобы быть волком Фенриром, самым великим волком Подземного мира, и он превзошел Ромула, Адского животного, собаку всех собак, которого убил меч Михаила – клинок архангела. С помощью своей стаи он остановил Сабинскую резню, и при этом спас волков от исчезновения. Теперь они возвратились в Ад, чтобы выполнить свое обещание – освободить своих людей от демонов Серебряной Крови.
Лоусон обернулся и, взглянув своими темными сверкающими глазами, улыбнулся. Символ на его щеке, соответствующий символу Блисс, отметил их как часть стаи, синий полумесяц, сияющий в тусклом свете.
– Эй вы, сзади, в порядке? – Спросил он.
Блисс кивнула, идя в ногу с его длинным шагом. Она боялась, но была полна решимости пережить это приключение. Все это было поручением её матери, она обещала выполнить его, возвратить волков, помочь вампирам в войне против их врагов. Но у нее также были свои собственные причины.
Позади Блисс была темная история: из столетия в столетия она не знала своей темной стороны. Как транспортное средство для Темного принца, она поддерживала его дух на земле, и при этом приносила смерть и горе вампирам. Блисс хотела не только выкуп, но и месть.
Она хранила свои надежды относительно стаи – Лоусона – импульсивного, беззаботного, и очень сильного парня, а так же его братьев – Эдона, Рэйфа, и Малкольма – все они были воинами – наряду с Арамином – темным волком, которого превратили в собаку и искривили ее душу.
В окружении их Блисс нашла утешение. Они были готовы бороться.
Лоусон последовал к проходу, и все остальные вняли его примеру. Блисс огляделась – готовя себя к худшему – ожидая выходящий дым из Преисподней, серые небеса и бесплодные земли или встретиться с тысячей демонов с темно – красными глазами и горящими языками, владеющих мечами темного пламени.
Но что это было? Трава под ее ногами, деревья, формирующие навес над головой, сладкий запах утренней росы… Это не было Преисподней… Это выглядел странно знакомым… Это был… Огайо?!
– Где мы? – Спросила она Лоусена, стоявшего рядом с ней. Блисс обратилась к остальной части стаи. Малкольм вытер свои очки об рукав.
Рэйф казался смущенным, а Арамина и Эдон перешептывались друг с другом.
– Парни? – Снова поинтересовалась она. – Гм… – мы там, где я думаю?
Лоусон мрачно кивнул:
– Да. Мы вернулись в долину. – Он пнул пень. – Мы, должно быть, сделали неправильный поворот где – нибудь.
Они остановились в середине сельского пригорода, недалеко от того места, где Блисс нашла их в начале. Это было проблеском в лесах, на расстоянии в несколько миль от центра города, где парни жили, выше мясного магазина.
– Ну, чего мы ждем? Давайте возвратимся в… – Она достала хронограф из своего кармана джинсов. Он вращался, его руки выходили из под контроля. – Подождите, с ним что – то не так. Мак, ты можешь посмотреть на него?
– Конечно. – Сказал Малкольм. Он взял его из рук Блисс и начал изучать. – Похоже, он пытается работать, но что – то этому мешает.
Блисс отвернулось от них, туда, откуда они пришли. Проход закрылся позади них.
– Возможно, что мы вне прохода? Лоусон, ты можете открыться, это вохможно?
Лоусон кивнул. Его лицо приобрело вид глубокой концентрации.
Они ждали, но нечего не произошло.
– Продвинься, Лоусон, покончи с этим, – сказал Ахрэмин, с оттенком раздражения в голосе.
– Я пытаюсь, – сказал Лоусон. – Что – то не так. Я не могу открыть дверь.
– Может, попробуете что – нибудь еще? – Спросил Мльком. – Мы можем помочь?
Конечно, как он мог не предложить помощь, подумала Блисс.
