Текст книги "Боба нет"
Автор книги: Мег Розофф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)
13
Секретарь Люка приветственно помахал ей рукой и предложил пройти в кабинет начальника.
Люси постучала в дверь, сначала негромко, сердце ее ухало. Так уж ей везет – оказаться вызванной именно в его кабинет, получить приговор от него. Не может же он не любить ее настолько, чтобы взять да и отказать в работе. Или может? Нет, даже Люк низок не до такой степени.
Не получив ответа, она глубоко вздохнула и постучала еще раз, сильнее. Возможно, его там попросту нет. Она склонилась, прислушалась, ее ухо почти коснулось двери, а та вдруг резко распахнулась, и Люси, потеряв равновесие, споткнулась и заехала Люку локтем в грудь.
– Ой!
Он уставился на нее.
Люси покраснела. Ну почему с ним всегда случается что-нибудь в этом роде?
– Я просто… вы не отвечали.
– Заходите, – тон его был холоден.
Она присела на краешек металлического складного стула. В кабинете было тепло, солнце вливалось сюда через открытое, подпертое книгой окно. Наружный воздух пах сиренью и молодой травой.
Люк смотрел в бумаги на столе, их встреча доставляла ему не большее удовольствие, чем Люси. Почему именно он должен сообщить ей новость? Он тянул, сколько было возможно, надеясь найти оправдание для отмены принятого решения. И наконец подвинул поперек стола папку.
– Вот, – сказал он, глядя на стену за спиной Люси.
Та открыла папку, быстро просмотрела документы. Контракт о найме, постоянный пропуск. Да!
– Поздравляю, – ничего не выражающим тоном. – Вопросы есть?
Господь всемогущий, что с ним не так?
– Нет, вопросов нет. Спасибо. Я правда счастлива. Это чудесно.
Люси встала, чтобы уйти, но замешкалась чуть дольше, чем следовало.
– Знаете, я ведь люблю эту работу, – с достоинством сообщила она. – И рада, что прошла испытательный срок.
Он не ответил. Люси со всем изяществом, на какое оказалась способной, повернулась и покинула кабинет. Пот стекал по ее пояснице. В коленях ощущалась слабость.
Мика улыбнулся ей, закрывавшей дверь.
– Молодец. Теперь ты здесь надолго застряла.
– Спасибо. Такое облегчение!
– Вид у тебя не шибко счастливый.
Она закатила глаза.
– Я всегда чувствую себя при нем такой дурой. И фальшивкой. Он дает мне понять, что я этой работы не заслуживаю.
– Плюнь на него, милочка. Он и на свет-то родился всем недовольным. Миллион лет назад его бросила девушка, вот он с тех пор на всех и дуется. Наверное, ты чем-то напоминаешь ее.
– Да, это многое объяснило бы.
Люси вздохнула.
Дверь кабинета опять отворилась, вышел Люк, шмякнул охапку папок на стол Мики.
– Я ухожу, – сказал он, помахал своему секретарю рукой и выскочил в дверь, прежде чем кто-либо успел ему ответить.
Люси разозлилась. Он более чем способен вести себя по-человечески, хотя, по-видимому, не с ней. Она плюхнулась на стоявший рядом с Микой стул.
– Ну почему он такой противный?
Мика пожал плечами.
– Это просто в природе некоторых мужчин. Мне вот такой достался.
Люси фыркнула.
– Ты слишком любезен с ним. Неужели ты не можешь найти милого юношу, который будет готовить тебе, стирать, вообще вести себя как идеальная жена?
– Не-а. Мне нужен мужчина с широкими плечами и квадратной челюстью. Предпочтительно не голубой.
– Ты идиот, Мика. Все это кончится слезами.
– Я знаю, – вздохнул он. – Но попробовать все равно интересно.
– Ну, может, ты его и получишь. Вдруг он вообще ненавидит женщин. Мне от этого стало бы легче.
– Мне тоже, сладкая моя.
К работе Люси вернулась повеселевшей. Работу свою она и вправду любила. Любила животных, любила карликовых коз, кенгуру, комодских варанов, африканских пауков, пингвинов, жуков-навозников и гигантских сверчков. Любила прогуливать лам вдоль ограды зоопарка, любила оделять гиппопотамов белковыми таблетками, попугайским семенем и травой. Она не могла представить себе работу, которая приносила бы ей больше радости и удовлетворения. И если остаться здесь означало вечно увиливать от Люка, что же, ладно, она будет от него увиливать.
