Текст книги "Супергерой (СИ)"
Автор книги: Меган Беннет
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
Улыбнувшись мне еще раз, парень ставит доску на пол и едет в противоположную сторону от того, куда я его сейчас вела. Эх, если его увидит директор, ему влетит, что он катается в здании школы.
До урока еще было десять минут, поэтому я не особо торопилась. Медленно дойдя до кабинета, у двери я столкнулась с Кейт, что шла, смотря на свои ноги, а не впереди себя, как полагается.
–Привет, – улыбаюсь я ей.
Она заправляет рыжие крашеные волосы за ухо, и крепче придерживая книги, заходит первой в кабинет.
Я просто хотела быть любезной, а от того, что она со мной не поздоровалась, мне обидно не стало. Пожав плечами, я захожу за ней и сажусь снова на последний ряд, только в этот раз не около окна. В кабинете, где обычно проходил испанский, вид из окна выходил прямо на другой корпус. Мне не особо-то хотелось смотреть на других учеников, тоже скучающих на своих уроках.
Странный стереотип того, что те, кто плохо учится – сидит на последней парте, разбит мной. Плохие оценки я могла получить из–за своей лени или поведение, например, поспорив с преподавателем, но в основном, можно сказать, я была отличницей. В основном, за последними партами я стала сидеть, после того, как перестала свое общение с девчонками, но мне и раньше нравилось сидеть там. Мне нравилось сидеть и смотреть в окно, а потом отвечать на заданный вопрос учителя, думающего, что ты ничего не слышишь. Я часто так делала, выводя многих преподавателей из себя. Наверное, в школе этим я и запомнилась, ну, и благодаря имени, конечно.
Лея Скайуокер – девчонка, бесящая преподавателей.
На самом деле, Леей Скайуокер меня звали только «подруги», невероятно раздражая меня, остальные же лишь за глаза. Все старались звать меня Дженной, как я и просила.
«Звездные войны» я любила, но старалась не говорить об этом никому, дабы не повысить уровень шуток в свою сторону. Тогда от «Принцессы Леи» мне не убежать, определенно.
Вскоре начался урок, где я сидела молчком, по-тихому листая новости на своем планшете, а миссис Родригез даже не замечала, страстно рассказывая на испанском о том, какой прекрасный учебный год нас ожидает.
Новостей о «паучке» не было, а я все забывала и вспоминала, что он находится сейчас где-то среди всех этих людей в моей школе. И мне, быть честной, совсем не верилось. На полном серьезе, такое ощущение, будто я попала в комиксы или в кинокомиксы.
Урок шел спокойно и почти подходил к концу, когда мы услышали чей-то визг в коридоре. Даже не слушая возмущения преподавателя, мы все рванули со своих мест, что узнать о происходящем.
Неподалеку от нашего кабинета около открытого шкафчика стояла одна из бывших подруг Хезевей – Лола Честер. Из ее шкафчика вываливались фотографии мертвой Тины, а с внутренней стороны дверцы шкафчика было написано красной краской: «Ты следующая».
Лола, ревя и трясясь, упала на пол, собирая эти фотографии, но как только она подбирала все, из шкафчика падали еще новые, отчего она просто сдалась и еще больше заревела. Мы все стояли в шоке от произошедшего, стараясь понять, что это вообще было и связать эту надпись и снимки мертвой подруги Честер.
По всей видимости, это был тот самый псих, что убил наших четверых выпускников в конце того учебного года. Но почему Лола следующая? То есть существует какая-то связь? Причина? Он что, собирается убивать людей по цепочке?
Ученики и учителя вышли и из других кабинетов. Несколько учителей, включая миссис Родригез, уже были около плачущей девушки, стараясь ее успокоить и отвести к школьной медсестре, ну или к психологу. Нам – ученикам, оставалось лишь смотреть и приходить в себя.
Когда прозвенел звонок, я невольно дернулась, а сердце отбила несколько очень сильных ударов от неожиданности. Я разблокировала мобильный, что держала в руках и быстро сделала снимки этого шкафчика. Вернувшись в класс, я забрала свои вещи и направилась на следующий урок к мистеру Бошу.
