Текст книги "Непристойно. Часть 5 (ЛП)"

Автор книги: Меган Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Улыбка расползлась по моим губам.

– Ладно. Конечно. Справедливо. Ты можешь трахаться со своей девушкой. А я могу трахаться с тем, с кем захочу тоже.

Он отвернулся и ударил кулаком по рулю.

– Так все по-дебильному.

– Что? – потому что однажды мы зайдем далеко – все, что я всегда хотела сказать ему. Я могла почувствовать это. Попробовать. Он мог бы сказать это. Я была уверена.

Он сделал глубокий вдох и посмотрел на меня. И тогда я увидела это. Жалость. Она прорыла свой путь сквозь злость и желание. Ее бассейны были настолько глубокими, что я была уверена, что никогда не смогу этого избежать.

– Нет, Ретт. Не делай, блять, этого. Не жалей меня! – я закричала. Я не могла не выкрикнуть это. Именно поэтому я не хотела рассказывать миру о том, что произошло со мной. Именно поэтому, я сбежала и трахалась с теми мужикам за деньги и наркоту. Потому что жалость – отвратительна. Как будто грязь, которую я всегда несла с собой, стала внезапно заметна миру, мое открытие, загноившиеся раны обнажены. – Не связывай это с ним. Не сегодня. Его больше нет, – мой голос дрогнул на последнем слове, но он все еще смотрел на меня этими переполненными жалости глазами. И я знала, что никогда не смогу избежать этого. Тейлор может сидеть в тюрьме вечность, но я навсегда останусь той же девушкой. Той, которую он насиловал. И меня даже не заботило, что мир будет смотреть на меня подобным образом. Мир не имел значения. Но Ретт – да. Ретт единственный, кто когда-либо имел значение.

Он стал единственным мужчиной, который когда-либо потратил время, чтобы действительно узнать меня без каких-либо других намерений. Но эти его глаза, в которых хранилось больше жалости.

– Пошел ты на хрен, – я толкнула дверь и выбралась из машины. Я не могла сделать этого. Я не могла больше смотреть в его лицо. Это достаточно плохо, что все, что было сделано со мной, зарыто глубоко в моей голове, – в моей плоти – на вечность. Но видеть это, отражением его глаз – вот, что делало все еще хуже. В сто раз хуже, потому что показывало, насколько ужасной моя жизнь была. Насколько сильно и глубоко пролегли шрамы. Бесконечно и вечно, пока я не стану ничем, кроме разорванного куска плоти.

Я схватилась рукой за левое запястье, толстый розовый шрам горел под моей ладонью.

Звук открывающейся машины и хлопающей двери.

– Не уходи, Фей.

Но я проигнорировала его. Тейлора больше нет. Но не в действительности, он всегда будет частью меня. Ретт может никогда не произносить его имя для меня, чтобы я вспомнила.

– Я имею ввиду это, Фей, – Ретт схватил меня за руку, разворачивая. Но я не собиралась сдаваться. Я не собиралась тонуть в этой жалости. Не сегодня. Я дернула рукой назад, но он был сильнее и я не освободилась.

– Пошел ты! – проорала я в его лицо, но он все еще не отпустил. Он даже не пошевелился. Его лицо было стоическим. Мускул подрагивал на челюсти. В его глазах – нерешительность. Взамен жалости.

– Заткнись.

– Я не обязана выслушивать тебя, – прозвучало жалко, но это правда. Я дернула рукой снова. Он не отпустил, вместо этого он толкнул меня к холодной цепи забора, окружающего строение за моей спиной.

– Я хотел спасти тебя, – желтое свечение уличных фонарей освещало его позади, поэтому я не могла разглядеть его лицо в темноте.

– Никто не может спасти меня. Ты знаешь это.

– Я хотел все исправить.

– Это глупо, – я попыталась оттолкнуться от него, но он прижал меня сильнее к забору.

– Я…

– Почему ты не пришел в тот день, когда я давала показания? Почему ты не пришел увидеться со мной? – мои слова прозвучали хрипло, со скрипом.

– Я был напуган, – его голос был тихим, но его тело все еще прижималось к моему.

– Напуган? Ты был напуган? – я была озадачена, совершенно сбита с толку. – Это не имеет смысла.