Боб и Экк проникли в зоопарк через турникет для посетителей – и никто их не заметил. Боб получил в будке «Информация» карту и с десяток раз повернул туда и сюда, прежде чем окончательно устремиться в неверном направлении. Он уже начал потеть от неуверенности и тревоги – и безмолвно просить мистера Б о содействии, а между тем Экк укрылся под колючей изгородью и с некоторой нервозностью взирал оттуда на зверей в клетках. Боб снова уткнулся носом в карту, и тут с ним едва не столкнулось рослое жвачное животное с темными карими глазами, поджатыми губами и густым светло-золотистым мехом.
– Извините, – ахнула смотрительница, натянув красный поводок и принудив ламу остановиться. – Мы не собирались сбивать вас с ног.
Лама насмешливо ухмыльнулась, а девушка озарилась улыбкой, похожей на свет в конце туннеля.
– Вы не пострадали?
Боб улыбнулся тоже, и Люси испытала странное ощущение невесомости – как будто на нее вмиг перестали воздействовать силы тяготения. И заморгала. Он был великолепен. Ослепительно, поразительно великолепен. И словно светился изнутри.
– Я… мне правда ужасно жаль. Это Иззи – перуанская лама.
– А я Боб.
Глаза Боба блистали. Люси! Во плоти! Взгляд ее был тепл и ласков, глаза отливали изумительной лазурной синевой. По всему зоопарку температура подскочила на десять градусов, и с глухими хлопками начали раскрываться бутоны тюльпанов, сразу достигая полного расцвета.
Моя прекрасная, прекрасная Люси, думал он.
– Познакомься с Бобом, Иззи. Не хотите прогулять мою ламу, Боб?
Она протянула Бобу поводок, неспособная прямо взглянуть ему в лицо, рука ее немного подрагивала.
– Обычно мы приберегаем это удовольствие для детей, однако, – она быстро оглянулась, не видно ли где Люка, – нынче утром школьных экскурсий нет. Попробуйте, вам понравится. Иззи – это нечто особенное.
Боб принял от нее поводок, взгляд его притянула бледная, влажная кожа ее предплечья. Он испытывал почти неодолимое желание склониться и поцеловать эту кожу, но вместо того провел ладонью по шее ламы, глубоко зарывшись пальцами в мягкое золото ее руна. И наполовину закрыл в экстазе глаза.
– Какая она мягкая, – пролепетал Боб.
– Он. Иззи – сокращение от Изамбар. Посмотрите. – Она указала пальцем под брюхо ламы, и действительно, там свисали тестикулы самца. – А мех у него чудесный, правда?
Она засмеялась.
Боб с трудом сглотнул, не способный отвести взгляд от девушки его грез. Твоя красота, думал он. Я искал такую, как ты, по всему миру. Мечтал о тебе. Я люблю тебя. Люблю сильнее, чем любую другую женщину на всей планете. Равной тебе по прелести не существует.
И вдруг спокойно прогуливавшийся Иззи начал пританцовывать, встряхивать головой, пытаясь выскользнуть из ошейника. Иззи почувствовал в том, кто его вел, что-то неправильное, такие существа ему еще не встречались, и то, что он ощутил в этом, его встревожило.
Люси между тем разглядывала Боба, теперь уже смелее. Он казался ей знакомым – как брат или… премьер-министр. Но почему? Она была уверена, что никогда его прежде не видела. И все-таки она знала его.
Их взгляды встретились. Боб улыбнулся и едва ли не сбил этим Люси с ног, потряс ее до мозга костей. Его улыбка была широкой, проникновенной, мягкой, включавшей в себя, казалось, тысячу добавочных измерений дружелюбия – содержавшей страстное стремление, привязанность, зарождение любви, предвкушения бесчисленных человеческих жизней.
За их спинами молнии вспарывали безоблачное небо.
Никто еще не улыбался так Люси, но ей почудилось, что именно этой улыбки она и ждала всю жизнь. И улыбнулась в ответ. Сидевший под колючим кустом Экк наклонил голову набок и прикинул, не следует ли предостеречь ее, просто из любезности. Разумеется, он был верен хозяину – до определенных пределов, – однако эта девушка выглядела шагавшей прямиком в улыбчивую пасть крокодила.
– Ах, Люси, Люси, – пробормотал Боб и отпихнул локтем строптивую ламу. Иззи обиделся. И вскрикнул, издав истошный булькающий звук. Ему не нравился запах Боба, он не любил, когда его пихают локтями, в особенности когда пихает обладатель запаха, который ему не по душе. И, вскрикнув еще раз, громче и агрессивнее, откинул назад голову, чтобы плюнуть.
Что произошло следом, Люси в точности не поняла, но Иззи словно замерцал и размазался, расплылся, как изображение на экране старого телевизора. Звуки, которые он издавал, казались придушенными, он сел на гузно, глаза его одичали и выпучились. А когда Люси смогла успокоить его и обернуться, чтобы заговорить с новым знакомым, Боб куда-то сгинул.
