Текст книги "Глаз вечности"

Автор книги: Мэгги Фьюри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 33 страниц)

Вспоминает несчастного мальчика, страдания которого оборвал, догадался Грим. Но ученик быстро овладел собой и твердо закончил:

– И не вижу смысла стоять под дверью, точно попрошайка или малое дитя! Что тут происходит?

Наставника захватила врасплох эта вспышка горячего, сильного нрава.

«А парень-то и в самом деле подрос, – улыбнулся про себя учитель. – Пора относиться к нему подобающим образом. И я еще намеревался оставить его здесь! Ни за что! Неужели пустячная стычка заставит Аморна ослепнуть? Ведь лишь слепец не разглядит в Дарке задатки превосходного чародея! Да Тайный Совет ухватится за парня – тем более, у них там недостаток свежей крови».

– Ты совершенно прав, – обратился Грим к ученику. – Прими мои извинения. С самого первого дня мне приходилось многое утаивать от тебя. Настало время исправить эту несправедливость.

С чего бы начать, лихорадочно соображал он. История Совета Чародеев – слишком длинно.

– Дарк, мальчик мой, скажи, ты согласишься уехать отсюда? Я все объяснил бы по дороге.

– Уехать? Куда?

Грим посмотрел ему прямо в глаза и тихо сказал:

– За пределы магических барьеров.

Челюсть ученика отвисла до пола.

– За пределы?.. – Голос дрогнул. Дарк глубоко вздохнул, пытаясь взять себя в руки. – Я знал. Я всегда подозревал, там что-то есть! Эти крылатые чудища, погубившие Тиаронд, они должны были откуда-то взяться!

Наставник искривил рот в усмешке. Разумеется! С той поры, как дрогнули Завесы, даже обычные люди задаются лишними вопросами. Видишь, Кергорн, отступник был прав. Природу этого мира не удержать в секрете, как ни старайся.

– Когда в путь?

Нетерпеливый ученик вернул Грима к действительности. Рассуждать об отъезде нетрудно, а вот как выполнить задуманное? Ведь речь не о простой вылазке к озеру! Аркан в последнее время стал подозрителен, разве он позволит колдунам разгуливать где угодно? Бежать – да, именно бежать из башни – придется с величайшей осторожностью. К тому же вести с собой перепуганного паренька против его воли. Если их поймают, бедному Сколлю тоже не поздоровится.

Нет, Аркан не причинит беглецам вреда. Хотя здорово разозлится, и не без причины. Самое большее, заключит их в подземелье: колдуны слишком нужны ему в такое опасное время. Страшнее будет наткнуться в темноте на вооруженный дозор враждебного клана. Горцы привыкли сначала орудовать клинками, а потом задавать вопросы.

Восторженный юноша вдруг посерьезнел – видимо, тоже подумал об Аркане.

– Грим, знаешь, поехать с тобой – мое самое заветное желание. Но можем ли мы бросить клан прямо сейчас? Эти люди нуждаются в наших знаниях, как никогда раньше.

«Дарк, я горжусь тобою! – возликовал наставник. – Обыщи Аморн хоть весь свет, лучшего чародея не найти!» Вслух же он произнес:

– Конечно, ты прав. Это бессовестный и крайне дурной поступок. Однако, боюсь, мой мальчик, выбора у нас нет. Кроме той жизни, которая тебе знакома, у меня есть и другая. Ее обязанности несравненно выше здешних. Мои хозяева должны увидеть находки Сколля. Надеюсь, это поможет не только избавиться от летучих охотников, но и прекратить ваши ужасные дожди. Каллисиора не одинока, Дарк: прочие земли тоже страдают, и гораздо хуже. Даже если существование одного маленького племени под угрозой, мы вынуждены учитывать судьбы целого мира. Понимаю, мне и самому горько. Утешает одно: то, что мы сделаем, в конце концов принесет пользу всем.

Ученик долго молчал, пристально глядя на собеседника, потом заговорил:

– Не знаю, насколько далеко простираются твои планы, Грим, но идти лучше ночью и налегке. Попробуем как-нибудь проскочить мимо дозорных.