Малкольм был самым молодым в стае и, безусловно, самым милым. Блисс обожала его за то время, которое они провели вместе. Эдон и Рэйф были более крепкими орешками, чтобы расколоться, хотя она чувствовала такую же близость и к ним. Что касается Арамины, то прежний Цербер теперь был одним из них, ее прошлые нарушения, были прощены, когда она оказалась достойна стаи, за счет борьбы против Ромулуса. Они были командой – единым целым, и если у Блисс и были какие – либо вялые подозрения относительно Арамины, то она упрекала себя за них. Как она могла подозревать Арамину, если ей простили ее темное прошлое, то почему бы не сделать это с ней? Арамина была просто бывшим Цербером, а вот Блисс была дочерью Люцифера. Темный принц проклял волков, превратил их в рабов. В Преисподней Серебряная Кровь являлась владельцами волков.
– Скажи, что тебенужно сделать? – Убеждала она Лоусона.
– Этого никогда не происходило прежде. – Проворчал он. – Но почему бы и нет? Парни, сосредоточьтесь. Мы просто должны очистить наши умы, вообразить открытие прохода. Возможно, если все мы объединимся, то сможем сделать это.
Стая соединилась. Блисс отодвинула свой страх, отодвинула сомнения и вообразила Проход Времени, открывающийся перед нею. Ее голова болела, и она поместила руки в свои карманы, чувствуя, что пульс отдается в них, на мгновение она была уверенна, что это сработало. Она могла чувствовать, что Проход открылся позади нее, чувствовал ветер, снующий сквозь туннели.
Тогда это закончилось.
Чувство ушло.
Она открыла глаза и осмотрелась. Ничего не изменилось.
Они все еще стояли там.
– Все по – прежнему? – Спросил разбитый Рэйф.
– Вы делали что – то? – Спросила Арамина Лоусона. Может кто, случайно, закрыл проход позади нас, сразу, как только мы зашли сюда.
– Почему ты всегда обвиняешь меня в том, что я что – то сделал не так? – Ответил Лоусон.
– Поскольку вы делали такое прежде. – Хватала она. – Помни, как я остался в прошлом в прошлый раз?
Они походили на старую супружескую пару, думала Блисс. Это подразумевало определенный вид близости, о которой она не хотела думать слишком много. Кроме того, было смешно даже думать о таком. Арамина и Лоусон? Если бы они не были в одной стае, было бы ясно, что они презирали бы друг друга. Кроме того, Арамина была с Эдоном с самого начала. Нет, они не походили на супружескую пару – больше на препирающиеся родных – да, это имело больше смысла – Не будь так строга с ним, Ари, он прилагает все усилия. – Сказал Эдон.
– Лоусен в этом не виноват. – Сказал Малкольм. – Эти проходы закрылись самостоятельно. Разве вы не чувствуете это?
Рэйф кивнул:
– Это действительно чувствуется по – другому, как – будто что – то блокирует их…
– Или кто – то. – Сказала Блисс.
ЧЕТЫРЕТомазия (Флоренция, 1452)
Замок располагался на краю черной и вьющейся реки, его высокие серые стены возвышались на сорок футов выше темных вод. Крутые утесы поддерживали крепость – это означало, что каменный мост был единственным путем внутрь замка или из него. Сторожевая башня была хорошо укреплена и разработана, чтобы отразить осаду. Но его обороноспособность скоро оказалась бы бесполезной.
– Мы остановимся здесь, чтобы не выдать наше месторасположение, – решила Томазия Фозари, когда команда погрузилась в тень леса. Воздух был влажным и пах гниющей рекой, с ее темными водами, слегка колеблющимися с течением.
– Действительно ли ты уверена, что можешь сделать это? – Спрашивал Джованни Рустичи. В лунном свете его волосы походили на ореол вокруг красивого лица. Джо был не только лучший венатором среди них, но и таким же скульптором в мастерской Донателло и самым близким другом Томазии. Он знал, как трудно это было для нее. Они проводили дни на дороге, отслеживая Темного Принца до его укрытия в Вероне.
– Да, – сказал ему Томазия. Она полагала, что Андреас дель Поллайоло был любовью всей ее жизни. Михаил Габриэллы. Но она была обманута. Дре нес дух Люцифера в себе. Симонетта де Веспуччи назвала его отцом ребенка.
