Текст книги "Чужая женщина"

Автор книги: Мэхелия Айзекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Сара замерла, словно испуганная птичка. Она без сомнения ощущала, как велико напряжение плоти мужчины, и явно опасалась спровоцировать его на более решительные действия. Между тем все тело Марка уже изнывало от сладкой и томительной боли, требуя близости, требуя обладания этой женщиной!

Ни одну женщину в жизни он так не желал. Ни с одной он не хотел заняться любовью так сильно и страстно.

Но столь же страстно ему хотелось, чтобы и она желала его, чтобы и она дарила ему свою любовь, отдавалась и брала в равной мере, получая удовольствие и щедро отдавая его назад...

Перед затуманенным взором Марка проносились картины, одна другой соблазнительнее... Вот Сара обхватила его бедра ногами и стонет, ритмично качаясь в такт его движениям; вот он на вершине блаженства входит в нее, трепещущую, раскрывшуюся, словно небывалый цветок, отдает ей свое семя, ловя в ответ содрогания ее плоти, погружаясь в пучину экстаза вместе с ней...

Чего же ты хочешь, Марк Рэндалл? Наставить рога своему отцу? Доказать ему, что его любовница – дрянь? Или убедить самого себя, что женщина не может предпочесть старика, если рядом с ней Марк Рэндалл?

Эти мысли оказали на Марка успокаивающее воздействие. Словно окатили холодным душем. Что он делает, о чем думает?!

Это женщина его отца, плохая или хорошая, но не его. Анжела права, и Марк обязан избегать любых случайностей, любых возможностей остаться с Сарой наедине. Его кровь горяча, а Сара слишком сексуальна и хитра.

Хитра?

Он пытливо уставился ей в глаза, стараясь отыскать в них лживые и хитрые искорки, но вместо этого вдруг взял ее лицо обеими ладонями и припал к нежным губам долгим и жадным поцелуем. Про себя он клятвенно заверил внутренний голос, что это только один-единственный, абсолютно несерьезный поцелуйчик. Если она ответит на него – значит, она белокурая авантюристка, змея, распутница и все, что говорила Анжела. Это просто разведка, ничего серьезного...

Он не мог оторваться от этих губ, нежных и влажных, душистых и теплых, податливых и жадных... Она ответила, какое счастье, она ответила на его поцелуй и даже закинула руки ему на шею, и Марк больше ни о чем не думал и не мог думать, и не хотел думать, потому что кто же думает о глупостях в раю, а он был именно в раю, и теплые тонкие пальцы уже запутались в его волосах, а точеное тело податливо изогнулось, прильнув к его разгоряченному телу, и их бедра слились...

Марк со стоном стиснул ее плечи, собираясь оттолкнуть ее от себя, но вместо этого просто сорвал с нее футболку и со стоном приник к трепещущей груди. Он в неистовстве целовал напряженные соски, ласкал нежные полушария этой восхитительной груди и ни о чем больше не думал до тех самых пор...

Пока не встретился с ней взглядом. В глазах Сары, застланных пеленой возбуждения, неожиданно сверкнул ужас. Возможно, если бы он продолжал целовать ее, если бы не отрывал губ от ее тела, она и забылась бы в его объятиях, но теперь Сара Джонсон пришла в себя. Она оттолкнула Марка с такой силой, какую трудно было представить в хрупкой молодой женщине, и вскочила на ноги.

– Вы... вы... как вы могли! Вы, негодяй! Как вы посмели...

Марк поднялся вслед за ней на ноги и смерил ее яростным и еще не остывшим взглядом.

– А вы сами? Что молчите? Вы, вы, Сара, как могли вы? Интересно было бы послушать вашу интерпретацию произошедшего. Пока только мне, но папа тоже мог бы заинтересоваться...

Он чувствовал себя плохо, омерзительно, гадко, гнусно, тошнотворно!!!

Словно по доброй воле выкупался в навозной луже. Словно своими руками раздразнил скунса.

Нельзя ей такое говорить, потому что она не виновата, ни в чем не виновата, и никто не виноват, за такое нельзя обвинять.

Синие глаза с болью и гневом смотрели на Марка, и ему хотелось умереть на месте.

