Текст книги "Точка невозврата. Могила мечты (СИ)"

Автор книги: Мелиса Йорк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Быстро одумавшись, Питер вернулся в свою машину. Он не мог рисковать собой, ведь ему нужно было воспитывать сына. Он бросил взгляд назад, оценивая свои шансы выбраться отсюда. Сзади было много автомашин, проехать не было никакой возможности. Питер оказался в ловушке. Ему ничего не оставалось, как просто сидеть и ждать.

Прошло полчаса. На месте аварии уже работали кареты скорой помощи, полицейские опрашивали свидетелей, а городские службы очищали проезжую часть от разбитых машин. Корреспонденты и журналисты со съёмочными группами осаждали место происшествия. Группа зевак собралась, чтобы удовлетворить своё праздное любопытство. Вокруг была полная неразбериха, стоял шум и гам.

Питер услышал лёгкий стук. Посмотрев в окно, он увидел полицейского. Не желая разбудить сына, он вышел из автомобиля.

– У вас всё в порядке? – произнёс человек в форме, указывая на мальчика.

– Да, всё хорошо. Он спит.

– Вы можете описать, что здесь было?

– Всё произошло очень быстро, – начал Питер. Он рассказывал медленно, пытаясь припомнить детали аварии. Полицейский последовательно за ним записывал, по ходу беседы задавал уточняющие вопросы.

– Оставайтесь в машине, скоро вы сможете уехать. Желаю удачи, – сказал служитель закона в завершении разговора и удалился.

Через двадцать минут машина Джексона остановилась у подъезда. Его сын продолжал пребывать в сладких объятиях Морфея, крепко обнимая мягкую игрушку. Обойдя старенькую «Хонду», он открыл дверцу. Герой аккуратно взял сына на руки.

Зайдя в квартиру, Питер, не разуваясь, прямиком пошёл в комнату мальчика. Толкнув дверь ногой, он вошёл внутрь и включил свет. Отец отодвинул одеяло и положил мальчишку на кровать. Слон выпал из его рук. Питер подобрал игрушку и положил на ближайший комод. Джексон, стараясь не разбудить сына, бережно снял с него одежду и обувь, после чего укрыл его тёплым одеялом.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Наступило воскресное утро. Питер сидел на краю кровати и молча смотрел на своего мальчика. Его мучил один вопрос: слышал ли он минувшую накануне аварию, а если слышал, то как это отразилось на его здоровье и психике. Отец гладил сына по голове, продолжая смотреть на него. Чувство беспокойства медленно разрасталось в нём. Мальчуган открыл глаза, моргнул пару раз, а затем протёр их. Мальчик медленно приподнялся и прильнул к отцу, крепко обняв его.

– С добрым утром, сын.

– Доброе утро, папа, – ответил мальчик, зевая.

– А мне сон приснился.

– И что ты видел? – спросил отец, пытаясь скрыть своё волнение.

– Мы с тобой были в парке. Было уже темно. Везде горели огни. Там было очень много людей, они веселились и шутили. Играла громкая музыка. Мы катались на горках. А ночью кататься на горках намного страшнее и интереснее. Дух захватывает, и мурашки бегают по всему телу. Люди в соседних вагончиках кричали и визжали от восторга, даже уши закладывало. Отовсюду раздавались хлопушки. А потом был салют, где-то минут пять, и такой яркий, красочный, волшебный. Незабываемое зрелище. Я раньше такого салюта никогда не видел.

Питер внимательно слушал своего сына и радовался. Гора свалилась с его плеч, и он почувствовал явное облегчение.

В этот раз Питер с сыном добрались до места назначения без происшествий. Они вышли из «Хонды» и направились в сторону небольшого одноэтажного здания из красного кирпича.

Сын забежал в рабочее помещение и бросил свои вещи на стул. Он и ранее довольно часто бывал у отца на работе, поэтому чувствовал себя здесь как дома.

Питер как обычно поприветствовал своего коллегу и отметился в журнале. Когда они остались одни, он изучил расписание движения поездов, повернулся к сыну и сказал:

– У нас есть полчаса. Давай начнём делать твоё домашнее задание.

