Текст книги "Волчица (СИ)"
Автор книги: Мелания Саноцкая
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)
XI
Что было бы, успей Даниэль Люпо сочетаться браком с Дариной по человеческим обычаям? На этот вопрос сложно дать однозначный ответ. Но его расчёт был на то, что ни один волк никогда не будет делиться своей парой ни с кем, а если бы его план удался, то Дарина стала бы женой не только Дамиру, но и ему, Даниэлю.
В истории никогда не случалось подобного казуса. Да и как? Дамир встречается с женой, когда они оба в волчьем обличье, а Даниэль – в человеческом? Странная была бы семейка.
Как бы то ни было, этому не суждено было случится, а уж к счастью или сожалению, неизвестно.
***
Процессия из тёх автомобилей стремительно направлялась в поселение стаи. Дамир еле сдерживался, чтобы не наброситься на беглую жену, которую привязал к себе всеми возможными способами, но решил дождаться, когда белая волчица очнётся, чтобы девчонка прочувствовала всё на своей шкуре в прямом и переносном смысле.
Никто не смеет безнаказанно портить ему игру! А тем более убегать!
Хотя стоит отдать Даниэлю с Дариной должное: их поступок был весьма неожиданным.
Девчонка сидела рядом с ним, скорчившись под злым взглядом тёмных глаз. Старалась забиться как можно дальше в угол, только наглые руки вожака доставали её и там, раз за разом притягивая к себе под бок. Дарина боялась его и всего, что ещё ей предстоит пройти на своём пути. От усталости она всё же забилась тяжёлым сном, наполненным острыми окровавленными клыками, алыми светящимися во тьме глазами и чёрной густой шерстью, но, увы, и этот кошмар был не долгим.
Дамир Люпо почувствовал пробуждение волчицы своей жены. Мужчина был уверен, что та проспит ещё некоторое время, но видимо присутствие рядом чёрного волка и его настойчивый зов, помогли ей очнуться от наркотического дурмана раньше. Что ж, так даже лучше. Дамир не стал сдерживать свои порывы, и приказал псу, который сидел за рулём автомобиля, уверенной рукой направляющий его в сторону поселения, припарковаться около какого-нибудь подходящего домика. Дамир не собирался искать гостиницу, когда вокруг такие привлекательные строения.
Лето – замечательная пора, когда каждый мечтает об отпуске близ моря, хочет насладиться тёплом ветра с солёным привкусом, жарким солнцем. Кто-то, конечно, предпочтёт поездку в какую-нибудь деревню. Но это выбор, и не нам судить.
Как бы то ни было, процессия из трёх чёрных (почему-то Люпо предпочитали именно этот цвет) двигалась по району города, сплошь усыпанного лишь частными домиками, находящимися в отдалении друг от друга. Чем-то это напоминало поселение волков, только оборотнями здесь и не пахло.
Машину остановили у двухэтажного добротного дома, выполненного из белого кирпича. Хотя какой дом – особняк. Дамир вытащил сонную, ничего не понимающую девчонку из кожаного салона. Она даже особо не упиралась, пока они не ворвались в дом, жильцы коего не отправились в отпуск, в отличие от семей, живущих по соседству. Захлопнулась входная дверь, которая оказалась не заперта, отрезав крики Даниэля, требующего брата отпустить девушку. Дамир знал, что через пару секунд его псы заткнут младшего из сыновей покойного Арье.
Первой оказалась на их пути улыбающаяся женщина средних лет, несущая огромный поднос, на котором лежал на белой тарелке с голубой каймой по краю благоухающий яблочный пирог. Это произведение кулинарного искусства упало на пол, как и бездыханное тело уже не улыбающейся женщины, крик которой так и застрял в её горле. Тёплая кровь пролилась на сверкающий ламинат, пара капель испачкала голубой сарафан Дарины.
Дамир облизал пальцы, на которых осталась человечья кровь.
– М-м-м, – на секунду мужчина словно потерял связь с реальностью, а потом посмотрел на девчонку, которая с ужасом смотрела на тело с расплывающейся под ним лужей крови, – вкусно! Но твоя вкуснее!
Зловещая улыбка исказила его лицо, ямочка на подбородке стала заметнее. И Дарина словно очнулась. Громкий визг вдребезги разбил гулкую тишину, стоявшую до этого в доме. Она пыталась вырваться, но силы явно были не равны. Дамир подхватил девчонку под бёдра, крепко сжимая нежную девичью плоть сильными руками, впечатал её в стену с силой, что зеркало упало на пол, осыпая пол мелкими осколками. Он заткнул ей рот грубым, если не сказать жёстким поцелуем.