– Госпожа – Симонетта назвалась супругой Темного принца, его человеческой невестой, матерью Нефелима.
Темноволосая красота съёжилась от лезвия Джо.
– Мы не будем страдать от ребенка демона, – ворчал Джо.
Но Томи остановила его руку.
– Нет. Мы её защитим, защитим и доверим нашим самым лучшим венаторам. Мы были бы не лучше, чем наши братья Серебряной Крови, если убьем ее. Мы не будем проливать кровь дьявола, не от имени всего, что является Божественным.
Симмонета показала, где найти Андреаса, просила их показать её любимое счастье. Они оставили плачущую беременную женщину на попечении священников Петрувианцев.
Томи дрожала от мысли, что случилось бы, если бы они не обнаружили обман. Она сблизилась бы с Дре, с Люцифером. Как она могла обещать ему что – то. Почему она не узнала его? Это не имело смысла.
Она смотрела на замок, вырисовывающийся на расстоянии. Андреас скрывался внутри с Ковеном Серебряной Крови, и она собиралась сжечь его дотла Черным Огнем.
– Я знаю, однажды ты любила его, – мягко сказал Джо. – Я знаю, как это трудно.
Джо – дорогой, прекрасный Джо. Томи пожала его руку.
– Я не могу любить того, кто лгал. – Она посмотрела на замок еще раз. Свет факела мерцал в отдаленном окне. Она слышала, ржание лошадей, тень ястреба, бежавшую по их головам. Но ночь была тиха. Красные терракотовые крыши башен замка пылали в темноте. Действительно, никакой земной огонь не мог повредить этому месту, но Черный Огонь Ада – другое дело.
Она вынула огниво из своего плаща и показала другим жест, чтобы те собрались вокруг. Их было пять. Пять венаторов, пять сторон пентаграммы.
Маленький контейнер пылал неземным светом, и воздух вокруг напитался энергией. Томи провела пальцем по вершине коробки, и крышка заскользила, оторвавшись, и показала маленькую пылающую искру, красные языки пламени с черным сердцем. Воздух пах серой и дымом.
– Черный Огонь сдерживается пока заклинанием, которое будет ослабевать, пока я не выпущу его, – сказала она, когда венаторы, один за другим, осветиили свои деревянные факелы темным пламенем.
– Каждый из нас пойдёт к углу замка. Ждите моего знака. После того, как я его выпущу, пламя не сможет погаснуть. Оно может разрушить камень, плоть и бессмертные души так же стремительно, как смерть. Бросьте факелы на замок, затем убегайте изо всех сил. – Ее голос немного дрожал. – Помните, Черный Огонь Ада предательский; он сожжет вас так же легко, как наших врагов.
Команда расформировалас, неся свои факелы высоко в воздухе. Три других венатора исчезали вдоль края реки, в то время как Томи и Джо убегали через мост к сторожевой башне. Томи видела, как темный огонь мерцал с обеих сторон стены, Черный Огонь, высасывающий весь свет из темной ночи. Они бежали к противоположной стороне моста.
Уверенная, что команда готова, она подала сигнгал.
Она послала его каждому венатору, когда выпускала свой факел, посылая пламя прямо в небо. Джо бросил свой к открытому окну.
– Бегите! – Вопил он, когда они сбегали от Черного Огня.
Томи знала опасность, но не могла не остановиться, чтобы оглянуться назад. Вид был великолепен в своем ужасе. Черный Огонь прорывался по стене замка, плавя серый камень, как будто он было сделан из воска. Две башни и могущественные ворота пали в черную дыру циркулирующего огня.
Противоположная сторона моста обвалилась позади них, таща один из широких столбов моста с собой в темные воды грозовой катастрофы.
Черный огонь начал съедать реку, извергая водный пар, поскольку огонь мчался через всю длину реки. Запах рапространялся отвратительный, больной и гнилой; огонь уничтожал все на своем пути: воздух, воду и скалы.