– Давай. А с чего начнём? – спросил мальчик, подойдя к отцу.

– Возьми стул и садись рядом, – подождав немного, он продолжил. – Вот это пульт управления, – сказал Питер, показывая на оборудование.

– Понятно, – ответил сын, кивая головой.

– А где ручка и тетрадь?

– Сейчас принесу, – с этими словами мальчик слез со стула и пошёл за своими вещами. В это время Джексон сидел и терпеливо ждал. – Я готов, – наконец услышал он.

– Вот это схематичный рисунок железнодорожных путей, – произнёс Питер, показывая на настенную панель. – Вон те линии обозначают железную дорогу, этот символ – мост. Вдоль железной дороги на определённом расстоянии друг от друга находятся пункты отметки. Когда поезд проезжает мимо них, они фиксируют движение поезда и отправляют сигнал об этом сюда, на пульт управления. Смотри, вот здесь загораются голубые лампочки. Если лампочка загорелась, значит, поезд проехал. Тебе пока всё понятно?

– Да, всё понятно, – произнёс сын задумчиво. – Пап, подожди, я только схему нарисую.

– Хорошо, – ответил отец.

– А это светофор? – спросил мальчишка, показывая на символ на настенной панели.

– Да, этот знак обозначает светофор, а также шлагбаум.

Дождавшись, когда сын закончит делать записи, Питер продолжил:

– Когда третья лампочка загорается, я нажимаю вот на эту кнопку. Она запускает механизм, и мост начинает опускаться. После того как мост опущен, здесь должна загореться зелёная лампочка. Она означает, что мост готов и по нему можно ехать. Красная лампочка обозначает, что мост разведён и что по нему ехать нельзя. Когда загорается зелёная лампочка, я обязательно смотрю на сам мост и получаю визуальное подтверждение, что он готов.

– А что значит визуальное?

– Это значит, что я смотрю глазами и они мне говорят, что мост действительно готов.

– А зачем? И так ведь понятно.

– Это нужно для безопасности. Техника может дать сбой.

– А если мост не опустился, тогда что?

– Тогда я звоню диспетчеру и сообщаю ему об этом. А он уже сюда направляет бригаду ремонтников. При этом свет светофора остаётся красным, а шлагбаум опущенным. Машинист это видит и останавливает поезд. А если всё нормально, то я переключаю этой кнопкой красный свет светофора на зелёный. Шлагбаум автоматически поднимается и поезд может беспрепятственно проехать к мосту, а дальше переправиться на другую сторону.

– А что дальше?

– Я сижу и наблюдаю за тем, чтобы всё прошло благополучно. Если что-то идёт не так, я быстро сообщаю об этом диспетчеру. Когда поезд проехал, я жду когда загорится последняя голубая лампочка и только после этого поднимаю мост. Всё просто. Скоро проедет поезд, и ты сможешь всё сам увидеть.

– Хорошо, – ответил сын отцу и продолжил делать какие-то пометки в тетради.

Пассажирский поезд переправился через разводной мост вовремя, всё прошло гладко. Питер в это время делал свою работу, а сын внимательно наблюдал за ним.

– Ну что, всё понятно? – спросил отец сына, когда закончил делать записи в толстом журнале.

– Да, – ответил мальчик, кивая головой. – А почему построили разводной мост, мне кажется, обычный был бы куда лучше.

– Отличный вопрос. Пошли на улицу, я тебе там всё объясню.

Питер и мальчик вышли из рабочего помещения и подошли к мосту, практически вплотную к обрыву. Солнце ярко светило, ветер обдувал их лица, трепал волосы и одежду. Погода стояла ясная и тёплая для этого времени года. Птицы летали высоко над их головами. Перед ними открывался живописнейший пейзаж. Только железнодорожный мост несколько выбивался из общей картины. На фоне всей этой красоты он казался каким-то чуждым и уродливым, принадлежащим к совершенно другому миру.