Давно в моей голове не было столько мыслей. И это плохо, потому что она начинала болеть, словно мозг давил на черепную коробку, опухая там внутри от всего того, о чем я думала сейчас. Злосчастный скейт, «паучок», убийца, Лола Честер и ее шкафчик. Черт, слишком много всего!
Зайдя в кабинет математики, я на автомате поздоровалась с преподавателем и прошла на свое место, пропустив едкое замечание от Фрай, говорящей что-то о моем наказании. Я молча села за Джастином, который был уже здесь, видимо стараясь больше не повторять, вчерашнюю ошибку. Так как была еще перемена, я снова разблокировала мобильный, открыла фотографию, которую сделала и просто протянула Джастину под нос. Он от неожиданности отпрянул, а потом, немного повернувшись ко мне, взял мой телефон, смотря на снимок.
–Я уже успел услышать об этом, кхм.
–Обожаю Бруклин, – придерживая голову рукой, бубню я. – То люди-насекомые, то убийцы. Здорово.
Джастин кладет мой мобильный мне на парту, но не отворачивается.
–Думаешь, есть какая-то причина, почему этот человек убил их и хотел убить Тайлера?
Я сначала не понимаю, при чем тут его кузен, а потом вспоминаю, что Скотт же был в одной компании с Джереми. Меня словно по голове сейчас ударило.
–Кажется, у них есть что-то общее, отчего этот псих убивает их. Лола следующая, а кто потом? – Бибер нервно глотает комок в горле от моих слов. – И вообще, кто этот человек?
–Хотел бы я знать, – произносит Джастин с некой злостью в голосе.
И пока мы с Бибером разговариваем, я краем глаза замечаю, как Энни смотрит на нас. Я понимаю, мы с Джастином странное сочетание, но все же, мне хотелось, чтобы у меня был друг как он. Поэтому, мне не нравился ее взгляд, который говорил, что она что-то задумала. Я не хотела, чтобы из-за меня страдал этот придурковатый, но такой хороший парень.
–Кажется, я влипла, – говорю я тихо и роняю голову на парту.
Прежде чем Джастин задаст мне какой-либо вопрос, звенит звонок, спасающий меня. Бибер отворачивается в сторону доски и мистер Бош начинает отмечать присутствующих.
Во время ланча я подсела к Биберу, что сидел у фонтанчика, поедая гамбургер. Улыбнувшись ему, я сажусь рядом с ним, только в противоположную сторону, при этом повернувшись так, чтобы быть напротив него. Он усмехается и садится так, что его ноги свисают по обе его стороны. Наверное, это все так по-детски, но мне нравилось обедать на улице около фонтана, пока погода позволяла нам это. Я достала свой сэндвич с красной рыбой и авокадо.
–Из–за того, что ты сегодня в розовом, я почему-то подумал, что ты сейчас вытащишь ланч-бокс с диснеевскими принцессами, – смеясь, говорит Джастин, при этом выглядя как ребенок.
И я смеюсь. Смеюсь над его шуткой, потому что это была мило. Потому что он выглядит как ребенок, который доволен собой. А еще потому, что солнце ярко светит и его не спасает даже козырек, отчего он улыбается щурясь. Я вижу его синяк, который переливается на солнце и понимаю, что он, правда, как ребенок, который подрался с кем-то.
Мне нравился этот ланч. Яркое солнце, от которого не было до ужаса жарко. Капли воды, попадающие на нас с фонтана и наш смех.
–Тогда, где моя диадема, – смеюсь я в ответ, продолжая тему с принцессами.
Джастин смеясь, пожимает плечами и отпивает из бутылки с соком.
Меня кто–то стучит по надплечью и я поворачиваю голову. Я вижу Шона Холланда, расплывающегося в улыбке.
–Привет, Дженни, – улыбаясь, здоровается он.
Я все еще улыбаюсь, но не из-за Шона. Поворачиваю голову со своей улыбкой обратно к Биберу и поднимаю вопросительно брови, мол, что Холланду надо. Не дожидаясь, я снова поворачиваю голову к Шону.
–Можно тебя на пару минут? – спрашивает парень.
–Эм, да, хорошо, – киваю и встаю со скамейки. – Я сейчас, – прежде чем отойти, предупреждаю Бибера.
–Конечно.