Когда они подошли к противоположному берегу у опушки леса, то услышали первые крики внутри замка. Они бежали вдоль берега, огонь отступал от них.
В миле от замка, они достигли высокого холма и смотрели вниз на долину.
Черный Огонь не распространялся за пределы реки, она съедала душу Темного Принца. Двое из трех Венаторов появились из дыма.
– Где Дантос? – спросила Томи.
– Черный Огонь привлек его внимание. Я пытался подчинить его, но это было бесполезно, – отвечал Беллармин.
– Он сгорел, я видела, – сказала Валентина. – Он сейчас отдыхает с ангелами.
Томи почувствовала, как в её сердце проснулся гнев. Как Беллармин и Валентина, Дантос был частью ее верной команды Венатором со времен Рима. Томи прислонилась к Джо, смаргивая слезы. Она смотрела, как взрывался замок и рассыпается в тысячу темных частей. Прощай, Андреас.
Ее ненависть к бывшей любви была так велика, как горе к павшему товарищу.
Гори, дьявол, гори.
ПЯТЬШайлер
Дом на Примроуз Хилл был больше, чем типичный лондонский городской дом с кривым фасадом, имея несколько балконов кроме первого этажа, а также высокий потолок тройной высоты на лестничной площадке.
Официальная столовая, которая могла вместить 20 персон, кухня индустриального стиля, восемь спален, просторная верхняя терраса и набор офисов на чердаке. Когда Ковен расформировался, дом был сохранен, по древнему условию, последующими венаторами и их проводниками. Шайлер должна была признать, что была рада таким домашним удобствам, как французское мыло и трехслойные полотенца – такая роскошь после месяцев, проведенных в той крошечной комнатке отеля с сомнительной репутацией в Египте.
Даже при том условии, что штат должен был прибыть в любую минуту, Шайлер провела утро, убирая последствия прошлой ночи – подняла сигаретные окурки с пола, отправила все грязные бокалы для шампанского в посудомоечную машину, поправила фланелевые подушки и все пропылесосила. По крайней мере, это дало ей возможность выплеснуть свою нервную энергию. Она не спала в последнее время. Мысли о том, что они были теперь ближе к обнаружению правды о Вратах Обещания, беспокоили ее всю ночь.
Оливер вошел в столовую как раз к обеду, все еще в пижаме, со всклоченными волосами, сонными глазами и зевающий. Повар приготовил для них обед “крестьянина” на буфете стояли тарелки, на которых были бутерброды с сыром и рассол, поднос чипсов и вода в бутылках, из уважения к их американским вкусам. Оливер наполнил тарелку и сел напротив Шайлер за длинный стол.
– Я узнала, что этот дом раньше принадлежал семье Уорда прежде, чем они завещали его венаторам, пятьдесят лет назад, – сказала Шайлер.
– Возможно, именно поэтому я чувствую себя здесь немного неудобно.
Как думаешь, Дилан все еще следит за нами.
Почему – то она чувствовала присутствие своего старого друга, который был недалеко и следил за ними. Но почему это чувствовалось настолько далеким, тогда? Как будто кто то, кто бы это ни был, судил ее и видел ее желания.
Оливер кивнул:
– Я уверен, что он высматривает нас в некотором роде, везде, где он есть.
Шайлер была рада тому, что Оливер верил ей. Так как они прибыли в Англию, она позволила себе чувствовать только упорное намерение выполнить план своей матери. Она не могла доверять себе, верить во чтолибо, но она поняла, что без надежды у нее не было причины продолжать этот план. Она должна была верить в то, что это удастся. В то, что она преуспеет не только в защите Врат, но и в продвижении вампиров на пути назад к Раю. И Блисс, в конце концов, помогла бы с волками. Так или иначе, хотя она не знала как именно, но она и Джек будут вместе. Иначе, какой был смысл всего этого? Без надежды не было бы жизни, с таким же успехом она могла бы бросить свое кольцо соединения в Темзу.
– Ты прав, мы не одни в этой борьбе, – сказала она Оливеру.
