Текст книги "Жена-22"
Автор книги: Мелани Гидеон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Мне приходится встать на цыпочки, чтобы до него дотянуться, но, когда я беру его, на меня сверху падает коробка “Хостесс Капкейкс”, коробка “Динг-Донг” и коробка “Йоделс” [29] , а также три сложенные, пахнущие луком шерстяные кофточки. Нельзя покупать винтажные свитера: из шерсти невозможно вывести запах. Я могла бы сказать об этом Зои – если бы она спросила.
– Упс. – В дверях стоит Кэролайн.
– Дверь была открыта, – говорю я.
– Конечно, – говорит Кэролайн.
– Я искала свой свитер, – говорю я, пытаясь осмыслить тот факт, что Зои прячет в шкафу коробки со сладостями.
– Давайте я помогу вам положить все на место.
Кэролайн опускается на колени возле коробок и хмурит брови.
– Ваша Зои – перфекционистка? Очень многие девочки в ее возрасте этим отличаются. В таком случае, наверное, она бы разложила их по алфавиту? Сначала “Динг-Донг”, потом “Капкейкс”, а напоследок “Йоделс”. На всякий случай разложим по алфавиту.
– У нее нарушение пищевого поведения [30] , – ужасаюсь я. – Как я могла этого не заметить!
– Ого, – говорит Кэролайн, спокойно складывая коробки. – Не торопитесь. Я бы не стала делать такой вывод.
– У моей дочери в шкафу сотня шоколадных кексов.
– Ну, это уже преувеличение.
– Сколько в каждой коробке?
– Десять. Но все коробки уже открыты. Может, у нее такой бизнес. Может, она продает их в школе, – говорит Кэролайн. – А может, ей просто хочется сладкого.
Я представляю Зои, набивающую рот сладкими трубочками, когда все уже уснули. Ну что ж, это лучше, чем если бы они с Джудом… когда все уснули… Господи, помоги мне, о чем я только думаю!
– Ты не понимаешь. Зои не ест вредной еды.
– Ну, на людях, конечно, нет. Может, вам стоит приглядеться, есть ли у нее какие-нибудь симптомы пищевого нарушения, прежде чем говорить с ней, – предлагает она.
Еще совсем недавно Зои и я проводили вместе каждую пятницу. Я забирала ее из школы, и мы ехали куда-нибудь развлекаться: в магазин рукоделия, за пончиками в “Колониал Донатс” или в “Мэйсис” выбирать блеск для губ. Мое сердце наполнялось счастьем уже в тот момент, когда она забиралась в машину. Оно и сейчас наполняется счастьем, только теперь я вынуждена это скрывать. Я научилась не обращать внимания на ее равнодушные взгляды и презрительные гримасы. Я стучу, если у нее закрыта дверь, и стараюсь не подглядывать, когда она болтает с кем-то по видеочату. Я хочу сказать, что, если не считать этого вторжения в шкаф, я очень хорошо справляюсь с тем, чтобы давать ей жить своей жизнью, но я ужасно по ней скучаю. Конечно, я слышала рассказы о семейных войнах от родителей, дети которых старше Зои. Я просто думала, как, наверное, каждый родитель, что мы будем исключением; что я никогда ее не потеряю.
– Наверное, ты права, – говорю я. – Я понаблюдаю.
Я вздрагиваю. Моя лодыжка пульсирует. Она стала сине-черной.
– Что у вас с ногой? – спрашивает Кэролайн.
– Я упала. После того как мы расстались. Поскользнулась на шишке.
– Ничего себе! Вы прикладывали лед?
Я киваю.
– Как долго вы держали?
– Видимо, недостаточно долго.
Кэролайн вскакивает на ноги и быстро ставит коробки на полку. Она умело складывает свитера, пояснив: “В старших классах каждое лето работала в ‘Гэп’” – и кладет их на полку, загораживая коробки. Я протягиваю ей свой желтый свитер. Кэролайн без лишних слов берет его, кладет сверху на стопку с кофтами и закрывает дверцу. Она протягивает мне руку:
– Пойдемте. Возьмем еще льда.