– Я испугался того, что ты захочешь видеть его.

– Чего?

– Что ты…блять, я не знаю. Ты рассказала мне, что любила его. Ты привыкла любить его.

– Ты долбаный мудак, ты знаешь это? – я снова пихнула его. Ты кусок дерьма.

Он не сказал ничего. Не двинулся. Я все еще была прижата между ним и забором. Его тело было теплым, забор – холодным.

Я сформировала свою руку в кулак и ударила его в грудь настолько сильно, насколько смогла.

– Ты думал, что я хочу его, увидеть его? – я ударила его снова. – Что это за хреновая ревность с твоей стороны?

– Повтори снова.

– Что?

– Скажи мне, что я кусок дерьма.

Я нахмурилась. Это не имело смысла, но я была слишком взбешена. Было слишком больно, чтобы думать.

– Ты кусок дерьма. Я была напугана. А ты не пришел.

– Роджер пришел. Я подумал, что этого будет достаточно.

Он обернул это против меня. Выкручивая все до тех пор, пока мы не вернулись в к тому с чего начали сегодня. Обратно к бару и моим губам на Роджере.

– Пошел на хрен, – я замахнулась в его лицо, но он увернулся от моего кулака.

– Почему ты хочешь меня, Фей? – его голос был грубее, глубже. Я чувствовала его твердеющий член рядом с моими бедрами, через всю нашу одежду. Комбинация этого сделала что-то со мной, растапливая все внутри меня, пока моя вагина не стала скользкой для него.

– Потому что ты единственный человек, который имеет значение, – я не хотела говорить правду. Я намеревалась сказать ему идти нахрен снова, но слова соскользнули, как будто они совсем мне не принадлежали.

Я открыла рот, чтобы оскорбить его снова, но до того, как я смогла, его губы столкнулись с моим. Во второй раз я целовалась сегодня, но этот поцелуй – он превзошел все, что я почувствовала с Роджером. Он свернул горы и переполнил реки. Наши языки переплелись вместе, наши зубы стучали друг об друга. Заборная цепь впилась в мою спину, но мне было плевать. Это то, чего я хотела. Это то, чего я всегда хотела.

Я запуталась пальцами в его волосах, позволяя ему поглотить меня. Его руки схватили меня за талию, зарываясь в небольшое местечко обнаженной кожи над моими джинсами. Контакт кожи к коже отправил дрожь по моему телу. Его руки были невероятно горячими, опаляя мою кожу, как клеймо.

Потом что-то нашло на меня. Это была срочность. Отчаяние – паника. Мне нужно это. Мне нужен Ретт. Он. Мне нужен он спустя все эти годы. После всех ночей без сна, когда я лежала и думала о нем. После всех мужчин, с которыми я трахалась и представляла его. После всего. Он должен быть моим. Если больше никак, то хотя бы сейчас.

Я поспешила руками вниз по его груди и начала вытягивать ремень. Я ожидала, что он отдернется, остановит меня, но он не стал. Он поцеловал меня жестче, как будто был в таком же отчаянии, как и я. Испуган моментом, что мы никогда не заполучим его снова. После нескольких секунд я освободила его член, и толщина расположилась между нами. Я схватила его длину в руку, и он простонал мне в рот.

Я отстранилась от него, но только настолько, чтобы могла упасть на колени. Я говорила ему, что хотела сделать это с Роджером. Но это было ложью. Ретта я хотела у себя во рту. Его длиной я хотела давиться. Им и только им.

Я все еще не видела его лица, когда взяла его до задней стенки моего горла. Он застонал, когда я сосала его, соленая смазка капала на мой голодный язык. Но потом он отстранился, отступая, его член выскочил из моего рта.

– Ретт…

Его руки подорвали меня с асфальта и развернули, пока моя спина не прижалась к решетке его внедорожника. Металл впился в мою кожу, но меня это не волновало. Все что меня волновало – Ретт. И теперь я могла его видеть. Его прекрасное лицо, открытое под светом уличных фонарей.

Там где раньше была жалость и нерешительность, появилась всепоглощающее желание, нарисованное на его лице. Там не было ненависти, или злости – только потребность. И я была уверена, что там было такое же отчаяние, как и мое собственное.

