Текст книги "Луна прерий"

Автор книги: Мэгги Осборн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Да это через семь часов!

– Достаточно времени, чтобы вы могли сделать все, что хотите. Можете осмотреть город, сходить за покупками или просто отдохнуть. Если проголодаетесь, закажите что-нибудь.

– Я знаю. До свидания. – Она закрыла дверь.

Так вот значит, каково это – иметь свою женщину. Чувствовать себя глупо счастливым, когда она счастлива. Стараться вызвать румянец на ее щеках и сияние в глазах.

В приподнятом настроении Камерон надел шляпу набекрень и отправился на поиски шерифа Санта-Фе, чтобы сообщить ему о своем прибытии. Он собирался оставить свое оружие при себе, даже если это противоречило порядкам этого города.

Как оказалось, шериф не имел никаких возражений. В другое время Камерон непременно принял бы приглашение шерифа зайти после ужина немного выпить и поболтать. Но на этот раз он не ощущал мучившей его прежде тревожной ноющей пустоты одиночества в груди. У него была Делла. По крайней мере сегодняшний вечер он проведет со своей женщиной.

Глава 14

Камерон был всего в нескольких шагах от входа в баню и цирюльню, когда человек, которого он заметил мимоходом, окликнул его по имени тем особым, знакомым тоном, который давно ему осточертел. В том, что случилось потом, не было ничего нового или непривычного. Мужчины выхватили револьверы, и мгновение спустя громила испустил дух, а хорошее настроение Камерона улетучилось.

– Хорошо, что я не знаменит, – заметил шериф Роллинз получасом позже. Они стояли в тени навеса над входом в баню и цирюльню, наблюдая, как служащие похоронного бюро забрасывают труп в заднюю часть черного фургона.

– Не позволяй журналисту писать о тебе книгу. Лживый ублюдок нарисует мишень у тебя на спине.

Камерон знал Джеда Роллинза уже много лет. И они дюжину раз обсуждали с ним цену известности и славы.

– Арнольд Мецгер – так звали человека, которого ты только что застрелил. Но рано или поздно он все равно оказался бы на виселице. Мецгер был замешан в трех грабежах и по меньшей мере двух убийствах. У меня есть доказательства, но их недостаточно для суда. Ты оказал мне и жителям этого города большую услугу. – Шериф Роллинз поджал губы. – Тебе повезло, Камерон. Он мог подстрелить тебя. Мецгер умел обращаться с оружием.

– Я заметил.

– Слух об этом распространился далеко вокруг. И это плохо. С каждым разом, как какой-нибудь болван наставляет на тебя револьвер, мишень на твоей спине становится чуть шире. – Шериф на прощание пожал Камерону руку. – Чертовски жаль.

Один момент беспокоил Камерона в этой перестрелке, и он думал о нем, пока пил виски и отмывал дорожную грязь в глубокой горячей ванне.

На какую-то долю секунды он замешкался, заколебался. Вспомнил о Делле и подумал, что не хотел бы умереть. Но тот, кто колеблется в перестрелке, рано или поздно рискует получить пулю.

Было и еще кое-что. Обычно он гордился своей холодной выдержкой, но в этот раз он был разъярен, когда стрелял. Стоит ему прибыть куда-нибудь, как все уже знают, что Джеймс Камерон в городе, и пытаются так или иначе достать его. Но Арнольд Мецгер действительно заслуживал смерти. И это, как всегда, утешало.

Откинувшись на край ванны, Камерон хмуро смотрел на пар, собирающийся под потолком. Он до смерти устал от всевозможных вызовов, стрельбы, от всего своего образа жизни. Странность в том, что до этой поездки он не позволял себе ни осознать, ни признать этот факт.

А сможет ли он жить по-другому? Люди, носившие значок, были самыми одинокими на всем Западе. Хочется ли ему снова нацепить значок, охотиться за преступниками, неделями прочесывать„бескрайние прерии, разыскивая людские отбросы?