28
35. Итак, у нас появился секрет. По понедельникам, средам и пятницам в обеденный перерыв мы вс тречались у отеля “Чарльз” для пробежки. В офисе мы вели себя так, будто нас ничего не связывает. Мы делали вид, будто никогда не видели бедер друг друга, или шрамов и ссадин на лодыжках и коленках, будто не знаем, какой фирмы носим кроссовки, какой формы у кого стопа, что у нас одинаковый “фермерский” загар, который вскоре, когда май перетек в июнь, исчез, потому что кожа на плечах облупилась и приобрела цвет грецкого ореха. Я делала вид, будто у него нет подружки. Притворялась, что не знаю соленого запаха его пота и как он вообще потеет – всегда одинаково: темная линия спускается вдоль позвоночника, другая – поперек ключицы. Я делала вид, будто не покупала новые спортивные шорты и не крутилась в них перед зеркалом, чтобы убедиться, что они не открывают ничего лишнего; что не натираю ноги детским маслом, чтобы они блестели. Я делала вид, что не думаю сутки напролет, чем должно пахнуть от партнерши по бегу и должна ли я пользоваться духами. В конце концов я остановилась на детской присыпке, которая, по идее, должна была нести месседж: “от природы пахну свежестью и чистотой, но при этом женщина, а не ребенок”. Он делал вид, что не замечает, как мое дыхание на последней четверти мили превращается в короткие, едва слышные стоны. Я делала вид, будто не фантазирую, как в один прекрасный день он возьмет меня за руку, поведет в свою комнату и уложит в постель.
36. Секрет – самый могучий в мире афродизиак и, соответственно, именно то, чего не хватает в браке.
29
От:Исследователь-101
Тема:Надежда
Дата:30 мая, 16:45
Кому:Жена-22
Дорогая Жена-22,
я взял на себя смелость закодировать ваше последнее письмо – ключевые эмоциональные данные: тоска, печаль, ностальгия и надежда. Последнее может показаться вам неочевидным, но у меня сомнений нет. Это надежда.
Наверное, мне не следовало бы этого говорить, но что мне в вас больше всего нравится, так это ваша непредсказуемость. Стоит мне решить, что я вас разгадал, как вы говорите нечто, что совершенно сбивает меня с толку. Порой переписка между исследователем и респондентом вскрывает гораздо больше, чем просто ответы.
А вы романтик, Жена-22. Никогда бы не подумал.Исследователь-101
От:Жена-22 [email protected]
Тема:Надежда
Дата:30 мая, 21:28 Кому:Исследователь-101
Исследователь-101,
рыбак рыбака видит издалека. А вы правда существуете?Жена-22
От:Исследователь-101
Тема:Надежда
Дата:30 мая, 21:45 Кому:Жена-22
Жена-22,
уверяю вас, я очень даже существую. Я сочту ваш вопрос за комплимент, более того, даже отвечу на еще один вопрос, не дожидаясь, пока вы его зададите: нет, я не древний старик. Хотите верьте, хотите нет, но и в вашем поколении есть мужчины-романтики. Иногда нас принимают за зануд. С нетерпением жду от вас следующего набора ответов.Исследователь-101
От:Жена-22
Тема:Надежда
Дата:30 мая, 22:01 Кому:Исследователь-101
Я взяла на себя смелость закодировать вашепоследнее письмо. Эмоциональные данные, как мне видится, следующие: польщен, раздосадован и последняя эмоция, которая вряд ли покажется вам очевидной, тоже надежда. На что вы надеетесь, Исследователь-101?
Искренне ваша,Жена-22
От:Исследователь-101
Тема:Надежда
Дата:30 мая, 22:38 Кому:Жена-22
Жена-22,
наверное, как и все: на то, что меня будут принимать таким, какой я есть.Исследователь-101
30
Закладки (242)
nymag.com / news / features / The Science of Gaydar
Наука Гейдара
Если сексуальная ориентация обусловлена биологически, значит ли это, что поведенческие черты, присущие геям, тоже врожденные? Новое исследование по биологическим признакам, от тембра голоса до направления роста волос.
Пример 1: Направление роста волос (у мужчин)У мужчин-геев чаще, чем у гетеросексуалов, рост волос на макушке направлен против часовой стрелки.
[email protected] Закладки (243)
somethingfishy.org / eatingdisorders / symptoms
Симптомы нарушения пищевого поведения
1. Припрятывание еды в странных местах (гардеробных, шкафах, чемоданах, под кроватью), чтобы избежать приема пищи (анорексия) или съесть позже (булимия).
2. Одержимость физическими упражнениями.