Мы с Шоном отходим на несколько метром, а потом я выжидающе смотрю на него.
У Холланда густые темные волосы, которые сейчас торчали во все стороны. Казалось, что если засунуть руку в его шевелюру, то можно запутаться там, от этого я сама себе улыбнулась, а парень, видимо, подумал, что улыбаюсь ему, потому что тоже улыбнулся. У него зеленые глаза, которые в темное время казались немного коричневыми, но не сейчас. Он был милашкой, точно могу сказать.
–Ты что-то хотел? – напоминаю я.
–А? да-да, – кивает он. – Не хочешь куда-нибудь ходить? Кино? Кафе?
Прищуриваясь, я смотрю на парня, стараясь сообразить.
–Шон, кхм, это… это типа свидание?
–Э, ну, вроде того, – он даже немного растерялся.
Свидание?
Да, Шон был милашкой, но хотела ли я сейчас отношения? Не думаю. Это же отнимает много времени и нервов, я знаю. Это не то, что я хотела, быть честной. Да и вообще, отношения, как я много удостоверялась, не совсем для меня.
–Я не хочу тебя обманывать, Шон, но у меня нет желания ходить на свидания и что-то в этом роде, – я по привычке, когда отказываю в чем–то человеку, кладу свою ладонь ему на плечо. – Прости.
–Ничего, бывает, – поджав губы, улыбается, а я отпускаю руку. – Приятного аппетита.
–Спасибо и тебе.
Мы расходимся, но когда я подхожу к скамейке, то понимаю, что Бибер снова исчез. Да сколько можно?
Все же было хорошо, куда он мог уйти? Свой так и недоеденный сэндвич я кладу обратно в пакетик и кидаю в мусорный контейнер. Хмыкнув, отправляюсь обратно в кафетерий, чтобы купить себе чего-нибудь холодного. В итоге покупаю обычную газировку и иду с ней к своему шкафчику.
Пока я там выкладывала ненужные учебники, я стала свидетельницей одной картины, где в главной роли были Энни Фрай и Кэролайн Уайт. Они заперли девчонку в ее же шкафчике, а какие-то парни держали дверцу, чтобы она не смогла выйти.
Голос той девчонки молил, чтобы ее выпустили, потому что у нее клаустрофобия, но Энни и Кэролайн лишь смеялись, строя из себя дрянных девчонок.
Не выдержав, я подхожу туда и ничего не говоря, расталкиваю этих парней, открываю шкафчик, и оттуда выходит испуганная девочка с девятого класса. У нее почти начинается истерика и она плачет. Бесцеремонно вручаю свой стакан с газировкой одному из парней и обнимаю эту девочку, стараясь успокоить, при этом с упреком смотря на «подружек».
–Вы совсем с ума сошли? – шиплю я, гладя новенькую по спине, пока та скулила у меня на руках. – Посмотрите, как она испугана.
–Преподаем урок жизни и делаем ее сильнее, – пафосно произносит Уайт.
–К тому же, что ты лезешь, куда тебя не просят? – фыркнула Энни, подойдя к парням.
К нашей «компашке» подошел Николас Купер. Местная звезда баскетбола.
–Все нормально? – спрашивает он меня, видя новенькую, что плача вцепилась в мое плечо.
–Почти, – говорю я, смотря на Кэролайн и Энни с теми двумя парнями.
–Может, помочь чем-то?
–Отведи ее, пожалуйста, к медсестре. Возможно, что у нее паническая атака.
Ник кивает своим серьезным лицом и берет девчонку на руки.
–Это точно все? Ты сама в порядке?
–За меня не беспокойся, – улыбаюсь парню, и тот кивает мне, а потом уходит в сторону больничного крыла.
Поправив свое платье, я забираю у парня свою газировку, поправляю лямку от рюкзака и со спокойной походкой ухожу от них, пока не слышу, как бьется дверца шкафчика и писк девочек. Разворачиваюсь и вижу, что те парни паутиной припечатаны к шкафчикам. Если девочкам я тогда помогла, то этим отморозкам даже не собираюсь.
Усмехнувшись и стараясь, не засмеяться, я поворачиваюсь и врезаюсь в кого-то, а точнее в неуклюжего Джастина.
–Можно хоть раз не пытаться убить меня, – прошу я, снова поправляя платье.