Выбор его ограничен и, вне зависимости от того, что он выберет, сводится к ожиданию кого-то, кто окажется моложе его и сумеет быстрее нажать на спуск.

Может, поехать к побережью? Камерон уже обдумывал этот вариант, но ведь молва о нем догонит его рано или поздно.

Кроме того, у него здесь много работы. Ведь нет недостатка в бандитах, напрашивающихся на то, чтобы их повесили или пристрелили, и именно этим Камерон и хотел заниматься – уравновешивать чашу весов справедливыми поступками.

Имеет ли смысл угомониться, осесть наконец и жить мирной жизнью? У него нет семьи, и вряд ли она появится. Никому нет дела до того, жив Джеймс Камерон или мертв.

Не повстречай он Деллу Уорд, у него не было бы этих душевных терзаний, этого диалога с самим собой.

Сам собой напрашивался давно мучивший его вопрос: когда открыть ей всю правду? Он решил сделать это по приезде в Атланту.

Он представлял себе ее реакцию, поэтому не тешил себя ложными надеждами. Если он подождет и расскажет ей все в Атланте, то по крайней мере сможет убедиться, что она воссоединилась с дочерью. Если же Делла не пожелает с ним разговаривать и возвращаться на Запад, значит, она находится с людьми, которые ей помогут.

А до тех пор он сможет насладиться каждой минутой, проведенной с Деллой. У него останется море воспоминаний, которые будут утешать его в долгие одинокие вечера. Только бы у него хватило выдержки привезти Деллу в Атланту, не прикоснувшись к ней.

И все же именно об этом он постоянно думал. Ему хотелось заключить ее в объятия, хотя он понимал, что лишь усугубит ситуацию, дав Делле лишний повод возненавидеть его.

Покинув Деллу, Камерон первым делом отправился в (самый модный магазин женского платья в Санта-Фе. Делла поняла это, когда в дверь постучался посыльный, он принес платье и накидку. Платье из кремового фая с изумрудного Цвета вставками из атласа и крепдешина, а накидка – немного темнее, с капюшоном, который скрывал прическу.

Делла смотрелась в зеркало, пристраивая локоны то туда, то сюда, когда снова раздался стук в дверь. На этот раз пришел посыльный из галантерейного магазина Эдлстона. В свертке оказались средней длины перчатки, с полдюжины различных заколок и украшений для волос и еще изысканный веер из пергамента, расшитый лентами.

Из салона обуви Мальвани принесли зеленые шелковые туфли с расшитыми блестками каблучками. Блестки делали туфли слишком вульгарными, неподходящими для леди. Но так Делла подумала бы раньше. А сейчас была от них без ума.

Следующий посыльный вручил ей сверток, на котором не значилось ни названия магазина, ни фирмы. В нем лежало нижнее белье. Она тут же представила себе, как серьезный суровый Джеймс Камерон выбирает женские панталоны, и рассмеялась. Одни предметы оказались слишком примитивными для такого великолепного платья. Другие больше подходили для куртизанки, как, например, ярко-розовые чулки с подвязками.

Делла решила, что не может принять такие вещи от мужчины. Одно дело цветы и конфеты, и совсем другое – подобного рода подарки. Однако же она не могла насмотреться на них. Может, пора менять взгляды, наступил новый век?

Она и так в неоплатном долгу перед Камероном. Но он сказал, что ему будет приятно купить ей новое платье. Выбрал все эти вещи сам, без нее, и не хотел благодарности.

Приложив платье к себе, Делла взглянула в зеркало Джеймс Камерон был другом Кларенса. Джеймс Камерон не стал бы дарить ей платье, если бы рассчитывал на что-то, чего Кларенс не одобрил бы.

Тут она подумала, что Кларенс никогда ей ничего не дарил. К тому же раздобыть подарок в военное время было очень нелегко. В те тяжелые годы Делла больше обрадовалась бы куску говядины, чем самому роскошному платью.

В общем, она искала оправдания, чтобы принять подарки Камерона. Ведь она жаждала иметь такие вещи.