Потом Сара Джонсон опустила голову и стремительно пошла по тропе вниз, к машине. Марк поплелся за ней, искренне желая себе свернуть шею по дороге.

При осмотре достопримечательностей большую роль играет личность гида...

8

Марк уехал в Хьюстон на следующее утро, очень рано.

Сара об этом узнала от Бена, за завтраком. Точнее сказать, Марк не уехал, а улетел – именно звук винта вертолета слышала Сара сквозь сон.

Бен и представить себе не мог, какое облегчение испытала Сара Джонсон при этом известии. Ей не придется смотреть в глаза Марку! Не придется отводить взгляд. Не придется цепенеть, чувствуя запах его одеколона.

У нее было сильное подозрение, что Марк улетел, собственно, по этой же причине.

Впрочем, Бен, все еще усталый и осунувшийся, но гораздо более бодрый, чем вчера, сообщил, ничего не подозревая, что Марк полетел за Саймоном и его невестой.

Накануне день закончился довольно бездарно. Из каньона Сара и Марк возвращались в мертвом молчании, даже старались не смотреть друг на друга. Сара боялась увидеть выражение самодовольного превосходства и презрения на красивом лице Марка, он не мог смотреть в эти синие глаза, потому что в них наверняка горела ненависть, которую он не переживет.

Сара с таким облегчением выпрыгнула из машины, буркнув на прощание что-то вроде благодарности, что Марка передернуло. Впервые – нет, правда, впервые в жизни! – женщина реагировала на него таким образом.

Сама же Сара пулей взлетела по лестнице и с облегчением заперлась в комнате. Когда горничная пришла спросить, присоединится ли миссис Джонсон к семье за обедом, Сара сослалась на головную боль, хотя Марк наверняка догадался об истинной причине ее отказа. Плевать! Главное – не встретиться с ним сегодня, а еще лучше – никогда в жизни.

К утру голова и впрямь раскалывалась от боли, потому что большую часть ночи Сара провела, обдумывая, как лучше сказать Бену, что она больше не может участвовать в его спектакле.

А как это объяснить? Как достаточно убедительно обосновать свой рассказ, не разочаровав старика в собственном сыне? Не говоря уж о том, что этот самый сын теперь наверняка думает о ней не просто плохо, а очень плохо, и его трудно за это осуждать. В самом деле, если любовница его отца едет с ним на экскурсию и уже через полчаса после ее начала страстно отвечает на его поцелуи – кто поверит, что она не использует старого Рэндалла исключительно в корыстных целях, не гнушаясь крутить интрижку у него за спиной?

Утешало одно: Марк не сможет об этом рассказать, не скомпрометировав себя.

Расстроенная и усталая, Сара пришла к Бену и порадовалась только за него: он явно приободрился и даже просматривал почту и какие-то деловые бумаги.

Теперь они сидели на балконе и наслаждались свежими фруктами и крепким кофе, а также потрясающе свежими булочками.

Намазав очередную булочку маслом, Сара поняла, что ест по-настоящему впервые со вчерашнего утра. А то и дольше, потому что в предыдущий вечер она едва притронулась к приготовленным блюдам, расстроенная начинающимся недомоганием Бена.

Теперь аппетит вернулся к обоим, и Бен чистил себе уже второй персик, а Сара ела пятую булочку.

– Уф, как же это вкусно! Так когда вернется Марк?

Она должна была это знать, чтобы приезд не застал ее врасплох.

Бен аккуратно вытер губы от сладкого сока и неопределенно махнул рукой.

– Возможно, завтра или послезавтра... До свадьбы осталось меньше недели, и Саймон хочет, чтобы Мэри провела эти дни в «Оазисе». Потом-то они уедут...

– Медовый месяц?

– Ну да. Молодец мальчик. Никаких пошлых Майами или Гаити. Он везет ее в Норвегию, смотреть на фиорды. Ты там не бывала, девочка?

– Нет...

Она вообще нигде почти не бывала, если честно. Англия, Италия, Шотландия, теперь вот Штаты... Она ненавидит Италию, хотя там очень красиво.

– Я мало где была. Там красиво, наверное?