– Вот эта река имеет очень важное значение для нашей страны. По ней переправляют различные грузы: одежда, зерно, лес, техника и многое другое. По ней также можно выйти в открытое море. Ещё по реке пролегает туристический маршрут. Посмотри, здесь довольно низко и если бы мост был бы постоянным, то корабли не смогли бы здесь проходить, – рассказывал Джексон сыну. – Иди сюда, я тебе ещё кое-что покажу.

– Сейчас, – ответил мальчик и пошёл за отцом.

– А это ручные рычаги. С их помощью можно отсюда вручную управлять мостом. Вот этот рычаг поднимает мост, а этот – опускает. Чтобы поднять или опустить мост, нужно опустить вниз соответствующий рычаг и удерживать его до тех пор, пока мост не закончит своё движение. Затем рычаг следует вернуть в исходное положение.

– А зачем они? Ведь мостом с пульта можно управлять?

– Это для безопасности. Техника может сломаться. А так всегда можно мост вручную поднять или опустить.

Тут сын попытался дотянуться до рычагов и начал терять равновесие. Питер быстро схватил его за ворот куртки и оттянул назад.

– Осторожно, сын. Так и упасть недолго, – сказал он обеспокоенно. – Видишь эти углубления. Они сделаны специально. Когда мост опускается, в них помещаются вот эти выступающие балки и железные конструкции, – сказал Питер мальчику, показывая на разведённый мост. – Где-то года два назад был очень сильный ветер. И сюда занесло баскетбольный мяч. Вообще непонятно, откуда он здесь взялся. Ремонтники нашли его, когда проводили технический осмотр. Мяч был раздавленным. Поэтому здесь нужно быть крайне осмотрительным.

Питер и сын ещё минуты с две стояли у моста, осматривая его, и о чём-то беседовали, после чего вернулись в помещение.

– Ты сейчас садись за стол и прочитай свои записи, вспомни то, что я тебе говорил и напиши краткий рассказ. Я потом его проверю и если что поправлю.

– Ладно, – сказал мальчик.

Сын Питера, удобно устроившись, с сосредоточенным видом начал заниматься. Пока он делал свою домашнюю работу, успело проехать два поезда, один из них товарный. Закончив писать, мальчик подошёл к Джексону, и со словами: «Я всё сделал», передал тетрадку. Питер, взяв её, начал читать. Почерк был очень крупным и несколько корявым, что доставило ему некоторые неудобства при проверке.

– Молодец. У тебя хорошо получилось. Ясно и лаконично, – похвалил отец сына. – Только вот этот абзац с этим нужно поменять местами. Так будет логичнее.

– Да? – вопросительно посмотрел мальчик на отца, беря тетрадь в руки. Тот в ответ молча кивнул головой. – Хорошо, я переделаю.

Далее смена Питера прошла в обычном режиме. Его сын занимался своими делами и не отвлекал его от работы. Его мальчик был самостоятельным ребёнком. Где бы он ни оказывался, он всегда находил себе занятие по душе. Его мальчик читал свою любимую книгу, которую прихватил с собой, смотрел телевизор, пару раз выходил на улицу понаблюдать за поездами и прогуляться. Так что до конца рабочего дня Питер был предоставлен сам себе.

Дома Питер не знал чем заняться. Его сын увлёкся компьютерной игрой, он в неё мог играть часами напролёт. К тому же Джексон не любил навязываться. Жизнь показала ему, что людям это не нравится и таким образом легко нажить себе врагов. Он также отлично знал, что людям просто необходимо какое-то время в день бывать в одиночестве. Хотя все его знакомые почему-то это скрывали от окружающих, они обманывали даже самих себя, не признавая у себя наличие такой потребности. Периодически Питер размышлял над этим. Ему было интересно знать: почему люди боятся одиночества? Почему они не хотят признавать и удовлетворять свою потребность быть наедине с собой?

У него возникла одна теория. Но она была настолько дикой и непопулярной, что он боялся кому-либо высказывать её. Однажды он поделился своими соображениями, после чего сильно сожалел о содеянном.