– Черт! – пробормотала она, надевая украшения. – Скажи ему просто «благодарю». Ведь именно это он хочет от тебя услышать.

Уже давно, с тех самых пор, как была молоденькой девушкой, Делла не наряжалась так тщательно к обеду. Она хотела, чтобы при виде ее Джеймс Камерон потерял дар речи. Чтобы у него остановилось сердце и подогнулись колени.

Делла рассмеялась и принялась наряжаться.

Женщины считают, что выглядят наиболее привлекательно, когда наряжены к обеду. Но Камерону Делла казалась самой прекрасной, когда была одета в простое платье и занята повседневными делами.

Тем не менее, когда она открыла дверь и он увидел ее, к горлу подкатил комок. Она была прелестна. Чудесным образом превратилась в принцессу.

– Именно на такое выражение лица я и надеялась, – со смехом проговорила Делла. – Заходите Думаю, вы заказывали виски. Мальчик принес его минут двадцать назад Я уже попробовала, это самый лучший и крепкий виски, который я когда-либо пила. – Она покосилась на Камерона. – Вы тоже прекрасно выглядите.

Он побрился и подстригся, как подобает на востоке, на нем был новый костюм. Он все еще помнил, как завязывают галстук, но отвык от тесного воротничка.

Делла взяла из его рук бокал с виски и вдруг нахмурилась.

– Это один из тех редких дней, когда я вижу вас без револьверов!

Он дотронулся до краешка своего сюртука.

– Я взял свой маленький карманный револьвер. Практически женское оружие, – добавил он небрежно.

– Хотите, я понесу его вместо вас?

Ее глаза сверкали, и Камерон понял, что она просто поддразнивает его. Он улыбнулся, наслаждаясь моментом.

– Человек, который продал мне этот костюм, утверждал, что наплечная кобура испортит все впечатление. Однако на вашем платье оружие будет смотреться великолепно.

– Спасибо, Камерон. И мечтать не могла о таком платье. Осторожно, чтобы не испортить складки, она провела пальцами по волнистой отделке изумрудного крепдешина. Камерон знал, что это крепдешин, продавщица ему сказала.

– Оно прелестно.

Он мог бы добавить, что платье сидит на ней как влитое, но это было бы бестактно. Словно он разглядывает ее фигуру. Впрочем, так оно и было, но он старался на нее не пялиться.

– Если вы готовы…

– Только возьму перчатки и накидку.

Она задержалась в фойе, у зеркала, поправляя капюшон на тщательно сооруженной прическе.

Эти маленькие женские привычки забавляли Камерона. Он наблюдал, как она пощипывает себе щеки, а потом делает шаг назад, чтобы посмотреть на себя как бы со стороны, и Камерону казалось, что он сумел заглянуть в таинственный женский мир, куда большинству мужчин путь заказан. До этого он нечасто вникал в женские дела и не думал о том, как сближают мужчину и женщину такие вот маленькие тайны.

Когда они вышли из гостиницы, Делла взяла Камерона под руку, и его мускулы тут же напряглись.

– Тут совсем недалеко, но все же стоило вызвать экипаж, – проговорил Камерон, только сейчас заметив у ее платья шлейф. Пешеходная дорожка была очень пыльной и неровной, совсем неподходящей для леди со шлейфом и на каблуках. На сверкающих каблуках, вспомнил Камерон, надеясь, что он еще сумеет углядеть ее каблучки или даже лодыжки.

Она подняла на него глаза.

– Вечер прекрасный. Сухо и не очень холодно. Я с удовольствием пройдусь.

Камерон смотрел на темный изгиб ее ресниц и кокетливую улыбку. Она с ним флиртует? При этой мысли у него перехватило дыхание. Но Камерон тут же сказал себе, что это лишь игра его воображения.

А может, и нет. Обычно выражение лица у Деллы было серьезным. Или задумчивым. Сегодня же она выглядела мечтательной, точь-в-точь как на свадебной фотографии. Таинственной, очаровательной.