Он не сказал ничего, когда его пальцы перебирали пуговицу на моих джинсах, или когда они наткнулись на мои кружевные трусики, спуская их вниз по моим ногам. Холод послал мурашки распространяться по моей обнаженной коже. Я выдернула одну ногу из штанов, и он приподнял меня над землей, удерживая мой истекающий центр над его жестким членом.

Я хотела наблюдать за тем, как он входит в меня, хотела получить мысленную картинку, которую я смогу вспоминать до бесконечности, но я не сделала этого. Вместо этого я смотрела Ретту в глаза. В эти зеленые глаза, которые сводили меня с ума. Они выглядели неземными, освещенные приглушенным желтым светом огней аллеи. Как будто в них был огонь, горящий внутри. Огонь, который горел для меня. После всего ожидания, всего томления – все закончилось.

Ретт врезался в меня, наполняя меня до основания, растягивая по своей толстой длине. Сдавленный стон сорвался с моих губ. Все это время он смотрел на меня. Я не могла отвести взгляд. Он не начал легко, или медленно. Он вколачивался в меня. Прижимая меня с силой спиной к машине. Я приподняла бедра, чтобы встретиться с его. Желая всего его. Я вцепилась в его плечи.

– Сильнее, Ретт. Сильнее! – сдавленные слова были бездыханными на моих губах.

– Блять, – проворчал он, поднимая меня выше, чтобы смог толкаться быстрее.

Я ожидала, что мой оргазм будет медленно зарождаться, как обычно это бывает, занимая время, чтобы выйти на передний план, но он наступил так быстро, что у меня не было даже времени закричать, дыхание перехватило у меня в горле, когда закипел экстаз.

Тремя толчками позднее Ретт последовал за мной, ворча, прижимая меня сильнее к машине, как будто собирался пригвоздить меня к ней. Горячие струйки его спермы глубоко внутри моей вагины – самое удовлетворяющее ощущение, которое у меня когда-либо было. И это говорит о многом, поскольку я провела три года своей жизни пьяной блять в стельку.

Он стоял так, удерживая меня несколько секунд, после того как все кончилось. Его руки дрожали на моей талии, но он все еще не отпустил меня. Он прижался лбом к моему. Его холодный пот вынуждал его лоб скользить по моей коже. Мои руки все еще были зарыты в ткань, охватывающую его плечи.

Было так много всего, что я хотела сказать. Я хотела сказать ему о том, что я чувствую. Что я любила его. Потому что это так. Я охрененно любила его. Я любила его все время – с тех пор как мне было пятнадцать лет. Но я не стала. Я не хотела рушить момент. Этот момент. Он был лучше, чем я когда-либо предполагала он будет. Вместо этого я наклонилась и провела губами по его. Он вздрогнул, отстранившись. И когда я встретилась с его взглядом, она вернулась. Жалость.

– Фей. Блять, – он отстранился от меня, полностью высвобождаясь и запихивая его обмякший член назад в штаны. Я не упустила то, как свет ударил по нему, именно тогда, когда он убирал его. Он был влажным от моего оргазма, в его сперме. Мои ноги ударились об землю, когда он отошел от меня, мои джинсы запутались вокруг ноги.

– Чт…

– Блять. Блять. Блять! – Ретт отвернулся и пнул зеленый мусорный бак в нескольких метрах. Он опрокинулся, мусор развалился повсюду.

– Какого…

– Это не должно было произойти, – он оглянулся на меня, и там было столько муки. Она смешалась с жалостью, размножаясь как вирус.

– Нет, – я сделала шаг вперед, мои джинсы тащились неловко за моей ногой. – Не говори так, – боль разрывала меня.

Он не говорил этого. Нет. Он не мог.

– Господи, посмотри на себя, – он подошел и схватил меня, взяв меня, как будто я сделана из стекла. Как будто он только что не трахнул меня.

Он посадил меня в машину, на пассажирское сидение, и начал поправлять мою одежду. Направляя мою ногу в штанину, как будто я ребенок. Все это время он бормотал про себя. Я не слышала, что он говорил. Но могла ощутить его сожаление. Оно веяло от него, как вонь, от чего было трудно дышать.