–Ну, утром ты, вроде, пыталась убить меня.
–Вот только не надо, – выставила я перед ним указательный палец. – Ты сам выскочил на проезжую часть, так что считай себя самоубийцей в этом случае. Ты куда, кстати, снова пропал? Тебя, что, совсем одного на секунду оставить нельзя?
–Погоди, а что с этими ребятами? – смотря позади меня, перевел тему Бибер, отчего я закатила глаза.
–«Паучок» наказал. Забей, они заслужили. Довели новенькую до истерики.
Джастин хмыкнул, изогнув уголки губ вниз и поправив кепку.
Я посмотрела на время и поняла, что через пять минут звонок, а я до сих пор не в том корпусе, в котором должна быть, поэтому без лишних слов, я обошла Бибера и побежала, чтобы не опоздать на историю.
Отработав наказание, тупо просидев в тишине час, я уехала домой, где уселась смотреть все новости, связанные с нашей школой, надеясь узнать больше, чем я знаю сама. Но совершенно ничего нового не было сказано с ситуацией Лолы Честер и со всеми смертями. Я лишь узнала, что она переводится на домашнее обучение. Умно, однако.
Когда мама узнала про эту новость, то не переставала причитать весь вечер, что и мне стоит перевестись на домашнее обучение, но мы с отцом были категорически против, так что у нее не получилось нас переубедить. Моя мама всегда была очень впечатлительной, так что да, ей стоит немного успокоиться.
Перед сном мы с отцом вышли «покурить». Я была снова в пижамных штанах, но поверх маминой футболки была красная клетчатая рубашка, от которой, в принципе, теплее не было.
–Ты просто гений, – подметил папа, когда я сидела на ступеньках рядом с ним.
Пихнув его в бок, я оставила его замечание без комментариев.
–Пап?
–Ау?
–Вот скажи, это же нормально, что я в своем возрасте отказываюсь от каких-либо отношений? Ну, то есть, я чувствую, что мне это пока не надо, – я изо всех сил старалась высмотреть звезды в небе, хотя бы одну.
Папа хохотнул, но не отвлек меня от моего важного дела.
–Я тоже так думал, пока с твоей мамой не познакомился, – хмыкает он. – Только ей не говори!
Я снова пихаю его в бок, а он в ответ пускает в меня сигаретный дым, отчего я начинаю театрально кашлять и отгонять этот ужасный запах от себя.
–Если серьезно, то все нормально, милая. Придет время, и ты захочешь ходить на всякие свидания, просто нужно встретить подходящего человека.
–Хорошо, – киваю я, улыбаясь.
Мне так нравилась эта наша традиция «курить». С самого детства я расспрашивала отца про различные вещи, которые он мне с терпением объяснял. А вообще, сидеть и мерзнуть с папой одно из лучших вещей, потому что, когда приходит время объятий, то оба еще сильнее мерзнут от холода рук друг друга. Самая лучшая часть, на самом деле.
Мой отец является одним из самых умных людей, которых я знаю лично, так что мне очень повезло, что я его дочь. Он говорил, что красота мне досталась от матери, хотя она тоже была достаточно умной, а мозг от него. А я считаю, что я от каждого немного отхватила по чему-нибудь.
Я всегда любила, что мой папа курит, хотя понимаю, что это очень вредно для его здоровья. Просто мне нравился этот запах табачного дыма, которым он потом пах, вперемешку с мятными конфетами или жвачками. Или то, как руки он мыл сразу же с мылом, отчего от него всегда пахло свежестью.
Позади скрипнула дверь, а потом на мои плечи лег плед. Мама вышла. Она садится рядом со мной, отчего я оказываюсь между родителями. Мия тоже любила иногда сидеть с нами, рассказывая про звезды, которые мы могли бы увидеть лишь за городом, но никак не здесь.
Моя мама очень любила астрономию, но по профессии была юристом. Но уже несколько лет она преподавала в университете, что тоже было прикольно, по ее словам.
От мамы пахло всегда духами от «Шанель» и какими-нибудь пряностями, потому что часто находилась на кухне, готовя. Она была одержима здоровым питанием и, видя меня или папу с какой-нибудь вредностью, у мамы делался такой вид, будто у нее вот–вот будет сердечный приступ. Иногда, мы с папой так забавлялись, покупая чипсы, а потом, правда, получали таких люлей, но реакция мамы бесценна.