Как нелепо, подумала она, исчезнуть вот так. Может быть, он здесь с подружкой? У такого красавца непременно должна быть подружка. Но что они делают в пятницу утром в зоопарке? Все это очень загадочно. От разочарования Люси едва не заплакала.
– Ничего, Изз, – сказала она, – мало ли другой рыбы в морях?
Через несколько минут она остановилась и нахмурилась. Позвольте, а как он узнал ее имя?
За спиной ее двадцать восемь радуг безмолвно растекались по небу, словно нефтяные узоры по луже.
14
– Входи, Мона, – сказал Хед и похлопал по стоявшему рядом с ним креслу. Одетая в платье из двенадцати первоклассных почтовых марок, она выглядела обольстительно. Красивая женщина, подумал Хед. Жаль, что сын у нее такой обормот.
– Ты, конечно, знаешь, зачем я пришла? – Она попыталась изобразить улыбку.
Хед пожал плечами, покачал головой.
– Понятия не имею. – Он откинулся на спинку кресла, сцепил на затылке руки и начал насвистывать.
Мона поерзала в кресле.
– Из-за зверушки Боба. Понимаешь, я вообще-то не имела права ставить ее на кон, потому что, строго говоря, Экк мне не принадлежал.
Лицо Хеда решительно ничего не выразило.
– Боюсь, мне придется занести это в графу «Тут Ваша Проблема, Не Моя». – Бездонные глаза его сузились. – Ставка есть ставка, Мона. А кроме того, мне так не терпится попробовать самую вкусную в девяти тысячах галактик дичь.
– О, это! – Мона с нервической шаловливостью тряхнула головой. – Ха-ха-ха-ха! Я всего лишь повторила то, что слышала. Ты же знаешь, что такое слухи, праздная болтовня, в которой едва ли найдется крупица истины.
В горле Хеда возник и стал нарастать, точно при сходе лавины, некий звук. Лицо его исказилось, произносимые им слова взрывались в окружавшем Мону воздухе, а сам он был везде и нигде, внутри ее и снаружи.
– Искренне надеюсь, ради твоего же блага, – прогромыхал он, – что это не окажется пустым слухом.
Мона задохнулась.
– А иначе я могу найти себе и другое пропитание.
Последние слова потонули в стене звуков.
Мона отшатнулась, стараясь не завопить, ее руки и ноги стали тяжелыми, как покойники, издаваемые Хедом звуки проглотили ее – и переварили.
– Как прошло? – спросил ждавший ее дома Боб.
– Чудесно, дорогуша, просто замечательно.
Мона бледно улыбнулась.
Боб посмурнел.
– Врешь.
Она прижала ладонь ко лбу.
– Разумеется, нет, дорогой.
– Я тебе не верю. Но, полагаю, мы скоро узнаем правду.
Лицо Моны стало каким-то вороватым.
– Боб, дорогой.
– Да?
– Ты не хотел бы оказать мне совсем маленькую, крошечную такую услугу?
– Нет.
Она вздохнула.
– Я насчет того, что с радостью раздобуду тебе десяток новых зверушек, ты только согласись забыть об этой.
Боб топнул ногой:
– Нет! Ты хотя бы раз подумала о моих чувствах? Проиграть моего зверька в карты, это так на тебя похоже. Ты вечно делаешь только то, что тебе нравится, лезешь куда не просят, хватаешь мои вещи, проигрываешь моего Экка в какой-то паршивый покер, а обо мне и не думаешь. Ну так вот, я не хочу десятка других зверьков, я хочу моего…
Мона не слушала. Конечно, ставка есть ставка, думала она. И о моей репутации тоже стоит подумать. Не говоря уж о безопасности. Особенно о безопасности. Потому что она боялась Имото Хеда, у которого также имелась репутация, – когда дело шло о неоплаченных долгах, он проявлял жестокость поистине творческую. Люди исчезали, оставляя после себя только крайне долгие, крайне пронзительные вопли. Мона хорошо понимала, что вечность может стать очень утомительной, если проводить ее в постоянно ускоряющейся агонии.
И право же. Так ли уж много он значит, этот самый Экк? Что касается Боба, не значит ничего. Да и сама она чувствовала, что исчезновение Экка не опечалит никого – кроме других Экков, а их больше нет, ни единого. Задачка решена!
Ладно, хватит уже томиться угрызениями совести. Если Хеду охота съесть последнего из Экков, будем считать это его прерогативой.
А Боб уже кричал:
– И сейчас ТО ЖЕ САМОЕ! Ты меня даже не слушаешь! Что же ты за мать?
Моне оставалось надеяться лишь на то, что Экк не будет жилистым и горьким. Ей здорово не повезет, если именно у этого Экка окажется худшее во всех девяти тысячах галактик мясо.
Она подняла взгляд на сына:
– Прости, дорогуша, ты что-то говорил?