Когда он закончил, то залез в машину со своей стороны и поехал.

Все что я могла – уставиться на него. На его точеную челюсть. Он был внутри меня всего минуту назад. Именно так, как я всегда хотела. И все было идеально до этого момента. Пока он все не разрушил. Что это было?

– Не делай этого, – слова вышли, как рыдание.

– Я не должен был… – он затих, как будто не мог собраться, чтобы закончить.

– Ну, ты сделал, – слезы разлились по моим щекам. – Ты трахнул меня, Ретт. Как чувствуешь себя? Какие ощущения, когда знаешь что только что засунул свой член туда, где побывали сотни мужчин? – я проорала слова в него, пока слезы капали по моему лицу. Реки всего, того что я потеряла. – Там, где побывал твой отец.

Я ожидала, что он накричит на меня. Этого я хотела. Но вместо этого он просто выглядел раздавленным, уничтоженным. Как будто весь мир обрушился на него. И это было хуже.

– Мне жаль, Фей, – боль в его голосе была как физическая пощечина. Все чего я хотела от него, – его горе было последней вещью. Его жалость. Его сожаление. Я не хотела ничего из этого. Я хотела его любви.

Было миллион всего, что я хотела сказать. Я хотела сказать ему, как он все разрушил. Единственное, что я желала в жизни. Единственное, что должно было стать прекрасным и наполненным любовью. Но я ничего не сказала. Вместо этого я зарылась головой в колени, как ребенок, и позволила пролиться слезам.

13.

Фей.

Я наблюдала, как Сара суетилась на кухне. Она мягко напевала, ее рыжие волосы раскачивались в стороны, как хвост у щенка.

– Ты уверена, что будешь в порядке в выходные?

Я рассеянно кивнула. Четыре дня прошло с тех пор, как Ретт трахнул меня на машине, я чувствовала, как я спускаюсь вниз, возвращаясь в реальность. То, что произошло между мной и Реттом не произойдет снова. Он не должен говорить мне эти слова, чтобы я узнала правду. Все было по-другому теперь. Сара снова была счастлива, а Ретт игнорировал мен. Возможно, это единственное, что частично осталось прежним. Раньше он наблюдал за мной. Я могла почувствовать его взгляд на мне, где бы я не находилась в комнате, но не теперь. Казалось, он смотрел на Сару, то, что конечно было необыкновенно.

– Ты уверена?

– Что? Ах, да, – я не справлюсь с этим, действительно нет. Она и Ретт уезжали на выходные, забронировав отель в пригороде, поход в большой аквариум и несколько других вещей, от которых мне хотелось разодрать их лица. Поездка была импровизированная, что-то Сара говорила мне днем раньше. Она рассказывала мне перед Реттом, и я ожидала, что он откажет ей, отмахнется от нее, или, по крайней мере, станет отрицать, что эта поездка вообще произойдет. Но он не сделал этого. Вместо этого он улыбнулся Саре и обнял ее за плечи, как будто все было хорошо. Как будто он не мог нахрен дождаться. Как будто он не трахал меня безжалостно на капоте его машины.

Я плакала больше за последние четыре дня, чем за годы. Я внезапно превращалась в Сару? Казалось, так и есть. Я не думала что смогу стать более жалкой, но я полагаю, что жизнь на самом деле доказывает, что ты неправа.

– Я собираюсь запрыгнуть в душ. Мы уезжаем через час, – Сара замолчала передо мной по пути с кухни. Отчего я задалась вопросом, почему я вообще была здесь. Я должна была быть в моей комнате, но я не могла поднять себя, чтобы уйти туда. Чтобы наполнятся одиночеством. – Я на самом деле рада, что все закончилось. Что все наконец-то станет таким, каким и должно быть.

Я раскрыла свой рот, чтобы ответить, но ни единого слова не вышло. О чем она говорила? О том, что связано с Тейлором, или о том, что произошло с Реттом? Кислое выражение, которое прицепилось к ее чертам, в основном исчезло, но я все еще могла видеть его там. Прямо под поверхностью ее бледной кожи.