Дарина не хотела быть молчаливой жертвой. Не здесь и не сейчас, когда в паре шагов распластано тело, а на лестнице слышен топот тяжёлых шагов: кто-то спускался со второго этажа. Вот только Дамира совсем не волновали ни шаги, ни жалкие попытки жены противостоять ему. Даже её укус ему понравился, что он ответил ей тем же. Так в их поцелуе смешались кровь волков и мёртвой человеческой женщины, страх и ненависть Дарины, ярость и желание Дамира.
Волку Дамира нравилось происходящее. Был по нраву поцелуй и белой волчице. Она принимала своего чёрного волка, хотела соединиться с ним, побежать вместе под звёздами и совсем не понимала неприятие своей человеческой половинытакого сильного и властного самца.
– Господи! – воскликнул кто-то за спиной супругов, на фоне этого голоса раздался тонкий визг ещё одной женщины, но ничто не могло оторвать Дамира от своей пары.
Молодой мужчина не мог вымолвить ни слова, лишь смотрел на мёртвое тело своей матери, а затем и на страстно целующуюся парочку: руки чёрноволосого мужчины проникли под короткую юбку голубого сарафана, с треском разрывали ткань нижнего белья, девчонка же страстно гладила своего партнера (мужчина не мог и вообразить, что на самом деле она пытается оттолкнуть его). Человек понимал, надо что-то сделать: то ли звонить в полицию, то ли пытаться схватить непонятную парочку. Дамир всё решил за него.
– Сладкая! – облизнулся он, наконец отрываясь от жены, и опустил девчонку на пол.
Неуловимое движение вожака, и человеческий мужчина летит на пол, его голова покатилась следом. Фонтан алой крови оросил всё вокруг. Следующей жертвой Люпо стала молодая беременная женщина, которая так и продолжала визжать, пока смерть не распахнула для неё свои объятия. Дамир принюхался. В доме оставался ещё один человек, и он находился где-то на втором этаже.
Казалось, что прошла пара-тройка минут, но на деле всё заняло лишь несколько секунд: Дарина, несмотря на свою скорость, не успела и до двери добежать, как её вновь грубо схватил за тонкую руку Дамир, потащив по лестнице наверх, где их уже ждал последний оставшийся в живых жилец дома из белого кирпича.
Дарина вырывалась, но что может она, против сильного взрослого мужчины? Кричать было бесполезно, это она уяснила давно. Они шли молча, лишь лестница скрипела под их шагами.
Первая дверь распахнулась, явив взору молодых супругов спальню женщины, первой из встретившихся им, судя по запаху. За второй дверью скрывалась ванная, за третьей – детская... В манеже играл малыш лет двух-трёх от роду. Он улыбнулся вошедшим и заливисто засмеялся, а затем и вовсе с непосредственностью, присущей лишь малым детям, стал рассматривать чету Люпо.
Руки Дамира потянулись к ребёнку, чтобы оборвать и эту жизнь, которая едва-едва успела начаться, но был остановлен. Дамир Люпо почувствовал, как острые коготки распарывают его плоть, как горячая волчья кровь заструилась по ладони, а затем закапала на пол, укрытый светлым ковром с коротким ворсом. Мужчина взглянул на сплетение рук своей и Дарины: ладошка девушки частично покрылась пушистым мехом, а ногти вовсе стали острыми и смертоносными когтями цвета обсидиана.
– Не смей! – кивнула девчонка в сторону ребёнка, в голосе девушки прорвались звериные нотки.
Тёмные глаза мужчины встретились с колдовскими очами жены, в которых плескалась решимость защищать это человеческое дитя до конца, чего бы ей это не стоило. Белой волчице тоже не нравилось происходящее (перестало нравится после убийства беременной женщины), но эти люди были всего лишь людьми, а не оборотнями, к которым относилась теперь и Дарина. Как бы то ни было, человеческий малыш ещё не успел согрешить и лишь с любопытством смотрел на чужаков, закусив маленький кулачок.
Красноглазый тоже был против смерти маленького человечка, но лишь из-за просящего ворчания его избранницы.
– А что ты сделаешь? – спросил вожак. – Что?
В действительности противопоставить мужу Дарине Люпо было нечего, но и сдаваться она была не намерена, перебирая в уме, что могла предложить вожаку в обмен на жизнь ребёнка. Дамир же решил прислушиться к своему зверю и своим желаниям.