– Снова в точку, – кивнул наставник и задумчиво прикрыл глаза. – Еще кое-что. Я не говорил тебе? Сколля придется взять с собой.

– Что-о?! Но это несправедливо, учитель!

– Согласен, – вздохнул тот. – И опять же, иначе нельзя. Таков приказ. Хозяин пожелал сам опросить мальчика.

– Ну и как мы с этим справимся? – приуныл Дарк. – Обеспечить безопасность Изобии, пока нас не будет; похитить Сколля; обойти все дозоры горцев; а главное – летающие твари в любое время могут вернуться за добычей.

– Понятия не имею, – сознался Грим. – А времени на раздумья все меньше. Аркан требует, чтобы никто не покидал крепость после захода солнца; отныне двери будут крепко запираться до утра.

Наставник проводил помощника из рабочих покоев и вниз по винтовой лестнице. В конце пути молодой человек схватил его за локоть:

– Так что это за звери, учитель? Ни разу подобных не встречал!

– Все расспросы по дороге! – улыбнулся Грим.

«Поверь, мой мальчик, ты еще не то увидишь. Только бы нам удачно пересечь магические барьеры».

9
ЗАХОД СОЛНЦА

Меглин была довольна: ялик доплыл до устья как раз вовремя. Ветер почти утих, но последние воды отлива понесли судно прямиком к поселению на южном побережье. Стоя на палубе, чародеи упивались живописным зрелищем заката. Почти точно за кормой вечернее солнце опускалось в расплавленное золото волн, и черные силуэты холмов отчетливо прорисовывались на пламенеющем небе. Впереди, над бескрайними просторами моря, синева безоблачного небосвода сгущалась до загадочных оттенков аметиста и сапфира, и, казалось, медленно плыли в темнеющей зыби острова, остроконечные вершины которых горели в лучах зари.

Сказочная картина заставила сердце Элиона сжаться от привычной тоски. Милая, незабвенная Мельнит! Прирожденная морячка, здесь она оказалась бы в родной стихии; капризные, переменчивые волны и ветры охотно делились с этой женщиной своими тайнами. Она обожала маленькие пристани, рыбацкие поселения с их грубыми тавернами. Ничто не доставляло Мельнит большего наслаждения, чем до глубокой ночи просудачить с осипшими торговками рыбой, матросами, портовыми грузчиками и веселыми девицами. А как она слушала сочные, живые байки какого-нибудь странника или простого бродяги! Перед Элионом будто наяву предстало увлеченное лицо подруги, ее восторженная улыбка и мягкие блики от свечей в медно-рыжих волосах.

«Сгинь! Оставь меня в покое, призрак!»

Элиона застала врасплох эта внезапная вспышка собственной ярости. Как бы ни ранили душу болезненные воспоминания, прежде он всегда встречал их с распростертыми объятиями.

– Ты уверен, что это Мельнит преследует тебя, а не наоборот? – тихо промолвила Вельдан у него в разуме. – Может, уже пора отпустить ее с миром?

– Только не это, – покачал головой чародей. – Покуда она жива в моем сердце, я словно по-прежнему надеюсь еще увидеть свою подругу – вот-вот, за ближайшим поворотом. – Перед глазами Элиона поплыла и закачалась золотистая дымка. – Отпустить ее, как ты говоришь, – значит признаться самому себе, что Мельнит никогда не вернется. А я не вынесу этой утраты.

Однако, не успев договорить, чародей ощутил горький укор совести: так ли часто он думал об ушедшей в эти смутные, насыщенные событиями дни? И если уж быть до конца честным, разве от этой вынужденной передышки не полегчало на сердце?

Устье реки оканчивалось парой мысов, выдающихся далеко в море. Глубокий залив у края южного выступа окружали низенькие домишки из серого камня. Меглин резко повернула румпель – ялик слегка накренился, повернул и лениво проскрежетал о бревна плавучего заграждения.

– Тютелька в тютельку! – сказала себе капитанша. – Ветра-то считай, что и не осталось.