Она обняла меня, притягивая в свои объятия обеими руками, и я была вынуждена напомнить себе, что это была Сара. Это женщина, которая привела меня в свой дом, в свою жизнь, – даже если она не должна была. Женщина, которая сделала для меня больше, чем должна была. И как я ей отплатила? Я переспала с ее парнем на его машине. Я была ужасным человеком в этой ситуации. Не она.

Но я ничего не могла поделать со злостью, с презрением, которые прорывали свой путь по моей системе, через наши объятия. Как я хотела вывернуться из ее объятий. Но я не стала. А я чертовски хотела этого.

– Спорим, что будет неплохо провести несколько дней самой по себе, – она улыбнулась мне, и это было искренне. У нее было две небольшие ямочки в уголках ее губ. Я не могла смотреть на нее долго. Я не могла даже ответить. Я просто кивнула. Я слышала, как дверь в ее и Ретта комнату закрылась несколькими мгновениями спустя.

Я полагаю, что я мазохистка, потому что сидела в гостиной следующий час. Наблюдая за ними обоими, суетящимися со своим багажом в машине. Сара хихикала все время. Ретт вообще не смотрел на меня. Как будто я была невидимкой. Это заставило меня скучать по ненависти, плавающей в его глазах, к которой я привыкла, – к жалости. По крайней мере, хоть что-то. Ничего хуже. Как будто я была мухой на стене – той, которая умрет, раньше, чем кто-то поймет, что я была там.

– Увидимся через несколько дней, ладно, Фей? – Сара махнула мне из входной двери немного позже.

Ретт был уже в машине, ожидая ее, я подозревала так.

– Увидимся, – моя попытка прозвучать бодро провалилась.

Дверь закрылась со щелчком, и я осталась наедине. Квартира всегда казалось маленькой для меня. Я никогда не жила ни в чем таком маленьком. Дом Тейлора был огромным, а моя жизнь в качестве проститутки-наркоманки, проходила на полной открытых пространств местности. Но теперь я была одна в квартире, которая могла быть такой же просторной, как океан, и настолько маленькой. Она пустая. Полная вещей, которые Сара и Ретт покупали вместе. Их общая жизнь. Я стала нарушителем этого их мира. Я стала проблемой.

Я ненавидела слезы, которые последовали. Я сдерживалась хорошо все утро. Удерживая их, но теперь не было ничего, что бы остановило их.

Куда мне идти отсюда?

Ужасная боль охватила мою грудь. Все, чего я хотела – Ретт. Делало ли это меня более жалкой? Вероятно. Но я, казалось, ничего не могла поделать с этим. Я страстно желала его. Так, как он повел себя в той ночью, должно было заставить меня ненавидеть его. Я должна была ненавидеть его за жалость – за то, что он никогда не смотрел на меня, как ни на кого кроме маленькой девочки, которую трахал ее отец. Но я не могла. Я любила его. Я блять любила его. А секс – просто подтверждает это. Эти терзающие чувства, которые копились во мне годами.

Я прижала ладони к лицу, мои пальцы скользили по гладкой коже, когда щелчок, открывающейся двери, заставил меня поднять взгляд. Это был Ретт, который вернулся назад, хотя в отличие от предыдущих, его глаза сцепились с моими и я увидела это. Оттуда не исчезла печаль, сильное желание в его глазах. Я ожидала, что он пройдет через квартиру в свою спальню, чтобы забрать то, за чем бы он не пришел. Но вместо этого он остановился прямо на пороге, уставившись на меня.

Этот взгляд дал мне уверенности. Он послал в мое сердце панику, сводящую с ума, когда я подскочила из кресла.

– Не уезжай, – слова скользнули с моих губ так же быстро, как и слезы, стекающие по моим щекам. – Не уезжай с ней.

– Я…

– Ты не хочешь ехать. Я знаю, что не хочешь, – я подошла к нему.

– Фей, это – что произошло между нами…

– Нет, – я покачала головой. – Не говори, что это было ошибкой. Ты на самом деле не веришь в это, – часть меня не была уверена. Часть меня не знала, о чем он блять думал. Я хороша в чтении мужчин, но сейчас я не знала ничего. Я не знала признаков любви, сострадания. Я знала похоть. Я знала секс. Черт возьми. Но все это не использовалось там, в том месте. Я остановилась всего в метре от него. Он надел сегодня джинсы. Его волосы уложены в этой его сексуальной манере. Белая футболка с V-образным вырезом обтягивала его широкую грудь. Он был идеален. Так идеален, что больно.