Питер рассуждал так: «Люди боятся оставаться одни, потому что они в этот момент предоставлены сами себе. А это значит, что они остаются в полном одиночестве с собой, со своими мыслями, страхами и проблемами. Их фобии и неразрешённые проблемы начинают их одолевать: им в голову лезут неприятные мысли, плохие воспоминания и отрицательные эмоции. Они как бы заново начинают переживать эти сложные моменты своей жизни. Это делает их несчастливыми, они начинают себя ощущать неудачниками, ни на что негодными людьми, всеми покинутыми и забытыми. Это очень больно. А так и до психиатрической больницы недалеко. И тут срабатывает инстинкт самосохранения. Именно он порождает панический страх одиночества, именно из-за него люди стараются всячески избежать это неприятное состояние».

Питер же относился к одиночеству как благу, поскольку одиночество – это свобода. Прежде всего, это свобода от тех требований, которые предъявляет общество. Когда ты один, ты можешь быть собой. Не нужно быть вежливым и обходительным. Ты можешь кричать, ругаться матом и никто тебе не сделает замечание. Не нужно следить за своим внешним видом, ты можешь надеть любую одежду или вообще быть голым и никто ничего тебе не скажет. Не скажет, потому что некому. Не нужно делать то, что ты не хочешь делать. Не нужно делать то, что тебе не нравится делать. Рядом нет никого, кто может тебя заставить делать это. Все эти проблемы снимаются автоматически, когда ты один. Когда ты один на первый план выходят твои интересы и желания, больше некому их ущемлять. Ты можешь сам распорядиться своим временем, сам решить что, как и когда делать, никто не оказывает на тебя давление, никто не даёт тебе глупых советов. В то же самое время Питер понимал, что эта свобода какая-то ненастоящая, что это её некий суррогат, её жалкое подобие. Он ощущал, что есть другая свобода, которая позволяет человеку чувствовать себя одинаково комфортно и в одиночестве, и в обществе людей. Но эта свобода сейчас была недоступна Питеру.

Джексон находил одиночество полезным и по другой причине. Оно давало каждому человеку уникальные возможности разобраться в себе, в своих проблемах и противоречиях. У Джексона была одна гипотеза. Он полагал, что настоящая свобода откроется тогда, когда человек научится жить в согласии с самим собой, когда в его душе воцарится гармония и равновесие. А для этого нужно полностью разрешить свои внутренние трудности и противоречия. И один из способов – это одиночество. Именно в этом состоянии фобии и нежелательные мысли начинают вылезать из своих нор, и они становятся доступными. Пожалуй, единственным и очевидным минусом одиночества является то, что оно приносит с собой много боли и страдания. Человек по новой начинает переживать старые обиды. Но такова цена истинной свободы.

Люди не хотят заново проходить через боль и страдания, поэтому они ударяются в бегство. Они используют изощрённые способы уйти от одиночества, и этот список весьма внушительный. Питер также в своё время прошёл через это, хотя по большому счёту, он всё ещё продолжал бегать от себя. Но как показывает практика и жизненный опыт, от себя не убежишь. Чем быстрее ты начинаешь бежать от своих проблем, тем быстрее они тебя настигают. Чем дольше ты откладываешь их разрешение, тем сильнее они становятся. К тому же со временем к старым проблемам добавляются новые. В один прекрасный день наступает такой момент, что неразрешённых проблем и противоречий становится слишком много, они становятся слишком сильными. Они начинают забирать всю твою энергию, в буквальном смысле слова высасывать её из тебя, и куда бы ты ни кинулся, ты везде натыкаешься на те или иные сложности. Они становятся вездесущими, жизнь становится невыносимой и превращается в ад, жизнь перестаёт радовать, становится пресной и бессмысленной, жизнь превращается в один сплошной кошмар. Может именно поэтому, в нашем обществе так распространенны самоубийства, может быть поэтому алкоголизм и наркомания продолжают процветать.