– Мы дадим ему лучшее из того, что имеем, – сказала она, перегибаясь через стол, чтобы сжать его руку.
В этот момент вошел Кингсли и стал свидетелем сцены их соединенных рук, при этом окинув их любопытным взглядом. Шайлер быстро убрала свою руку от Оливера, чувствуя себя смущенной. Иногда у Кингсли был способ видеть вещи, которые вообще не были верны.
– У нас есть какие – нибудь пончики? – спросил он, взглянув на ассортимент еды.
Оливер был прав, венатор, казалось, жил только на сахаре и кофеине.
– Сейчас проверю, я думаю, что должны быть, – сказала Шайлер. – Кофе определенно было. Я делала себе кружку.
Так или иначе, случайная встреча с капитаном венаторов развилась в изящный званый обед. Шалер приказала, чтобы штат накрыл на стол и использовал прекрасные вышитые скатерти, которые она нашла в шкафу в коридоре. Возможно, это была достопримечательность дома, которая сделала его знаменитым, но она надеялась именно на это, чтобы заставить Кингсли забыть шикарную Новогоднюю ночь раньше и соответствовать их среде и праздновать великую историю их Ковена. Шайлер помнила последнюю вечеринку Графини в Отеле Ламбе. Сегодня вечером было еще одно усилием соблюдать безопасность, иначе, это место может рассказать о них. Что произошло бы с домом на Примроуз Хилл? Шайлер задалась вопросом. Он был бы продан для того, чтобы оплатить долги Ковена? Или бы просто остался разрушенным, когда вампиры, наконец, ушли бы?
– Что это такое? – спросила она Кингсли, когда просмотрела кухонные шкафы в поисках фарфора. Она держала белую пластину и показала ему только различимую рельефную сторону с эмблемой на ней – символом венаторов.
Кингсли улыбнулся, потягиваясь после своей восьмой чашки кофе.
– Оу, у меня есть такой же знак на моем… – он усмехнулся и стянул пояс своих джинсов, как будто собирался снять их.
– Хотите посмотреть??
– НЕТ! – сказала Шайлер.
Кингсли, еще тот шутник, сделал тату с эмблемой венатора около своих половых органов.
– Вы многое потеряли, – подразнил их Кингсли. – Так или иначе, традиция диктует, что этим венатор пользуется только тогда, когда Регис находится в городе.
– Больше нет Региса, – напомнил ему Оливер, намереваясь снова наполнить свою кофейную чашку. Действительно, он собирался напиться таким же наркоманским количеством кофе, как Кингсли.
– Чарльз отсутствовал, начиная с нападения Серебряной Крови в Париже.
– Правда. – Пожал плечами Кингсли.
– Больше нет ни Региса, ни Ковена, ни правил, – решила Шайлер, и поняла, что прикажет накрыть на стол набор, который держала в руках, вместо Синего итальянца Spode.
– Что готовишь? Это пахнет прекрасно. – Сказал Кингсли, идя к кипящим горшкам на печи. – Дом полон им. Мы могли чувствовать запах всего этого на чердаке.
Шайлер пригладила льняные салфетки так, чтобы тот же самый символ венатора оказался правильной стороной.
– То, что я раньше делал в Александрии. Местные специи.
– Шашлыки? – спросил Кингсли – Но разве это не жаркое?
– Вот увидишь, – улыбнулась она.
– Подготовьтесь. Наш гость скоро будет здесь.
Как Шайлер и предсказала, дверной звонок зазвонил равно в семь часов. Домоправительница открыла дверь, и несколько минут спустя капитан венаторов вошел в библиотеку, где у Шайлер, Кингсли и Оливера были наготове коктейли.
У Лукаса Мендрайона был тот же самый нестареющий облик, как у Кингсли, и отметка венатора. Ему, возможно, было где – то от восемнадцати до сорока, точнее сказать было трудно. Он не был красив, его нос был хищным и немного резким, глаза, острые и скептичные, но он умел убеждать.
Это был человек, которому вы бы смогли доверить свою жизнь и ваши тайны. Шайлер поняла, почему Аллегра выбрала его. Он носил стандартные черные венаторские очки.