Нерешительность вернулась в его глаза. Он казалось терзается, разрывается на части.

– Это не так тяжело, – слова оказались хриплыми на моем языке. – Ты делаешь все сложнее, чем это должно быть.

– Фей…

– Я люблю тебя, – вот. Я сказала это. Я произнесла слова, которые хотела сказать долгое время. Я никогда по-настоящему не любила никого. Не так, как любила Ретта. Моя любовь к Тейлору была именно такой, как сказал Ретт – обманчивой. Я никогда не любила ни одного мужчину. Никогда не испытывала таких эмоций к кому-либо еще. – Я влюблена в тебя, – слова ощущались хорошо, как бальзам на потрескавшиеся губы, смягчая всю боль, начиная исцелять.

Но мягкое, сладкое ощущение, оно не продлилось долго, потому что Ретт выглядел абсолютно опустошенным моим признанием. Как будто я взяла нож и разорвала его на куски, разрезая его с головы до ног.

– Ты не это имеешь ввиду.

– Это, – я держала голову высоко, пытаясь собраться и не замкнуться в себе.

– Фей, – он взял одну из моих рук в свою. Его прикосновение ощущалось таким идеальным. Мы были созданы друг для друга. – Ты не любишь меня.

– Что? – я моргнула

– Ты прошла через много подобного…это в твоей голове и …

– Погоди, что? – я выдернула руку от него. – Что ты пытаешься сказать?

– Твои чувства ко мне ошибочны, как они были к моему отцу. Я ближайшая связь, которая у тебя есть к нему, поэтому…

– Так ты думаешь, что я пытаюсь заменить его? Тобой? – я хотела рассмеяться. Я хотела блять расхохотаться изо всех сил над нелепостью этого заявления. – Откуда это нахрен пришло?

– Это просто не правильно. Ты не любишь меня, – его голос надломился в конце.

– Да, люблю. А ты любишь меня, Ретт, – я прикусила слова в своем рту. Они отдавали нехорошо, когда произносила их. Заставляя их выйти, заставляя его увидеть. Он должен был увидеть. Должен увидеть, что любит меня. Я не была единственной в этом. Я не придумала все то, что произошло между нами. Это не плод моего воображения. Это по-настоящему. Мы настоящие. Здесь, в этот момент. Это были мы и никто больше. Он должен увидеть это. Должен.

– Нет, – он прошел мимо меня, и я не смогла увидеть его лицо, но его слова, они кололи мои уши.

– Нет, любишь, – я последовала за ним.

– Ты моя сестра. Я люблю тебя, как свою сестру.

– Ты не любил меня, как сестру, той ночью.

– Та ночь была ошибкой.

– Только потому что ты повторяешь что-то снова и снова, не делает это правдой. Это не было ошибкой. Ты блять знаешь, что не было, – может я хваталась за соломинку. Может, я хотела этого настолько сильно, что у меня была ложная надежда.

Ретт взял свои часы с комода в его спальне.

– Пожалуйста, Ретт. Не уезжай, – я ненавидела то, как звучала. Как ребенок. Умоляющий ребенок. Который просто хотел любви.

Он медленно повернулся.

– Я не люблю тебя, Фей. Не так, как хочешь этого ты. Ты не любишь меня так, как думаешь. Мы просто два несчастливых человека в хреновой ситуации, – он не смотрел мне в глаза, когда говорил. Он уставился на свои ноги. Как будто ему было невыносимо видеть меня. Как будто он не мог видеть и говорить со мной одновременно.

– Ты трус.

От моих слов его голова дернулась, встречаясь с моим взглядом. Я хотела бы понять эмоции в его глазах, но я не могла. Они промелькнули так быстро, что я не успела понять. Я хотела, чтобы он наорал на меня, но он не сделал этого. Мое сердце замерло, в воздухе между нами. Я выложила все карты. Я отдала ему все, что у меня было. Это не очень много. Это только мое сердце. Оставшиеся кусочки сердца, после того как его отец пропустил его через мясорубку. Этого должно было быть достаточно. Предполагалось, что должно.