– А детки такие вкусные! Когда-нибудь ты обязательно попробуешь, – с этими словами он подхватил её на руки, оставив ребёнка дальше играть в детской и двинулся в супружескую спальню, благо его обоняние подсказывало, что бельё на постели было чистым (Дамир был брезглив).
Он бросил её на постель, пристраиваясь сверху, сильными руками раздирал на мелкие лоскутки заляпанный кровью сарафан, слизывал с нежной девичьей кожи запекшуюся человеческую кровь, затем и сам избавился от мешающей соединиться с избранницей одежды.
– Можешь кричать, визжать, царапаться, кусаться, – хриплым голосом, в котором звучало непрекрытое возбуждение, говорил он. – Только это не поможет, дорогая моя, а лишь добавит огня в наше с тобой соитие.
Девчонка и сама понимала, что это бесполезно, что здесь, на чужой постели в доме, полном трупов, она сейчас станет женщиной. Да, она считала, подобное насилием, но стоило ли пытаться вырваться, когда сделали подобного рода предупреждение? Да. Она и пыталась, изворачивалась под тяжёлым телом, царапалась, пыталась лягнуть, но Люпо было всё равно.
Зубами он прикусил нежную кожу шеи, одновременно с этим из колдовских глаз девчонки брызнули слёзы от резкой боли из-за мощного движения мужчины.
– Дами...
В детской заплакал ребёнок.
***
Не мог не знать того, что происходит в доме из белого кирпича Даниэль. Он в красках представлял каждый шаг Дамира, отпор Дарины, словно сам находился там и держал свечку над супружеской постелью. И как бы он не уговаривал себя, ему было не всё равно.
Он, как и псы, как и все члены стаи, почувствовали, довольный рык волка вожака. У этой звериной своры официально появилась альфа-самка.
Даниэлю хотелось крушить всё вокруг, ломать стены и черепа, разодрать глотку старшему брату и его жене, которая не смогла дать достойный отпор, которая оттолкнула его, Дана Люпо, но была с Дамиром. Уязвлённое самолюбие младшего из братьев вопило об отмщении.
Псы крепко держали свою жертву, не позволяя тому ринуться к дому. Дан и сам не понимал, зачем ему это.Либо он был хорошим актёром, отлично вжившимся в свою роль влюблённого идиота, когда на деле ему всё равно, что и как с этой девчонкой, либо она была ему симпатична до сих пор. Сам Даниэль вряд ли смогла признаться даже себе в своих истинных чувствах.
Зато желтоглазый зверь точно знал, что на пару вожака не стоит претендовать. Как знал он и тогда, в ночь Большой охоты, что эта трепетная лань когда-нибудь станет прекрасной представительницей клана волков и при должном воспитании будет хорошей парой для брата, её мягкость и видимая слабость сможет утихомирить сумасшествие красноглазого, а его сила позволит стать и ей более сильной.
XII
Нескоро смог выпустить из своих крепких объятий Дамир Люпо молодую жену, наслаждаясь её телом, неопытностью и робостью, но когда это было сделано, она не могла идти из-за усталости и изнеможения, несмотря на хвалёную регенерацию оборотней. Юной женщине ещё долго не будет доступны все прелести жизни зверей, а что-то и вовсе будет для неё недоступно, ведь девчонка была укушенной, а не рожденной волчицей.
Измученную Дарину вожак бережно укутал в простыню, сброшенную в порыве страсти с постеи, легко подхватил на руки, словно самую драгоценную ношу (что было недалеко от истины). Мужчина, казалось, совсем не устал от погони за беглецами, а затем от постельных утех. Быть может, последнее и придало ему новых сил. С ленивой границей довольного и сытого хищника Дамир Люпо направился прочь из дома, наполненного людьми, которые совсем недавно радовались жизни, пока зверь не оборвал их существование, посчитав их дом пригодным для соития с женой. На втором этаже ребёнок уже не плакал, а крепко спал.
Процессия чёрных автомобилей вновь стремительно мчалась по дорогам, чтобы как можно скорее прибыть в поселение клана Люпо. Несколько раз они делали остановки, чтобы вожак с женой уединялись в лесу, в надежде зачать наследника, как это называл Дамир. Можно было ожидать похабных шуточек от верных псов, двусмысленных взглядов, но они были спокойны и невозмутимы. Лишь Даниэль Люпо прожигал взглядом, полным ненависти, молодых супругов.