Питер слонялся по комнате без дела. Несмотря на то, что он любил одиночество, сейчас Джексон панически боялся оставаться один, а вернее наедине со своими мыслями. В данной ситуации он больше переживал не за себя, а за сына. Он не хотел, чтобы мальчик увидел его расклеенным и слабым. Ведь он – пример для своего сына. Питер хотел, чтобы его мальчик вырос сильным, свободным и счастливым человеком, знающим чего он хочет от жизни, способным постоять за себя. И Джексон прекрасно понимал, что в разбитом состоянии он вряд ли будет хорошим примером для подражания.

Переживания Питера беспардонно прервал телефонный звонок. Он поднял трубку и несколько неуверенно произнёс:

– Алло.

– Привет, Питер.

– Джим, здравствуй. Рад тебя слышать, – ответил он более весело, услышав знакомый голос.

– Помнишь наш разговор в Космосе, ну, про фильмы.

– Да, помню. А что?

– Сегодня через пятнадцать минут его будут повторять по Микс-ТВ. Если хочешь, можешь посмотреть.

– Спасибо, Джим.

– Да, ладно благодарить. Кстати, ты завтра с утра таблетки не принимай.

– Хорошо.

– До встречи, – сказал Джим и повесил трубку.

Питер включил телевизор, он сразу же переключил на нужный канал. Там шла реклама. Не желая её слушать, он отключил звук.

Переживания снова напомнили о себе, Питер почувствовал напряжение в мышцах, беспокойство и лёгкую взволнованность. Эти неприятные ощущения постепенно начали нарастать. Физическая нагрузка всегда ему помогала в таких ситуациях. Он по старой привычке сел за велотренажёр и стал усиленно крутить педали.

Спустя некоторое время Питер почувствовал облегчение и некоторый прилив сил, его отрицательные ощущения начали отступать. Тут он переключил своё внимание на телевизор. Там шли титры, заканчивалась какая-то передача. Джексон слез с тренажёра и включил звук. Он удобно расположился на просторной кровати, подложив под голову мягкую подушку.

«Всякая жизнь рождена от Геи, и всякая жизнь наделена духом. Каждая новая частица духа помещается в материальное тело. Приобретая на Земле опыт, частица духа становится более зрелой. После смерти материального тела частица духа, обогащённая жизнью на Земле, возвращается к Гее, передавая ей новые знания, что позволяет Гее жить и развиваться.

Вы увидели кадры из известного фильма «Последняя фантазия. Духи внутри нас». Эти слова наиболее точно отражают один из законов, по которым существует и развивается Вселенная, частью которой мы являемся. Состояние современного общества можно обозначить двумя словами – системный кризис. Системный потому, что все сферы общества на всех её уровнях поражены тяжёлыми социальными болезнями и проблемами. Вот некоторые из них: терроризм, войны, эпидемии, бедность, безработица, алкоголизм, самоубийства, падение нравов, наркомания. Это неполный список проблем, которые раздирают наше общество. По мнению некоторых специалистов системный кризис есть следствие нарушения законов мироздания. А, как известно, незнание законов не освобождает от ответственности», – так начинался документальный фильм.

Питер забыл о своих проблемах и противоречиях, он полностью погрузился в действие фильма. В нём было что-то необъяснимо притягательное. Это что-то приковывало его внимание, так что Джексон не мог оторвать своих глаз.

Документальный фильм закончился. Питер тупо смотрел на экран телевизора, не проявляя никакого интереса к следующей передаче. Он не мог понять, что с ним происходит. Волна чувств накрыла его с головой. Фильм поднял те ощущения, которые он в первый раз испытал в кинотеатре ещё при встрече с Джимом. Джексон чувствовал, как эти эмоции разрастались в нём, обретая силу и мощь. У него было чёткое и ясное понимание того, что фильм содержал что-то весьма важное и ценное для него. Но для Питера это по-прежнему оставалось тайной, которую ему только предстояло разгадать.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Наступил понедельник. Начиналась новая рабочая неделя и, Питеру предстояло трудиться в ночную смену. А он их так не любил, так как был типичным жаворонком, и ночная работа была ему в тягость. Но ему ничего не оставалось, как смириться с этим и принять это обстоятельство как данность, с которой ничего нельзя поделать. Никому из его коллег не хотелось работать исключительно ночью.