Ответ Боба мы воспроизводить, пожалуй, не станем.
15
Люси все думала о Бобе и не могла остановиться. Он нисколько не походил на кого-нибудь из тех, с кем она знакомилась прежде. Не то чтобы у нее имелся свой тип мужчины, да если и имелся, Боб явно к нему не относился – слишком юный, слишком неловкий, слишком худой. И все-таки… эти глубоко посаженные глаза. Прекрасное лицо. Странная пристальность. Улыбка. И сверх всего – необъяснимая насыщенность, он словно бы состоял в связи со всем: с прошлым и настоящим, с землей и небом, с жизнью и смертью. Люси хмурилась. Как объяснить эту странность, чувство, что она знает его, на самом деле не зная?
Ее последний бойфренд работал в какой-то компании, которая производила программное обеспечение, и, в сущности говоря, Люси его совсем не знала. Они вместе развлекались, ходили в кино, допоздна слушали музыку, – однако он не проявлял такого уж интереса к тому, что она собой представляет, чем может отличаться от других. Вежливо выслушивал ее, но вопросы, которые он задавал, никогда не были правильными. Временами Люси хотелось накричать на него, спросить, почему он ни разу не сказал чего-нибудь, попавшего прямо в точку. В сущности, его вины в этом не было. Если совсем честно, она тоже не находила высказанные им мысли такими уж интересными и, когда разговор замирал, принималась подыскивать какие-нибудь новые слова.
Но Боб? Тут совсем другое. Они провели вместе лишь несколько минут, а у нее что-то загудело в крови, она почувствовала себя связанной с ним и одновременно выставленной напоказ. Что ей о нем известно? Да ничего. Откуда ей знать – может, он сумасшедший или уголовный преступник, а то и кто-нибудь похуже.
И как он узнал ее имя?
Люси думала о нем, пока кормила и мыла Изамбара, пока шла к капибарам. Когда она вступила в их вольер, все они подняли головы. Любимец Люси, молодой самец величиной примерно с овцу, засеменил к ней и уткнулся большим тупым носом в ее бедро.
– Здравствуй, здоровяк, – сказала она и погладила его по жесткой шерстке.
Его пристальные, полузакрытые глаза были чувственно дремотными. Привалившись почти всем своим весом к ее ноге, огромный грызун рыкнул.
– Отстань, – сказала она. – Сейчас принесу вам сена.
Люси оттолкнула его, животное отступило на несколько шагов, перебирая несообразно тонкими лапами. Она развернулась, чтобы уйти, и капи засеменил за ней, поскуливая и скребя землю, пока Люси переваливала вилами сено в вольер и стряхивала остатки его в общую кучу. Троица недоминантных самцов нежилась, полусонная, в грязевом пруду около их домика, наружу торчали только носы да уши, ну и спины выступали над поверхностью воды, точно волосатые субмарины. Люси они, по-видимому, не заметили, зато заметили еду.
– Нет уж, не надо, – сказала Люси и быстро отступила, когда они выбрались из прудка и галопом понеслись к ней – грязные, самонаводящиеся на еду ракеты. Если разжиться свежим сеном было трудно, смотрители добавляли к их рациону фрукты, овощи и несколько горсток зерна, однако на этой неделе припасов осталось маловато. Впрочем, яблоки и морковь еще имелись. Люси прижала одной ногой дверцу вольера, наклонилась над открытым ларем с яблоками, сгребла с десяток их в ведро. А распрямляясь, отняла от дверцы ногу – всего лишь на время, чтобы взять ведерко в обе руки, – и ахнула, когда мимо нее галопом проскакал всклокоченный юный самец.
– Нет! – крикнула она и захлопнула дверцу. – Стой!
Капи унесся к восточным воротам зоопарка. Люси прижала ладонь ко рту, в смятении поозиралась вокруг. Позволить животному сбежать – тягчайшее из преступлений. Что, если кто-то узнает все до того, как она сможет вернуть капи назад? Если узнает Люк, она лишится работы.
О Боже, Боже, Боже. Не может же она гоняться за ним вдоль всей ограды зоопарка. Кто-нибудь увидит ее, начнет гадать, что случилось. Да ей и не поймать его в одиночку.
Люси глубоко вздохнула. Ладно. Что-нибудь в голову да придет. Может быть, он проголодается и сам вернется. А может быть, его изловит кто-то из посетителей. На нее накатила волна страшного отчаяния. Бедняжка всю жизнь прожил в клетке, он совершенно не умеет добывать пропитание. И что, если его собаки поймают? Конечно, весу в нем как во взрослом мужчине, думала Люси, но все-таки он – грызун. О Господи, думала Люси, помоги мне. Помоги найти его прежде, чем найдет кто-то другой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