3. Частые походы в ванную сразу после еды (иногда сопровождаются шумом льющейся воды, чтобы замаскировать звуки рвоты).
4. Необычные привычки во время еды: разбрасывание еды по тарелке, чтобы казалось, что большая часть уже съедена; разрезание пищи на крошечные кусочки; избегание контакта вилки с губами…
5. Выпадение волос. Бледная, или “серая”, кожа.
6. Частые жалобы на чувство холода. 7. Ушибленные или стертые костяшки пальцев; воспаленные красные глаза, синяки под глазами и на щеках.
31
Ты сегодня вегетарианка или ешь мясо? – спрашиваю я Зои, подходя к столу с блюдом жареной курицы с картошкой.
– Хищник.
– Отлично. Грудку или бедрышко?
Зои в отвращении поднимает брови.
– Я сказала, хищник, а не каннибал. Грудку или бедрышко. Вот из-за этого люди и становятся вегетарианцами. Нужно употреблять другие слова, чтобы это не звучало так по-человечески.
Я вздыхаю.
– Хорошо. Белое мясо или темное?
– А вот это уже расизм, – замечает Питер.
– Никакое, – говорит Зои. – Я передумала.
Я ставлю блюдо на стол.
– О’кей, мистер и мисс Политкорректность. Как я должна все это называть?
– Как насчет сухого и менее сухого? – предлагает Питер, тыкая вилкой в птицу.
– Мне кажется, выглядит очень аппетитно, – говорит Кэролайн.
Зои передергивает плечами и отодвигает подальше свою тарелку.
– Тебе не холодно? Дорогая, ты выглядишь замерзшей, – говорю я.
– Мне не холодно.
– В таком случае, что ты будешьесть, Зои? – спрашиваю я. – Если не куриную грудку?
– Салат, – говорит Зои. – И жареную картошку.
– Жареную картошку, – фыркает Питер, глядя, как Зои кладет себе на тарелку одну жалкую картофелинку. – Похоже, если делать семьсот пятьдесят приседаний в день, это портит аппетит?
– Семьсот пятьдесят приседаний в день? – спрашиваю я у Зои. Мало того что у моей девочки нарушение пищевого поведения, у нее ещеи синдром одержимости физическими упражнениями!
Хотелось бы мне иметь такой синдром.
– Неудивительно, что тебя назвали в честь пениса, – говорит Зои Питеру.
– Кэролайн, смотрю на тебя и думаю, как ты все-таки похожа на отца, – говорит Уильям, пытаясь сменить тему.
На нем воскресная униформа – джинсы и выцветшая футболка с эмблемой Университета Массачусетса. Сам он учился в Йеле, но никогда этим не хвастается. Я всегда любила в нем это качество. А еще – то, что он носит футболку в честь моей alma mater.
– Она похожа на Морин О’Хара, – говорит Питер.
– Можно подумать, ты знаешь, кто такая Морин О’Хара, – говорит Зои.
– Можно подумать, ты знаешь. И меня зовут Педро. Почему вы не называете меня Педро? Она играла в “Рио Гранде” с Джоном Уэйном, – заявляет Питер. – Так что я знаю, кто такая Морин О’Хара.
Зои отодвигает стул и встает.
– Куда ты? – спрашиваю я.
– В ванную.
– Неужели нельзя подождать, пока мы закончим есть?
– Нельзя, – говорит Зои. – Ты меня смущаешь.
– Хорошо, иди. – Я смотрю на часы – 19:31. Пусть только попробует провести там больше пяти минут.
Я тоже встаю и становлюсь за спиной у Питера.
– Эй, мелкий, когда вас в школе последний раз проверяли на вшей? – Я стараюсь говорить как можно естественнее, как будто меня и вправду вдруг обеспокоила угроза заражения педикулезом.
– Не помню. Кажется, нас проверяют каждый месяц.
– Этого недостаточно. – Я тереблю ему волосы на висках.
– Надеюсь, ты не собираешься проверять, есть ли у него вши, за столом? – хмыкает Уильям.
– Я не проверяю его на вши, – говорю я, и это чистая правда. Я только делаю вид, что это проверка на вши.
– А это приятно, – говорит Питер, откидываясь поближе ко мне. – Обожаю, когда мне массируют голову.
У предполагаемыхгеев волосы растут по или против часовой стрелки? Звонят в дверь. Черт. Не могу вспомнить.