Что чувствовала сама Дарина? Сложно ответить на этот вопрос однозначно. Была усталость, которая пришла на смену ненависти. И что говорить, но быть с Дамиром было не так ужасно, как представлялось, хотя и не было того налёта романтизма, что ей обещал Даниэль, но тело отзывалось. Волчица была в восторге от своей красноглазой пары, несмотря на то, что разум Дарины был против. Женщина кидала грустные взгляды на Даниэля, который был мрачнее тучи. Казалось, что Дан не замечал её жалких попыток привлечь его внимания. Но, может, так оно и было?
Их путешествие не про длилось долго, и вот они уже въезжали на охраняемую территорию посёлка. Вожака и его супругу встречали.
***
Даниэля посадили на цепь! Как какую-то бешеную дворнягу.
Это наказание придумал для Дана старший брат, посчитавший, что похищение его жены требует самого сурового ответа. Дамир остыл, убивать брата он пока не планировал. Но и это наказание было унизительным, ведь его приковали к столбу на главной площади посёлка, где мимо него мог пройти каждый, выразить своё презрение или сочувствие.
Конечно, Дамиру Люпо было интересно, что дальше предпримет малохольный младший Люпо, но сначала он хотел насладиться молодой и такой желанной женой.
Можно было бы сказать, что муж не отходил от Дарины ни на шаг, но это не правда. У мужчины было много своих дел и забот, что бегать за юбкой супруги просто не было ни времени, ни желания, тем более при необходимости, он всегда мог найти её, чтобы удовлетворить его желания.
Молодую женщину везде сопровождала пара псов, во всём подчиняющихся вожаку. Дарина не была свободна в своих передвижениях, не могла завести новых друзей из-за тотального контроля, зато и недовольные выбором Дами не имели возможности нанести даже малейший вред юной госпоже.
Будучи альфа-самкой она могла приказывать, руководить, но не стремилась к этому. Что-то в ней сломалось.
А белая волчица зудела и зудела на границе сознания, постоянно желая находиться близ своего чёрного волка со светящимися красными глазами, будь то день или ночь.
Сама Дарина часто приходила на главную площадь поселения звериного клана, несмотря на неодобрение своей звериной половины и своих молчаливых конвориров. Она желала посмотреть на Даниэля, поговорить с ним. В ней не было ненависти к нему, в душе до сих пор теплилась нежное чувство, но теперь молодая женщина чётко понимала, что вместе им не быть никогда. Да и не было такой возможности, если говорить честно. В тот миг, когда Дами оказался на пороге дома её тётки, Ольги Вячеславовны Печёрской, судьба этого далеко не любовного треугольника была решена.
Даниэль не был настроен на разговоры, его убивала ситуация в которой он оказался. Мужчина считал, что жена вожака приходит над ним посмеяться, показать, какой он жалкий и как ей без него хорошо живётся.
Что видел Даниэль перед собой? Расцветающую на глазах жену брата.
Замужество было к лицу Дарине Люпо, как считал Дан. Он видел, каким взглядом жену провожает Дамир, виидел, что её губы были постоянно припухшими от поцелуев, а на шее его зоркому взгляду были видны следы засосов, хотя девчонка и пыталась скрыть их шарфиками, да и регенерация помогала. Колдовские глаза сияли от счастья. Девушка чуть похудела (Дан списывал это на бурную жизнь), что сделало её ещё стройнее. И без того бледаня кожа теперь казалась фарфоровой. Густые длинные волосы каждый раз были уложены в красивую замысловатую причёску, а на лице еле заметный макияж. Да и одета она всегда была с иголочки во всё новое, сшитое по фигуре и в основном красное. Жаловаться на отсутствие обуви ей не приходилось: в шкафу было огромное количество туфель.
А ещё был дурманящий разум запах Дарины, который когда-то и заставил мужчину обратить внимание на рыдающую девчонку. С того момента, как она обрела животную половину, её аромат лишь усиливался с каждым днём, сильнее дразня обоняние и зверя. Да, зверь Даниэля ворчал: запах ему нравился, но не сама волчица, которая должна принадлежать другому.
Что касается образа Дарины, Дан знал, что у девчонки есть своя горничная, которая и создаёт ей этот безупречный стиль, – такая же верная оборотница, как и те, кто по пятам ходили за супругой вожака.
А Даринка тоже хороша! И не слова против мужу не скажет, не прикажет псам освободить его, Дана. Ходит и радуется жизни.
И не ясно было, чего больше в Даниэле: ненависти или любви, обиды или прощения. Но видеть Дарину он не желал. А она всё приходила и приходила. День сменялся днём, ночь – ночь, а жена вожака навещала своего возлюбленного.