Он уже отвёз сына в школу, а до приёма врача оставалось больше двух часов. Питер сидел в машине, припаркованной неподалёку от школьных ворот и думал, как наиболее рационально распорядиться своим временем. Домой он заехать не успевал, тогда нужно было бы сразу выезжать. И это было бы пустой тратой времени и весьма глупым и нерациональным поступком, лишённым всякой логики. Джексон прекрасно осознавал данный факт.

Пешая прогулка, которые так любил Питер, также отменялась, поскольку шёл проливной дождь. Огромные капли шумно падали на стёкла машины и стекали вниз многочисленными ручейками. Это был завораживающий процесс, который Питер мог наблюдать часами.

Вернувшись к более приземлённым вещам, он начал прикидывать свои варианты, оценивая их. Минуту спустя Джексон повернул ключ зажигания и нажал на педаль газа. Уже через полчаса он сидел в кафе и пил горячий кофе. Он размышлял о документальном фильме, о своих новых ощущениях. Они были такими близкими и одновременно далёкими. Он прекрасно их осознавал, но не мог их понять, как будто что-то мешало ему. «Тебе нужно заботиться о сыне. Это главное. Всё остальное – ерунда», – пронеслось в голове Питера. По его телу прошёлся лёгкий холодок, странные чувства бесследно растворились, забрав тайну с собой.

Джексон опустошил чашку и попросил юную официантку принести ещё чашку кофе. Он сидел и ждал, когда принесут заказ. Питер осмотрелся вокруг. Заведение было маленьким и весьма уютным, оно гостеприимно приняло редких посетителей, укрывшихся от дождя. Телевизор вещал громко, нарушая тишину и внося некоторый хаос в атмосферу размеренности.

Вернувшись к своим мыслям, Питер продолжил думать о фильме, пытаясь найти разгадку своим новым ощущениям, и преодолеть помеху, но всё безрезультатно. У него возникло такое чувство, как будто он упёрся лицом в бесконечно длинную кирпичную стену толщиной один метр и высотой метров пять. Это была непреодолимая преграда. «Откуда она здесь взялась?» – подумал он. «Ты сам её построил», – возникла мысль неизвестно откуда. «Тебе нужно заботиться о сыне. Это главное. Всё остальное – ерунда», – ещё громче прозвучало в сознании Питера, и он почувствовал, как стена начала расти в высоту и в ширину, ещё больше отделяя его от тайны, от его странных чувств и мыслей.

Питер плохо понимал, что происходит. Он был несколько напуган, такое раньше с ним никогда не происходило. Стена продолжала расти. Немного успокоившись, он решил отложить свои поиски на некоторое время. Как только Питер подумал об этом, стена замерла в ожидании, готовая в любую секунду продолжить свой рост.

– Ваш кофе, – сказала официантка и поставила чашку с блюдцем на стол.

– Спасибо, принесите счёт, пожалуйста, – ответил Питер.

Джексон насыпал сахар в кофе и начал помешивать. В его голове воцарилась пустота холодная, чёрная и всепоглощающая. Мысли, чувства, эмоции тонули в ней. Питер почувствовал полное безразличие ко всему. Одна мысль еле-еле плавала на поверхности моря равнодушия, то и дело погружаясь в его тёмные воды. В нём появилась абсолютная уверенность, что всё происходящее с ним, его мысли и ощущения каким-то образом связаны с его кошмарами, но как, ему было неизвестно.

Питер неторопливо пил кофе, продолжая анализировать себя. Но ситуация не менялась. Равнодушие стало усиливаться, и единственная мысль, которая всё ещё удерживалась на поверхности, тяжёлым грузом пошла на дно.

– Устраивайся поудобнее, – сказал Джим Кёртис, приветливо. – Рассказывай, какие изменения произошли?

– Как ты и говорил, я принимал таблетки точно в срок. У меня прекратились видения, но со мной начали происходить странные явления. Ничего подобного ранее никогда не было. Мне страшно. Мне кажется, что я схожу с ума.