Я убираю руки с головы Питера.
– Кто-нибудь слышит, течет в ванной вода?
Питер начинает чесаться.
– Эй, думаю, тебе стоит поискать еще.
Снова звонок. Да, в ванной определенно течет вода. Течет, не переставая. У нее там рвота?
– Я открою. – Как можно медленнее прохожу мимо ванной, прислушиваясь к предполагаемымзвукам рвоты – ничего. Выхожу в холл и открываю входную дверь.
– Здрасьте, – нервно говорит Джуд. – Зои дома?
Что он здесь делает? Я думала, что уже через это переступила, но сейчас, увидев его у себя на пороге, поняла, что ошибалась. Я до сих пор на него сержусь. Может быть, это из-за негоу моей дочери нарушение пищевого поведения? Это он ее довел? Я смотрю на него, молодого человека, который изменил моей дочери, такого красивого, шесть футов ростом, с плоским животом, благоухающего мылом “Айриш Спринг”. Я помню, как он читал “Две мамочки Хизер”, когда был во втором классе. Я боялась, что он будет спрашивать меня о своем отце, о котором я знала ничего, кроме того что он – донор спермы № 128. Недра и Кейт познакомились, когда Джуду было уже три года.
Когда мы закончили читать книжку, он сказал: “Я настоящий счастливчик, а знаешь, почему?” – “Конечно”, – ответила я. “Потому что если мои мамочки разойдутся, а потом опять полюбят, у меня будет целых четыре мамочки!”
– Зои нет дома, – говорю я.
– Нет, она дома, – говорит Зои, появляясь у дверей.
– Мы обедаем, – говорю я.
– Я уже закончила, – возражает Зои.
– Дорогая, у тебя воспаленные глаза.
– Значит, я закапаю визин. – Она поворачивается к Джуду. – Что?
Что-то интимное, не требующее слов проносится между ними.
– Завтра в школу. А ты еще даже не приступала к урокам, – напоминаю я.
Когда Зои была в пятом классе, и я наконец завела разговор о пубертатном периоде и менструации, она все очень хорошо восприняла – без испуга и отвращения. Через несколько дней, вернувшись из школы, она сообщила мне, что разработала план. Когда у нее начнутся месячные, она просто будет постоянно носить понтоны в своем рюкзаке.
Мне пришлось сделать усилие, чтобы сдержать улыбку (и не сказать ей, что она все перепутала, что это тампоны, а не понтоны), потому что я знала, что насмешка над ее самостоятельностью может все испортить. Вместо этого я сделала непроницаемое лицо, которое умеет делать каждая мать. Потом мать передает это искусство дочери, которая затем оборачивает его против нее самой.
Зои смотрит на меня.
– Полчаса, – объявляю я.
Ноутбук тренькает, когда я прохожу мимо своего кабинета, и я быстренько захожу на Фейсбук.
Джули Стаггс
Марси – не хочет засыпать одна в своей новой большой кроватке!52 минуты назад
Шонда Перкинс
Пожалуйста, ну пожалуйста, ну пожалуйста!
Не нужно так со мной поступать. Ты знаешь, кто ты.2 часа назад
Джули преподает в Кенвуд, а Шонда – одна из “Жужелиц”. Из кухни раздается звон разбивающегося стекла.
– Элис! – кричит Уильям.
– Сейчас приду, – громко отзываюсь я.Сажусь и быстро отстукиваю два коротких послания.
Элис Бакл – Джули Стаггс
Не сдавайся. Попробуй несколько первых дней ложиться рядом с ней. Рано или поздно она привыкнет!Минуту назад
Элис Бакл – Шонде Перкинс
“Эгг-Шоп”. Завтра, ланч. Я угощаю. Хочу услышать ВСЕ!Минуту назад
Потом я поспешно возвращаюсь за обеденный стол и в течение следующих тридцати минут выдаю те же банальности (“Не сдавайся. Хочу услышать все!”). Неужели все живут такой же двойной жизнью?
32
От:Жена-22
Тема:Масло в огонь
Дата:1 июня, 5:52
Кому:Исследователь-101
Дорогой Исследователь-101,
мне кажется, что отвечать на вопросы о периоде наших с Уильямом ухаживаний – все равно что подливать масла в огонь. С одной стороны, это как смотреть фильм. Кто эти актеры, исполняющие роли Элис и Уиль яма? Те – юные – мы для меня как будто чужие. С другой стороны, я могу вернуться назад и описать вам эти сцены в мельчайших деталях. Я точно помню, что чувствовала, когда представляла, как буду с ним спать. Как я наслаждалась предвкушением.