С прощальным дуновением бриза суденышко вошло в гавань. В конце причала, где высился величественный факел маяка, старик и мальчонка покачивали удочками, усевшись прямо на краю дока. Рыбаки приветственно помахали ялику; при виде дракена, свернувшегося на корме, у обоих отвисли челюсти. Меглин искусно провела судно вдоль каменного причала и наконец пришвартовалась у длинного парусного барка.

– Э-ге-гей, Арнонд! Я привезла тебе пассажиров! – прокричала она.

Тут же открылся один из люков корабля, и оттуда показался широкоплечий мужчина с бычьей шеей и коротко стриженными черными волосами. Широко ухмыльнувшись, капитан барка проорал:

– Здорово, Меглин! Прекрасно уложилась!

– Да ладно, просто поймала остатки отлива, – отмахнулась та и соскочила на берег помочь Чалэсу закрепить ялик.

Стриженый великан тоже выбрался на пристань и сгреб гостью в крепкие объятия.

– Э-э, поставь на место, задушишь! – отбивалась Меглин. – Смотри, вот застанет тебя Ровен с другой женщиной! Кстати, как она?

– Расцветает! – Капитан описал руками в воздухе широкий круг и еще шире расплылся в довольной улыбке. – Сейчас поднимется к нам. Она теперь такая огромная, что еле пролезает в люк.

– Наверно, уже недолго ждать?

– Ага. Прокатимся с вами – и все, на покой. Пусть карапуз родится, потом возьмемся за старое. Вот интересно будет ходить под парусом с малышом!

– Даже интереснее, чем ты думаешь, – расхохоталась капитанша.

Арнонд пожал плечами.

– Ничего. Мы с Ровен и сами выросли в море. Главное, чтобы семья была вместе.

В эту минуту молоденькая высокая женщина, неуклюже пыхтя, вылезла на палубу, и капитан бросился на помощь супруге. Вскоре оба спустились на берег. Меглин залюбовалась миловидными чертами нежного лица подруги, огненным отливом ее длинных темных локонов.

– Знаешь, Арнонд сказал сущую правду. Ты действительно расцвела, дорогая!

Ровен засмеялась:

– Ладно, послужу хоть украшением, все какая-то польза! Добрые денечки, когда я натягивала канаты и таскала на себе ящики с грузом, пока что закончились!

– Не спеши, – отозвался супруг. – Теперь у нас есть Зидрас, он тоже отлично справляется. Если, конечно, выманить шельмеца из таверны.

Меглин закатила глаза:

– Старый бродяга все не меняется? Хорошо, пока мы его ждем, позвольте представить ваших пассажиров.

Она обернулась к чародеям и Аили, скромно стоящим у трапа, и позвала друзей на берег. Последним, чуть не опрокинув ялик, сошел громоздкий дракен.

– …а это Казарл, – закончила капитанша.

– Надеюсь, от этого страшилища у тебя не начнутся схватки, Ровен? – вставил слово Элион.

– Я не так пуглива, – улыбнулась та. – И по-моему, он прелесть.

Дракен изумленно округлил глаза, когда женщина протянула руку и погладила его по носу, – а затем издал из глубины горла раскатистый клекот, отдаленно похожий на кошачье мурлыканье. Элиону достался взгляд, полный яда:

– Сразу видно человека редкого ума и проницательности. Чего не скажешь о некоторых.

Поблагодарив Меглин, пассажиры принялись перетаскивать вещи на барк. Чалэс направился было в таверну за Зидрасом, но капитанша воскликнула:

– Эй, к чему отрывать старину матроса от кружки рома ради таких пустяков? Лучше уж я займу его место, чем зря околачиваться в порту до вашего возвращения. Люблю я реку, но иногда и в море выйти для разнообразия не повредит.

Арнонд посмотрел на нее с сомнением, а Ровен высказалась без обиняков:

– Поскольку капитан здесь мой супруг, приказы может отдавать он один.

Элиона восхитила эта дерзость: все-таки Меглин – хозяйка барка! Но та лишь усмехнулась:

– А ты просто рявкни на меня, как начну забываться! Видишь, я сама напрашиваюсь.