– Это уже мне решать, сходишь ты с ума или нет. Рассказывай всё по порядку. А там разберёмся.

– Когда я общаюсь с людьми, еду куда-то или занимаюсь чем-то, моё внимание может на чём-то остановиться. Почему это происходит, я не знаю. У меня возникает такое ощущение, что это содержит важную для меня информацию. Проблема в том, что я не могу её понять.

– Когда возникло это чувство?

– Когда мы с тобой разговаривали о документальном фильме, и когда я смотрел его по телевизору. Оно также появилось во время беседы с коллегой по работе. Он тогда мне рассказывал о том, что руководство решило закупить партию новых поездов. Я запутался. Я пытался анализировать, самостоятельно разобраться в себе, но мне что-то мешает. Могу сказать точно одно. Всё это каким-то образом связано с моими кошмарами. Но как, понятия не имею?

– Что тебе мешает?

– Не знаю. Когда я начинаю думать об этом чувстве, у меня возникает мысль, вернее её кто-то проговаривает во мне: «Тебе нужно заботиться о сыне. Это главное». А сегодня с утра, у меня появилось такое ощущение – как будто внутри меня выросла стена, высокая, толстая и бесконечно длинная. Китайская стена по сравнению с ней, так, небольшая помеха. Как только я начинаю думать обо всём этом, стена начинает расти, она становится выше, длиннее и толще. Я знаю, ключ находится в этих ощущениях, но я не могу их понять, потому что ощущения блокируются стеной. Чем сильнее растёт стена, тем сильнее желание найти разгадку. Чем сильнее интерес к этим ощущениям, тем сильнее становится стена. Какой-то заколдованный круг. Как будто внутри меня идёт сильное противостояние. В результате этой внутренней борьбы у меня возникает чувство безразличия ко всему. Оно убивает меня, уничтожает изнутри. Я это чувствую. Я уже был в такой ситуации. Знаю, чем может это закончится. Я не хочу этого. Я не знаю, что мне делать.

– А чувство вины из-за смерти Эллис тебя мучило?

– Я вспомнил об этом однажды, когда разбил чашку на работе. Такую же чашку мне Эллис подарила ещё до нашей свадьбы. И всё, других случаев я не припоминаю.

– Что ты должен понять из документального фильма?

– Я не знаю, – произнёс он после минуты размышлений. – Я снова оказался перед кирпичной стеной. Она стала ещё выше и толще.

– Что вызвало твои кошмары?

– Как я могу это знать? – недоумённо спросил Питер.

– А ты подумай? – ответил Джим невозмутимо.

– Я опять упёрся в эту стену. Она стала ещё выше.

– Я думаю, здесь без гипноза не обойтись, – как бы вопросительно сказал Джим.

– Я согласен, – спокойно ответил Джексон.

Питер удобно расположился на мягкой кожаной кушетке, а Джим прихватив с собой диктофон, сел у изголовья так, что оказался вне поля зрения Питера.

– Закрой глаза и расслабься, – сказал Кёртис.

Питер медленно опустил веки, а психоаналитик в это время начал что-то монотонно бубнить. Его голос с каждой секундой становился всё более тихим и медленным, пока не наступило полное безмолвие.

У Питера возникло необычное чувство, что произошло нечто необъяснимое. Он открыл глаза и увидел, что оказался в полной пустоте. Он повернулся вокруг себя, потом посмотрел под ноги и не поверил собственным глазам. Вокруг вообще ничего не было, даже пола.

– Как такое возможно? Я должен падать, – подумал он, при этом начал подпрыгивать на месте, как бы проверяя реальность, в которой он сейчас находился.

– Ты хочешь падать? – произнесло эхо, и Питер тут же полетел вниз. Жуткий крик сорвался с его губ. Душа Джексона от неожиданности ушла в пятки.

Прошло несколько минут. Питер уже начал скучать и привыкать к состоянию невесомости в своём затянувшемся падении.

– Интересно? Долго я ещё буду падать? – спросил Питер Джексон спокойно.