– Я трахнул ее.

– Что? – я моргнула в замешательстве.

– Той ночью. После того, как трахнул тебя.

Я покачала головой.

– Что? Нет…

– Да, – он сделал шаг ко мне. – Я сделал это. Я приехал домой, и Сара хотела этого. Мы не занимались этим месяцы.

– Н-но почему? – я ненавидела, что мой голос дрожал. Что он разорвал мое сердце на кусочки.

– Потому что она моя девушка, и я могу, – его слова прозвучали мелочно. Как у ребенка.

– Но ты любишь меня.

– Нет, – он протиснулся мимо меня.

– Нет. Не делай этого, – но он сделал это. Он оставил меня здесь, стоящую в его спальне. В той, которую он делил с Сарой. Он позволил моему предложению, моему сердцу рухнуть на пол, грязной кучей, каким они и были. А потом я услышала, как захлопнулась входная дверь, и я на самом деле осталась одна.

14.

Ретт.

Звон столового серебра по фарфоровой поверхности стоял в моих ушах, пока я сидел напротив Сары в чересчур дорогом ресторане со стейками. Это были не только ее приборы, которые, казалось, перемалывали мои мозги. Это приборы всех. Место было переполнено. Наполненное людьми, платящими слишком много денег за отрезанный кусок мяса, который они могли бы купить в магазине и приготовить сами.

Я не хотел приезжать сюда. Сара хотела. Она спланировала маленький побег для нас. И я позволил ей. Я позволил моей вине завладеть мною и взять все под контроль.

У меня был секс с Фей. Я прижал ее к решетке своей машины в грязном переулке Далласа и трахнул ее, пока не кончил внутрь нее. Фей не осознает это, но я взял кое-что от нее той ночью, что я никогда не смогу вернуть обратно. Я становился кем-то, кого я никогда не смогу изменить. Я был сыном своего отца. Не имело значения, что он просидит за решеткой всю оставшуюся жизнь. Я всегда буду его ребенком и секс с Фей, только доказал это. Я был им. Я воспользовался женщиной, которая не знала ничего лучше. Она хотела меня – она думала, что хотела меня. Но это было обманчиво, именно так как она хотела его. Она хотела, чтобы я заполнил пустоту. Его пустоту в ее жизни.

Но это не то, чего хотел я. Я хотел быть чем-то еще. Кем-то еще. Но я не мог быть. И я не осознавал это до того. До того, как она не была передо мной, наши тела связаны самым интимным способом. Что я всегда буду сыном Тейлора. А он всегда будет ее первой любовью. Таким же, каким и хреновым это было, таким оно всегда и будет. Нависать над нами. Я не хотел стать мужчиной, который займет место моего отца в ее жизни. Я хотел быть кем-то намного большим. Но я не могу быть. Судьба не позволит этого.

А потом я приехал той ночью домой. Я вошел в свою спальню и увидел Сару. Эту невинную женщину, которая была верной и хорошей для меня. Она сидела на краю кровати с головой в руках. Она не хотела ничего от меня, ничего, что я уже не дал и не сделал для нее уже. Она была простой. Легкой частью моей жизни, которую я пропускал месяцами. Поэтому я занялся любовью с Сарой в нашей кровати, как делал это множество раз. Но в этот раз было по-другому. Было по-другому, потому что любовь, которая текла во мне, была любовью, которую я никогда не буду способен подарить Фей.

И на этот раз, когда все закончилось, я был тем, кто заплакал. После того, как я наполнил Сару своей спермой, всей любовью и состраданием, которое я никогда не дам Фей, я кричал, как долбаный ребенок. Сара не сказала ни слова. Она просто держала меня. Что сделал все только хуже. Она была искренним, добрым, любящим человеком, а я изменил ей. Я трахнул свою сестру, а потом переспал с Сарой меньше, чем через час. Какого человека это делало из меня?

Я сын своего отца.

Ты в порядке?

– Ээм? – я взглянул на Сару. Она сделала глоток вина. – Ах, да, я в порядке.