– Рявкнуть? – Капитан обнял беременную супругу за плечи, весь просияв от гордости. – Будь спокойна: она так тебя отчихвостит, что мало не покажется.

Меглин кинула взгляд на вечереющее небо.

– Раз уж я тут не могу распоряжаться, как насчет небольшого пожелания? Вроде бы ветерок потянул. Не пора ли нам готовиться в путь?

Спустя полчаса барк неторопливо покинул бухту и устремился в открытое море.

– Как хорошо, что мы снова в пути, Элион! – Глаза Вельдан лихорадочно блестели. – Я целый день изводилась, все думала о Тулак и Завале: что, если драконы снова их похитят? Скорее бы уж вернуть обоих в Гендиваль!

Дело шло к вечеру, когда укрытие наконец было завершено.

– Ну вот, – сказала наемница, вытирая пальцы о многострадальные штанины. – Теперь ночь переживем, как люди. Гляди-ка, а мы неплохо потрудились.

Бывшего иерарха распирала гордость: как-никак первое жилище, возведенное собственными руками. Пусть грязные ладони горят и ноют от боли, пусть не счесть царапин, мозолей и ссадин – какая разница! Кривобокая постройка чудилась ему верхом совершенства, хотя менее предубежденный наблюдатель вряд ли счел бы ее изящной. Когда же ночь? Завалю не терпелось испытать творение на деле.

Но разве Тулак, эта прирожденная рабовладелица, позволит усталому труженику почивать на лаврах? Ничего подобного! Иерарх не успел и глазом моргнуть, как в руках у него оказались дно от кувшина и жестянка.

– Сходи за водой, ладно? Где-то в паре сотен ярдов отсюда по скале течет ручеек. А я пока я разведу огонь.

Пошарив в нагрудном кармане рубашки, старуха достала кремень.

– Запомни, сынок, вот эта штука должна быть всегда с собой. На всякий случай. Заведи такую привычку, и когда-нибудь она еще сослужит добрую службу.

Заваль медленно побрел прочь, не сводя взгляда со скал.

«А ведь я, пожалуй, делаю успехи. Кто бы мог подумать! Бывший иерарх учится выживанию».

Струйка воды еле-еле капала на песок. Заваль с трудом дождался, пока жестянка наполнится до краев. Что, неужели так мало? Да эдак он всю ночь пробегает туда и обратно! Обреченно вздохнув, иерарх скорее подставил под ручеек обломок кувшина и принялся нетерпеливо топтаться на месте, дрожа от ветра.

Закат окрасил пляж в оттенки золота и яркой меди, когда Заваль вернулся в укрытие. В крохотной берлоге меж валунов весело полыхал костерок. На крышке, снятой с жестяной коробки, поджаривались крабы, шипя и потрескивая от пламени. Иерарх потянул носом аппетитный запах – и чуть не захлебнулся слюной. Тулак сидела на камне у самой воды; компания добарков качалась на волнах у ног наемницы. «Интересно, о чем они беседуют», – подумал Заваль. И сам изумился тому, как быстро привыкает к мысли, что мохнатые малютки способны общаться. С величайшей осторожностью опустив на берег сосуды с бесценной – до последней капельки – влагой, иерарх подошел поближе. За спиной Тулак лежала куча серебристой рыбы; наёмница быстро и ловко чистила ее острым ножиком.

– Эй, а это откуда взялось? – воскликнул Заваль.

– Клинок-то? – переспросила старуха. – Он был у меня в сапоге.

– Так что ж ты… – Товарищ задохнулся от гнева. – Я все ладони в кровь содрал, ломая ветки!

– Ничего твоим ручкам не станется. Даже не думай, я не дала бы затупить или сломать кинжал о грубый хворост! Ведь неизвестно, где окажешься завтра. Ножик – это все, что у нас есть: наше орудие труда, наша защита. И я лучше почищу им рыбу. Насчет меча могу сказать то же самое.

– Ну да, конечно, так просто. – Заваль вздохнул и присел на камень. – Иногда я чувствую себя круглым дураком.

– И это речь иерарха Каллисиоры? – ахнула наемница.