– Тебе решать.

– Как? Разве я могу остановить своё падение?

– Можешь.

– И что для этого нужно?

– Просто допустить такую возможность.

– Хорошо. Я могу зависнуть в пустоте, я допускаю это, – Питер тут же остановился.

– И всё-таки. Я не понимаю, как такое возможно? – Джексон плавно опустился на ноги.

– Здесь возможно всё, – получил он ответ на свой вопрос с некоторым опозданием. Ему показалось, что это он сам себе ответил. Он начал озираться по сторонам, пытаясь определить источник звука. Но вокруг по-прежнему никого и ничего не было.

– Я сошёл с ума, – с сожалением констатировал факт Питер Джексон.

– Ничего подобного. Зачем задавать вопросы, если не ждёшь на них ответы? – послышалось со всех сторон сразу.

– Где я? Что это за место?

– Это твой мир, твоя реальность.

– Что значит мой мир? – спросил Питер с некоторой долей скептицизма.

– А то и значит. Это твой внутренний мир. Здесь живет твоё Я, твои мысли, страхи, твои желания, мечты и идеи.

– Но почему здесь ничего нет?

– Потому что ты сам всё уничтожил.

– А с кем я разговариваю?

– С самим собой.

– Это невозможно. Я точно сошёл с ума.

– Определённо нет, это твой мир, он принадлежит тебе, и здесь нет ничего невозможного.

– Как такое может быть?

– Это мир тонких материй, здесь работают несколько иные законы.

Неожиданно Питер услышал голос Кёртиса. Он был каким-то неестественным и исходил откуда-то сверху.

– Питер, ты меня слышишь? Ты готов со мной общаться?

В ту же секунду непонятно откуда появился жидкокристаллический телевизор. Перед ним стояло старое, рваное кресло, с торчащей из дыр набивкой.

– Садись, Питер, тебе нужно кое-что увидеть, – послышалось отовсюду.

Джексон посмотрел на кресло. Он пребывал в некотором замешательстве. Он не знал, что делать, и не понимал, что происходит. Ему ничего не оставалось, как довериться и позволить ситуации развиваться. Питер сел в кресло, и посмотрел на чёрный экран телевизора.

– Но там же ничего нет.

– Смотри дальше.

Тут Джексон почувствовал странные ощущения. Ему показалось, как будто он оказался в трёх разных местах одновременно. Он ясно понимал, как задевает рукой что-то холодное, шероховатое и твёрдое. Питер поднял глаза и увидел кирпичную стену. Это была та самая стена, которую он ощутил внутри себя этим утром в кафе. Он посмотрел на себя. На нём была совсем другая одежда. Он был в потёртой куртке, белой футболке и светло-голубых джинсах. Щетина на лице, растрёпанные волосы довершали образ.

Через секунду ему показалось, как будто он оказался по другую сторону стены. Он посмотрел на стену, здесь она выглядела как-то иначе. Изменилось также его ощущение себя. Он почувствовал себя бодрым, уверенным и помолодевшим. Недолго думая, он решил осмотреть себя. Выглядел он превосходно, на миллион долларов: дорогой костюм чёрного цвета, чёрная сорочка с бардовым отливом, эксклюзивные часы, лаковые ботинки.

Ещё через секунду он ощутил себя, сидящим в кресле перед телевизором. Кинув взгляд на экран, Питер увидел стену и обоих себя, одетых в разные одежды и стоящих по разные стороны стены.

– Это я? – спросил Джексон недоумённо.

– Да.

– Как я могу быть одновременно и там, и здесь? Это невозможно, – крикнул он, не веря своим глазам.

Питер вновь взглянул на экран. Оба Джексона метались вдоль стены, они осматривали и ощупывали её.

– Здесь возможно всё. Сколько можно повторять? Это ты, только разные проявления, разные части твоей личности.

– В смысле копии, клоны?

– Нет, повторяю ещё раз. Разные проявления, то есть воплощения.

– И сколько нас таких?

– Ничтожно мало и бесконечно много.

– Это как? – спросил Питер, сидя в кресле.