Что касается открытости, должна признаться, что когда тебе задают такие интимные вопросы и так внимательно слушают ответы, когда твое мнение и чувства ценят и принимают во внимание – это невероятно важно. Я не устаю поражаться собственной готовности раскрывать вам настолько личную информацию.
Искренне ваша,Жена-22
От:Исследователь-101
Тема:Масло в огонь
Дата:1 июня, 6:01 Кому:Жена-22
Дорогая Жена-22,
нечто похожее мне говорили и другие участники, но должен повторить, что именно потому, что мы не знакомы, вы так легко смогли мне довериться.
С наилучшими пожеланиями,Исследователь-101
33
Я, как всегда, опаздываю. Рывком распахиваю дверь в “Эгг-Шоп”, и мне в нос ударяет восхитительный запах оладий, бекона и кофе. Я высматриваю Шонду. Она сидит в кабинке в глубине зала, но не одна: все три “Жужелицы” в сборе. Шонда, за пятьдесят, разведенная, детей нет, продает косметику “Ланком” в “Мэйсис”; Тита, ей, наверное, уже больше семидесяти, замужем, бабушка восьми внуков, онкологическая медсестра на пенсии; и Пэт, самая молодая из нас, домохозяйка, двое детей и, судя по размерам живота, со дня на день ожидает третьего. У меня наворачиваются слезы. Хотя я уже давно с ними не встречалась, “Жужелицы” – моя стая, мои дорогие сестры по сиротству.
– Не сердись! – кричит Шонда, пока я пробираюсь между столиками.
– Ну пожалуйста, ну пожалуйста, ну пожалуйста? – спрашиваю я, наклоняясь, чтобы ее обнять. – Ты заманила меня в ловушку.
– Мы по тебе соскучились. Это был единственный способ тебя вытащить, – говорит Шонда.
– Простите меня, – говорю я. – Я тоже по вам скучала. Просто было некогда, а так у меня все в порядке.
Почему-то они все смотрят на меня грустно и сочувственно.
– Эй, не надо. Не надо на меня так смотреть. Черт.
– Мы хотели убедиться, что у тебя все хорошо, – говорит Пэт.
– О, Пэт, вы только взгляните на нее! Ты прекрасна, – говорю я.
– Хочешь потрогать? Все трогают, давай и ты.
Я кладу ладонь на ее живот.
– Ну, где ты, где ты, где ты? – шепчу я. – Привет, малыш. Ты пока сам не знаешь, какой удачный выбор ты сделал.
Шонда усаживает меня на диванчик рядом с собой.
– Так когда тебе стукнет сорок пять? – спрашивает она.
Все “Жужелицы”, кроме меня, уже перешагнули возраст, когда умерли их матери. Я – последняя. Очевидно, в их планы не входит оставить без внимания мой переломный год.
– Четвертого сентября, – я оглядываю стол. – Ну, как вам томатный сок? – Перед каждой из них стоит стакан.
– Попробуй, – Тита двигает ко мне стакан. – И я принесла тебе лумпии. Напомни, чтобы я тебе отдала.
Лумпии – филиппинская версия эгг-роллов. Я их обожаю. Когда мы встречаемся с Титой, она всегда приносит мне несколько штук.
Я отпиваю глоток и закашливаюсь. В сок добавлена водка.
– Еще даже не полдень!
– Вообще-то уже 12:35, – замечает Шонда, встряхивая фляжку. Она машет официантке и показывает на свой стакан: – Она будет то же самое.
– Нет, она не будет. Ей надо через час быть на работе, – протестую я.
– Тем более, – говорит Шонда.
– У меня безалкогольный, – вздыхает Пэт.
– Итак, – говорит Тита.
– Итак, – повторяю я.
– Итак, мы собрались здесь, чтобы подготовить тебя к тому, что тебя ждет, – говорит Тита.
– Я знаю, что меня ждет, и знаю, что уже поздно. Я не буду носить бикини этим летом. И следующим. И еще через год.
– Элис, мы серьезно, – говорит Шонда.