– Очень! Потрясающая, строгая, холодноватая красота. Чем-то похоже на тебя, девочка... Что случилось, Сара?

Она примерзла к креслу и постаралась унять внезапную дрожь в руках.

– Случилось? Что могло случиться, Бен? Я нахожусь в земном раю рядом с самым добрым человеком на свете. Что же здесь может со мной случиться?

– Будь здесь холодно и уныло и будь я плохим человеком, я бы ничего и не заметил. Расскажи-ка мне про вашу поездку с Марком. Ты вчера выглядела усталой, я не стал тебя расспрашивать. Тебе понравился каньон, но ты ни словом не обмолвилась о Марке. Он плохо себя вел? Был невежлив? Вы поссорились?

Сара подавила истерический смешок. Так долго готовилась, раздумывала, а теперь не знает, что сказать. Интересно, не сказать правду, это все равно что солгать?

– Ну... видите ли, Марк не слишком рад, что мы должны с ним общаться. Собственно, вы об этом знаете.

– Он был груб?

– Да нет, не сказала бы... Он так много знает о здешних краях, об индейцах...

– Довольно, девочка. Я не спрашиваю, о каких легендах сиу тебе рассказывал мой сын. Меня интересуют его слова обо мне. О нас с тобой.

Бен рассердился, потому что уловил в ее словах фальшь. Сара поникла, чувствуя, как начинают дрожать губы.

– Он... он ничего о вас не говорил. Он просто... у меня создалось впечатление, что он меня недолюбливает. Он считает меня искательницей приключений. Вот и все, что я имела в виду.

– Другими словами, Марк считает, что его отец уже не в том возрасте и состоянии, когда он может привлечь молодую женщину и вызвать в ней чувство любви и привязанности. А совсем другими словами – своего отца он считает старым дурнем, а его спутницу – жадной авантюристкой.

Сара в панике смотрела на старого волка. Она хотела как лучше, а на самом деле только ухудшила ситуацию.

– Он презирает меня, а не вас.

– Он так сказал?

– Нет, но это то, что я поняла.

– Другими словами, он не подозревает, каково в действительности положение дел.

– Он верит каждому вашему слову.

– Отлично.

Сара в изумлении посмотрела на старика, казавшегося необычайно довольным.

– Бен, вы не встревожены? Не обижены?

– О нет, девочка. Конечно, мое мужское эго страдает, но это ерунда. Мне жаль, что ты вынуждена выносить такое отношение моего сына. Марк может быть очень несдержан на язык, я это знаю.

Двусмысленность этой фразы могла понять только Сара, поэтому она и отвела взгляд, судорожно помешивая остывший кофе. Она боялась посмотреть на Бена, потому что слишком хорошо помнила, ЧТО язык несдержанного Марка творил у нее во рту, как яростно он сплетался с ее языком, как властно проникал в глубину...

Господи, как же легко он ее соблазнил! Как просто она позволила ему сделать это! Спокойный и расчетливый, он сыграл страсть, а она уже готова оправдать его за это.

– Если было что-то еще, ты должна мне сказать.

Старый волк наблюдал за ней очень внимательно. Сара торопливо поблагодарила Бога и – на всякий случай – индейских духов за то, что Бен не умеет читать мысли.

– Конечно скажу, если что-то случится. Но пока это все. Расскажите мне о невесте Саймона. Она симпатичная? Давно они встречаются?

– Очень давно. Мэри – дочка Люка Гудвина, моего старинного приятеля и партнера по бизнесу. Они с Саймоном погодки и выросли вместе. В принципе, мы с Люком всегда планировали породниться, но, к счастью, ребята полюбили друг друга и решили пожениться и без нас.

– Значит, это брак и по любви, и по расчету?

– В каком-то смысле. Тебя что-то тревожит?

– Да нет...

– Я же вижу, девочка. Послушай, ты должна понять. Саймон мой сын, младший Рэндалл, и за ним охотится целая стая молодых красивых авантюристок – не сверкай глазками. Это вовсе не значит, что я запретил бы ему жениться на девушке по своему выбору, будь это не Мэри, я вовсе не столь кровожаден и патриархален. Просто очень хорошо и удобно, что он выбрал ту, кого выбрал бы для него и я. То же самое в семье Люка. Мы с радостью дали своим детям благословение.