Остро чувствуя прикосновение ее ладони к своему предплечью и вдыхая легкий аромат ее духов, Камерон вел Деллу через площадь к ресторанчику «Король быков».

Это было прекрасное заведение, если не считать названия, конечно. В дневное время площадь была заполнена торговцами, продающими всевозможные товары. Сейчас же по ней спокойно можно было пройти туда, где располагались различные бары, рестораны и гостиницы.

Вот уже почти десять лет Камерон всегда был один и в десятках городов наблюдал за парами, идущими вдоль улицы. Иногда он задумывался о том, что же они говорят друг другу. Как нашли друг друга и что свело их вместе? Сейчас же он заметил, что на них смотрят другие. Гордо расправив плечи, он с чувством собственника теснее прижал к себе руку Деллы.

– Я выбрал ресторан «Король быков», потому что там проверяют оружие при входе, – объяснил Камерон, проводя Деллу внутрь. Она удивленно подняла бровь, он покачал головой и улыбнулся без тени юмора.

Когда его спросили, есть ли у него оружие, Камерон сказал, что нет, скрыв свой маленький револьверчик. По мнению Камерона, установленные правила не должны были распространяться на него. Как обычно, он попросил, чтобы им предоставили столик, откуда просматривался весь зал, и сел спиной к обитой шелком стене.

– Как здесь красиво! – тихо проговорила Делла.

Их посадили за угловой столик, иначе Делле пришлось бы сидеть лицом к стене.

На столиках – серебро, хрусталь, белоснежные льняные скатерти, кремового цвета свечи и тепличные розы. Камерон рассеянно смотрел на все это великолепие. Ничего не изменилось с тех пор, как пару лет назад он здесь обедал с губернатором. Насколько ему было известно, в стенах «Короля быков» никогда не было стрельбы.

– Мы что-то празднуем? – спросила Делла, когда он заказал шампанское и устрицы.

– В каком-то смысле – да. К тому же я должен вам обед после того фиаско в Рокасе.

– Вы ничего мне не должны, Камерон.

Канделябры источали тусклый свет, но его было достаточно, чтобы он сумел разглядеть красные искорки в темных волосах Деллы. Ее глаза мягко светились и в полутьме казались бездонными.

– Думаю, у нас действительно праздник. Путешествие подходит к концу.

Она удивленно подняла бровь.

– Но от Нью-Мексико до Атланты путь неблизкий.

– На поезде всего дней десять. Самая длинная часть пути позади.

– Десять дней, – повторила она.

– Мы остановимся в Сент-Луисе на ночь, после чего пересядем на поезд, который идет до Атланты.

С этого момента они не очень-то много времени проведут вместе. Их будут окружать люди в поезде, в вагоне-ресторане, и спать они будут в разных вагонах. Они не часто говорили о вещах, о которых нельзя говорить в церкви, но все же Камерон предпочел бы, если бы они с Деллой были одни.

Он знал, что с ней ведет себя иначе, чем с другими. С ней легко вести беседу, за последние несколько недель он смеялся больше, чем за все предыдущие годы. В ее компании он мог расслабиться, мог делать приятные, но глупые вещи, например, свистеть или рассказывать сказки.

Он рассказал ей о своем прошлом больше, чем кому бы то ни было.

Она осветила его дух и разум. Поэтому Камерон старался не думать о том, что рано или поздно им придется расстаться.

– За вас и вашу дочь, – проговорил он. Они подняли бокалы и чокнулись. Камерон не очень любил шампанское, но леди обычно предпочитают этот напиток, по крайней мере так ему сказали. – Надеюсь, вы жаждете встречи с ней.

Ей стало трудно дышать.

– Я не собираюсь говорить с Клер. Я хочу только посмотреть на нее.

– Вы поступите так, как сочтете нужным, Делла. Это ваше право.

В этот вечер ее глаза казались скорее золотисто-зелеными, чем карими, губы – полнее и мягче. Камерону хотелось распустить ей волосы, взять их в руки и насладиться этим ощущением.

Она повертела салфетку в руках и подняла глаза на Камерона.