– Какой же я теперь иерарх?! – Мужчина отвернулся и устремил взор куда-то вдаль. – Сам не ведаю, кто я.

– Придется выяснить. Представь, как это будет увлекательно! – возразила Тулак и хитро подмигнула. – Ты столько узнаешь о себе, об Аили.

Мужчина залился краской и хотел было перебить старуху, но та гнула свое:

– Послушай, сынок, с тобой все в порядке – только, пожалуйста, не вздумай распускать нюни. Ты ничем не хуже прочих людей. После стольких лет тепличного существования начинать новую жизнь нелегко, и я, признаться, ждала от тебя меньшего. Погоди, и ты ко всему привыкнешь. Настанет день, когда у тебя найдется собственный нож в сапоге, – она ухмыльнулась, – я даже подскажу, где такие делают.

Мокрая галька захрустела под ногами друзей по несчастью. Вернувшись в укрытие, Тулак завернула несколько рыбин в большие листья и положила их печься в горячие голыши у костра.

– Добарки? На них напали какие-то твари, я так и не поняла, какие именно, – неспешно рассказывала наемница в ожидании ужина. – Похоже, они явились из-за магических Завес, подобно крылатым чудищам, истребившим Тиаронд. Бедные существа полагают, что они – единственные, кому удалось выжить в этой войне. Их чародей Мрайнил решил наплевать на законы и перевез уцелевших товарищей в Гендиваль, пока их расу не истребили под корень. Страшно подумать, как ответил бы на это Кергорн. Но, к счастью, власть уже переменилась, и кто бы ни занял его место, добарки уповают, что новичок проявит к ним больше великодушия. – Старуха пожала плечами. – Я тоже на это надеюсь. Иначе оставаться и нам скитальцами до конца своих дней.

– Скажи, когда вы говорили с Вельдан, ты не заметила в ее голосе беспокойства по этому поводу?

Тулак широко ухмыльнулась:

– Очень хороший вопрос. Она так и не сказала, кто стал архимагом. Но ни малейшей тревоги я не уловила.

– Вот и отлично. – Заваль поерзал на камне, устраиваясь поудобней, и протянул руки к потрескивающему костру. – Ты оказалась права, жилье и костер – все, что нужно человеку. Я почти счастлив. Долго еще печься этой рыбе?

Наемница потыкала острием ножа в дымящиеся листья.

– Она уже готова. Как и мой бедный желудок.

Иерарх разделял ее чувства. Он и сам изголодался, как никогда в жизни.

По очереди передавая друг другу нож и «ложку» из раковины моллюска, Тулак и Заваль поели рыбы прямо с пышущих жаром камней. Белое мясо крабов, извлеченное из расколотых панцирей, оказалось заметно жестче. По окончании трапезы, когда на берегу сильно похолодало, наемница подкормила огонь дровами. Товарищи придвинулись ближе к дымному костерку. Ветер завывал все громче. Вокруг сгущалась ночная тьма, и в Далеких небесах загорались первые звезды.

Хотя дракон Этон и утратил осязаемое тело, янтарное горячее пламя по-прежнему притягивало его душу. В этих сияющих языках он увидел неясные отблески ослепительного света в хрустальных небесах родной Альтевы; дракону вспомнились друзья, которых он лишился, и размах собственных великолепных крыльев, упивающихся живительными лучами солнца.

Все тщетно, ничего не вернуть. Прекрасное, гибкое, золотое тело Этона превратилось в груду гниющей плоти, а сверкающие крылья переломаны в том злополучном горном обвале. Если бы не внезапное появление Заваля, жизнь дракона угасла бы навеки, будто свеча. Что же осталось теперь? Дух, разум и бесценная память Провидца, вобравшая опыт всего драконьего рода. И все они – лишь незваные гости, кое-как прилепившиеся к рассудку слабого, уязвимого человека. Негусто. Но отныне о большем нельзя и мечтать. А дом – дом потерян безвозвратно. Этона охватили тоска и бесконечное одиночество; от боли хотелось оглушительно выть на луну.