– Бен, я вовсе не... Просто удивительно, что вы так...

– Старомоден?

– Традиционны.

– Девочка, жизнь подсказывает, что я прав. Анжела пошла против моей воли – и чем это кончилось? Теперь ее жизнь не имеет никакого смысла, характер портится с каждым годом и вообще... Я не хочу, чтобы с Саймоном произошло нечто подобное.

– А с Марком?

Она чуть язык не прикусила.

– С Марком? А он что, упоминал при тебе какую-то девушку?

– Нет, я просто... мне интересно...

Мне интересно, что ты приготовил для него, старый волк. Мне интересно и тревожно, потому что с некоторых пор меня очень волнует судьба Марка Рэндалла.

– Мой сын мне предан. Он знает свои обязанности перед семьей и не сделает ничего, что меня может разочаровать.

Например, не станет крутить шашни с женщиной, которая спит с его отцом.

Сара выжала из себя бледное подобие улыбки.

– Я уверена, вы правы. Ну, чем займемся сегодня утром?

Ничем особенным они не занимались. Бен хотел просмотреть свою почту и отослал Сару вниз, пообещав спуститься к ней через полчасика. Через полчасика пришел Остин и сообщил, что его хозяин очень извиняется, но пока присоединиться к миссис Джонсон не может. Важные телефонные звонки.

Потом приехал Джек Мастерсон, и последняя надежда на совместное утро растаяла. Сара ушла в свою комнату, переоделась в купальник и парео и отправилась к бассейну. С собой она захватила журнал.

Она просидела в шезлонге уже минут пятнадцать, когда за спиной послышались шаги. Анжела! Она не упустит шанс испортить Саре утро, а то и весь день. Однако голос, зазвучавший с террасы, был мужским и принадлежал Обадии Джоунсу.

– Я бы советовал вам намазаться защитным кремом, миссис Джонсон. Такую нежную кожу надо беречь.

Она повернула голову и увидела Обадию – в сногсшибательных шортах цвета хаки, болтавшихся на нем, как на вешалке, рубашке с короткими рукавами и тропическом шлеме на влажных после душа волосах.

– Я уже намазалась, но все равно спасибо за совет, мистер Джоунс.

– Не за что. И зовите меня просто Обадия.

– Ладно. Тогда и вы зовите меня просто Сара. Я не люблю откликаться на миссис Джонсон.

Обадия с грацией богомола опустился в соседний шезлонг.

– Почему? Разве это не ваше имя?

– Спросите меня, была ли я замужем, и я скажу «да». В этом смысле это мое имя. Но большинство людей, которым приятна я и которые приятны мне, зовут меня просто по имени.

– Я был слишком любопытен, простите.

– Вы? Или Марк? Это он попросил вас поговорить со мной?

– Марк улетел.

– Да, за Саймоном, я знаю. А почему вы не с ним?

– А почему я должен быть с ним? Я его помощник, а не телохранитель.

– Ему требуется телохранитель?

Обадия некоторое время изучал поверхность бассейна, потом нехотя ответил:

– Вполне возможно. Кстати, чудесное утро, не правда ли?

– Прелестное.

Она отвернулась от Обадии, неожиданно вспомнив, что и за Беном охотятся террористы и вымогатели всех мастей. Почему бы им не обратить внимание на его сына?

Ей расхотелось загорать. Мысль о подвергающемся опасности Марке огорчила и встревожила ее. Потом Сара вспомнила, что Обадия наблюдает за ней, и несколько суетливо встала.

– Я думаю... можно искупаться... Очень жарко...

Обадия встал и внимательно посмотрел на нее.

– Он вернется завтра, Сара. Он так сказал, а он никогда не меняет своих планов.

– А почему это должно меня волновать?

Сара сделала несколько шагов к бассейну, пряча лицо от Обадии, но потом все же обернулась.

– Я помню про защитный крем. Желаю приятного дня, Обадия.

9

Марк не вернулся на следующий день. Он прилетел только через два дня, причем всю дорогу из Хьюстона уговаривал себя, что рад возвращению домой.