– Всего десять дней. – Она нахмурилась. – Чем мы ближе к цели, тем сильнее я волнуюсь. Мне даже страшно.

– Чего же вы боитесь?

– Всего. Боюсь, что Клер там нет. Или же она тяжело больна, прикована к постели. – Она прижала пальцы к губам, и ее глаза потемнели от боли. – Боюсь, что она окажется высокомерной и испорченной. Не захочет со мной говорить, проявит равнодушие. Я даже не знаю, что ей сказать, если вдруг решу заговорить. Все эти мысли меня сводят с ума.

– Вам ничего не надо делать, – через минуту проговорил он. – Если вы и в самом деле…

– Нет. Я хочу увидеть ее больше всего на свете. Я просто… я просто боюсь, что одного взгляда на нее мне будет недостаточно.

– Вы можете…

– Нет, Камерон. Я не хочу ломать ей жизнь. Я, конечно, эгоистка, но не до такой степени. Не хочу причинять кому бы то ни было боль. – Делла едва сдерживала слезы. – Прошу прощения, – прошептала она, пока Камерон лихорадочно соображал, как ее успокоить. – Меня потрясло то, что всего через неделю я увижу свою малышку.

А он через неделю или десять дней прочтет в ее глазах лишь ненависть и отвращение.

– Давайте не будем об этом. Не сегодня. – Она отпила шампанское и улыбнулась.

На ней были розовые чулки. Камерон прочистил горло и потянулся к галстуку. Черные подвязки с алыми розами.

– Что вы делали после того, как ушли из гостиницы? Посетили шерифа?

Розовые чулки на ее молочно-белых бедрах. Черт! Зачем он мучает себя? Ему стало душно, и он оттянул воротничок. Делла повторила свой вопрос, и Камерон рассеянно посмотрел на нее.

– Я знаю шерифа Роллинза много лет. Он предпочитает знать, кто приехал в его город. И еще он хорошо играет в шашки.

Он не рассказал ей о том, что пристрелил Мецгера, и надеялся, что никто ей об этом не расскажет. Но когда Делла, вскинув бровь, посмотрела на него, Камерон понял, что она все знает. Обреченно вздохнув, он признался, что у него случилась неприятность.

– Я рада, что меня там не было, – тихо произнесла Делла. – Не хочу видеть, как кто-то в вас стреляет.

– Я везунчик. Разве я вам этого не говорил? – Он подозвал официанта и заказал ужин.

– Я рада, – проговорила Делла. Было видно, что она борется с собой. Камерон знал, что она хочет ему сказать однажды его везение может закончиться.

– Все это прекратится, как только мы сядем в поезд и поедем на восток Там вряд ли меня кто-нибудь узнает А если и узнает, нападать не станет. – Он пожал плечами. – За пределами Сент-Луиса не многие носят оружие.

– Но вы будете в числе этих немногих, да? – Это было скорее утверждение, чем вопрос – Может, не станете надевать свой пояс, но револьвер возьмете.

– Кто рассказал вам о Мецгере?

– Один из посыльных. – Она наклонила голову и внимательно посмотрела на него. – Наверное, приятно сознавать, что мир избавился от злодея. Посыльный сказал, что Мецгер был страшным человеком.

– Я просто защищался, вот и все. И теперь на одного преступника стало меньше.

За обедом они говорили на менее душещипательные темы, но за кофе она снова вернулась к вопросу о его репутации.

– Вы могли бы уехать на любое побережье, где вам на каждом шагу не грозила бы опасность Оставаясь здесь, вы совершаете героический поступок.

– А что я буду делать на дальнем востоке или еще дальше западу?

– По крайней мере не будете все время следить за дверьми, как делаете это весь сегодняшний вечер. – Ее улыбка развеяла его подозрения. Она его поняла. – Вы могли бы заняться судебной практикой, разве нет?

– Пожалуй, да.

– Вы по-прежнему могли бы творить справедливость, но делали бы это в зале суда, а не в прериях.