– Ты не прикоснулся к своей еде, малыш.

Я посмотрел вниз на свой стейк на косточке. Он был действительно нетронутым.

Я наблюдал, как она взяла еще один кусочек своего. Она распустила свои волосы сегодня, рыжие пряди касались ее плеч. Я мог вспомнить, как мы первый раз встретились, когда я был очарован ее рыжими волосами. Окрашенные рыжим локоны были прекрасны, длиннее тогда. Она была милейшей женщиной, которую я когда-либо встречал, застенчивой и необщительной. Она отказала три раза мне, когда я просил ее пойти со мной, потому что она обычно не ходила никуда с такими парнями, как я. Парнями, которых больше интересовал сон и вечеринки. Такой была моя жизнь до юридической школы. Но она помогла мне изменить ее. Она указала мне направление, которого у меня не было раньше. Мой отец всегда был у руля, но я ненавидел его даже тогда. Я хотел быть всем, кем он не был.

Сара помогла мне, дала мне цель, мотивацию. Она стержень в моей жизни. Продолжительное присутствие к лучшему. Даже, когда я потерял своего лучшего друга в автокатастрофе. Я потер свою грудь, где его имя, Джош, было выведено чернилами. Она была там, со мной, как никто больше.

– Ретт?

Я кашлянул в руку и отвел взгляд.

– Я в порядке.

– Выглядишь, как будто расстроен.

– Все нормально, – но это не так. Потому что хоть Сара и была всем – этим замечательным человеком в моей жизни…Она не была Фей. Это не имело смысла, не на бумаге. Сара была всем, на что я вообще мог надеяться. Она была всем, что я мог вообще желать – или нуждаться. У нее хорошая работа, цели. Жизненные планы и прошлое полные счастья. Она была незамысловатой и простой.

Но, может, в этом проблема. Может, поэтому я не любил ее.

Я не люблю ее?

– Я не в порядке.

– Что?

– Я не в порядке, – повторил я.

Она нахмурилась, ее брови сошлись вместе.

– Что случилось?

– Я… – но я не знал, что сказать. Я даже не знал, что чувствовал. Что я понял.

Казалось, вокруг нас нависло молчание. Цоканье вилок и ножей, казалось, исчезло.

– Ты любишь ее.

Я моргнул.

– Что?

– Ты любишь Фей, – она опустила вилку и положила руки себе на колени.

– Я не говорил…

– Тебе и не нужно. Я знала с того момента, как ты привел ее в нашу квартиру.

– Это смешно, я не…

– Ты не знал этого тогда, но я знала. Я могла сказать. Один взгляд на тебя и нее, и я знала, – она вздохнула. – Ты был зол на нее. Но там было что-то еще. Это то, чем я зарабатываю на жизнь. Я читаю людей. Я слушаю людей. Я научилась наблюдать за этим, – ее глаза остекленели, когда она говорила. – Я всегда знала, что то, что между нами никогда не будет вечным.

Я покачал головой, в замешательстве.

– Что? Почему?

– Я привела тебя в юридическую школу. Я увела тебя от мечты стать морским биологом. Я увела тебя по безопасному пути. Я всегда вела тебя по безопасному пути, – она сглотнула и подарила мне слабую улыбку. – Я думала, что помогаю тебе, сначала. Я думала, что у нас все будет хорошо.…и так и было. Но я знала, что это вопрос времени перед тем, как ты снова пойдешь на риск. Перед тем, как ты найдешь свою дорогу из безопасности, которую я дала тебе, назад к тому, что ты действительно хотел.

– То, чего я действительно хочу, – повторил я безмолвно.

Она потянулась через стол и взяла мою руку в свою.

– Я должна была позволить тебе уйти давным-давно, – она сжала мои пальцы. – Но я просто не смогла. Я хотела удержать тебя настолько долго, насколько смогла бы, – она пожевала свою губу. – Я думала, что смогу изменить все, что смогу удержать тебя. Я думала, что смогу прикрыть Фей дешевой одеждой. Что я смогу отослать ее подальше. Но я просто не хотела принимать эту реальность. Что она – единственная, кто может заставить тебя прыгнуть и увидеть все то, что ты пропускал так долго.