Обадия исправно информировал его обо всем, что происходило в доме в его отсутствие, особенно насчет миссис Джонсон, но Марк решил не слишком доверяться словам верного секретаря. То есть Обадия наверняка говорил все, что знал, но вот знал ли он все наверняка? Этот сложный вопрос Марку предстояло разрешить в одиночку. Для этого требовалось показаться на глаза отцу.

Марк мрачно и немного нетерпеливо ждал, пока Саймон и Мэри вылезут наконец из вертолета. Сколько же чемоданов они взяли с собой! Удивительно, что несчастная машина вообще дотянула до дома. Когда они успеют все это надеть, если их медовый месяц длится всего три недели?

Собственно, он задержался в Хьюстоне из-за Саймона, вернее, из-за Мэри. Она в самый последний момент разглядела, что листочки и цветочки на фате смотрят в другую сторону, нежели цветочки и листочки на лифе платья, и пришлось срочно искать замену. Кстати, если вы думаете, что меняли фату, вы очень ошибаетесь. Меняли платье.

Саймон не выказывал ни малейшего раздражения, так что Марк счел бестактным вмешиваться. Он терпеливо ждал, ковыряясь в собственных душевных ранах.

Родители Мэри приедут завтра, вместе с ними – три сестры, которые и станут подружками невесты, а уж послезавтра на «Оазис» обрушится водопад родственников и знакомых, почетных гостей и прочих, и прочих...

Как их нашествие переживет Сара, интересно?

А почему она должна это переживать? Она сама гость, причем непрошеный. Вот Марк, не видел ее сорок восемь часов и прекрасно чувствовал себя в разлуке...

«Оазис» мирно дремал в утренней дымке, даже верный Обадия не вышел их встретить, хотя еще два часа назад они говорили по телефону. Марк тихо прошел в холл. В высоких вазах благоухали лилии и розы, полумрак еще таился в углах большой комнаты, было тихо-тихо, но Марк почему-то чувствовал тревогу.

Он оставил Саймона и Мэри сражаться с багажом в одиночестве и поднялся наверх. Возле двери в комнаты отца он помедлил, затем решительно постучал. Хватит неловких сюрпризов. Сейчас еще довольно раннее утро. Неизвестно, что он увидит, если ворвется без стука...

Дверь открыл Остин. На его лице выразилось такое облегчение, что Марк невольно отшатнулся. Старый слуга, редко позволял своим чувствам отражаться на лице.

– Мистер Марк! Наконец-то вы вернулись. Слава Богу!

– Почему, Остин? Что-то случилось? Папа... с ним все в порядке?

– Хотел бы я и сам это знать, мистер Марк. Я так волнуюсь...

– Остин! Как могло получиться, что вы не знаете, что с вашим хозяином?

Марк волновался уже не меньше самого Остина, главным образом потому, что ничего не понимал.

– Мистер Марк! Эта женщина... Она дурно влияет на мистера Бена!

Марк был согласен со старым слугой на все сто, но приличия не позволяли обсуждать дела главы семьи с прислугой.

– Остин, я уверен, папа знает, что делает, и не нам в это вмешиваться. Он... отдыхает? Я хотел бы с ним переговорить.

– Он не отдыхает, мистер Марк. Он уехал, мистер Марк! Он уехал гулять по солнцу вместе с НЕЙ.

Марк стоял, ошеломленно наблюдая, как солнечный зайчик перемещается по стене, обитой дорогим шелком. Уехал. С Сарой. Гулять.

С одной стороны, хорошо, что он почувствовал себя настолько окрепшим, что смог выйти из дому. Марк переживал насчет его недомогания, будучи в Хьюстоне. С другой – будем смотреть правде в глаза: Сара Джонсон превосходно влияет на папу, и старина Остин просто ревнует, а вместе с ним ревнует и старина Марк, а вместе с ними обоими и старушка, прости Господи, Анжела.

Лучше всего в данной ситуации немедленно спуститься вниз, вызвать к себе друга Обадию и с головой погрузиться в единственные проблемы, решение которых ему в этой жизни удается: финансовые. Дела империи Рэндалл.

С Сарой он столкнулся незадолго до ужина.