Она не понимала одного. Быть одиноким гораздо легче в пустынных прериях, а не в заполненном людьми городе. На Западе полно таких, как он, – молчаливых, одиноких, которые никогда не обзаводятся семьей. Они ездят из города в город – иногда открыто, иногда тайком – в поисках той жизни, о которой мечтали в юности. И разыскивая того, кто выхватит пистолет первым.

– Может, когда-нибудь я так и сделаю. – Он сказал это, чтобы успокоить ее. Не портить ей настроение.

Она поняла, что скрывалось за его словами. Длинная одинокая жизнь у океана привлекает не больше, чем короткая, но полная риска под открытым небом. Но почему он уверен, что всегда будет один? Он красив, состоятелен, умен, великодушен, обаятелен. Просто нужно время, чтобы прорвать его оборону.

Ему нужно сменить место жительства. На Западе у него нет будущего. Что он может предложить женщине? Вдовий траур? Если же он уедет из этих мест, все изменится. И тогда они с Камероном смогут быть вместе.

Делла вдруг вспомнила, что цыганка нагадала ей детей, и чуть покраснела.

Когда они уходили из ресторана, Делла бросила на Камерона осторожный взгляд. Он, как всегда, был напряжен и прижимал ее руку к себе.

Делле казалось, что он хочет ей что-то сказать. Впрочем, вряд ли он станет распространяться о своих чувствах. Иногда он как-то странно смотрел на нее, но по-прежнему ничего не говорил.

Поглощенная своими мыслями, она споткнулась.

– Мы слишком быстро идем?

Она остановилась, потерла лоб и пошла медленнее. Она и сама не собиралась замуж, пока цыганка не нагадала ей детей.

– Черт! Почему жизнь такая сложная штука?

– Что вы имеете в виду?

– Хотя бы нас с вами. – Она выдернула руку. – Вы хотите мне что-то сказать, но не можете. Я хочу выслушать, но не знаю, готова ли.

Но больше всего ей хотелось его целовать. Отдаться его ласкам, забыв обо всем на свете.

Делла открыла глаза. Ее била дрожь.

– Бог мой, – тихо проговорил он, коснулся пальцем ее щеки, провел по губам. – Делла.

Она поняла, что Камерон угадал ее мысли. Она дотронулась языком до его пальца, почувствовав вкус соли и мыла. Ее тело словно пронзила молния. И она прижалась к его груди. Ей было все равно, смотрит на них кто-нибудь или нет. Она стояла не двигаясь. Камерон обнял ее за талию.

Он заглянул ей в глаза, молча взял за руку и быстро преодолел оставшееся до гостиницы расстояние. Не произнося ни слова, они, тяжело дыша, остановились у двери номера.

Внезапно она оказалась в его объятиях, их губы слились в страстном поцелуе.

Он все крепче и крепче прижимал Деллу к себе. Она прильнула к нему, ощутив его возбужденную плоть. Он покрыл торопливыми поцелуями ее шею и вернулся к губам.

Охваченная желанием, Делла готова была капитулировать. Она с самого начала знала, чувствовала, что этот момент настанет.

– Камерон, – прошептала она, учащенно дыша. – Я… мы… Они стояли посреди коридора.

– Открой дверь… – Она положила ладонь ему на грудь и почувствовала, как бьется его сердце.

Выпрямившись, Камерон посмотрел на нее. Коснулся ее шеи, и Делла почувствовала, как дрожат его пальцы. Он лихорадочно выпустил воздух, на его скулах заиграли желваки. Отступив на шаг, Камерон стал искать ключ от номера.

Как только дверь открылась, Делла схватила Джеймса за Руку и потащила внутрь, но он не сдвинулся с места.

– Камерон?

Было видно, что он борется с собой.

– Увидимся утром. – Его голос был хриплым от страсти.

– В чем дело?

Он заговорил было, но потом чертыхнулся и быстрым шагом пошел прочь. На лестнице оглянулся, поймав ее взгляд, после чего сбежал вниз и исчез из виду.