Думаете, Дамиру было приятно, что жена устроила паломничество к месту наказания братца? Нет, конечно. Но то, как кривит губы Даниэль при приближении Дарины (а об этом ему тоже доносили), как отворачивается и молчит, когда она пытается с ним заговорить, вынуждали вожака не переводить младшего из братьев в другое место. Уж очень главе нравилось смотреть на разрастающуюся ненависть.
Но Дамир Люпо принял решение запрятать братца в застенки особняка.
***
Наступила осень.
Листья деревьев давно окрасились в золото и багрянец, а с кустов опадали листья. Но дни не становились холоднее, всё так же радуя людей и зверей теплом.
Дарина каждый день приходила к Даниэлю, в надежде увидеть хоть один ласковый взгляд, услышать хоть слово от своего возлюбленного.
Да, она была замужем за другим, проводила все ночи (а иногда и дни) в его компании, когда он делал с ней всё, что было угодно его высокомерному главенству. Иногда они бегали вместе, давая волю своим зверям, про полнолуние вообще говорить нечего.
Если быть честным, то Дарина не понимала, почему раньше так боялась своего мужа. Нет, некоторые его решения и действия и сейчас вызывали у неё неприятие. Но... Не становился же Дами мягче? Не мог же он?
О любви к мужу речи не шло.
– Дан, как ты? – вновь пришла она к позорному столбу.
Рядом с молодой женщиной переминались с ноги на ногу молчаливые охранники, которым явно надоело бродить за женой вожака, но слово Люпо было законом для них, и они не смели ослушаться.
– Дан? – Дарина закусила губу. Сколько она так приходила к нему? Сколько пыталась расшевелить? Недель пять-шесть? Она уже не помнила.
На этой площади ничего не менялось. Всё тот же высокий столб. Та же цепь, ведущая от слоба к ошейнику, надетому на крепкую мужскую шею. Те же миски с похлёбкой у ног сидящего на земле Дана. И если по началу он отказывался от еды, то давно уже взялся за ум.
Мужчина сильно исхудал от постоянного недоедания. Когда-то чёрные красивые волосы свалялись в колтуны. Одежда была больше похожа на тряпьё. Жалкое зрелище, от которого у Дарины сердце обливалось кровью, но что она могла сделать? На все просьбы Дамир лишь смеялся и обещался наказать, если она вновь поднимет эту тему. И она вновь заговаривала о Дане, а вожак сдерживал свои угрозы, но предпочитал наказывать несколько иначе, чем провинившися зверей: в супружеской постели.
– Даниэль?
Она не подходила к нему близко, хотя хотела, желала прижаться к мужскому телу, успокоить его и себя. Но вряд ли псы позволили ей столь опрометчивый шаг, да белая волчица, как только у девчонки появлялись подобные мысли, начинала рычать и требовать отправиться к красноглазому.
И как всегда она не добилась никакой ответной реакции от Даниэля: ни слова, ни взгляда. Он всё так же сидел, вперив взор тёмных глаз в землю. Юная женщина тяжело вздохнула и развернулась, чтобы уйти.
Холодный ветер растрепал волосы, выбив пару прядей из сложной причёски, раздувая широкую юбку платья. Девушка поёжилась.
Дарина решила, что пора завязывать с этими бесполезными хождениями. Она покраснела от осознания, что весь клан смеётся над ней, над её бесполезными попытками разговорить бывшего жениха. Сердце забилось быстрее. Луна, а что думает Дами, что думают о Дамире? Ей стало стыдно, как никогда. И пусть она не желала этого брака, но он уже состоялся.
Нет, она не собиралась бросаться сломя голову к мужу, падать пред ним на колени, чего он требовал от всех в своём клане, но выставлять себя и его на посмешище женщина больше не хотела.
Волчица согласно заворчала.
– Я люблю тебя, – шёпот ли это был, или же простая мысль, но фраза полетела над посёлком.
***
– Любовь – злая штука, девочка моя, – сказал Дамир самому себе, смотря на спящую жену.
Естесственно, ему доложили об неосторожно вырвавшихся словах Дарины. Вожак не думал, что его жена настолько глупа, чтобы признаться в любви кому-то, кроме него, Дамира. Ан нет, оказалось, что она до сих пор сохнет по его братцу. Замечательно! Просто замечательно!
Что ж, пора заканчиваться этот фарс.
Было решено отправить Дана в тёмные подвалы особняка семьи Люпо, куда девчонка точно не сунется, чтобы проведать свою "великую любовь".
Вернулся в комнату мужчина под утро, весь пропахший и измазанной в крови брата. Возбуждённый событиями ночи, он прильнул к супруге, не сдерживая животные инстинкты.