В этот раз, сидя всей семьей на ступеньках, мы снова слушали о различных созвездиях от мамы, которая с каждым днем все больше и больше разбиралась в этом. Папа решил, что раз завтра суббота, то после обеда повезет нас с мамой на пикник за город, отчего мы тут же стали его обнимать, радуясь, как ненормальные.
Все мои сверстники стараются больше проводить времени с друзьями, а я же наоборот с родителями, потому что, неизвестно как сложатся обстоятельства и в какой университет я поступлю. Может, мне приспичит улететь в Китай. Ну, кто меня знает? Я ведь еще не определилась. Так что, стараюсь наслаждаться любыми моментами с родителями.
Посидев еще немного, мама гонит нас всех домой, но папа остается курить вторую сигарету. Как обычно. Холодные обнимания с семьей, а потом, визжа, я забегаю в дом, а там сразу к себе в комнату.
Я тру ладонями себя по плечам, стараясь согреться, при этом, не переставая улыбаться. Как же я люблю своих родителей.
Подхожу к окну, чтобы закрыть шторки и почти делаю это, пока не вижу, как мой отец и Джастин стоят около тротуара и о чем-то разговаривают. Слишком много упоминаний о моем отце и Джастине. Не об отвёртках же они говорят? Тогда о чем?
Я продолжаю подсматривать за ними со своего окна, а потом вижу, как они друг другу что-то передают. Мне не до трясучки теперь интересно, что это. Но как узнать?
Почему так много сложных вещей происходит в последнее время? Столько приходится думать, что мне даже жалко мою бедную голову, которая, я так думаю, скоро перегреется и перестанет вообще работать.
Походив немного по комнате, я решаю сходить в душ и немного расслабиться, но там ничего не меняется. Я все также думала о скейте, который волшебном образом оказался около Джастина; о «паучке» что был в моей школе и возможно, я почти каждый день вижу его, но не понимаю этого; о психе, который по своей цепочке убивает компанию Джереми Картера и Тины Хезевей; о Бибере, что просто так слинял во время ланча; о новых «королевах» школы; о папе и Джастине, которые секретничали и что-то друг другу передавали.
Слишком много тем для размышления.
Я так боялась, что не усну этой ночью, что прибавив горячего напора, немного размякла в пару. Выйдя с душа и не смотря на ранее время для пятничного вечера, я скорее легла спать, дабы не загружать свой мозг заново. Просто закрыла глаза и погрузилась в сон.
В три часа ночи я проснулась от того, что мне казалось, будто человек–паук был в моем окне. Я не знаю, к чему мне это приснилось, но потом я не могла уснуть почти до самого утра.
Определенно, самый странный сон из всех, что мне когда-либо снились.
========== Глава 4. ==========
Обожаю, когда папа совершает спонтанные вещи. За день решил, что мы поедем на выходные за город, а я даже не приняла его слова всерьез. Но когда с меня стащили одеяло в шесть часов утра в субботу, то поняла, что меня ожидает та самая поездка.
Домой мы вернулись в воскресенье вечером. Уставшие, но до невозможности счастливые, все сразу разобрали вещи, приняли ванну и упали в свои кровати. Если мама спала прошлой ночью, то мы с отцом сидели у костра, разговаривая и доедая зефиры с печеньем.
– Так ты до сих пор не составила план на жизнь? – спрашивает папа, насаживая зефир на прутик.
В темноте, в принципе, ничего не видно, но огонь освещает наши лица, отчего они кажутся какими–то красными и оранжевыми. Укутавшись в плед, я сложила ноги на ноги папы и уселась на подушку, которую мама успела захватить все-таки, когда с утра собиралась.
– Пока нет, – пожимаю плечами и тянусь за бутылкой с соком, что лежали в сумке со всей водой, которую мы купили по пути на природу. – Не понимаю, как люди вообще решают свое будущее в семнадцать–восемнадцать лет? – морщусь не из-за того, что бутылка холодная, а от непонимания жизни. – Вот во сколько ты понял, что биоинженерия это то, чем ты хочешь заниматься до конца своей жизни?