Марк понятия не имел, во сколько они с отцом вернулись с прогулки, потому что всерьез занялся делами, а потом некоторое время ссорился с Анжелой – исключительно для поддержания хорошей спортивной формы. Верный Обадия тоже не смог просветить его на сей счет, потому что старый Бен Рэндалл не удостоил его информации о своем отъезде с очаровательной миссис Джонсон, Обадия выяснил это от слуг.

Одним словом, Марк больше не предпринимал попыток увидеться с отцом до ужина, потому что проклятая неизвестность совершенно его вымотала. Сказала Сара, не сказала, сердится папа, не сердится... Время покажет и время же рассудит.

С этими мудрыми мыслями Марк Рэндалл вошел в библиотеку и остолбенел. Его отец читал вслух какую-то книгу, а рядом заливалась звонким смехом Сара Джонсон. Первой и последней связной мыслью Марка было: какая же она красавица! Сквозь узкие витражные окна библиотеки пробивались лучи закатного солнца, и в их прощальном свете золотые волосы Сары горели, словно нимб над головой ангела. На ней было бирюзовое платье, отлично подходившее к синим глазам, смелый, но не вызывающий вырез приоткрывал ослепительные плечи и грудь, мягкая ткань соблазнительно облегала стройное тело... Марк могучим усилием воли подавил острое желание схватить Сару, перекинуть через седло и умчать в прерии. Да, ему все же удалось с собой справиться. Главным образом потому, что ближайшие мустанги находились отсюда далековато.

Бен вскинул голову и приветливо помахал рукой.

– О, Марк, дитя мое непутевое, иди скорее к нам.

Марк уже приготовил самую холодную из всех своих улыбок, но в этот момент его взгляд упал на книгу в руках Бена. Боже милосердный!

Это был фотоальбом с детскими фотографиями Анжелы, Марка и Саймона. Сара, улыбаясь, подняла глаза, и Марк увидел, что она с интересом рассматривала батальное полотно: абсолютно голые Марк и Саймон (пять лет и полтора года) обороняются от решительной девочки весьма плотного телосложения в изящных, но несколько грязноватых трусиках с оборочками (Анжела Рэндалл, десять лет. Дело происходит на Ривьере).

– Сынок, прости, но я не буду вставать, ладно? У нас с Сарой был нелегкий денек, правда, дорогая? Я слегка устал, но это очень приятная усталость.

– Значит, нелегкий денек, миссис Джонсон?

– О да, мистер Марк Рэндалл. Мы были в гостях.

– Марк, малыш, ты не поверишь, но мы доехали до старого Билла-Охотника. Он все еще жив, все еще курит и все еще пьет кукурузное пойло собственного приготовления. От него съездили к Чезлвиту, посидели у него. А потом мы поехали по магазинам. Смотри, тебе нравится?

С этими словами Бен приподнял руку Сары, и в глаза Марку ударил блеск бриллиантов на изящном браслете.

– Каково твое мнение, Марк? Соответствует ли красота вещицы красоте хозяйки?

– Ну что ты, папа. Хозяйка гораздо красивее.

Сара вскинула голову – но в голосе Марка не было и намека на сарказм. Он вообще думал о другом. Зачем это отец поехал к адвокату?!! Что происходит в доме?!

– Смотрите-ка, дядюшка приехал. Добрый вечер, дядюшка! – радостно приветствовал отец вошедшего в комнату жизнерадостного пожилого господина. – Рады тебя видеть в добром здравии. Садись к нам с Сарой.

Дядюшка лихо отсалютовал им бокалом с виски и ловко оттеснил Марка от дивана, на котором сидели папа и Сара. В отчаянии молодой человек налил и себе добрых три дозы виски, после чего забился в угол библиотеки и отдался страданиям.

Почему он решил, что сорока восьми часов будет достаточно для исцеления от этой неуместной и нездоровой страсти? Вот она, авантюристка – о, теперь мы это знаем наверняка! – сидит и блещет красотой и новыми бриллиантами, а он, Марк Рэндалл, сгорает от плотского желания и неуемной страсти. Он хочет увезти ее, украсть, запереть в своей комнате и любить, любить до потери сознания, целовать этот смеющийся рот, пить сладкое дыхание, ласкать нежную грудь...