– Шайлер Ван Ален. – Сказала она, протягивая руку.
– Спасибо, что посетили нас, венатор Мендрион.
Он твердо встряхнул ее руку.
– Дочь Аллегры, – сказал он, уставившись на нее в упор.
– У Вас лицо матери, но не ее глаза…
– Мне сказали, что я унаследовала их от своего отца, – улыбнулась она.
– Я не знал вашего отца. Красная Кровь, не так ли? – сказал Мендрион, с изогнутой бровью. – Очень неправильно, но теперь все в прошлом. Я видел Вашу мать в этом воплощении. Она навестила меня однажды, прежде, чем она исчезла от нас.
– Какой она была? – спросила Шайлер. Она так мало знала Аллегру и стремилась к любым небольшим проницательным рассказам или упоминаниям о своей матери.
– Точно такой, как тогда, когда я знал ее в Риме, – сказал он. – Импульсивной, стойкой, блестящей. Она была нашей королевой.
Шайлер кивнула:
– Я сожалею. Где мои манеры? Это – Оливер Хазард – Перри, мой проводник, и Вы знаете венатора Мартина.
Оливер и Кингсли, пожали руку Мендрион.
– Итак, мы начнем? Это мило с вашей стороны устроить этот обед, но я боюсь, что у нас нет большого количества времени для праздной болтовни, – сказал Мендрион.
– Мартин сказал, что Вы должны были здесь выполнить наследие Аллегры?
Шайлер кивнула:
– Они говорили мне, что вы знаете о работе моей семьи, и об Ордене Семи. Те из нас, кто не был выбран для Ордена, служили ему другими способами, – сказал Мендрион. Габриэлла попросила, чтобы я обеспечил безопасность этого города с его основания.
Он отпил глоток из своего бокала.
– Поскольку, как вы должны знать, все Врата Ада находятся под осадой в настоящее время; хотя, до сих пор, Лондон достаточно избежал гнева Темного принца.
– Вы знаете, где остальные хранители, Пенталум? Онбазиус? Октиля?
– Спросил Оливер.
Венатор кивнул.
– Да. Мы послали всех наших оставшихся венаторв, чтобы поддержать безопасность Врат, но разногласия против них. Хранители будут стоять на своем, и отдавать свои жизни сражению. Но они упадут. Врата упадут. Это только вопрос времени, нефелимы идут на землю. Они будут расти в числе и влиять на Красную Кровь. Война, болезни и отчаяние.
Шайлер видела Оливера и Кингсли, которым было неудобно, по ее мнению. Слова венатора были капитулирующие, как будто бой уже велся и проигран.
– Вы отослали всех венаторов? – спросила Шайлер.
Понимая, почему было так мало вампиров, оставленных в Лондоне, когда они прибыли и почему для Кингсли было настолько трудно покидать батальон.
– Да. Именно поэтому я здесь.
Он кашлял.
– Чтобы убедить Вас сделать свои приготовления, чтобы уйти в подполье, как и я – Извините? – Спросила пораженная Шайлер.
– Война прибыла к вампирам; Кроатан поднялся. Вы не в безопасности здесь. Особенно Вы, Шайлер Ван Ален, дочь Габриэллы.
– Я никуда не иду! Кингсли сказал, что Вы можете помочь нам! – Сказала она, поворачиваясь к другому венатору в комнате, который выглядел безразличным.
– Я помогаю Вам, – сказал Мендрион.
– Оставляя город? Оставляя посты? Вам дали работу, чтобы охранять этот Ковен! Чтобы защитить город, в котором размещаются Врата Обещания.
Вы знаете, куда тот путь ведет? Что находится позади тех Врат и их истинный характер? – спросила она Ее голубые глаза сияли гневом и негодованием.
– Это слишком опасно знать, – прошептал Мендрион.