Сначала папа хмыкает, поджаривая зефир и задумывается, вспоминая. Я же в это время смотрю на его задумчивое лицо, на котором играют тени от костра.
– Может, в классе седьмом, – он снова хмыкает, а потом кладет зефир между двумя печеньями и подает мне.
– Спасибо, – благодарю я, аккуратно придерживая сладость, дабы не испачкаться. – В седьмом? Ты должно быть шутишь, да?
– Нисколько, – после ответа отца, я обреченно вздыхаю, понимая свою никчемность.
Молча начинаю, есть печенье с зефиром, грустно смотря на костер.
– Хей, принцесса Лея, не печалься. Иногда, такое бывает.
–Тебе легко говорить, а на меня все давят. Учителя, мама, бабушки, тети и прочие.
Джексон понимающе кивает и пьет из жестяной банки “Dr.Papper”, который я ненавидела.
– Давай с тобой заключим договор?
– Какой?
– Если ты не придумаешь до конца года, кем ты хочешь стать, я разрешаю тебе отдохнуть от учебы примерно на год. Ну, как отдохнуть, ты пойдешь работать ко мне. Как тебе идея?
– Ты серьезно? – тут же воодушевилась я.
– Да.
Могу ли я сказать, что у меня один из самых прекрасных отцов?
– А мама не будет сердиться? – тихо спрашиваю я, словно она может проснуться в любой момент.
– Мия на мне, не беспокойся. Я с ней разберусь, – папа подмигивает мне, и я широченно улыбаюсь.
В понедельник утром мама еле как разбудила меня, хотя я легла в девять часов вечера после поездки. Она бубнила при этом, что мы с папой совсем совесть потеряли, так как оба не хотим просыпаться сегодня. Чтобы не нервировать лишний раз маму, я встала и с полузакрытыми глазами направилась в душ. Забыв настроить напор, на меня хлынул поток холодной воды, отчего я завизжала и тут же проснулась.
После всех этих утренних процедур, я даже надела сегодня линзы, так как была чертова физкультура, где не совсем было удобно заниматься в очках. Из–за той же самой физкультуры, я не стала особо краситься, но на всякий случай прихватила с собой пару предметов из косметики. Надев черную майку отца с “Guns ‘n’ roses”, которую он почти со слезами отдал мне, я сделала узел сбоку, дабы длинный край не болтался. Вытащив черные джинсы с дырками в коленях, я заметила, что начала часто их носить, но все же не стала менять. Свои блондинистые волосы я собрала в хвост, проверив, чтобы в сумке лежала еще одна резинка на запас. Собрав форму для физической культуры, я спустилась вниз, чтобы позавтракать с семьей, как обычно.
– Ты сегодня рокерша? – смеется папа, отпивая кофе, громко хлюпая при этом.
Закатываю глаза, даже не стараясь спрятать улыбку, и сажусь напротив, тут же наливая себе яблочный сок с графина в стакан. Пока ем скрэмбл, приготовленной мамой, листаю новости в своем планшете.
Снова новости о человеке–пауке, который постарался за эти выходные. Спас бабулю, которая чуть не попала под машину; поймал угонщика в Квинс; помог мальчишке достать котенка с дерева; спас девушку от изнасилования в Бруклине и поймал вора, который пытался ограбить магазин детских игрушек на Манхэттене. И это все за два дня, пока мы с семьей отдыхали за городом, наслаждаясь тишиной и природой.
– Сначала было смешно, – говорю я, допив сок. – Но теперь я уважаю этого сумасшедшего человека. Он столько сделал для нашего города.
Родители улыбаются мне, мол, соглашаются, а я продолжаю смотреть новости, пока не приходит время отправиться в школу.
Настроение мое было хорошим, потому что я все вспоминала наш с папой разговор. В машине громко играла музыка, я тихо подпевала, стараясь внимательно следить за дорогой, чтобы мне больше никто под колеса не попадался. Без каких-либо происшествий я доехала до школы и сразу направилась в кабинет химии. Зайдя одной из первых, я разложила свои вещи для урока и снова включила планшет.
Люди, что заходили в класс и, увидев меня, начинали перешептываться, что ужасно напрягало меня. Какие же слухи прошли в школе про меня? Уверена, мои «подружки» постарались, в любом случае.