– Я почти сошла с ума в тот год, когда мне исполнилось столько лет, сколько было моей матери, когда она умерла, – говорит Пэт. – У меня была депрессия. Я неделями не могла заставить себя вылезти из постели. Пришлось просить золовку, чтобы присмотрела за детьми.
– У меня нет депрессии, – возражаю я.
– Что ж, это хорошо, – говорит Пэт.
– Я бросила работу для “Ланком”, – начинает Шонда, – и стала распространять продукцию “Док тора Хаушка”. Можешь себе представить?
Меня, вразнос торгующую органической косметикой? Моей главной точкой был магазин “Здоровая еда”. Ты когда-нибудь пыталась припарковаться возле “Здоровой еды” в Беркли после девяти утра? И не пытайся.
– Я не собираюсь бросать свою работу, – говорю я. – И даже если бы я захотела, это невозможно: Уильяма только что понизили в должности.
“Жужелицы” обмениваются встревоженными взглядами: “вот-видишь-я-тебе-говорила”.
– Все нормально. Он занимается самоанализом. Переоценка ценностей, середина жизни и все такое, – объясняю я.
– Элис, – мягко говорит Тита. – Дело в том, что ты можешь начать вести себя странно. Делать что-то, чего ты в обычное время не стала бы делать. Похоже на правду? Ничего такого с тобой не происходит?
– Нет, – не соглашаюсь я. – Все как всегда. Все в порядке. Кроме того, что у Зои нарушение пищевого поведения, а Питер – гей, только он еще об этом не знает. И я участвую в социологическом исследовании об удовлетворенности браком.
Что все “Жужелицы” твердо знают, что остается невысказанным вслух, что не нуждается ни в каких объяснениях, так это то, что никто никогда не будет любить нас, как наши матери. Да, мы будем любимы – нашими отцами, друзьями, братьями и сестрами, дядями и тетями, бабушками-дедушками, супругами – и детьми, если мы решим их заиметь, – но никогда больше мы не станем объектом безграничной и всепрощающей “что-бы-ты-ни-сделала-я-никогда-тебя-не-брошу” материнской любви.
Мы пытались дать друг другу такую любовь. И когда это не удалось, мы предложили друг другу плечи, чтобы на них опереться, руки, чтобы за них держаться, и уши, чтобы в них шептать. А когда и это не удалось, остались лумпии, образцы водостойкой туши, ссылки на полезные статьи и, да, сдобренный водкой томатный сок.
Но важнее всего легкость, оттого что нам не надо притворяться, будто мы исцелились. Мир хочет, чтобы ты шла вперед. Миру нужно, чтобы ты шла вперед. Но “Жужелицы”, в отличие от мира, понимали: где-то на заднем плане всегда звучит саундтрек утраты. Иногда его не слышно, а иногда он вдруг взрывается до максимальной громкости – и оглушает.
– Начни-ка с самого начала, дорогая, и расскажи нам все, – говорит Тита.
34
37. А потом наступил день, когда, стоя перед входом в отель “Чарльз”, он вынул наушники из моего Walkmanи подключил к своему Walkman, и в первый раз у нас получилось что-то вроде настоящего разговора. Это выглядело примерно так:
Песня 1: De La Soul, Ha Ha Hey: Я – белый мужчина, который любит смягченный хип-хоп. Изредка, если я как следует выпью, я даже танцую.
Песня 2: Til Tuesday, Voices Carry: Будет лучше, если мы никому не будем рассказывать об этих пробежках.
Песня 3: Nena, 99 Luftballons: Когда мне было тринадцать, я целых три недели был панком. Ничего, а?
Песня 4: The Police, Don’t Stand So Close to Me: Встань ближе ко мне.
Песня 5: Fine Young Cannibals, Good Thing: Ты.
Песня 6: Men Without Hats, The Safety Dance: Исчезла.
Песня 7: The Knack, My Sharona: Ты заставляешь мое сердце биться. Мое сердце биться.
Песня 8: Journey, Faithfully: Определение, которое больше мне не подходит.