В то день, когда дирканы пленили Заваля, дракону впервые открылись некие горькие истины. Этон всегда сожалел о том, что его народ ввел свою лазутчицу в Тайный Совет, отношения в котором изначально строились на взаимной помощи и доверии. Впервые увидев хищных, злобных трутней, он сразу догадался: это Скрива дала знать прочим, где Провидец. Друзья вернут его домой! Но ликование длилось недолго. Новое озарение с чудовищной силой поразило несчастного. Как только из головы Заваля выпотрошат память драконьего рода и передадут ее преемнику Этона, с хрупким человеком будет покончено. И с самим бывшим провидцем – тоже.

– Но я не желаю умирать!!!

Иерарх клевал носом, глядя в огонь, когда в голове мощным эхом прокатился громогласный вопль дракона, заставив человека вскочить с места. Заваль совершенно забыл о своем невероятном госте за этот день, полный забот о хлебе насущном. Тулак тоже вскочила, доставая меч из ножен.

– Что? В чем дело?

Иерарх набрал полную грудь воздуха, медленно выдохнул – и уселся обратно.

– Извини. Ложная тревога.

Зачем старухе лишнее беспокойство? Заваль решил сам разобраться с Этоном. Имеет он право на собственные тайны?

Наемница осталась на ногах, пристально вглядываясь в сумерки за чертой огня.

– Ложная тревога? Это что еще за шуточки?

– Извини, – повторил иерарх. – Я, наверное, задремал. Мне послышался какой-то голос.

– Нет никакого голоса, – буркнула бывшая наемница. – Но я, так и быть, пройдусь по берегу, проверю. И потом, хотя еще рано высматривать корабль, но кто знает…

Тулак растворилась в ночи, покинув товарища наедине с укорами совести.

«Но я ведь не один, верно?»

Кажется, непрошеный пассажир сознательно затаился с тех пор, как их обоих похитили. Интересно почему? Заваль прикрыл глаза и обратил свой мысленный голос вовнутрь:

– Этон! Ты там? Что случилось?

– Похоже, мне следует принести извинения. Я не хотел вмешиваться в твою жизнь.

Дракон говорил робко и приглушенно. Иерарху стоило большого труда признать мудрое и самоуверенное существо, что некогда повергло его в такой ужас. Заваль нахмурился. Теперь они словно поменялись ролями. А Этон продолжал:

– Пойми, это все отчаяние. Я умирал, я почти умер. Где уж тут подумать о последствиях? Ты подвернулся, я вторгся в твой разум. И сейчас мы вместе храним те знания, без которых драконьему роду не выжить. Мое племя ни перед чем не остановится, чтобы заполучить их обратно.

Так вот оно что! По спине иерарха пробежал озноб. Тулак и Вельдан намекали на происки драконов, но только в это мгновение Завалю открылся истинный смысл происшедшего.

– Ясно, – неторопливо начал он. – Им нужен ты. Поэтому ищут меня. И… что же дальше?

– Можно было бы передать эти воспоминания с помощью языка, но, к сожалению, я сам не осознаю их. Да и ты скончаешься гораздо раньше, чем я успею высказать хотя бы мизерную долю. Поэтому драконы поступят иначе. Просто-напросто вы тряхнут мои знания в голову нового Провидца. Но при этом я окончательно перестану существовать или же изменюсь до полной неузнаваемости. А ты… – Этон помолчал и неохотно выдавил: – Человеческий мозг не предназначен для подобного испытания. Скорее всего, твоя личность тоже бесследно погибнет.

– Какая жестокость!– возмутился иерарх.

– Драконы так не считают. Видишь ли, для них я все равно что мертв. По мнению родичей, Этон занял чужое тело с единственной целью: сохранить память рода. Никто и понятия не имеет, что душа Провидца тоже перешла в тебя. И совершенно не хочет умирать.

– А я хочу?– мрачно возразил Заваль. – Впрочем, уж до этого твоим родичам точно нет дела.

Веселенькое дельце! Выходит, пока этот-призрак у него в голове, охота на иерарха никогда не закончится. И единственный способ избавиться от чужака – заплатить собственным рассудком. А то и жизнью.