– Вы дали клятву моей матери, Габриэлле! – Пылала Шайлер – Я бережно хранил этот город столько, сколько мог. Я финансировал Ковен, обучал венаторов, поддерживал Регента столько, сколько мог. Но без Михаила и Габриэллы, у нас нет надежды. Когда я признал Мартина, и он сказал мне, что Вы здесь, я согласился встретиться с вами так. Это наименьшее что я мог сделать.
Шайлер чувствовала себя сердитой и в гневе смотрела на трусливого венатора перед собой. Его нестареющее самообладание дрогнуло, и на мгновение он посмотрел на столетия. Грустное существо. Ее бабушка, Корделия, была права – кровь утончилась в их виде. Мало осталось их прежней храбрости, их прежней славы, если даже венаторы были трусами.
Кингсли сказал то, что она думала:
– Таким образом, нет ничего, что Вы можете сделать, чтобы помочь нам. Ничто, кроме, как сказать нам прятаться и уклоняться от нашей обязанности, – сказал он, с ухмылкой на губах.
– Венатор Мендрион, Вы не можете уехать из Лондона. Нападение на Врата Ада – только эффективное отвлечение, – сказала Шайлер. – Люцифер хочет столкнуть вампиров с путей. Он заботится не о нефелимах, только о Вратах Обещания, которые…
Лукас Мендрион поднял руку, чтобы заставить ее замолчать.
– Я сказал Вам, я не хочу знать.
Шайлер нахмурилась:
– Вы очень молоды и очень храбры, как ваша мать. Она гордилась бы вами, – сказал Мендрион.
Шайлер проигнорировала его. У нее не было времени на его снисходительность.
– Вы сказали Кингсли, что знали что – то о Вратах Обещания, о их создании.
– Нет, я никогда не говорил этого, – покачал он головой.
– Я просто сказал ему о моих отношениях с Габриэллой, и он, должно быть, понял, что я знаю остальное. Почему? Что Вы хотите знать?
– У нас есть ключ к Вратам, – сказал Шайлер, выбирая свои слова тщательно.
– Но мы не знаем, как использовать его.
Мендрион изучал ее глубокомысленно.
– Если кто – либо мог бы знать, возможно Титиана могла бы. Ее назначили на защиту Габриэллы с самого начала, когда я был. Они походили на сестер.
– Где мы можем найти ее?
– По правде говоря, я не видел ее столетиями, – сказал Мендрион, подавая стакан Кингсли, чтобы он добавил еще виски – Почему? Что произошло с нею? Нападение Серебряной Крови? – спросила Шайлер.
Мендрион покачал головой.
– Нет, ничего подобного. Вы слышали о «Мертвом» движении?”
Шайлер кивнула. «Мёртвое» движение было растущей тенденцией среди Голубой Крови, принимающих решение жить как смертные, упущение их истории и похождение на Красную Кровь.
Она слышала, что было много случаев, особенно в течение долгих мирных лет, когда о Серебряной Крови почти забыли.
– Я боюсь, что это то, что произошло с Титианой. Она выбрала это, чтобы восстать против своих вампирских корней – сказал Мендрион.
Шайлер попыталась не чувствовать себя слишком ошеломленной. В то время как она начала изучать свою истинную историю и родословную, она помнила чувство в животе, когда ее сначала вызвали, чтобы присоединиться к Комитету. И как она отказалась, полагая, что это было верно. И как ей было жаль, что она не происходила из нормальной семьи, а не той, где ее мать была в коме, и ее бабушка была ее единственной связью с прошлым. Но выбрасывать все это? Быть тем, кем вы никогда не были? Когда все было под угрозой?
Мендрион послал Шайлер сочувствующую улыбку
– Если это поможет, я слышал, что она может быть студенткой в Центре Святого Мартинса. Своего рода модельер. Называет себя Тилли Сент
– Джеймс.
Домоправительница вошла в комнату.
– Обед готов.
Лукас Мендрион нетерпеливо повернулся к столовой, но Шайлер отвлекла его.
– Я боюсь, что потеряла аппетит. Я действительно надеюсь, что Вы понимаете, – сказала она холодно.
Не было никакого места для трусов за ее столом.