35
От:Жена-22
Тема:Друзья
Дата:4 июня, 4:31
Кому:Исследователь-101
Мне кажется, нам пора стать друзьями. Как насчет Фейсбука? Я торчу на нем целый день, и мне нравится его мгновенность. Правда ведь, будет так здорово поболтать? Если мы создадим себе новые страницы и поместим в друзья только друг друга, мы сохраним анонимность. Единственное условие – нужно использовать настоящее имя, поэтому я создала страницу под именем Люси Певенси. Вы ведь знаете Люси Певенси – “ Лев, колдунья и платяной шкаф”? Девочка, которая прошла сквозь шкаф и оказалась в Нарнии? Дети все время ругаются, что когда я онлайн, то полностью отключаюсь от внешнего мира, так что псевдоним мне странным образом подходит. Что скажете?
Всего наилучшего,Жена-22
От:Исследователь-101
Тема:Друзья
Дата:4 июня, 6:22 Кому:Жена-22
Дорогая Жена-22,
обычно я не поддерживаю связь с респондентами через Фейсбук с очевидной целью сохранить анонимность. Но, похоже, вы нашли выход. Кстати, примите к сведению: я не люблю Фейсбук и обычно не пользуюсь чатом. Общение короткими залпами представляется мне как утомительным, так и отвлекающим. Как приключилось, если верить Эн-пи-ар, сегодня с одной девочкой: она на ходу набирала сообщение и упала в открытый люк. Фейсбук – тоже своего рода люк, нечто вроде кроличьей норы, но я еще подумаю о целесообразности его использования, и мы вернемся к этому вопросу.
Искренне ваш,Исследователь-101
От:Жена-22
Тема:Друзья
Дата:4 июня, 6:26 Кому:Исследователь-101
А что не так с кроличьими норами? Некоторые из нас очень даже к ним неравнодушны. Шагал верил, что картина – окно, через которое человек может улететь в другой мир. Это вам больше по душе? Жена-22
От:Исследователь-101
Тема:Друзья
Дата:4 июня, 6:27 Кому:Жена-22
О, да. Откуда вы знаете? Исследователь-101
36
Итак, какие у тебя планы? – спрашиваю я.
– Не знаю. А у тебя? – спрашивает Уильям. – У тебя все готово для вечеринки? Что мы должны принести?
– Баранину. Недра прислала мне рецепт. Мясо маринуется со вчерашнего вечера. Мне надо съездить в “Хоум Депо” – хочу купить лимонной мяты, лимонной вербены и еще одной лимонной травки – как ее? Из Таиланда?
– Лимонник. А почему все лимонное?
– Лимон – природное мочегонное средство.
– Не знал.
– Неужели?
Мы разговариваем осторожно и вежливо, как незнакомцы, случайно столкнувшиеся в гостях: “Откуда вы знаете хозяйку? А вы откуда? Мне нравятся собаки корги. Ой, и мне тоже!”
Я понимаю, что отчужденность частично объясняется тем, что Уильям скрывает свое фиаско с сиалисом. А я скрываю, что знаю его секрет. Ну и вдобавок ко всему я рассказываю совершенно чужому человеку об интимных деталях нашего брака (правда, похоже, Уильям тоже рассказывает совершенно чужим людям об интимных деталях нашего брака). Но я не могу целиком отнести все, что происходит, на счет моего опроса или понижения Уильяма. Дистанция между нами увеличивалась в течение многих лет. В рабочие дни мы общаемся в основном с помощью эсэмэс, и обычно наши диалоги почти одинаковы:
Когда?
В семь.
Кур или рыба?
Ку р.
Сегодня суббота. Кэролайн дома, но дети ушли на целый день – редкий случай в нашем семействе. Я стараюсь не паниковать, но тщетно. Без них день получается каким-то бесформенным. Обычно я отвожу Питера на музыку и футбол, а Уильям с Зои едут на волейбол или в комиссионный “Гудвилл”, где она покупает большую часть одежды. Я стараюсь не думать о том, что в последнее время мы с Уильямом сосуществуем как соседи по комнате, и в общем-то это нормально, немного одиноко, но удобно. Но день наедине означает, что нам надо выйти из ролей родителей и вернуться к ролям мужа и жены, что не так-то легко. Вроде как сиалис без сиалиса.
Помню, когда дети были еще маленькими, одна знакомая жаловалась мне, какую пустоту они с мужем почувствовали, когда их сын окончил школу и уехал учиться в колледж. Я, не подумав, ответила:
– Так разве это не самое главное? Он удачно стартовал. Вы же должны быть счастливы?