Мне было так плевать, что я лишь усмехнулась и ждала звонка.
Джастин, который сидел на химии передо мной, явился на урок лишь спустя десять минут. В этот раз на нем была не только кепка, но и капюшон. Учитель просто пропустил его в кабинет, ничего больше не сказав. Бибер быстро сел на свое место, вытащив тетрадь, чтобы записывать за преподавателем.
После химии у меня было еще два предмета перед обедом, и за это время я видела почти все взгляды на себе и слышала какие–то перешептывания. В ответ всем я лишь выгибала вопросительно бровь и проходила мимо.
Все решилось в обед в школьном кафетерии. Когда я вошла туда, то позади услышала голос Энни.
– Местная шлюха проголодалась, – говорит специально громко девушка, отчего слышатся смешки.
Улыбаясь, я поворачиваюсь и вижу рядом с ней еще Кэролайн и Кейт. Роудс, по правде, не выглядит такой стервой, которой были ее подруги. Она стояла чуть позади Фрай, опустив голову и в третий раз, заправляя прядку за ухо.
– Шлюха? – усмехаясь, спрашиваю я.
– Брось, – Кэролайн надувает свои губы, подкрашенные персиковым блеском. – Вся школа уже знает, что ты переспала с Шоном за кафетерием, а потом, побежала к малышу Биберу.
Не сдерживаюсь и начинаю смеяться, отчего вся самоуверенность девушек падает, и они недоуменно смотрят на меня, словно я сумасшедшая. В принципе, вся школа сейчас на меня так смотрела.
Качая головой, я взмахиваю хвостом, что щекотал мою шею и, сделав несколько больших шага в своих кожаных ботинках, встаю сначала на скамейку, а потом посреди стола, где сидели дружки Энни. Они начинают возмущаться, а я, не переставая усмехаться, шикаю и поднимаю руку, чтобы все на меня обратили внимание.
Хотя, и так уже все смотрели на меня.
– Местная шлюха – Дженна Бейл посылает всех вас в задницу, – с улыбкой громко произношу я. – А я не буду ни оправдываться, ни подтверждать слухи, что гуляют по школе. Вот теперь попытайтесь догадаться: трахалась ли я с Шоном Холландом за кафетерием или нет?
Молчание в ответ, пока я спокойно спускаюсь со стола, сбросив поднос одного мудака, что запер в пятницу девятиклассницу в шкафчике. Уверенной походкой я направилась в буфет, купила себе сок и села за свободный столик, чтобы съесть свой сэндвич. Серьезно, мне было плевать, что все продолжали за мной следить.
В столовую заходит миссис Доррес, которая называет громко мое имя и зовет за собой.
Ну, раз нарушать сегодня правила, то так конкретно.
Я прихватываю свой сэндвич и, жуя его, я подхожу к заведующей по воспитательной части.
– Лея, выкинь сейчас же свой сэндвич! – строго произносит женщина лет пятидесяти.
– С чего это вдруг? – нагло спрашиваю я, снова откусывая. – Сейчас обед и я имею право, чтобы принять пищу.
– За мной. Быстро!
Закатив глаза, я следую за ней в ее кабинет.
– Да что с тобой, Лея? – шипя, говорит женщина, что шла сейчас рядом, пока я поедала свой обед. – Ко мне приходят работники столовой и жалуются, что Бейл стоит на столе и посылает всех в одно место. Это же школа!
– Простите, миссис Доррес, но что я должна терпеть или плакать в туалете, когда вся школа перешептывается о том, что я главная шлюха? – скептический взгляд на женщину, которая тут же тяжело вздохнула от слова «шлюха».
– Но это не значит, что тебе можно выражаться так в школе!
– Ваша правда, но мне плевать. Можете вызвать даже моих родителей, если так хотите. В любом случае, вы знаете моего отца – он встанет в мою сторону.
Мы идем по коридору, а люди оборачиваются на нас, отчего становится еще смешнее.
– Какие же глупые и жалкие люди, – усмехнувшись, я бросаю последний кусок хлеба себе в рот.