Стоп! А то сейчас произойдет что-то страшное.

Попробуем размышлять здраво. Хочет ли он заняться с Сарой Джонсон сексом? Нет! Как это, спросите вы. Очень просто.

Марк Рэндалл хочет заняться с Сарой Джонсон не сексом, а любовью, это разные вещи, и не стоит их смешивать.

В этот момент Бен ласково потрепал Сару по плечу.

– Душа моя, не поставишь ли альбом на место? Мы с дядюшкой так уютно уселись, по – стариковски, в тепле. Будь добра, девочка...

Сара с улыбкой кивнула, поднялась с дивана и направилась прямо к Марку. Естественно, ведь полка с фотоальбомами находилась прямо над его головой.

Надо отдать ей должное, держалась она неплохо. Не вздрогнула даже тогда, когда Марк процедил сквозь зубы:

– Ну и как вам понравились фотографии моего отца в молодости? Тогда он был покрепче. Кстати, некоторые снимки сделаны тогда, когда вас еще не было на свете.

Сара спокойно поставила альбом на полку и посмотрела прямо в глаза Марку.

– Вы мне льстите. Я вовсе не так молода, как кажусь.

– Что ж, возможно, когда мы сойдемся поближе, вы покажете мне и свои фотографии. Вашей семьи, например. Вашего мужа... Если, конечно, он из плоти и крови, а не дух.

Сара задумчиво взглянула на Марка.

– Он был из плоти и крови. Я не выдумала его.

– Да? Очень интересно. А что вы выдумали? Ведь наверняка какая-то часть вашей истории вымышлена.

– Почему вы так решили?

– Потому что я много размышлял над тем, что вы мне рассказали. Для меня вы выбрали печальную историю о малютке, чьи родители погибли в страшной аварии, оставив ее круглой сироткой на попечении родственников. Не слишком ли смахивает на сказочку из сборника для Хороших Детей?

В синих глазах замерзли боль, грусть и смятение. Голос звучал ровно, но из-под спокойствия прорывалась горечь.

– К сожалению, это не сказка. Мои родители действительно погибли. Меня действительно забрали к себе тетя и дядя. Дядя скоро умер, так что росла я с теткой. Я не стала бы такое выдумывать.

– Звучит чертовски убедительно.

– Потому что я говорю правду.

– Так, значит, это было не лучшее время для вас?

– Не лучшее? Мистер Рэндалл, вся моя жизнь была не лучшим временем. Я ответила на ваш вопрос?

– А как же ваш муж?

– Мой БЫВШИЙ муж? О, это самая отвратительная часть моей жизни.

– Марк, сынок, что ты пристал к Саре?

Старый волк оказался начеку, и Сара легко ускользнула под его надежную защиту, успев бросить на Марка грустный и немного загадочный взгляд.

– Все в порядке, Бен. Я рассказывала... о своем детстве. Не пора ли нам на ужин?

– Сейчас придут Саймон и Мэри, и мы... Ах, вот они, уже пришли. Дорогая, позволь представить тебе: мой младший сын Саймон, его почти жена Мэри... А это, дети, мой большой друг, миссис Сара Джонсон.

Ужин удался. Возможно, потому, что Анжелы не было за столом. Напряженности прошлых вечеров как не бывало, хотя Марк выглядел достаточно мрачным.

Саймон был совсем не похож на своих старших брата и сестру, если не считать внешности, да и внешне... Он выглядел не таким сильным, более мечтательным и мягким, а уж его тридцати двух ему никто бы дать не мог. Худощавый стройный юноша с задумчивыми темными глазами. Из всех детей Рэндалла он больше всех был похож на индейца.

Характером он тоже разительно отличался от старших. Судя по всему, Саймон Рэндалл – как и его очаровательная невеста-хохотушка – не видел ничего странного или неприятного в том, что у его отца завязались теплые и неформальные отношения с молодой женщиной. Напротив, Саймон во всеуслышание заявил, что отец чертовски хорошо выглядит, если учесть, что совсем недавно он перенес серьезнейшую операцию, и хвалу за это надо воздать не только папиному упрямству и Божьей милости, но и прекрасной Саре, ибо очевидно, что ее благотворное влияние придало папе сил. Сказав все это, молодой человек очаровательно улыбнулся Саре и приветственно поднял хрустальный фужер.