Вернувшись домой, я пересказала этот эпизод Уильяму, и мы оба были в недоумении. Тогда, на заре нашего родительства, каждый из нас готов был душу продать, лишь бы заполучить полдня в свое распоряжение. Нам не терпелось увидеть своих детей взрослыми и независимыми. Представь только, каково это – быть настолько привязанным к детям, чтобы ощущать пустоту, когда они покидают дом, сказали мы друг другу. Сейчас, десять лет спустя, я только начинаю это понимать.
– Барбедьяны сегодня будут? – спрашивает Уильям.
– Вряд ли. Разве они не говорили, что у них билеты на матч?
– Жаль, Бобби мне очень нравится, – говорит Уильям.
– Намекаешь, что Линда тебе не нравится?
Уильям пожимает плечами.
– Линда – твоя подруга.
– Но и твоя тоже, – говорю я, возмущенная тем, что он открещивается от Линды, сваливая ее на меня.
Недра и я познакомились с Линдой, когда наши дети ходили в детский сад. С тех пор уже несколько лет раз в месяц мы устраиваем вечеринку на три семьи. Раньше к нам приходили и дети, но постепенно, становясь старше, они один за другим отваливались, и теперь обычно собираются только взрослые (и изредка Питер). Без детей, играющих роль буфера, обстановка на вечеринках несколько изменилась – я имею в виду, обнаружилось, что нас с Линдой мало что объединяет. Тем не менее Бобби все обожают.
Уильям вздыхает.
– Послушай, ты совсем не обязан крутиться вокруг меня, пока я занимаюсь хозяйственными делами. Подозреваю, последнее, что тебе хочется делать – бродить за мной по теплице.
– Ничего не имею против, – говорит Уильям, почему-то раздражаясь.
– В самом деле – впрочем, пожалуйста. Спросить Кэролайн, может, она хочет поехать с нами?
– Зачем?
– Ну, я просто подумала – если вам будет скучно, вы можете побегать вокруг “Хоум Депо”.
После моей позорной пробежки с Кэролайн с ней стал бегать Уильям. Начало было тяжелым. Он потерял форму и первые пару дней выбивался из сил. Но теперь они несколько раз в неделю пробегают по утрам пять миль и потом пьют коктейль из спирулины, который Кэролайн пыталась навязать и мне с обещаниями снизить заболеваемость простудами и улучшить работу кишечника.
– Очень остроумно. А что плохого, если мы поедем просто вдвоем? – спрашивает Уильям.
Что плохого в “просто вдвоем”, так это то, что в последнее время нет никакой разницы, вдвоем мы или это только “один из нас”. Я – инициатор всех разговоров, я сообщаю ему новости о детях, о доме и наших финансах, я же задаю ему вопросы о том, что происходит в его жизни. Он редко отвечает тем же и очень неохотно делится какой-либо информацией о себе.
– Ничего, совершенно ничего. Вдвоем – замечательно. Можем делать что захотим. Как здорово! – говорю я полным избыточного энтузиазма голосом Мэри Поппинс – Леди Совершенство.
Я жажду, чтобы наша с ним жизнь стала более богатой. Я знаю, что это возможно. Люди рядом с нами, например, Недра и Кейт, живут гораздо более насыщенно. Пары вместе готовят мусаку, пока по радио “Пандора” для них играет Оскар Питерсон. Вместе ездят на фермерский рынок. Конечно, они все делают медленно и неторопливо (неторопливость – ключевой элемент богатой жизни), заходят в каждую лавочку, пробуют фрукты, нюхают травы, чтобы отличить лимонник от лимонной мяты, садятся на крыльцо и едят вегетарианские бутерброды. Я не имею в виду “богатой” в смысле денег. Я говорю о способности наслаждаться настоящим, а не думать постоянно о будущем.
– Посмотри-ка, Элис, – Кэролайн входит на кухню, размахивая книгой.
Пока что Кэролайн не везет с поиском работы. У нее было множество собеседований (в Заливе по-прежнему нет недостатка в новых технических проектах), но, за малым исключением, никто не перезвонил. Я знаю, что она нервничает, но я велела ей не волноваться; она может жить у нас, пока не устроится на работу и не соберет достаточно денег, чтобы внести аванс за квартиру. Жить вместе с Кэролайн совсем не в тягость. Помимо того что она прекрасный собеседник, она еще и самый полезный гость, который у нас когда-либо был. Когда она съедет, мне будет ее по-настоящему не хватать.