– Не буду я вызывать твоих родителей, Бейл, – тихо говорит женщина. – Просто сделаешь вид, что я тебя наказала. Главное, чтобы это не дошло до директора.
– Миссис Доррес? – непонимающе, я пялюсь на преподавателя.
– Ты молодец, что не даешь себя в обиду.
Женщина кратко улыбается мне, пока я пребываю в шоке, а потом снова становится серьезной, когда видит какой-то сбор и шум прямо по коридору. Она ускоряется, что мне даже приходится бежать за ней, придерживая рюкзак.
– А ну быстро прекратили! – кричит миссис Доррес, заметив драку.
Какого же мое удивление, когда я вижу Джастина, бьющего Шона прямо по лицу. Миссис Доррес просит мальчиков остановиться, но никак не получается, пока не появляются баскетболисты–громилы, которые в раз их разнимают. Из носа Холланда льется кровь, а верхняя губа разбита.
– ЭТО НЕ Я РАСПУСТИЛ СЛУХИ, ПРИДУРОК! – кричит Шон, вытирая кровь рукавом своей синей толстовки.
– А кто тогда? – зло шипит Джастин.
– Вы совсем рехнулись? – ошарашенно спрашиваю я обоих, отчего они синхронно поворачивают голову ко мне.
– Дженни, правда, это был не я, – Холланд мотает головой, а я знаю, что это не он, поэтому просто улыбаюсь, поджав губы.
– Я знаю, Шон. Ты не такой парень.
– Оба в мой кабинет, живо! – строго произносит миссис Доррес, указывая на мальчиков. – А ты иди на уроки, пока кто–нибудь еще из–за тебя не подрался.
– Хорошо, – киваю я, усмехнувшись непроизвольно.
– И чтобы больше никаких происшествий, Бейл!
– Поняла, – хочу уже уйти, но перевожу свой взгляд к Биберу. – Прежде чем кидаться кулаками, нужно узнать правду. Я же предупреждала тебя.
– Лея, – слышится его извиняющийся голос, но я просто ухожу.
Теперь, слухов по школе пойдет еще больше, можно быть уверенной на все сто процентов. Просидев скучный урок по литературе, я направилась на математику, и вот последней была физкультура.
Переодеваться в женской раздевалке – полнейший ад, особенно, когда все шепчутся о тебе. С одной стороны, я хотела как можно скорее переодеться и выбежать оттуда, но с другой стороны, я могла обломать им весь разговор за моей спиной, когда я только выйду с раздевалки. Поэтому, я переодевалась как можно медленнее, потом сидела на скамейке с телефоном в руке. Я видела, как всех распирало обсудить меня, поэтому все девочки скорее переодевались и выбегали на поле, где у нас пока проходили занятия.
– Много же дерьма я о тебе услышала сегодня, – усмехающийся голос Эммы Хадсон, что была со мной в классе по литературе.
– Ну, это нормально, – пожимаю я плечами и замечаю Кейт, что искала свой шкафчик.
По иронии судьбы, ее шкафчик оказался рядом с моим. Неловко и обреченно вздохнув, она открыла его и начала переодеваться в спортивную форму, которая у нас у всех была едина, что неимоверно глупо, как мне казалось.
– Получается, что Шон распустил слухи? – уточняет Хадсон, завязывая шнурки на своих бутсах.
– А может это вовсе не слухи, – выгнув правую бровь, спрашиваю я ее в ответ.
– Брось, Дженна, – усмехается девушка. – Никто толком в это не верит, просто все хотят что–нибудь пообсуждать. Такое ощущение, что людям нужны одни скандалы и им не хватило ситуации с Лолой.
– Видимо, не хватило, – соглашаюсь я и кидаю мобильный в сумку. – И да, это не Шон, – наконец, отвечаю я на вопрос Эммы.
Эмма хмурится, а я боковым зрением вижу, как Кейт наблюдает за нами.
– Ты с этим мальчиком, который побил Шона? – спрашивает Мэри, что сидела рядом с Эммой и слушала наш разговор.
Какие же все любознательные, что даже противно. Кейт начинает рыться в своей сумке, что–то ища, но я понимаю, что ей нужна резинка, так как она перекидывала свои длинные волосы из стороны в сторону уже раз сто. Кидаю свою сумку в шкафчик и закрываю.