Марк мрачно катал из хлеба шарики, строил из них пирамиду и терзал себя самыми разнообразными размышлениями. Ужасно, но он начинает понимать и оправдывать Сару. Ее жизнь была нелегка, ее брак был неудачен, Бог знает почему, но Марк ей верит, а значит... Господи, да ничего это не значит! Если он ей не верит, почему оправдывает? А если все-таки верит – почему так страшно и подло оскорбляет ее, почему говорит все эти гадкие слова? Как жаль, что папа вмешался... Может быть, она рассказала бы Марку о своем неудачном браке? С какой стати, идиот? Почему она должна с тобой откровенничать после всего, что ты ей наговорил и... сделал...

А может быть, вся эта душещипательная драма ее вовсе не так уж расстраивает, просто с ее помощью очаровательная Сара стремится вызвать сочувствие к себе. Черт, да какое ему вообще дело до очаровательной Сары?! Врет, не врет... Он не будет о ней думать, не будет, не будет, не будет...

– Что случилось, Марк?

Саймон с тревогой смотрел на старшего брата, и Марк очнулся. Жизнерадостного Саймона наверняка встревожил его мрачный вид и мертвое молчание за столом.

– Н-ничего... Прости, Сай. Ну, так как ты себя чувствуешь, Мэри? Готова превратиться в миссис Рэндалл?

– Почему бы нет? Ты же знаешь, я готова к этому уже давно. А по секрету говоря, я ею уже стала...

– Мэри!

– Саймон, вернись из девятнадцатого века! Марк знает меня с детства, тебя с рождения. Марк, а как ты? Не передумал насчет Лизы?

Марк чуть не подавился шампанским.

– Нет!

Ну Мэри, ну болтушка! Надо же заговорить об этом болезненном для Марка вопросе прямо за столом, когда вокруг столько внимательных и, главное, заинтересованных лиц. Кстати... почему болезненном?

Впервые за несколько месяцев Марк с изумлением понял, что уже несколько дней даже не вспоминает о Лизе Колфилд. И ничего – ничегошеньки не чувствует!

Еще несколько дней назад он точно знал, что его сердце разбито навсегда, что прекрасная капризанка Лиза надругалась над его чувствами, и он никогда больше не сможет полюбить женщину... Какая чушь! Он же взрослый человек, а кроме того, Сара...

– Я очень рада, Марк! Мне лично она ни когда не нравилась, правда, Сай? Самодовольная, себялюбивая, напыщенная эгоистка. Она не сделала бы тебя счастливым, Марк. Она вообще никого не может сделать счастливым. Тебе нужен кто-то... кто-то...

– Кто-то вроде Сары, братец. Жаль, что папа перехватил ее первым. Вы бы с ней были отличной парой. Она симпатичная, и в ней есть что-то... божественное.

Марк замер на стуле. О, эта молодежь! О, эта непосредственность!

– Я не думаю, что миссис Джонсон мне подходит.

– Перестань, Марк. Я же не финансист, я художник. Там, где ты высчитываешь, я чувствую. И чаще всего оказываюсь прав. Так что Сара...

– Мэри! Обещай мне привести Саймона в порядок. Он совершенно разболтался вдали от семьи.

– Ничего он не разболтался! Я тоже волновалась насчет Лизы. Особенно когда узнала, что папа и дядя Бен пригласили мистера Колфилда на свадьбу, а раз так, значит, и все его противные бабы увяжутся с ним, то есть Лиза...

– Что?! Но ведь она собралась замуж за...

– Здра-авствуйте!! Она расторгла помолвку. Саймон, ты уверен, что Марк в порядке? Ма-арк! Передаю по буквам: р-а-с-т-о-р-г-л-а п-о-м-о-л-в-к-у...

Марк смотрел на щебечущую Мэри, мягко улыбающегося Саймона – и молчал.

Если вас в лоб лягнула лошадь, не дергайтесь. Посидите в тенечке и переждите.